пролог и глава 1

(поправлено)

Достоверно неизвестно, когда и где возникла эта невероятная история. Народное предание которое впоследствии стало основополагающей частью поклонения Высшим. В нем рассказывалось о том, что Зло не покинуло мир, оно дремлет в своей темнице, и хищно жаждет свободы. И о том, что проклятый культ однажды попытается освободить своего господина. Но в нем также говорилось и о трех покровителях Ярвига, что предрекли появление Посланника Света. Разумного, который должен вступить в борьбу с Темным, и повергнув Зло, запечатать его в узилище на веки вечные.

История обратилась преданием, предание же стало легендой. Но как любая невероятная история, наша история началась на мощённой серым песчаником рыночной улице Хефлиса…

***

Темнота скользкого от налипших нечистот подземелья укрыла в своем чреве скрывшихся от стражи беглецов. В недра городской канализации Хефлиса адепты спустились намеренно. Один из них осветил огарком свечи кусок воловьей кожи, на котором была начертана карта подземелья, и сказал:

— Мразь, из-за тебя мы пропустили поворот.

— Сам ты мразь, — огрызнулся второй, — что я по твоему, помню все повороты на этой дрянной карте?

— Нужно было убить выродка, тогда бы нам не пришлось прятаться от стражи. Крик ее ублюдка, — он пнул связанную женщину под ногами, — перебудил половину Хефлиса.

— Что сделано, то сделано. Куда нам теперь? — спросил адепт с одним ухом, второе было начисто срезано. Он надвинул капюшон, скрыв уродливый шрам.

— Вернемся по этому проходу. Там у развилки, спустимся на три уровня ниже. Дальше… А дальше я тебе скажу тремя уровнями ниже. Чего вылупился? Хватай эту суку и потащили, хозяин ждет жертву в срок, — ответил одноухому тощий напарник с грязными седыми лохмами, выбивающимися из под капюшона.

Хлюпая сапогами по стекающей со стен и потолка воде, адепты подхватили свою ношу и потащили в темноту подземелья. Спустя какое-то время, им удалось найти неприметный проход, которого не было на картах городского архива. Тайное логово культа Темного было надежно сокрыто отводящим глаз заклятьем, но приспешники имели амулеты позволявшие находить проход.

— Кто? — донеслось из темноты коридора.

— Тощий Гед и Корнаух, — ответил один из вновь прибывших.

— Ну, наконец-то! Хозяин давно ждет вас выродки. Где вас демоны носили?

Магическая защита мигнула пропуская приспешников внутрь потайного прохода, который вывел их в небольшой зал освещенный сотней свечей у стен.

— Ублюдки! Вы принесли, что должно? — скрипучим голосом спросил высокий маг с ритуальным кинжалом в руках.

— Да, хозяин! Жертва была там, где вы и сказали, — ответил Тощий Гед, и вместе с Корнаухом положил тело женщины на жертвенный алтарь.

Маг перехватил кинжал и свободной рукой поводил над телом.

— Выродки! Вы кого мне притащили? — гневно заскрежетал голос хозяина. — В этом куске мяса нет и сотой доли силы!

— Но хозяин… — промямлил Тощий Гед.

— Вы поручили нам притащить мать, мы и принесли, — поддержал напарника Корнаух.

— Мать? — прорычал маг. — Ты сказал — мать?

— Да, при ней был ребенок. — Испуганно произнес Корнаух. — Мы бросили ублюдка в подворотне.

— Тупое отродье бхарта! — взревел верховный. — Сила света у ребенка, раз ее нет у матери. Где ребенок, мрази?

— Он… он… он остался наверху, — испугано ответил Гед, и попятился. — Её ублюдок так орал, что нас чуть было не схватили стражники.

— Вы потеряли дитя света… — злобно рычал маг. — Ищите жертву. Все ищите жертву. Повелитель не простит нам такой оплошности, — верховный приблизился к Корнауху и приложил кинжал к его щеке. — Неважно как, но вы найдете дитя. А это… — он взмахнул рукой, и единственное ухо приспешника упало на утоптанный пол подземелья. — Это, будет тебе напоминанием, — с ненавистью выплюнул маг.

