Глава 10. Потери и находки

В спальне Джиад устало опустилась на кровать и позвала Жи, но рыбеныш только высунул морду из-под кровати и снова спрятался. То ли обиделся, то ли у него там было что-то интересное, судя по колыханию воды. Заставив себя расслабиться, Джиад немного полежала, затем уже привычно дернула рычаг вызова прислуги и попросила еды. Тот же мальчишка, что чистил клетку рыбеныша, мигом притащил с кухни целый поднос, уставленный тарелками и коробочками, заверив, что всю еду для тир-на Алестара и его избранной проверяет специальный целитель, а его самого с подносом провожал один из стражников.

От важности порученного дела мальчишка смешно и мило пыжился, топорщил короткий хвостовой плавник, совсем не такой роскошный, как у Алестара, и то и дело дергал себя за короткую прядку волос, выбившихся из тщательно заплетенной косички. На Джиад он смотрел с восторгом и слегка боязливым любопытством, совсем как прислуга в Аусдранге, и Джиад вздохнула, вспомнив Рыжика. Как он там? Не наказали ли мальчишку за помощь беглой жрице? От Рыжика мысли коварно попытались перескочить к Каррасу и Торвальду, но Джиад усилием воли прогнала их. Его величество вряд ли стоит воспоминаний, а думать о Лилайне было больно и стыдно.

Рыбеныш, почуяв, что в комнате кто-то еще, высунулся наполовину, подозрительно посмотрел на парнишку и полез обратно. Завозился там, явно подозревая слугу в недобрых намерениях. Неужели помнит, как тот игрушки отбирал?

— А это у вас и правда салру? — спросил мальчишка, набравшись смелости и умоляюще глядя на Джиад. — Они же не приручаются…

— Правда, — вздохнула она. — Жи, сюда!

Взяв с тарелки кусочек рыбы и постучав по раме кровати, она подманила рыбеныша. Тот выплыл наружу, благосклонно принял угощение и даже разрешил радостно забулькавшему пареньку погладить себя и почесать нос. Потом, впрочем, все равно показал зубы. Так, для порядка…

— О, еда, как вовремя…

Ворвавшийся в дверь Алестар хищно глянул на поднос. Парнишка, поклонившись, мгновенно исчез, а Жи заплясал вокруг принца, то тыкаясь носом в его ладонь, то пытаясь прихватить зубами за хвост, но не всерьез, а так, игриво… Алестар пару раз взмахнул хвостом, словно уворачиваясь, отчего рыбеныш пришел в полнейшее восхищение. Глядя на их игры, Джиад клятвенно пообещала себе вечером хорошенько погулять с малышом — скучно же ему в комнате. Опять вон что-то грызет под кроватью. Копыто, наверное…

Она присоединилась к принцу, разоряющему накрытый стол, и мельком покосилась на клетку. Нет, любимое копыто Жи лежало на месте, да и остальные игрушки вроде тоже. Откуда он их взял, все-таки? Не самая важная вещь, чтоб об этом думать, но интересно…

— Как себя чувствует его величество? — спросила она, когда принц, насытившись, развалился на постели, лениво подергивая хвостовым плавником для удовольствия Жи — словно играя с кошкой или щенком.

— Плохо, — мгновенно нахмурился Алестар. — И не верит, что я могу помочь. Я…

Свернув хвост кольцом и приподнявшись на кровати, он посмотрел на Джиад. Она уже поела и теперь отщипывала кусочки курапаро, лакомясь сочной мякотью.

— Джи…

Принц нерешительно отвел взгляд, но тут же снова поглядел на нее и продолжил:

— Спасибо тебе. Я даже не знаю, как благодарить. Мы поговорили, представляешь? За долгое время первый раз просто поговорили! И он сказал, что верит — я буду хорошим королем…

Голос Алестара осекся, принц смущенно и беспомощно улыбнулся, пряча взгляд, а Джиад подумала, какой же он еще, в сущности, мальчишка. Избалованный, заласканный и привыкший к безнаказанности, но любящий отца. Да король мог из него веревки вить, почему же Алестар вырос настолько неуверенным в том, что сможет хорошо править? В его возрасте сыновья земных правителей уже ведут войны, собирают налоги и строят интриги. Зачастую — против собственных отцов. Не в этом ли дело? Да нет, рыжий отца боготворит — видно же. И старается помочь: еще не совсем оправившись от болезни, почти каждый день хоть по часу-два, но проводит за повседневными делами королевства…

— Я рада, ваше высочество, — сказала она искренне. — Очень рада. Его величество в самом деле любит вас, разве можно в этом сомневаться?

— Ну… — Алестар пожал плечами. — Жи, отдай! Это что еще за новая гадость?

