Глава 3

По мере приближения расплывчатый образ жениха, поджидающего у алтаря, приобретал все более четкие контуры пока, наконец, не превратился в высокого, под метр девяносто, крепко сложенного, но не толстого мужчину в темных одеждах. Когда Мина встала рядом, он откинул ее вуаль, и она впервые увидела будущего мужа. Синие глаза Шарремхарана лучились умом и небольшой лукавинкой; крупные черты, по отдельности несколько грубоватые, вместе складывались в довольное красивое лицо, мужественное и не лишенное интеллекта; аккуратно подстриженная короткая борода на взгляд Мины выглядела весьма стильно. На вид ему было не больше сорока лет, но в густых каштановых волосах тут и там проглядывала седина. В целом он являл собою образец брутального мужика, привыкшего скорее валить лес, нежели управлять государством, но впечатление производил приятное. Наверное, юную Арминолидею он бы и напугал до полусмерти, но опытная в житейских делах Анна Леопольдовна смогла в полной мере оценить его мужскую привлекательность. От него веяло силой, уверенностью в себе и невозмутимостью.

Церемонию Мина запомнила смутно. Жрец что-то долго бубнил, пел хор, звучал орган. Новобрачных осыпали лепестками цветов и зернами неизвестно чего. Мина даже немного разочаровалась, от мира, где есть магия, она ожидала более впечатляющего ритуала. Но все прошло чинно и много времени не заняло.

Во дворец она вернулась в карете с мужем и отцом. Забилась в уголок, короли торговались из-за каких-то пошлин и на Мину внимания не обращали, словно свадебная церемония служила лишь небольшим антрактом между более важными делами. Во дворце их шумно приветствовали придворные, все прошли в большой обеденный зал, где короли и их советники, перекусив и выслушав положенные поздравления, дальше обсуждали свои политические договоренности, а все остальные предались банальной пьянке.

Мина откровенно скучала. Немного поела и весь вечер коротала за тем, что наблюдала за гостями. Даже словом перекинуться было не с кем: фрейлины сидели за другим столом, а слушать дебаты министров оказалось делом неблагодарным: она ничего не понимала и тут же теряла нить разговора.

Когда пир объявили оконченным и гости дружно поднялись, чтобы проводить новобрачных в их семейные покои, Мина даже обрадовалась. Хотя чего уж скрывать, волновалась она изрядно. Пусть и не девочка давно, и опыт общения с мужчинами за плечами не маленький, а все же волнительно в постель с незнакомым мужиком ложиться и девственности лишаться. Фрейлины увели Мину в отдельную спальню, где споро переодели в ночную рубашку и шелковый игривый халатик, распустили волосы и уложили красивыми волнами, придав принцессе вид невинный и одновременно эротичный. А потом ненавязчиво вытолкали в смежную комнату, где она и предстала пред очи супруга.

Оставшись наедине с молодой женой, Шарремхаран оглядел ее с ног до головы, одобрительно кивнул и буднично спросил:

— Устала?

— Немного, — ответила Мина

Начало разговора ей понравилось. Муж собирался взять инициативу на себя и никакой неловкости не испытывал. А раз так, то и ей нечего стесняться, взрослые люди поди.

— Тогда спать ложись. Выспись хорошенько. Завтра с утра пораньше выезжаем.

— Так сразу и спать? — удивилась Мина.

— А ты чего-то еще хотела? — хитро прищурился муженек.

— Как пожелаете, — смиренно ответила Мина. — Мне рассказывали про супружеский долг, но если у вас в Варрогарейне его не принято требовать, то мне остается только подчиниться.

— У нас в Варрогарейне, — в тон ей ответил Шарремхаран, — муж и жена говорят друг другу ты. И долг супружеский отдают по взаимному желанию, а не принуждению.

— Я рада это слышать, — одобрила Мина и повела плечиком так, что халатик соскользнул, оголяя нежную кожу.

Смотрела она при этом в глаза Шарремхарана. А чего тянуть? Надо брать быка за рога, все равно рано или поздно придется налаживать интимную жизнь, так почему бы не начать прямо сейчас, когда момент самый что ни наесть благоприятный? Муж намек понял, но сохранил каменное выражение физиономии, не выказав ни малейшей заинтересованности. Уселся в кресло и принялся стягивать сапоги.

— Все так плохо? — спросила Мина. — Я тебе совсем не нравлюсь?

— Нравишься, — спокойно ответил муж. — Ты очень красивая девушка. Но сейчас не хорошее время. В Варрогарейне поженимся по нашим законам, тогда и будем считаться мужем и женой. Иначе тебя не примут как королеву.

Мина натянула халатик обратно и запахнулась плотнее.

— Это разумно, — согласилась она, присаживаясь на краешек кровати. — Расскажешь мне про ваши законы? Я ничего не знаю ни про Варрогарейн, ни про тебя.

Шарремхаран разделся, нисколько не стесняясь, оставил только нижние штаны. Тело его оказалось мускулистым, поджарым, крепко сбитым. Ни граммульки лишнего жира, хоть сейчас фотографируй для обложки гламурного журнала. Вроде не писаный красавец, а харизма у Шарремхарана сильная. Но Мина не испытала сексуального желания, видимо сказались переживания сегодняшнего дня. Она просто с интересом рассматривала мужа и удовлетворенно подумала, что ей достался очень неплохой экземпляр. Все как полагается, даже несколько шрамов имелось, которые, как известно, украшают мужчину. Ее прежний муж, из земной жизни, не обладал роскошной фигурой, комплекцию имел самую среднестатистическую и недостаток физической красоты сполна компенсировал деловыми качествами и нежнейшим, почти благоговейным отношением к жене. Что ожидало Мину в новом браке пока еще было непонятно, но ее отчего-то посетила уверенность, что они с Шарремхараном сумеют поладить.