— Хозяин, а что нам делать с ней? — Неуверенно спросил верховного Гед.

— Этот бесполезный кусок мяса нам без надобности. Перережьте ей глотку и бросьте в сточную канаву.

— Да, хозяин...

Глава 1

Ранним утром, когда весеннее солнце едва озарило макушки минаретов и башен Хефлиса, из дворца халифа выехала небольшая кавалькада. Советник правителя Камран-хан, по прозвищу «Тихий», со своей свитой спешил покинуть город. К счастью, советник привык к подобным поручениям халифа, и всегда был готов отправиться в путь. Управлять тайной стражей халифата было делом непростым, а Камран-хан справлялся с ним много лет.

— Эй, Гаур! — подозвал помощника Тихий. — Едем через рыночную площадь. Пошли двоих в караван-сарай, пусть поднимут купцов и ждут нас за воротами. — Отдав распоряжение, советник натянул поводья, позволил коню Гаура унестись вперед.

Развернув лошадей, всадники поехали к торговому району столицы. Рыночная площадь была расположена близ восточных ворот города. Щурясь от яркого весеннего солнца, Камран-хан направил своих людей на восход.

Пока жилые районы Хефлиса тонули в ароматах цветущего миндаля и сладко досыпали утро, огромный рынок столицы давно уже пробудился.

Яркие вывески торговых лавок привлекали взгляд. Восхитительные запахи восточных блюд со специями могли заставить даже сытого пустить слюнки. Зазывалы кричали на каждом углу о выгодных ценах на всевозможные товары. После сонных районов города, рыночная площадь оглушала своим шумом, но не всадников, бесцеремонно разгонявших народ перед кавалькадой. Тихий обдумывал предстоящее задание халифа, как вдруг его мысли прервал крик торговца:

— Воровка! Хватайте ее! Ловите воровку!

Советник небрежно взмахнул ладонью, своим людям схватить горе-воровку, умудрившуюся украсть в присутствии советника халифа.

Свита Тихого состояла из хорошо подготовленных ассасинов. Спешившись, пятерка из свиты растаяла в толпе зевак. Поимка воровки отняла больше времени, чем обычно. Тихий даже приподнял бровь от удивления, когда воины подвели к его коню девчонку лет девяти, обычную беспризорницу, коих полно было в трущобах столицы. Откуда не возьмись, из толпы выскочил мальчишка едва старше воровки, и бесстрашно напал на воинов, пленивших его подругу. Отчаянные попытки мальца пресекли оплеухой, но шлепнувшись лицом в пыль мостовой, он вновь вскочил и бросился в атаку.

Внимание советника привлекла не только храбрость мальчишки, сколько сама воровка. Плача и крича на воинов, она четырежды вырывалась из их рук, и чуть было не ускользнула, если бы не мальчуган, отхватывающий оплеухи.

Советнику надоел это балаган, он сделал жест ладонью, и над площадью повисла тишина.

— Гаур! Где ты нашел этих выродков?! — кивком головы показывая своему помощнику на ассасинов, воскликнул Тихий. — Четыре бойца не в силах удержать в руках дитя...

— Мой господин! — поспешил с ответом Гаур. — У девочки сильный Дар. Она разрядила все защитные амулеты.

— Любопытно, — едва слышно произнес советник. — Эй вы! Подведите-ка ее поближе, — приказал Тихий, доставая мощный защитный амулет из потайного кармана своего халата.

Слегка выдвинув камень похожий на аметист, советник посмотрел поверх него на уличную оборванку. В переливах, отсвечивающих от амулета, воровка светилась золотом и серебром. Но как только она попыталась вырваться, устойчивое свечение ее ауры вдруг вспыхнуло всеми цветами радуги. Амулет Тихого моргнул и в тот же миг разрядился.

— Святые четверо! Кто ты дитя? — неподдельно удивился Камран-хан. — Как давно ты владеешь даром Высших?

— Нет у меня никакого дара! — выкрикнула в ответ девочка. Роняя слезы в пыль под ногами, она жалобно добавила: — Отпустите Самира. Это я украла хлеб и плоды магуру.

