Глава 1

Мира посторонилась, избегая столкновения с курсантом, одетым в уставную форму Академии. Парень виновато улыбнулся и, сумбурно извинившись, побежал к кому-то, поднимающемуся по трапу готовящегося ко взлету корабля. Мира невольно проследила за ними. Ей бы своих товарищей тоже не помешало найти, пока все не разъехались.

В порту Академии царил полный хаос. Повсюду носились уже бывшие курсанты, их друзья и родственники, приехавшие поздравить выпускников и забрать их домой. То и дело со всех сторон швартовые зоны покидали десятки кораблей и шаттлов, оглушая и так шумный порт глухим ревом двигателей.

— Мира! — донесся почти заглушенный окрик.

Закрутившись на месте, она попыталась найти подругу среди многообразия лиц. Слух обострился до предела в надежде уловить знакомые голоса. Над толпой взметнулась знакомая когтистая ладонь и яростно замоталась из стороны в сторону.

Мира посмеялась и поспешила к Тэю, пробиваясь сквозь снующий туда-сюда народ. Кто-то толкнул ее в плечо и зацепился за заплетенные в тугие косы волосы. Несколько лиловых прядей выскочили из прически, и пожилой кротонец извинился, поймав ее возмущенный взгляд.

Недовольно покачав головой, Мира вывалилась на относительно свободный участок под брюхом небольшого корабля. Ее сразу же окружили однокурсники, обмениваясь шуточками относительно ее потрепанного вида. Она криво улыбнулась и поправила светло-синий комбинезон военной формы, принятой у нее на родине. Обучение в Академии подошло к концу, поэтому можно было больше не носить уставной костюм.

Заправив едва не выдранные лиловые пряди за длинное ухо, Мира встретила взгляды друзей.

— Нужно чудо, не меньше, чтобы найти здесь хоть кого-нибудь. Напомните, почему мы договорились встретиться именно в порту?

— Да ладно тебе. Каждый год одно и то же. На нашей церемонии поступления народу было не меньше. Или ты уже забыла?

— Забудешь тут, как же. Особенно когда кто-то напоминает об этом при любом удобном случае.

Однокурсники дружно расхохотались.

Они все принадлежали к разным расам, но на семь лет каждый из них отказался от своего происхождения. Они стали равными в стенах Военно-дипломатической Академии Союза. Теперь же им предстояло возвращение в родные миры. Кого-то впереди ждала новая жизнь, новая карьера и новые приключения, а кому-то так и не удалось сбежать от судьбы, уготованной при рождении.

— Жаль прощаться, — парни переглянулись с легкими, немного грустными улыбками на лицах. — Столько лет вместе учиться, чтобы разлететься по всей галактике. Какие у вас планы на будущее?

— Не знаю, как вы, ребятки, между собой, а я прощаться с Мирой не собираюсь. — На плечо легла когтистая ладонь, и Мира сжала пальцы подруги в своих. Тэю задорно подмигнула, оскалив огромные клыки: — Ты от меня так легко не отделаешься. Только попробуй не отвечать на звонки.

Мира засмеялась и согласно покивала.

Ее лучшая подруга принадлежала к расе сола. Они были почти одного роста и возраста, но внешне отличались как торрор и тильк. Широким бедрам и длинным ногам сола завидовала половина курсанток, и Мира была в их числе. У Тэю было широкоскулое лицо песочного цвета, большие ярко-синие глаза и приплюснутый нос. Стриженные неровным каре, вечно растрепанные иссиня-черные волосы оттеняли расовый узор — россыпь коричневых и синих пятнышек вокруг глаз, на скулах и над бровями. За спиной метался длинный, тонкий хвост, заканчивающийся густым иссиня-черным оперением с ярким узором. Тэю нервничала и не скрывала этого.

Мира тоже не хотела прощаться, но дни их относительно беззаботного обучения подошли к концу.

— Даже если бы я захотела, не ответить на твой звонок невозможно, — попробовала отшутиться она, хотя грудь сдавило от осознания, что скоро их пути разойдутся. — Ты и с того света достанешь.

— Это точно! — захохотали парни и толкнули ухмыляющуюся Тэю в бок.

Она оскалилась на них и гневно ударила хвостом по земле. Когда один из них попытался ущипнуть ее за бедро, Тэю ловко поймала его руку и заломила ему за спину. Друзья снова грянули хохотом, поддразнивая друг друга.