— Расскажу, как же без этого. Только позже. Устал я очень.

Он встал перед Миной, и она поспешно поднялась, давая возможность мужу лечь в кровать.

— Скажи, женщинам у вас разрешено разговаривать наравне с мужчинами? Или у вас такие же строгие законы для них как в Тиккаронионе?

— Что, любишь поговорить? — добродушно усмехнулся Шарремхаран.

— Немного, — кокетливо улыбнулась Мина.

Шарремхаран рассмеялся. Смех у него оказался басовитый, но приятный, заливистый.

— Тогда ты подружишься с Мойрой.

— Кто это?

— Моя дочь. Она почти такая, как ты.

— У тебя есть дочь?!

— Да. И сын. Ты ведь это хочешь узнать? Тебе сказали родить мне наследника, — он не спрашивал, просто констатировал факт. — У меня есть наследник. Тебе не о чем волноваться.

— Я и не волнуюсь, — растерянно пробормотала Мина. — Просто не знала.

— Никто здесь не знает. И ты никому не скажешь. Ты теперь моя жена и должна слушаться меня.

— Хорошо, — покладисто согласилась Мина. — Я буду слушаться тебя. Ты мне расскажешь о себе?

— Расскажу. Но ты будешь молчать. Никому не говорить. Иначе я убью тебя. Шарремхаран Брандаргинар всегда держит слово. Запомни это хорошенько.

— Вау, — тихо сказала Мина.

Она огляделась, раздумывая, что ей делать. Постояла немного, потом тоже легла. Кровать была широкая, в темноте присутствие Шарремхарана на другом ее краю почти не ощущалось. Сон не шел. Мина повертелась немного, но так и не найдя удобного положения села и положила под спину подушки.

В прежней своей жизни Анна Леопольдовна непременно вышла бы на балкон и затянулась тонкой дамской сигаретой. Заядлой курильщицей она не была, вопреки расхожему мнению, покуривая время от времени, не приобрела зависимости от сигарет и баловалась скорее ради эстетического удовольствия. Но чаще она курила в таких вот непонятных ситуациях, когда нужно было очистить мозг и все хорошенько обдумать. К сожалению, сигарет у нее не было, да и балкона в комнате тоже не имелось.

А обдумать надо было многое. Не нравилось Анне Леопольдовне начало ее новой семейной жизни. Не то, чтобы она сильно опечалилась отсутствием интереса к ней со стороны мужа. Устал человек, бывает. Или же можно списать на разницу в менталитете представителей разных миров. Скорее всего, настоящая Арминолидея сейчас благодарила бы всех богов за такой расклад, но Анна Леопольдовна нутром чуяла: не правильно это. Где это видано, чтобы здоровый мужик в расцвете лет и сил от молоденькой красотки отказывался, тем более что та сама ему себя предлагает? От чего он там устал за день? Не вагоны поди разгружал. На дочку его похожа? Так себе отмазка! На Земле деды себе таких девок находят, что во внучки им годятся, и Анна Леопольдовна ни в жизнь не поверит, будто в этом мире мужчины как-то иначе устроены. Тем более, Шарремхаран далеко не стар, а Арминолидея вполне себе половозрелая девица. Тогда что?

Невольно на ум подкрадывалась мыслишка про нетрадиционную ориентацию дорогого супруга, но Мина ее отмела как несостоятельную. Наличие детей говорило об обратном. Кстати, надо бы выяснить про их мать. Сразу спрашивать Мина не рискнула, понятно, что раз Шарремхаран женится, значит, законной жены нет, а была ли она и куда подевалась — вопрос деликатный, его так в лоб обычно не задают.

*

Утро началось с суеты. Шарремхаран поднялся затемно, и стоило ему покинуть спальню, как тут же сбежались фрейлины и принялись умывать, одевать и кормить принцессу, не переставая при этом жаловаться на “бессердечного варвара, которому не спится и на месте спокойно не сидится”. Приспичило же ему ни свет ни заря в путь выдвигаться, нет бы как все нормальные люди с чувством, с толком, с расстановкой солидно и степенно после обеда отправиться. Что с него возьмешь, дикарь он и есть дикарь, никакого понятия о приличиях.

Мина эти причитания пропускала мимо ушей потому как заснула слишком поздно и сейчас пребывала в бессознательном анабиозе, пытаясь на ходу добрать остатки сна. Ничего ужасного она не видела в желании мужа уехать побыстрее. Как говориться, раньше сядешь — раньше выйдешь, и если путь предстоит долгий, то и нечего тянуться. А фрейлины просто избалованные. Это они в земном мегаполисе не жили, не знают, что такое настоящая спешка.

Над столицей едва заалели первые лучи восходящего солнца, когда во внутреннем дворе королевского дворца выстроился кортеж из Его Величества Шарремхарана с небольшой конной свитой, четырех карет и шести телег, груженных тюками и сундуками, составляющих приданое принцессы Арминолидеи.

Одна карета, самая просторная и удобная, предназначалась для нее самой и принца Руммара. Братец, к счастью, изъявил желание ехать верхом. Как Мина догадалась, прежняя принцесса настолько же ненавидела одного брата, насколько обожала другого. И если Анна Леопольдовна никак не могла взять в толк, чем вызваны теплые чувства к Ульманару, то в отношении Руммара целиком согласилась с предшественницей практически с первого взгляда. Чем именно оттолкнул ее ненаследный принц, она сказать вот так сразу не могла, скорее всего, просто спроецировала на него свое впечатление от общения с Ульманаром, но знакомиться с ним ближе не имела ни малейшего желания. А чтобы заскучавший в пути братец не вздумал завести с ней беседу, Мина велела Танглатаиру ехать с ней в карете.