Сильно дернув плечами, она все-таки выскользнула из рук ассасинов и подбежала к мальчишке, лежащему на дороге с разбитым лицом и без сознания. Приподняв голову мальчика, воровка обняла своего защитника. Казалось будто она, напрочь забыла о людях вокруг нее.

Велико же было удивление зевак и свиты Тихого, когда израненный мальчишка, закашлявшись, отхаркнул сгусток крови. Спустя несколько ударов сердца он пришел в себя и, сжимая кулаки, поднялся на ноги. Подоспевшие к месту происшествия городские стражники связали мальчишку. Девчонку же решили предать правосудию прямо на месте. За воровство на землях халифа полагалось отсечь длань крадущего.

Связанный мальчишка ревел как подранок пещерного льва, и порывался зубами перегрызть веревки, которыми он был связан. Едва завидев, как тощую руку воровки прижали к невесть откуда взявшемуся чурбаку, он рванул к ней с такой силой, что стражники просто не смогли удержать в руках веревку. Толпа волновалась, ожидая развязки, а малец просто лег грудью на чурбак, прикрывая руку подруги. Даже самые добропорядочные горожане в толпе, возмущенно загудели, а затем послышались робкие выкрики:

— Пощады! О мудрейший, милости!

Камран-хан оглядел толпу из которой раздавались призывы:

— Милости! Сжальтесь!

Советник поднял руку, призывая народ к тишине. Толпа вмиг притихла, лишь легкий отзвук перешептываний прокатился где-то позади Тихого.

— Славные жители Хефлиса! Все вы знаете великого Камран-хана, как поборника закона и порядка во владениях Светлейшего халифа Шахрияра! — Звучным голосом произнес Гаур.

— Знаем! Да! — взволновалась толпа.

Поднятая рука Гаура заставила всех замолчать. Поглаживая своего жеребца, помощник продолжил:

— По закону халифата, вору отрубают длань! Почему же славные жители Хефлиса, противясь правосудию, просят пощадить вора?

С низким поклоном вперед из толпы вышел старик. Он был настолько стар и немощен, что его спина согнулась вдвое, от чего и показалось на первый взгляд, будто он вышел с поклоном. Скрипучим голосом старец обратился к советнику:

— О мудрейший Камран-хан! Я стар и немощен телом, но помню многое. Еще до кровавой войны магов, когда наш народ кочевал по бескрайним степям у песчаного моря, мы имели другие законы. Как быстрая лань указывает своему теленку, какую траву есть, а какую нельзя, детей воспитывали родители. Несмышленые не подвергались жестоким наказаниям, за них держали ответ их взрослые родичи.

— Теперь у нас другие законы отец. Да и воровка, обокравшая торговца, скорее всего сирота, — место советника, вежливо ответил Гаур.

— О, молодой господин. Ты никогда не жил на улице, не испытывал нужду и голод. Эти дети ничего другого и не знали. От взрослых получали лишь угрозы и тумаки, вместо поддержки и доброго слова. Как они смогут жить по закону, если вынуждены выживать в столь малом возрасте?

Гаур хотел было возразить старцу, но был остановлен взмахом руки Тихого:

— Мы все чтим память предков и их справедливые законы. Но как заметил мой помощник, наш народ живет теперь по другим законам. Так что же вы хотите нам предложить отец?

Старик, пошаркал к детям. Погладив мальчишку по голове, он помог ему подняться. Протянув руку к девочке, старец неожиданно отпрянул, но та уже сама поднялась. Старый дервиш внимательно разглядел воровку и произнес:

— Дитя, успокойся. Все будет хорошо, если ты доверишься моему слову.

Девочка лишь посмотрела исподлобья на трясущуюся руку старика, и молча кивнула в знак согласия.

— Девочка отмечена высшими, а у мальчишки плохая сила и храброе сердце. Думаю если разлучить их в наказание, этого будет достаточно вместо того чтобы калечить дитя.

Дети вмиг встрепенулись. Они тревожно переглядывались, будто боялись потерять друг друга из виду. Старец ласково потрепал мальца по волосам, и незаметно подмигнул им обоим, от чего беспризорники слегка успокоились.

