СНН. Эффект интро. Сцена 25. Все прощены. Все...

Евгений Будимиров

Сцена # 25. Первый проблеск Света.

Я вспоминаю всё… Своё имя и фамилию. Каждый вдох и выдох. Всё своё долгое путешествие от рождения и до этого момента. До этого мига… Я лежу на огромном, длинном столе, сработанным, точнее, выплавленным, мастерами Юдоли из тяжёлого чёрного базальта.

Я лежу… В чёрном рваном комбинезоне. Покрытом корками заскорузлой крови… Почему-то — с босыми ногами.

Я давно уже понял. Понял где нахожусь. А нахожусь я в Храме, построенным Великим Ингвой во Славу Того чьё Имя нельзя произносить в Юдоли Возмездия. Даже мысленно.

И я улыбаюсь своими пересохшими, растрескавшимися губами. Для радости целых три причины. Нет, даже больше!

Первая и главная — боец спецназа Богдан Крохалев выжил. Скоро я узнаю подробности того чуда, как это произошло. Я до мельчайших деталей помнил тот миг, когда я, держа у своего виска ТТ, левой рукой пытался нащупать пульс Даньки. Хотя был абсолютно уверен что он мёртв… Именно в это мгновение в мою шлем — сферу прилетела пуля снайпера «Дельты».

Да, я улыбаюсь, хотя мне и хочется протяжно скулить., как побитая собака. Потому что в том последнем бою на улицах моего города погибли все мои товарищи по оружию. Я всхлипнул, вспоминая их по именам. Начну по порядку.

Никита Юшкевич. Командир мобильной группы. Сержант. Еврей — полукровка.

Сергей Пятаков, рядовой.гранатомётчик. Русский.

Братья — близнецы Алексей и Бронислав Северовы. Рядовые. Пулемётчики.Русские.

Максим, фамилию которого я не знаю, к сожалению. Рядовой. Автоматчик. Судя по мягкому южному говору — украинец.

Вахит Исрапилов. Рядовой. Автоматчик. Чеченец.

Настоящий интернационал. Солдаты Новой Империи. Герои, короче. И не хрен тут рассусоливать. Потому что все они навсегда покинули Юдоль Возмездия. И это не какие-то мои досужие, субъективные домыслы, а торжество Высшей справедливости.

Но почему я уверен что Богдан остался в живых? Знаю, и все дела. Не приё…ывайся, Наблюдатель. Гы.

Пора открывать глаза.

— Я открываю глаза и смотрю наверх…— сиплым голосом проскрипел я. — Моя песня-а… — Раненый сте-ерх…

Я снова улыбнулся. Да, сейчас я узнаю многое. Потому что …

— Не надоело тупо лыбиться, воин? — услышал я низкий, мрачный голос.

— Теперь я буду лыбиться столько, сколько влезет, Ингва. — хрипло ответил я.

— Лыбься, ежели дурачок…

— И не жди, Нежить, что я буду величать тебя великим. — развязно продолжил я. — Не жди.

Я Макс Монахов, имею на эту развяность полное право.

— Че, харей не вышел? — ухмыльнулся Ингва.

— Не. Дело не в этом. Ты пойми, Ингвик. Скоро ты будешь стоять на коленях как грешный, унылый раб и размазывать по своей роже слёзы и сопли раскаяния. И благоговения…

— Посмотрим…

— Конечно, посмотрим. — улыбаясь, сказал я.

— Лады. Спишем всё на твою свежеприобретённую тупость, воин. — насмешливо произнёс Ингва.

— Иронизируем, чертилко?

— Ни разу не бывало. — ответил Ингва. — Снайпера «Дельты», в количестве двух штук, влепили тебе в башку две пули изрядного калибра. Одной тебе просто порвало твою болтливую пасть и вышибло практицки, все зубы а вот второй…

— А что второй?

— А второй, любезный, тебе разбило черепушку так что даже мне пришлось повозиться, вынимая её из твоих мозгов вместе с ошмётками височных костей и кусков визора шлема-сферы. Вместе с пулей мне пришлось удалить и половину твоих мозгов. Заметил что ты стал в два раза тупее? — загоготал Ингва. — Ладно, расслабься. Я эдак шуткую.

Я повернул голову в ту сторону откуда доносился этот ехидно-мрачный низкий голос и немного удивился. Удивился размерам самого Ингвы и каменного трона на котором он восседал. Если эта нежить встанет с трона то будет ростом метров в пять, не меньше. Ровно под тёмные своды потолка Храма. Ингва сидел неподвижно, закутавшись в чёрный плащ и низко опустив на своё «лицо» капюшон. Из под которого рубиновым огнём сверкали его глаза. Сверкали пронзительно…. Но даже без всякого намёка на презрение и злобу. А этот факт был удивителен уже как явление.

— Ты прав, солдат. — заметил Ингва. — Злобствовать, а тем более, презирать тебя у меня нет никаких оснований. Если честно, я не особо рассчитывал что ты найдёшь Храм. Поэтому и послал тебе в помощь Кроша, а позже — и остальную шайку прекрасных бойцов.… Жаль что они погибли. Но это было предопределено. И не мной… Как ты сам понимаешь.

— Понимаю. — ответил я, приподнимаясь на локтях и пытаясь усесться на край стола. — То что ты вынул меня из зубов инкубов — благодарю.Хоть и лобзать за это твои поганые клешни — не намерен. А вот за то что ты спас от смерти Богдана — реально кланяюсь.

— Ну хоть какая-то снисходительность с твоей стороны, воин. — улыбнулся Ингва. — С Данькой всё оказалось куда проще. Его рана оказалась не очень серьёзной, хотя крови он потерял достаточно. Одна пуля задела артерию на ноге, а вторая — шаркнула по его рыжей башке по касательной. Шлемак-сфера его выручил.А вот ты… Ты практически, сдох. Клиническая смерть. Почти десять минут.

— Ды-а?! — удивлённо присвистнул я. — А поподробнее?

— Рай для дураков помнишь? — ощерился Ингва. — Вот тебе и ответ.

— Это где я базарил сам с собой…— засмеялся я.

— Ага. — каркающим смехом расхохотался Ингва. — Видел бы ты себя со стороны. Ты выглядел настоящим долбанутым кретином. Наверное именно за эту твою забавную придурковатость, твоя Алёнка тебя и любит.

— Ты и про Алёнку в курсе…

— Отож…

— Расскажи что случилась сразу после того как я «поймал» свою пулю в кочан. — попросил я.

— Да всё просто. Когда стихла стрельба, их дверей Церкви выбежал местный батюшка и втащил вас с Богданом за шиворот прямо внутрь. А тут и я нарисовался. Под видом простого…Ну, скажем так, не совсем простого прихожанина. И велел батюшке утащить ваши тушки в подвальное помещение Церкви. Там и находился, и сейчас находится Портал в Юдоль Возмездия. Так вы оба здесь и оказались.

— То есть ты хочешь сказать…— изумлённо проговорил я.

— Именно это я и хочу сказать. — довольно заметил Ингва. — То что Вознесенская церковь находится точно под нами. Этот храм — его зеркальное отражение в Юдоли.

— Да-а… — протянул я. — Чудны дела Твои, Господи…

— Это точно. А ты, Макс, с чего это решил что после смерти сразу загремишь в когти инкубов?

— И тут всё просто, Ингва…— тяжело вздохнул я. — Потому что в последние дни в Юдоли, я убивал врагов не по особой надобности а из садистского кайфа… Зачем, спрашивается, я воткнул нож в глаз тому миротворцу?

— Подумаешь…-поднял руку Ингва. — Он же помер в один миг…

— Но я реально прибалдел, убивая его…

— Ты прав. — ответил Ингва. — Мне пришлось изрядно цыкнуть на инкубов, кода они бросились рвать твою Бессмертную на куски… А потом, когда они разбежались, впихивать твою Душу обратно в твой бездыханный труп…

— Блин, Ингва! — чуть не закричал я. — Дай я пожму твою когтистую клешню!

— Бога своего благодари…— глухо ответил мой мрачный собеседник.

— Ишь ты, блина…— снова восхитился я. — Ты Самого Господа помянул… Не страшно?

— Страшно…— тихо ответил Ингва…— Очень страшно. Аж жуть…

— Ты реально — Великий…— негромко произнёс я. — Хоть и нежить. Ты хоть понимаешь что тебя ждёт?

— Думаешь, воин, я тупее тебя? — деланно удивился Ингва. — Ещё как понимаю… Отчётливо понимаю…

— Мне жаль тебя…— искренне сказал я. — Очень жаль…

— Себя пожалей, солдат. Твоя судьба — тоже весьма незавидна.

— Я знаю. — просто ответил я. — Я заслужил, мудило я грешное.

— Ты искупил уже часть своей вины. — произнёс Ингва. — Своим тупым геройством и Верой… За погибших пацанов мобильной группы — не парься. Их души сразу же забрали Вестники. Что бы у Ангелов не было лишних проблем, для этого я и перебросил вас в Белый мир. А вот ты…

— А что я?