Фрейлины, по случаю отбытия на чужбину пребывали в печали. Пряча заплаканные глаза под густыми вуалями, они молча и скорбно разместились во второй карете. Остальные две заняли четыре горничные, трое слуг, повар и портной. Они согласились отправиться в Варрогарейн добровольно за приличное вознаграждение и оттого во всеобщем трауре участия не принимали.

Увидав внушительную процессию, Мина подивилась, как это осторожный и подозрительный Шарремхаран разрешил всем этим людям ехать в Варрогарейн, но расспросить мужа, даже перекинуться с ним словечком, возможности не представилось. Он был сосредоточен и собран, скупо отдавал приказы своим людям и на мельтешение жениной свиты не обращал внимания, словно ее не существовало вовсе.

Бурраден II соизволил лично проводить дочь и зятя, произнес краткую напутственную речь, придворные прослезились и помахали платочками, и процессия двинулась в путь. По улицам ехали не спеша, зато стоило выбраться за городские ворота, как взяли темп бодрый, но не изматывающий для лошадей.

Мина впервые ехала в карете и нашла этот способ передвижения не таким уж комфортным и романтичным, каким он всегда выглядел в исторических фильмах. Трясло нещадно, амортизация оставляла желать лучшего, как и качество дороги, после привычного асфальта сравнимое разве что со стиральной доской. А скорость, сперва показавшаяся вполне приличной, через пару часов уже походила на черепашью. Танглатаир, который едва ли не впервые в жизни мчался во весь опор в комфортабельной карете, наоборот, наслаждался и взахлеб вспоминал свою единственную поездку в автомобиле по земным городским пробкам.

— Тебе не кажется странным, что с нами едет столько людей? — спросила Мина.

— О, для особы королевских кровей сопровождение просто ничтожное! Но Его Величеству пришлось согласиться, вашего супруга с трудом и на малую-то свиту удалось уговорить.

— Я не о том, Танглатаир, — поморщилась Мина. — Мессаир Лууквалир говорил, что никто в Варрогарейне меня не знает и не сможет разоблачить. А тут выходит, я сама везу целую толпу людей, которые хорошо знали настоящую принцессу.

Телохранитель задумался ненадолго и вздохнул:

— Вам придется быть очень осторожной. Принцессе без свиты нельзя. Постарайтесь поменьше общаться с фрейлинами и Его Высочеством Руммаром.

— Спасибо за прекрасный совет, Танглатаир, — серьезно сказала Мина.

Парень сарказма не понял и состроил важную физиономию, которая, по его мнению, соответствовала важному статусу умного, ответственного королевского телохранителя. А Мина с нарастающей тревогой смотрела в окно на тягуче медленно проплывающий летний пейзаж. Зеленые поля, зеленые кусты и такие же зеленые рощи изредка разбавлялись деревенскими домами в стороне от главного тракта.

Она и раньше ненавидела путешествовать на машине, не находя ничего интересного в однообразных видах за окном, словно едешь по кругу: поле — лес, поле-лес. На поезде перемещаться чуть веселее за счет скорости. Но больше всего Анна Леопольдовна любила самолеты. Аэропорты больших городов и просторные магазины dutyfree — вот где, на ее взгляд, крылась настоящая романтика путешествий.

Но все это осталось в прошлой жизни, и нет смысла сожалеть о прелестях цивилизации. Лучше стоит подумать, что делать с навязанной свитой. Пользы от нее для Мины никакой, одна только головная боль. И мужа просить отослать их назад не хорошо, вдруг заподозрит неладное или поймет неправильно. Черт. С фрейлинами она разберется, а вот что делать с Руммаром? Он та еще темная лошадка.

От тревожных мыслей ее отвлекла резкая остановка.

— Сидите здесь, — сказал Танглатаир. — Я узнаю, в чем дело.

И выскочил из кареты. Слушать его Мина не стала и вышла следом. Надо пользоваться моментом, чтобы размять ноги. Оказалось, впереди колонны назревал скандал, и виновником его был милый братец. Он требовал устроить привал, дабы женщины могли отдохнуть, на что король Шарремхаран отвечал, что кто хочет, может отдыхать, сколько им вздумается, а ему и его людям некогда. Сошлись на пяти минутной остановке с целью посещения окрестных кустов. Фрейлины охали и кидали на принцессу красноречивые взгляды, но понимания не находили. Мина была согласна с супругом: чем быстрее закончится эта жуткая тряска, тем лучше. До сих пор Шарремхаран производил впечатление разумного человека, который знает что делает, и если он торопится, то не ради собственного удовольствия.

Обедать пришлось в дороге холодными бутербродами и водой. С каждой остановкой фрейлины становились все зеленее и молчаливее, да и сама Мина чувствовала, что переоценила свои силы. Ее сильно растрясло, и вестибулярный аппарат едва справлялся с подступавшей дурнотой. Чтобы хоть как-то отвлечься, она расспрашивала Танглатаира об устройстве мира. Тот с энтузиазмом рассказывал обо всем подряд. Казалось, парень вовсе не замечает тряски и ни малейших признаков усталости не выказывал. “Это же и есть его прямые обязанности, — напомнила себе Мина, — так чему удивляться?” Сама она едва ли понимала половину из того, что он говорил, но звук его голоса действовал ободряюще.

— Танглатаир, расскажи про свой орден.

— Укмар-судзен — великие воины и великие мыслители. Они живут в уединенной обители и тренируют тело и дух, чтобы уметь сразиться с любым врагом — внешним и внутренним, — заученно отрапортовал он.