— За тобой прилетели? — даже широкая улыбка не смогла скрыть подавленного настроения подруги.

— Да, но это не Нир, — Мира махнула рукой куда-то себе за спину. — Три корабля с эмблемой Полиции Союза. Не знаю, что и думать.

— А что тут думать? — Тэю фыркнула. — Это твой бывший их прислал.

— С чего ты взяла? Мы с Крисом полгода не общались.

— Птичка весточку принесла.

— Мне бы твоих птичек, — вздохнула Мира, качая головой.

Она давно привыкла к тому, что Тэю могла с легкостью достать любую информацию. Было невозможно что-либо скрыть от любопытной сола, но своих источников она никогда не раскрывала, лишь хитро улыбалась.

Неожиданно в кармане Тэю зажужжал комм, и, прочитав сообщение, она разочарованно вздохнула. Ее хвост дернулся и обессиленно опустился на бетонные плиты.

— За мной тоже прилетели. Я должна идти.

— До встречи, — Мира грустно улыбнулась и крепко обняла ее.

За прошедшие семь лет сола стала для нее не просто лучшей подругой — Тэю была ее сестрой по духу, и на нее всегда можно было положиться.

Горечь сдавила горло, и глаза защипало, но Мира не позволила себе раскиснуть. Они прощались не навсегда. Пусть их и будет разделять половина галактики, но видеосвязь никто не отменял, и они могли бы когда-нибудь встретиться в каком-нибудь курортном городе, типа Рэддис.

Тэю выбралась из крепких объятий и, махнув на прощание рукой, скрылась в суматохе порта.

Мира тепло попрощалась с однокурсниками, прекрасно понимая, что вряд ли они когда-нибудь увидятся. Выслушав пожелания счастливой жизни, она направилась в швартовочную зону, где ждали корабли сопровождения и ее веспа.

На поиски нужной площадки ушло десять минут. Зато, когда впереди появилась черно-оранжевая Руж, подавленное настроение снова сменилось волнением. Они скоро вернутся домой.

Мира перекинулась парой фраз с офицерами Полиции и выяснила, что их к ней действительно отправил Крис. Они должны были сопровождать ее до врат, из которых можно было напрямую попасть в космическое пространство Лимерии. К чему были нужны все эти предосторожности, Мира не знала, но ее это и не особо волновало. В Союзном пространстве на нее никто не посмел бы покуситься — у лимерийских шес'аппаран была вполне однозначная репутация. Нужно было быть совсем сумасшедшим, чтобы связываться с ними.

Мира поприветствовала Руж, и задор от скорого возвращения на родную планету только усилился. Веспа тоже желала попасть домой как можно быстрее. Они обе скучали по зеленым лесам и сладким ароматам, которые наполняли воздух Лимы.

Руж опустила пластину в основании груди, надувая пузырь. Мира вошла внутрь и вдохнула утробную жидкость полной грудью, сливаясь с шес'аппаран. Водоворот воспоминаний и эмоций закрутил ее, и прежде чем она успела разграничить их мироощущения, справившись с восторгом своей питомицы, они уже покидали планету.

Мира ласково пожурила нетерпеливую веспу и бросила прощальный взгляд на место, которое было ее домом семь лет по Союзному летоисчислению. Казалось, это были долгие, тяжелые годы в постоянной учебе и муштре, но оглядываясь назад сейчас, она понимала, насколько быстро они пролетели. Жаль, нельзя было замереть во времени, оставшись здесь с друзьями и не заботясь проблемами внешнего мира.

***

Руж разбудила задремавшую Миру за час до прибытия к вратам перехода. Несмотря на сопровождавшие их корабли Полиции Союза, нужно было быть начеку. Сектора врат никогда не были безопасны, ведь кто угодно мог воспользоваться ими.

Огромная космическая станция осуществляла мгновенное перемещение от нее к любой другой такой же в пределах известных секторов. Желающие воспользоваться услугой должны были заплатить пошлину и сообщить координаты врат выхода. Эти станции обслуживала независимая коалиция. Обычно они придерживались нейтралитета и не вмешивались в межрасовые конфликты, но они также не останавливали перемещение армий во время космических войн. За это их не трогали. Хотя Мира вообще не слышала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь решился уничтожить врата. Без них перемещение на дальние расстояния в космосе становилось проблемой, а технология их создания держалась в строжайшем секрете.