— Твоя Душа была разорвана напополам! Светлая её часть — осталась в Юдоли и чёрная сторона — в твоём теле дралась на Главном Проспекте твоего города… Мне пришлось спасать то что осталось здесь…

Я, улыбнувшись, промолчал… Благодарить лишний раз Великого Ингву было бы ни к чему. Я знал что ему это неприятно. Он всё ещё оставался Тёмной сущностью. Но, выдержав паузу, я всё-таки продолжил:

— До пришествия светлого часа в чёртово место осталось очень немного времени. А мне так хочется тебя о многом расспросить…

— Спрашивай. — равнодушно ответила Тёмная Сущность.

Я вдруг замолчал… Мне было страшно до одури задать мучаюший меня вопрос, но Ингва, поняв мою растерянность и подавленность, быстро заметил:

— Не ссы, воин. Спрашивай.

Я проглотил застрявший в горле комок, вытер рукавом, заслезившиеся глаза и прошептал:

— Что будет теперь со «Смешарикамми» и спецназерами Чебарова? Какое посмертие их ждёт?

— Бойцам роты Чебарова остался единственный шаг к искуплению. — ответил Ингва. — А вот со «Смешариками», этими наркоманами, алкашами и садистами — головорезами — всё сложнее.Хоть и не безнадёжно. Насчёт этих двух групп солдат у меня два предсказания. Одно, как понимаешь, хорошее а другое, более или менее, но говно.С которого начать?

— Начни с хорошего.

Сущность застучала своими кошмарными когтями по подлокотнику каменного трона, и ухмыльнулась.

— Харащё, как говорил твой чуркообразный приятель Карыч. Начну с хорошей. Ты ещё разок увидишься или услышишься со своим дружбаном Печкиным.

— Я слышал от Лосева что «Чебурашек» сожгли…

— Тупая пропагандистская херня от пиндосни. К тому же рассчитанная на слабых духом идиотов. — отмахнулся Ингва. — Среди солдат Армии Новой Империи — идиотов полно, но слабаков и ссыкунов в ней как не было так и нет. Особенно среди тех кто сражается в Юдоли. Короче. Чебаровские Мертвяки — спецназеры примут свой последний бой в Юдоли Возмездия а затем всем гуртом, победным строем свалят из неё в Райские кущи. Передавай привет Печкину. Он — боец что надо и никакой не зомбак, если что.

— Кайф…— довольно улыбнулся я… — А что «Смешарики»?

— Марш — бросок на трофейной броне сквозь Вечность — тоже не будет настолько бесконечным, как можно было бы предположить. Срок Высший Суд им скостит. Я это знаю.

— И то хорошо…— вздохнул я, снова вытирая слёзы.

— В этом и твоя лепта есть, Монах. — заметил Ингва. — Твои прощальные салюты в их честь и надсадный крик к Небесам о Спасении их падших и грешных Душ — услышан. Так то, приятель!

И тут я не выдержал! И зарыдал как маленький мальчишка, которому напинали под задницу старшеклассники… Я ревел как раненая, больная псина, которую сначала избил а потом бросил хозяин… Ревел, всхлипывая и подвывая… Ревел, размазывая грязь по мокрому от слёз лицу. Ревел…

— Поплачь, друг мой, поплачь…— со всей мягкостью, на которую был способен, проговорил Ингва. — Выдерни из своего болящего сердца эту занозу. Выдерни её на хрен! Вы все…Вы все будете спасены… А мне только остаётся умолять тебя, солдат по прозвищу Монах… Умолять тебя!

— О чём можно умолять слабого человека самому Великому Ингве? — продолжая всхлипывать, горько улыбнулся я. — О чём?!

— Замолви за меня словечко, солдат…

— Сам замолвишь…— вдруг с нежданной радостью произнёс я. — Всё сам сделаешь. На то ты и Великий!

— Что?! — изумлённо воскликнул Ингва. — Повтори что ты сейчас сказал!

— Сам замолвишь. — твёрдо повторил я. — Не изображай из себя потерянного дурачка.Ты всё прекрасно понял.

— Я понял! — зарычал Ингва громогласным рыком! — Да, я понял!

И тут он вскочил со своего трона и я охренел, увидев какого исполинского роста Великий Ингва!

— Скажи только — когда! Скажи мне это, Монах!

— Да скоро…— пожал я плечами. — Бликса где?

— Да здесь твой волчара. — радостно расхохотался Ингва. — В вашем продуктовом лабазе я купил ему костей с мясом. Он сейчас уже нажрался и дрыхнет на верхней террасе Храма.

— Я хочу его увидеть.

— Тогда пошли. — предложил Ингва. — А то не успеем!

— Пошли. — пряча улыбку, согласно кивнул я.

Бывшая Тёмная Сущность шагнула к огромным воротам зала и вокруг одновременно заорелись яркие факелы, закреплённые в огромных бронзовых канделябрах.

— Иди за мной! — властно приказал Ингва.

— Не командуй! — шутливо ответил я. — Этот Храм тобой построен но тебе не принадлежит!

— Это точно, маленький засранец! — засмеялся Ингва.

А мне пришлось бежать вслед за ним, потому каждый шаг Ингвы — это с десяток моих! Когда я, через сотню метров, догнал его у ворот, те с жутким, ржавым скрежетом, распахнулись сами собой! Сразу за ними начиналась винтовая лестница, ведущая прямо наверх! Лестница шириной метров с десяток. И увидев что каждая из этих ступеней — с полметра высотой, я отчаянно закричал:

— Ни хрена себе ступеньки?! Сколько по ним подниматься наверх?

— Мне — быстро. Тебе — с полчаса.

— Не, чувак, так дело не пойдёт! — быстро ответил я. — Помогай, или иди на хрен! Я же сдохну по дороге! Ну?

— Ладно, чувак. — засмеялся Ингва. — Только потом не оскорбляйся, что будешь выглядеть со стороны как дурак.

— Мне по фигу, веришь-нет!

Тогда Ингва выпростал из широкого, как чёрный парус пиратского фрегата, рукава свою когтистую лапу и… Леко зацепил одним когте меня за шиворот. И поднял на пару метров в воздух. В этом смысле я, конечно, выглядел решительно как дурак.

— Комбез порвётся! — испуганно вскрикнул я.

— Не порвётся. — был спокойный ответ. — Я держу тебя не за шиворот а за бечёвку твоего нательного креста. А она точно — не порвётся. Кстати, чувак.

— Что? — спросил я, раскачиваясь на когте Ингвы, словно сопля из носа простудившегося ребёнка.

— Ты очень правильно и мужественно поступил что вытащил из Юдоли Ан-Наэль… Тьфу, блин! Алёнку, конечно! Девочке здесь явно не место!

— Это мне говоришь, козёл? — грубо спросил я.

— Ясен пуп, что тебе. И не ругайся тут. Не унижай сам себя.

— Подумаешь, какой умный. Назидаловы мне удумал читать… Пень трухлявый…

— Да какие там назидаловы? Всё просто. Именно через Алёну я вышел на тебя. Потому что прикрывал её помощь тебе, когда она прикрывала тебя, дурака!

— Подробности?!

— А про снайпера — одиночку даже среди простых ингв Юдоли уже легенды ходили. И это было странно. Алёна страшно рисковала, выручая тебя в тяжёлые моменты.

— Сейчас я уже об этом знаю.

— Ты главного не знаешь. Местные, скажем так, юдолианские спецслужбы, уже начали выяснять кто это прикрывает тебя. Было и ежу понятно что кто-то из местных.

— Дальше!

— А дальше — Алёну бы вычислили. И тогда трындец был нагрянул и ей, а следовательно — и тебе.

— Я опять должен облобызать твою длань?

— Не обязательно. Но если хочешь…— загоготал Ингва.

— Иди на хрен, чувак!

— Вместе пойдём, чувак! Слушай дальше. Алёна заявляла своим многочисленным здешним ухажёрам что отправляется на бл…дки с Сильными Юдоли сей и требовала прекратить домогательства!

— Эти подробности мне не интересны.

— Врёшь. Тебе всё интересно. Продолжим.

— Давай.

— Словом, Внутренняя стража уже шла за ней по пятам, эквивалент юдолианского эФ-Би-Ай., уже шла за ней по пятам Мне стоило больших трудов выгораживать Алёну. Но она и сама прекрасно понимала что сколько верёвочке не виться… Она по настоящему любит тебя, Монах. Можешь не сомневаться.

— Я знаю…

— Ну раз знаешь — прости её за всё. Она искупила перед тобой свои глупые ошибки и просчёты. А вот с Небесами у ней дела и отношения явно не задавались. А за что она совершила, умирая там… В Белом мире… Прощению не подлежало ни при каких обстоятельствах.

— Как же так получилось, что…

— Не перебивай. Один, вечно пьяный и обдолбанный дурью придурок, пардонь за тавтологию, по имени Максимилиан, исхитрился сделать единственное в жизни, правильное дело! Дурак дураком а вот поди-ж ты…

Я решил больше не перебивать и Ингва продолжал:

— Снайпер с позывным Монах, герой — одиночка, подарил самому себе, те есть Максимилиану, частицу своей светлой, любящей Души. Небеса не остались равнодушными к этому акту самоотверженности. И Алёна была спасена! Более того!

— Говори!

— Вот и говорю. Вам обоим, и тебе и твоей любимой девушке Алёне, была дана Надежда! На то что всё у Алёнки будет зашибись. То есть, пусть на время, было возвращено её тело. Земное тело, которым можно было бы любоваться хоть целую Вечность. Чем вы, ребятишки, и воспользовались! И огнём своей души и любви ты смог окончательно вернуть девочке глаза и способность видеть всё как есть!

