Глава 3

Кожа покрылась противными мурашками, мышцы затекли. Ким размял шею, растёр плечи. Проморгавшись, он снова уставился на кипу бумаг перед ним. Странные сокращения с кучей пометок над строчками и под ними. И цифры, кое-как вмещёнными в узкие интервалы между слов. Они всё больше действовало на нервы. Чутьё подсказывало, что эти пять трудно поддающихся расшифровке листов — то, из-за чего он вернулся.

Ким не мог решить, насколько близко подпустить к информации Лиру. Было в ней что-то, что не поддавалось пониманию. Появилось за те полгода, что он отсутствовал. Всегда обычная девочка, не обладавшая способностями, приобрела акцент внутри себя. Возможно, проявилась присущая хранителям харизма. Может, она ещё не подозревает сама? Или он не знает чего-то? Но Лира точно не станет ничего скрывать от друга детства.

В задумчивости парень зацепился взглядом за яркую обложку книги по психологии, которую прихватил из последнего мира. Магия там развилась на примитивном уровне, ограничиваясь возможностью улавливать эмоции. А вот психологическая литература достигла интересного научного витка.

Обложка выставляла напоказ зажмурившуюся, широко улыбавшуюся девочку с мягкими волнами русых волос. Она смешно наморщила носик, вздёрнув плечи. Милую фигурку в бледно-розовом платье окружил рисованный рванный круг голубой волны. Вокруг разбросаны письменный стол кислотно-жёлтого цвета с ножками, обутыми в ролики, крысёнка с чёрной розой и слоновьими ушами.

Задумчиво хмыкнув, Ким потянулся за книгой. Он думал о том, насколько безумно она выглядит. И сможет ли он это безумие передать кому-то. Он легко использовал способность внушения в любом из миров, в котором успел побывать. Даже там, где магия достигла совершенства и укоренилась на уровне быта. Ни один маг не мог распознать вмешательства в сознание. Смогут ли хранители?

Ким опустил книгу на колени, медленно втянув полные лёгкие воздуха. Всколыхнулась привычная волна воодушевления. Он мысленно представил «жертву». Стол на роликах, крыса с цветком и кольцо воды должны были стать якорем. Так он называл образы, по которым судил, вышел ли его маленький трюк. Парень ощутил мягкое касание кокосового аромата шампуня для волос и сладковатых духов. Он аккуратно открыл затворку мыслей, ловя за кончики водоворот чувств и мыслей Александры.

Усмехнувшись расчётливости основополагателя, Ким снова вгляделся в книгу, пытаясь во всех подробностях перенести образы в подсознание женщины. Убедившись, что нужные элементы на месте, он закрыл глаза, кодируя их.

***

В комплекте с лаврами героя шёл трёхмесячный отпуск в Хатме. Ким открыто расхохотался, когда полный контроль выдали за отдых. Но спокойно принял. Возможность не шататься по мирам, тратя все силы на наведение порядка, позволяла заняться делом.

Огромное светлое помещение столовой с десятком длинных овальных столов окутывало ароматами кофе и утренней выпечки. В меню всегда находились разнообразные каши, блюда из яиц и бутерброды, но выпечка сразу давала обонянию о себе знать. Окинув помещение взглядом, Ким заприметил Лиру в дальнем углу, в одиночестве ковыряющую еду в тарелке.

— … бред какой! — услышал он возмущённый голос Александры и быстро изменил маршрут, замедлившись около них с Артуром. Артур наклонился вперёд, нахмурившись.

— Стол на колёсиках, крыса и розовое кольцо вокруг? Просто выспись нормально! — возмущённо кинул тот, видимо, уставший от причитаний основополагателя.

Ким усмехнулся, ускорившись. Непонятно, почему голубая вода стала розовой, но, в целом, можно праздновать победу. С лучезарной улыбкой он опустился напротив Лиры. Парень переместил с подноса на стол тарелку с овощным салатом, омлетом с зеленью и большой стакан кофе с молоком. Последним он поставил поближе к Лире блюдце с ароматной слойкой, густо посыпанной пудрой.

