Глава 3.

Когда отец растолкал Сиднея, солнце еще даже не показалось из-за горизонта, одна только узкая полоска на востоке символизировала подступающее утро. Мальчик отчаянно зевал, одеваясь со скоростью улитки, пока Рихарт осуществлял последние приготовления перед выходом. Умывшись холодной водой, почесывая отлежавшиеся руки, Сидней цапнул со стола краюху хлеба и кусок сыра, налил себе молока и выскользнул на крыльцо. И только усевшись на ступеньки, ежась от утренней прохлады, он понял, что что-то не так. Несмотря на ранний час в селении было шумно, с улиц слышались возбужденные голоса. Словно половина селения собралась на главной площади по какому-то очень важному вопросу. Любопытство немедленно подняло голову, и Сидней выпрямился на крыльце, вглядываясь вдаль, когда негромкий голос раздался за спиной.

— Даже не думай.

Отец остановился рядом. На его лице застыла тревога.

— Я проверю, что там, а ты жди меня здесь и не вздумай никуда уходить, Сидней. Я скоро вернусь.

Отец оставил на крыльце сумку и двинулся вперед, быстро скрывшись за углом ближайшего дома. Разочарованный Сидней присел обратно на крыльцо, примостив голову на руки и глядя в сторону площади. Время шло, ничего не происходило. Шум постепенно стихал, а светлая полоска на горизонте становилась все шире и ярче. Сидней вытащил из заплечного мешка яблоко и начал его с хрустом грызть, когда Рихарт вернулся. Бледный и напряженный, он стремительно подлетел к крыльцу и закинул на спину рюкзак.

— Вставай, Сидней. Нужно уходить, немедленно!

— Что случилось? — мальчик ощутил, как от предчувствия недоброго внутренности скручиваются в тугой комок.

— Потом. Сейчас нужно немедленно выбраться из города, — отец, стальной схваткой сжав его запястье, буквально потащил мальчика за собой. — Я не ожидал такого. Думал, им понадобится больше времени...

— О чем ты, пап?

Отец промолчал. Худые черты его лица обострились еще сильнее, губы сжались в тонкую линию, глаза метали молнии. Они шли какое-то время по главной улице, потом свернули в узкий проем между домами, какое-то время петляли, вышли на другую улицу. Отец все время напряженно озирался, словно искал кого-то. Сидней, следуя его примеру, тоже стал смотреть по сторонам и удивленно нахмурился.

— А разве мы не к главным воротам идем?

— Там нас не выпустят. Мы выберемся через Яму.

Сиднея передернуло. Яма была крутым оврагом высотой в добрых три метра, обрывистым и сыпучим. Частокола там не поставили, потому как не было в этом смысла. Никому бы не удалось взобраться на отвесную песчаную стену, тем более что прежде к ней необходимо было продраться через заросли колючего шиповника.

— А… это обязательно?

— Другого пути из города нет, а на случай, если они поймут, как мы сбежали, у меня уже давно заготовлены пара сюрпризов в Яме. Это их существенно задержит и позволит нам...

Отец запнулся и резко остановился. Сидней взглянул дальше по улице и напрягся, увидев идущих навстречу людей. Тут был и мясник Гутальв, и лесники Федор и Милослав, и многие другие. Но, что напугало мальчика куда больше, все селяне были вооружены, кто чем: дубинками, мотыгами, ножами, и на лицах у всех отражалась некая мрачная решимость. Сидней едва подавил желание спрятаться за отца. Рихарт же невозмутимо шагнул им на встречу и громко произнес:

— Доброе утро. Дайте нам пройти, уважаемые, мы торопимся.

— Никуда ты не пойдешь! — рявкнул Гутальв, похлопывая по руке крупной дубиной с вбитыми в нее острыми металлическими шипами. — Думаешь, мы не знаем, за кем остроухие явились?! Кого они тут ищут? Это все ты и твой выродок!

Рихарт не изменился в лице, но Сидней заметил, как руки его сжались в кулаки, а воздух вокруг тонко зазвенел от собирающейся силы.