Нет… Я не верил своим ушам! Чёрная, демоническая сущность не могла говорить такие слова. Значит я в Ингве не ошибался!

— Да, чувак! Ты во мне не ошибаешься. Короче смотри вверх. Мы пришли!

— Я понял тебя, чувак!

И соскользнув с когтя Ингвы я посмотрел в страшное небо Юдоли Возмездия. Оно было прежним. Оно было затянуто жуткими багрово-лиловыми облаками… Оно переливалось кошмарными всполохами и изрыгало из себя тёмные искры… Затем я посмотрел в гранитный пол верхней террасы и увидел своего волчарика Бликсу. Тот мирно спал посреди куч обглоданных телячьих костей… А рядом с ним…

— Ё — моё-о-о…— восхищённо протянул я.

Рядом с дрыхнувшим Бликсой на сошках стоял штурмовой снайперский комплекс. Мощная супероптика, закреплённый под стволом глушитель, лазерный целеуказатель… Все дела, короче. Да ты и сам в курсе, Наблюдатель. Рядом с винтовкой лежал уже чем-то набитый небольшой рюкзак, на нём новая чёрная униформа а сверху — ремень с кобурой. В кобуре — мой верный ТТ.

— Магазины к винтарю уже снаряжены. — произнёс Ингва. — В рюкзаке — немного пожрать, вода и фляжка со спиртягой. Она тебе пригодится.

— Спасибо, Ингва. — искренне ответил я.

— Не за что, Монахов. Только — последний вопрос.

— Давай.

— Ты простил свою девушку Алёну за её ошибки?

— Да. — просто ответил я. — И давно. Разумом я понимал что её терзают какие-то её личные бесы а вот сердцем…

— Ты молоток, Макс. — довольно произнёс Ингва. — Ты нашёл в себе силы шипами армейских берцев втоптать свою гордыню и уязвлённое себялюбие в чёрный базальт Юдоли Возмездия… Что тут добавить? Нечего.

Бликса медленно поднял голову и посмотрел на меня… Недовольно заворчал, увидев или учуяв Тёмную тень Ингвы. Казалось Волк не верит своим волчьим глазам…

— Я, пожалуй удалюсь. — заметил Ингва. — А то Бликса всё ещё мне не особо доверяет. Несмотря на великолепные телячьи косточки. Если что — я будуна краю террасы в невидимом режиме. Можешь обращаться ко мне, по мере надобности — телепатически. Я отвечу. Сразу же. Челомкайся со своим корешем мохнатым. Пока.

— Пока, Ингва. Нет, стой!

— Ну чего тебе ещё? — недовольно пробурчал Ингва.

— А моё посмертие не предскажешь? — усмехнулся я.

— Чего не знаю, того не знаю. — честно признался Ингва. — Ты мне не подвластен а значит, мне не подвластны и твои грядущие пути. Всё. Утомил ты меня, боец. Отвали, чувак.

— Сам проваливай чувак.

И Великий Ингва словно растворился в чёрном воздухе…

А волк Бликса медленно встал и, не сводя с меня мерцающих зелёным огнём глаз, стал подходить ближе. И начал помахивать хвостом. Нет, Бликса точно, ещё не верил!

А я, ласково улыбаясь, молча ждал… Волк заскулил… Я «заскулил» тоже. Бликса подошёл ко мне и тщательно обнюхал мой рваный и грязный, чёрный комбинезон, покрытый корками запёкшейся крови. И своей, и чужой… Потом вдруг встал на задние лапы и, положив передние мне на плечи, заглянул мне в глаза…

— Ну здравствуй, Серый Брат…— прошептал я.

И Бликса лизнул моё чумазой, закопченное лицо своим шершавым языком. Я крепко обнял своего серого друга…

— Да, Бликса, спасибо… Я тоже тебя люблю… Господи, как хорошо что ещё есть у меня такие друзья… Как же хорошо.

«Да-а, блин… Как это трогательно» — услышал я насмешливую мысль Ингвы. — «С ума сойти… Человечек и волчара…Лучшие друзья. Ингва реально офигевает»…

«Иди на хрен, Ингва» — мысленно улыбнулся я.

Бликса прижался ко мне, словно друг и брат, которого я не видел тысячу лет! Нет, он больше не скулил… Он просто стоял рядом со мной на задних лапах, уткнувшись своей умнейшей в мире волчьей мордой мне в грудь. Бликса не мог надышаться знакомыми запахами грязи, пота, пороховой гари и ружейной смазки…

* * *

Из гостиной мой квартиры доносились весёлая, пьяная болтовня, бряканье содвигаемых стаканчиков с текилой, водкой, мартини и прочей алколабудой. А из мощных колонок негромко звучала песня группы Арабески» под названием «Born to Reggae». По заказу девочки Лизы, разумеется. А я в этот момент тоскливо смотрел на забрызганный пузырящейся, вонючей кровью унитаз и тихо, почти беззвучно хныкал от смертной тоски и отчаянья. Нервно куря одну сигарету за другой. Кто-то негромко постучал в дверь туалета:

— Макс, ты скоро? — услышал я весёлый голос сестрички Олеси. — Выходи уже, писять хочется!

— Подожди в комнате, я сейчас! — крикнул я в ответ.

— Ладно. Только ты уж побыстрей. А то я юбочку намочу!

Я смыл кровь со сливного бачка и попрыскал унитаз освежителем воздуха. И. покачиваясь от жуткой слабости, медленно побрёл в гостиную. Музыка тем временем закончилась и колонки смолкли. Увидев моё смертельно побелевшее лицо, Лиза поняла всё сразу но… Не произнесла ни слова. Потому что я поднял руку, требуя внимания.

— Короче, ребята. Особенно это тебя касается, сестричка. Я буду сидеть в сторонке от вас и бухать водку, пока есть силы. А ты, Олеська, с обнимашками ко мне не лезь.Потому что я подцепил какую-то суровую заразу. Я не имею права рисковать твоим здоровьем.

— Ты и так меня ни разу не обнял…— надула губки Олеся.

— Именно поэтому и не обнял.

— А Данька вон как тебя тискал!

— У Даньки — твёрдый и жёсткий иммунитет на эту херь. — быстро ответила Лиза.

— Верно. — хриплым голосом заметил я. — Лизка вам всё объяснит. И тебе и Даньке. Она спец по изучению подобных хворей. Я специально для тебя, сестрёнка, сказать хочу. Слушай внимательно. Девушки, Лиза и Алёна, немного погорячились, сказав что я служил в спецназе. Всё было по другому.

— Подожди, Макс! — перебила меня Алёна. — Это та самая болезнь о которой я думаю?

— Возможно. — уклончиво ответил я.

— Это значит что очень скоро мы с тобой встретимся в «Раю для дураков»? — дрожащими пальцами Алёна достала из пачки сигарету.

— Нет, Лёшенька. — с тоской ответил я. — Даже если это и та самая зараза, то скоро мы с тобой не увидимся. Я попробую всё объяснить, пока есть время.

— Ладно врать-то Макс…— хмуро пробурчал Богдан. — В спецназе он не служил… А где ты служил, расскажи!

— Ты «Смешариков» называешь спецназом, что ли? — грубо ответил я. — Шайка головорезов и убийц. Сплошь наркоманы и алкаши. Тебя в эту банду вообще занесло попутным ветром. Как и с десяток пацанов из почти полуторы сотни. Несколько из них пару дней погибли на улицах нашего города! И едва не погиб ты, дружок.

— Что?! — изумлённо закричал Богдан.

Вместо ответа я вынул из кармана флэшку для компьютера и бросил её Богдану. Тот не лету её поймал.

— Там всё объяснено. — холодно и спокойно заметил я. — Ты, Крошка, никогда дураком не был. Разберёшься.

— Разберусь в чём?

— То что с нами происходило, произошло и ещё будет происходить…— ответил я. — Называется «Смещение миров». Смещение времён и пространства.

Я уселся в кресло и сразу же продолжил:

— Данька, и все остальные. Я буду говорить сбивчиво, кратко поэтому включайте мозги и сердце. И слушайте какие слова и к кому обращены. Начну с тебя, Кроха. Уверен, что ты сейчас ни хрена не помнишь из того произошло в Юдоли Возмездия совсем недавно. Последнее что ты помнишь— это гибель Лёшки Северова, который Лёлек.

— Да, это я помню…— глухо ответил Богдан.

— Слушай дальше и не перебивай. Далее был «Чёрный туман», о котором ты уже не помнишь… Потому что в этот момент Высшие Силы взяли тебя на карандаш. Как верного солдата и крепкого Верой и Духом человека. И после этого ты, Крошка, как и я, Макс Монахов, начал действовать одновременно и параллельно сразу в двух мирах. И последние шаги в Юдоли и два месяца службы в полиции, откуда ты снабжал наших ребят из «Чёрных Сотен» нужной и проверенной инфой. Пока не встретил Олесю…

Все подавленно молчали…

— Налей мне водочки, любимая…— попросил я Алёну и закурил сигарету…

Затем продолжил говорить снова:

— И когда, пристреливши этого ублюдка Фесина, бывший мент Данила Крохалев мирно дрыхнул в объятьях моей сестрёнки в пригородном мотельчике… Другой Богдан Крохалев, боец спеназа, дрался рядом с Монахом плечом к плечу на улицах этого города. Не менее реальный Данька, тот что сейчас сидит передо мной…Мы с тобй вместе «стелили» мусоров и хмыретворцев, жгли хаммеры и вместе с остальными ребятами прорывались с боем к Вознесенской церкви. Да, той что в центре… Жаль что все ребята погибли…

— Все погибли…— тихо пробормотал Богдан.