— С клубникой, ты же любишь. Как спалось? — весело начал он, принимаясь за салат.

Лира мельком глянула на слойку и вернулась к ковырянию рисовой каши с дроблёнными орехами.

— Эй! — Ким нагнулся к ней, стараясь посмотреть в глаза. — Поговори со мной, подруга.

— Меня затащили на отречение Платонова, — кинув ложку рядом с тарелкой, она отодвинула кашу и потёрла ладони, будто замёрзла.

— Ммм, — протянул парень сочувственно, давя всколыхнувшееся любопытство. — Как прошло?

— Как положено. Его поставили в центр геометрии, папа объявил от имени расы и Хатмы, что от него отказываются. Потом его выкинуло в концлагерь.

Ким удивлённо вскинул брови.

— Почему Артур проводил отречение? Должна Александра.

Лира пожала плечами, по-прежнему не глядя на Кима.

— Видимо, она очень переживала.

Ким глянул в сторону Александры. Она откинулась на спинку стула и с улыбкой слушала что-то оживлённо рассказывающего Маймура. Он вспомнил полное спокойствие, на которое наткнулся вчера в ней, но не озвучил своих мыслей.

Лира, вздохнула, печально посмотрев на слойку. Зелёные глаза отдавали серостью, кожа бледная, под глазами залегли тени.

— Ты спала?

Девушка удивлённо посмотрела на него, будто только сейчас заметила присутствие друга.

— Что? А… Не помню. Наверно, нет.

Лира поставила тарелку с нетронутой кашей на свой поднос. Она потянулась к белоснежной чашке с кофе, но Ким перехватил её.

— Нет, кофе тебе не нужен. Иди поспи, я всё уберу. А вечером загляни ко мне. Есть кое-что интересное.

Лира кивнула и выдавила жалостливую улыбку. Поёжившись, она направилась к выходу, плотнее кутаясь в длинную белую кофту.

***

Лира рухнула на кровать, не раздевшись. Не смотря на выжавшую сознание усталость, сон не приходил. Девушка пыталась вспомнить, когда она спала последний раз, но мысли постоянно скакали, унося в другую сторону. Она думала о Пантелее. Как разговаривала с ним на крыше. О том, что уже тогда он был предателем. Если бы не его дар ключевика!.. Эмоции собрались комом в горле, не давая дышать.

Обдало жаром, Лира стянула кофту и кинула на пол у кровати. Она перевернулась на живот, отпихнула подушку подальше и уставилась на узор тонкого терракотового ковра. Мысленно твердила, что нужно спать. Уговаривала себя уснуть. Глаза с трудом закрывались, перед ними вставали разные почерки из бумаг, которые она старательно изучала в комнате Кима.

Сознание постепенно подхватили и закружили мутные картины сновидений. Какое-то время Лира витала от события к событию, отдалённо осознавая себя наблюдателем своих же снов. Паря в стороне, она пыталась всмотреться в размытые знаки, посылаемые через являемые сцены, но сфокусироваться ни на чём не могла. События сливались в одно неразличимое пятно образов, голосов, ощущений.

Состояние невесомости прекратилось будто нечаянно. Лира не заметила, как стала частью сна, даже не понимая, что спит. Её окутал тёплый аромат кожи и сандала, закружило очарование близости, ощущение силы, обаяния, ощущаемые буквально физически, оседающие на теле, сладко убаюкивающие. Лёгкое касание к её щеке… Волна нежного трепета охватила волной, всё существо стало этим прикосновением: бесконечным, родным, неотделимым от целого мира. Дыхание остановилось, несовершённый выдох разлился волной тепла по мышцам. И где-то вдали неотвратимо застыло что-то важное, замершее терпеливо, но отчаянно. Что-то, от чего она отмахнулась с призрачным чувством вины, приказав ждать.

