Глава 1. Неудачная роль

— Мой герой! Ты такой умный, такой смелый, такой красивый!

Я тараторила текст без запинки, с чувством. Вызубрила монолог героини так, что он от зубов отскакивал, и даже уже не ржала над самим текстом роли. Господи, пусть третьесортный пафосный сериал о приключениях дуры и дон-кихота! Пусть через пару лет мне будет стыдно! Пока же очень хочется денег, чтобы заплатить за квартиру и купить себе упаковку трусов-неделек…

— Ты спас меня, теперь я всегда буду с тобой!

— Спасибо, проба снята.

Я выдохнула, выныривая из образа дуры. Схватила бутылку воды, которую мне выдали на входе, и жадно отпила три глотка. Спросила:

— Когда будут известны результаты?

— Вам сообщат, — усталая ассистентка, обмахиваясь папкой, погнала меня на выход. — Спасибо, что заинтересовались нашим приглашением, до свидания.

Выйдя из помещения, где проходили пробы, я оперлась спиной на стену и вздохнула. Конечно, два раза. И сообщат, и лично позвонят, и даже приедут за мной на белом лимузине! Скорее всего, вообще не озаботятся ответом. Я привыкла. Так длится уже четыре месяца. И на кастинги я хожу скорее по привычке, чем с надеждой. Чтобы форму не потерять, ага. А то, работая на рынке с утра, корректором на удалёнке в остальное время, можно и забыть, что ты окончила Иркутское актёрское училище и приехала покорять столицу, как до тебя сделали миллионы девушек и как сделают другие миллионы после тебя…

Ладно, не расклеиваемся. У меня ещё сегодня пробы — на рекламу йогурта, а потом массовка в историческом сериале. Она позволит мне нормально питаться несколько дней. В общем, жить можно, но скромно. А вот жить нескромно я смогу, если снимусь хотя бы в одном сериальчике в нормальной роли, а не в эпизоде в виде прохожей. Тогда и ставка повысится, и приглашать меня будут охотнее…

Выскочив из офиса, я бросилась на маршрутку. Успела, хоть и очень боялась опоздать. Сунула деньги водителю — бородачу из восточных народов — и плюхнулась на сиденье рядом с бабкой божьим одуванчиком. Та заскрипела недовольно:

— Смотри, куда прёшь, недоношенная! Сумку мою толкнула!

— Ну извините, она в проходе стоит, мне же нужно пройти, — ответила я виновато.

— Таскаются всё, таскаются куда-то… — ворчала бабка. — А куда таскаются? Работать надо, пахать! Мы вот отработали своё, теперь можем и поездить на машурутках…

Я сунула в уши наушники, и бабку стало меньше слышно. В голове зазвенел тяжёлый рок из любимого плейлиста, и я отключилась от реальности на четверть часа. Очнулась только когда бабка принялась выползать со своего места, яростно пиная меня по коленям сумкой.

— Вы мне синяков наставили! — возмутилась я.

— А чего ноги раскорячила на всю машурутку?! — обозлилась бабка и напоследок хряснула меня колёсиком по щиколотке перед тем, как выползти из Газели. Я взвыла. А если меня позовут в гламурную рекламку?! Светить кровоподтёками на полноги? Чтоб этой бабке… долго жилось…

С раздражением выдернув наушники, я огляделась. А где это мы? Это не моя остановка! Все уже вышли, я одна осталась в машине! И место какое-то незнакомое… Чёрт, куда меня завёз этот бородатый безнавигаторный водятел?

— Скажите, это какая остановка? — спросила громко у шофёра. Он обернулся на меня с ухмылкой и ничего не сказал. Ударил по газам так, что меня прижало к сиденью. Я заорала: — Вы что, совсем уже?! Остановитесь, я выйду!

Лучше потеряться в Москве пешком, чем быть убитой в маршрутке!

Но шанса выжить мне не дали. Водятел только расхохотался на мой крик и запел что-то гортанное и страшное на своём языке. Ой мамочки! Камикадзе! Конец мне! Боже, спаси и помилуй!

Я никогда не была особо верующей, но, как говорится, в падающем самолёте атеистов нет.

Мою молитву прервал особо высокий ухаб на дороге. Газель подкинуло, меня вместе с ней, а потом я приземлилась слегка неудачно, ударившись головой о поручень, и отрубилась. Последней мыслью была — эх, йогурты отрекламят без меня, а жаль…

Когда я очнулась, вскочила с места, только открыв глаза. Хотела броситься вон из маршрутки, но оказалось, что я вовсе и не в машине. А где?