— Так и было, Даня…— мягко проговорила Лиза. — Так и было…

— Поэтому — выпьем за упокой грешных душ воинов…

Я встал.

— Не чокаясь! Сержант Юшкевич, Вахитка Исрапилов, Бронька И Лёха Северовы, Пятачок — рядовой Серёга Пятаков…Максимка…

В тяжёлой, гнетущей но при этом парадоксально светлой тишине девчонка Елизавета, моя Атомная Жанна, разлила водку по рюмкам… Все встали.

— Упокой, Господь…— прошептал я тихо но отчётливо. — Души грешных Твои рабов и верных твои солдат в Небесных Чертогах.

И все одновременно выпили…Что бы продолжить, я ждал целую минуту. Молча курил… И вдруг Крош произнёс:

— Я вспомнил. Я вспомнил всё.

— Значит ты вспомнил что последними из оставшихся снайпера «Дельты» расстреляли нас с тобой. Прямо у дверей Храма…

— Да… — горестно всхлипнул Богдан.

— Но случилось настоящее Чудо Господне. — продолжил я. — Нас с тобой, тяжело, почти смертельно раненых, спас кающийся Великий Ингва. Я был уже мёртв… И он вытащил меня из зубов и когтей инкубов Юдоли Возмездия… А спецназера Крошмайстера вернул снова в грешную тушку бывшего мента Данилки. И вот, ребята, вы здесь…

— Совсем плохи дела у тебя, Макс? — печально спросила Лиза.

— Ты сама всё прекрасно знаешь, птенчик. — просто ответил я. — Уверен, я долго не протяну а у меня ещё одно дельце имеется…

— Какое, Макс? — с трудом выговорил Крош.

— Мне осталось совершить последнее путешествие в Юдоль Возмездия. И вернусь ли оттуда — одному Богу известно…

— Ты вернёшься, боец! — звонко крикнула Лиза.

— Откуда тебе знать, глупенькая девочка? — печально улыбнувшись, спросила Алёна. — Ну что ты можешь?

— Сама посмотри… — прозвенел в ответ серебряный колокольчик Голоса Лизы — Разве есть что-то что не в моих силах?!

И Лиза выпорхнула прямо в центр комнаты! И все с изумлением увидели как начало меняться пространство полутёмной прокуренной гостиной. На несколько мгновений — полная темнота и тишина. А затем! Куда-то исчезли стены! И потолок! Это новое пространство звенело и переливалось разноцветными огнями. И вместо нескладной девчонки — подростка мы увидели прекрасную девушку в белоснежной накидке со сверкающим мечом в руке! И за спиной Лизы вдруг огромными сияющими лепестками расцвели Ангельские крылья!

— Боже мой…— простонала Олеся.

— А я вот, почему-то ни на секунду в этом не сомневался…— произнёс я в восхищении. — Ни на мгновение не сомневался!

— Офиге-еть…— едва слышно пробормотал Богдан, закатывая глаза.

— Ну привет, Ангелочек! — счастливо засмеялась Алёнка.

— И тебе привет, Душа покаянная и раскаявшаяся! — грозно ответила Лиза. — Именно перед тобой я преклоняю голову. Потому что ты, Алёна — реально героическая баба! То что ты свершала, укрывая Монаха от пуль в этой проклятой Юдоли… Это стоит моего восхищения. Ну ладно там Макс и Богдан. Им предписано, как и полагается поэтам и воинам, писать для своих возлюбленных, пусть и фиговые, но поэмы и крушить врагов Бога и Отечества мечом и автоматом. Это их обязанность а не повинность. И если и есть хоть что-то геройского в их битвах — то совсем немного. А вот ты, Алёнушка — совсем другое дело! Красивая но слабая женщина…

— Можешь не повторяться, Ангелочек. — улыбаясь, заметил я. — Ингва мне уже всё рассказал об Алёнкином подвиге.

— А кто тебе разрешил меня перебивать, товарищ Монахов?! — пропела Лиза.

— Смиренно прошу вашего прощения, сударыня. — наклонив голову и пряча ироничную усмешку, ответил я.

— То-то же пацан! Я тебе, кажется, говорила что я куда старше и умнее тебя! А ты, мальчик, мне не верил. Вот теперь и получай на орехи!

Я не выдержал и засмеялся. И тут голос подал Богдан:

— А нам тут всем что? Бухаться коленопреклоненно не полагается?!

— Не обязательно, щеглы! Зырьте дальше! — смеялась Лиза, взмахивая своими могучими огненными крыльями. — А ну брысь все за стол. Прощальный вечер имени Макса Монахова продолжается!

И пространство вокруг неё погрузилось сначала в темноту и обрисовалось снова в виде прокуренной гостиной.

— Ну что стоим? — негромко спросила нескладная девчонка — подросток. — Садитесь уже. Мне с вам, мальчики — девочки, водку пьянствовать и курить вонючие сигареты, как бы и не пристало. Но — продолжим.

— Продолжим. — согласился.

— А что, ребята, разве память о только что увиденном, ни у кого не отшибло? — спросила Лиза. — Ась?

— Не отшибло, Солнышко ты наше, не отшибло. — ответила Алёна. — Ты здоровско сумела разрядить ситуёвину. А то мы тут уже собирались было завыть от тоски…

— Ну и Слава Богу…— проговорила Лизка, томно взмахивая ресницами и потупляя хитро смеющиеся бирюзовые глазищи.

— Ну и Слава Богу…— дружно выдохнули все.

— А как дальше то с тобой разговаривать? — робко спросила Олеся.

— А как и раньше. — пожала худенькими плечиками Лиза. — Как с маленькой и глупой девчонкой. Мне нравится играть эту роль. Сама не знаю почему.

— Ну тоды не обижайся, Ангелочек. — весело сказала Алёнка. — Ты ведь знаешь что мне всегда нравилось подшучивать над тобой.

— Уж знаю…— сухо ответила Лиза. — Хоть я и не имею дурацкой привычки обижаться. На обиженных — воду возят! Я правильно поняла что это была версия номер раз.? Почему мне нравится находиться в вашей безбашенной компании?

— Расценивай как хочешь. — улыбнулась Алёнка.

— Ладушки? Кто следующий?

— Ну я то точно знаю. — сказал я.

— Ну ка, извольте вашу версию, милсдарь!

— Да всё просто, Ангелочек! Здесь ты — на передней линии фронта. На линии огня, скажем так. И твоя Вечно юная кровушка кипит в Твоих венах. С нами ведь не особо соскучишься, так ить?

— Та-ак и-ить…— пропела снова девчонка Лиза. — Мне радостно с вами. И я сама не могу найти объяснения этой данности.

— А не будем ничего усложнять. — произнёс я. — Пора вернуться к нашим барашкам. Я тяжело болен и скоро уйду туда откуда многие так и не вернулись. До сих пор… Я буду молиться за них. И вы то же — молитесь. За то что бы их падшие Души были прощены.

— Ты опять говоришь о смерти, братишка…— печально молвила Олеся.

— Смерти, милая сестричка, в природе не существует. — деловито заметил я. — Её нет в принципе.

— Это так. — просто сказала Лиза.

— Ты предлагаешь нам молиться за павших бойцов ДРГ «Смешарики…— выговорил Богдан.

— За них. — я согласно кивнул головой. — Хоть мне и было обещано их прощение, но слепо доверять словам Ингвы — себе дороже.

— Это уж точно. — сказала Алёна. — Хотя у меня к нему — претензий нет.

— Он не врал мне насчёт того что сразу понял кто прикрывает Монаха в Юдоли… — обратился к Алёнке. — Не врал и я в этом уверен. А что касается остального… Не знаю…

— Что сейчас с нашей ДээРгЭ, Монах? — встревожено спросил Крош.

— Уже которые сутки они прут на трофейной броне через несуществующую пустыню…Сквозь Вечность… Их — самое время отмаливать…

— Я знаю, Макс. — подхватила Лиза. — Я сделаю для ребят капитана Лосева всё что в моих силах…

— Спасибо, чудесное Создание. — ласково ответил я. — Вот уж в ком я никогда не сомневался — так это в тебе, свет очей моих и огнь буркал тех же!

— Ма-а-акс…— грозя мне хрупким пальчиком, протянула Алёнка. — А бутылкой в лобешник не желаешь?

И все дружно рассмеялись! Рассмеялись без всякого напряжения и душевного смятения. Мы просто сидели и смеялись…

— Ладушки. — предложил я. — Давайте накатим по соточке ещё! Лизке, в связи с её малопонятным происхождением и явным малолетством — больше не наливать! Пусть лучше свои сверкающим клинком нашинкует нам солёных огурчиков под закусь.

— Ну ты идио-о-от…— заржал Крош. — Реально, хамло!

