СНН. Эффект интро. Сцена 23. Прорыв в Белый мир.

Евгений Будимиров

Сцена # 23. Снова страх и ненависть в N — бурге.

День 438. 12.10.

— Бликса…— прошептал снайпер себе под нос. — Где ты, волчара? Куда зашкерился? Я тоскую без своего Серого Брата…

Отозвалась тон-сигналом его рация:

— Монах, ответь! Это Нюша на приёме!

— Ответил Монах. — безжизненно пустым голосом отозвался снайпер.

— Как там на позициях коммандос дела? — вопрос Юшкевича был, как всегда сух и деловит.

— Типа, всё пучком. — ответил Монах. — Я пристрелил одного из коммандос, экспроприировал его М — 16 с подствольником и устроил паре взводов коммандос акуенно кровавую баньку. Да и вы подсобили, несмотря на говнянскую позицию. Молодчаги — пацики.

— Знаешь, Монах…— тут голос сержанта прозвучал как-то неуверенно. — Я не буду спрашивать как тебе удалось вычислить всю это кодлу коммандос… Одно скажу, а такое, млеать, я говорю редко. Ты, сука, гений, сука. Если бы не ты — нас бы положили всех до единого как слепых щенков…

— Не особо обольщайся насчёт моих способностей, сержант. — мрачно усмехнулся снайпер. — Будет время, я тебе обязательно расскажу кто реально, вытащил мобильную группу из неминуемой жопы. Тебе будет интересно, поверь. А сейчас труби сбор со всеми мерами предосторожности. Не мне тебя учить. Может, кто из этих пиндобл…дей ещё жив остался. А мне надо Бликсу найти. Я без него дальше — не пойду. Как понял?

— Понял тебя…

— Да, забыл спросить… Как там Бронька?

— Нормуль. — ответил Юшкевич. — Пулей мясо на заднице прошило, жить будет. Даже идти сможет. Только его «КОРД», один хер, кому-то на себе таранить придётся. И у меня к тебе тоже вопросец имеется.

— Спрашивай.

— Что это за «чёрный туман», о котором ты орал по рации?

— Это — наше спасение, Позже объясню, Нюшка. Ты главное не забывай — с тыла, то есть с той стороны ущелья, откуда мы с Крошем пришли, вслед за нами идёт пара рот рейнджеров. Ущелье сплошь в разломах и эти суки могут зайти с любого конца.Держите круговую, пока я ищу Бликсу. А позже я найду вас по навигатору и мы все вместе слиняем из этой чёртовой задницы.

— Всё понял, Монах. — ответил Юшкевич. — Удачи и отбой.

— Отбой связи, сержант…

Монах молча закурил сигарету и мысленно обратился к Небесам…

« Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный! Помоги мне найти Бликсу!»

И «Святый Боже» услышал надрывный душевный крик Монаха… И подсказал что ему делать! Снайпер вывернул на рации регулятор громкости на полную и срывающимся голосом заорал в микрофон гарнитуры:

— Бликса-а-а! Ётиёма-а-ать! Отзовись, харя волосатая!!!

Несколько секунд томительной тишины… И вдруг! В наушнике гарнитуры раздался тоскливый волчий вой! Протяжный и душеразрадирающий!

— Бликса-а! — сначала выдохнул, не веря своим ушам снайпер а затем завопил в микрофон рации:

— Бликса, твою мать! Ты жив! Ты где, сучий потрох?! Почему я не вижу тебя на дисплее навигатора?!

Монах снова посмотрел на дисплей и вдруг увидел мерцающую зелёную точку в какой паре сотен шагов от себя!

— Я вижу тебя, волчок! — счастливо орал Монах. — Я спускаюсь! Будь на месте и никуда с него не сходи! Это приказ, бля!

Снайпер схватил свою винтовку, рванул затвор и, словно чёрная птица — ворон, слетел с высоты с полдесятка метров прямо на горячий песок ущелья! И бегом рванул к тому месту что указывал ему дисплей навигатора.

— Только никуда не уходи волчок! — сбивчиво хрипел он — Никуда! Будь на месте!

Бликса на месте и оказался… Он сиротливо лежал на песке, положив лопоухую голову на передние, сложенные вместе лапы…

— Я здесь! — завопил Монах. — Зде-есь!

Бликса вскочил на все четыре лапы и рванул навстречу хозяину, радостно визжа! Через полминуты они встретились… Монах крепко обнял своего волка и заглянул в его влажные глаза… Снайперу показалось или нет?

Шерсть под глазами Бликсы на его морде была мокрой!

— Да ты плакал, дружок? — изумился Монах. — Ну не плачь! Мы снова вместе и никто нас не разлучит! Я тебе обещаю!

И снайпер звонко чмокнул волка во влажный нос! А затем поправил гарнитуру рации и быстро и холодно произнёс:

— Нюша! Приём. Это Монах!

— Мы на приёме, снайпер! — ответил Юшкевич.

— Я нашёл Бликсу. С ним — порядок.Короче, отсиживаться смысла нет. Видите меня на навигаторах?

— Видим.

И тут Монах ошарашено замолчал… Он увидел не широкий разлом в базальтовой стене, откуда, скорее всего и выбежал на зов Бликса. И вдруг этот разлом начал наполняться каким-то чёрным то ли дымом, то ли испарениями…

— Ты чего замолчал, Монах?! — рявкнул по рации Юшкевич.

— Заткнись, сержант.Не до тебя. — холодно ответствовал Монах.

Снайпер просто смотрел как у входа в разлом откуда-то из Ниоткуда вдруг закружился, постепенно, увеличивасяь в мощи и размерах, Чёрный Смерч! Вскоре смерч вырос до высоты скального разлома и наполнил его тем самым Чёрным Туманом…

— Вот он, сука… — восхищённо прошептал Монах — Вот это и есть — Чёрный Туман, который выведет нас из этой помойки!

И тут Бликса снова вскочил, взвыл и закружился на месте «волчком».

— Что с тобой, приятель? — спросил снайпер.

Больше ничего Монах сказать не успел! Волк с места, взрыв лапами песок рванул к наполнившемуся чёрным туманом разлому и исчез в нём как в кромешном мраке!

— Бликса! — закричал Монах. — Стой, сучонок! Вдруг этот туман — ядовитые испарения!

Но в ответ из чёрной густой дымки он услышал только радостный волчий рык! Бликса словно звал его за собой. Монах бросился следом но какая-то неведомая сила остановила его у самого входа в разлом. Он снова закричал по рации:

— Нюша, приём!

— Ответил Нюша!

— Короче, я нашёл разлом, залитый этим самым чёрным туманом. Бликса только что рванул прямо в него и пропал.

— Понял! Нам — то что делать, Монах?!

«Что делать»… Сама Юдоль Возмездия мгновенно дала подсказку на этот вопрос… Где-то высоко над головой снайпер услышал пронзительный, рвущий уши и души свист падающих миномётных мин…Начался массированный миномётный обстрел!

— Мины, Нюшка! — заорал по рации Монах. — Всем залечь, бля!

— Это рейнджеры, про которых ты говорил, ибашат! — голос Юшкевича снова был поразительно спокоен словно массированный миномётный удар для него — так, детские шалости…

— Нас вычислили бэплы — разведчики! — зло ощерился Монах. — Бой принимать нет смысла.Нас всех положат. Что мы можем вшестером против двух-трёх сотен рейнджеров? Видите меня на дисплеях? Я вас вижу.Вы — в паре сотен метров от меня и от разлома. В моменты передышек, короткими перебежкам продвигайтесь к разлому.Будем линять в него. Я попробую вас прикрыть! Начинайте, пацики!

— Здесь полно скальных обломков, Монах. — ответил Юшкевич. — Они надёжно укроют нас от осколков! Так что жди нас через десять, масксимум — пятнадцать минут! Отбой связи!

Снайпер выглянул из укрытия когда обстрел понемногу начал стихать.

