Часть третья

Шли года, а затем века. Государство росло, и вот уже закончился век пирамид, и началась античность. Белокаменные города возносились ввысь, философы писали свои трактаты, по улицам шли богатые господа, ведя за собой рабов. Шли захватнические войны, рождались новые религии. А в зелёной пещере всё было неизменно. Забыли древний обычай водить детей беседовать с мудрецом, и даже местоположение пещеры было предано забвению. А старец всё сидел на круглом валуне, смотрел на вход — и ждал. Терпеливо ждал, когда кто-нибудь придёт и задаст ему вопрос.

И вот это время настало. Улыбающийся философ, отыскавший в древних книгах упоминание о чудесном мудреце, что живёт в зелёной пещере на далёкой горе, как ураган ворвался внутрь и пал на колени перед глядящим в неизвестность старцем.

— Молю Небеса о том, чтобы ниспослали они тебе неиссякаемую мудрость, о, отвечающий на вопросы! — произнёс он, почти сразу же пересев в позу беседы. — Много вопросов есть у меня, и хотелось бы мне услышать от тебя ответы на них!

— Спрашивай, — улыбка мудреца не изменилась с древних времён.

— Я пришёл говорить с тобой о богах, чьи дети — мы, люди. О богах, что ссорятся и мирятся в небесах, помогают нам — и наказывают. Так говорят наши сказания. Но я слышал легенды древнего народа, что веруют в Единого Бога, и за это Он выделил их и сделал любимым своим народом. Скажи, мудрец, каков же настоящий Бог? Действительно ли Он един, или богов множество, и каждый отвечает за что-то своё?

— Это вопрос веры, — мудрец огладил свою бороду, ныне устилающую весь пол белым ковром. — Спроси себя, веришь ли ты в одного Бога, либо во множество богов, и найденный ответ будет ответом на твой вопрос. Что касается меня — для меня нет богов и нет Бога, ибо я живу не в малом мире, создаваемом каждым человеком для себя, а в большом мире, мире, что вечно несом Великим Течением Жизни.

— Ты не веришь в Бога? Воистину, ты мудрец из мудрецов, раз решаешься говорить такое и не боишься, что тебя покарают… Что до меня, то я видел людей, что утверждают, что вживую видели богов, нисходящих с неба. Да и тот народ тоже указывает в своей священной книге, что Бог несколько раз говорил с ними.

— У каждого человека есть свой маленький мир, — покачал головой мудрец. — Мир, созданный из слов и понятий, и охватывающий ту часть реального мира, что человек видел и разумел. Каждый мир соприкасается с несколькими десятками других миров — с теми людьми, с которыми человек общается, живёт вместе, советуется, к которым испытывает какие-то чувства. Вместе эти миры практически не сходятся, да и их слишком мало, чтобы из ничего родилось нечто. Но есть исключение из этого правила, и это — религия. Религия способна совместить в одной точке огромное количество миров разных людей, и все они чего-то ждут. И когда их ожидания становятся едины, то происходит чудо. Изменяется реальный мир, а вместе с ним — миры всех людей. Вот так, простыми понятиями и названиями можно вызвать изменение чего-то, бывшего постоянным.

Философ озадаченно откинулся назад. Под таким углом он никогда не рассматривал веру, да и понимал, что даже самые оголтелые философы никогда не свяжутся с такими хрупкими утверждениями, что высказывал сейчас этот мудрец.

— То есть ты утверждаешь, что люди сами создают себе богов?

— Именно, — мудрец проницательно посмотрел на философа. — Ведь это так просто: жить с верой и умирать с верой. Проще не познавать реальность, а просто верить в то, что сказал некий человек многие годы назад, и что проверить невозможно. Ведь узнавать страшно — а вдруг ты обнаружишь там что-то, тебе отвратительное, и с этим отвратительным знанием ты будешь вынужден жить. Понимая, что лучше бы ты ничего и не знал.

— Хм-м… Интересная теория… — покачал головой философ. — Но как же тогда узнать, что ждёт тебя за порогом смерти, как знать, что правильно, а что нет в этой жизни, если не от богов, не от тех, кто пришёл с вестью от высших сил — от оракула либо от пророка?