— Да уж, товарищ Крош. — как-то уже не очень весело выговорила Лиза. — Снайпер никогда особыми манерами не отличался. Вечный он шомпол в заднице. Что у друзей, что у врагов…

Забулькали разливаемые по стаканчикам напитки. Я сразу схватил свой и выпил залпом. Текила «влетела» как родниковая водичка.

— Вот что девушки Алёна и Лиза. — обратился я к своим девчонкам. — Оставим-ка Даньку и Леську наедине. Пусть пташки поворкуют. А мы с Алёнкой покурим в лоджии на свежем воздухе. А к Лизхен у меня есть пара сакраментальных вопросов. Да от Алёны никаких больше секретов нет и быть не может. Идём.

Я встал, забрал со столика пачку сигарет, зажигалку и быстро вышел из комнаты. Алёна и Лиза последовали за мной. Мы пересекли крайнюю комнату, в которой я не был уже, наверно, лет тыщу. Но и эта комната, стараниями Елизаветы, сверкала стерильной чистотой. Вышли в лоджию. Вынул из пачки две сиареты и одновременно их прикурил. Рядом со мной встала Алёна. Я приобнял её за талию и отдал одну сигарету. Второй сигаретой с наслаждением затянулся сам. Смачно сплюнул за перила лоджии.

— Я знаю о чём ты хочешь спросить, Макс. — грустно сказала Лиза. — Нет. Времени у тебя почти не осталось. Есть ещё немножко… Но очень немножко. Скоро тебе отправляться. В путь. Я буду молить Господа за тебя… Со всей сердечной болью и скорбью. Потому что я люблю тебя. Я вас обоих люблю, Алёнка и Макс… Вы — славные ребята…

— Спасибо тебе, Ангелочек…— всхлипнула Алёна. — Это так важно для нас. Мы тебя тоже любим… Так ведь, Макс?

— Как можно не любить это Чудо Божие…— улыбнулся я. — Всё что я хотел узнать от тебя, Лизочка, я узнал…А теперь давайте просто помолчим…

— Давай… — прошептала Алёна и обняла меня за шею.

Лиза встала рядом и тоже приобняла нас обоих. И словно в один чудесный миг отогрела наши озябшие Души…

— Бог мой, как тепло…— Алёна даже зажмурилась от этого удивительного мгновения… — Как легко на душе… Ангелочек…

— Мне не трудно…— с нежностью прошептала Лиза.

— Разреши тебя поцеловать, Ангел Небесный? — попросила Алёна, смиренно опустив глаза.

— Только в щёчки! Весело ответила девочка Лиза. — Троекратно, как и положено на Руси!

И девчонки, одновременно рассмеявшись, звонко расцеловались!

— Вот что, девочки. — озабоченно проговорил я. — Нам надо срочно обратно в гостиную. Похоже, Даня и Леськой конкретно затосковали!

— Тогда бежим! — крикнула Лиза и все мы торопливо вернулись в гостиную. И очнь вовремя!

Богдан сидел со злым, озабоченным лицом а Олеся горько рыдала…

— Монах…— процедил сквозь зубы Крош. — Хватит крутить нами. Скажи. У тебя Вирус?

— Да, братка. — холодно произнёс я.

— Шансы?

— Никаких, Крошка…

— Как же я буду без тебя, братка…— скривив словно от душевного пулевого ранения губы, прошептал Крош.

— А вот так и будешь! — в веселым и злым азартом крикнул я. — Я на тебя, братка Крошка, свою родную сестричку оставляю. Люби её вечно а посмеешь обидеть… Я тебе обещаю! Я с того света вернусь и надеру твою поджарую спецназовскую задницу! Понял меня!

— Понял… — тихо ответил Богдан — Крош.

— Прости меня, Леська — сестричка…— добавил я. — Ну не судьба вот мне с тобой обняться напоследок. И хватит ныть! И без твоего скулежа тошно!

Так я закончил свою проникновенно— забавную речь!

Олеся в момент перестала хныкать а Лиза объявила:

— Слушай меня! Ребята, я скажу вам насчёт Вируса. С ним скоро будет покончено.

— Как это ?! — изумлённо спросил я.

— Помнишь выступление Волкова в Телецентре?

— Как не помнить!

— Так вот. Уже идут переговоры о передаче нашей стороне антидота.

— С каких это милостей? — ошарашено вскрикнул я. — С чего это?

— Акела пообещал однажды устроить мировому прогрессивному сообществу жуткий божешь-мой. И он, таки, уэто устроил!

— Что он устроил?!

— Группа бойцов спецбата «Серые Братья» через тайные Порталы проникли прямо в наш «любимый» Лондоград — на — Темзе. И в районе Тоттенхем, рванули заряд «грязной» атомной бомбы.

— Что?! — в голос заорали мы с Крошем.

— Да, мальчики! — звонко крикнула Лиза. — Именно так. Всё обошлось без трупов, Слава Богу! Но вся территория лондонщины на сотни километров вокруг оказалась зараженной нуклеидами по самое не балуй. Лондончане в панике бегут с британских островов а остальное мировое сообщество торопливо и, на условиях капитуляции, ведут переговоры с Волковым. Понятно что ему такого кипеша не простят никогда и не за что. Поэтому, снайпер, тебе и придётся вернуться в Юдоль Возмездия…

— Блин! — зарычал я, сжимая кулаки. — Да ради этого Акелы я готов залезть в глотку хоть самому дья…

— Молчать! — взвизгнула Лиза! — А ну молчать, боец! Ты что себе позволяешь?

— Я — само смирение, Ангелочек. — я низко опустил голову.

Лиза подошла к столику и налила целый стакан водки.

— Сюда иди, боец. — твёрдо но решительно приказала она.

Приказ был моментально выполнен.

— Пей! — Лиза протянула стакан мне.

— Пью, моя командирша!

— Твоя командирша — Алёна.

— Есть! — я встал навытяжку и медленно осушил стакан до самого дна!

И, совершенно вдрызг опьянев, я обессилено рухнул в кресло.

Обвёл всех затуманившимся взглядом… Чуть не пустил слюни, улыбаясь как малыш, которому только что вручили шоколадку…

— Боже…— проговорил я. — Как я вас всех люблю… Просто до бесп…Беспамятства…

— Опять фигню городишь, боец…— улыбнулась Лиза. — Пьяных соплей нам тут не хватало.

— Зачем ты соврал мне, братик? — спросила Олеся.

— Когда? — удивился я.

— Что ты не служил в спецназе.

— А тебе Кроха всё объяснит…— заплетающимся языком ответил я. — А я просто скажу… ДээРГэ «Смешарики»…Не была спецназом, как таковым… Так, сборная солянка из отморозков и головорезов… И мы среди них… Меня просто хорошо научили стрелять из снайперской винтовки… Но главная моя задаче в группе… Я — « Красный Скорпион»… Это значит — связник между Юдолью Возмездия и Белым миром. Я так же координировал действия мобильных групп, когда при огневом контакте, нам приходилось разбиваться на такие гр…Группы…А ещё я… Шарахался в одиночку, то есть со своим волком Бликсой по тёмным ущельям Юдоли Возмездия, отыскивая по сброшенным координатам, Порталы….Ч…Через которые должны были проходить колонны вражеской бронетехники…А ещ…Ещё я планировал атаки на базы и конвои врага… Кодировал при этом данные своего навигатора и сбрасывал пошаговую раскадровку планов атак на навигатор командира нашей ДээРГэ.Так было надо. Что бы командир не слишком на меня злобствовал. Капитан Лосев меня терпеть ненавидел. По одной причине. «Красный Скорпион» имел полное право не подчиняться приказам командира подразделения и действовать на своё ус…Усмотрение. Данька тебе об…Объяснит потом то ч…Что я щас тебе сказал… Тебе эт…Этого сейчас…Не понять…Но и это — не моя заслуга…

— А чья же?! — восхищённо прошептала Олеся.

— Не моя… Пару лет назад… Я попал в страшную автокотр…Котр… Катастрофу… У меня отшибло память но я… Я науч… Научился видеть и…Слышать и чуять все вибр…Вибрации миро…Зданья… Таких как я и называли… «Красными Скорпионами»… Это и как личный код и как награда…В одном флаконе… Такие дела, Лесь…Лесичка — лисичка…

— Алёна, отведи Макса спать! — засмеялась Лиза. — А то боец, по ходу, вырубается и гаснет как спичка… Кстати, Макс!

— Ч-что-о, Ангелочек? — пьяно ухмыльнулся я.

— Группой бойцов, что рванули «грязную» атомную бонбочку в Лондоне — руководил и командовал тоже был «Красный Скорпион». Позывной — Джокер. Знакомо тебе это погоняло?

— Ясен пуп, Лапа моя…— пьяно заржал я. — Брожу я дрожью, беззвестный Хобо! Йэх, Джокер, старина… По ходу, увидимся скоро…

— Именно так, товарищ Хобо. — с улыбкой произнесла Лиза.

А я просто обрушился на ковёр, как подпиленный дуб.

— Рота, отбой! Млеа-а-ать…— заорал я напоследок и отключился…

А Богдан и Алёна, растерянно притихнув, поволокли моё бесчувственное туловище в спальню…

* * *

Непонятно почему Ингва назвал верхней террасой огромную площадь в полтора — два квадратных километра, посреди которой и находились мы вместе с волком Бликсой. Терраса — это, на мой взгляд, нечто другое.