Камран-хан задумчиво посмотрел на старика, и сказал:

— Так и быть. Девчонку отвезут в новую академию, а мальчишку возьмут к себе ассасины. Такое наказание приемлемо?! — сказав чуть громче последние слова, советник оглядел толпу, и добавил: — Неповиновение моему решению будет караться смертью. Так что вы выбираете? Длань или разлука?

— Разлука… — выдохнула девчонка и бросилась в объятия друга.

***

— Куда нам отвезти детей? — спросил воин.

— Возьмите пару лошадей в караван-сарае и доставьте девчонку в Храм, а мальца в дом Черного Скорпиона. Ее передадите лично мастеру Гиламу, а его пусть возьмет на обучение мой брат Гияр. Необходимые поручения доставят позже. Выполняйте!

— Да, господин, — ответил ассасин.

Гаур взмахнул плетеной нагайкой, пуская коня вдогонку удаляющейся кавалькаде советника.

— Самир...

— Ялена...

Дети не выпускали друг друга из объятий.

— Обещай, что ты меня не забудешь и отыщешь, Самир, — роняя слезы, просила девочка.

— Обещаю Яла. Когда все кончится, я найду тебя, — пряча свои слезы, твердо ответил ей мальчишка.

— Ну ладно. Хватит прощаний. Пора в путь, — разлучив детей, сказал ассасин, и усадил девочку в седло позади одного из соратников.

— Прощай, Яла! — выкрикнул малец.

— Прощай, Самир! — успела бросить в ответ Яла, а лошадь уже несла ее по узким улочкам Хефлиса.

У караван-сарая ассасин задержался лишь для того, чтобы пересадить ребенка на другого коня. Арку восточных ворот, они пересекли в разгар утра, когда груженные повозки торговцев потянулись в столицу.

С главной дороги, лошади свернули на тропу, которая петляла среди холмов как след змеи на песке. К полудню воин и его спутница достигли храма, хотя храмом его называли лишь потому, что в нем изучали и переписывали священные книги. Величественная постройка скорее походила на древнюю крепость с узкими бойницами в высоких и неприступных стенах.

Всадники проскакали по подвесному мосту над глубоким рвом прямо ко входу. Массивные, обитые железом ворота были опущены. Ассасин спешился и постучал в маленькую калитку, что пряталась в стене, слева от ворот. Тихо скрипнув, в калитке отворилось смотровое окошко, в которое ассасин сообщил кто он и от кого прибыл.

Долго ждать не пришлось. Калитка отворилась, и путников встретил мастер Гилам. Пожилой мужчина с копной черных с проседью волос и такой-же бородой одет был в свободную тунику храмовников серого цвета. Он заботливо развязал руки девочке и повернувшись отослал ассасина со словами:

— Передай советнику, что о девочке позаботятся. Жду письмо от твоего господина завтра к полудню.

Ассасин кивнул в ответ и, не проронив ни слова, покинул стены храма.

— Как тебя зовут? — Ласково погладив ребенка по волосам, спросил мастер Гилам.

Юная гостья, потирая оттекшие запястья и ладони, подняла свой взгляд на мужчину и сказала:

— Яла.

— Яла. — Повторил мастер будто пробуя звук на вкус. — Ну что ж, Яла. Думаю, тебе у нас понравится больше чем в столичных трущобах.

Яла хотела по привычке возразить мастеру, как это частенько бывало в ее беспризорной жизни, но Гилам уверенно протянул ладонь и мягко взял ее за руку, увлекая за собой. Они прошли широкий, мощенный красным булыжником двор храма. Мимо красивого, выложенного из массивных гранитных плит, колодца Яла шла, едва дыша. Никогда прежде она не видела ровенников с резными акведуками уходящими прямо в стену храма.

Гилам заметил не только восхищение в глазах будущей воспитанницы. Мастер остановился и спросил:

— Тебя, наверное, мучает жажда, дитя?

Яла на миг подняла на него взгляд и тут же его отвела, она не привыкла просить. И пусть это не Каменный мешок темниц Хефлиса, а чудесный храм с добрыми мудрецами, она все равно чувствовала себя в неволе. Яла пожала плечами в ответ, так ничего и не сказав Гиламу.