— Ну, чё, скотобазы! — зло пробормотал он. — Поиграем в кошки-мышки? Давай, я готов.

Монах установил винтовку на сошки, предварительно сняв глушитель со ствола. Для пущей дальности и точности боя. Лазерный целеуказатель выдал на окуляр прицела точное расстояния до идущих в авангарде группы рейнджеров. Она передвигались, согласно всем писаным правилам боя — короткими перебежками. Учинить массовое смертоубийство Монаху помогла древняя как мир садистско-снайперская тактика.

Он мгновенно выловил в перекрестье прицела рядового бойца — рейнджера и когда тот выскочил из укрытия что бы добежать до следующего, Монах выстрелил!

Термопуля врезалась в кевларовый наколенник бойца, взорвалась и практически напрочь оторвала ему ногу, С диким криком рейнджер свалился на песок, корчась от дикой боли и извиваясь…

Монах быстро сменил позицию и снова поймал в прицел раненого… Сейчас подоспеютего верные товарищи, что бы вытащить раненого из под огня… Так и случилось! Из-за огромного базальтового валуна выскочили гигантский негр — рейнджер, весом, наверное с полтора центнера. Он на удивление быстро подбежал к раненому но вместо того чтобы сразу вытащить его с линии огня, вознамерился оказать ему первую медпомощь…

— Ну, блять, что за дебилов рожает благословенная американская земля?! — усмехнулся снайпер.

Негр распечатал санпакет, достал жгут, что бы перетянуть раненому разорванные артерии, даже извлёк из рюкзака обезболивающие препараты. Больше ничего бедный дядя Том сделать не успел так как получил в брюхо термопулю. Она продырявила бронежилет и превратила кишки негра в кровавую кашу из потрохов и дерьма… Потеряв сознание от болевого шока негр свалился прямо на орущего, «обезноженного» рейнджера. А снайпер даже не стал менять позиции и единственным точным выстрелом продырявил башку ещё одного незадачливого рейнджера что имел глупость высунуться из-за урытия и и посмотреть что происходит…. От точного попадания термопули Монаха смятая каска вместе с половиной черепа бойца свечкой взлетела над позициями и укрытиями авангарда рейнджеров. Короче, «веселуха» продолжалась!

И тут тревожно запиликал навигатор на предплечье снайпера.

— Монах! Приём, мы на подходе! — орал по рации Нюша. — Мы тебя уже видим! И разлом видим тоже!

— Аккуратней, пацаны. — холодно ответил Монах. — Боевой бэпл на подлёте. У меня нет времени его выпиливать. Низко он не спуститься — сто пудов. Будет ибашить нас ракетами с высоты. Так что — торопитесь!

— Поняли тебя!

— Только палить не вздумайте! — рявкнул снайпер. — Ваше дело — добраться целыми до разлома. Там — наше спасение! А я пока поработаю.

— Как дела у тебя, снайпер? — весело спросил Юшкевич.

— Минус трое рейнджерыл. — зло ухмыльнулся Монах.

— Ну ты даёшь, чертила грешный… — нервно засмеялся Юшкевич. — Всё, новый обстрел. Мины свистят.Мы залегли.

— Да Бога ради…— пожал плечами Монах, выцеливая следующую жертву.

Следующий боец оказался куда смышлёней. Он подбирался к раненым товарищам уже ползком но для сверхмощной оптики Монаха, один хрен, он был как на ладони. Поэтому Монах, ради извращённо-садистского удовольствия ухитрился снести термопулей его нижнюю челюсть. Полностью, Наблюдатель. Ты когда нибудь в своей грешной жизни имел удовольствие видеть людей без нижней челюсти? Зрелище так себе, сообщаю тебе по строжайшему секрету. Гы!

Юшкевич не ошибся.Сразу же начался новый миномётный обстрел.Но Монах и не собирался ставить мат своему врагу и заканчивать партию. Он просто сменил позицию, не выпуская из прицела троих раненых рейнджеров. Наконец — то до коммандос допёрла простенькая мыслишка. Их калечат уверенно и целенаправленно. Поэтому авангард напрочь залёг за укрытиями, пока мины рвали ущелье в клочья!

И несмотря на то что в этот миг боя в Монахе проснулись тёмные людоедские инстинкты — добивать раненых он не стал. Снайпер знал наверняка — они сдохнут сами. Надо было просто помочь им помучиться перед смертью. Первым на очереди был боец с почти оторванной термопулей, ногой. Монах перезарядил винтовку чёрным магазином, снаряженным разрывными и просто прострелил ему солнечное сплетение разрывной пулей. Второму парню, с оторванной нижней челюстью, снайпер точным выстрелом разнёс экзоскелет на спине, ухитрившись при этом повредить ему позвоночник.

Нет, этого было недостаточно!

И снайпер единственной разрывной пулей переломал несчастному солдату без челюсти обе берцовые кости. Оставалось только ждать пока тот не сдохнет от потери крови и болевого шока. Негра — рейнджера Монах «трогать» не стал… Термопули в его развороченном брюхе для медленной и мучительной смерти было вполне достаточно.

Монах быстро убрался с «запаленной» позиции и быстро пополз прямо к разлому, залитым как страшным варевом, Чёрным испарением…

Миномётный обстрел тем временем затих и снайпер услышал по рации злобный голос Карыча:

— На, получи, кяфир паганий.

И хлёсткий, как удар бичом, щелчок выстрела СВД.

— Пиридавай прывет главному шайтану, блидналицый.

Монах усмехнулся…

— Завалил пиндоса, Вахитка? — спросил он по рации.

— Ясен пень, рюсскый. Башькя навылет, маму я ево ибаль. И систру ево — тоже ибаль… И жину ево !

— Хорошо хоть его бульдога ты не «ибаль»…— рассмеялся Монах.

— Булдога ево я, точна, не ибаль. А вот бултырьера ево ибаль так щто тот падох, сука. — загоготал Карыч.

— Хорош п…здеть! — рявкнул по рации Юшкевич. — Монах, мы ползём к разлому, жди там нас через пару минут. Потерь — нет.

— Ну и зае…ись… Я уже на месте!

Монах стащил с головы шлем-сферу, выудил из подсумка противогаз.

— Ползите все сюда и готовьте противогазы. На всякий случай. Вдруг этот Чёрный Туман — отравленное испарения. Шевилите говядиной, военные! Пока нас боевой бэпл в песок и щебень не закопал.

И тут он увидел своих бойцов.Все — целые и невредидимые, не считая Броньку, ковыляющего с простреленной ногой.

«Наверно, на промедоле прёт пацик» — подумал Монах. Рядом с Бронькой, поддерживая его под руку, ковылял Крош, волоча на себе, кроме своего автомата, тяжеленный «КОРД» Броньки.

Карыч, чуть позади, с СВДэхой прикрывал отход группы.

Всё пространство перед входом в разлом было завалено огромными глыбами базальта.Поэтому укрыться за ними от мин и шальных пуль — было плёвым делом.Наконец, все бойцы группы были в сборе. Оставалось дождаться Карыча.

— Э, бамбук африканский! — весело обратился к нему по рации Юшкевич. — Только тебя ждём, Двигай резче. Успеешь ещё пострелять.

— Иду! — буркнул Карыч в ответ.

Через пару минут он так же присоединился к группе.И все бойцы в благоговейном ужасе и в восторге уставились на клубящийся у входа в разлом Чёрный туман…

— Всё, валим из этого гиблого места — объявил сержант Юшкевич. — Идём цепью по одному.Дистанция — в пределах видимости. Карыч прикрывает отход. Вахит уходит в разлом последним. Надеваем противогазы. Всё!

И группа по одному стало быстро погружаться в Чёрный Туман…

А для снайпера с позывным Монах — это стало первым прощанием с ненавистной Юдолью Возмездия…

* * *

День 438. 14.07.