— И долго ты тренировал свой дух? — спросила Мина, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Уж больно комичным выглядел мальчишка.

— С самого рождения, — значимо ответил Танглатаир. — Девятнадцать лет и четыре месяца.

— Сколько? Не может быть. Ты выглядишь совсем юным.

— Я и есть юный. Меня никто всерьез не воспринимает, — буркнул Танглатаир.

— Девятнадцать лет — это много для тренировки, — Мина хотела поддержать парня, но похоже только сильнее наступила на больную мозоль.

— Тридцать — это минимум, чтобы достигнуть уровня экр-зиттен. А полный круг занимает сорок лет.

— Да сколько же на Хайяльмаре люди живут? — изумилась Мина.

Танглатаир неопределенно пожал плечами:

— Сто — сто пятьдесят лет. Кому как повезет. Учителю уже сто восемьдесят, но он маг и к тому же верховный магистр.

Мине страстно захотелось вскочить, воздеть руки к небу и завопить изо всех сил: “Йеэээээссссс!”, но она опасалась напугать бедного парня. Только отвернулась к окну, чтобы не смущать Танглатаира неприлично счастливым выражением лица. Пусть разница с земным существованием не так уж и велика, но знать, что теоретически проживешь дольше, чем ожидаешь, всегда приятно.

— Как ты попал к Учителю? — немного успокоившись, поинтересовалась Мина.

Спросила больше из вежливости, чтобы продолжить разговор, настолько сильное впечатление на нее произвела новая информация. Это ж надо так удачно попасть: и молодость тебе, и долгожительство. Определенно, в прошлой своей жизни Анна Леопольдовна совершила нечто очень хорошее.

— Меня… выгнали, — через силу признался Танглатаир.

— Как это? Мне кажется, ты был очень прилежным учеником.

— Да, но не самым талантливым. Когда учитель обратился к мастеру Ереону с просьбой подобрать ему ученика, мастер назвал мое имя.

— И ты не мог отказаться?

Танглатагир посмотрел на принцессу, словно она сморозила несусветную чушь.

— Воин укмар-судзен не может отказаться выполнять приказ своего мастера. Это его предназначение.

— Понятно.

Разбираться в заморочках этих местных ниндзя совсем не хотелось. Одно только странно — если ей в телохранители выделили недоросля — недоучку, то чем занимаются полностью обученные воины? И на что они способны? Этот вопрос Мина решила непременно выяснить, ибо похоже даже один полноценный воин укмар-судзен способен заменить собой целую армию, а с такими ребятами лучше дружить.

Когда карета сбавила ход, а потом и вовсе остановилась, Мина не поверила своему счастью. На улице стояла кромешная тьма, ее там и тут разрезал свет костров, высвечивая небольшие круги на утоптанной земле и очерчивая едва видные силуэты шатров. Неужели муж сжалился и устроил полноценный привал? Кто-то из сопровождения отвел ее и фрейлин в шатер. Последним усилием воли Мина отпустила девушек отдыхать, тем самым окончательно утвердив себя в их глазах святой мученицей-заступницей, кое-как ослабила шнуровку на корсете и рухнула в кровать. Всю ночь ей снилась тряска на ухабистой дороге.

*

Проснулась Мина от воплей. Аккурат возле ее шатра разлюбезный братец возмущенно орал что-то про оскорбление короны, недопустимость поведения и официальную ноту протеста. Выговорившись, Руммар без разрешения ворвался внутрь.

— Ты должна сейчас же пойти к этому… этому, — принц изо всех сил пытался найти цензурный аналог рвущемуся наружу определению и никак не мог, — дикарю…

После тяжелого дня и отвратительной ночи у Мины разболелась голова, и ей хотелось гаркнуть на разошедшегося родственничка, чтобы выметался вон со своими истериками. Уже даже рот открыла и в легкие воздуха набрала, да вовремя вспомнила о своей роли недалекой глупышки. Пришлось импровизировать на ходу.

— Руммар, — притворно — испуганно воскликнула она, — ты говоришь о моем муже и короле!

Тот принял испуг за чистую монету и сбавил обороты:

— Ты пойдешь к своему мужу, — прошипел он, — и скажешь, что не потерпишь унижения. Если он не изменит решения, ты никуда не поедешь. Мы вернемся домой и объявим брак недействительным.

Еще чего не хватало!

— Это же объявление войны.

— Вот именно!

— Да что случилось-то? — Мина с трудом села на постели.

Все тело ломило, словно она вчера вдруг вспомнила, что лето на носу, надо срочно худеть, и помчалась остервенело заниматься в фитнес-центр дабы за пару часов сбросить пять килограммов.

— Что случилось?! — взвился Руммар, едва не переходя на ультразвук. — Ты тут спишь и ничего не знаешь, а твой муженек в открытую бросил вызов всему Тиккарониону!

— Да ты что? — не удержалась от сарказма Мина, но Руммар и это пропустил мимо ушей, полностью поглощенный негодованием.

— Да! Он отправил всех обратно! Все твое сопровождение! Фрейлины, горничные, слуги — все должны уехать. И я! Он даже меня не пускает в Варрогарейн. Ты понимаешь, что это значит?!

О да, Мина понимала. Это значит, что Шарремхаран — умный и расчетливый мужик, намного умнее, чем кажется. Не стал конфликтовать с Бурраденом, сделал вид, что согласился привезти к себе во дворец целую толпу вражеских шпионов и диверсантов, а теперь оформил им красивый пинок под зад. Арминолидея же в роли жены-заложницы станет гарантом того, что все достигнутые в ходе дипломатического визита договоренности будут выполнены.