Потянувшись с кровати, принц поспешно дернул за клок спутанных белесых то ли водорослей, то ли ниток, которые увлеченно трепал рыбеныш. Почесывая нос, уговорил салру расстаться с незнакомой игрушкой — раньше Джиад ее точно не видела. И замер, озадаченно разглядывая расправленный лоскут тонкой кожи, с которого свисали не водоросли, как сначала показалось, а волосы. Светлые волосы длиной в пару ладоней… На мгновение Джиад окатило ужасом — почудилось, что они сняты вместе с кожей с чьей-то головы. Потом она поняла, что это просто парик.

Молча взяв протянутый Алестаром лоскут, она расправила плотную тонкую ткань, примерила к себе, и принц длинно выдохнул в воду:

— Она…

— Та служанка? — дотошно уточнила Джиад. — Вы узнали волосы и прическу?

— Точь в точь! Жи, где ты это взял?

Они одновременно глянули на рыбеныша, гордо помахивающего хвостом — в этот раз ему удалось принести достойную добычу, раз к ней такое внимание.

— Ненастоящие волосы… — растерянно проговорил Алестар. — Но зачем?

— Чтобы скрыть настоящие, — пожала плечами Джиад. — Значит, они у нее не светлые, как мы думали. И…

Она пригляделась к длине волос и форме прически. Воспоминание вспыхнуло так ярко! Светлые волосы, приятная улыбка, бирюзовые, как и говорил Алестар, глаза. И темно-синий хвост! Она не узнала эту девочку на свадьбе Эрувейн, потому что видела издали, но они встречались раньше. И не просто встречались… Проклятая девчонка была рядом в то утро. Да что там рядом — она вывела Джиад навстречу одурманенному гарнатой Алестару. Вывела так же мило и спокойно, как делала ей массаж, щебетала о пустяках и подавала еду…

— И я ее знаю, — закончила Джиад, опуская руку с париком. — То есть думаю, что знаю. Она звала себя Каришей. Такая славная девочка…

Алестар молча взял у нее из руки парик, стиснул в пальцах и закрыл глаза. Джиад смотрела, как белеют его плотно сжатые губы, а на скулах расцветают темно-розовые пятна. Пару минут принц молчал, не двигаясь, только на виске под кожей билась набухшая жилка. Потом заговорил, очень тихо и ужасающе спокойно:

— Все это время она была здесь. Рядом с тобой, с отцом, со мной… Она дышала нашей водой и плавала по дворцу. Она подливала мне отраву. И — светлые волосы! Ненастоящие светлые волосы! Тварь!

Он взмыл с ложа одним мощным толчком хвоста…

— Подождите! — крикнула Джиад, подаваясь вперед. — Я не понимаю! Почему цвет так важен?

Испуганный Жи метнулся к ней, ткнувшись в колени и едва не повалив на постель — сил у выросшего рыбеныша прибавлялось каждый день. Алестар, на мгновение замерев, как вставший на дыбы, но осаженный уздой конь, обернулся, глянул непонимающе. Потом, глубоко вдохнув, сказал уже обычным голосом:

— Цвет… Правда… Я все время забываю, что ты не иреназе. Много ты видела в Акаланте темноволосых?

— Н-нет, — неуверенно признала Джиад то, на что до этого не обращала внимания. — Ваша наложница Санлия, да еще Дару с Кари…

А ведь и в самом деле, у иреназе она видела все оттенки белых, рыжих, золотых и светло-каштановых волос, но черные были всего у троих знакомых ей морских жителей. Да и в городе как-то не попадались.

— Что, это такая редкость?

— Это — Суалана! — сказал, как выплюнул, принц. — Дару и Кари — маравейцы, там встречаются темноволосые, хоть и редко. А Санлия — суаланка. Это у них светлой головы не встретишь, как у нас — темной. И дети всегда рождаются в того из родителей, в чьем городе живет семья. Ну как я мог быть таким безмозглым мальком! Видел же темный хвост…

Он заметался по комнате, рассекая воду резкими взмахами хвоста и движениями рук, то ли чтобы успокоиться, то ли просто не справляясь с чувствами. Жи, решивший, что с ним играют в догонялки, упоенно бросился следом, а Джиад изо всех сил сосредоточилась.

— Значит, девица не из Акаланте, — проговорила она вслух, собирая воедино сказанное принцем и собственные мысли. — Темные волосы у вас слишком приметны, и потому она носила парик. А цвет хвоста замаскировать труднее, но в этом ей пришлось рискнуть, верно? Только… почему вы уверены, что она именно суаланка? Сами говорите, что темные волосы встречаются и в других государствах моря…

— У маравейцев оттенок немного не тот, — хмуро бросил принц, подплывая и круто опускаясь рядом на постель.

Не успевший вовремя остановиться Жи ткнулся ему в хвост, был немедленно перехвачен и блаженно замер в руках Алестара. Рыжий, мельком глянув на рыбеныша, принялся почесывать ему тельце от носа до хвоста…

— Сильно отличается? — дотошно уточнила Джиад.

— Ну…

Принц передернул плечами и нехотя признал:

— Перепутать можно. Только Маравея нам не враги. Мы воевали с Суаланой, соседи нас ненавидят. Бедная Санлия… Если выплывет, что меня хотела убить суаланка…

— Госпожа Санлия разговаривала с той девицей, — сухо напомнила Джиад. — Как она могла говорить с соотечественницей и не понять этого?

