Глава 4. Посольство. Часть I

Кабинет, рассчитанный на двоих, был невелик. Но сейчас, когда рабочий день в здании министерства иностранных дел закончился, а сосед ушёл, комната показалась какой-то слишком уж большой и пустой. Лампа, освещавшая лишь стол, делала кабинет намного уютнее. И потому Тарья выключила верхний свет, оставила лишь настольную лампу. Возвращаться домой сегодня почему-то не хотелось особенно сильно.

Девушка приоткрыла окно и вслушалась в шорохи и шум летнего дождя, размеренно падавшего на листья деревьев и крыши домов. Ритмичная дробь капель обычно придавала ей спокойствия, помогала отстраниться от окружающих проблем. Внутри сразу разливалась тёплая атмосфера душевного комфорта… не сегодня. Сумерки, за мокрым окном видны лишь размытые огоньки. Город красив, словно игрушка. Никаких в нём страхов, тревог и сомнений — от самой себя не спрятаться. Бежав из родного дома, она мечтала о дипломе мага, карьере, уважении. И ведь добилась. Генерал Свиридов в своём докладе отметил её заслуги во время рейда и то, что беженцы были в первую очередь идеей Тарьи. Потому и на время учёбы она сохранила погоны, совмещая университет и службу в армии. На зависть сокурсников на вручении дипломов мало того, что Тарья получала красный диплом — так ещё и гордо хвасталась новенькими капитанскими погонами. Поэтому сразу после окончания университета ей единственной из всех последовало лестное предложение выйти в запас и перейти в Министерство иностранных дел. На новом месте она тоже очень быстро завоевала уважение коллег, перед ней открылись широкие перспективы.

Для иммигрантки — предел мечтаний. Она с гордостью может сказать, что стала не хуже своего идеала, леди Эйнире… Вот только семьёй так и не обзавелась. Хотя скоро ей уже двадцать восемь. И тут генерал Свиридов оказался прав со своим жизненным опытом. Увидел в их отношениях с Никитой то, что могло быть — но так и не состоялось. Ведь оба следующих романа во время учёбы оказались бурными и в итоге пустыми, никчёмными. Вот и не хочется сейчас домой, в тихую, одинокую и непонятно с чего неуютную квартиру. Особенно если вспомнить, что Нэрсис-то удалось свою мечту реализовать как раз самым лучшим образом. Официально она, конечно, постоянно в разъездах и научных экспедициях. Открытки присылает, но дома бывает редко и недолго, так что заехать и повидаться не успевает… Тарья давно и немало работала в той же системе, так что с первого дня догадалась про фальшивку, хотя и старательно писала ответы на все открытки. Сама же была уверена — подруга вместе с мужем уехала в Балвин, как и хотела. И с тех пор ни разу не возвращалась.

Неожиданно раздавшиеся в коридоре шаги показались громкими и гулким. Тарья вздрогнула. Но удивиться не успела, в кабинет зашёл её начальник.

— А, вы ещё здесь, Тарья? Удачно, что вы задержались. Ознакомьтесь, пожалуйста. Официально объявлено всё будет через две недели. Поэтому через неделю самое большее жду от вас свои мысли и рекомендации по материалу.

Начальник вручил что-то вроде толстой книжки формата А4. Именной сейф для особо важных документов. Сплав магии и технологии, сканирует отпечаток и тепловой след ладони. Вот и повод слегка засидеться… как бы надо, а не из-за того, что домой не хочется. Работать с документами из такого сейфа полагалось исключительно в своём кабинете, убирая потом всё обратно в сейф.

Начальник ушёл, Тарья включила уже верхний свет. Приложила ладонь, откинула крышку. Достала бумаги. Глаза медленно поползли на лоб. Она привыкла, как и остальные вокруг, считать тайну о жизни землян лучшей защитой. Но в папке лежала документация по отправке официального посольства в Келти. Поскольку земляне чужаки, не имеющие в геральдической палате Синклита своего щита, на них не распространяются местные законы. Конечно, полчища любителей поживы разобьются о современное вооружение Альянса, но не воевать же с половиной континента? «Сенат за мирное сосуществование со всеми»… на этом Тарья усмехнулась. И продолжила читать дальше. Писавшие служебную записку подчеркнули, что у Келти репутация грозная, задевать интересы королевства побоятся. И если удастся заключить с ним договор и открыто торговать через него, это гарантирует спокойствие.