В домике. Деревянном домике, похожем на сарай. Где-то за его стенами плескалась река — я слышала шум волн. Яуза? Или подальше увезли? Я осторожно подошла к стене, отодвигая ногами разный хлам, и приникла глазами к щели между досок. Взглянула наружу и обалдела.

Никакая это не Яуза. И ни в какой я не в Москве! Передо мной расстилался пляж — дикий, каменистый, забросанный водорослями, но пляж. А за пляжем шумело море. Самое настоящее море, желтовато-зелёное, пенные волны, всё как надо… Но как я могла попасть на море? Ведь я потеряла сознание ненадолго!

Коснулась рукой головы, чтобы проверить, нет ли крови, и зашипела от боли. Да, я ударилась. Шишка будет. Допустим, что я валялась в обмороке час, хотя и это слишком много. А от Москвы до ближайшего моря всё же полторы тысячи километров! Не на частном же самолёте меня сюда привезли! Откуда у бородача-камикадзе частный самолёт?

Но море… Море!

Снаружи послышали голоса — гортанная речь Кавказа. Или похожая на кавказскую. Я не разбиралась во всех этих языках, однако сразу поняла, что говорят на том же языке, что и камикадзе. Я с опаской посмотрела в щель. Двое мужчин. Одного я уже видела, второй — незнакомый, одетый в чёрное. И этот незнакомец в причудливой шапке на башке, в длинном халате и сапогах очень яростно спорил с камикадзе, махал руками и даже ногой топал. Недоволен, поди ж ты…

Камикадзе ткнул несколько раз пальцем в мой сарай и громко крикнул что-то. С таким упрямством, что незнакомец закатил глаза и махнул рукой. Из его рукава в ладонь собеседника перекочевал небольшой мешочек, плотно набитый и завязанный ленточкой. Бородач подбросил его, взвешивая, и довольно улыбнулся, кивнул подбородком в мою сторону.

Мать моя женщина, меня что же — продали?!

Ну вот, пожалуйста! Двадцать первый век на дворе, а у нас ещё процветает рабство. Я никогда не думала об этом, просто не думала, что меня может это коснуться… Как и все, как и всегда. Считаем себя бессмертными, а потом бац и…

Дверь распахнулась, и я отпрянула от окна, прижалась к стене, настороженно глядя на вошедшего камикадзе. Он подошёл, схватил меня точным движением за волосы и больно дёрнул. Я взвизгнула, приземлилась под ноги незнакомцу. Он поцокал языком, покачал головой неодобрительно и сказал что-то. Мне сказал. Но я ничего не поняла, фыркнула с обидой, поднимаясь:

— Разве можно так обращаться с девушкой?!

Он снова что-то сказал и даже жестом подкрепил свои слова. Мне предлагалось идти с ним. Ну да, логично, он же меня купил… Я вдруг спохватилась — а где моя сумочка? Там всё: телефон, паспорт, ключи от квартиры и деньги! Но сумочки не было. Я рванулась к камикадзе:

— Эй, гад, сумку верни! Верни мне паспорт, козёл вонючий!

Он, потешаясь надо мной, поймал моё лицо пятернёй и резко отбросил от себя. Вот сволочь, подумала я, снова поднимаясь с песка. А второй, в халате, залопотал на своём языке и принялся поднимать, отряхивать, потянул за собой на выход.

— Куда? Где мои вещи? Мне нужны мои вещи, понимаете?!

Но его рука, хоть и аккуратно, но вполне себе цепко держала моё запястье. И вот мы уже снаружи, на пляже. Воздух какой! Солёный, морской, свежий! Какого чёрта я здесь делаю? Неужели меня продали в какой-нибудь турецкий бордель? Но как они так быстро смогли меня переправить в Турцию?

Так, отставить вопросы. Ответы на всё это мы найдём позже. Пока на повестке дня — побег. Выдернуть руку, рвануть вон туда, к кустам на берегу, а там разберёмся!

Нет, так нельзя. Я же даже не знаю, в каком месте на карте находится этот пляж. А с другой стороны, если меня запрячут в бордель, оттуда будет ещё сложнее выбраться… Что делать, что делать? Даже штаны не снимешь и не побегаешь…

Ладно. Решаюсь!