А еще это значит, что ее собственная проблема разрешилась легко и даже без ее участия, и теперь Мина может спокойно выдохнуть. Твою ж мать! Муж вызывал у нее все большее восхищение.

— Он как-то объяснил свое решение?

— А зачем? Он себя такими глупостями не утруждает, — Руммар просто исходил ядом. — Утверждает, будто договор был лишь на сопровождение до границы. Мол, мы неправильно друг друга поняли!

Мина чудом подавила смешок.

— Что ты сидишь?! — вопил над ухом красный от гнева Руммар. — Давай, иди к нему и требуй, чтобы отменил свой приказ.

“На твои требования уже наплевали с высокой колокольни, — подумала со смехом Мина. — В ход идет тяжелая артиллерия — женские слезы. Стратег ты, милый братец, ничего не скажешь!”

— Да, да, — торопливо ответила Мина отворачиваясь, чтобы скрыть веселый блеск глаз. — Дай мне минутку. Я должна привести себя в порядок. Пусть придет кто-нибудь из фрейлин.

Руммар нетерпеливо осмотрел сестру и, видимо, согласившись с тем, что ей надо как минимум причесаться, вышел прочь. Мина слышала, как он крикнул Урсулиану и велел срочно идти к госпоже. Тут же на пороге нарисовались все четыре фрейлины, встревоженные и, судя по всему, уже мысленно готовые к худшему.

— Ну что, девочки? Кажется, нам придется попрощаться? — ободряюще улыбнулась им Мина.

Все четверо, как по команде всплеснули руками, залились слезами и окружили принцессу, наперебой причитая о жестокости и несправедливости дикого короля.

— Ну, ну, полно вам! — успокаивала их Мина. — Зато вы вернетесь домой, и все будет как прежде.

Никто из них не желал ехать в Варрогарейн, но приказ короля есть приказ. Откажись кто из них от почетной ссылки в чужую страну, и все семейство каждой из девушек ждала бы неминуемая опала. Понятно, что при таком невеселом раскладе рассчитывать на понимание и поддержку родственников не приходилось. Так что выбор у девушек был невелик: либо добровольно последовать за принцессой в неизвестность, либо стать изгоем в родной семье, остаться без средств к существованию и влачить жалкую жизнь простолюдинки. Поэтому Мина не слишком верила в искренность стенаний своих верных фрейлин. В глубине души они были рады — радешеньки вернуться домой и даже еще один день непрерывной скачки считали за божье благословение.

— Жаль Танглатаира, бедняжку, — всхлипнула Урсулиана.

Остальные согласно закивали головами. За стенаниями девушки не забывали свои обязанности и споро приводили Арминолидею в порядок: расчесали и уложили волосы, перешнуровали платье и задрапировали складки юбки так хитро, что мятость стала почти не заметна. С собой они принесли легкий завтрак, и Мина, за вчерашний день почти ничего не евшая, с наслаждением поглощала воздушный омлет и манный пудинг. Откуда только подобная роскошь в походном лагере?

— Что с ним? — насторожилась Мина.

— Он не выполнил задания мастера и теперь по законам ордена укмар-судзен должен умереть.

— Эй, он же не по своей воле не может ехать со мной! Это не считается.

— Дело чести, — вздохнула старшая фрейлина. — Он клялся защищать вас и не справился.

Есть резко расхотелось. Вот что за невезение! Только все благополучно устроилось и нате: придется на самом деле умолять мужа взять с собой паренька.

— Позовите его, — велела Мина, откладывая вилку.

Явился Танглатаир, мрачный и торжественный, видимо уже готовый наложить на себя руки прямо здесь и сейчас, как говорится, не отходя от кассы. Мина отослала фрейлин и впилась взглядом в его физиономию.

— Давай-ка начистоту. Зачем Лууквалир послал тебя со мной?

Танглатаир, надо отдать ему должное, даже бровью не повел:

— Чтобы защищать вас, Ваше Высочество.

— Ладно, выражусь иначе, — терпеливо сказал Мина. — Либо ты говоришь правду, и я попытаюсь уговорить Шарремхарана взять тебя в Варрогарейн, или ты продолжаешь упрямо молчать и героически умираешь из-за позорного провала задания.

Он старался. Правда старался, Мина это видела. Но все равно дрогнул. Смерть его не пугала, это чувствовалось. А вот мысль о позоре приводила парня в панический ужас.

— Мессаир, — неуверенно начал он, — Лууквалир, он не уверен что переселение души прошло без последствий. Вернее он предполагает, что они могут быть.

— Поясни.

— Скорее всего, ничего не произойдет, но если вдруг что-то пошло не так… вы понимаете…

— Ничего я не понимаю, так что прекращай мямлить и рассказывай все подробно.

Танглатаир мученически вздохнул.

— Никто никогда не описывал процесс переселения. Мы не знаем, имелся ли вообще подобный опыт. Даже если кто-то из древних магов и проводил вызов душ из других миров, то записей никаких не оставил. Мессаир Лууквалир сделал это, основываясь только на теоретических знаниях и собственных догадках, поэтому он предположил, что надо быть готовым к любым мутациям.

— Мутациям?!

Час от часу не легче! Ей же обещали новую жизнь, приятную во всех отношениях. А вместо этого выдали замуж за первого встречного, заставили целый день трястись по жутким дорогам и в придачу еще пугают какими-то мутациями.

— Мессаир Лууквалир точно не знает, — повторил Танглатаир. — Это всего лишь предположение. Мера предосторожности.

— И что ты должен сделать, в случае если мутация все-таки случится?

Танглатаир пожал плечами.

— Зависит от обстоятельств. Если вы станете опасной для других людей или там...