Чёрный Туман не был обычным ядовитым испарением, которые так своейственны Юдоли и её мрачным скалам и пескам пустынь… Он не выворачивал наизнанку сознание тех, кто имел неосторожность вдохнуть Туман, пустить его в свои лёгкие и в свою кровь… Поэтому Монах нисколько не удивился, встретив в клубах Чёрного Сумрака, автор позволит себе ещё одно из определений, понятия «Чёрный Туман» — «Чёрный сумрак»…. Короче я чё то отвлёкся. Снайпер ничуть не удивился, заметив в Сумраке, пару зелёных огоньков — волчьих глаз… Через минуту волчье тело приобрело вполне реальные очертания. Бликса весело размахивал хвостом и забавно щерился, а точнее, улыбался ожидаемое встрече с Хозяином и его друзьями.

— Хех, братка Серый! — приветствовал своего друга-зверя снайпер Монах. — А я то уж забоялся что прое…ал тебя в этом грёбаном тумане.

Бликса только забавно тявкнул в ответ!

— Слушайте сюда, пацики. Я снимаю противогаз чего вам делать — категорически не советую. Посмотрим, что будет со мной и если через пару часов мне не сорвёт планку от испарений — снимите противогазы тоже. Раньше — ни-ни. Как поняли, упыри?

— Поняли тебя. — пробубнил из под своего резинового намордника Крош. Он шёл рядом с Монахом.

— Остальные?

— Да не глухие, Монах! — раздражённо ответил по рации Юшкевич.

Сержанту явно не улыбалось то что Монах, сам того не желая, подрывал его командирский авторитет. Снайпер это понял сразу и решил при случае, выправить ситуацию в пользу сержанта Юшкевича. Впрочем, сейчас бойцам было не до этих мелких частностей.

Монах стащил с головы противогаз и нарочито ннбрежно, наполнил полные лёгкие Чёрным Сумраком. И — ничего. Чего и сследовало ожидать.

— Ну как, Монах? — спросил Крош по рации. — Чем воняет Чёрный Туман?

— Свежим воздухом свободы, братка! — довольным голосом сообщил снайпер.

— Блина, Я тоже хочу этот гандон с башки снять! — пожаловался Богдан.

— У тебя командир есть, вообще-то. Забыл как его зовут? Ну так я напомню. Старший сержант Юшкевич. Командир мобильной разведгруппы. — усмехнулся Монах.

— У тебя, военный, тоже командир есть. — довольным голосом сообщил по рации Никита. — Напомнить, как его имя и звание?

— Я в курсе, товарищ страшный сержант! — весло ответил снайпер.

Всё, млять. Авторитет Юшкевича как командира был восстановлен. Монах мог гордиться своей чуткостью и проницательностью.

— Манах! — услышал по рации надреснутый голос Вахита Исрапилова.

— Чё хотел, стоеросовый? — насмешливо ответил снайпер.

— Ты же « Красный скорпион»… У тибя, в натюре, нэту камандиров па аперделению.

Бойцы дружно захохотали над этим вахитовским «па аперделению».

— Как ты говоришь — «Не тот слючай», Вахитка. — совершенно серьёзно ответил снайпер. — После гибели «Смешариков» сержант Юшкевич взял ответственность на себя. Вместе с командованием. За целый месяц он не потерял ни одного своего бойца, не считая Лёлека, но это был особый случай. Лёха погиб, прикрывая отход группы. Это была смерть настоящего воина «за други своя», если тебе это выражение хоть что-то говорит. А остальные — целы и невредимы, за что сержанту Юшкевичу, сколотившему из ошмётков двух погибших рот вполне боеспособное воинское подразделение — особый уважец и респехтуха. Так что теперь Нюша — и мой командир. Вкурил, Вахитка?

— Вкурил, Манах. Как не вкурить?

— Малацуц, боец Исрапилов. Далеко пойдёшь.

Неожиданно просигналил навигатор Монаха и тот с изумлением уставился на дисплей… Одновременно по рации пропищал длинный тон-сигнал и послышался уже давно всеми позабытый голос капитана Лосева:

— Монах, на связь! Это Лосяш говорит! Ответь!

Монаха, несмотря на всё его самообладание, даже затрясло от неожиданности! И все бойцы моментально притихли, ожидая что ответит снайпер…

— Монах, на связи… — дрогнувшим голосом ответил снайпер.

— Ну здарова, душегубец! — негромко произнёс Лосев. — Как дела, чем порадуешь?

— Всё нормально, товарищ капитан… Жаловаться особо не на что.Разве что на то что БэКа на исходе и жрать не хрен…

— Всё воюешь?

— Мы все воюем…— ответил Монах. — Нюша, Крош, Бронька, Максим, Вахит… Лёлек геройски погиб несколько часов назад…

— Царствие Небесное пацану…— отозвался Лосев. — А мы спалили главную Базу контингента небесного воинства и угандошили несколько тыщ личного состава Базы…

— Знаю, товарищ капитан. Мы с Крошем видели зарево над пустыней… Что вы делаете сейчас и где вы.? Мой навигатор выдаёт неточную информацию о вас и вашем передвижении…

— Мы идём маршем колонной трофейной «брони». Где мы — хрен знает. Где-то в пустыне. Но это не та пустыне, которую мы знали… Может, ты знаешь что это за место? Вокруг только пустыня и никаких ориентиров.

— Я вот что спросить хотел, товарищ капитан… Вам что-нибудь известно о судьбе «Чебурашек»? То есть, роты спецназа майора Чебарова?

— Только неподтверждённые данные, Монах. — глухо ответил Лосев. — По одним данным, по капищу, где пытались укрыться « чебурашки», кибердраги нанесли локальный ядерный удар. Я предполагаю что пиндосня пожаловалась Верховным Жрецам Саум что им никак не удаётся одолеть Мертвяков спецназа… И те дали своё согласие на применение небольшого ядерного заряда, что бы окончательно уничтожить, а попросту, сжечь, Мертвяков Чебарова. Но повторюсь — информация непроверенная.

— Странно это… — заметил Монах. — Жрецы Саум разрешили расхерачить священное место — капище, в угоду каким то там воинам света. Странно. Совесть есть у них?

— Мне это тоже показалось странным, Монах. А насчёт совести — это к кому угодно, только не к клану ингв Саум. У этих подлых тварей совести отродясь не бывало… Только у клана Рухха имеются хоть какие-то представления о чести и совести.Хотя… Тоже — всё относительно. Словом — о судьбе»Чебурашек» я ничего стопроцентно утверждать не могу.

— Хреново…— опечалился Монах. — Среди спецназеров Чебарова у меня был приятель. Позывной «Печкин». Жаль, если я больше никогда не поимею возможность с ним поговорить. Хороший был пацан, хоть и Мертвяк…

— Я почему-то не особо удивлён что ты дружил с Мертвяком…— мрачно усмехнулся Лосев. — Ты никогда мне не нравился, Монах. Но сейчас пришло время вскрыть все карты. Согласен?

— Согласен. Вскрываемся. Докладываю. Сейчас у меня на руках одна шваль. Козырей почти нет. Разве что в рукаве притырен козырный туз.

— Ты ни хрена не изменился, снайпер…— надрывно рассмеялся Лосев. — Но я тебя понял. Ты всегда был себе на уме и для этого, видимо, имелись причины.

— Ещё какие причины, капитан… Верьте мне на слово.

— Верю… — как бы пожал плечами Лосев. — Что мне ещё остаётся? Только марш-бросок верхом на броне в Неизвестность…

— Я понял, товарищ капитан…

— Что ты понял, солдат? — тоскливо спросил Лосев.

— Понял что Ваш путь через Вечность только начался. И впереди у вас — только Вечность…

— Что это значит, солдат?

