Глава 3. Весть из далёких стран

Тонкие пальцы гостя погладили отрез ткани, ощупали фактуру. Затем покупатель, не вставая с кресла, повернулся к окну и внимательно рассмотрел игру цвета на бледно-коричневых пятнах леопардового шёлка. После чего кусок ткани был аккуратно сложен и, к радости купца, отправился в стопку слева, где лежали отобранные образцы. Хозяин роскошного кабинета затаил дыхание, словно он в торговом деле не тридцать лет, и это его первый контракт. Сделка была ему нужна как воздух. Причём обязательно до того как Торговый совет Балвина узнает, что караван на Острова пряностей, в который входили две шхуны господина Сирика, погиб весь. И прежде чем Совет пересмотрит решение о вручении Сирику этим летом золотого пояса. К обычным своим покупателям обращаться с необычным предложением о продаже всего груза разом с пришедшего позавчера корабля Сирик не мог — поползут опасные слухи. А таких, как Нортгар, способных купить большую партию, но при этом тканями обычно не занимавшихся, в городе не так уж и много.

— Хорошо. Вы меня заинтересовали, уважаемый Сирик.

Разорвавший тишину бас заставил хозяина вздрогнуть: несмотря на давнее, больше года, знакомство, привыкнуть, что высокий и худощавый мужчина говорит таким низким голосом, купец так и не смог. Впрочем, заминка длилась не больше нескольких мгновений, наступала вторая часть встречи, не менее важная. Разговор об условиях.

— Если основной товар соответствующего качества, — пальцы Антона слегка коснулись отобранных лоскутов южных шелков, атласов и паутинника, — я готов купить вот эти ткани.

— Контракт я подготовил, потому, чтобы вам не терять времени на поездку через весь город ещё раз, дорогой Нортгар …

— Думаю, не стоит торопиться, уважаемый Сирик. По-настоящему серьёзные дела спешки не терпят. Если вы не против, вечером я ещё раз поразмыслю, и через пару дней пришлю вам проект контракта на утверждение.

— Как скажете, дорогой Нортгар. Если вам так удобнее.

— Вот и договорились. А сейчас, простите, мне пора. И да сопутствует вашему делу длань Эбрела.

— Всего доброго. И пусть ваш дом, дорогой Нортгар, не покидает ласка пресветлой Кайны.

Едва за гостем закрылась дверь, и заскрипели ступени лестницы на первый этаж, Сирик позволил себе шумно выдохнуть. С облегчением вытер лицо платком. Получилось! Сразу подписать контракт, конечно, не вышло — но на такую удачу опытный торгаш и не рассчитывал. Случай с Нортгаром, когда наследство переходило к сыну, хорошо разбирающемуся в делах и товарах, но торговой жилки не имеющему, был нередок. И способ исправить несправедливость богини судьбы Титании придуман был давно. Не зря в купеческом сословии хваткие и образованные девушки всегда в цене. Бывало, конечно, что мужья пытались вести дела и самостоятельно — но здесь, вздохнул Сирик, к сожалению не тот случай. С супругой Нортгар жил душа в душу, и каждый занимался своей частью семейного предприятия. Контракт будет выполнен так, что не найдётся ни единой щёлочки. Не зря к госпоже Нэрсис последнее время за консультациями обращаются и городской магистрат, и глава Торгового совета.

А ещё она такая красавица… Вспомнив праздник начала навигации месяц назад, Сирик вздохнул: вот ведь, одарили Нортгара боги. И дети вышли удачно. Старшенький в папеньку, хотя больше по морскому делу и оружию. Будет, скорее всего, караваны сам водить, а уж в жёны-то ему хоть сейчас готовы отдать подходящих дочерей многие. Пусть до двадцати одного, когда мужчине положено играть свадьбу, ещё шесть лет. Зато дочка — вся в маму, тоже повезёт кому-то. Не то, что собственные оболтусы, худо-бедно тащить семейное дело только и способные. Сирик несколько минут колебался. Всё-таки достал из шкафа бутылку с вином и плеснул в стакан не разбавляя: сегодня можно. Пусть удалось продать не весь товар, денег от сделки хватит поддержать репутацию состоятельного купца, который даже после серьёзных убытков сохраняет немалый свободный капитал. А с «золотым поясом» и его сыновья удержат дело…

Мысли вдруг снова вернулись к Нортгару. Ему бы такого наследника. Сын младшего партнёра в одной из мелких торговых компаний, наследство получил небольшое. Рискнул уехать далеко от дома в Балвин — и всего за два с небольшим года сколотил огромное состояние. Это в крупнейшем-то порту северной части континента, где своих торговых акул хватало. Нет, помогли, конечно, связи с кем-то из гвенъя и нэрлих, через которых он закупал редкие товары. Так на одних связях далеко не уедешь, хватка нужна железная и удача нешуточная. Да и знакомствами обзавестись полезными — тоже целое искусство. А ещё репутация, не зря слово Нортгара ценится не хуже векселя.