Он неопределенно махнул рукой и замолк окончательно.

—… у меня вырастут рога и хвост, — продолжила за него Мина. — И я превращусь в дракона. Смысл ясен. Ты должен меня убить?

Танглатаир кивнул и низко опустил голову словно нашкодивший мальчишка. Мина медленно села в кресло. Надо было срочно обдумать новости и решить: бороться за мальчишку или пусть катиться обратно к своему хитроумному магу, ниндзя недоделанный. Но как назло в голове было пусто. Одна половинка Мины оскорбилась вопиющим поступком Лууквалира. Ведь лис хитрованский пел ей про заботу и безопасность, а сам подослал убийцу на непредвиденный случай. А другая ее половина была с магом согласна и пришла в полный ступор от мысли, что вероятная неприятность может произойти с ней на самом деле. Мине категорически не хотелось ни в кого превращаться. Хорошо, если повезет стать человеком-пауком или суперженщиной. Но по закону подлости она непременно превратится в помесь мухи с крокодилом, и такая перспектива вовсе не внушала оптимизма. Уж лучше пусть Танглатаир сразу прибьет ее, чтоб долго не мучиться.

Так ничего и не решив, Мина поднялась. Как любила повторять ее бабушка: когда не знаешь, что делать — помой посуду. Грязной посуды в наличии не имелось, зато можно было для начала выйти на улицу, а дальше уж как пойдет.

— Ты знаешь, где найти короля Шарремхарана? — спросила она Танглатаира.

— Он ночевал в соседнем шатре. А с утра инспектирует лагерь.

— Проводи, — велела Мина.

Они вышли на улицу. Солнце давно встало, заливая ярко-зеленые предгорья Ихтернейских гор, которые исполинами в снежных шапках нависали над военным лагерем. Несколько больших палаток образовывали широкий круг, по периметру обнесенный невысокой конструкцией, больше всего напоминавшей противотанковые ежи. Из импровизированного забора во все стороны торчали острые на вид пики, так что при всем желании перелезть через них на территорию было невозможно. Тут и там дежурили вооруженные солдаты. В дальней части поляны в небольшом загоне паслись лошади. Прибывшие накануне кареты и телеги готовили к отъезду: запрягали отдохнувших лошадей, кузнец проверял подковы перед дорогой. В сторонке переминались горничные и слуги из сопровождения принцессы, с опаской поглядывая на мрачного охранника.

— Выглядит угрожающе, — заметила Мина.

— Это лагерь северян, — пояснил Танглатаир. — Что-то вроде постоянного посольства, только возле границы. Сюда, как и в Варрогарейн они никого не пускают. Можно считать, нам несказанно повезло.

— Подсластили конфетку перед тем как указать на дверь, — невесело усмехнулась Мина. — Мой муж прирожденный интриган.

Телохранитель дипломатично ничего не ответил, но в его молчании слышалось полное согласие. Мина увидела Шарремхарана, выходящего из шатра в сопровождении двух офицеров, и поспешила к нему. Он тоже ее заметил, сделал знак своим людям оставить его и пошел жене навстречу.

Еще не успев ничего сказать, по выражению его лица Мина сразу поняла: Шарремхаран готов к любой ее реакции и ответит отказом.

— Доброе утро, — первой поздоровалась она как можно нейтральнее.

— Доброе утро, — напрягся муж.

— Я слышала о твоем решении, — Мина сразу перешла к делу. — И считаю его разумным.

— Вот как?

— Да. Я и сама была не в восторге от большого сопровождения. К тому же девушки едут со мной против воли, так что я даже рада, что они смогут вернуться домой, не вызвав гнев моего отца.

— Что же, — Шарремхаран старался не подавать вида, но Мина чувствовала, что он обескуражен. Явно тщательно готовился к долгим уговорам со слезами и заламыванием рук, а тут такой облом. — Рад угодить тебе.

Он разом расслабился и собрался сменить тему, но Мина не позволила:

— Только...

— Что? — Шарремхаран снова нахмурился.

— Танглатаир. Мой охранник. Позволь ему поехать со мной.

— Нет. Я сам позабочусь о твоей безопасности.

— Уверена, у тебя это получится великолепно. Но дело совсем в другом. По законам своего ордена Танглатаиру придется умереть, потому, что он не выполнил возложенной на него миссии.

— Это его проблемы, — Шарремхаран счел разговор оконченным и хотел пойти дальше.

— Но твоя вина, — остановила его Мина.

— Моя? — насмешливо переспросил муж.

— По сути ты убьешь его собственными руками, — Мина не позволила себе волноваться. Любые переговоры всегда надо вести с холодной головой. — Если бы ты предупредил, что не пустишь Танглатаира в Варрогарейн, ему бы не поручили ехать со мной. Теперь же ты не просто возвращаешь его домой, а отправляешь на верную смерть. Никогда не поверю, что король Варрогарейна способен хладнокровно убить человека из простого каприза.

В глазах Шарремхарана мелькнуло сомнение. Он раздумывал несколько мгновений, бросил убийственный взгляд Мине за спину, где молчаливым изваянием застыл виновник спора, потом неохотно проговорил:

— Он никогда не сможет вернуться в Тиккаронион.

— Он знает об этом, — невозмутимо ответила Мина.

Бедный Танглатаир, не хотела бы Мина оказаться на его месте. Неизвестно что лучше, вернуться с позором домой и умереть или заиметь такого врага как Его Величество Шарремхаран Брандаргинар, который никогда не забывает обид.

— Хорошо. Пусть едет. Только он один, — наконец постановил муж.

— О большем я и не прошу. Спасибо.