— И чего же ты хочешь, Гутальв? Выдать меня и получить награду?

— Догадливый, — ощерился мясник. — За тебя сто полновесных лир обещают! Нам этих денег надолго хватит...

— Интересно? И как ты собираешься заставить меня идти с вами? Ты же не настолько глуп, чтобы надеяться, что я пойду добровольно?

Гутальв что-то отвечал, но Сидней не услышал, что именно. В его голове вдруг зазвучал голос отца, ясный и четкий: "Сидней, беги к Яме, встретимся там. Ни с кем не говори и нигде не задерживайся. Давай, пошел!"

Даже если у мальчика и были какие-то вопросы, спорить с отцом он не решился. Сорвавшись с места, Сидней побежал прочь от преградивших им дорогу людей так быстро, как только мог. За спиной послышались свист и улюлюканье. Оглянувшись через плечо, Сидней увидел, что несколько мальчишек, скрывавшихся в толпе за спинами взрослых, бросились в погоню. Прямо как вчера… только сегодня это не было игрой, а приобретало угрожающий оборот.

К Яме Сидней практически не ходил и дорогу туда знал не так хорошо, так что преследователи сумели его обойти и преградили путь. Сидней попытался свернуть во дворы, но мальчишки, словно поняв его цель, ловко перекрывали все пути и сжимали кольцо. И тогда мальчик вспомнил про свой, «особый» выход. Риск был велик, ведь таверна располагалась достаточно близко к воротам, но зато там Сидней уж точно мог выбраться на волю, а потом спокойно отправиться к Яме, чтобы около нее ожидать отца. В том, что тот его найдет, мальчик не сомневался, и теперь юркой змейкой скользил к своему запасному пути отхода.

Для преследователей его маневр стал полной неожиданностью, и погоня временно отстала. Сидней довольно улыбался в предвкушении, однако улыбка сошла с его лица, стоило ему забежать за угол в свой закуток. От раскидистого, высоченного клена остался лишь иссеченный пень. Земля вся была засыпана ветками, листьями и мелкой щепой. Похоже, клен срубили еще вчера, после того как он сбежал, а значит, выбраться из поселка ему не удастся, и, хуже того, Сидней сам загнал себя в ловушку...

Крики преследователей послышались за спиной. Мальчик обернулся, ощущая, как липкий страх растекается по телу, а руки и ноги слабеют и начинают дрожать. Он затравленно уставился на приближающихся мальчишек, а те не спешили — явно знали, что ему некуда деться.

— Попался? — вперед выступил один из преследователей, Долговязый Бор, чьего отца волки задрали в прошлом году, зимой. На ладони он подбрасывал небольшой камень. — Думал, снова сможешь тем же путем удрать? А, колдун?

Мальчишки сжимали круг, и Сидней невольно отступил назад. В их глазах он читал голод и жажду крови, как у молодых волчат. И сейчас эта стая жаждала его крови. Им не было дела до денег, и разборок взрослых. Они жаждали расплаты за свои прошлые поражения.

Мозг Сиднея лихорадочно искал выход, но не находил. В голове вдруг сами собой всплыли слова отца о том, что когда-нибудь он станет сильнее и отомстит всем этим ничтожествам. Сидней вспомнил и свой недавний успех с черным огнем и немного приободрился. Может, не так уж все и плохо...

— Да вы хоть понимаете, с кем связались?! Убирайтесь, а не то я всех вас сожгу!

Он честно попытался сконцентрироваться, как тогда на поляне, взмахнул рукой — и ничего не произошло. Мальчишки сперва отпрянули с испуганными криками, но быстро поняли, что заклинание, если оно и было, не сработало. Все они остались целы и невредимы, никто не превратился в крысу, или паука. Из толпы послышались издевательские смешки и выкрики, а затем полетели и камни. Вся бравада слетела с Сиднея в мгновение ока. Он заметался, уклоняясь от снарядов, пока один не зацепил его по лицу на излете, чиркнув по правой щеке. Сидней вскрикнул, пошатнулся. Новый, с силой пущенный камень ударил его в плечо, вырвав из груди болезненный крик. Мальчик отступил назад, закрываясь руками, споткнулся о кленовый пень и едва не упал. Радостные крики стали громче, но неожиданно их нестройный хор перекрыл чужой голос, мелодичный и звонкий.