Волна очарования вмиг сменилась пробирающим глубины души холодом, полётом в неизбежность. Девушку вырвало взмахом руки в другой мир: абсолютно чужой, враждебный, промёрзший до самого дна его сути.

Лира зажмурилась, пытаясь кричать. Голос тонул в пустоте. Сознанием вкрадчиво завладел ужас, оглушило понимание гибели. Ударил едкий запах, пробравшись в лёгкие. Девушка распахнула глаза. Дыхание сжало животным страхом, Лира машинально озиралась по сторонам: будто перетекая в воздухе, к ней вились плотные клубы дыма. Мгновение — и глаза застила щиплющая серость.

***

Тяжело вздохнув, Ким сделал ещё усилие, преодолевая импульс распинать записи по комнате. Он выпрямился, закрыл глаза. Набрал полные лёгкие воздуха и медленно выдохнул. Это успокаивало странным образом, открывая второе дыхание. Восстановив равновесие, парень снова уставился на злосчастные пять листов, исписанных странными схемами и сокращениями. Из понятного были только цифры и слово «волна» в заголовке каждого.

Он по-прежнему видел странные наброски со стрелочками, линиями и неуклюжими человечками из кружочков и палочек. А ещё много кругов, которые где-то обводили отдельные объекты, а где-то — сразу несколько, выделяя в отдельную группу. Нужна помощь. Кто-то, кто мог подтолкнуть к ответам.

Ким усмехнулся, приглаживая каштановые волосы перед зеркалом. Гладкие и мягкие, они всегда аккуратно ложились. Одёрнув чёрную рубашку-поло, парень аккуратно сложил листы в несколько раз, чтобы поместить в карман джинсов. Окинув взглядом загромождённую добытым комнату. Ким закрыл дверь на два оборота, на всякий случай несколько раз дёрнув ручку. Убедившись, что всё, что он хочет сохранить, надёжно заперто, парень двинулся по пустому коридору.

Белые стены раздражали. В Хатме не были поклонниками уюта. Только заброшенные домики, которые изредка использовались для полного уединения, вносили какое-то тепло. Но всё основное время они пустовали. Хранители предпочитали комнатки рядом друг с другом. Ким не нарушал традиции, оставаясь с остальными. Общество необходимо, если желаешь чего-то добиться.

Поднявшись на практически незаселённый последний этаж, Ким оглядел коридор, освещённый лунным светом, проникающим сквозь огромные окна. Единственный этаж спального корпуса с окнами. Здесь располагался руководящий состав и приближённые к нему. Но их едва ли набиралось десять человек. Да и самих действующих хранителей вряд ли больше сотни. Закрытая раса, не впускающая в свои ряды никого.

Ким медленно прошёл мимо дверей, вслушиваясь и вглядываясь в каждую. Он не знал, за какой искать. Многие казались ничего не скрывающими. Из-под нескольких пробивался слабый искусственный свет, но никаких звуков. Парень попятился к противоположной стене. Уткнувшись в подоконник, он остановился и ещё раз задумчиво обвёл взглядом одинаковые двери из светлого залаченного дерева.

Он медленно выдохнул, закрывая глаза. Сосредоточившись на ощущениях, Ким позволил раскатиться внутри волне подъёмной силы. Он зацепился карим взглядом за первую дверь, проникая за неё сознанием. Пусто. Следующая комната тут же кольнула его ощущением уверенной расчетливости. Ким усмехнулся. Отец Лиры. Потом он ухватил смятение и задумчивость. Он узнал Александру сразу, хоть её внутреннему состоянию не были присущи эти чувства. Три комнаты после ответили пустотой. Когда Ким коснулся следующей, в него проникло спокойствие. То спокойствие, которое ощущаешь, испытав множество тяжёлых событий. И смиренность с чем-то неизбежным.