Один из кораблей сопровождения подал сигнал вспышками света. Мира сформировала мысленный приказ и направила веспу к центральному иллюминатору. Руж коснулась толстого стекла отлепившимся от головы усом. В ушах на мгновение зашумело, когда веспа перебирала частоты, на которых их могли бы прослушать.

Наконец перед мысленным взором Миры появилось изображение командного центра корабля, которое Руж перехватила с их камер.

— Дальше мы не пойдем, — капитан в уставной форме Полиции Союза подошел к панели связи, куда веспа передавала изображение сжавшейся в клубок в ее утробе Миры. Судя по его спокойному лицу, он уже работал с шес'аппаран, в то время как его экипаж заметно нервничал. — После врат начинается суверенная территория Лимерии, а запрос на пересечение границы мы не посылали.

— Хорошо, — не стала настаивать Мира, тем более что особой необходимости в этом сопровождении изначально не было. — Спасибо, что проводили.

Кивнув, капитан попрощался и разорвал соединение. Корабли Полиции Союза перегруппировались и отошли назад.

Мира передала координаты врат выхода подлетевшему дрону и дождалась открытия прохода. Веспа устремилась вперед, и звезды вокруг сменились, засияв знакомыми скоплениями, которые они не видели так долго, что от нахлынувшего восторга защемило сердце. Если бы Мира не находилась в утробе веспы, она бы прослезилась от счастья. Руж, тоже немало обрадованная возвращению домой, бодро бросилась в сторону системы с двумя звездами.

Через два дня они подлетели к ярко-зеленой планете, сопровождаемой лунами-близнецами. Эскорт из десяти пилотируемых весп оставил их на орбите.

Слепящие огненные брызги встретили Руж, вошедшую в тугие слои атмосферы. Ее скорость заметно упала, крылья с трудом сохраняли необходимый ритм. Постепенно справляться с давлением и сопротивлением воздуха стало легче, жар спал, и веспа с удовольствием качнулась из стороны в сторону, пошевелила выпрямившимися усами и издала громкий скрежещущий звук.

Она неподвижно висела в воздухе в ожидании, как того требовали правила. Ничего не нарушало тишины, кроме жужжания ее крыльев. Несколько минут спустя усы дрогнули, улавливая постепенно нарастающий низкий гул.

Впереди показались темные мохнатые шерсы. Они медленно приблизились к веспе, приветствуя ее усами и тонким скрежетом. Получив не менее дружелюбный ответ, элитный эскорт окружил Руж, и они начали плавный спуск к земле.

Когда плотный слой дождевых облаков расступился, планета предстала такой, какой была видна из космоса. Поверхность покрывали зеленые леса, изредка сменяясь желтыми степями. Ни горами, ни океанами Лима похвастаться не могла. Высокие прямые торроры стояли неподвижно, хотя между облаками и ровным полем зелени гулял ураганный ветер. Их широкие кроны, переплетаясь и срастаясь одна с другой, образовывали защитный купол, оберегающий хрупкий мир от экстремальных условий.

Осторожно пробравшись между исполинскими ветвями и листьями, процессия окунулась в мир чудесных звуков и запахов. Мира втянула упоительную сладость, пользуясь рецепторами веспы и мысленно застонала от удовольствия. Руж подхватила ее восторг, абсолютно согласная, что лучше дома не было ничего.

Жизнь на Лиме располагалась как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости, хотя торроры и не имели ветвей ниже кроны. Их невероятно толстые голые стволы обвивали лианы и укореняющиеся под мягкой корой плоские, прочные растения. Они образовывали площадки, на которых располагались поселения и плантации.

У подножия колоссов-торроров росли леса, чьи размеры были более привычны для большинства известных рас. Между ними пролегали поля и сады. На поверхности Лимы не было ни рек, ни морей, только небольшие кристально чистые ледяные озера, имеющие практически идеальную круглую форму.

Процессия направлялась как раз к одному из таких озер. Рядом с ним взмывал в зеленые небеса древний торрор, жизнь в котором поддерживалась искусственно последние несколько столетий. У его основания раскинулся город-улей. Побелевший от времени ствол у самой земли оплетал дворец, ярко выделяясь на фоне коры черными стенами. Вокруг зеленел роскошный парк. Здесь испокон веков жила правящая династия Лимерии.

Шес'аппаран приземлились на летной площадке, ближайшей к дворцовому парку. Руж в последний раз взмахнула крыльями и аккуратно сложила их вдоль тела. Светлая оранжевая пластина у основания груди опустилась, обнажая нутро, из которого надулся пузырь, выпустивший ее пилота наружу.