— Это что еще такое?! А ну-ка прекратите! Вон!

Шум и гвалт притихли, удаляющийся топот ног сообщил Сиднею, что дети разбежались. Мальчик осмелился приподнять голову и увидел своего спасителя. Высокий, стройный мужчина в зеленом охотничьем костюме и украшенном причудливой вязью нагруднике из темной кожи неторопливо подошел к нему, тепло улыбаясь. Из-под зеленой, тканевой шапочки с прикрепленной к серой ленте серебряной брошью в виде причудливого вензеля выбивались золотистые кудри, окружавшие острое, миловидное лицо светлым ореолом. Незнакомца отличали от всех, кого Сидней видел ранее, необычные, янтарные глаза с вертикальными зрачками и остроконечные ушки, как у собаки или кошки, с несколько удлинёнными кончиками. Такие уши Сидней видел только на картинках у бабушки Граны, вот только эти картинки изображали…эльфов.

У Сиднея все оборвалось внутри. А мужчина меж тем аккуратно достал из поясной сумки платок и потянулся к нему с намерением вытереть кровь. Мальчик шарахнулся назад, и эльф замер, успокаивающе приподнял руку.

— Спокойно. Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Его рука снова потянулась вперед. Сидней оцепенел, но движения мужчины были осторожными и ласковыми. Он промокнул кровь на его лице, критически наклонил голову.

— Вот. Так лучше, хотя шрам, наверное, все равно останется. Как тебя зовут, мальчик?

Сидней сглотнул, но все-таки пролепетал:

— С-сидней.

— А я Кунлейд, из рода Сельгов, — мужчина слегка поклонился. — Не бойся. Если хочешь, я могу смазать твою рану особой мазью. От нее она заживёт в считанные часы.

— Правда? — Сидней невольно улыбнулся в ответ, поморщившись. Пока он держал голову ровно, все было нормально, но при малейшем движении мир начинал кружиться, словно на качелях, а щеку неприятно тянуло и пекло.

— Да. Пойдем со мной, — Кунлейд помог ему подняться, взял за плечо и потянул за собой к конюшням. — Так за что эти дети ополчились на тебя?

Сидней замешкался. Кровавые картины из сна всплывали пере глазами, отдаваясь холодной дрожью во всем теле, но… Этот эльф смотрел на него так ласково, и он защитил Сиднея от его преследователей, а теперь еще и собирается залечить его рану… Мальчик глубоко вдохнул и все-таки заговорил, старательно подстраиваясь под шаг незнакомца.

— Они всегда меня ненавидели.

Он невольно запнулся, неуверенный, что незнакомцу можно об этом рассказывать.

— Вот как. А почему?

В конюшне было тихо. Своих лошадей у трактирщика было всего две, и обеих забрали его помощники, отправившиеся в большой город за припасами, а гости в селение уже недели две не заглядывали. И вот теперь приехал этот странный мужчина, и похоже, не один. Сразу четыре стойла были заняты лошадьми такой стати и масти, каких Сидней никогда в глаза не видывал. Два черных, как ночной мрак, один коричневый, блестящий, словно глазурный пряник, с чуть ли не светящимися белыми пятнами на шее и боках. И еще один, в крайнем слева стойле — белый, как снег, с жемчужной гривой и длинным, до бабок[1], хвостом. Шкура лоснилась и блестела в скупом солнечном свете, тонкие ноги нетерпеливо рыли землю. Мужчина погладил красавца по шее и принялся возиться с переметными сумками, одновременно бросив вопросительный взгляд на молчавшего мальчика.