— Выезжаем через полчаса, — громко скомандовал Шарремхаран и вернулся к своим офицерам.

Мина развернулась и степенно пошла в свой шатер. Сзади семенил Танглатаир, подстраиваясь под ее маленькие шаги, и бормотал благодарности.

— Учти, — на пороге Мина обернулась к парню с самым суровым видом. — Один косяк — и я сама сделаю тебе харакири. Ты понял?

Танглатаир не понял незнакомых слов, но суть уловил верно и с готовностью кивнул.

— Никакого шпионажа и вредительства, — Мина продолжила список условий, на которых дано помилование. — Попробуешь хоть словечко передать Лууквалиру и, клянусь, ты пожалеешь, что сразу не вернулся в Тиккаронион.

— У меня нет такого задания, — уверил Танглатаир, — я должен только заботиться о вас.

— Пусть это окажется правдой.

Она зашла в шатер, где ее ждали фрейлины. Мина подумала, что будет не лишним написать отцу письмо с сожалениями о том, что ей одной придется отправиться в Северное Королевство. Она опасалась, что Руммар по-своему представит события, и хотя Бурраден II и старается всеми силами избежать конфликта с Варрогарейном, может сгоряча нарубить дров. Поэтому она привлекла фрейлин к миротворческой миссии, велев совместными усилиями сочинять письмо о том, как она опечалена, но стойко принимает свою судьбу и не имеет претензий к мужу.

Увы, едва Мина успела вывести “Дорогой отец”, как в шатер влетел разъяренный братец и приказал девушкам выметаться вон.

— Руммар, я пыталась его уговорить, — Мина начала первой, перехватив инициативу, — но он ни в какую! Я даже пригрозила, что наложу на себя руки! Но Шарремхаран сказал, что ему безразлично!

Она поспешно вскочила и кинулась к брату, уткнулась в его грудь и разрыдалась настолько безутешно, насколько только могла, с душераздирающими всхлипами и подвываниями.

— Я не знаю, совсем не знаю, что мне делать! — причитала она скороговоркой, не позволяя брату вставить и слова. — Он такой ужасный! Бездушный! Жестокий! Как я буду там совсем одна? Не отдавай меня ему, умоляю, Руммар, милый! Я умру! Клянусь, я умру от отчаяния и тоски-и-и-и!

Она так вжилась в роль, что даже умудрилась выдавить вполне натуральные слезинки, поэтому, когда Мина с мольбой и надеждой посмотрела на брата, глаза ее были мокрыми и прекрасными, как и полагается любой уважающей себя принцессе на краю гибели.

— Он слишком хитер и опасен, — Руммар пришел в себя и быстро перестроил план разговора. — Не только для тебя, Лиди. Он — угроза всему Тиккарониону.

— Что же мне делать? — в ужасе прошептала Мина.

По блеску глаз Руммара она поняла, что именно такой реакции от нее и ждали.

— Ты должна быть сильной, Лиди. И очень храброй, — он заговорщицки огляделся на дверь и понизил голос. — Ты избавишься от него. Но сперва родишь наследника.

— К-к-как? — голос изменил Мине, и спросила она почти неслышно.

Руммар понял, что спрашивает она не о наследнике:

— Вот, спрячь, — он вложил ей в руку гладкий холодный флакончик. — Пять капель убьют его не сразу. Все будет выглядеть как тяжелая болезнь. Никто ничего не узнает.

Снаружи послышались голоса, и Руммар отпрянул от Мины. Сделал страшное лицо, указывая на ее руку, и она поспешно спрятала флакончик с ядом в карман платья.

Заглянула Урсулиана и сообщила, что все готово к отъезду и Его Величество Шарремхаран просит Арминолидею поторопиться. Мина была только рада избавлению от брата, но письмо Буррадену II так и осталось ненаписанным. В свете открывшихся наполеоновских планов братца Мина уже сомневалась, стоит ли заморачиваться. Вряд ли ее послание возымеет хотя бы малейшее воздействие, если вообще его станут читать.

Шарремхаран лично проследил, как процессия во главе с принцем Руммаром покидает территорию лагеря и берет курс обратно в столицу. О том, что Танглатаир остается, братец узнал в последний момент, но промолчал, скандалить не стал, зыркнул только на Шарремхарана с явным желанием испепелить на месте. Тот даже и не подумал испепеляться как и проявлять других признаков угрызений совести, с любезной улыбочкой выпроводил гостей и забыл об их существовании.

В момент, когда кареты тронулись в путь, сердце Мины болезненно сжалось. Вот и еще один этап ее новой жизни закончился. Конечно, она сама хотела избавиться от фрейлин, да и девчонкам лучше остаться дома, но за два дня знакомства Мина успела к ним привыкнуть. Теперь они уезжали, скорее всего, навсегда, и принцесса оставалась в полном одиночестве. Не считать же Танглатаира группой поддержки, за ним самим приглядывать надо.

*

Вновь садиться в карету совершенно не хотелось. Мину даже передернуло при воспоминании о вчерашней тряске. Но вопреки ожиданиям, карета поехала медленно и так ровно, что, казалось, она плывет над дорогой. Танглатаир не нашел объяснения этому феномену и предположил, что здесь не обошлось без магии.

— Или очень качественной дороги, — выдвинула свою версию Мина, с ностальгией припомнив немецкие автобаны.

Уже через час ощутился подъем. С одной стороны возвышались все более крутые каменистые склоны, а с другой постепенно открывался захватывающий вид на зеленеющую равнину. Горы Анна Леопольдовна любила страстно, особенно кататься на горных лыжах. Интересно, а здесь практикуют лыжный спорт? Хотя, о чем это она! Если в этом мире до сих пор велосипед не изобрели, то о высокотехнологичных удовольствиях и мечтать не стоит. “А про велосипед надо не забыть, — сделала она себе мысленную пометочку, — вдруг что-то из этого выйдет.”