Ким зажмурился, разделяя себя и ощущения, ища границы своего сознания. Отщёлкнув ниточки, идущие от других людей, он почувствовал облегчение, смешанное с досадой. Момент, когда он мог понять любого человека, проникнув в самые потаённые уголки души, закончился.

Смело шагнув к комнате, он постучал, стараясь сделать это так, чтобы услышал старик, но не остальные. Виктор приоткрыл дверь почти сразу, внимательно глядя на него выцветшими серыми глазами. Седые мокрые волосы, аккуратно зачёсанные назад, гордая осанка, бледная морщинистая кожа, вытянутое лицо с чуть подавшимся вперёд подбородком. Будто вспоминая, кто перед ним, старик немного рассеяно улыбнулся.

— Я Ким Гундилович, — на всякий случай сказал парень, изобразив покорность и доверчивость. — Я хотел поговорить. Есть несколько вопросов к вам. Вы ведь много знаете.

Старик кивнул и отошёл в сторону, жестом закостенелой руки приглашая войти. Простая и лаконичная обстановка разбавлялась красно-жёлтым ковром, устлавшим весь пол. Из мебели только простая односпальная кровать, застеленная коричневым покрывалом, абсолютно пустой письменный стол и стул, задвинутый в него до предела. Одежда разложена аккуратными стопками вдоль стены справа от двери, как и книги с письменными принадлежностями.

— Я редко принимаю гостей, — не на публику его голос звучал более хрипло. — У меня не осталось родных.

Старик прошёл к столу и выдвинул стул, указав Киму на кровать. Тот сел на самый край, по-ученически сложив руки на коленях. Он держал спину нарочито прямо, плечи — напряжёнными. Внимательно глядя на старика, Ким неловко улыбнулся, надеясь, что вышло искренне.

— Позвольте спросить, — парень опустил взгляд. — Кто был до нас?

Губы старика тронула улыбка. Такой реагируют на детские вопросы в стиле «Почему вода прозрачная?».

— Вас потянуло на философию, молодой человек? — он откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрев в потолок. — Говорят, до нас не было ничего. Беспредельная пустота. Потом взрыв. Формирование миров. Мы — один из них.

— Нет, — Ким наклонился вперёд. — Я имею в виду, наши предки — кто они? Прошлые поколения.

Губы старика дрогнули, как будто Ким коснулся неприличной темы. Всего на мгновение проскользнуло выражение неприязни, даже суровости. Но на лицо снова вернулось добродушие со снисходительной улыбкой.

— Хранители пережили множество испытаний. Мы участвовали в сотнях войн как примирительная сторона. Ты знаешь историю, мой мальчик. Наша сила зародилась в стремлении помогать другим вопреки всему. Все поколения положили жизнь на утверждение справедливости. Благодаря нам зародились миллионы миров. Не меньшее количество — выжило. Каким-то мы помогли спокойно испустить последний вздох. И так было всегда.

В его голосе звучали гордость и убеждённость, истинная непоколебимость бойца в идеологии своей армии. Ким медленно поднялся, запустив руку в карман и скользнув пальцами по шероховатой поверхности бумаги. Не уверенный до конца, он не имел других вариантов. Поколебавшись доли секунды, парень выудил аккуратно сложенную стопку и протянул Виктору. Старик выражал подозрительность и любопытство и не пытался даже сделать движение, чтобы взять предложенное.

— Я нашёл это в комнате Платонова, — по-деловому спокойно проговорил Ким. Козырь пошёл в ход, он больше не видел смысла держать маску, которая ничем не помогала. — Вы знаете, что это?

Виктор заметно похолодел, уставившись в карие глаза Кима. Его руки сжались в кулаки, пустив волну напряжения по мышцам. Губы вытянулись в плотную линию.

— Простите, но вы вынудили меня, Виктор.