Среди торговых людей до сих пор ходила история, как в одном из банковских домов случайно уничтожили вексель малоизвестного тогда купца — и как через два месяца Нортгар пришёл и заплатил и долг, и все полагающиеся проценты до последнего медного се. И вторая: когда пообещал в ответ на угрозы семье от одной из шаек, решившей вытрясти процент сверх договорённого с Ночной Гильдией, что вырвет варнакам сердце — и через неделю всю банду нашли с перерезанным горлом. Да и третья, когда Нортгар дал денег одному мастеру, которому отказали в кредите все остальные — а через несколько месяцев по праву совладельца первым забрал и продал партию необычно больших и качественных зеркал. Узнать планы молодого купца мечтали многие, но пробиться сквозь амулеты и защиту дома не смог пока никто.

Если бы сейчас празднующий в обнимку с бутылкой купец сумел заглянуть в голову коллеги, то был бы изрядно удивлён: Антон тоже вспоминал стычку с бандой Ржавого Когтя. Стоило выйти из дома Сирика и пройти с полсотни шагов по улице, как словно из воздуха соткался нищий оборванец. Камзол линялого непонятного цвета, заплата на заплате. На шароварах прорехи, обут в поношенные лапти, из которых лезет лыко и просится на помойку.

— Подайте бедняге, господин. И вас не обойдёт удача.

Антон внешне остался серьёзен, хотя в мыслях и расхохотался. Хоть тресни, но определённые традиции соблюдаются неукоснительно. Где находится дом господина Нортгара всем известно прекрасно, а «нищий» перед ним — второй секретарь главы Ночной гильдии. Человек обеспеченный, уважаемый, всегда одевается с иголочки и по последней моде. Но именные приглашения секретарь всегда вручает обязательно на улице, и обязательно одетый в живописные лохмотья.

Пришлось дать в подставленную ладонь мелкую монету. «Попрошайка» поклонился и в ответ вручил золочёную карточку с приглашением на бал в честь дня рождения младшей дочери своего господина. В первый год по приезду Антон с помощью неизвестных тогда ещё в Балвине антибиотиков — зелья великого алхимика Нейлона — вылечил внучку господина Турульфа, которую для устрашения попытался проклясть и убить один из его конкурентов. С тех пор знакомство переросло во что-то напоминающее дружбу, насколько это было допустимо для купца и главы преступного мира Балвина. По крайней мере, на свои балы господин Турульф приглашал Антона и Нэрсис не реже чем раз в месяц-два.

— Благодарю. И не обойдут милости богов и вас, добрый человек.

Секретарь исчез также незаметно, как и появился. Антон же вздохнул. О случае с Когтем он предпочёл бы забыть покрепче, господин же Турульф постоянно напоминал. Слова «знает, где торговать, а где и с кистенём пройтись» были в его устах высшей похвалой. Потому и сейчас картонку с именным магическим оттиском украшал орнамент нарисованных рыжим цветом когтистых лап.

Задумавшись, Антон незаметно для себя выбрал не короткую дорогу домой мимо ратушной площади, а кружной путь через порт. Можно было, конечно, вернуться, но после напряжённых переговоров захотелось освежиться, вдохнуть солёного морского воздуха, а не запахи камня пыльных стен и толкучку улиц, полных народа. К тому же приглашение господина Турульфа несколько выбило из колеи, а дальняя дорога поможет успокоиться. Тем более что порт и северная часть города места вполне приличные. Не южные кварталы, где сплошные лабиринты грязных переулков, а люди живут в доходных домах буквально друг у друга на голове.

У одного из перекрёстков пришлось недолго подождать, когда разойдётся охочая до зрелищ толпа: столкнулись две телеги, возчики вцепились друг другу в бороды, а дети разных возрастов принялись шустро растаскивать рассыпавшийся по мостовой товар. Антон, глядя сначала на мужиков, потом на подоспевшего стражника и начавших уборку мусорщиков усмехнулся. Вот ещё одно отличие от привычных стереотипов. Когда до Катастрофы они собирались компанией студентов, и любители правдоподобия говорили о всякого рода фентэзи, то сразу же вспоминали земное европейское средневековье. Место, где вот уже несколько лет живёт Антон, вполне похоже на книжки, которые они читали и обсуждали тогда. Правда ни грязи, ни отбросов на улице нет и в помине, та же древность культуры сказывается. Туалеты догадались ставить везде, разве что строить удобства приходилось на улице. Да и мостовые просто блестят: мусорщик профессия здесь не самая тяжёлая и весьма выгодная. А уж про всяких насекомых и говорить не приходится, нужное снадобье в любой магической лавке стоит гроши. Красота и благодать — если не заглядывать в трущобы, которых в любом местном городе всегда не меньше половины.

