Так все-таки, совместны ль гений и злодейство?

Так все-таки, совместны ль гений и злодейство?

(в который раз с благодарностью вспоминая Александра Сергеевича)

«…Ведь гений и злодейство — две вещи несовместные, не так ли, друг Сальери?»… Большинству хорошо известно это обращение Моцарта к своему старшему другу и покровителю Сальери в одной из «Маленьких трагедий» Пушкина, переложенных на кинематографический язык незабвенным М. Швейцером.

Мы не будем здесь касаться ожесточенной дискуссии, ведущейся уже полтора столетия: действительно ли Моцарт был отравлен, и действительно ли это дело рук Сальери. Исследователями разных эпох собран, похоже, весь доступный на сегодняшний день фактологический материал, а слухов и досужих домыслов — еще больше. Но можно понять и Пушкина, которому Моцарт был особенно близок по характеру творчества и по судьбе… В целом, доводов против такой версии гораздо больше. Но не будем без нужды ворошить прошлое и прах великих. А вернемся в настоящее, к нашей теме.

Гипотезы и их проверка

Этот полувопрос — полуутверждение поэта, который сам был гением, представляет, с методологических позиций бесстрастной науки, гипотезу. Учитывая значимость вопроса с позиций человековедения и масштаб самого поэта, можно было бы даже, с определенными оговорками, считать его, как и во времена античности, постулатом — что, правда, не меняет сути. Ведь имеется аж целых 8 возможных трактовок этого понятия.

Впервые сформулированная в явном виде Пушкиным, гипотеза эта до сих пор остается без ответа. А как принято с тех же пор, любые выдвинутые кем-либо и когда-либо гипотезы подлежат проверке — сейчас это называют верификацией. Если они не подтверждаются, т.е., оказываются ошибочными, ложными, то исключаются из научного оборота, оставаясь иногда только в каждодневном употреблении или в форме предрассудков. Если же доказана их достоверность, они, постепенно преодолевая естественную инерцию человеческого мышления и предубеждения, становятся вполне легальными закономерностями или законами. И пополняют сокровищницу знаний, накапливаемых человечеством.

Иногда справедливость постулатов в строго научном их понимании ни опровергнуть, ни доказать не удается. Так было много веков с постулатами Эвклида, на которых базируется, тем не менее, вся геометрия и значительная часть достижений современной техноцивилизации. Но настало время Лобачевского, Римана, Минковского… Они впрямую не отвергали Эвклида — на высочайшем уровне знания это скорее исключение. У них просто хватило любознательности и научной смелости усомниться в единственности его основополагающей, базовой системы, на которой и было построено тогдашнее научное знание. И появились совсем другие геометрии, открывающие пути к новым горизонтам.

Примерно такое же положение со знаменитой теоремой Ферма, доказать которую пытаются все новые поколения математиков. Не так давно прозвучало очередное сообщение о том, что она доказана. Но вскоре поступило опровержение: длительная, больше года, проверка трудоемких расчетов показала, что и на этот раз не вышло…Кстати, недавно ученым отечественной математической школы Григорием Перельманом была, наконец, доказана вековой давности столь же фундаментальная гипотеза Анри Пуанкаре по топологии.

Микрокосм человека

В необьятной области человековедения положение намного сложнее. Ведь оно имеет дело с самыми сложными из известных на сегодняшний день обьектами. Это системы «типа живого» — человек, общество и, наконец, человечество, сколь ни условно это понятие. Ведь здесь все определяется основополагающей концепцией, исходными установками или, что то же, принятой (в явном виде или, чаще, по умолчанию) системой норм и ценностей. Которые, понятно, у каждого свои, трудносовместимые с другими. Поэтому любому утверждению или высказыванию, касающемуся свойств какого-либо элемента такой системы или системы в целом, может быть, как правило, противопоставлено прямо противоположное. И выяснение того, какое же из них истинно, наталкивается на принципиальные трудности.