Мастер вздохнул, оценил жесткий характер девочки, разжал ладонь и сказал:

— Испытывать жажду — не значит проявлять слабость. Ответить на радушное гостеприимство, вот признак настоящей храбрости. — Уперев руки в бока, он качнул головой и вопросительно добавил: — Ты ведь храбрая, Яла? И я почти уверен, что ты сможешь сама в незнакомом месте омыть лицо и испить воды!

Яла гордо кивнула в ответ, улыбнулась мужчине, и юркой горностайкой метнулась к воде.

Мастер Гилам расплылся в добродушной улыбке, сердце девочки еще не успело совсем зачерстветь от выпавших на ее долю испытаний, а это значит, что не все еще потеряно.

Яла присела у воды и не замечала размышлявшего мастера. Тоненькими ладошками она тщательно смыла дорожную пыль, что смешавшись со слезами и просохнув на ветру, смотрелась причудливым узором на лице.

А мастер тем временем, потянув серебряную цепь на шее, достал амулет. Артефакт был очень похож на амулет советника, за исключением камня в центре. Гилам сдвинул светлый оникс и внимательно посмотрел на умывающуюся Ялу. Аура девочки переливалась всеми цветами радуги и подобно живой субстанции вздрагивала, меняясь в размерах. Никогда прежде мастер не видел ничего подобного. Внезапно девочка будто почувствовала присутствие амулета и резко обернулась.

Гилам успел лишь разглядеть короткую, но яркую вспышку ауры ребенка, а амулет уже лежал в его ладони разряженным и бесполезным.

Яла с мокрым лицом поднялась на ноги и посмотрела на мастера.

Гилам почувствовал, как один за другим разрядились все амулеты, что были при нем. Храм не зря расположился в стенах древнего города-крепости, в этом месте проходил мощный магический поток. Мастер привычно соединился с одной из множества силовых линий и попытался подпитать амулеты. Но ничего не вышло.

Яла сжала кулачки и сделала шаг навстречу мужчине, на лбу ребенка проступила жилка.

Гилам попытался исправить возникшую неловкостьи обратился к девочке:

— Яла, милая, успокойся, тебе ничего не угрожает. Я просто хотел оценить силу твоего дара, при помощи амулетов.

— Тот, кто прислал меня сюда, тоже говорил про дар. Нет у меня никакого дара. — Вздернув носик, заявила Яла.

— Ты ошибаешься, дитя. У тебя уникальный дар, просто ты пока не умеешь им управлять. Если ты позволишь, я научу тебя им пользоваться.

— Хорошо, я буду учиться. — Глаза девочки на миг заблестели и она добавила: — А читать и писать вы меня тоже научите?

— Конечно, дитя мое! В первую очередь.

***

— Ну, чего встал? — Грубо обратился к мальчишке оставшийся воин. Поправив седло на лошади, он добавил: — Мой тебе совет, парень: забудь свою подругу. У тебя теперь другая судьба, и выпускнице академии магов в ней не место.

— Мне все равно. Я дал слово и найду Ялу, — всерьез ответил мальчуган.

— В ближайшие лет десять навряд-ли, — ухмыльнулся ассасин.

— Я дал слово, — упрямо повторил малец.

— Ну как знаешь, — безразлично бросил воин. Усадив мальчишку ближе к передней луке, ассасин вскочил в седло, и лошадь понесла их к западным воротам Хефлиса.

Самир был очень огорчен расставанием с Ялой, но езда верхом захлестнула мальчишку целиком. Новые ощущения, утренний воздух в лицо, все это сбивало с толку. Поэтому Самир решил во что бы то не стало запомнить весь путь, чтобы однажды сбежать и вернуться. Мальчишка то и дело оглядывался. Улицы петляли и извивались, будто нарочно пытаясь запутать. Тогда мальчик стал считать повороты, надеясь на то, что вернется однажды в город верхом. У западных ворот Хефлиса путникам пришлось задержаться. Торговцы, спешащие на городской рынок, создали затор на дороге.

Конечно же, малец ничего не понимал в архитектуре, но древнее строение поразило его воображение. Величественная арка западных ворот была покрыта барельефами великих воинов всех рас Ярвига. Самир на мгновенье представил себе, как в былые времена, через эти самые ворота в город возвращались воины-победители. Как женщины кидали лепестки цветов, осыпая ими героев. Но его грезы разрушил выкрик ассасина:

— Хей! Дорогу!