Порт встретил криками чаек, запахами водорослей и йода, шумом и деловой суетой причалов. Гавань Балвина считалась самой удобной на изрядном куске океанского побережья — огромную чашу защищали от ураганов покрытые лесом отлогие холмы, от океанских штормов прикрывала широкая коса. Эта же коса вместе с многочисленными мелями и рифами в западной части бухты позволяла легко обороняться от морских набегов.

Сейчас, в разгар навигации, водная гладь напоминала бурлящий суп. Антон залюбовался несколькими большими океанскими судами, которые только-только протиснулись через извилистый фарватер, отогнали тянувшие их баркасы и распустили часть белых громад парусов, чтобы величественно подойти к пирсам и встать на заслуженный отдых раньше, чем начнётся отлив. Закрывавшее солнце облачко отбежало, в лицо ударил яркий свет, заставляя прищуриться, превращая порт и корабли в сказочную картинку. Антон прикрыл ладонью глаза и улыбнулся волнам начинающегося отлива. Именно рассказам о Балвинской гавани он обязан знакомству со своей будущей женой. Приехав сюда, ходил любоваться портом и бухтой и в зимние шторма, когда свинцовые волны с шумом накатывали на берег, и в летние штили, когда бирюзовая вода казалась вылитым в чашу гавани расплавленным таинственным стеклом.

С ближней отмели раздались детские крики, кто-то с кем-то ругался и спорил… очарование было разрушено. На обнажившийся с отливом участок дна одна за другой высыпали ватаги ребятишек. Неотличимые издалека мальчишки и девчонки, закатав штаны по колено, торопились на свой кусок побережья — пока его под шумок не захватили чужаки. Бегом забирались в ещё холодную от моря грязь, чтобы собрать мусор, который оставляла уходящая вода: угольки, обрывки верёвок, обломки досок, кости и медные гвозди, ржавые ножи и молотки. Постоянно вспыхивали стычки, иногда драки — если что-то особо ценное лежало на границе территорий или кто-то втихаря пытался пробраться к соседям. Недалеко от того места, где стоял землянин, раздался вскрик, один из детей пропорол ногу то ли ракушкой, то ли ржавым обломком. Кто-то из приятелей помог добраться до твёрдой земли, перевязать рану грязным куском ткани. Через несколько минут оба уже торопились обратно. Время отлива коротко, не успеешь собрать достаточно — нечего будет продать старьёвщикам, не будет угольков и обломков, которые можно унести домой для растопки.

Антон невольно сжал зубы… вот про такое, когда они спорили о выдуманных волшебных мирах, никто и никогда не думал. А ведь этим детишкам, которые вынуждены ползать по ледяной грязи и летом, и зимой, каждый день рискуя простудиться и умереть — на лекарства денег никогда не будет — завидуют многие из тех, кто живёт в южной части города. Порт всегда хоть что-то, но оставляет на берегу. К тому же летом можно собирать ракушки, ловить не успевшую уплыть с отливом рыбу. И не придётся по два-три дня подряд ложиться спать на пустой желудок. И, значит, выживет каждый второй, а не каждый третий. Самое противное, что медицина тут на хорошем уровне. Даже не-маги спокойно живут до преклонного возраста, избежав многих старческих болезней. Пока есть деньги, ты и в пятьдесят будешь не сильно отличаться от себя-двадцатипятилетнего…

У «жаворонков из грязи» столько золота не будет никогда. Когда вырастут, их удел — работать от зари до зари, чтобы обеспечить себя и детей хоть каким-то пропитанием, а в пятьдесят умереть полными развалинами. И сделать ничего нельзя. Он лишь наблюдатель. Может потом, когда рухнут законы Синклита, те, кто придёт следом, смогут что-то изменить… Вот только для многих из ребятишек, которые сейчас копаются в принесённом океаном мусоре, будет уже поздно. С этими мыслями Антон заторопился домой. Настроение было испорчено.

Особняк встретил тишиной. Родион, судя по отсутствовавшей шпаге, опять ушёл драться на дуэли. Пятнадцатилетние парни меряются здесь оружием и умением махать клинком совсем как на Земле в этом же возрасте принято хвалиться новым сотовым телефоном или достигнутым рейтингом в компьютерной игре. Вот и приходилось время от времени доказывать свой статус. Алиса спала у себя в комнате, сегодня была её очередь выходить на связь, и встала она ни свет ни заря. Жену Антон обнаружил в библиотеке. И занималась девушка, судя по стопке книг на столе, сравнением торговых сводов королевства Келти и городов океанского побережья. Антон от увиденного напрягся: Нэрсис таким способом обычно успокаивала нервы. Когда украли Алису, тоже ждала мужчин тоже в библиотеке, обложившись книгами и свитками.