Мира с удовольствием потянулась, разминая затекшие мышцы. Утробная жидкость, покрывавшая ее с ног до головы, быстро впиталась, не оставляя следов ни на коже, ни на одежде. Вдохнув полной грудью царивший повсюду упоительный аромат цветов, Мира улыбнулась, когда глоток воздуха взорвался на языке гаммой вкусов.

— Я дома, — вырвался счастливый выдох.

Руж согласно скрипнула и вопросительно взмахнула крыльями. Мира согласно кивнула, и веспа умчалась наслаждаться долгожданной свободой под зеленым куполом родной планеты.

— Лаóра, добро пожаловать домой, — к Мире подошел дворецкий и вежливо поклонился. — Мы с нетерпением ждали вашего возвращения с момента, как пришло подтверждение от врат. Лаóр устроил небольшой прием в вашу честь. Позвольте сопроводить вас во дворец.

Мира кивнула. Дворецкий снова любезно поклонился и пошел вперед, указывая путь. В этом не было необходимости — вряд ли за минувшее время здесь что-либо изменилось. Лимерия не была страной, где любили перемены.

Они шли короткой дорогой через парк по тропе, выложенной декоративной плиткой. Мира оглядывалась по сторонам, напитываясь атмосферой, по которой так сильно скучала. Планета, где находилась Академия, не отличалась богатой растительной жизнью, поэтому видеть вокруг столько зелени было невообразимо приятно.

Этот парк был гордостью отца — правителя трех планет домашней системы Лимерии и десятка колоний, разбросанных по близлежащим системам. Ирайн собрал здесь все виды растений Лимы, начиная с крошечного порхающего тилька и заканчивая древним колоссом-торрором. Мира привычно перешагивала через ловчие лозы плотоядной щурры, аккуратно пригибала ветви турного дерева, касаясь их только там, куда падал свет закатного солнца, умело отмахивалась от ядовитых спор озерной травы.

Какой бы опасной ни была ее родная планета, Мира искреннее любила ее. Она скучала по дому и с нетерпением ждала возвращения. Даже причина, по которой она покинула Лиму, больше не казалась такой уж страшной. К тому же прошло столько лет, и Мира надеялась, что ее разногласия с отцом остались в прошлом.

Затрубили трубы, высокие резные двери распахнулись, и церемониймейстер зычно объявил о прибытии лаоры. Мира дождалась, пока он закончит перечислять ее титулы, которые перестали быть секретом для лимерийцев в день ее совершеннолетия, и зашла в малый тронный зал. Она шла через ряды торжественно разодетых лао и аоров, кивком и мимолетным взглядом сквозь слегка прикрытые веки, отвечая на приветствия, как того требовал церемониал. Подойдя к резному трону, стоящему на возвышении у дальней стены, она низко поклонилась.

— Добро пожаловать домой, дочь, — правящий лаор встал с трона и спустился к ней.

Подняв голову, Мира счастливо улыбнулась. Они не общались так долго, что сейчас она словно впервые увидела коренастого мужчину с сединой в светло-голубых волосах и теплом в блеклых серебристых глазах. Все же суровые морщинки в уголках губ и нахмуренные брови однозначно точно принадлежали ее отцу.

Мира присела в глубоком реверансе, по всем правилам приветствуя правителя Лимерии. За ее спиной тихо гудели придворные, наверняка обсуждая возвращение блудной дочери, опозорившей правящий дом своим побегом.

Отмахнувшись от неприятных мыслей, Мира дождалась, пока стражи дворца скроют ее и лаора от любопытных глаз собравшейся знати и камер прессы, и робко обняла отца. На глаза набежали предательские слезы, и она тихо всхлипнула. Ирайн крепко прижал ее к себе и отстранился.

— Отец, где Нир? — Мира спешно смахнула слезы, чтобы никто, кроме него, не заметил ее слабости.

— Твой брат занят государственными делами на Верры. Вернуться к твоему прибытию он не успел. — Заметив разочарование на ее лице, Ирайн добавил: — Но он непременно прилетит в ближайшие дни, если верить отчету, который пришел сегодня утром.

— Хорошо. Я думаю, мне следует переодеться, раз ты такой прием устроил.

Мира слегка поклонилась и, получив одобрительный кивок от отца, покинула тронный зал.