«Потом спрошу» — подумал я и, наконец, цыкнул на Бликсу.

— Ну всё, серая-бурая морда. На обнимались ужеж. А теперь отвали. Мне переодеться надо. Брысь!

Волко быстро убрал передние лапы с моих плеч и отбежал в сторону.

— И не посматривай, мужик. — добавил я, усмехнувшись. — А то что-то я стесняюсь как девочка.

Подойдя к сложенной в кучу груде своей новой амуниции я быстро разделся догола. Торопливо натянул специальное армейское нижнее бельё и с удовольствием погрузил своё поджарое тело в новый, чёрный комбинезон. Затянул ремень, на котором уже были приторочены. Кобура с пистолетом, радиостанция, ну и всё прочее. Накрепко зашнуровал высокие берцы. Надел разгрузку, карманы которой уже были набиты снаряжёнными магазинами к винтовке. Шлем — сферу с рисунком «Красного Скорпиона» так же повесил на ремень. Накрепко зашнуровал новёхонькие, высокие берцы на мощных протекторах с шипами. Проверил боеготовность пистолета… Засунул его в кобуру. Оставались только рюкзак и винтовка. Рюкзак обождёт.

Свою старую униформу я свалил в кучу и облил её спиртом из фляжки. Зажёг спичку и бросил. Форма вспыхнула и затрещал, весёлый огонёк. А вверх потянулись струю черного, клубящегося дыма. Я молча смотрел на сгорающий комбинезон, на шустрые язычки огня и мрачно улыбался. В этом костре словно сгорала вся моя прошлая жизнь. А впереди ждало что-то неведомое и невероятное…

Я бережно поднял с гранитных плит оружие, осторожно погладил каждую деталь а затем благоговейно поцеловал цевье винтовки.

— Ну привет, Лёльчик. — тихо прошептал я. — Вот и свиделись. И опять нам с тобой, девочка, работёнка предстоит…

Удивительно, но моя винтовка просто сияла уставной чистотой. Кто-то, после последнего боя, тщательно «вылизал» оружие, очистив его от пороховой гари, копоти, грязи и … И крови… Моей крови. Я даже не сомневался что этот некий благодетель вычистил винтовку полностью, произведя полную разборку.

« Спасибочки, Ингвочка» — ухмыльнулся я.

Затем повесил винтовку на грудь и зычно, на всю площадь, гаркнул:

— Спасибо, Ингва! Что мою «девочку» почистил и умаслил. Слышишь?!

«Слышу. Не ори. Не дома» — услышал я где-то в глубинах своей взъерошенной головы его голос.

— Ладно. Орать не буду. — негромко сказал я. — Сейчас мы с Бликсой прогуляемся на край площади и полюбуемся «красотами» юдолианских пейзажей. А ты — будь наготове. Час Небесного Света уже вот — вот… Как только я подниму обе руки вверх — нарисуйся рядом со мной и падай ниц. Как и положено грешному и недостойному рабу. Понял меня?

« Понял. Только аккуратней там, на краю. Там нет перил и заграждений. Не хватало чтобы ещё с высоты полкилометра навернулся.»

— Отбой связи, Ингва. — ответил я и быстрым, размеренным шагом направился к самому краю…Бликса потрусил за мной.

— Высота — полкилометра…Что это значит? — пробурчал я себе под нос.

И только примерно через двадцать минут быстрого шага, когда мы с Бликсой приблизились к самоиу краю площади, я понял всё! И замер в немом восхищении…

— Ну ты даёшь, Ингва…— хрипло протянул я. — Да ты гений, чува-ак…

В мрачном сиянии страшных облаков каменного неба Юдоли я увидел отражение Храма! Он представлял собой исполинское капище, перевёрнутое дном кверху. И эта перевёрнутость выглядело именно как тонкое и изощрённое издевательство над Принципом Куба! Мало того. Храм висел на изрядной высоте прямо в чёрном воздухе. Возможно, с единственной целью. Что бы в него не смог проникнуть какой-нибудь заблудившийся и не в меру любопытный ингва. Храм парил в воздухе, прямо над рыжим песком пустыни, площадкой и жертвенным обсидиановым столом в сотне метров от поверхности мёртвой пустыни…

— Ты, Ингва, как дитя малое! — засмеялся я. — На фига Храм то перевернул? Прикалываешься?

«А чё? Нельзя, чувак?» — обидчиво подумал Ингва.

— Почему нельзя? Ежели детство в заднице играет…Это всегда прикольно. Ладно, заткнись. Мы с Бликсой понаблюдаем.

Ингва больше не ответил. Обиделся, наверно…

— Смотри, волчок…— прошептал я. — Какая кошмарная «красота» вокруг… Демоническая… Чёртова Юдоль…Как же я ненавижу тебя, дыра хренова!

Вокруг висящего Храма на десятки километров простиралась дикая рыжая пустыня. А вдали, в лиловой, вязкой дымке, прямо под облака устремились готические шпили чёрных тяжёлых скал… Вдруг Бликса тихо заскулил и завертелся на месте!

— Что с тобой, дружок? — удивлённо спросил я.

И тут случилось то чего я ждал но не верил до конца что это случиться! Меня влруг затрясло от какого-то странного горячего озноба!

— О, Боже! — воскликнул я.

А Бликса улёгся на ганитных плитах и положил передние лапы на свою морду. Словно прикрыл ими волчьи глаза! Я медленно опустил винтовку на плиты, зажал ладонями лицо и повернулся вокруг своей оси. Спиной к скалам и навстречу едва слышным лёгким шагам и шороху одежд..

Я опустился на колени. Поднял лицо и вскинул обе руки вверх! Шаги становились слышней всё отчётливей. Я посмел только приоткрыть веки что бы скосит влево свой взгляд. В десятке — другом от меня прямо из чёрного воздуха материализовалась исполинская фигура Ингвы. Он тут же быстро встал на колени и уткнулся головой в капюшоне в пол! И я сделал тоже самое… Шорох шагов и одежд стихли совсем рядом…

— Прости грешного и унылого раба Твоего…— прошептал я…

И тут я …Нет, не увидел и даже не услышал. Просто почувствовал как чёрный воздух вокруг разогнала как дикий морок… Это воздух разогнало яркое но не слепящее сияние в котором я…Повторяю… Я почувствовал всеми струнками души…Светлое Сияние в центре которого… Фигура пожилой Женщины в тёмной накидке. Я сильнее прижался лбом к неожиданно остывшему граниту и сбивчиво зашептал:

— Прости… Прости… Прости…Нас всех… За грехи наши и беззакония… Прости, Пресвятая, несчастные страждущие души павших солдат Твоей Армии… Погибающую душу капитана Лосева прости и всех остальных бойцов… И мёртвых бойцов Чебарова… Они страждут… И падшую душу несчастной рабы Божьей Алёны…Прости…

Словно кто-то схватил меня за горло и я не смог дальше вымолвить ни одного слова… Слёзы, горячие как кипяток, потекли по моим щекам… И тишина вокруг…Тишина длящаяся как Вечность… Тишина…

Я ждал. Что мне ещё оставалось… Я готов был ждать сколько угодно! И вдруг… Вдруг это Сияние стало ещё ярче! И я почувствовал что эта пожилая Женщина улыбается!

И я, как мальчишка, захныкал от восторга! Все, кого я упомянул… Им всем найдётся уголок для Вечноо покоя и Радости! Всем… Всем!

Как же невыносимо труджно подбирать слова что бы хоть попробовать описать происходящее. Ну не знаю я таких слов! Не знаю-у! Я просто хочу…Мне нужно что бы все были счастливы. Ну как ещё?! Да где же эти слова?! Где они-и-и… Где… Что могу я сказать своими нелепыми буковками, когда я чувствую эту Светлую, любящую улыбку.

«Все прощены….» — прошелестела мысль… Я даже и не понял чья это мысль. Я только сбивчиво и дурно пытаюсь сказать…. Пытаюсь а слов как не было так и нет! Господи… Что же дальше-то будет?!

И тут я услышал тяжёлый, надрывный выдох! «Это несчастный Ингва! Эта тёмная, страшная сущность…Это порождение мрака и тьмы… Он даже не смеет молить Тебя о Прощении… Поэтому за него буду молить я…Прости моё нагльство…Прости. Прости его…»

И тут я похолодел от дикого ужаса! Свет Небесный погас и прогремел страшный гром! Над ставшим вдруг бесполезным храмом поднялся дикий, воющий ветер… Чёрный воздух снова поглотил и меня и волка Бликсу, и Ингву… Несчастного Ингву..

Слева от себя я услышал негромкий но преисполненный ужаса и отчаянья стон… Стон тёмной сущности которой никогда и ни за что не будет прощения… Никогда и ни за что! Я тоже тихо взвыл и пополз по плитам как полураздавленное насекомое…

— Нет…— прохрипел я…— Нет… Так нельзя… Ингва…У меня ничего не получилось… Я не знаю… Я не знаю что мне делать…

Дикой вой чёрного ветра, отчаяние и безысходность… И холод. Дикий холод…Это конец… Всё. Я не знаю как я буду жить дальше. Не знаю

«Ингва, прости меня. Я ничего… Не смог для тебя сделать… Я готов пойти вместе с тобой и принять страшную смерть на вашем сатанинском капище, если надо. Я готов. Но всё равно…Это бесполезно… Бесполезно…Бесполезно…»

« Ничего…» — услышал я померкшую во тьме мысль тёмной сущности. « Я заслужил эту казнь. Я пойду один. Я плюну в рожу высшему совету жрецов и скажу — рвите меня хоть на молекулы и атомы. Я плевать хотел на вас и на принцип куба. Теперь я знаю за Что стоит жить и умирать. Знаю, солдат!»