Она ожидала от Варрогарейна чего-то необычного, но по ту сторону гор не оказалось ничего, поражающего воображение. Пейзаж за окном кареты мало изменился, все те же камни да елки. К вечеру спустились в поселок, похожий на военный лагерь, в котором провели прошлую ночь, только больше и основательнее. Вместо шатров здесь были деревянные домики, а ощетинившееся пиками заграждение заменял обычный забор. Но самое главное отличие заключалось в том, что их ждали. Процессия не успела въехать на площадь в центре поселка, как навстречу высыпала целая толпа, возглавлял которую невысокий юркий человечек в темно-малиновом камзоле с широким кружевным белоснежным воротником. Он многословно приветствовал Его Величество с супругой, выразил всеобщую радость от возможности лицезреть и тому подобные восторги, которые Шарремхаран прервал в самом возвышенном и поэтичном месте:

— Это виррей Дельмирон, главный мажордом королевского дворца, — представил он человечка Мине. — Оставляю тебя в его надежных руках. — Шарремхаран склонился к жене и шепотом добавил: — Не обращай внимания на его дурацкий вид. Он самый лучший управляющий во всем Варрогарейне и позаботится о тебе как никто другой. Можешь на него положиться.

— Рада познакомиться, виррей Дельмирон, — с любезной улыбкой сказала Мина.

Мажордом так и засиял от удовольствия и предложил пройти в специально приготовленные для высокой гостьи покои. Дельмирон был предупредителен и любезен, без умолку сетовал на чудовищные условия, в которых он сделал все, что мог за такой короткий срок, чтобы невеста Его Величества чувствовала себя комфортно.

— Невеста? — изумилась Мина.

— Я знаю, в Тиккаронионе вы провели брачный обряд, но в Варрогарейне он не имеет силы, — со скорбной миной пояснил управляющий. — По нашим законам новобрачные должны совершить паломничество в Город Сумрачных Туманов к главному дарриоху Виффанию, он благословляет их, и тогда брак считается заключенным. Вам не о чем беспокоиться, Ваше Высочество. Его Величество Шарремхаран повелел принять вас со всеми возможными почестями. Скажу по секрету, он выразил желание произвести на вас самое благоприятное впечатление, — добавил Дельмирон интимным шепотом и загадочным выражением лица, какое обычно делают, когда хотят на что-то недвусмысленно намекнуть. Управляющий явно имел в виду нечто приятное и романтичное.

Обновление от 12.04.19:

По поводу своего бессилия в организации сносных условий он сильно преувеличил, ибо временные покои на одну ночь выглядели шикарнее спальни принцессы в родном дворце. Мина от всего сердца призналась, что безмерно благодарна за заботу и восхищена талантами виррея Дельмирона. Большего она не желала даже в самых смелых своих мечтах, на что получила еще один сюрприз: ей представили первую статс-даму виррею Олиандру, четырех камеристок и трех фрейлин. Предусмотрительный мажордом даже девчонок притащил в эту глушь и заставил целую неделю дожидаться приезда Мины, при этом умолял простить его за столь малый штат. Мол в Варрогарейне не принято вывозить из дворца полное сопровождение, только необходимый минимум. Каково это полное сопровождение Мина спрашивать побоялась.

Девушки-фрейлины были миловидны, застенчивы и немного говорили на родном языке принцессы Арминолидеи. Целый год они посвятили изучению тиккаронионийского дабы их будущая королева чувствовала себя в чужой стране как дома. Мина не стала расстраивать девочек новостью, что их усилия были напрасными. Чтобы по-настоящему доставить ей удовольствие, фрейлинам пришлось бы выучить русский или на крайний случай английский язык, но здесь о таком не ведали. Она изобразила положенное изумление и радость, позволила подготовить себя ко сну и пожелала остаться в одиночестве. Когда-нибудь, возможно, она подружится с этими прелестными созданиями или они просто станут хорошими приятельницами, но не сейчас.

В прошлой своей жизни Анна Леопольдовна не имела самой лучшей, закадычной подруги, которой могла бы поведать все свои тайны и сокровенные мысли, да, признаться, никогда к этому и не стремилась. Несмотря на все модные тенденции и советы глянцевых журналов, авторитетно утверждавшие, что подругам следует доверять гораздо больше, нежели мужу, она оставалась человеком старой формации, твердо убежденной, что личная жизнь оттого и называется личной, что никто посторонний не сует в нее свой любопытный нос. Поэтому все семейные дела Анна Леопольдовна обсуждала исключительно в семейном кругу, а других она, по большому счету и не имела.

Но как ни крути, а там, на Земле, ее окружали близкие, родные люди, с которыми и в горе и в радости она не ощущала себя совершенно одинокой. А здесь она одна-одинешенька даже несмотря на целое семейство родственников в Тиккаронионе и недавно обретенного то ли супруга то ли жениха. Лежа в темноте в мягкой кровати и слушая заливистый стрекот сверчков за окном, Мина едва ли не впервые в жизни страстно захотела обрести подругу. Потому что вдруг накатило нечто такое, что она не могла объяснить словами, но о чем так хотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Не быть одной. Не ощущать себя одной. Заглушить легкомысленной болтовней щемящую тоску по дому, что рвет сердце на части.

Волевым усилием Мина отогнала минутку слабости, здраво рассудив, что мечты ее не только не конструктивны, но и вредны для нее же самой. О какой подруге может идти речь, если она ни единой душе доверять не может? С тем и заснула.