Всадник и его спутник покинули город. Их путь лежал на северо-запад от города. Там, за пологими холмами усыпанными цветущим маком, возвышалась одинокая гора Халлар.

Лошадь рысью несла свою ношу по тайной тропе меж холмов. Самир вертел головой, пытаясь запомнить дорогу. Но тайная тропа, на то и была тайной, что еще никому не удавалось запомнить ее с первого раза, тем более ребенку.

Далеко за полдень спутники пересекли небольшую речушку. Тропа постепенно перешла в заброшенную, местами поросшую колючей травой, дорогу. Чем дальше от Хефлиса уводил их путь, тем прохладнее становился воздух.

Ближе к вечеру путешественники достигли предгорья. Огибавшая очередной холм, дорога вывела их к странному сооружению. Огромный скорпион из черного, местами отшлифованного до блеска гранита, стоял в небольшой низине прямо над пропастью. Лишь когда путники подъехали достаточно близко, Самир увидел узкий каменный мост через бездну, который пролег под брюхом каменного изваяния.

— До Дома осталось меньше лиги! — воскликнул довольным голосом ассасин и, пришпорив лошадь, пронесся по мосту.

Дом черного скорпиона оказался старой хайгарской крепостью. Лишь северяне и хайгары на Ярвиге строили свои бастионы, вырубая их в недрах гор. Мост через ров перед крепостью имел четыре сторожевые башенки и две железные решетки между ними. Ассасин просвистел условный сигнал. Стражники, охранявшие мост, подняли решетку и впустили путников в барбакан, на противоположном конце которого одновременно опустилась точно такая же решетка.

— Стой! — Выкрикнули откуда-то сверху.

Самир завертел головой, пытаясь разглядеть того, кто остановил всадника.

— Это я, Асан! — крикнул в ответ ассасин.

— О, великий Асан! Неужели твоя служба не подошла влиятельным вельможам Хефлиса?! — сверху раздался дружный хохот.

— Борода! Закрой пасть и пропусти! Я по поручению господина к мастеру Гияру.

Смех мгновенно стих и решетка поползла вверх.

За тяжелыми, оббитыми черным железом, створками ворот путников встретил мастер Гияр. Самир удивленно смотрел на человека, точную копию того, кто отправил его на обучение. Мужчина был одет точно также как и все ассасины. Подтянутое, жилистое тело выдавало умелого бойца.

Мастер пригладил рукой черные вьющиеся волосы. Подошел к прибывшим и спросил:

— Приветствую тебя, Асан! По какому делу тебя прислал мой брат Гаур?

Стукнув себя в грудь кулаком в знак приветствия, Асан опустился на одно колено и, не поднимая головы, ответил:

— Мастер, ваш брат прислал вот этого мальчишку, — Асан махнул рукой на Самира и продолжил: — Господин велел передать, чтобы обучением и воспитанием занялись именно вы. Письма с распоряжениями прибудут завтра.

— Я тебя услышал, Асан. Передай Гауру, я обучу мальчика, — спокойно ответил мастер.

Ассасин поднялся на ноги, стукнул себя в грудь кулаком, вскочил в седло и умчался прочь.

Мастер Гияр внимательно оглядел гостя и спросил:

— Как твое имя?

— Самир, — ответил малец, глядя прямо в глаза мастеру.

— Хорошее имя, для хорошего воина, — задумчиво сказал Гияр и обратился к стоявшим рядом воинам: — Мальчишку помыть и переодеть. Затем накормить и добавить к общему десятку. Завтра, как только прибудут письма, я сам займусь его обучением.

***

— Господин, Великий Халиф требует вас! — с поклоном сообщил Камран-хану слуга и приоткрыл дверь в покои правителя.

Советник пригладил бороду и решительно вошел в зал. Сапоги утопали в мягком ворсе ковра, звуки поступи были едва слышны, но стоило Тихому сделать несколько шагов, владыка обернулся и спросил:

— Хоть вас и называют «Тихим», уважаемый Камран-хан, ваши шаги я слышу за пол-лиги. Какие новости вы привезли мне от южных купцов?