— Именно поэтому так трудно жить без богов и указки с Небес… — тонко улыбнулся старец. — Когда ты живёшь Великим Течением Жизни, ты должен сам решать, что хорошо, а что плохо, а не слушать чужаков. Ты должен определить, что ты можешь делать, а что — нет, что принесёт тебе удовлетворение, что — разочарование, что приведёт тебя к цели, а что — нет. Ты — мерило всех вещей, эталон в самом себе. Нет никаких чужих указаний, ибо Великое Течение примет всё — оставь ты за собой гекатомбы трупов или цветущие сады. Боль и страдание, радость и счастье, вера и неверие, хорошо и плохо — всё это всего лишь часть Потока. Нет богов, которые могли бы направить твою руку. Нет того, что поднимает твою душу к Небесам, или роняет её в грязь. Течение примет всё. Тебе решать…

— Но… — философ был ошарашен. — Это же просто религия, оправдывающая любую пакость, которую может совершить человек! И только дай в руки людям подобную веру — они же уничтожат весь мир!

— Смерть целого мира — это тоже Течение Жизни… — усмехнулся мудрец. — Поэтому-то так и трудно жить с такой верой. Когда никто не стоит над тобой с розгой и не грозит пальцем — трудно самому определить, что нужно делать, а что нет. Ты — и только ты, — ищешь правильный ответ. И никто тебя не накажет за неправильный шаг. Потому что неправильного нет. Ибо это — Течение Жизни.

Философ ушёл от мудреца уже не юношей, ищущим истину, а умудрённым мужем, понявшим что-то важное… Он вернулся домой и долго сидел над пергаментом, корпя над какими-то проблемами, о которых знал только он. Не раз ещё он появлялся в зеленоватой пещере и спрашивал у мудреца какие-то истины, разрабатывая что-то огромное, о чём он молчал, а мудрец, верный своей вечной привычке, ничего не спрашивал. Да и осталось ли у этого бессмертного, знающего ответ на любой вопрос, хоть немного любопытства?..

Потом философ исчез, и долгие годы вновь никто не наведывался в пещеру к древнему старцу, ждущему новых взыскующих мудрости Течения Жизни…

А за стенами пещеры, в великих античных городах, в муках рождалась новая религия, неизвестно кем и когда созданная. У неё не было пророков, не было церквей, и из святого для них был только их стяг: бабочка с разноцветными крыльями, чёрным и белым, заключённая в круг из зелёной реки, — да два принципа, лёгших в основу их святых книг: «Обращайся со всеми так, как хочешь, чтобы они обращались с тобой», и «Да воздастся каждому по делам его».

Но никто их особо и не замечал, пока они не начали вступаться за рабов. К этому времени религия набрала большую силу, и постепенно началась самая настоящая война — не только в Сенате, но и на улицах, — за освобождение рабов. Адепты этой религии считали, что у рабов не меньше прав, чем у свободных, и что обращаться с ними надо не как с хорошими, но неодушевлёнными инструментами, а как с нормальными людьми. Этим они вызвали недовольство самой верхушки античного мира, и война пошла уже всерьёз, с солдатами и легионами.

И адептам Течения Жизни, как они себя называли, пришлось бежать. Они не тешили себя надеждами, что им удастся справиться с могучей армией, но и умирать тоже не собирались. Они бежали. И по дороге один из адептов случайно забрёл в пещеру мудреца.

Он, широко раскрытыми глазами смотря на светящиеся призрачным изумрудным светом своды пещеры, ступил на что-то мягкое, оказавшееся странным белым ковром, устилающим весь пол пещеры. Потом он поднял взгляд вверх и заметил восседающего на валуне старца.

— Кто ты? — удивился адепт, только тут понимая, что стоит не на ковре, а на бороде этого старца.

— Как вам нравится этот вопрос, — усмехнулся мудрец. — Я — тот, кто отвечает на задаваемые вопросы.

— Отвечающий на вопросы? — почесал затылок адепт. — Прямо как в первых святых книгах нашей веры… «И вошёл я в пещеру, горящую зелёным огнём, и встретил я там Отвечающего…»

— Значит, это действительно его детище, — хмыкнул мудрец. — Он решил взять то, что было, добавить того, что не было, и создать свою религию…

— Что? — вытаращил глаза адепт. — Ты знаешь того, кто дал жизнь нашей вере? Вере Течения Жизни? Кто он?