— Санлия не виновата! Она не могла причинить мне вред!

— Ваше высочество, — тихо сказала Джиад, сочувственно глядя на опустившего глаза Алестара, — я снова слишком мало знаю о вашей жизни, но в этой истории многовато совпадений. Скажите, как еще можно опознать иреназе из Суаланы, кроме цвета волос? Язык у вас одинаковый?

— У них выговор другой, — мрачно буркнул принц. — Но если постараться, тоже можно исправить. Сан… Она просто не могла. Она столько времени рядом с нашей семьей, почему раньше ничем не вредила?

— Ваше высочество…

Джиад тяжело вздохнула, чувствуя себя ужасной мерзавкой.

— Мне жаль госпожу Санлию, ей досталась тяжелая судьба. Ваш отец поступил с ней великодушно, да и вы не обижали, я уверена, но… если бы не Акаланте, всего этого с ней бы не случилось. Я не говорю, что она виновата. Но ей было достаточно просто промолчать… Не пришпоривайте диких коней…

Она увидела непонимание в глазах Алестара и поправилась:

— Не будьте слишком поспешны в решениях и словах, не говоря уж о делах. То, что принес Жи, нужно показать господину Ираталю. И меня по-прежнему беспокоит мысль, где он это взял?

— Меня теперь тоже, — хмуро уронил принц. — Если девчонка сняла парик, значит, он ей больше не нужен. Сбежала домой?

— Или убита сообщниками. В любом случае, нельзя прекращать поиски. Жи, где же ты это нашел?

Она беспомощно посмотрела на малька, увлеченно подбирающегося к роскошному хвосту Алестара.

— Там же, где и… копыто?

Алестар покосился на клетку салру, где предательски белел дочиста обглоданный мосол.

— Хотел бы я посмотреть на место, где можно отыскать такие любопытные вещицы…

Он снова взял с постели растрепанный парик и, покрутив его в руках, решительно заявил:

— Я плыву к Ираталю.

— Мы плывем, — мягко поправила Джиад, одергивая тунику и поправляя волосы, которые упрямо лезли в глаза и ореолом окружали лицо.

Она уже приготовилась напомнить, что сам король велел ей расследовать покушения на наследника, но рыжий, против ожиданий, не воспротивился, ответив кивком и хмурым взглядом. И даже не поленился лично залезть под кровать, чтобы проверить, не найдется ли там еще чего-нибудь интересного, пока Джиад удерживала возмущенного вторжением Жи за хвост и спинной плавник.

— Пусто, — сообщил принц, выбираясь из-под ложа с обломком большой раковины в руках. — Только вот это…

Повертев раковину в руках, он отбросил ее, и салру, одним стремительным движением вывернувшись из объятий Джиад, на лету поймал игрушку зубастой пастью.

— Надо же… — проследил за ним взглядом Алестар. — А салту такому учатся гораздо позже… Ну, поплыли?

Он придержал для Джиад тяжелую дверь комнаты и уже в коридоре, оглянувшись на молча плывущего сзади Кари, тихо сказал:

— Я все равно не верю, что это Санлия. Не говори пока никому, кроме Ираталя, хорошо? Он-то не станет… как ты там говорила про спешку…

— Пришпоривать диких коней?

— Вот-вот. Люди на них ездят, как мы на салту, да? Дикие — это я понимаю…А что значит «пришпоривать»?

— Подгонять. Шпоры — это как лоур, — попыталась объяснить Джиад. — Острие, которым понукают лошадь, чтобы быстрее бежала.

— И никто в здравом уме не станет колоть лоуром необъезженного салту, — усмехнулся Алестар. — Да, я понял. Все-таки у людей и иреназе больше общего, чем можно подумать. Недаром Мать Море и Мать Земля — родные сестры…

Он плыл неторопливо, явно приноровляясь к движениям Джиад, и она уже привычно почувствовала себя ужасно неуклюжей. Плотная вода сковывала движения, делала тело неповоротливым и медлительным. Как ей вообще удалось отбиться от сирен, такой беспомощной?

Джиад тихо вздохнула, отгоняя внезапную острую тоску по солнцу и воздуху. Слабость сейчас совсем не к месту… Впрочем, слабость никогда не бывает вовремя. Просто… очень хочется погреться у огня и надеть что-нибудь сухое, теплое… И еды хочется обычной, человеческой. Совсем уж некстати вспомнилось, что она так и не попробовала знаменитый двойной шванг с козьим сыром в таверне «Лысый еж». И даже не знает, еда это или напиток?

Она с усилием отогнала предательскую мысль, которая от шванга с готовностью перескочила на Лилайна. Зябко поежилась в прохладной струе воды, сменившей теплое течение, и осмотрелась в комнате, куда вплыла вслед за Алестаром.