А тот колебался. Отец всегда учил его не разговаривать с незнакомцами, не доверять чужим. Особенно эльфам, против которых Рихарт всегда его остерегал. И даже Грана, сколько бы не называла эльфов мудрыми духами леса, предупреждала мальчика, что их милость двояка… Однако этот неизвестный был добр к нему. Можно ведь за добро платить доверием? К тому же, любопытство не давало Сиднею покоя. Это был первый живой эльф, которого он видел. А любопытство и доброта развязывают язык.

— Я… не знаю. Они говорят, от нас одни беды.

— Нас?

Мужчина оглянулся, скользнул по мальчику пристальным, немигающим взглядом. Сидней неуютно передернул плечами.

— Я живу тут с отцом...

— Интересно...

Он аккуратно наложил на щеку Сиднею мазь и клейку[2]. Его левая рука, до того мягко придерживавшая мальчика за плечо, соскользнула вниз и сжалась на запястье Сиднея. Другой он быстро сдвинул в сторону ткань рукава, и его глаза расширились при виде адваркхов. Мальчик испуганно дернулся, увидев, как разом изменилось лицо эльфа, и изумрудные глаза потемнели, помрачнели.

— Вот оно что...

Его интонации Сиднею тоже совершенно не понравились. Было в них что-то такое, от чего волосы на голове зашевелились, а по хребту подрало морозом, и разом всплыли в памяти всадники в броне на разъярённых волках. Сидней попятился, но рука Кунлейда лишь сжалась сильнее.

— Куда это ты собрался, leahe[3]?

— Мне пора… меня отец ждет. Я пойду! — пролепетал Сидней, снова пытаясь освободиться, однако мужчина качнул головой, выпрямляясь.

— Боюсь, я не смогу тебя отпустить.

— Что? Почему?!

— Потому что мы прибыли сюда из-за тебя, lehe warlock[4].

Сидней растерянно моргнул, не ожидая такого ответа, а Кунлейд, воспользовавшись его замешательством, подхватил мальчика на руки и, не обращая внимания на слабое сопротивление, усадил в седло, стремительно вскочив следом.

— Что вы делаете?! Отпустите меня, немедленно! Мой отец...

— Твоим отцом займутся мои спутники. Что до тебя, nei[5], я доставлю тебя в ближайший город, и там тобой уже займутся аланорцы. Они решат твою судьбу, — легонько растрепав Сиднею волосы, он со смешком добавил: — Позже ты еще поблагодаришь нас.

И, слегка тронув коня, он неторопливо выехал из конюшни. Сидней судорожно цеплялся за луку седла, ощущая дикий ужас пополам с отчаянием. В такие ситуации он еще не попадал, и в голову, как назло, ничего толкового не лезло. Кроме отца ему никто не поможет — местные только позлорадствуют, да и не хотелось Сиднею вести себя, как маленькому, кричать и вырываться всем насмех. А где отец он и понятия не имел. И тот ведь не узнает, что его сына похитили. Будет зря ждать у Ямы…

Кунлейд притормозил коня рядом со входом в трактир. Еще один эльф, разве что одетый попроще и ростом на голову ниже, пристроившийся на нарождающемся солнце у крыльца, быстро шагнул к командиру. При виде Сиднея глаза его изумленно расширились.

— Ceannsai[6], вы нашли его?!

— Не совсем, Лоркейн. Его отец еще здесь. Найдите его, а я доставлю nei в город и сразу вернусь.

Эльф склонился в поклоне, а Кунлейд пришпорил коня, и пустил его быстрой рысью к воротам. Но добраться до них им было не суждено. На дорогу впереди, почти под копыта коню, выскочил мужчина в черном, что-то коротко сверкнуло, и скакун зашелся истерическим ржанием, клюнул носом вперед. В лицо Сиднею полетели влажные брызги чего-то теплого, густого и неприятно пахнущего. Мальчик скатился с падающего коня в пыль, отполз в сторону и перевернулся на спину, испуганно оглядываясь. Никто его не преследовал. Эльф, уже на ногах, сжимал в руках меч. На против него застыл отец с волнистым кинжалом в руке. С причудливо изогнутого лезвия на землю капала кровь. Сидней перевел взгляд на лошадь — прекрасный конь бился в судорогах, сучил ногами и жалко сипел распоротым горлом. Темная кровь толчками выплескивалась из широкой раны на землю. Однако Сиднея привлекло не это. В лицо оцепеневшему мальчику словно пахнуло затхлым, и вместе с тем живительным ветром. Он почти видел колеблющийся, туманный дымок, обрисовывавший силуэт коня чуть выше его физического тела. И дымок этот так и манил — возьми, вдохни, только пожелай… Соблазн был силен, однако громкие голоса отвлекли мальчика от этого странного видения, вырвали из чувства сосредоточения.