Маги, которые станут нести основную нагрузку по безопасности, таковыми для чужаков не будут. На первый план выставят «официального» чародея. Если герцогство или королевство было не настолько богато, чтобы содержать постоянного мага, нередко для разового поручения нанимали молодого выпускника Академии или одной из основанных Синклитом школ. Этого вполне хватало, чтобы чуять яды, ловушки и пользоваться заранее заготовленными артефактами и талисманами. Задачей же Тарьи будет как мага и как хорошо знакомую с обстановкой в Королевствах «изнутри» сформировать требования к «официальному» магу. Разработать рекомендации к выбору кандидатуры…

Когда про посольство объявили официально по министерству, Тарья не знала ругать себя за хорошую аналитическую записку или радоваться. Ибо по её результатом какое-то начальство, которое наверняка даже не слышало про автора рекомендаций, решило, что лучше всего на должность официального мага подойдёт Тарья Килассер из министерства иностранных дел.

Дальше Тарью закрутила суета. Официальный маг не только ширма, а также индивидуальный телохранитель посла во время переговоров. Это ещё и первая линия обороны в случае неприятностей. Потому и готовиться пришлось так, будто она и в самом деле маг-«академик» на жалованье, и срабатываться с двумя хмурыми то ли армейцами, то ли безопасниками. А ещё отрабатывать различные сценарии с послом и главным переводчиком… Впрочем, знакомство с последним стало светлым пятном во всей кутерьме. Ибо Иван Валентинович личностью был примечательной. Гениальный музыкант с абсолютным слухом, настоящий герой первых недель после Катастрофы. Сейчас старший преподаватель и фактически человек, создавший в городе консерваторию чуть ли не заново с нуля. Полиглот, изучавший языки для собственного удовольствия. А уже «здесь» составлявший вместе с Агенором и Мэргеном словари с русского и койна на языки гвенъя и нэрлих.

Первое время Тарья, несколько раз бывавшая на его концертах, смотрела на великого музыканта как на нечто далёкое от простых смертных. Да и о чем он может говорить с девчонкой в два раза младше него? Но Иван Валентинович оказался очень обаятельным человеком, любил рассказывать интересные истории из своей жизни. К Тарье сразу отнёсся по-отечески, упорно переиначивая её имя на Дарью. А ещё он просто горел музыкой, старательно выспрашивал у девушки всё, что она видела в своих путешествиях по континенту. Причём иногда умудрялся из её непрофессиональных рассказов и такого же непрофессионального пения вытаскивать интересную информацию там, где, по мнению Тарьи, её и быть не могло. Стоило пересечь границу Келти, как Иван Валентинович начал теребить девушку постоянно, прося рассказать про что-то или помочь завязать разговор с тем или иным местным жителем.

Вот и сейчас, стоило посольству остановиться на обед, прозвучало:

— Дарья! Дарьюшка! Можно тебя ненадолго?

Не спрашивая, причину можно было угадать сразу. Земляне расположились неподалёку от крупного села, куда как раз приехали выступать бродячие комедианты. Но представление будет вечером, а пока, спросив разрешения у одного из «рыцарей» — благородные господа не прогонят бедных странников — артисты принялись за репетицию. Кто-то взял за нитки кукол, двое мужчин разминали пальцы, приготовившись играть сопровождающую музыку… вот инструменты-то Ивана Валентиновича и заинтересовали.

С разрешения начальства, в сопровождении пары охранников, Иван Валентинович и Тарья подошли к артистам. Первое время комедианты отвечали скупо, только из страха перед дворянской блажью. В том, что перед ними важный господин никто не усомнился, внешний вид от имитации местных камзолов до замаскированных под латы бронежилетов охраны прорабатывался очень тщательно. Но Тарья кинула пару медных монет, показала ещё несколько «на потом», и слова полились потоком: успевай спрашивать. Иван Валентинович сразу же увлечённо принялся разбираться в игре на помеси гитары и мандолины, охрана откровенно зевала. И так пока не прозвучал сигнал, что обед готов, и скоро трогаться.