Услышав, как открылась дверь, Нэрсис подняла голову, заметила мужа и рассеянно произнесла:

— Как всё прошло?

— Удачно. Можно заключать контракт… что случилось?

— М… тут до меня новости дошли. Об отце. Помнишь его?

Антон нахмурился: ещё как этого поганца помнит. До сих пор хочется удавить своими руками. Они с Нэрсис оба как раз начали работать в департаменте стратегических исследований, и совсем недавно стали встречаться, когда выяснилось, почему отец не заплатил за неё деньги пиратам. Планировал купить дворянство для старшего сына, а расходы на спасение дочери «не вписались в бюджет». У девушки случился нервный срыв, а Антон, рискуя вылететь из департамента, вытребовал отпуск и уехал на месяц вместе с Нэрсис к своей маме. Но своего тестя с того дня Антон возненавидел до глубины души. И что за новость пришла теперь?

Антон стремительно пересёк комнату, обнял жену и начал гладить её волосы и целовать.

От ласки, особенно когда губы теребили шею, девушка заурчала, как довольная кошка и шутливо начала сопротивляться:

— Ну хватит, Анто-он, хва… мр… хватит. Ты бородой щекочешься, ну почему в здешних краях бриться принято только магам… мр… хватит. Да не нервничаю я. Просто, — Нэрсис вздохнула, — я узнала, что отец недавно утонул. И вот поняла, что меня это почему-то ни капельки не волнует. М… ну Анто-о-он.

— Ну их, эти дела и новости. Пошли, устроим себе день отдыха?..

— Не выйдет, — с сожалением в голосе ответила девушка. — Тебе сегодня надо обязательно сходить на Солёный рынок. Не знаю точно, но прошёл слух, что кто-то из купцов привёз совсем необычный товар и выставит его сегодня. И я полагаю, что результат сегодняшних торгов заинтересует Центр.

Антон вздохнул: в чём-чём, а во всякого рода прогнозах Нэрсис ещё никогда не ошибалась. Но именно Солёный рынок… Приморские страны, в отличие от большинства государств северной половины континента, владеть людьми разрешали. Антон к этой стороне здешней жизни относился очень неприязненно, и торговлю живым товаром всегда старался обходить стороной. Сегодня же торчать в отвратительном месте придётся до самого закрытия. Кто знает, во сколько выставят нужных невольников? А работал Солёный рынок с пяти часов вечера и до полуночи, пока по здешним верованиям богиня Титания отворачивала свой взор от мира и позволяла лепить судьбы других людей руками смертных.

— Да, захвати с собой Алису. Ночью Солёный рынок то ещё место. Стража там, конечно, приглядывает, но с ней мне за тебя будет спокойнее.

Антон чуть замялся. Нет, в Алисе он не сомневался ни на минуту… за годы в Балвине так и не удалось окончательно привыкнуть к тому, что его охраняет девчонка неполных четырнадцати лет — а не наоборот. И что та же Алиса чуть ли не голыми руками может прикончить с десяток разбойников. Жена истолковала сомнения по-своему.

— Да не беспокойся ты за меня. Я никуда не собираюсь, а дом у нас настоящая крепость. И за Родиона не переживай, знаю я уровень местных фехтовальщиков. А Родион сам выбирал из предложенных моделей поведения именно такую. Да и готовили его мастера здешним не чета. Две схватки он выиграет, третью аккуратно проиграет или сведёт вничью. Потом, как положено, быстренько в знак примирения напоит соперников в подходящей таверне до деревянного состояния, и, глядишь, ещё раньше вас домой вернётся.

Антон в ответ мысленно махнул рукой: иногда Нэрсис из-за бурной биографии некоторых вещей просто не понимала. К тому же, её рассуждения всегда до ужаса логичны, потому объяснять свои сомнения бесполезно. Проще согласиться.

На рабском рынке и Антон, и Алиса оказались впервые, так что осматривались по сторонам не стесняясь. Изрядный кусок земли рядом с портом отделял высокий кирпичный забор, не меньше чем в два человеческих роста, над которым через равные промежутки висели ярко освещающие территорию шары. Покупатели заходили через парадные ворота, чьи украшенные изысканными орнаментами створки раскрывались за час до начала первых торгов и закрывались за последним посетителем.