Руку я вырвала без труда — от меня такой подлянки не ожидали. Ноги сами понесли к кустам — я улепётывала, как заяц, только хвостиком и помахала. И уже ликовала, наслаждаясь свободой, как вдруг словно споткнулась и рухнула мордой лица в землю!

И не пошевелиться, и не встать.

Вот гады!

Скрип песка под подошвами сапог заставил меня бессильно выругаться от злости. Вот дура, даже убежать не смогла! А рука незнакомца подняла мою голову — за волосы, он что-то сказал ласково и будто с издёвкой, помог мне встать. Ну как помог — потянул и я от боли замычала, встала на колени, потом бросила с отвращением:

— Я ничего не понимаю!

Его лицо оказалось совсем близко, я вдохнула аромат очень восточного парфюма, от которого закружилась голова. Безбородые круглые щёки, нос с горбинкой и выпуклые чёрные глаза, которые прищурились, пристально глядя на меня. Потом мужчина ворча достал из-за пояса шёлковый кисет, закопался в нём двумя пальцами и вдруг дунул мне в лицо мелким красным порошком. Я закашлялась, отфыркиваясь, и сказала зло:

— Совсем уже с ума сошли!

На что мне ответили:

— Не стоило бежать, я же говорил, что ты не сможешь.

— О, а я вас понимаю, — удивилась. — Как это так? Так не бывает!

— Бывает, — загадочно усмехнулся он. — Пойдёшь сама, или тебя связать?

— Кто вы и что собираетесь со мной сделать?

— Сегодня у тебя начнётся новая жизнь, и только ты решаешь, какой она будет, — совершенно серьёзно ответил он. — Я всё расскажу тебе в карете, пойдём.

Новая жизнь! Как это мило! Но я ни о чём не просила. Мне нравилась моя жизнь, пусть и не слишком востребованная! А теперь… Что со мной будет?

Карета стояла у кромки кустов. Небольшая, очень скромная. Чёрт возьми, настоящая карета, запряжённая двумя лошадками, с кучером в балахоне и широкополой шляпе! Ишь, какие тут все экологичные, а ведь могли бы машинку подогнать… Странная Турция получается. Великолепный век какой-то…

Меня подсадили в открытую дверцу, подтолкнув сзади с совершенно определённым посылом: лезь и не пытайся сопротивляться. Ну да, посопротивляешься тут… Я точно не споткнулась, иначе пальцы в босоножке болели бы. Меня подсекли. А вот каким образом, потому что никого рядом не было… Я плюхнулась на жёсткое кожаное сиденье и прищурилась, глядя, как мужчина, покряхтывая, залезает и садится напротив. Он мне распылил в нос какой-то порошок, и я сразу начала его понимать. Может, другой порошочек догнал меня и свалил с ног?

— Вы кто? — спросила его в лоб, когда карета тронулась. Мужчина сладко улыбнулся и ответил:

— Гасспар. А как твоё имя?

— Алина. Я хотела спросить: кто вы такой? Почему похитили меня? Когда отпустите домой? Что вы собираетесь со мной сделать?!

— Не всё сразу, дорогуша! — он даже руки поднял, словно сдаваясь заранее. — Ничего плохого с тобой не произойдёт, клянусь!

И замолчал. Я нахмурилась:

— А теперь ответы на остальные вопросы!

— Любопытство — большой грех, — пробормотал он. — Но иногда оно может быть полезно.

— Вы нарочно, да? Отвечайте же!

— Алина, только от тебя зависит твоя жизнь, начиная с этого момента, — сказал он. — Ты мне кажешься умной девушкой, не лишённой здравого смысла, это ведь так?

Кто бы спорил? Я кивнула. Гасспар продолжил:

— Перед тобой открывается уникальная возможность войти в открывшуюся дверь, украшенную золотом и драгоценными камнями! Если будешь покладистой, твоя постель всегда будет устлана самыми дорогими соболиными мехами, а твой стол полон вкуснейших яств!

— Стоп! — перебила я его медовые речи. Страшное сомнение закралось мне в голову. — Вы везёте меня в гарем? Мы в Дубаи, или это Египет?

— Я понятия не имею, где расположены те места, которые ты упомянула, — вежливым тоном сказал Гасспар. — Сейчас ты находишься в Акауре, столице империи Гьард. О, тебе несказанно повезло, ибо этот город — наипрекраснейший в мире! Когда мы въедем в Акауру, можешь незаметно посмотреть в окошко, и сама убедишься в правдивости моих слов.