Его Величество повелитель Келти Турстан Второй узнал о посольстве, когда глава тайной канцелярии подошёл к нему во время беседы с посланцем высокородного соседа короля Эдфельда. Они как раз прогуливались по Галерее мира — опоясывая чуть ли не половину дворца, галерея была своеобразной картой, изображавшей все обитаемые земли континента. Беседа шла о пустяках, но скрытые намёки понятны были обоим, как и выбор место для прогулки. Молодой Эдфельд считал, что армия должна кормить и себя, и короля. Будучи неплохим полководцем, он создал свою знаменитую конницу, которая до сих пор не потерпела ни одного поражения, и начал расширять страну. Покорённые земли разорялись, лучших мастеров отправляли в столицу, чтобы никто не мог с ней соперничать в ремёслах. Поглотив всю мелочь на юге от себя, Эдфельд получил небольшой кусок общей границы Келти. И отправил доверенное лицо прощупать соседа. Хотя, по мнению молодого завоевателя, Келти заросло жирком, грозная слава победителя Лозады тенью мерцала за королевством до сих пор. Да и выставить Турстан Второй мог из одних дружин вассалов армию как минимум вдвое против Эдфельда.

Глава тайной канцелярии принц Редвалд был хоть и высок, но жилист. Никакой дородности. Турстан же всегда был очень красив, медведь с пшеничной бородой. Не зря девки в сопливой молодости, даже не зная, кто перед ними, западали именно на старшего брата. Посланник Эдфельда всегда на принца смотрел с плохо скрываемым высокомерием. Сам косая сажень в плечах, он всё мерил доблестью на поле боя. Редвалда же все, по его мнению, боялись только из-за таланта вовремя всадить нож в спину. Разуверять его братья не собирались. Да и не любил Редвалд распространяться, что на тренировочных поединках спокойно рубится сразу с двумя гвардейцами.

Вот и сейчас неуклюжими движениями человека, который к мечу не очень привычен, но по положению носить обязан, Редвалд подошёл и, склонившись так, что полы синего с серебром кафтана чуть не начали подметать пол, доложил:

— Ваше Величество. В дне пути от столицы замечен отряд посла страны по ту сторону Степи.

Турстан в ответ на это царственно позволил вельможе удалиться, после чего обратился к своему спутнику:

— Надеюсь, вы, герцог, теперь не станете торопиться с отъездом? В честь посла обязательно будет бал, и вы увидите, как у нас могут веселиться.

После чего мысленно добавил: «Уж высокородные-то шлюхи столичного света тебе понравятся точно. Не зря намекаешь о бале все последние дни. И наверняка привлекает кое-кого вовсе не знаменитая изысканность наших торжеств. Удачно подвернулся повод, чтобы празднование не выглядело откровенной взяткой с нашей стороны. А ты, Редвалд, всё-таки поганец. Ведь твои люди наверняка вели их от самой границы. Но сообщил ты, братец, только сейчас».

Будь на месте принца Редвалда любой другой… Но Мудрый Змей просто так ничего и никогда не делал. И если разыграл сцену с «внезапным докладом», так и надо. Стоит обязательно к нему заглянуть и поговорить, когда дворец затихнет.

Звать брата вечером не пришлось. Войдя в малый кабинет рядом со спальней, Турстан обнаружил Редвалда, сосредоточенно заваривающего в чайнике берхт. И, раз стража на входе не предупредила, зашёл Редвалд через тайный ход. Значит, разговор пойдёт о вещах, про которые лучше не знать даже доверенным ушам. Вдруг кольнула зависть, она любила приходить именно в такие моменты. Брат мог спокойно наслаждаться властью из-за кулис, без выматывающих церемоний и встреч с дураками вроде сегодняшнего герцога Ордо. Турстан с удовольствием бы поменялся, но был на три года старше. А Редвалд, ещё при отце разгромив первый заговор «посадить младшенького на трон марионеткой», заявил, что есть незыблемые правила, которые не смеет нарушать никто. Если хочет блага своей семье. Потому хоть и стал после коронации вторым человеком в стране, публично всегда относился к королю как к правителю. Зато наедине они могли снова стать братьями.

— Редвалд, признавайся. Зачем ты устроил этот балаган?

Брат сначала разлил по чашкам душистый напиток, потом не торопясь сделал несколько глотков из своей и лишь затем ответил.