На рынок нередко заглядывали богатые люди, которые были в состоянии купить себе разрешение на проезд по городским мостовым верхом. Стоило пересечь линию ворот и спешиться, как немедленно подбежали слуги — причём из свободных — подхватили поводья и забрали коней. Сразу за входом располагались палатки с прохладительными напитками, разнообразными закусками… Антон сморщился и резко отогнал подбежавшего было к Алисе лоточника со здешним аналогом лимонада. Ощущение, словно пришли на спортивный матч или концерт. Сувениров разве что не хватает. Парень в ответ угодливо склонился и заторопился к следующему клиенту. Ошейник выдавал в нём раба, и если он не сумеет всучить за вечер весь товар с лотка, рискует оказаться очередным лотом на продажу. Впрочем, если кто-то из прислуги станет надоедать посетителям слишком сильно, его ждёт та же судьба — потому остальные настроение Антона оценили. Больше ни к нему, ни к Алисе никто не приставал.

За палатками начинался сам рынок. В центре — большой круглый подиум. Туда и будут выводить товар из расположившихся у противоположной от входа стены бараков. Перед подиумом раскинулась широкая площадка, на которой уже толпились покупатели. Антон и Алиса подошли в числе последних, и оказались в заднем ряду. Но недолго — их почти сразу заметил распорядитель и поспешил проводить уважаемого купца на лучшее место. Узнали Антона и соседи, вокруг пошли понимающие улыбки: отец поддался на уговоры дочери и наконец-то решил купить ей живую куклу. Наверняка, перед подружками стыдно — остальным, у кого родители могли позволить, первую обычно покупали годам к десяти, в четырнадцать у некоторых было уже по три-четыре игрушки. А своей девочке господин Нортгар до сих пор не удосужился подарить ни одну.

Они успели вовремя. Через несколько минут свет шаров на стенах потускнел. Вокруг подиума, наоборот, на шестах вспыхнули яркие огни. Над сценой чуть заметно замерцал купол специального полога: он позволит поддержать внутри комнатную температуру хоть в дождь, хоть зимой, и продемонстрировать товар во всей красе. Сразу же зазвучал голос распорядителя:

— Лот первый! Десять каменщиков, состояние здоровья хорошее, возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет!

На подиум вывели понурых мужчин в одних набедренных повязках, а маг тут же создал наверху увеличенное изображение товара, чтобы могли рассмотреть задние ряды. Торги начались.

Время тянулось неторопливо. До закрытия оставался всего час, а ничего «интересного» так и не прозвучало. Но вот распорядитель объявил очередной лот:

— Две дикарки с экваториальных островов.

Сразу же в центр подиума вытолкали двух девушек в плащах-балахонах до горла, маг создал увеличенные слепки лиц… Алиса с силой сжала руку «отца», а Антон резко выдохнул: первой была блондинка с изумрудно-зелёными глазами, редкое для Королевств сочетание, а вторая — самая настоящая негритянка. Но негров в этом мире не было вообще! Тем временем распорядитель продолжал.

— Возраст двадцать лет. Обе ещё не знали мужчины, но хорошо выдрессированы, — по неслышной команде помощник сорвал плащи. Девушки, было, дёрнулись прикрыть наготу, но, наткнувшись на грозный взгляд надсмотрщика, опустили руки. Блондинка залилась бессильным румянцем стыда. — Стартовая цена лота, — продолжал греметь голос, — сто тридцать золотых фаренов.

Толпа зашумела. Цена была высока. Девственница пятнадцати лет не стоила и пятидесяти золотых, а эти куда старше. Но можно было не сомневаться, что диковинка уйдёт легко. Купцы не обманули, сразу же посыпались предложения.

— Сто сорок!

— Сто шестьдесят!

— Сто шестьдесят пять!

Разгорячённые покупатели с азартом набавляли цену. Алиса бросила взгляд на девушек, у которых с каждым выкриком на лицах всё больше и больше проступало отчаяние, потом на Антона — тот молчал. А сумма всё росла.

— Двести семьдесят!

— Двести семьдесят раз! Двести семьдесят…

— Семьсот, — словно гром посреди ясного неба прозвучал спокойный голос Антона. — Полными комплектами зелья Нейлона по ценам гильдии аптекарей.

Гул разом прекратился, толпа ошеломлённо замерла, а распорядитель торопливо закричал:

— Семьсот раз, семьсот два, семьсот три, продано!