Недовольно роняя протянутую руку, парень ухватился за установленный зрительный контакт. И без того мутные глаза старика стали неживыми, стеклянными. Виктор вальяжно откинулся на спинку стула, утратив осанку, лицо разгладилось. Сознание его было похоже на механизм со стальными прутьями, в котором каждая установка имела фиксированное место. Ким окунулся в окостенение мыслей, которое настолько въелось с возрастом, что даже мышцы грубели, становясь неподвижными.

Наконец, старик спокойно взял и развернул листы. Он с ностальгической грустью пробежал взглядом по записям и усмехнулся. Заботливо сложив листы, по-отечески поманил Кима пальцем. Когда тот наклонился к нему, Виктор обхватил его затылок ладонью, наклоняя голову к себе, а сам потянулся ближе к уху. Как только рука соскользнула, парень медленно выпрямился, недоумённо уставившись в стену. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, он снова посмотрел старику в глаза.

— Забудь, что я здесь был, — твёрдо проговорил он. — Меня здесь нет, никогда не было.

***

Лира тяжело заснула и тяжело просыпалась. Она с трудом отсоединила сон от реальности, освобождаясь от давящих образов. Медленно сев в кровати, она зажмурилась. В голове неприятно пульсировало.

Холодный душ отчасти помог прийти в себя. В теле оставалась залёженность, но мыслительный процесс привычно запустился. Больше никаких навязчивых тем в голове. Сон привёл чувства в порядок.

Вспомнив о договорённости с Кимом, Лира натянула светлые джинсы и любимую белую футболку свободного кроя. По дороге в его комнату она заглянула в небольшую кухню, располагавшуюся на каждом этаже. Холодильник, микроволновка, кофеварка и чайник — стандартный комплект. Для всего остального существовала столовая.

— Ты была на отречении?

Деликатный оклик заставил замереть в дверях. Артур сдержано улыбнулся дочери.

— Да, — Лира виновато опустила голову. — Наставники настояли.

— Я не хотел, чтобы ты присутствовала. Тебе было тяжело смириться.

— Не тяжелее, чем остальным, — честно ответила девушка. — Не волнуйся. Я в порядке. Ким же вернулся.

— Рад, что ты снова беззаботная и спокойная. Хорошо, что Ким здесь. Ты собралась к нему?

— Да. Хочу прихватить кофе.

Артур кивнул вместо прощания. Задерживаться на беседу он не собирался, быстро покинув девушку. Сделав два кофе с молоком, Лира прихватила несколько кубиков сахара в блюдце, которое устойчиво поставила на одну из кружек. Комната Кима располагалась на этаж ниже. Лира осторожно спустилась по лестнице, стараясь ничего не расплескать и не уронить.

Удивила приоткрытая дверь. Лира аккуратно подтолкнула её ногой и вошла. Ким сидел посередине пола, обложенный бумагами, книгами и блокнотами. Он скрестил ноги, упершись локтями о колени. Пальцы запущены во взъерошенные волосы, спина сгорблена.

— Ким?

Лира наклонила голову, обеспокоенно вглядываясь в него. Когда ответа не последовало, она поставила кофе на стол и закрыла дверь. Присев на корточки рядом с другом, она легко коснулась его плеча, снова позвав по имени. Ким оторвал руки от головы и глянул на неё. После он прищурился и застонал:

— Голова кружится.

Лира осторожно помогла встать. Бумага шелестела под ногами, пока они медленно двигались к дивану. Ким сел, закинув голову назад. Лоб нахмурен, губы плотно сжаты.

— Я принесла кофе, — тихо проговорила девушка, положив руку ему на предплечье.

— Я кое-что интересное нашёл, — он поднял голову и рассеянно посмотрел на неё. — Помнишь короткая запись про волны?

— Помню, — мягко ответила Лира, подавшись немного вперёд.

— Волны — это… ммм… — он задумался, пытаясь подобрать слово. — Поколения, что ли. В общем, мы пятая волна. Хм. Эпоха. Рождение расы. У нас есть имянаречение и мистерия. У четвёртой волны было фантомное перемещение.