— О, мой господин! — опустился на одно колено советник. — Все, как мы и предполагали...

— Вы хотите сказать, что культ Темного пустил свои корни в столице? — удивился халиф.

— Более того! — воскликнул Тихий и продолжил негромким голосом: — Купцы утверждают, что за последнее время с караванами в столицу с юга успели просочиться сорок адептов. Все прибывшие слабые маги и не представляют угрозы поодиночке. Но если их количество будет расти, неизвестно чем обернется для государства подобная организация.

— Что вы предлагаете, советник? — спросил владыка, усаживаясь на мягкую тахту, окаймленную золотым орнаментом.

— Мой, господин! — склонив голову, отвечал советник. — Под моим руководством пять десятков обученных ассасинов. Если ваша светлость желает, они найдут гнездо этих ублюдков и вырежут как бхартов.

— Желаю ли я?! — воскликнув, улыбнулся халиф и продолжил: — Советник, вы служите мне очень давно. Неужели вы сомневаетесь в моих намерениях по отношению к культу Темного? Это нужно было сделать еще вчера! Или вы забыли, что произошло десять лет назад, когда наша гостья была похищена этими выродками? Тогда нам не удалось уничтожить всех причастных к похищению фанатиков. Если горожане прознают о культе, Хефлис накроет волна недовольных. Не хватало мне еще столичных беспорядков.

— Простите великодушно, ваша светлость! — смиренно произнес Тихий, склонив голову еще ниже, он добавил: — Сегодня же все адепты Темного будут найдены и преданы мечу.

— Хорошо. Идите. Сообщите о результатах, когда с культом будет покончено, — спокойно распорядился владыка.

— Слушаюсь, ваша светлость, — ответил советник, но остался на месте, вместо того чтобы уйти.

— Вы что-то хотели еще?! — спросил халиф.

Тихий, не поднимаясь, ответил:

— Сегодня утром, направляясь на встречу с купцами, совершенно случайно мне повстречался ребенок, беспризорница. На рыночной площади, где она промышляла мелким воровством, произошла инициация дара. Проверив амулетом Всевидящего ока, я отметил у ребенка самый большой магический потенциал, какой я когда либо встречал. Даже у верховного мага и хранителя знаний, мастера Гилама, дар в десятки раз меньше, чем у этого ребенка.

— Что? — не на шутку удивился халиф. — Вы, хотите сказать, что один из величайших магов Ярвига слабее ребенка?

— Сомнений нет, ваша светлость, — советник, протянул свой амулет владыке. — Стоило мне взглянуть на ауру девочки, мой амулет был тут же разряжен.

Халиф встал с удобного ложа, подошел к советнику и взял протянутый Тихим артефакт. Повертев его в руках пару ударов сердца, владыка вернул его владельцу и сказал:

— Действительно, разряжен. Нет даже остаточного магического фона. Где сейчас это дитя?

— Я взял на себя смелость и отправил ребенка к мастеру Гиламу. Верховный маг ждет дальнейших указаний вашей светлости, как вы повелите распорядиться судьбой найденной девочки.

— Возможно ли, что излишняя активность сторонников культа и появление одаренной как-то связаны между собой? — задумчиво спросил халиф.

— Я в этом не уверен, ваша светлость, — не поднимая головы, ответил советник. — Возможно, это просто совпадение.

Правитель задумчиво присел на самый край тахты и произнес:

— Вы правильно поступили, уважаемый Камран-хан. Мастер Гилам единственный, кто способен изучить необычное явление.

Халиф встал и быстрым шагом проследовал к столу, на котором лежали принадлежности для письма. Усевшись в резное кресло, он написал письмо мастеру Гиламу. Свернув послание, он связал бумагу золотой лентой и промокнул ее воском от горящей красной свечи, после чего снял с пальца перстень и приложил к горячему воску. Передав письмо советнику, халиф распорядился:

— Отошлите письмо мастеру Гиламу. И внимательно следите за судьбой ребенка и ее обучением.

— Как вам будет угодно, ваша светлость! — поклонился еще ниже советник. После чего встал и стремительно вышел из зала.