— Да, знаю, я ведь и есть тот, кого он назвал Отвечающим… — старец печально покачал головой. — Он был обычным философом, наведывался ко мне много лет назад и расспрашивал меня о Боге.

— Он писал, что люди сами создают себе богов… Погоди, ты — Отвечающий?! Так ты действительно тот, кто знает о Течении Жизни всё?

— Да, это я, — мудрец вздохнул. — Но если ты хочешь знать истину, то готовься к разочарованиям…

— Разочарованиям? — удивился адепт. — Что ты хочешь сказать?

— Я знаю вашу религию. И знаю, что в основе её лежат два принципа, что вы называете Равновесием и Воздаянием. «Обращайся с людьми так, как хочешь, чтобы они обращались с тобой», и «Да воздастся каждому по делам его». И на двух этих принципах строится вся ваша вера.

— Ну да, — адепт нахмурился. — Неужели эти принципы должны звучать по-другому? Это ведь самая основа мира, два непреложных закона, которые сильнее даже богов, возвращающие удар в точности таким же, каков был изначальный. Существует же пословица: «Что посеешь, то и пожнёшь». Это — лучшее подтверждение того, что эти законы есть! Кровь за кровь, глаз за глаз, зуб за зуб — это законы Равновесия и Воздаяния.

Мудрец слушал изречения адепта с лёгкой улыбкой, прошедшей сквозь вечность.

— Равновесие и Воздаяние… Ты говоришь, ваша религия призывает не создавать себе богов, верно? Но вы сами наступаете на те же грабли. Вы придумали себе механических богов и подали их как законы мироздания, как некую высшую справедливость, наказывающую тех, кто, по вашему мнению, совершает плохие поступки… Но эти боги — не Течение Жизни. Течение Жизни никому и ничего не запрещает, никого и ничто не наказывает, и каждый делает только то, что велит ему его разум, душа и тело. И каждое его действие становится частью Великого Потока. Его боль, его кровь, его радость и счастье, отчаяние и безумие. Всё это — часть жизни.

Адепт удивлённо распахнул глаза. Адепт гадливо сморщился и отступил назад. Адепт не мог поверить в то, что услышал.

— Так что же… Это твоё Течение дозволяет любой гадости твориться на земле?

— То, что ты называешь гадостью, гадость только для тебя… — флегматично пожал плечами мудрец. — Гнев, что называете вы «тёмным чувством» когда-то раньше считался даром воина. Поедание себе подобных — побеждённых врагов, — когда-то раньше было великим воинским ритуалом. Что-то, что сейчас для вас норма, когда-нибудь станет запретным, и от человека, который сделал это, будут отворачиваться, называть монстром, клеймить позором… Мораль человеческая приходит и уходит, и только Великое Течение Жизни вечно несёт наш мир по реке существования…

— Мне отвратительно слушать такие слова от человека, который дал начало нашей вере… Это точно был ты?! — буквально выплюнул адепт.

— Я. Я не лгу, я отвечаю на вопросы. И каждый слышит только то, что хочет слышать. И основатель вашей веры слышал то же, что слышишь ты. И он прекрасно понял, что не может допустить в мир такую религию, как истинное Течение Жизни. Поэтому он переписал основы, создав Равновесие и Воздаяние. А он молодец, признаю…

— Что ж… — адепт огорчённо поклонился. — Тогда я вынужден откланяться. Вера, что прикрывает и оправдывает самую мерзость, что творится в мире, не должна существовать. И ты тоже ещё ответишь за свои слова. Равновесие всё вернёт тебе сторицей…

Он повернулся и вышел, уже не слыша, как мудрец пробормотал:

— Каждый сам выбирает, во что ему верить. И твоя вера, и Равновесие с Воздаянием — это тоже часть Великого Течения Жизни нашего мира…

Адепты Течения Жизни бежали прочь из своей страны, далеко-далеко на восток. И на востоке следы их затерялись навсегда. Но ещё долго отзвуки этой религии отдавались в самых разных восточных верованиях как два великих закона: Равновесия и Воздаяния, символом которых стал знаменитый восточный круг, равно разделённый на чёрное и белое…