— Турстан, ты блестящий дипломат. И в искусстве убедить, что выгодная тебе сделка осчастливит заключившего её барана, ты намного превосходишь меня. Но экспромтом актёр из тебя так себе. А герцог Ордо не отходил от тебя эти дни ни на шаг. Вы оба услышали про некое далёкое государство первый раз, было заметно. С одной стороны, удачно вышло с этим балом. С другой — вдвойне удачно, что никого не удивит, если на балу и сразу после него ты будешь обихаживать неожиданных гостей. Мол, из-за вас устраиваю. Предложишь им задержаться. Эдфельд и остальные всё поймут… Поймут именно то, что нужно.

Теперь не сразу ответил король. Несколько минут он обдумывал слова брата, затем спросил:

— Ты считаешь, это так важно?

— Я мало знаю, больше могу предполагать, — Турстан удивлённо поднял бровь: чтобы Мудрый Змей чего-то и не знал? Тем временем Редвалд продолжил. — Началось всё с того, что мессир Гармунд передал мне одного паренька, из повздоривших с академиками.

Король кивнул: традицию прятать под крылом службы безопасности молодые таланты, которые не сошлись с магами и Синклитом, начал ещё дед. Фактически выкупил тогда у одного из преподавателей проштрафившегося студента, нынешнего придворного мага.

— Парень жаждал доказать, что мы не зря на него потратились. И сделал мне анализ идущих через королевство товаров. Причём не просто «ввозят-вывозят», а через какую границу и в каком направлении. Было очень неприятно обнаружить, что за последние годы мы на юго-запад продаём шерсть и лён, а из степи обратно везём ткани, которые и отправляем на восток. Причём на восток вывозим тканей мы с каждым годом всё больше, вот только своих — всё меньше. Пока это ещё не очень заметно, но мы почти перестали делать дешёвые ткани. Мануфактуры и мастерские перенесли внимание на бархат, льняной шёлк и им подобные.

Турстан с тревогой посмотрел на брата: Келти издавна славилось именно как продавец своих тканей. И теперь один из столпов благосостояния гибнет. Тем временем Редвалд рассказывал дальше.

— Я приказал проверить остальное. По другим товарам не так плохо, но и там мы легко можем превратиться в посредника и продавца сырья, который полностью будет зависеть от Степи. И просто запрещать бесполезно.

Король закусил нижнюю губу: действительно, пошлины на импорт поднять несложно. Но если кто-то таким способом хочет захватить торговлю, поток товаров и главный тракт континента пойдёт через соседей. А Келти лишится хотя бы дохода посредника, и при этом всё равно проиграет.

— Одним степнякам не хватит возможностей, да и зачем? Я попросил мессира Гармунда, он имеет доступ к хроникам магов. Никогда прежде подобной, скажем, экспансии, не случалось. Теперь же всё началось несколько лет назад. Сначала я грешил на гвенъя: эта внезапная дружба лорда Херебарда с нэрлих. Потом копнул глубже. Перемены, просто тогда ещё незаметные, начались, после того как исчезла Белая стена. И возникло это самое новое королевство. Именно тогда у степняков впервые появилась, к примеру, дешёвая и очень качественная фланель. Я начал копать дальше. И обнаружил удивительное Ничего. То есть разных слухов и россказней полно, это новое королевство лежит недалеко от торгового тракта через степь. Но слухи противоречат друг другу, цельной картины не получается. Словно кто-то старается специально. Зато то немногое, что я сумел выяснить, меня тревожит. Первое — это их наука. Второе — военная мощь. Третье — агентура. Мои люди сумели вычислить всего шестерых, при этом просто обязана быть сеть. Играет кто-то по силе самое меньшее равный нам.

Турстан позволил себе улыбнуться. Увлечение наукой было одной из немногих слабостей, которые Редвалд на пару с королевским магом могли себе позволить. Не зря сейчас брат на первое место поставил именно её, а не силу армии, как многие другие.

— Мои люди проверили товары. Похоже, делали их на чём-то вроде наших мануфактур, только в тысячи раз совершеннее.

С лица короля разом сползла улыбка, а остатки благодушного настроения испарились. Другие страны всегда завидовали армии Келти, учёным и изобретателям столичного Университета. Множеству остальных вещей, благодаря которым королевство всего за два поколения выросло чуть не вдвое и стало сильнейшим на северной половине континента. Но Турстан знал, что основой благополучия были именно впервые обустроенные дедом мануфактуры. Не одна-две — а сотни по стране. И теперь объявился сосед, который сделал то же самое, но лучше.