— И всё, и ничего… — ответил Монах. — Я думаю — это наш последний сеанс радиобмена. Больше я вас не услышу и не увижу. Мне остаётся только молиться за вас за всех… Я буду помнить о вас до своего последнего вздоха. Пройдёт Вечность… Даже Вечность не бесконечна Господь вас всех простит. И упокоит ваши падшие и грешные души…

— Так что получается, Монах… Наш марш — бросок на броне через пустыню будет продолжаться вечно? — голос капитана дрогнул…

— Так точно, товарищ капитан… Больше мне вам сказать нечего…

— Молись за нас и прощай, Монах. Ты был хорошим солдатом…

— Вы были хорошим командиром, капитан. Прощайте. Одно хорошо — Бог дал вам возможность поговорить со мной. Это значит — надежда не умерла. Продолжайтк свой путь.

— Ну что ж. Прощай и отбой связи.

— Отбой связи капитан… Прощайте…

Сколько времени царила в радиоэфире гнетущая тишина? Не знает никто…

И только снайпер через несколько минут прошептал себе под нос, но его голос по рации услышали все бойцы…

— Война… Будь ты проклята. Будь ты проклята, война…

И тут снайпер с позывным «Монах», хладнокровной убийца и вечный молчун и бродяга… Он горестно всхлипнул, пытаясь проглотить ком в горле… По его чумазому лицу текли слёзы…

— Прости меня, мой командир… — прошептал Монах. — Я так был не справедлив к тебе. Спасибо тебе, капитан, зато что именно ты научил меня любить мою несчастную Родину.Любить своих братьев по оружию! Просто — любить… Я буду молиться за тебя и за всех погибших товарищей моих… За всех вместе и за каждого по отдельности. Я на это жизнь положу! Клянусь тебе, капитан!

Монах вытащил из кобуры ТТ, рванул затвор и взвёл курок.

— Всем внимание! — твёрдо скомандовал он. — Прости, сержант, но сейчас командовать мобильной группой буду я.

— Командуй, солдат…— тихо ответил Юшкевич.

— Все — ко мне!

И бойцы бегом бросились вперёд и увидев одинокую фигуру Монаха посреди Чёрного Сумрака… Все остановились, как вкопанные…

— Слушайте меня все, товарищи солдаты. — не оборачиваясь, обратился к группе снайпер. — Перед вашими лицами, лицами своих братьев по оружию я, снайпер с позывным «Монах» — торжественно клянусь — я буду молиться денно и нощно за то что бы марш-бросок сквозь Вечность ДээРГэ «Смешарики» поскорее закончился. И закончился у врат Небесного Иероусалима....

И не так важно — веруете вы в Бога или нет… Поддержите меня. Потому что в одиночку отмолить пацанов мне будет ой как не просто… Берегите патроны. Мы возвращаемся в Белый Мир. Я знаю это точно. А там — патроны нам ещё пригодятся. А сейчас я дам залп памяти бойцов диверсионной разведгруппы. Счастливого пути сквозь Вечность, ребята.Никто из нас больше не увидит и не услышит вас больше никогда. Прощайте и простите!

И тут Монах вскинул руку в пистолетом вверх и нажал на спуск! От грохота выстрелов, казалось, вздрогнула вся Юдоль Возмездия! Монах выпустил в каменное небо Юдоли всю обойму — девять патронов… При каждом оглушительном выстреле, пистолет едва вздрагивал в твёрдой руке Монаха, выплёвывал стреляные гильзвы одну за одной…

Наконец ТТ сухо звякнул бойком…

И тут вдруг запел свою песню волк Бликса. Он задрал к мерцающим облакам свою морду и громко, протяжно завыл. Волк выл так, словно оплакивал павших солдат…

Бойцы посрывали противогазы и встали навытяжку… Их глаза были сухи но их души так же по волчьи выли по своим павшим друзьям…

Что сказать ещё, Наблюдатель? Как описать то что творилось в душах бойцов и на их сердцах? Додумай сам. Я начал тебе доверять, Наблюдатель. Ты ведь не бездушная скотина а просто нормальный человек… Так что — додумай прочувствуй ВСЁ САМ. Удачи!

— Командуй, сержант…— тихо произнёс Монах. — Теперь ты снова — командир.

— Значит, мы возвращаемся в Белый Мир? — спросил Юшкевич.

— Да.

— Ты откуда знаешь?

— А ты не спрашивай. Просто верь мне…

— Понял, солдат. Я тебе верю.

— Ну тогда — вперёд.

— Группа, вперёд,! Монах идёт, как и раньше, впереди вместе с Бликсой. Карыч — замыкающий. Шагом арш!

И мобильная группа сержанта Юшкевича рванула вперёд, навстречу неизбежности и своей грядущей погибели…. Хотя, как знать? Может, им и удастся выжить. Никому, кроме Бога, сие неизвестно. Хотя в образовавшихся обстоятельствах, рассчитывать на счастливый исход — не приходилось. Каждый из бойцов уже практически смирился с судьбой. А смирение перед неизбежным — уже кое-что.

Словом, ув. Наблюдатель, пора закругляться с лирическими отступлениями. Потому что путешествие мобильной группы сержанта Юшкевича сквозь Чёрный Туман подходит к своему логическому завершению.

— Внимание! — рявкнул по рации Монах и присел на одно колено, одновременно вскинув винтовку. Сумрак прорезал ярко-алый луч лазерного целеуказателя.

Все бойцы проделали тоже самое, вскинув стволы своих автоматов и пулемётов…

— Что там? — осторожно спросил Юшкевич.

— Кажись, конечная. Провожающих просим освободить вагоны — пробормотал снайпер. — Туман рассеивается. Через полкилометра мы будем уже в другом измерении…

— В Белом Мире, Монах? — с надеждой в голосе спросил Крош.

— Да. Но я понятия не имею где мы окажемся и в каком времени. Короче, стволы — с предохранителей и медленно, аккуратно идём вперёд. Все всё поняли.

— Поняли тебя.

— А вот я ни хрена не понимаю, Монах! — послышался в наушнике голос Максима. — Какой Белый мир?! Ты сказал что мы ищем какой-то Храм! И Храм этот, как я понял, находится в горах Юдоли! Что ты нам на это скажешь, снайпер?

— Скажу просто — заткни пасть и иди за мной. — глухо ответил Монах. — Тебя никто не спрашивает. Понял?

Максим зло промолчал…

— А ведь Максимка прав…— заметил Юшкевич.

— Ветер! — вдруг пронзительно закричал снайпер. — Начинается ветер! Наш, ветер! Наш! Сейчас о разгонит всю эту Чёрную мглу! Оружие к бою!

И вместе с непонятно откуда взявшимися порывами свежего весеннего ветра, впереди следования группы вдруг вспыхнуло белое свечение!

— Бликса! — скомандовал Монах — К ноге! Рядом!

Волк, взвизгнув, мгновенно выполнил команду.

— Видите белое свечение? — спросил Монах. — Это — Портал. Выход из Юдоли. Я знаю. Поэтому иду первым. Остальные — сразу же за мной!

И с винтовкой наперевес Монах шагнул в белое свечение и растворился в нём вместе со своим волком!

День 438. 15. 32.

— Господи…— вытирая с грязного лица слёзы, шептал Монах. — Господи, какое здесь Небо! Это же чудо Господне а не просто облачка… Какой ветер…

Снайпер стоял посреди шумного, полуденного проспекта огромного мегаполиса и не обращал никакого внимания на визг клаксонов, вой сирен, яростные вопли водителей…

— Это же… пробормотал снайпер. — Это же… Главный Проспект! Это— мой город! Мой город, здравствуй! Я не видел тебя целую вечность!

И тут снайпер пронзительно закричал от нахлынувшего на него девятого вала счастья!

— Я дома-а-а! А-а-а-а-а!