Антон усмехнулся: вряд ли кто осмелился бы перебить такую сумасшедшую цену, но ведущий торги всё равно спешил закрыть ставку. И дело было не только в том, что в свободной продаже смело можно было надбавлять к гильдейской цене не меньше трети — и за большие деньги свободно купить антибиотики и противовирусные средства было почти невозможно. А сведение счётов при помощи блокирующих любую целительскую магию проклятий в Балвине не такая уж и редкость. Тем временем толпа переварила услышанное и снова зашумела. Можно было не сомневаться, что сейчас о купце Нортгаре рождается новая легенда: мол, цену деньгам знает, ненужную пыль в глаза богатством не пускает, но любимой дочери не пожалеет ничего — как Алиса вцепилась в руку Антона, испугавшись, что приглянувшаяся ей покупка уйдёт к другому, видели все.

Обычно рабов доставляли на следующий день. Тогда же новый владелец и расплачивался. Но в этот раз, едва закончились торги, к Антону подошёл один из хозяев Солёного рынка и, плохо скрывая нетерпение, вежливо поинтересовался:

— Я рад, господин Нортгар видеть вас в числе покупателей. Совершенно случайно есть свободный отряд стражи, маг и нотариус, которые могут составить охрану купца по дороге домой, а заодно доставить новых служанок и оформить сделку прямо на месте. Не желаете ли закончить всё сегодня?

Антон в ответ на такую спешку брезгливо сморщился. Потом смягчился под умоляющим взглядом вовремя подхватившей игру Алисы и милостиво согласился:

— Хорошо. Тогда понадобится ещё и паланкин для моей дочери. И чтобы туда посадили её новые игрушки, пусть наслаждается.

— Конечно-конечно.

Приказы расцветшего от слов Антона продавца выполнялись до того быстро, что меньше чем через десять минут у выхода уже стояли готовые носильщики, а капитан отряда галантно подавал Алисе руку, помогая забраться внутрь портшеза. Там её уже ждали две новые рабыни, одетые, чтобы не смущать непотребным видом молодую госпожу, в глухие платья.

Самообладание у Нэрсис было железное. Ни при виде подошедшей к дому процессии, ни оглядев приобретение, себя она ничем не выдала. С улыбкой встретила мужа в гостевой комнате.

— Привет. Алисе очень понравилось, вот мы и решили, что это станет обещанным подарком.

Нэрсис равнодушно кивнула. Молодой нотариус оказался разочарован. С первого взгляда понятно, что покупка весьма недешёвая, иначе с хозяином не прибыли бы сразу два десятка воинов. Но тут явно мужу наедине потом не выскажут никаких претензий за пустую трату. Неужели слухи не преувеличивают, и господин Нортгар настолько богат, что семьсот золотых для него ерундовая сумма? По дому-то не скажешь… Приказчик и пожилой маг заметили взгляд неопытного коллеги и обменялись улыбками. По-настоящему хороший купец создаёт репутацию и пускает нужную пыль в глаза не дорогими камзолами и не золочёной лепниной, а такими вот эффектными жестами. Наверняка «рекламная» сумма уже заложена в бюджет Нортгара. А что он заодно сумел потратить эти деньги с пользой для себя — так потому и стал тем, кто есть.

Как положено хозяйке, Нэрсис приказала:

— Покупка пусть ждёт вот здесь, — и ткнула рукой в комнатушку сразу за входной дверью. — Там лавка, дозволяю им сесть. Ваши воины могут подождать…

— Если позволите, во дворе вокруг дома, — уточнил капитан.

— Вам придётся подождать примерно две клепсидры, — прикинул время Антон.

— Конечно-конечно, — сразу с пониманием отозвался приказчик.

Как и в любом порядочном купеческом доме, ценности наверняка хранятся в особом месте, защищённом всеми мыслимыми предосторожностями. Внести и вынести что-то оттуда может только член семьи, да и то «в обе стороны» он проходит множество проверок.

— Хорошо. А вас прошу пока отведать вина, а ещё специально для меня привезли сладости из Степи, сушёные фрукты и твёрдый шоколад из Великого Леса.

Следующие полчаса Алиса и Нэрсис развлекали в гостиной капитана, мага и нотариуса. Заодно смаковали вино, шоколад и впятером подшучивали над молодым нотариусом, который явно опять попытался оценить стоимость выставленных блюд. В отличие от молодого коллеги маг, приказчик и капитан хорошо помнили, что хозяин дома имеет обширные деловые связи и со Степью, и с Великим Лесом. Причём торгует эксклюзивом. Наверняка ему не составит особого труда договориться через тамошних партнёров о покупке напрямую не для продажи, а «для себя» того же шоколада или иных деликатесов. А при случае заодно выставить это на стол, чтобы гости опять гадали про его состояние и траты.