— Потому-то они сумели вооружить армию самыми лучшими мечами — мне удалось выяснить, что их союзники из степняков теперь поголовно с саблями из булата. А это не одна тысяча клинков. Такого себе не может позволить никто, включая Касильяс со своими мастерскими. Там придумали что-то ещё. Об этом знают в Лине, не зря последнее время скупают наёмников и всякую военную алхимию, — Редвалд огорчённо поцокал языком. — Но они не захотели делиться. И ещё. На уровне слухов, но моя интуиция советует поверить. Несколько лет назад в это новое королевство сунулись гвенъя. И армию вторжения размололи так, что Великий Лес не подумал продолжать войну, а сразу запросил мира. Может, ты и помнишь подобный случай…

— Не было такого, — резко ответил король.

Редвалд понимающе кивнул: старший брат развлекался как раз военной историей.

— Это я тебе не спрашивая хроники скажу. Нет, светловолосых били и раньше, вплоть до поражения. Но всегда после десяти-пятнадцати лет войны. И чтобы они запросили мира после единственной стычки — такого не было. Но ты ведь не просто пугать меня пришёл? У тебя есть какие-то идеи.

— Скорее мысль. Я уверен, что эти непонятные люди вступили в союз со Степью. Иначе так вооружать нэрлих нет смысла. Но что-то им надо и от нас, причём «это» не купить за золото и не заполучить обманом. Иначе посольство не отправили бы вообще или отправили не к нам.

— Значит, будем торговаться. Согласен. Я их… придумаю, чем уговорить, — усмехнулся король, подводя итог.

Следующий день вышел для всех суматошный. К обеду возле Золотого моста, там, где внутренний пояс городских стен отделял кварталы аристократов и дворец, зазвучала труба, и герольд провозгласил:

— Посол шлёт Его Величеству Турстану Второму, да будет ему здоровья и долголетия, свои наилучшие пожелания и просит разрешения въехать и вручить грамоту от имени повелителя своей страны.

За воротами посольство встречал сам король, что было несколько удивительно. То есть формально посла чужого государства обязан встречать лично монарх или его наследник. Но никого бы не удивило, если бы владыка столь могущественного королевства, как Келти, отправил встречать посла никому не известного крохотного государства кого-то из младших принцев, а то и вообще королевского мажордома.

Прозвучало:

— Дозволяю.

Посол в сопровождении мага и переводчика въехал в ворота, вручил свитки. Король сломал печати, символизируя: грамоты приняты. Дальше последовали долгие витиеватые протокольные речи с обеих сторон, смысл которых сводился к одному: Турстан Второй решил дать гостям краткую аудиенцию тем же вечером. Пусть и не в тронном зале, а в парке.

Тарья, которая на всех протокольных мероприятиях присутствовать была обязана, еле сдерживалась, чтобы не крутить во время аудиенции головой по сторонам. Королевский сад не мог не вызвать чувство благоговения перед миром прекрасного. В этом парке можно было полюбоваться самыми диковинными в мире деревьями. Название у каждого написано на специальных табличках и для каждого с помощью магии и труда садовников обогревали и увлажняли почву, создавали климат как на родине. Экваториальная пальма здесь запросто могла соседствовать с северной лиственницей. Вокруг деревьев самые разные цветы, площадка для игр, гигантского размера фигуры-скульптуры из деревьев-цветов-лиан. Лабиринт из кустов, где можно побродить, а то и уединиться в одной из многочисленных беседок. Тарья настолько увлеклась, да и речь короля к ней не относилась, что чуть не пропустила мимо ушей: бал в честь приехавших назначен всего через два дня.

Перешагнув порог огромного, украшенного гобеленами и золочёными орнаментами бального зала, Тарья еле сдержалась, чтобы на лице не проявилась восторженно-глупая улыбка. Вроде от сопливой девчонки, которая до смерти завидовала соседскому парню, что тот стал оруженосцем известного рыцаря и будет вместе со своим господином сопровождать посла, увидит знаменитый дворец в городе Орбирхте, её отделяло полтора десятка лет. А ещё бегство, скитания и жизнь на новой родине. Но всё равно, исполнение заветной мечты детства ударило в голову, словно крепкое вино. Нет, по идее ей примерно так и положено себя вести, ведь играла Тарья юную выпускницу Академии магии. Девушку-провинциалку. Вот только состояние было не наигранным, а это могло принести неприятности — но ничего с собой поделать Тарья не могла.