Пробка образовалась куда раньше, из-за Чёрного Смерча, закружившего свою мрачную карусель прямо посреди проспекта! Но снайперу было плевать… Он просто смотрел на небо, не обращая внимания на крики разъярённых водителей, шум двигателей и прочие грохоты огромного города… Снайпер теребил за ухо прижавшегося к его левой ноге волка Бликсу, притихшего как обычная псина по приказу своего хозяина…

Монах был в чёрной, грязной накидке и с винтовкой на груди. И этот факт почему — то никак не смущал возбуждённо оравших водителей. Снайпер, повторюсь, не был причиной создавшейся пробки, хоть и стоял как истукан посреди проезжей части… Он просто смотрел на небы и тихо скулил и всхлипывал от восторга и счастья.

— Вот мы и дома, волчок…— шептал он… — Дома! Понимаешь ты это или нет, волосатый?!

Казалось, Бликса тоже улыбается… И тут пришло время применить избитое словосочетание, Наблюдатель, а именно — «звенящая тишина»… Потому что прямо за спиной Монаха, прямо из тёплого, разбитого асфальта, начал струится Чёрный Сумрак. Сначала тонкими длинными лоскутами, которые затем начали скручиваться в бесшумный Чёрный Смерч…

— Эй, ты! — вдруг Монах услышал чей-то вопль, прорезавший неожиданно возникшую тишину… — Брось оружие на дорогу! Руки за голову и отойди на несколько шагов назад!

Монах хищно улыбнулся и посмотрел в сторону с которой донёсся этот крик. И увидел молоденького полицейского, державшего Монаха на мушке своего ПээМа. Снайпер медленно снял с головы шлем-сферу, пристегнул её к ремню. Потом так же медленно развёл руки в стороны. Продолжая улыбаться. За спиной мальчишки полицейского, примерно в сотне шагов, снайпер увидел стоявший возле бара бронированный хаммер.

— А ну как сдрисни отседа, сынок! — громко заявил Монах, в глазах которого вдруг вспыхнул дьявольский огонёк.

— Ч-что? — пролепетал полицейский.

— Засунь свою пукалку себе в жопу и проваливай отсюда. Щас начнётся дискотека для взрослых дядей.

Волк вздыбил шерсть на загривке и злобно зарычал, уставившись на вдруг затрясшегося пацана — полицейского.Потому что он увидел как из растекающегося по асфальту Чёрного Сумрака появился ещё один боец в чёрной униформе и, вскинув свою СВД, прицелился в полицейского.

— Хуле ты с базарищ с етим сапляком, Манах. Пристрели етова попку — всэ дэла.

— На хрена, Карыч? — удивился снайпер. — Видишь ли в чём дело… Я вернулся домой! Это мой N — бург! Что-то не хочется возвращаться домой, начав с убийства своего землячка… Пусть и «мусора» позорного.

Карыч оглушительно загоготал!

— Брось ствол, придурок. — мрачно заметил снайпер «мусору». — Не вали его, Вахитка. Пусть живёт. Пока мы добрые. Видишь хаммер ?

— Ясен пень, вижю. — ответил Карыч. — Айда ево распотрошим!

— Согласен, чувак.Остальных ждать будем?

— А на хира, Манах?

— Сто пудов! — деловито ответил снайпер. — Пошли, постреляем дэцл.

— Брыс с дароги, щинок! — обратился Карыч к полицейскому.

Поняв что ему светит за неповиновение, полицейский бросил ПээМ на асфальт и отошёл в сторону. Монах и Карыч, вскинув стволы своих орудий прошли мимо полицейского, толкнув его своими плечами с обеих сторон. Они направлялись к хаммеру. Бликса трусил сзади.

Следом из Чёрного сумрака начали выходить оставшиеся бойцы мобильной группы. Первым — прихрамывая на ногу Болек с тяжёлым «КОРДом» наперевес. Он двинулся вслед з Монахом и Карычем. Его душа жаждала мщения за погибшего брата-близнеца…

Затем появились Крош, Максим тоже с пулемётом, Юшкевич, Пятачок и Максим. Многочисленные прохожие испуганно шарахнулись по сторонам от этих мрачных посланцев Юдоли Возмездия… Все они быстро шли в сторону припаркованного у бара хаммера., на ходу готовя оружие к бою. Точнее — к хладнокровному жестокому убийству.

— Щас похлебаем хмыретворческой кровушки черпачком под хохлому…— зло пошутил Монах.

Экипаж хаммера, похоже, безмятежно пьянствовал пиво в кабаке. Что ж, это только облегчало задачу. Монах подошёл к хаммеру первым и заглянул в салон. За рулём мирно дремал, ожидая товарищей, юный чернокожий солдатик — миротворец… Снайпер с лязгом выдернул из ножен свой спецназовский нож и рванул дверцу водителя.

— Уат?! — испуганно взвизгнул солдатик, продирая от полуденного сна, свои негритянские, на выкате, глаза.

— Не ссы, бро, я тебя не больно зарежу. — Монах почти процитировал фразу из знаменитого сериала.

Схватив солдатика за шиворот, снайпер выволок ео на асфальт и зверски пнул его кованым берцем прямо влицо, сломав челюсть и выбив все зубы. Негр пронзительно заверещал, обращая на себя внимание многочисленных прохожих..

— О Боже! — пронзительно завизжала какая-то милая девушка, до сего момента мирно курившая длинную сигарету «Данхилл» на крылечке бара.

— Не ори, падрюжькя! — насмешливо заметил Карыч.

А Монах, не сказав больше ни слова, с холодной, расчётливой злобой всадил клинок ножа солдатику прямо в газ! По самую рукоять!

— Малтшык пазвзраслэл! — загоготал Карыч.

Снайпер провернул лезвие клинка в глазу издыхающего юного миротворца, затем медленно выдернул клинок и вытер кровь о собственный рукав! Стоит заметить что это почти ритуальное убийство происходило прямо на глазах опешивших от ужаса многочисленных прохожих!

Когда Монах вытаскивал юного миротворца за шкварник из хаммера, тот истошно заверещал.И на этот визг на крыльцо выскочил ещё один солдат с М-16 наперевес.

— Иди сюда, сучья харя! — злобно прорычал Бронька и «врубил» короткую очередь прямо в грудь миротворца. Удар очереди пуль калибра 12,7 был такой мощи, что разнёс в кровавые ошмётки грудную клетку солдата вместе с бронежилетом. И подбросило его на полметра вверх! Убитого солдата вынесло прямо сквозь толстую, но обрушевшуюся витрину бара прямо внутрь помещения!

Остальные бойцы со стволами наперевес ворвались в помещение кабака и открыли шквальную пальбу из всех стволов по миротворцам, в количестве пяти штук, восседавших за одним из столиков. Стоит ли говорить, Наблюдатель, что все они были убиты наповал в течении пары секунд. Очередями из АК-12 и «КОРДов» их тела буквально разорвало в клочья и раскидало по всему залу. По мраморному полу растекалась огромная лужа крови… Очередями также с грохотом вынесло всю витрину за спинами пирующих солдат а разнесло в щепки столики, стулья и и местные интерьеры.

Один из миротворцев, сидевший за стойкой бара и флиртующий на ломанном русском с барменшей, бросил автомат и рухнул на пол, пронзительно крича:

— Донт щют, донт щют!

В этот момент в задымленный пороховой гарью зал, быстро вошёл Монах.

— А ну заткнитесь все! — заорал он кричащим от ужаса, лежащим на полу остальным посетителям бара.

Сразу образовалась мёртвая тишина. Только солдат-миротворец что-то скулил на инглише. Монах подошёл к нему, присел на корточки и сухо но проникновенно попросил:

— Пасть открой, чмо.

Увидев над собой холодное, словно мёртвое лицо Монаха — убийцы, солдат в ужасе прошептал:

— Ват?

— Сэнкс, долбоюноша. — ответил снайпер.

Что бы пробормотать своё «ват», солдату и так пришлось открыть рот. В который Монах тут же засунул ствол винтовки, по самые гланды и нажал на спуск. Гулко бабахнул выстрел и голова солдата, лопнула как футбольный мяч. Куски черепа, кровь и мозги звездообразно разлетелись по мраморному полу помещения бара…Обезглавленное тело солдата-миротворца судорожно дёрнулось и застыло…

Снова повисла странная тишина… Только из-под стойки бара слышалось хныканье перепуганной насмерть барменши.