— Каи-на Ираталь у себя? — спросил принц немолодого иреназе в короткой светлой тунике, при их появлении согнувшегося в почтительном поклоне.

— Да, тир-на, — откликнулся тот. — Беседует с каи-на Миаларой.

— Позови, — велел принц, прежде чем Джиад успела сказать, что не надо бы прерывать допрос.

Снова поклонившись, стражник кинулся исполнять приказ, и через пару минут Ираталь выплыл к ним.

— Тир-на Алестар, госпожа избранная…

Взгляд начальника охраны наткнулся на спутанный клубок парика, который принц так и не выпускал из рук, не доверив даже Кари, и мгновенно стал внимательным и очень холодным.

— Это то, что я думаю? — ровным тоном уточнил Ираталь. — Где вы это взяли?

— Смотря что вы думаете, — съязвил принц, протягивая улику. — И я сам хотел бы знать, откуда взялась эта дрянь у меня под кроватью, да вот беда — Жи не умеет разговаривать.

— Жи? Ах, ваш салру…

«Вообще-то, у меня под кроватью, — про себя усмехнулась Джиад. — Все-таки эта комната считается моей… Но не поправлять же его высочество в подобной мелочи. Моя комната и мой салру…»

Ираталь принял парик из рук принца, повертел в руках, рассматривая, тяжело вздохнул:

— Как нехорошо…

— А что говорит Миалара? — поинтересовался Алестар, брезгливо потирая руку об руку, словно смывая грязь.

— Ничего не говорит, — меланхолично отозвался Ираталь. — То есть ничего полезного. Каи-на Миалара клянется, что не хотела плохого. Только доказать вам свою любовь и подарить наследника королевскому дому.

— Дура… — передернулся Алестар.

— О да, — устало согласился Ираталь. — К сожалению, эта дура — дочь советника… Не представляю, как у хитрой мурены Лорасса родилась такая глупая рыбешка-дочь? Госпожа Джиад, а вы что можете сказать про эту… вещь?

— Про эту — только то, что уже сообщил его высочество, — сказала Джиад. — Ее принес Жи и спрятал среди остальных своих игрушек. Откуда — я не знаю. Но мне бы поговорить с вами кое о чем еще, каи-на Ираталь…

— К вашим услугам. Все равно с госпожой Миаларой от меня никакого толку.

Ираталь измученно вздохнул, и Джиад от души ему посочувствовала. Выглядел начальник охраны уставшим и разочарованным.

— А что, если с ней побеседует его высочество?

Оба иреназе воззрились на Джиад: принц — с недоуменным возмущением, начальник охраны — с интересом.

— Тир-на? — переспросил Ираталь. — О… а ведь и вправду… Вам, ваше высочество, она расскажет все, что угодно…

— Все, что у нее хватит ума вспомнить, вы хотели сказать? Ради Троих, Ираталь, ну о чем мне с ней говорить?

Алестар даже назад попятился, кинув на дверь допросной комнаты взгляд, полный отвращения.

— О том, кто подсказал ей такой способ добиться вашего расположения, — негромко подсказала Джиад, до глубины жалея, что уж с ней красотка Миалара слова по доброй воле не молвит. — Кто посочувствовал ее беде и назвал целителя, готового помочь? Подруга, служанка, родственница? Вряд ли госпожа Миалара говорила об этом с мужчиной…

— Да понял я, понял, — буркнул Алестар, смиряясь с неизбежным. — И что мне, наедине с ней разговаривать?

— Конечно, наедине!

Ираталь проплыл вперед, освобождая путь к круглой двери, на которую принц косился так, словно за ней ждали сирены.

— А мы с госпожой избранной послушаем вас из другой комнаты, соседней. Там есть потайное окно.

Он поманил Джиад за собой, и она послушно проследовала в крошечную комнатку, дверь в которую даже не заметила за висящим на стене кожаным пологом.

— Признаться, я и сам хотел просить тир-на Алестара побеседовать с этой… упрямицей, — негромко сказал Ираталь, стоило им остаться наедине. — Благодарю, госпожа жрица.

— Не за что…

Джиад с любопытством осмотрелась в крошечной каморке, почти всю стену которой занимало большое мутноватое стекло. Подплыв к нему, Ираталь нажал несколько рычагов у шаров туарры, окружающих окно, и те разгорелись, освещая комнату и то, что за стеклом.

— А с той стороны ничего не видно? — уточнила Джиад, разглядывая небольшое помещение и девушку, полулежащую на низком ложе.

Полукруглый потолок, туарра на стенах, подушки и покрывало… Для тюремной камеры комната выглядела слишком уютно, но ведь Миалара — дочь одного из высших сановников подводного королевства, — напомнила себе Джиад.

— Ничего, — подтвердил Ираталь, тоже наблюдая, как Алестар вплывает к узнице, вскинувшейся ему навстречу. — Зато мы увидим все и услышим каждое слово.

И действительно, из круглого отверстия над окном раздался радостно-удивленный голос Миалары:

— Мой принц! Как я рада!