Оказывается, что сделать это невозможно — в рамках данной системы и с привлечением собственных ее ресурсов. Этот принцип, открытый в начале ХХ века Куртом Геделем, известен сегодня в виде двух знаменитых теорем о неполноте. Изначальной неполноте или ограниченности научного знания, используемого для анализа сферы человеческих дел и отношений. Из этого, кстати, проистекает большинство сложностей в жизни общества....

Эти теоремы, а также многочисленные следствия, выведенные из них последователями Геделя, дали очередной толчок отраслям знания, связанных с системами получения, хранения и использования информации. То есть, всего того, что описывается сейчас емкими понятиями «информационные технологии» и «информационное общество».

Но непосредственно на область человековедения это, похоже, не оказало заметного конструктивного воздействия, — превратившись в «геделевских» клубах в нечто вроде занимательной и высокоинтеллектуальной «игры в бисер» Германа Гессе.

Где же выход? И есть ли он вообще, после Геделя?

Значит ли все сказанное, что истины вообще невозможно доискаться? Вот был бы подарок от науки агностикам, — а если шире, то идеалистам всех мастей… Нет, конечно — об этом свидетельствует вся история становления нашей цивилизации. А способ преодоления этого противоречия тоже указан Геделем и в наши дни воспринимается как очевидный. Просто нужно выйти за пределы рассматриваемой системы и использовать ресурсы — имеются ввиду, конечно, знания, находящиеся за ее пределами. Своеобразный мысленный, «виртуальный» переход в надсистему. Для человека это, очевидно, общество, а для общества следующий и наивысший уровень — человечество.

Сейчас стало уже тривиальным и не требующим доказательств утверждение о том, что наш мир стал тесно взаимосвязанным и взаимозависимым. (Напомним, для справедливости, что законы диалектики открыл Георг Ф. Гегель). Поэтому, с учетом изначальной многозначности и высокой неопределенности всего, связанного с понятием «человек», единственно целесообразно пользоваться в качестве аналитического инструментария общечеловеческими мерками. Мерками, статистически наиболее достоверными, основанными на законах «больших чисел». Это не совсем строго математически, но ведь они в неявном виде отражают весь путь эволюции всего живого. Или, что то же, обобщенную картину становления и жизнедеятельности нашего биологического вида Хомо Сапиенс. Который мы по-простому зовем родом человеческим.

Вернемся, однако, к нашей теме. Во-первых, отвечать на поставленный вопрос можно только имея адекватное (не обиходное, а научное!), поддающееся верификации, определение гения или гениальности как обьективного явления. В этом смысле, предлагаемая статья опирается на базовую работу «О природе таланта и гениальности». Конечно, адаптированную для широкого читателя, не особо обремененного знанием человеческой природы — тем более с учетом последних достижений нейрофизиологии.

Итак, повторим приведенное в статье сухое научное определение:

Гениальность — это высшая степень творческой одаренности личности, включая способность ее мозга формировать при решении сложных проблем (с числом случайных переборов порядка сотен тысяч и более), под действием ультрастабильной доминанты и контролируемого, устойчивого и продолжительного эмоционального разряда и при деактивации психологической защиты, большую гетерогенную функциональную систему обеспечения интеллектуально-мнестических функций или гиперсистему. Результатом работы такой гиперсистемы является познание определенных сторон сущности явлений и обьектов действительности и/или их преобразование с целью выявления искомой сущности. Эти результаты, актуализируемые, реализуемые в предметной или духовной сферах творческой деятельности, составляют эпоху в жизни и развитии культуры человечества, а самих гениев можно считать «точками роста цивилизации».

Гении добра и гении зла

Игнорируем здесь физиологический и познавательный аспекты — они эскизно описаны в той статье. Отметим только основное социально-значимое свойство гениальности: она должна служить и служит на благо общества или человечества. По определению.

Правда, в одном из ученых комментариев на эту работу было отмечено, что благо на одном этапе иногда оказывается злом на другом. Было высказано также сомнение в самой возможности выбрать такой критерий блага — не только для нас, или наших детей, не для Украины, или Америки, а для всего человечества, и желательно надолго…

Что на это ответить? Здесь есть несомненно, поле для дискуссии, но слишком долгой. Но, если коротко: гении оттого и остались в памяти человечества, что польза от результатов их трудов проверена столетиями. О результирующим итогом все равно оказывается огромный плюс.