Очарование длилось ровно до того момента, как на Тарью обратил внимание посланник короля Эдфельда. Кажется, герцог Ордо уже успел насладиться какой-то баронессой в одной из многочисленных комнаток праздничных апартаментов дворца, договорился на ближайшие ночи самое меньшее ещё с четверыми, после чего решил дополнить коллекцию наивной провинциальной дурочкой.

— Такая прекрасная дама скучает одна…

— Простите, ваша светлость, но следующий танец уже обещан.

Получив отпор, герцог закружил вокруг девушки, словно стервятник, то приглашая на танец, то зазывая «подышать воздухом на балкон». Спас её наследный принц Кенелм, который заметил затруднение Тарьи.

— Госпожа маг, я вижу, вам немного душно? Не хотите ли немного выйти в парк, подышать свежим воздухом? А потом приглашаю вас на танец.

Наглый ухажёр решил не перебегать дорогу столь важной персоне и ретировался. Зато для Тарьи лекарство оказалось хуже болезни. Какое-то время она вежливо отвечала на заигрывания, согласилась на танец. Но вскоре начались разговоры о том, «не тяжело ли такой молодой девушке быть единственной в посольстве женщиной среди мужчин». Тарья довольно резко ответила:

— Долг перед Родиной зовёт, не спрашивая пола и возраста. Когда я училась магии, то обещала встать под знамёна моего повелителя сразу, едва ему понадоблюсь.

После чего рассыпалась в многословных излияниях-извинениях, смысл которых сводился к «и вам ничего не светит». И поспешила раствориться в праздничной толпе.

Бал продолжался до двух ночи, пока самые стойкие не начали падать от усталости и не разбрелись по домам и гостевым комнатам. Дворец затих, а в королевском кабинете началось напряжённое обсуждение. В этот раз кроме хозяина и Мудрого Змея в креслах расположились придворный чародей, наследник престола Кенельм и принц Ордрик — сын Редвалда в ведомстве отца отвечал за безопасность королевской семьи. Самые влиятельные люди государства обменивались впечатлениями.

— Вы правы, дядя, — рассказывал наследный принц Кенелм. — Нас прощупывают, и тонко. Ищут контакты. Взять эту магичку. Если бы не ваше предупреждение, то я бы и впрямь поверил, что ей лет двадцать с небольшим. Глупая дурочка из захолустья, чуть ли не сразу после Академии или какой-то из школ Синклита. Впервые попала на королевский бал и готова на всё, лишь бы остаться в обществе старшей знати подольше. Восторг был сыгран безупречно, Ордо купился и вывел её на меня. А дальше — сначала заигрывания, и резкий отказ в последний момент, который должен меня заинтересовать. На какую-нибудь прогулку, романтические вздохи вдвоём…

— Где без лишних ушей можно затеять разговор, — согласился король.

— Скорее, передать приглашение к разговору, — задумчиво ответил Змей Келти. — Этот их приём, с незнанием языка. И переводчиком. Ведь изящно придумано, не удивлюсь, если специально выискивали что-то из очень редких южных языков. На официальных переговорах переводчик — доверенное лицо, а вот попробуй кто пообщаться с послом помимо тебя, Турстан, отказать повод изобретать не нужно.

— Может и не пришлось выдумывать, — добавил придворный чародей. — Я тут прикинул. Попробовал рассчитать на основе доступных слухов хотя бы примерно место, откуда они к нам явились поначалу. Если я не ошибаюсь, это вовсе не брошенные земли, а бывшие земли Ордена. И если моя версия верна, они не заняли пустующую резиденцию, а их перенёс вместо себя Орден, когда бежал куда-то за океан. И магов, кстати, ещё двое. Эта девчонка — она, скорее, боевой маг. Мы с вами, Редвалд, похоже придумали готовить ваших бойцов. Я и здесь уверен. Она старше, и ей не раз приходилось убивать. Что-то вроде личного телохранителя во время переговоров и человека для особых поручений. А вот за общую защиту отвечают другие.