Ответить мне было нечего… Поэтому я не ответил.

« Она ушла… Она просто ушла…» пусть мысленно, но с диким надрывом стонал Ингва.

— Не-е-ет! — пронзительно закричал я и с размаху ударил своим бедным лбом о гранитные плиты. Ударил так что рассёк одну бровь. И моя горячая кровь закапала яркими кляксами по тёмным плитам. И эти кляксы начали вдруг дымиться… Или парить невероятным паром моей зря прожитой жизни.

«Зря прожитая жизнь» — смиренно подумал я и зарыдал от рвущей меня душевной боли…

«Ингва спасал Алёну. Спасал меня. Ингва готов идти на смерть ради меня, убогого дурачка и ради неё, глупой девчонки. И он пойдёт. Я в этом не сомневаюсь! Пойдёт… Как же мне тебя жаль, Ингва. Что тебе придётся претерпеть! Смертный ужас что тебе придётся вынести перед тем как рухнуть в тёмные и страшные глубины тьмы…На веки вечные…»

Внезапно дикий, пронизывающий моё ослабевшее тело полярный холод преисподней словно растаял. Стихли кошмарные завывания чёрного ветра… Стихло всё…

И над почерневшей площадью снова вспыхнуло таинственное Сияние. Я снова почувствовал как Она улыбается. Доброй и любящей улыбкой…

И тишина…Тишина…Тишина…

И едва слышный шелест Её мысли…

«Все прощены. Все… Прощены. И он тоже…Я ухожу…»

И Сияние погасло… Словно кто — то невидимый и Всемогущий выключил Небесный рубильник.

Я медленно отлепил свою голову от заляпанного кровью гранита и, ничего не понимая, осмотрелся по сторонам. И увидел своего Великого Ингву. Стоящего на четвереньках, уткнувшийся лбом в гранит. Ростом в пять метров?! Да нет же! Ростом с обычного человека!

И мне захотелось безудержно смеяться. Сам не знаю почему. Нет, знаю! Знаю! Ингва тоже прощён. Как и все… Как и все! Все!

— Вставай, приятель! — радостно заорал я. — Рота, подъё-о-ом!

Ингва медленно поднял свою голову в капюшоне и тоже осмотрелся …

— Что случилось? — пробулькал он.

— А что надо то и случилось! — продолжал вопить я.

Бликса тоже вскочил на лапы и завизжал и запрыгал как щенок! Я бросился обнимать своего волчару. Тот тольтко уворачивался и носился вокруг меня играя как с пацаном.А я был готов орать от счастья! Ингва медленно встал на ноги и сбросил с головы капюшон. Его страшное, вытянутой как труба, лицо было поистине ужасно. Но меня оно нисколько не напугало. Ни эта серая, пористая кожа древнего старика, ни эти две зияющие дыры вместо ноздрей. Да ничего не напугало!

— Ну и рожа у тебя, Ингва! — кричал я — Ну и рожа-а!

Ингва дёрнул веками и я увидел его потухшие глаза… Они больше не сверкали кровавыми рубинами. А просто были налиты кровью… Словно с глубокого похмелья.И из его обвисших складок век, по серой коже рыла — лица, стекали бурые слёзы…

— Чего разорался? — недовольно пробурчал Ингва, вытирая рукавом эту бурую жидкую грязь из под глаз.

— А видел бы ты себя со стороны, чувак! И что только не делает со всякими сущностями смирение и терпение! И росточку поубавилось и гонора!

— Объясни мне что случилось…— как несмазанные оси телеги проскрипел голос Ингвы. — Я не понял…

— Чего ты не понял, дурилка картонная?! Она услышала меня! Услышала как я просил у тебя прощение за своё бессилие! Я не знаю как объяснить… Может быть когда я сказал тебе что готов умереть рядом с тобой на вашем капище… Может, Она услышала твои мысли… О том что тебе наплевать на принцип куба. И то что готов принять муку. Я не знаю…

Безгубый рот Игвы растянулся в жутковатой улыбке, обнажив кончики почерневших от времени клыков.

— Я прощён… А ты, боец… Кое-о чём позабыл…

— О чём, чувак? — усмехнулся я.

— О том что бы Небеса простили тебя лично… Чувак…

Я замолчал… И молчал целую минуту. А затем с горькой улыбкой произнёс:

— А это уже детали. Малоинтересные детали. Не имеющие никакого значения.

— Ну? — спросил я. — Прощаться будем? Чёрт прощёный что жид крещёный…

Ингва мрачно, но при этом счастливо расхохотался моей шутке. Каркая при этом как старый, мудрый ворон.

— Да пора бы уже. — ответил он. — Мне — сначала на Высший совет жрецов принципа куба а затем — на живодёрню Главного капища. Тебе, Монах, в очередное рубилово.

— Страшно? — с суровой печалью произнёс я.

— Ты даже не представляешь, военный…

— И представлять не хочу… Кошмар, блин… Обниматься напоследок не будем. — заметил я. — У тебя, конечно, харя смешная до коликов но уж больно отвратная… Чувак…

— Не будем. — кивнул Ингва.

— Признайся мне, дорогой друг. — попросил я. — Ведь не было никакого, лично тебе доверенного проводника? Так ведь? При том последнем жертвоприношении капитана Лосева был именно ты?

— Умный ты. — усмехнулся Ингва. — Хоть и болван круглый. Да. Я был на том капище. Я бы никому и не при каких обстоятельствах в Юдоли Возмездия не доверился. Я что, похож на идиота?

— Не похож, Ингва…

— Мне пора… — проговорил Ингва. — Я буду помнить тебя, боец. Вечно помнить. Поверь, друг. Ты того стоишь…

— Прощай… — выдавил я из себя. — Прощай, друг…

И я протянул Ингве руку. И пожал его четырёхпалую, когтистую «клешню».

Ингва молча кивнул и растворился в чёрном воздухе. Как будто его и не бывало. Не бывало никогда…

— Вынеси свою боль, Ингва… — прошептал я. — Вывези её как подобает старому, мудрому старику. Ты сможешь. Я в тебя верю, старичилло… Ну а мне… Мне тоже пора собираться в дорогу.

* * *

Я проснулся в насквозь прокуренной, глухой темноте. Рядом, положив мне на плечо голову, тихо посапывала Алёна. Я улыбнулся.

«Ты здесь, милая. Рядышком. Как и положено верной подружке» — подумал я.

Дотянулся до настольной лампы и включил свет. Темнота рассеялась, словно забилась по углам спальни. Стараясь не разбудить Алёнку, я осторожно вытащил своё плечо из под её головы. Алёна что-то промурлыкала во сне но так и не проснулась. Я медленно встал с кровати и схватился за стену. Какая слабость во всём теле… Кошмар. Но мне надо дойти, хоть доползти до туалета. И я это сделаю.

Вышел в тёмный коридор. Во всей квартире царили тишина и покой.

— Походу, по как я спал… Ребятки все упились вчера вдрызг…— пробормотал я. — А может быть упились уже сегодня. Да всё равно.

Я добрёл до туалета, включил свет.Закрыл за собой дверь поплотней. И склонился над унитазом. Где-то в брюхе взбурлила кровь, пошла горлом и пузырящейся струёй полилась на белый кафель. Меня жутко вырвало… Я тяжело задышал и вытер рот. Прошептал:

— Значит, так и надо. Чем подыхать здесь как пёс смердящий… Ангелочек права. Она умничка. Всё правильно делает.

Меня шумно вырвало ещё раз. Стало гораздо легче…

— Вот так вот, фраер дешёвый. — свирепо обратиля я сам к себе. — Суши вёсла, ниндзя хренов…

Затем я смыл кровь, обильно забрызгавшую унитаз, спустив воду из сливного бочка и с трудом вышел из туалета, хватаясь руками за всё за что можно схватиться. И поплёлся обратно в спальню.

— Лиза… — позвал я негромко. — Ангелочек… Ты где?

— Я здесь, в спальне. Макс. Уже здесь… Иди сюда.

Я вошёл в тускло освещённую комнату. Алёна и Лиза, взявшись за руки, сидели на кровати и смотрели на меня.

— Как ты? — дрогнувшим голосом спросила Алёна.

— Да нормально, девочка. — я попробовал улыбнуться.

Странное дело, но улыбка у меня получилась. Я присел перед девушками на корточки и пробормотал:

— Время вышло, девчонки. Полностью. Мне пора.Я рад что этот клубок с микробами так быстро размотался. И избавил нас всех от мучительных ожиданий…Теперь — всё просто.

— Я знаю…— грустно произнесла Алёна. — Я не могу видеть как ты…

— И не надо, любимая. — я поцеловал обеим девушкам руки. — Помогите мне…

Алёна и Лиза подхватили меня под руки и уложили на кровать. Алёна включила большую люстру. Я даже зажмурился от яркого света.

— Мы споём тебе на дорожку…— прошептала Лиза. — Я позову Даньку с Леськой. Вам надо попрощаться.