Его глаза сияли озарением. Почти безумный блеск и выражение, что она поймёт без слов. Лира опустила голову, задумавшись. Для неё это оставалось невразумительными обрывками фраз.

— Там было про тонкое перемещение.

— Лира! — Ким заёрзал от нетерпения. — Они отправлялись в миры не физически!

Глаза девушки расширились.

— Что это значит?

— Ну, — Ким задумался, его руки замерли на уровне груди. — Можно сказать, они перемещались без тела. Не было необходимости в обрядах, как у нас. Они жили здесь, а на задания вылетали, так сказать, душой.

Лира зажмурилась.

— Фантастика какая-то.

— Нет! — Ким помотал головой, лихорадочно сверкая глазами. — Это правда. Они это умели.

Лира выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Невероятно! Но, если существует магия, а артефакты работают в Хатме, почему нет? Хранители и не такое видели. Ким опустился на пол и начал нетерпеливо перерывать бумаги. Победно выцепив пару листов, он сел обратно.

— Вот!

Он вручил ей их, тыкая в надписанный «5 волна». За заголовком шли обведённые слова «Имянаречение» и «Мистерия». Под первым написано «Сила» и стрелочка к «Кровь». Под вторым красовался схематичный рисунок. Человечек и «Х/а», обведённые в круги. Между ними черта, входящая в оба круга с жирно прорисованными точками на концах.

— Хатма, — еле слышно шепнула Лира, глядя на «Х/а». — Мистерия прикрепляет к Хатме. Это понятно. Что означают «Сила» и «Кровь»?

— Я долго думал, потом сопоставил. Пятая волна — это мы. Если соотнести смыслы, в нашей крови сила.

Он тыкнул во второй лист с надписью «4 волна», где в круг было обведено «Тонкое перемещение». Ниже в другой круг заключены Хатма и человечек, около которого что-то похожее на тень, судя по тому, как густо было закрашено пятно, почти повторяющее контур. От тени шла стрелка за пределы круга, к нескольким линиям, образующим клетки пересечениями. Несколько пересечений были отмечены кружками.

— Получается, до нас было поколение, о котором не говорят.

Девушка подняла взгляд на друга. В её лице читалось удивление, недоверие, растерянность. Но вместе с тем — крайняя сосредоточенность и желание понять.

— Попробуем? — почти шепнул Ким, наклонившись к ней. Его глаза расширились, лихорадочно сверкая.

— Что попробуем? — настороженно переспросила Лира.

— Перемещение. Нужен сопровождающий, я — могу! Я… — он неожиданно осёкся, глаза поблёкли. — Кажется, мне нужно поспать. Возьми записи, давай завтра обсудим.

Ким сжал её руки, державшие бумаги. Лира, ошарашено смотревшая на друга, слабо кивнула. Неожиданно его взгляд потеплел, губы тронула мягкая улыбка. Кончики пальцев скользнули по её щеке, замерев лёгким прикосновением на шее.

— До завтра, Лира.

Лира только и смогла, что снова оторопело кивнуть и молча выйти из комнаты. Ким зажмурился, ладонями сдавив голову, как будто это могло остановить противное головокружение. Перед глазами снова и снова прокручивалось случившееся перед уходом из комнаты Виктора.

Как старик растерянно огляделся, потёр шею и придвинулся к столу. Как Ким обречённо вздохнул, с некоторым сожалением глядя на старого хранителя. Тот привычно скользнул правой рукой под стол. Перед ним возникла тонкая книга в бархатистом чёрном переплёте. А к ней приклеен жёлтый стикер. Он крупными буквами гласил «НИКОМУ!». Тогда Ким наклонился, кончиками пальцев развернул лицо Виктора за подбородок, так, чтобы видеть его глаза.

— И про книгу забудь! — прошипел он, кое-как смял листы, запихнув в карман, и выудил книгу у по-детски растерянного старика, непонимающе глядящего как будто сквозь него.