— Пусть Кенелм передаст через посла этой магичке приглашение на экскурсию по дворцу. И день выберет, после того как посланец Эдфельда уберётся домой, — внёс предложение принц Ордрик. — Посол, естественно, будет опекать «молоденькую девушку» и вынужден будет её сопровождать. Хороший повод задержаться в городе, «чтобы не гневить наследника». Наш способ ответить, что мы согласны на переговоры. И главное — можно гарантировать твою безопасность, Кенелм. Уж извини, но даже под негласным присмотром за пределами дворца я тебя наедине с этой убийцей не оставлю.

— А ближе к середине прогулки вы случайно наткнётесь на меня, и я присоединюсь из вежливости, — завершил разговор король.

Путешествие по дворцу вышло неплохим и представительным, пусть из числа гостей участвовали только Тарья, да посол с переводчиком. Ради возможности не просто пройтись по всем закоулкам, а послушать историю каждой комнаты, каждого каменного завитка Тарья была готова потерпеть и неудобное-непривычное за последние годы пышное платье с кринолинами, и аккуратные ухаживания и заигрывания принца. К тому же в южном крыле они наткнулись на короля и тот, из уважения к послу, присоединился к гуляющим. Это оказалось весьма удачным. Раз земляне играли в подданных небольшого государства, ищущего покровительства сильного соседа — то не удивились бы, если их посольству пришлось бы ждать второй аудиенции не одну неделю.

Экскурсия неторопливо шла из предыдущей комнаты в следующую, от одного великого архитектора и предка-заказчика к другому. Посол интуитивно уловил подходящий момент и через Ивана Валентиновича аккуратно наводил мосты к. Турстан Второй раздумывал, «стоит ли оказать милость новой аудиенцией»… когда все вышли в очередную большую залу. Там стояли кресла, а дальнюю стену украшал самый настоящий орган. Гости замерли и смолкли: кто-то при виде изумительных мозаик стен и пола, на которых играл свет трёх огромных хрустальных люстр, а Иван Валентинович — при виде столь привычного и вместе с тем незнакомого инструмента.

Срывающимся от волнения голосом музыкант попросил:

— Ваше Величество, не дозволите ли попробовать поиграть на вашем органе?

— Дозволяю.

Не обращая внимания на заинтересованно и удивлённо поглядывающего короля, музыкант поспешил к клавиатуре. Рядом почти мгновенно возник ответственный за инструмент слуга и начал отвечать на вопросы. Пианист сделал вид, что не заметил время от времени прорывающееся на лицо органиста выражение отчаяния: мол, знатные господа набалуются, а мне потом заново настраивать. Иван Валентинович дотошно разбирался, чем здешний инструмент отличается от привычных ему, затем пробежался по клавишам в двух-трёх простеньких гаммах.

Все в зале расслабились, возобновились негромкие разговоры… когда под сводами неторопливо побежали звуки пятьсот шестьдесят четвёртого органного концерта Баха. Величественное Toccata, лирично-задумчивое Adagio, а затем быстрое и лёгкое Fugue. Все заворожённо замерли, замолчав на полуслове. А Иван Валентинович, пользуясь моментом, едва отзвучали аккорды, попросил:

— Дарьюшка, давай теперь с тобой.

Несколько минут — и над людьми поплыла новая мелодия:

Ave Maria, gratia plena,

Dominus, tecum,

benedicta tu in mulieribus

et benedictus fructus ventris tui, Iesus.

Sancta Maria, sancta Maria,

Maria, ora pro nobis nobis peccatoribus,

nunc et in hora, in hora mortis nostrae.

Едва замолкло последнее «Amen», наступила звенящая тишина. Первым сделал уважительный поклон сам король, за ним остальные.

— Это… это было невозможно.

— Что вы, что вы, — засмущался Иван Валентинович, — слышали бы вы меня чуть раньше. А тут… вот закончу все дела перед государством, вернусь хотя бы к преподаванию — буду обратно навёрстывать. А пока без ежедневной практики…

— Всё равно. Я надеюсь, — обратился король к послу, — вы пробудете у нас ещё какое-то время, чтобы мой музыкант мог перенять хоть немного умений вашего спутника. А Вас маэстро, прошу — потому что гению не смеют приказывать даже боги — дать нам ещё несколько концертов. Моя супруга и семья будут огорчены, если не услышат Вас.