— Да ты совсем спятил, братка…— тихо пробормотал Богдан.

— Всё нормально, пацики. — ответил Монах. — Нервишки чё-то пошаливать начали.

— Ви все идиёты бизмозглые! — рявкнул Карыч! — Проста Манах с Лосяшем за жизнь и за смерть потрищал.

— Малтшык павзраслэл…— истерично засмеялся снайпер. — Умнеешь, баобаб, не по годам!

— Алё всем! — крикнул Юшкевич. — Я обращаюсь ко всем посетителям сего питейного заведения! Лежите и не шевелитесь! Никто вас не тронет. Вынам на хрен не усрались, упыри. Скоро нагрянут менты с хмыретворцами, ведите себя хорошо. И останетесь живы.

— А сейчас то что делать, Монах? — растерянно спросил Крош.

— Пойдём Храм искать. Нам Бликса в помощь. Бликса! Где этот храм! — заорал снайпер, схватив голову волка в обе ладони и заглядывая ему в глаза…

…Волчьи глаза… Вдруг они вспыхнули рубиновым огнём так что бойцы даже покачнулись от изумления. Только Крош молча улыбался… Он то знал всё… Или, почти всё.

Бликса страшно зарычал! Человеческими словами зарычал!

— Следуйте за мной, солдаты! Я выведу вас к Храму! Слышите вой мусорских сирен? Они хотят помешать нам! Но у них ничего не выйдет. Гасите наповал всех кто встанет на вашем пути! Всех. Не щадите никого. Вас тоже никто щадить не будет, даже не надейтесь! До Храма — с километр. На хаммер не рассчитывайте, его расстреляют в первую очередь! Заберите оружие убитых, своего БэКа вам не хватит! У меня всё. Следуйте за мной!

И тут рубиновый огонь в газах Бликсы погас, он развернулся и побежал к выходу из бара!

А со стороны проспекта уже выли сирены полицейских машин! Бойцы забрали штурмовые винтовки убитых миротворцев вместе с их боекомплектом и рванули к выходу!

— Стоять! — вдруг пронзительно закричал Монах! — Стоять всем на месте!

Бойцы остановились и, развернувшись, уставились на на снайпера в немом удивлении…

А тот, мгновенно успокоившись, вдруг почти безжизненным и пустым голосом произнёс простые но страшные слова:

— Я должен вам это сказать.… Вы — мои братья по оружию. И вы имеете право знать. Слушайте… Жить нам всем осталось не больше часа. Сегодня мы все погибнем. Мы умрём на ступенях того Храма, который ищем. И в этом — наша солдатская доля. Мы умрём за други своя… За Веру, Царя и Отечество… Да, сегодня мы сдохнем как и предписано истинному воину… И иной судьбы нам и на хер не нужно. Мы — солдаты Новой Импери, которая в крови и муках, рождается на наших глазах. Мы не увидим Её расцвет, но это и не важно. Я ЗНАЮ что этот расцвет не за горами. А посему — мы идём ко Храму, что бы погибнуть там. Как и полагается Истинной Гвардии его Императорского Величества. У меня — всё.

— Ну значит, так тому и быть! — с весёлым отчаяньем произнёс сержант Юшкевич. — Вперёд, пацаны! Гарантирую вам всем райские кущи!

— Я иду первым! — объявил Монах.

И вышел на крыльцо вслед за выскочившим мгновением раньше, волком Бликсой. Снайпер перевёл винтовку в режим автоматической стрельбы и прицелился в подъезжавшую к кабаку полицейскую машину со включенной сиреной и проблесковыми маячками.

— Рвусь из сил я, из всех сухожилий! — заорал Монах и парой коротких очередей разнёс вдребезги ветровое стекло полицейского «форда»! Уложив наповал при этом обоих сидевших спереди полицейских…

— Но сегодня, не так как вчер-ра! — и снайпер влепил очередь в ехавший следом за «фордом» ментовской УАЗик. — Обложили меня, обложили!

И тут загрохотал длинной очередью «КОРД» Максима, подхватившего боевой клич Монаха:

— Но ос-стались ни с чем егеррря-а-а!

От бронебойных пуль «КОРДа» УАЗик словно взорвался, потому что термопатроны винтовки Монаха изрешетили топливный бак джипа… Орущие полицейские повыскакивали из горящей машины и их тут же уложили на асфальт длинные очереди из М-16.

— Рвём когти за Бликсой! — крикнул снайпер.

Пробегая мимо хаммера, Крош зашвырнул в открытую дверцу джипа мощную Ф-1 и с грохотом захлопнул дверцу!

— Линяем отсюда! — закричал он. — Ща бахнет не по детски!

Но бойцы и без его воплей устремились вслед бегущему впереди волку Бликсе и его хозяину — снайперу по прозвищу «Монах»!

Через несколько секунд эФка сработала в салоне и — ба-бах! Мощным взрывом у хаммера выбило все дверцы и бронестёкла! А над подпрыгнувшем от разрыва джипом прямо под небеса взметнулось грибообразное облако огня и дыма! Это сработал, те есть взорвался находящийся внутри хаммера БэКа!

— Атас, пацаны! — раздался вопль Броньки! — С тыла — два хаммера и БэТР! Съябывайтесь, я их задержу, сколько патронов хватит!

Бронька грохнул на капот припаркованного у кабака автомобиля свой «КОРД» с уже заправленной в патронник лентой и первой же длинной очередью разнёс к херам лобовое бронестекло подъезжающего хаммера, уложив всех кто находился внутри салона. Он радостно завопил и продолжил палить по джипу пока тот не свернув в сторону не уткнулся радиатором в фонарный столб!

И тут длинной очередью из пулемёта, установленного на крыше обездвиженного хаммера Броньку снесло с ног!

Бойцы, увидев это, заорали от ярости и открыли бешеную пальбу по джипу из всех стволов! Бронька попытался встать… И следующей очередью ему перерубило ноги напополам!

Он ничком рухнул на асфальт, обливаясь кровью…

— Бронька! — в голос завопили бойцы!

— Всё, пацики…— прохрипел боец с позывныв «Болек»…— Мне, один хрен, без брата не жить… У меня три пули в груди и брюхе… И ноги перебиты… Уходите… А я… У меня есть две эФки… Подожду пока эти суки до меня доберутся… Устрою им прощальный фейерверк… Всё, ребята… Мне п…здец… Прощайте… Не поминайте лихом… Если что…

— Прощай, братка…— тихо произнёс по рации Монах. — Подожди пока помирать. Дождись этих пидаров. Заберёшь с с собой ещё парочку…

— Не знаю… — попытался улыбнуться Бронислав… — Я уже подыхаю… Не успею…Наверно…

— Ну тогда… Прощай, воин…— вдруг всхлипнул сержант Юшкевич.Одновременно скрипнув от ярости зубами.

Бронислав не ответил. Зубам он выдернул чеки гранат и с трудом перевернулся на живот. Ему нужно было только дождаться когда к нему подойдут солдаты из контингента.

Так и не дождался… Он просто умер и гранаты вывалились из его обмягших пальцев. Через несколько секунд рванули два взрыва, изуродовав тело Броньки до неузнаваемости.

В следующий миг кто-то из бойцов из «Мухи» подорвал к чёртовой матери джип с крыши которого был убит Бронислав. Мощным взрывом хаммер подьросио верхи завалило набок. Пулемётчик, расстрелявший Болека, вылетел на асфальт тротуара и, врезавшись, головой об фонарный столб, свернул себе шею… Болек был отмщён но…

А тем временем по группе открыли огонь из бортовых пушек и пулемётов полспевшие БэТР и и ещё один хаммер. Бойцы оветили шквальным огнём из подствольников а из РПГ им удалось поджечь БэТР.