— Ты правда думал, что сможешь покинуть этот город с моим сыном, эльф? — голос отца, тихий, спокойный, разносился далеко по улице, и от него Сидней разом покрылся гусиной кожей.

— Да. И я все еще намерен это сделать, — Кунлейд безмятежно улыбался, только зеленые глаза сверкали смертельным холодом. Прямо как у отца иногда. — А вот тебе пощады ждать не стоит, некромаг.

— Тогда нападай, эльф. Я жду, — Рихарт улыбнулся в ответ, и его улыбка производила куда более жуткое впечатление.

Сидней медленно поднялся на ноги, с отчаянием бросил взгляд в сторону ворот. До них было рукой подать, но к ним уже спешили местные жители. Не было среди них Гутальва и еще некоторых, кого Сидней хорошо помнил. Он перевел взгляд на отца — и вздрогнул, встретившись с ним глазами. Рихарт глядел на него со странным выражением, словно раздумывал о чем-то, потом качнулся к нему на шаг и коротко рыкнул:

— Беги!

— Не вздумай, Сидней! — тут же отозвался Кунлейд, однако голос отца легко перекрыл голос эльфа.

— Беги, сейчас!

И Сидней, привычный доверять отцу, повиноваться его голосу без раздумий и задних мыслей, рванулся вперед. За спиной зазвенели чужие голоса, жители попытались заступить ему дорогу, схватить его, однако Сидней ловко проскользнул мимо и кувырком вылетел за ворота. Не устояв на ногах, он полетел в траву, больно приложившись уже раненным плечом, однако тут же вскочил и, сцепив зубы, помчался вперед так быстро, как только мог. Желание оглянуться и узнать, как там отец, было очень сильным, но Сидней сдержался. Достигнув первых деревьев, он с облегчением нырнул в знакомое переплетение ветвей и стволов и немного замедлил бег, рассчитывая передохнуть. Лес был для него домом гораздо больше, чем селение. Однако сегодня все изменилось.

Не так шелестела листва в кронах. Пропали птицы, корни выступали из-под земли в самых неожиданных местах, ветви цеплялись за одежду, волосы, царапали лицо, словно пытаясь удержать. Услышав за спиной голоса эльфов, Сидней окончательно понял, что в лесу он не только не нашел убежища, но и угодил в настоящую западню. Он не знал, что эльфы сделали, но лес взбунтовался против мальчика, пытаясь схватить и пленить, либо задержать, чтобы его-таки настигли преследователи. Из леса нужно было срочно выбираться, но Сидней даже не представлял себе, где находится. Враждебная чаща потеряла знакомые очертания, он сбился с тропы, заметался. Вынырнувший из лесной гущи незнакомый эльф схватил его за плечо, крича что-то на своем необычном, певучем языке. Сидней извернулся и впился в его руку зубами. Эльф вскрикнул от неожиданности, разжал пальцы. Мальчик рванулся вперед всем телом — и выпал сквозь густые кусты на речной берег.

Справа метрах в трехстах изгибался дугой Соколий нос. Будь у Сиднея время все обдумать, он бы провел параллели и горько посмеялся над сложившейся ситуацией — только вчера отец показывал ему видение некогда развернувшейся здесь кровавой бойни. И вот, роли поменялись — из наблюдателя Сидней сам стал жертвой.