В ее покоях все осталось так, как она помнила, когда в спешке покидала родной дом в порыве обиды и ярости. Все вещи, которые она была не в состоянии взять с собой, висели в гардеробной. Старые игрушки валялись в хаотичном порядке на кровати так, словно их никто не трогал. Персональная коллекция охотничьих трофеев висела над камином. Пыли нигде не было, так что в ее комнате регулярно убирались, но ничего не было сдвинуто ни на сантиметр.

Мира подошла к письменному столу и выдвинула нижний ящик. Здесь нетронутыми лежали стопка бумаги, цветные карандаши и маленькая записная книжка, хранящая секреты юной лаоры.

Невольно ухмыльнувшись, она вспомнила, как любила записывать в нее всевозможные обиды на отца и брата. Пролистав книжку до середины, где начинались чистые листы, она с замиранием сердца посмотрела на единственную запись на странице.

«Нир, я знаю, что ты все равно это прочитаешь. Отец меня окончательно достал. Я так больше не могу. Передай ему, что я улетела в Военно-дипломатическую Академию Союза и, надеюсь, успешно поступила. Пусть даже не думает, что я когда-нибудь вернусь».

Воспоминания нахлынули волной ностальгии, вызвав легкую усмешку. Вспыльчивый характер и зацикленный на традициях отец сыграли свою роль в ее судьбе. Мира сбежала из дома, совершенно не думая, чем это могло обернуться. В тот момент ее вообще не волновало, что она могла попасть в неприятности, на нее могли напасть, Руж могла погибнуть, и она вместе с ней.

Случайная мысль об учебе в Военно-дипломатической Академии Союза пришлась как нельзя кстати, и Мира зацепилась на нее, оставляя зеленые леса Лимы позади. Она знала, что в Академии соблюдался строгий пансион, и у отца не вышло бы забрать ее домой. Оставалось только успешно сдать вступительные экзамены и стать курсанткой.

К моменту, когда Ирайн все же сумел добраться до взбунтовавшейся дочери, она уже отучилась месяц и показывала завидные успехи в учебе. Долгий разговор правителя Лимерии с советом директоров Академии закончился вызовом Миры «на ковер». Ректор спросил у нее, была ли она серьезна в своем намерении продолжать учебу и готова ли пожертвовать традиционным укладом жизни своей расы ради семилетнего процесса обучения и возможной дальнейшей карьеры на благо Союза. Получив ее решительный утвердительный ответ, ректор отпустил ее. Не желая развязывать конфликт с Союзом, Ирайн улетел ни с чем, однако поставил условие, чтобы его дочь получила дипломатическое образование.

Сейчас, столько лет спустя, обида померкла, и Мира искренне скучала по отцу и брату. И если Нир регулярно навещал ее, останавливаясь в городе неподалеку от Академии, то отец категорически отказался видеться с дочерью. Хотя брат по секрету рассказывал ей, что он устраивал ему допросы каждый раз, когда Нир возвращался домой.

Мира улыбнулась мыслям и решила, что заставлять гостей долго ждать неприлично. Она отвыкла от торжественных приемов и меньше всего хотела возвращаться в тронный зал, но занимаемое положение обязывало ее присутствовать на них, особенно если они были организованы в ее честь.

Первым делом Мира отправилась в ванную комнату приводить себя в порядок. Следующей на очереди была одежда, но в гардеробной ждало разочарование — ничего из того, что она носила раньше, никак не хотело сходиться на груди и бедрах. Она больше не была только встретившим совершеннолетие подростком. Промучившись около получаса, ей все же удалось влезть в корсетное платье, хоть и не без помощи служанок.

Спустившись в бальный зал, Мира невольно поежилась — она определенно точно отвыкла от подобных мероприятий. Вокруг гремела музыка, роились гудящие толпы знати, щелкали камеры прессы, сновала прислуга. Вот уж по чему она точно не скучала. Однако ни старшее поколение, то и дело втягивающее ее в скучные светские беседы, ни молодых парней, утаскивающих ее в круг танцующих, не волновало, что лаоре было некомфортно.

Когда уставшей после многодневного перелета Мире казалось, что она вот-вот свалится с ног, к ней подошел отец и предложил отправиться спать. Она благодарно поклонилась ему и поспешила сбежать, не испытывая ни малейших угрызений совести по поводу брошенных гостей. Ей требовался хороший отдых, чтобы накопить силы для разговора с отцом, который она откладывала целых семь Союзных лет.