— Получайте, суки за Болека! — орал Карыч, выкашивая очередями из АКМа, выпрыгивающих из горящего БэТРа, солдат контингента! Своё «весло» Карыч уже бросил за ненадобностью. Патроны к СВД у него уже закончились.

Бойцы мобильной группы рассеялись, насколько это было возможно, и открыли пальбу из трофейных штурмовых М-16 по вдруг объявившейся группе коммандос из «Дельты»! Активно заработали подствольники.Гранаты из них начали разрываться прямо посреди проезжей части, поджигая «приблудные» автомобили один за другим! Пули и осколки грант вышибали стёкла машин, крушили витрины магазинов, корёжили кузова автомашин, прошивая их словно бумагу!

Получив яростный отпор и потеряв убитыми двоих бойцов и с полдесятка тяжелоранеными, коммандос торопливо отступил! А про тротуарам с дикими криками ужаса и отчаянья метались случайные прохожие, которых на улицах города в полуденный час было полно, и попадали под шальные осколки и и очереди с обеих сторон. Многие из прохожих уже корчились на асфальте, обливаясь кровью! Это была страшная картина!

— Бежим! — срывающимся голосом завопил Крош. — Вон ещё два БэТра на подходе! Нам не справиться с их пушками!

И бойцы бросились бежать, отстреливаясь прямо на ходу! Всего километр! Какой-то сраный километр… Бег длинною в целую Вечность…

— У меня в «КОРДе» — ещё полкоробки! — крикнул Максим и развернувшись, открыл бешеную пальбу из пулемёта.

Грохот стрельбы словно слился в какую-то жуткую какофонию Смерти! Максиму удалось уложить из пулемёта двоих бойцов контингента, пока… Пока вдруг не выронил из рук с грохотом свой тяжёлый пулемёт… Повернулся к своим товарищам смертельно побледневшим лицом… И все увидели что его бронежилет на груди — изрешечён пулями как старая ростовая мишень на заброшенном стрельбище…

— Что это? — проговорил Максим, явно не понимая что происходит. — Всё, что ли?

И из его рта багровой струёй хлынула кровь… Он медленно пустился на асфальт рядом со своим пулемётом и, тяжело вздохнув, умер…

И снова — сумасшедший бег… Вся эта кровавая вакханалия чем-то напоминала знаменитую сцену уличного побоища из голливудского фильма «Схватка» с Ал Пачино и Де Ниро в главных ролях… Но что сейчас было об этом думать?! Оплакивать погибших у оставшихся бойцов не было ни времени, ни сил…

Поминутно из поперечных улиц на Проспект выкатывались ментовские УАЗы, хаммеры и БТРы. Пока обнаруживали где идёт стрельба, проходило несколько секунд. Бронетехника разворачивала башенные пушки, пулемёты но бойцы в чёрном опережали их! И обрушивали на «броню» шквал огня, рикошетом поджигая автомобили и громя витрины магазинов. А дымящаяся «броня» врага с облупленными пулями бортами, хаммеры и УАЗы с разбитыми стёклами и пробитыми скатами, трусливо сдавала назад. Под прикрытие кустов акаций, стволов тополей и углы зданий! Но бойцы не прекращали огонь! И пули их стволов срезали эти кусты и вырывали куски дерева из тополей и срубали нижние ветви, засыпая тротуары свеженькой листвой!

В этот момент Бликса свернул с горячего проспекта куда-то в парковую зону.

— Куда это он? — крикнул Юшкевич.

— Срезаем дорогу через парк. Я знаю куда он бежит! — кричал а ответ Монах… — Это — Вознесенский Храм! Нам — туда! Осталось метров двести! Я знаю! Это — мой город! Я здесь каждый угол знаю!

Но тут их снова встелил непонятно откуда ведшийся огонь!

— Бликса, стой! — заорал по рации Монах. — Ты нас в засаду ведёшь!

— Монах! — закричал, неизвестно откуда появившийся Богдан. — Из бокой улицы выехал хаммер! Что делать!

— Сержант! Слушай! — громко произнёс по рации снайпер. — Крош засёк хаммер. Он всего в полусотне метров от нас. Сбегать, типа, не собирается.А нас кто-то обстреливает из парковой зоны! Ищите этих стрелков!

— Действуйте! — крикнул в ответ сержант Юшкевич. — Гасите хаммер!

— Я их вижу! — завопил в ответ Пятачок. — Это простые менты! Вон они за деревьями прячутся!

И Пятаков принялся палить из трофейной М-16 куда-то в сторону парковой зоны. Затем « влупил» из подствольника винтовки.

— Гасите мусоров! — орал Монах. — Крошка! Наше дело — обезвредить хаммер! Сейчас его экипаж оценит обстановку и огнём бортового пулемёта отрежет нас от короткого пути. Ты готов?

— Я готов! — заверещал Богдан. — Вот он сука! Идём !

— Идём! — ответил снайпер. — Юшкевич! Мы сделаем из хаммера дуршлаг и вернёмся минут через десять! Ждите нас и «вымиливайте» мусоров! Крошка!

— Что, Монах?

— Стрелок хаммера в бронекапсуле.Ты из своего АК-12 её не прошибёшь! Пока не стреляй. Только мои термопатроны её прошибут! Как только я расхерачу на ходу бронекапсулу хаммера — лови в оптику стрелка в ней и гаси его наглухо! Как понял?!

— Понял тебя, приятель! Вперёд!

Снайпер и Богдан зашагали, даже не пригибаясь, по тротуару. Монах прямо на ходу перезарядил оружие серебристым магазином с термопатронами.

Крош тоже перезарядился и заправил в подствольник автомата гранату.

— А ну, бля, с дороги! — с весёлым азартом закричал он на мечущихся по тротуару обезумевших от ужаса прохожих…

Монах, прямо на ходу вскинул винтовку, и поймал в перекрестье прицела бронекапсулу хаммера. А она уже начала разворачиваться стволом бортового пулемёта в их сторону!

— Ну держи, сука, на орехи! — рявкнул снайпер и несколькими короткими очередями из своей винтовки изрешетил бронекапсулу.

Тут же отчаянно застрочил автомат Богдана!

А что же Юшкевич сотоварищи? А они просто устроили засевшим за деревьями полицейским настоящую взбучку а ля «спецназ» имени бога Ареса! То есть засыпали из подствольников всю парковую зону, уложив наповал трёх или четырёх полцейских осколками гранат.

А Монах и Крош вернулись, как и обещали, через десять-пятнадцать минут. С озлобленными и закопченными рожами. Воспользовавшись фактором внезапности и невероятной наглостью они сначала расстреляли хаммер как консервную банку а затем, ничтоже сумняшеся, взорвали его гранатой вместе со всем экипажем. Юшкевич оглянулся и увидел над над искорёженной бронированной тушей джипа поднимаются клубы чёрного дыма.

— Молодчики! — крикнул сержант.

Распугивая прохожих они за несколько минут пересекли парковую зону и выбежали на площадь переж Вознесенским Храмом…

Именно здесь пулемётной очередью был убит рядовой Пятаков. Тот самый гранатомётчик, спаливший в центре города Из своего РПГ Хаммер и БэТР… Оставалось пробежать всего шагов пятьдесят до ступеей Храма…

— Тащим труп Пятачка! — приказал Юшкевич. — Мы и так уже побросали своих…Успеем!

— Каманды-ыр! — возмущённо заорал Карыч!

— Выполнять приказ, солдат! — яростно рявкнул Юшкевич. — Тело павшего героя — на горб, военный! Выполнять приказ!

Вахит выругался, сбросил с себя всё оружие и взвалил на себя мёртвое тело рядового Пятакова… А Монах, Крош и Юшкевич, развернувшись в сторону наседавшего врага уже отстреливали последний боезапас! И это был совершенно безумный шквальный огонь, сдирающий с припаркованных вокруг Храма автомобилей крыши, разнося стёкла, взрывая бензобаки! Тридцать шагов! Всего тридцать!