Едва на пороге гостиной показался хозяин дома, жена и дочь мгновенно убрали всё со стола. Место деликатесов и вина заняли несколько стальных коробок. Дальше пошёл конвейер. Антон открывал своей печатью коробку, маг её проверял. Приказчик и нотариус пересчитывали, оба ставили отметку каждый в своём списке. Затем коробку запечатывал приказчик уже своим перстнем. Едва наборы были сосчитаны и проверены, на столе оказался договор купли-продажи. Стороны поставили свои подписи, их заверил нотариус. Прозвучал обязательно-вежливый обмен репликами:

— Вы ещё останетесь?

— Благодарим хозяина за гостеприимство, но нас ждут неотложные дела.

Приказчик и Антон пожали друг другу руки, после чего гости покинули дом, а хозяева торопливо активировали защитные контуры. Дальше Нэрсис потребовала:

— Теперь объясняйтесь.

— Да тут и объяснять нечего, — пожал плечами Антон. — Знаем не больше твоего. Это тот самый «необычный товар». Увидели, что явно наши. Думаю, это из-под второго куска. Я предложил цену, которую никто не рискнул перекупить.

Нэрсис хмыкнула:

— Выбросить тысячу золотом… Да уж, таких точно мало кто найдётся, — она негромко рассмеялась. — Зато какие слухи пойдут. Но от участия в торговом караване до Элбрихта, похоже, вежливо откажемся. Знаю я тамошнее ворьё. Узнают про сегодняшний спектакль — мзду попробуют на таможне содрать несусветную. Ладно. Пошли знакомиться. И надеюсь, они имеют хоть какое-то понятие о географии местной. Иначе соображать, где их выбросило, будем до морковкина заговения.

Девушки сидели там же, где их оставили: на лавке в комнатке у входа. Неподвижные, словно две деревянные куклы, или, скорее, две смертельно перепуганные птицы. Они будто боялись лишний раз вздохнуть, чтобы не привлекать к себе внимания. В глазах плескалась обречённость. Местный язык они знали, на требование пройти в гостиную отреагировали. Механическим шагом перешли в другое помещение, сели на кушетку. И опять замерли.

Антон по привычке, все свои, заговорил на имперском койне. Ноль внимания, язык был явно незнаком. Вопрос на языке Королевств — и снова неудача: сковавший губы страх и чудовищный акцент сделали ответ полностью неразборчивым. Нэрсис, Алиса и Антон переглянулись: тупик. Вдруг Нэрсис осенила идея. Девушка кинулась в кабинет и через пару минут вернулась с ноутбуком в руках… эффект вышел неожиданный. При виде так хорошо знакомого устройства у негритянки началась истерика, у её подруги ручьём хлынули слёзы, и она что-то затараторила по-английски.

— Понимаешь? — спросила Нэрсис.

Антон растеряно развёл руками в ответ.

— Я английский язык изучал на первом-втором курсе. Дальше «I love You» и «My name is…» всё давно выветрилось, — и быстро глянул на Алису: ещё одной ступенью защиты сеансов связи было использование какого-то земного языка, сильно отличающегося от русского.

Девочка отрицательно покачала головой:

— У меня французский. Или уже сразу криптограмма на койне.

— Parlez-vous français?

Блондинка встрепенулась, потом замотала головой.

В это время в комнату вошёл встревоженный Родион. Ещё на подходе к дому парень увидел активированные щиты. Причём и типовую защиту магов Королевств, и хитро спрятанные придумки земных технологий, так что особняк теперь мог выдержать осаду небольшой армии.

Коротко объяснил, в чём причина задержки:

— Пришлось провожать одного барана через весь город. С горя от поражения упился в стельку. Что у вас тут?

За всех ответила Алиса:

— Сегодня прошёл слух, что продают необычных рабов. Мы пошли… И вот. Оказалось, кто-то из наших. Но они только по-английски говорят. Французский и по-нашему никак. У тебя какой второй язык?

— Финский. Osaatko puhua ranskaa?

Гостьи не отреагировали. Антон же экспрессивно выругался, в сердцах и от растерянности перейдя на русский:

— Ну, и как же, вашу мать, извините понимать?

Блондинка радостно захлопала в ладоши. И затараторила. С акцентом, с ошибками, но вполне чисто по-русски.

— Русски? Вы русски? У меня дедушка из Венгрия, Карпаты. Там много ваших, русски с Украинцы. И дедушка сказал учи, полезно. Русски везде встретишь. Вот, пригодились.

Антон хлопнул себя по лбу:

— Я баран. Ну, мог бы сообразить, что койна они не могут знать в принципе. Вы с Земли? Второй переход? Где вас выбросило?

— Я — Эйприл, мой подруга — Мэйбл. Второй? Вас много?

— Много, много. Из центра России с Земли кусок километров на сто пятьдесят в поперечнике перебросило. Мы здесь как бы сказать? Неофициальные торговые агенты.