— Доброго времени, Ми…

Алестар осторожно приблизился к постели, так и не решившись опуститься на нее.

— Любое время доброе, если я вижу вас…

Красотка-иреназе сложила унизанные перстнями ладошки перед собой и томно вздохнула, так что легкая туника из блестящей ткани натянулась, колыхаясь и обрисовывая восхитительную грудь.

— Ми, зачем ты это сделала? Я бы все равно на тебе не женился.

Джиад поморщилась от такого откровенно грубого начала — вести допрос Алестар умел еще хуже, чем разговаривать с влюбленными дурочками. Но Миалара лишь пожала красиво круглящимися плечиками:

— Мне все равно! Я люблю вас, мой принц. Мой Алеста-ар… Разве ты не знаешь, что мы предназначены друг другу?

— Неужели?

Наконец-то голос Алестара наполнился вымученным подобием игривости, и Джиад увидела, как Миалара подалась вперед, опираясь на руку и подергивая хвостом по ложу.

— О да! — выдохнула она. — Со мной ты забудешь всех и станешь счастливым!

— Ми…

Принц затравленно окинул взглядом комнату, пытаясь угадать, откуда за ним наблюдают, и Джиад стало почти смешно.

— Ми… — обреченно повторил он, старательно улыбаясь девушке. — Прости меня. Я не знал, что ты так сильно меня любишь…

Он слегка двинул хвостом, еще немного подплыв к ложу и осторожно продолжая:

— Но… Я запечатлен, понимаешь?

— Это ничего не значит! — радостно отозвалась Миалара, глядя на принца с выражением, которое Джиад назвала бы предвкушающе-голодным: — О, Алестар, твое запечатление — просто ошибка! Злая шутка богов!

— Никогда бы не подумала, что соглашусь с ней хоть в чем-то, — не удержавшись, пробормотала Джиад, и Ираталь рядом фыркнул, будто подавившись смешком.

— Ошибка?

Актер из принца был никакой. Джиад на мгновение даже посочувствовала — так явно на лице рыжего отражалось желание придушить дуру.

— Вы сказали, что хотели поговорить со мной? — негромко напомнил Ираталь, тоже не сводя взгляда со сцены за потайным окном.

— Да. Я вспомнила эту служанку, когда увидела парик. Она ухаживала за мной, когда я… первый раз была здесь.

Джиад с трудом вдохнула воду, не позволяя памяти о боли и унижении вырваться на волю. Не сейчас!

— Я понимаю, — бесстрастно прозвучало рядом. — Когда вы видели ее последний раз?

— На рыбном дворе, — выдавила Джиад. — Это она привела меня туда. Может, и случайно… Но…

— Его высочество действительно понятия не имел, что ему подливают гарнату, — тихо сказал Ираталь. — Если бы он начал пить ее сам, то не отказался бы так легко… А он потом ни разу не пытался…

Джиад молча согласилась: те, кто принимает дурман, привыкают к нему душой и разумом не меньше, чем телом. Принц же, узнав, что его опаивали этой мерзостью, был в откровенном ужасе.

— Она назвалась Каришей, — тихо сказала Джиад вслух. — Каришей ири-на Акаланте. И была очень милой…

— Конечно, ошибка, — с бесконечной уверенностью подтвердила Миалара, влюбленно глядя на Алестара. — Эта… жрица… Она двуногая! Алестар, ты никогда не будешь с ней счастлив! Я понимаю, ты до сих пор скорбишь по Кассии… Но двуногая заняла не свое место! Тебе нужна невеста-акалантка, с хорошей кровью и способная оценить твою любовь.

— Ты полагаешь, что можешь об этом судить?

А вот теперь голос Алестара стал по-настоящему мягким. Но на месте Миалары Джиад бы этому не радовалась.

— Кариша… — повторил Ираталь. — Вы, конечно, не могли тогда понять, откуда она?

— Я бы и сейчас не смогла, — призналась Джиад. — Только сегодня я узнала, что в Акаланте почти все жители светловолосы, а темные волосы — признак ваших соседей.

— Все следы ведут в Суалану, — уронил Ираталь. — Но ведут так явно, что я начинаю сомневаться в их верности.

— Я люблю тебя, Алестар, — звонко и упрямо повторила Миалара. — Я бы подарила тебе ребенка, истинную кровь и силу Акаланте по обеим линиям, без примесей! Тебе не пришлось бы брать в жены кариандку! А наш малыш стал бы великим правителем!

— А вот это… уже интересно, — прошелестел Ираталь, мягко шевеля хвостом, будто собираясь плыть куда-то.

— Ты так в этом уверена, Ми? От смешанных браков дети получаются крепче и умнее.

Голос принца прозвучал резко и как-то мертво. Джиад нащупала аквамарин, позволяющий дышать, провела пальцами по толстой кожаной ленте, будто лаская ее. Или пытаясь вдохнуть глубже. Нет, аквамарин работал по-прежнему, это в груди что-то болезненно сжалось.