— Знаете, мне всё же очень хотелось бы домой, — ответила я ему не без сарказма. Плевать на красоту города и империи, кстати, где это находится? Может, где-то в Африке? Там полным-полно всяких мелких стран, которые могут называться империями из тщеславия их правителей… Я вот совсем недавно узнала, что там есть страна Эритрея где государственный язык называется тигринья! Так что всё может быть, всё.

— Ты больше никогда не попадёшь домой, — будничным тоном сказал Гасспар. Словно заметил, что драконов не существует или что море солёное. Я, естественно, возмутилась:

— Как это — не попаду?! Что, мой дом разбомбили?

— О чём ты говоришь? — удивился он.

— Я имею в виду, что мой дом остался там, где он был, в физическом плане он не пропал! Значит, теоретически есть возможность, что я вернусь туда!

— Мудрёные слова, — отмахнулся Гасспар. — Не надо думать о доме. Лучше смотри вперёд, в будущее. Теперь ты часть Гьярда, часть Акауры и часть дома правителя.

— Значит, всё-таки гарем?

— Гарем, — согласился он. — Ты больше никогда не узнаешь горечь одиночества и нищеты. Ты всегда будешь сыта и в тепле.

— Да я, собственно, и так не была особо нищей… — пробормотала, но Гасспар воскликнул:

— Смотри! Это Акаура!

Я, хоть и не собиралась, но всё же глянула в окошко. И дыхание захватило.

Это не Египет. И не Дубай. И совершенно точно не Россия! Это…

Что-то невероятное! Зелень повсюду, деревья с роскошными кронами, аккуратные домики в два этажа, крыши которых из окна формировали красивые, почти правильные круги, порт на заливе с двух— и трёхмачтовыми парусниками, и надо всем этим — на холме огромный дворец с круглыми башнями, с церковными куполами и остроконечными крышами. Невероятное смешение стилей — ещё и готические большие окна! Гасспар был прав — город прекрасен. Я взялась за шторку и хотела отдёрнуть её, чтобы разглядеть все детали, но мой спутник схватил меня за руку и силой оттащил от окошка:

— Нет! Нельзя!

— Почему? — снова возмутилась я.

— Ни один мужчина не должен видеть твоего лица! — строго ответил он. — Ты теперь принадлежишь правителю.

— Ха, а вы? — ехидно спросила я. Гасспар покачал головой, как китайский болванчик, и сказал с лёгкой улыбкой:

— Я совсем другое, я раусиби.

— Евнух, что ли?

— От меня ускользает значение этого слова.

— Вам сделали «чик-чик»? — я показала жестом ножницы у низа живота. Гасспар выпучил глаза, потом осторожно спросил:

— Это какой-то варварский метод превращения мужчины в женщину?

— Типа того. Но довольно действенный.

Мне стало смешно от его искреннего изумления. Однако он не выглядел шокированным, только губы поджал странно. А я наморщила лоб. Что же может означать слово «раусиби»? Выглядит-то он самым настоящим мужиком!

— Ох-ох, у тебя действительно странный мир, Алина, — со скорбью в голосе сообщил Гасспар. — Нет, раусиби в гареме надёжно охраняют женщин правителя, потому что…

Я задохнулась от неожиданности, когда увидела, как он снял свою смешную шляпу, похожую на гребень петуха и на беретик одновременно, а из-под неё вместо волос на лоб упали… лепестки? Да, это определённо лепестки, жёлто-серые, а некоторые коричневые… И лицо у него стало странным! Как будто вместо носа и рта выросло множество длинных нитей с маленькими красными тычинками…

— Цветочек, блин! — только и смогла сказать я, а потом мне резко не хватило воздуха в груди, и я отключилась.

Хлоп! Хлоп! Ай!

Зачем бить по щекам-то? Ведь можно же потрясти за плечо, ущипнуть за мякоть руки… Но нет, люди почему-то считают, что пощёчины — лучшее средство вывести из обморока.

— Прекратите, — вяло запротестовала я, открывая глаза. Надо мной склонилось безбородое круглое лицо Гасспара — слава богу, уже без ужасных тычинок. Я похлопала ресницами и спросила глупо: — Так вы кто? Почему у вас было… это…

И рукой показала на свой нос. Гасспар захихикал с удовлетворением и сел на своё сиденье, сказал:

— Я сразу понял, что ты из неприсоединившегося мира.

— Какого мира? Вы о чём?