Волк Бликса пулей взлетел по крылечку Храма и исчез за приоткрытой дверью… Которая, почему-то, сразу же наглухо захлопнулась!

— Что это значит? — чуть не закричал снайпер. — Господи! Мы тебе не нужны?!

Сержант Юшкевич, командир мобильной группы, просто упал как подкошенный всего в десятке шагов от ступеней… Пулей снайпера «Дельты» ему пробило навылет голову вместе со шлемом-сферой…

Монах, бросив за спину уже бесполезную винтовку, схватил за шиворот куртки комбинезона тело Юшкевича и волком потащил его к ступеням. Он успел заметить что Карыч с телом Пятакова на плечах уже поднимается по лестнице. А Богдан, дико крича, палит из своего АК-12 длинными очередями прямо со ступеней Храма…

Снайпер перевернул на спину тело сержанта и увидел… Никита был мёртв… Пуля крупного калибра вошла точно в тыльную часть его шлема-сферы, вырвала из черепа сержанта изрядный осколок лобной кости и и продырявила защитный визор сферы, забрызгав его мозгами и кровью изнутри…

— Вот и всё, командир…— вздохнул снайпер. — Кончилась твоя война…Ты победил, командир…Но — дело ещё не закончен!

Именно в этот миг Время снова остановило свой бег… Смолкли все звуки…

«Опять… Опять смещение миров» — обречённо подумал Монах. — « Когда же это закончится?»

Он уже не обращал внимания НАТО что в полной, мистической тишине, пули и осколки продолжали громить фасад Храма, вырывая из стен, огромные куски штукатурки, обломки кирпичей и уже полностью снесли небольшой деревянный, резной навес над входом…

И снайпер снова схватил труп Никиты за шиворот куртки и потащил тело Юшкевича и не заметил как на площадь перед Храмом выехали сразу три хаммера. Развернув свои пулемёты, установленные на крышах джипов, они открыли кинжальный огонь по бойцам на ступенях Храма… Словно в замедленной съёмке Монах увидел как пули калибра 50 рвут уже бездыханное тело Пятакова и прошивают Карыча насквозь, словно манекен, расшвыривая вокруг него брызги крови и обрывки чёрной униформы… Карыч что-то страшно закричал по чеченски рухнул на ступени Храма… А Крошу точным выстрелом из автомата удалось уложить пулемётчика хаммера… Снайпер выпустил шиворот комбинезона Юшкевича только возле самых ступеней… И стал медленно подниматься по ним ко входу в Храм… Не обращая внимания как пули вдребезги разносят роскошную облицовку храмового фасада…

Здесь же, на ступенях Православного Храма, умирая и истекая кровью, бился в агнии Вахит Исрапилов, уроженец с.Бамут… Монах уже и не помнил, какого он года рождения… Да и какой смысл это помнить? Где Богдан?! Крошка, твою мать! Ты где-е-е!

— Мона-ах…. — прохрипел, булькая кровью, Вахит…

Снайпер остановился… Карыч, накрытый, изрешечённым, залитым кровью, телом Пятачка, был ещё жив…

Монах столкнул труп Пятакова с корчившегося в предсмертной муке, бойца Вахита Исрапилова…

— Больна, мне, брат… стонал он… — Бля, как больна… Помоги мне, бра-ат…

— Как я тебе помогу, брат? — печально спросил Монах.

— А пристрели мина… Или…

— Что или, Вахит?

— А вота… — Карыч трясущейся рукой вытащил из одного из карманов, залитой кровью, изрешечённой осколкам, разгрузки шприц, наполненный какой-то бурой дрянью.

— Ета — «хмурый»… — хрипел Вахит. — Успей пака тыбя не прыстрэлили… Тута смертная доза… Вшторь мина па вене, я и падохну…

Снайпер присел на корточки над телом товарища и вынул из его слабеющих пальцев «баян».

— К Аллаху торопишься, а пострадать — не хочешь…— тихо произнёс снайпер… — Как так, муслим правоверный?

— Какии правилы сищас… — ответил Карыч. — Я уже на пути в Джэннет…

Монах попробовал улыбнуться…

— И там тебя ожидает целая рота гурий. Так, Вахит?

— Какой ырония…— пробормотал Карыч. — Я, правоверный муслим… А помыраю на ступенах кяфирскова Святилишша… Хэ… А нашшот гурий щто? Тибе смищно?

— Нет, просто я радуюсь за тебя, брат…— ответил Монах. — Ты скоро увидишь Аллаха… А мне до моего Господа, как до Китая раком… Йэх…

Снайпер разорвал рукав комбинезона Карыча и посмотрел в глаза умирающего… Они уже закатились и словно остекленели. Вахит больше не дышал…

— Ну вот видишь, брат…— прошептал Монах. — И никакой дури тебе не потребовалось… Счастливого пути тебе в твой Джэннет…

— А Крошмайстер где? — растерянно спросил сам себя снайпер.

Поднял глаза и увидела Богдана, словно сидящего на корточках возле входа, привалившись плечом к пробитой пулями и осколками двери Храма…

Крош сидел низко опустив голову, в разбитой пулей шлем-сфере…Опустив залитую кровью голову на грудь… Из под окровавленного визора шлем-сферы с лица Кроша свисал уже запекающаяся длинный сгусток крови…Казалось, Богдан просто неожиданно уснул, аккуратно сложив грязные ладони с разбитыми пальцами на свои колени… Возле простреленной ноги под ним растекалась лужа крови…Рядом с ним, посреди куч стрелянных гильз и разбросанных пустых магазинов, валялся ещё дымящийся автомат.

Боец с позывным «Крош», или просто — Крошка, дрался до последнего патрона… Дрался не как юный мальчишка двадцати с копейками лет…Он дрался как настоящий, отчаянный солдат спецназа, кем и был по своей главной армейской профессии….

— Как же так, Крошечка…Крошка, братка мой…— захныкал, размазывая по закопченному, заросшему клочковатой щетиной лицу, горючие слёзы…

Никогда раньше в жизни этот холодный убийца, поэт и снайпер, не плакал столько сколько плакал именно в этот день… В День когда он покинул проклятую Юдоль Возмездия и в День, когда он, снайпер Монах, наконец-то вернулся домой…

Он уселся рядом с телом Богдана и приобнял его за плечи. И тут заметил что рядом с кровавым сгустком, свисающим с лица друга, на цепочке покачивается золотой крестик. Тот самый. Когда-то подаренный ему кающейся демоницей Ан-Наэль. Монах отстегнул от своего ремня шлем-сферу и посмотрел на мерцающий таинственным отблеском рисунок Красного Скорпиона… Надел шлем-сферу на голову.

— Это что бы всё — по уставу…— тихо произнёс он.

И грустно улыбнулся… Затем вытащил из кобуры пистолет, загнал в рукоять последнюю обойму и, дёрнув затвор, взвёл курок. Положил ТТ себе на колени.

Монах ещё крепче приобнял бездыханное тело друга, прижав его к себе и прошептал:

— Ничего, Крошка… Ничего… Всё нормально. Ты за свою коротюсенькую жизнь и нагрешить-то толком не успел. Так что сейчас ты уже в Раю… А мне вот это счастье уже не светит. Жаль, конечно, что ты не смог войти в Храм именно сейчас и именно сегодня. Но ты вошёл в Храм сразу как только родился на Белый Свет. Ты, Крошка, счастливчик…Спи спокойно, Богдан… Богом данный… Спи…

Монах взял пистолет, осторожно поцеловал его в вороненую, местами протёртую до светлого металла, сталь. Повернул стволом к чумазому лицу.Большой палец правой руки положил на спусковой крючок… Левой пятернёй крепко схватился за пистолет. И приложил ствол к своему лбу. Хоть и прострелить свою дурную голову так и не успел. Монах так и не понял откуда прилетела отлитая для него пуля…

Так и не понял…