— Ну, уж точно в этом я лучше твоей двуногой, — фыркнула Ми с презрительной гримаской. — Все знают, что кариандцы вырождаются, детей у них появляется все меньше, да и те все слабее, а от двуногой у тебя и вовсе не будет ребенка. Да может ли она вообще понести и родить?

— Чем это интересно? — спросила Джиад, пытаясь отвлечься от пронзительного голоска, презрительно выплевывающего ядовитые слова.

— За чистоту крови ратуют Служители Спящих, — тихо пояснил Ираталь. — Госпожа Джиад, вы еще что-нибудь знаете о Карише?

Джиад молча покачала головой. Потом все-таки сказала, слушая свой голос со стороны с отвратительным равнодушием:

— Вы ведь помните, она говорила с Санлией тогда, на свадьбе. Госпожа Санлия утверждает, что это был случайный разговор, но она тоже суаланка. Его высочество просил пока не обсуждать это ни с кем, кроме вас.

— Ми!

Алестар закусил губу, выпрямившись и откинув голову назад, но в его возгласе Джиад почудилась растерянность. Хотя не может же он всерьез думать… Нет, конечно, его задели слова о кариандке, не о Джиад. Это с кариандской принцессой он рассчитывает иметь детей.

— Он привязан к Санлии.

Голос Ираталя был бесстрастен, но Джиад поняла, что начальник охраны услышал и понял. Понял, возможно, гораздо больше, чем она, потому что знает и Санлию, и Алестара. Но скажет ли ей, чужачке?

— Не смей болтать о Джиад!

— Не сметь?! Она двуногая ведьма! Опутала тебя сетями, оплела, приворожила! Да ты ни на кого даже не взглянул, как она появилась! Что в ней такого? Сожженная светилом кожа, два бесстыдных отростка вместо хвоста и пустое чрево! На земле не нашла мужчину, согласного посеять в ней семя, вот и…

— Не смей… — тихий голос Алестара был страшен, и Миалара отшатнулась назад, резко замолчав и с испугом вглядываясь в его побелевшее лицо.

— Я… я… — залепетала она.

Не ответив, принц развернулся и ринулся вон из комнаты, но Джиад на это уже не смотрела. Она пыталась вдохнуть, все с той же жуткой отрешенностью понимая, что мешает ей только горячий жесткий комок в горле, не подвластный магии исправно работающего амулета.

— Госпожа Джиад?

Ираталь обеспокоенно вглядывался в ее лицо.

— Ничего, — одними губами улыбнулась Джиад, вспоминая, как дышать. — Кажется, его высочество не слишком хорош в допросах… Ему стоит попробовать еще раз. Кто-то должен был вложить в голову госпоже Миаларе столько умных мыслей. Сама она вряд ли додумалась бы…

Дверь открылась, и в комнату вплыл молодой иреназе, один из двух, приставленных к Джиад на свадьбе. Поманив Ираталя, он что-то тихо сказал начальнику охраны, и Джиад увидела, как мгновенно изменилось лицо обычно спокойного каи-на. Впрочем, тут же овладев собой, он повернулся к Джиад и мрачно сказал:

— Санлия ири-на Суалана исчезла. Прямо из-под носа у охраны.

* * *

Какой же он безмозглый самовлюбленный медузоподобный…! Выплывая из камеры Миалары, Алестар не находил слов для своей глупости. Лицо горело, словно он проплыл сквозь скальную щель с ядовитым вулканическим источником на дне, и было нестерпимо стыдно посмотреть Джиад в глаза. Жрица поверила, что он может помочь, даже подсказала, о чем спрашивать, а он все испортил! Снова все безнадежно испортил…

В отчаянии Алестар поискал взглядом Джиад с Ираталем, тоже, конечно, видевшим его позор, и почти сразу начальник охраны появился из другой комнаты, придержав тяжелый полог, чтобы жрице было легче выплыть. Следом за ними выплыл Камриталь, поникший, весь какой-то потускневший. И стоило Ираталю заговорить, как оказалось, что бесславное отступление Алестара меркнет на фоне того, что случилось.

— Исчезла из замкнутой комнаты со стражей под дверью? — не поверил Алестар своим ушам.

— Я готов понести любое наказание, тир-на…

На бледном лице Камриталя играли желваки скул, красавец гвардеец даже взгляда не поднимал от пола. Алестар только досадливо отмахнулся — какое наказание? Не нарочно ведь упустил. Если, конечно, ничего не скрывает.

— Как это может быть? — спросил он у Ираталя.

Начальник стражи лишь устало пожал плечами.

— Я лично осмотрю комнату, — пообещал он. — Возможно, потайной ход, подобный тому, которым вы тогда вывели госпожу избранную. Но сомневаться в верности охраны у меня нет причин.

— Тремя клянусь, ваше высочество…

В голосе Камриталя звенело отчаяние, и Алестар вздохнул:

— Да верю я… Ираталь, Санлия могла исчезнуть не по своей воле. Если она что-то знала и хотела рассказать…

— Мы не должны исключать и это, — бесстрастно согласился начальник охраны. — Госпожа избранная?