Гасспар нахмурил брови на миг, потом лицо его просветлело. Он вытащил из рукава халата длинные чётки и показал мне. Красивые тёмно-коричневые мелкие бусины перемежались более крупными, посветлее. Гасспар взял одну из бусин пальцами и начал объяснять:

— Ты находишься здесь. Этот мир соприкасается с другими, которых тысячи и тысячи. И каждый взаимопроникаемый, каждый касается сотни других миров! Раньше ты жила здесь, — он взял другой рукой бусину на противоположной стороне чёток. — А я — здесь, — и он указал на третью бусину. — Понимаешь?

— Так, — сказала я. — Так. Стоп. Тысячи миров? Вы сумасшедший?

Он снова заквохтал, как довольная курица, зафыркал, но ответил тем не менее серьёзным тоном:

— Если ты не веришь в другие миры, это не значит, что их не существует. Просто другие миры до сего момента как-то обходились без тебя.

— А сейчас я им резко понадобилась! — подхватила я. — Очень удобно всё спихивать на неверу. Вы докажите, что другие миры существуют, тогда я поверю. А потом, если вас не затруднит, отвезите меня домой!

— Домой ты не вернёшься, запомни это и больше не проси. Поняла?

Ладно, пока оставим вопрос возвращения. На потом. А вот про другие миры поподробнее, пожалуйста!

— Но что мне докажет, что я нахожусь в другом мире?

— Женщина-а-а, — простонал Гасспар, прикрыв ладонями лицо. — Ты невыносима! Прими это как данность, умоляю! У меня терпения на тебя не хватит!

— Нет, ну вы интересный такой! Мне же надо знать, что со мной происходит!

— Ты всё поймёшь. Главное — запомни три вещи. Ты принадлежишь правителю. Другие мужчины не должны видеть твоего лица и фигуры. Если ты будешь выполнять все правила, то до самой смерти ни в чём не будешь нуждаться.

Я фыркнула, начиная сердиться. Нет, это невозможно! Я никому не принадлежу, я сама своя, а не какого-то там правителя. Может, это старичок с клюкой, или какими там были султаны? И вообще помрёт со дня на день! А мне что, в Старый дворец?

Великолепный век внезапно откликнулся во мне случайно просмотренными сериями, и я ужаснулась. Не хочу жить, как эти бедные женщины, которые только и крутились вокруг одного мужика, которому посчастливилось родиться с золотой ложечкой во рту! Хочу быть тем, кем была, пусть даже актриса я невостребованная, но я борюсь и плюхаю лапками, чтобы взбить масло!

Снаружи послышались гортанные крики, скрип тяжёлых ворот, карета на миг остановилась, потом двинулась дальше. Гасспар стал похож на сытого кота, который только что вылакал целую миску жирной сметаны, и протянул:

— Мы приехали. Ты наконец-то увидишь дворец Лашанти изнутри и поймёшь, что тебе крупно повезло.

— Спорное утверждение, — настороженно ответила я.

— Послушай, женщина! Ты была принцессой в твоём мире?

— Н-нет.

— Повелительницей? Ты имела власть?

— Нет!

— Ты можешь стать любимой женой правителя, детка. Ты можешь стать самой могущественной женщиной в гареме. Ты можешь сама сделать себе ту жизнь, которую захочешь! Это зависит только от тебя.

— От меня? Серьёзно? От меня, похоже, тут вообще ничего не зависит!

Я рассердилась на него, на себя. Он мне втирает, что что-то зависит от меня, а я дура и готова поверить!

— Гасспа-а-ар, главный хранитель покоев правителя! — раздалось снаружи. Я осторожно выглянула через окошко и увидела, как люди бросают свои дела и кланяются чуть ли не до земли. О как. Он не просто евнух, а целый главный хранитель покоев!

А Гасспар глянул на меня самодовольно и поднял брови:

— Видела? Меня тут уважают. А знаешь, почему?

— Просветите меня.

— Потому что я всегда соблюдаю правила. Я покорный раб правителя. Тебя тоже будут уважать, если ты смиришься со своей ролью и станешь покорной рабыней правителя.

— Никогда! Вы слышите? Ни-ко-гда! — ответила я пылко, пока меня распирало от пафоса. Как будто всё ещё играла роль дуры рядом с дон-кихотом.

— Посмотрим, — загадочно улыбнулся Гасспар. Дверца кареты распахнулась, и он быстрым движением накинул мне на голову тонкую полупрозрачную ткань: — Ты отправишься прямиком к целительнице и в баню, женщина. Ты подарок правителю на День дракона.