— Зови. — кивнул я. — Только запрети им тут вытьё и нытьё. Тьфу! Не терплю этих соплей. Я вам всем разрешаю только светлую грусть, мать вашу…

— Будет исполнено, солдат. — улыбнулась Лиза.

— Я буду ждать тебя в «Раю для дураков» — эхом отозвалась Алёна. — Ждать столько сколько будет нужно.

— Данька, Леська! — звонко крикнула Лиза.

Из гостиной послышался скрип тахты и торопливые шаги. И в проёме двери в спальной появились они. Мой друг Богдан и сестрёнка Леся.

— Ребята… — слабо улыбнулся я. — Давайте прощаться. Мне пора. А вы, негодяйчики, даже ещё не протрезвели.

— Братик…— всхлипнула Олеся.

— Братка…— тяжело вздохнул Богдан. — Почему, блин, всё так несправедливо…

— Ещё как справедливо…— мрачно ответствовал я. — Эта напасть мне — за то что жестоко и…. И с удовольствием убил человека. Недавно совсем…

— Это я во всё виновата… — отвернувшись, еле слышно сказала Лиза.

— Брось, Ангелочек. — вздохнул я. — Здесь нет виноватых… Если бы я не прикончил этого эСэНБэшника… Он пристрелил бы и меня и этого парня, что мне помогал…Как бишь его? А, Рустэм… И попробовал, возможно, пристрелить и тебя.

— Ну что?! — чуть не закричал Богдан. — Я тоже вынес целой обоймой мозги Фесину. Дальше что?!

— А то, братка, что ты реальные боец настоящего спецназа… Не то что я, прикомандированный к бойцам, прозорливый вахлак… А убивать врагов — твоя обязанность! Мне это делать, будучи Максимилианом, никак нельзя….

Богдан не нашёлся что ответить…

— Иди сюда, дружище. Я пожму твою дружескую лапу! — ободряюще улыбаясь, сказал я.

Богдан, взяв Олесю за руку, подошёл к кровати.

— Не скулите обо мне… Мы все смертны. Так что — дело обычное.

Я протянул Крошу руку. Тот крепко пожа мою слабую ладонь. Его конопатая, родная братская рожа была серьёзна и задумчива.

— Я тебе ещё одну умную вещь скажу. — добавил я. — Только ты не обижайся. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как состаришься и так же как я сейчас, склеишь ласты. И мы с тобой снова увидимся, братка. Только в других мирах и других измерениях. Как я тебе однажды уже обещал. А вы с Леськой живите в этой хате и не парьтесь по пустякам. Чпокайтесь до потери сознания но токмо зачатия деток для а не тупой похоти ради. Благословляю вас не это аки молодых сопляков.И не поминайте меня лихуём!

От этой лихой тирады даже отчаянно горюющая Алёна не выдержала и прыснула нервным смешком в кулачок. Богдан тоже растерянно улыбнулся.

— Прощайте. — произнёс я почти равнодушно. — Сначала вы проводите меня а потом все вместе — проводите Алёнку. Её время — тоже на исходе.

— Алёна. Закатай Максу рукав. — деловито приказала Лиза. — Я сейчас.

Лиза выпорхнула из комнаты и мгновенно вернулась назад, со своим рюкзачком в руке. Алёна сделала то что потребовала Ангелочек Лиза.

Спрашиваешь, Наблюдатель, что это я так отчаянно веселюсь, глядя неизбежности прямо в глаза? А потому что и не представляешь себе какое это офигенное ощущение свободы — знать что всё предопределено и выбор уже сделан. Причём — не тобой. Причём — давным давно. Всё просто и ясно. Понял, ага?

И с тобой мне прошло время прощаться, Наблюдатель. Не хрен затягивать эту сопливую сцену. Я бы мог наклацать ещё много дурацких слов, что выдавить из тебя слезу, но… Ни к чему это. Так ведь, Наблюдатель? Так.

Пришло время закруглять эту бодягу. Я говорю о моей дурно, весьма дурно, изложенной выше «ляв стори». К тому же уже ненормально затянутой.

Пожелаю только любви и удачи твоим близким и родным. И самое главное, Наблюдатель! Чуть не забыл тебе сказать…

Верь! Бойся! Проси!

Прощай, дорогой. Я тебя вижу и улыбаюсь тебе. Больше я тебе надоедать не буду. И так уже надоел до зелёных соплей! Как и ты мне. Хех! Хрена тебе лысого а не исповеди от полусвихнувшегося от «химозы» — синтетической наркоты и алкоголя, придурка. Это я о себе.Так что зацени, упырь, мою самоиронию. И, прости если что не так, Наблюдатель… Больше ты Максимилиана никогда не увидишь. Он для тебя — умер. Навсегда.

Лиза вынула из рюкзачка шприц и пузырёк с «интро». Набрала в «баян» мощную дозу.

— Что ты делаешь, Ангелочек?! — с тихим испугом спросила Олеся.

— Для Макса — это единственный способ попасть в Юдоль. После укола он уснёт… — заметила Лиза. — И больше не проснётся. Никогда…

— Макс… — проскулила Леська.

— Счастья тебе, сестричка…— снова улыбнулся я. — Вместе с Данькой. Молитесь за мою грешную душу. И детишек вам побольше. Не скучайте и не плачьте обо мне. Я прожил… Не то что бы нормальную жизнь. Я свою жизнь конкретно похерил…

— Не ври… Мне Данька всё вчера рассказал…— всхлипнула Олеся. — Как ты его спас от смерти. Там, где-то в том страшном мире, где вы были оба… Как ты в одиночку расстрелял хаммер, в котором Даньку везли на убой…

— Сам подыхай…А товарища — выручай. Это — закон…. — прошептал я.

— Что, Ангелочек…— спросил Крош. — Совсем времени не осталось?

— Пара— другая минут. — ответила Лиза. — Макс едва дышит. Нужно немного упреждения. Что бы не окараться.

— Братка. — громко произнёс Богдан. — Ты был настоящим бойцом! Спасибо тебе за то…За то что был!

— Учись, сестрёнка! — заулыбался я. — Вот так должны прощаться братья! И сёстры тоже! По мужицки!

— Ручку давай. — тихо прошептала Лиза.

— Держи, Ангелочек. И не серчай на меня. Если я что и сказал или сделал не так.

— Ты всё верно сказал и всё верно сделал. Мы тебя любим! — улыбнулась Лиза. — А ты дождись их всех. Дождитесь их вместе с Алёной.Вам вместе будет весело. Обещаю!

И я вдруг рассмеялся.

— Я был по настоящему счастлив с вами, мальчики и девочки. Благодарю вас! А теперь можете обсесть меня со всех сторон как мухи на… Просю пардону! Как пчёлки на мёд!

— Шутник, блин…— с горечью засмеялась Алёнка. — Прощай, любимый! До встречи в «Раю для…»… Ну ты сам знаешь! Я тебя жду!

— Но странный стук зовёт в дорогу! — весело пропел я подставляя руку Лизе.

— Может сердца а может стук в дверь… И когда я обернусь на пороге… Я скажу одно лишь слово — Верь!

— Верим…— в голос подхватили мои друзья и любимые.

— Я провожу тебя, мой мальчик…— прошептала Алёна и легла рядом со мной.

Лиза легко поймала вздувшуюся вену на моей руке тонкой иглой и поршень шприца двинулся в путь вместе со мной. Моя любимая девчонка Алёна прикурила сигарету, что бы разделить её ароматный дым на двоих и снова юркнула под мою руку. Положила мне на грудь свою светловолосую голову. Я крепко обнял свою любимую девушку. Заглянул в её серо — зелёные глаза, точное отражение моих глаз. Нежно поцеловал её в округлившиеся для ответного поцелуя губки. И откинулся на подушку. Алёна глубоко затянулась дымом сигареты и протянула её мне. Я тоже с удовольствием вдохнул свою последнюю затяжку табачным дымком.

— Ты обещала спеть, Ангелочек. Спой ту, что пела в последний раз…

— Хорошо, боец… Слушай. Две минутки до путешествия у тебя ещё есть…

И я стал слушать как звучит прекрасный серебряный голосок Ангелочка Лизы. С такой нежной, щемящей болью что мне пришлось даже шмыгнуть носом… И всхлипнуть…

Затуманившимся взглядом я пытаюсь всмотреться в прекрасное юное личико Лизы. С почему-то вдруг обострившимися чертами… И в памяти выплыла картинка из далёкого детства. На стареньком, допотопном проигрывателе беззвучно крутится виниловая пластинка. А на её «пятаке» — стоит старинная ёлочная игрушка. Крошечный ангелочек из белого гипса… Стоит и кружится вместе с пластинкой…

— В горнице мое-ей светло-о-о… Это от ночной звезды-ы… Матушка возьмёт ведро-о… Молча принесёт воды-ы…

— Дремлет на стене мое-ей…— тихим и глубоким бархатным голосом начала подпевать Алёна. — Ивы кружевная-а те-ень… Завтра у меня а-а под ней…Будет хлопотливый де-ень…

— Прощай, Макс! — уже откуда-то издалека я услышал голоса Богдана и Олеси… — Прощай и до встречи!

Но мне хватило сил только едва улыбнуться… Моё путешествие началось…Ведь у меня впереди — ещё целая Жи-изнь!