— Пока не могу ничего сказать, — мягко откликнулась Джиад. — Я надеялась… Ладно, это неважно.

Она надеялась на него, вспыльчивого дурака, понял Алестар, изнывая от унизительной обиды на самого себя.

— Я поговорю с Миаларой позже, — вырвалось у него само собой. — Попробую еще раз!

Джиад лишь молча кивнула, посмотрев на него, как показалось, удивленно. А потом все закрутилось, как смерч. Вместе с Ираталем они поплыли осматривать комнату Санлии, и вызванный спешно мастер-строитель простукал стены каким-то инструментом, обнаружив пустоту. Потайной рычаг все никак не находился, и Ираталь, поморщившись, велел взломать тайник. Снятая плита облицовки действительно открыла потайной ход, причем мастер, осмотрев поворотный механизм, сказал, что ход открывался как изнутри, так и снаружи.

— Ее могли увести силой, — упрямо сказал Алестар, плавая посреди разоренной комнаты, потерявшей все очарование и любовно созданный Санлией уют.

Наряды из дорогих тканей, шкатулки с драгоценностями и флаконы с зельями для ухода за собой, гребни, низки жемчуга и самоцветов… Все это словно было частью хозяйки и теперь осиротело, вызывая острое сожаление и, почему-то, стыд.

— Могли, конечно, — с той же холодной бесстрастностью подтвердил Ираталь.

Начальник охраны, наконец-то, оживился, как салту, почуявший кровавый след. Блестя глазами, он быстро и аккуратно перебирал каждую вещь в комнате Санлии, но по мере того как откладывал в сторону очередную безделушку, все сильнее хмурился и досадливо кривил уголки рта.

Джиад, напротив, в вещи Санлии не лезла, держась возле Алестара и только молча наблюдая за обыском.

— Ну? — не вытерпел, наконец, Алестар. — Ведь ничего преступного нет?

— Господин Ираталь, — заговорила, вдруг, Джиад. — Скажите, а в Суалане принято варить непременно сладкую тинкалу? И одинаковую, или же рецепты отличаются?

Ираталь недоуменно глянул на жрицу, пожал плечами, но ответил:

— Я, признаться, не знаток… Но тинкалу вообще варят по-разному. У каждой семьи свои рецепты, не говоря уж о поварах и мастерах-тинкальщиках. А это важно?

— Может быть…

Джиад задумчиво окинула взглядом комнату, помолчала и продолжила:

— Будьте добры спросить у слуг и наложниц, может ли кто-то из них приготовить точно такую же тинкалу, как готовила госпожа Санлия? Девушки из… гарема его высочества как-то упомянули, что она готовила ее по-суалански очень сладкой. Да я и сама пробовала угощение ири-на Санлии. Действительно, сладкая, пряная, с необычным привкусом…

— Ну и что?

Алестар почувствовал, как изнутри поднимается раздражение. Джиад не обвиняла Санлию напрямую, она пыталась понять, но по всему выходило… А что, собственно, выходило?

В который раз он испытал унизительную невозможность разобраться в хитросплетениях всей этой мерзости. А вот Ираталь что-то понимает. И Камриталь глядит на Джи, как на воплощение Матери Море, только что не молится…

— Если не ошибаюсь, госпожа Санлия была дочерью целителя, — ровно пояснила Джиад, обхватывая себя руками за плечи, словно озябла. — Значит, могла разбираться в снадобьях. Я не говорю, что именно она приготовила яд или тот дурман, гарнату, но кто-то мог воспользоваться ее знаниями. Или же…

— Что — или же?

— Или же она как раз узнала что-то об отравителе, — с бесконечной терпеливостью сказала жрица. — А еще госпожа Санлия и Кариша готовили тинкалу примерно одинаково. Знаете, на земле люди часто перенимают друг у друга манеру готовить какое-то блюдо или напиток. Я бы хотела, чтобы кто-то попробовал приготовить тинкалу по рецепту госпожи Санлии. Или как можно более похожей… И если его высочество попробует ее и сможет вспомнить, похожа ли она на тинкалу Кариши…

— Они были знакомы?!

Презрев этикет, Камриталь взбил воду хвостом, как возбужденный или испуганный малек. А как он смотрел на Джиад! И она еле заметно улыбнулась гвардейцу…

— Они могли быть знакомы, — согласилась жрица. — На свадьбе каи-на Эрувейн госпожа Санлия ненадолго задержала Каришу в зале. Возможно, именно этого краткого времени той не хватило, чтобы совершить убийство и исчезнуть. Это говорит о том, что суаланки вряд ли были сообщницами. Но Кариша исчезла из комнаты, куда выманили его высочество, через потайной ход. Госпожа Санлия — тоже. Тинкала, зелья, потайные ходы, одна родина — слишком много совпадений.

— Она не могла… — беспомощно прошептал Алестар, переставая верить сам себе.