А уже в нашу эпоху такой критерий предоставляет сама жизнь. Она ставит перед нишим биологияческим видом простенький вроде вопрос: хватит ли ему разума всерьез задуматься над собственным ближайшим будущим? И если в этом будущем имеются серьезные угрозы, хватит ли решимости ответить на них, изменив, насколько это потребуется, собственный образ жизни. И обеспечить тем самым глобальное выживание. Что и можно считать первоочередным приоритетом или наивысшим благом для всех — априори.

Теперь сделаем бросок на другой полюс: если вместо блага гениальность приносит огромный вред или ущерб, то перед нами, очевидно, гений зла. Понятие «злой гений», часто используемое в обычной речи, относится к совершенно другому явлению, связанному с различными предубеждениями, предрассудками. Это — тот же чисто эмоциональный термин «злой дух», понятный и без научных обьяснений — конкретный человек, якобы или не самом деле приносящий несчастье.

Со злодейством немного сложнее — это понятие преимущественно теологическое. Для примера вспомним хотя бы Жору Буша, явно перебирающего на себя прерогативы своего сурового протестантского бога: устанавливать меры добра и зла. Прошу у читателя прощения за этот эмоциональный экскурс в сферу, по определению неприемлемую для материалиста. Однако, в живом языке понятие зла интуитивно понимается, в самом широком смысле, без больших разночтений даже в различных культурах.

Как формируется гениальная личность, также вкратце описано в статье. Здесь же подчеркнем главное: исходным моментом является зарождение, как правило, на ранних этапах формирования личности, властной, всепоглощающей идеи или страстного желания, вызванного сильными внешними раздражителями или факторами. А это, в любом случае, приводит к внутриличностному конфликту высокой интенсивности. При «положительной» гениальности происходит сублимация нервной энергии подкорковых центров эмоций. Образуется, т.о., устойчивый очаг возбуждения или доминанта на высших уровнях психики — как раз в сфере социальных и духовных потребностей или эмоций. Как показывает человеческая история, гении обычно рано осознают свое предназначение или миссию. И реализуют ее в своей деятельности.

Гениальность со знаком «минус». Это еще что такое?

А что же происходит при «отрицательной» гениальности? Исходя из предложенной концепции, закономерным результатом описанного внутреннего конфликта (трудно только сказать, насколько часто происходят подобные бифуркации) является формирование доминанты на уровне физиологических потребностей. Это многократно усиливает операциональную мощность интеллекта. Такая прямая актуализация базовых инстинктов, в первую очередь, стремления к самосохранению, означает, что ведущей, определяющей, становится биологическая сущность личности. Высшие уровни психики при этом вообще могут не формироваться или быть полностью деформированными.

Не следует только это понимать так, что сформированная таким патологическим путем гениальная личность должна внешне чем-то радикально отличаться от своих собратьев по человеческому общежитию. История человечества показывает, что это не так — примеры пусть каждый подберет по вкусу. По сути своей первобытным, но с сильнейшей эмоциональной подпиткой и высокоорганизованным интеллектом, будет только внутренний мир такого человека. Тогда логичнее считать его гениальной антиличностью.

Итак, судя по всему, Пушкин оказался прав. Это доказывает не математическая логика, а сама человеческая история. Гениальность, несущая людям благо — так как ее понимали во все времена, со злодейством несовместна. Если же они сочетаются в одном человеке, перед нами совсем другое явление: гений зла. Количество гениев зла, насколько известно, специально никто не подсчитывал — правда, воспоминания о них тоже хранит история разных народов.

А число гениев, напомним, за всю письменную историю цивилизации, по разным подсчетам, составляет (опять же, в зависимости от исходных установок) от 400 до 1000 персоналий. Число же нереализованных гениев, которые так и не прорвались «через тернии к звездам» в нашем постепенно социализирующемся, но все еще очень биологическом виде Хомо Сапиенс, вполне очевидно, во много раз больше.

Каменский С.И. 01.2007