Мальчик упал в траву, задыхаясь. Ноги гудели, по руке теплой струйкой текла кровь. За спиной слышались крики преследователей. Сидней рывком заставил себя подняться, успел сделать несколько шагов, однако вынырнувшие следом из леса трое эльфов окружили его, вынуждая остаться на месте. Ноги подломились, и Сидней снова опустился в траву, бессильно сжимая кулаки. Не сумел, не справился!...

Дробно застучали копыта, и на берег реки вылетел верхом на коричневом коне тот самый эльф, с которым Сиднея на горе свела судьба. Кунлейд. Стремительно соскочив с лошади, он быстро подошел к Сиднею, но остановился в шаге от него.

— Глупый ребенок. Зачем ты сбежал?! Ты ничего не знаешь об этом мире, не понимаешь, свидетелем и участником каких событий ты стал. Мы — не враги тебе...

Сидней тупо смотрел на него. Эльф лишился своей куртки, на брюках у него были подпалины и прорехи, но в целом он был цел и невредим. А это могло значить только одно...

— Где мой отец?!

Вопрос сорвался с губ прежде, чем Сидней успел его удержать. Улыбка Кунлейда несколько померкла. Он печально качнул головой.

— Мне жаль.

Перед глазами у мальчика потемнело. Эльф говорил что-то, но Сидней его не слышал. В ушах зашумело, глаза запекло, стало вдруг трудно дышать. Это было странно — осознавать, что он никогда больше не увидит отца, не услышит его голоса, не почувствует на себе властную тяжесть его взгляда. Сидней опустил голову, часто дыша. Слез почему-то не было, только сухие спазмы давили горло, исторгаясь наружу слабым сипением.

Теплая рука легла на плечо — и Сидней шарахнулся в сторону, словно то была не рука разумного, а ядовитая гадина с острым жалом. Руки зачесались немилосердно по самые плечи, их стало печь так, словно Сидней сунул их в пламя. Этот огонь распространялся стремительно и выжигал все внутри: боль потери, отчаяние, горе, страх, переплавляясь в ненависть и лютую злобу. Сидней отстраненно подумал, что никого и никогда еще он не ненавидел с такой удивительной силой и страстью. Все, что было в его жизни отвратного и обидного, воплотилось сейчас в этом прекрасном, совершенном лице. Огонь требовал выхода, и как ранее, во время тренировки с отцом, мальчик сжал руку в кулак и взмахнул в лицо эльфу с пронзительным криком:

— Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!

…Это ничем не напоминало прежнюю огненную плеть. Веер черного огня ударил из его руки ослепляющим фонтаном. Одежда, волосы, кожа — само пространство вокруг эльфа, казалось, вспыхнуло угольной чернотой. Дикий крик боли разорвал воздух, но Сидней не смотрел, чем это все закончится. Он стартовал с места в карьер так, словно за ним гналась сама смерть. И бросился к реке — единственному месту, где он еще мог надеяться скрыться от своих преследователей. Вряд ли они за ним в воду полезут. А значит, он сможет сбежать, оторваться.

Сидней почти добрался до края берега, когда что-то с силой ударило его в спину и буквально швырнуло в воду. Мальчик озадаченно фыркнул, погрузившись с головой, дернулся, чтобы вынырнуть на поверхность, и в этот миг на него накатило. Боль вспыхнула ослепляющим пламенем и ударила в голову, сковала цепями руки и ноги. Сидней захрипел, задергался. На краткий миг его голова показалась над поверхностью, но уже в следующий миг волны снова захлестнули его. Вода заливала лицо, перед глазами темнело, и солнце удалялось прочь, в темноту, такую же черную, как то пламя, которое Сидней творил несколькими секундами ранее.

[1] Бабки — сустав, принимающий на себя вес тела коня и служащий пружинящим звеном при передаче его на копыто во время перемещения.

[2] Клейка— ткань с клейким краем, пропитанным смолой, либо другим веществом, приклеивающаяся к коже, потом легко снимающаяся.

[3] Leahe — лейх — малыш (гаэлик)

[4] Lehe warlock — лех варлок — маленький колдун (гаэл.)

[5] Nei — нэй — ребенок (гаэл.)

[6] Ceannsai — кеансай — командир (гаэл.)