Он посмотрел на зияющий черный провал хода, глубоко вдохнул воды и сказал:

— Нужно посмотреть, что там! Ираталь, велите принести туарру. Или снимите со стены.

Камриталь, поймав разрешающий взгляд начальника охраны, рванулся, сорвал самый большой шар со стены над ложем, до отказа выкрутив рычаг подачи еды. Через несколько томительно долгих мгновений туарра разгорелась у него в руках.

— Дайте сюда, — буркнул Алестар. — Я хочу сам посмотреть…

— Только после того как ход проверят.

Ираталь был непреклонен, и Алестар, умом понимая, что начальник охраны прав, все-таки беспомощно огрызнулся:

— Предлагаете послать туда кого-нибудь другого? Чтобы сказали, будто мне не хватило смелости?

— Ваше высочество… Разрешите мне!

Камриталь чуть ли на хвосте не плясал, в глазах гвардейца горела яростная мольба. А Джи… Джи смотрела на него с одобрением, и Алестар уже собрался отказать. Из чистого, злого, несправедливого упрямства, о котором сам потом обязательно пожалел бы, но сейчас язык не поворачивался разрешить этому щеголю сделать то, в чем отказано ему самому — на глазах Джи сунуться в тьму и справиться с любой опасностью… Да и что там может быть опасного?!

Рука Джиад легла на рукав туники Алестара осторожным прикосновением, и он вздрогнул от неожиданности.

— Позвольте ему, я прошу.

Она… просит? За этого вот?!

— Плыви, — процедил Алестар, с мучительным усилием отводя взгляд от благодарной радости, осветившей лицо Камриталя.

Глупо… как же глупо… Да он же ревнует! — осенило вдруг. Ревнует Джиад… Это он-то, всегда считавший ревность глупостью и трусостью. Ведь разве может кто-то быть лучше него?

Камриталь торопливо сунулся в черное круглое пятно хода, туарра ненадолго осветила каменные стены и погасла где-то в глубине. Теперь в комнате их осталось трое: Ираталь, Алестар и по-прежнему держащая его за рукав кончиками пальцев Джиад. Едва заметная близость была такой хрупкой, мимолетной, существующей почти только в воображении Алестара, что он замер, едва дыша, боясь разрушить ее словом, движением, взглядом…

— Ваше высочество…

Ну как же не вовремя! Алестар застонал про себя, злясь теперь на Ираталя… Но начальник охраны сказал что-то про Санлию… Санлия, как же он мог забыть о ней хоть на мгновение. Да что сегодня за день такой — все неверно, невпопад, глупо, отвратительно, неудачно…

— Что Санлия? — повторил он, с отчаянием чувствуя, как легкое касание пальцев жрицы исчезает с рукава.

— Она может быть еще жива, — повторил Ираталь. — Если ее хотели убить, то могли сделать это и здесь.

— Верно…

Джиад пошевелилась, чтобы удержаться на плаву рядом с ним. От нее, бесхвостой, это требовало куда больше сил, да и выглядела жрица уставшей, так что Алестар клятвенно пообещал себе немедленно отвести ее в спальню и проследить, чтобы выпила горячего и поела. И полежала. И вообще, надо целителей позвать, что ли…

— Да, верно, — снова согласилась Джиад. — Если ее не убили, значит, госпожа Санлия либо уплыла по своей воле, либо нужна похитителям живой.

— Вот Камриталь вернется — и узнаем что-нибудь, — буркнул Алестар, все еще разрываясь между ревнивой обидой, стыдом за сегодняшние промахи и желанием немедленно сделать хоть что-то нужное, полезное и правильное.

— Надеюсь. Ваше высочество мудро позволили ему пойти. То есть поплыть…

В голосе Джиад слышалось только безмятежное спокойствие и вежливое одобрение.

— В самом деле? И почему же? Если там есть ловушка, то пусть лучше погибнет он? — не удержался, чтоб не съязвить, Алестар.

— Да, — спокойно подтвердила Джиад. — Он солдат, рисковать жизнью за короля и страну — его долг. И, полагаю, он не хуже любого в Акаланте знает вашу ценность для города. А еще…

Она неожиданно улыбнулась.

— Он чувствует себя виноватым, хоть это и не так. Ири-на Камриталь упустил госпожу Санлию. Для него отказ в доверии стал бы самым страшным наказанием, куда хуже риска погибнуть. Причем наказанием незаслуженным. А теперь он безмерно благодарен вам за возможность смыть позор…

У Алестара перехватило дыхание. То, что звучало в словах Джиад, он мог бы сказать и о себе. Неужели она не понимает, каково ему слышать такое? Или… это говорится и для него тоже? Да он хвост узлом завяжет, лишь бы получить хоть одну возможность! Еще одну… Запоздалый стыд за неудачу с Миаларой снова болезненно кольнул в сердце. Ох, Джи… Неужели это ее бог дает ей видеть насквозь скрытое в сердцах? И почему только его сердце она не может или не хочет прочесть?