Эйприл затараторила по-английски, переводя для подруги. А дальше пришлось ненадолго прерваться. У Мэйбл опять началась истерика, причём даже силой напоить её успокаивающим не получалось. У второй девушки нервы оказались крепче, хотя бы внешне она держалась. Но уговорить подругу не смогла. Пришлось Алисе сбегать за инъектором. Держали Мэйбл вообще вчетвером, пока девочка прижмёт головку капсулы возле ключицы и впрыснет под кожу лошадиную дозу транквилизаторов. Когда негритянка успокоилась и заснула в одной из комнат наверху, остальные вернулись обратно в гостиную. Эйприл в отличие от подруги более-менее успокоилась. Дальше говорила по-русски хоть и с акцентом, но почти без ошибок. И сумела рассказывать их историю. Сбивчиво, местами сумбурно, но главное понять было можно.

— Мы на острове были. Тихий океан. Порт для судов? Ну, как заправка и мотель по дороге.

— Порт-убежище, — сообразила как бывший моряк Нэрсис. — И охрана?

— Да-да. Там небольшая военная база была. Наша, американская, и береговая охрана. Я к подруге приехала, в посёлок. Большой. Там те, кто в порту и для военных, но не военные. Как как это по-русски?

— Гражданский персонал? Инженеры, докеры, прачки там всякие? — предположил Антон. — Спасатели МЧС или что там? Если не ошибаюсь, именно этим береговая охрана и занимается.

Эйприл закивала.

— Когда началось… Сухогруз большой зашёл, штормовое предупреждение было. Несколько рыболовных кораблей откуда-то из Азии. Военный корабль стоял, на отдыхе или заправлялись? Не знаю. И ещё несколько кораблей морской службы на помощь кому-то как раз в море выходили, когда ударило, — Эйприл вздохнула. — У Мэйбл отец там служил, как раз оказались на границе тумана. Два вдребезги, третий на берег бросило. По посёлку ударило. И на четыре месяца нас заперло.

Нэрсис и Антон переглянулись. Импульс был намного слабее. Наверняка и площадь внутри оказалась небольшая, а не только время заключения меньше.

— Генерал Тейлор, он базой командовал. Сразу взялся порядок наводить. Кто-то шуметь пытался… в общем, пару человек, который склад со спиртом сломали, прямо на площади и повесили. А как туман исчез, оказалось… в общем. Мы на островах возле экватора. Почти как раньше.

— Море какого цвета? — разу уточнила Нэрсис.

— Откуда вы знаете? Зелёное с жёлтым.

— Юго-западная часть. Потом сядем с картой, но и так поняла. Не очень повезло. Из всего тамошнего огромного архипелага вас выбросило возле течения. По нему ходят охотники за рабами, пираты и торговцы. Попади вы севернее, про вас бы вообще никто не узнал.

Эйприл всхлипнула. И продолжила рассказ. То ли над морем законы разных миров перемешивались медленнее, то ли дело было в другом химическом составе порохов, но огнестрельное оружие, хоть и стало действовать хуже, всё равно оставалось вполне боеспособным. Да и война на море отличается от суши, особенно когда твой противник не имеет пушек. Все равно, с трёх километров ты потопишь вражеское судно, или с десяти. Шансы на выживание всем виделись хорошие. Оказавшийся во главе колонии генерал Тейлор человеком был умным и решительным. Он сразу же понял, что изоляция для землян — это гибель, едва кончатся запасы и сломаются последние инструменты. Как только на соседних островах нашлись люди, к ним сразу же отправили послов. С парой племён заключили союз, одарив вождей подарками. Ещё несколько племён запугали до икоты, едва те попробовали совершить набег — морские пехотинцы быстро доказали, что свой хлеб едят не зря.

— Первый год спокойно прошёл. Электричество наладили, сухогруз приспособили. Там топлива лет на сто хватило бы. Военный корабль, который на берег бросило, разобрали. Пушки на берег, сталь на инструменты всякие и на торговлю. Потом приплыли первые купцы. За листы стали из обшивки они готовы были нам много чего везти. А как узнали, что тут порох не знают, мы в мастерских понемногу начали делать и мечи, и доспехи на продажу. Пираты одни сунуться пытались, так с помощью колдунов из местных дикарей удалось обучить с десяток способных к магии. Чтобы чужую магию видеть или мины спрятать. Мы из снарядов вокруг острова настоящие минные поля устроили. В общем, в первый же раз их, не знаю, как называется… корабль, в общем, так бабахнул! А кто не потонул, дикари поймали и с собой увели. Больше мы этих, с корабля, не видели.

Нэрсис и Антон, которые до отправки в Балвин и знакомились с материалами аналитиков, и сами участвовали в разработках сценариев открытого контакта, переглянулись. Генерал Тейлор был, судя по всему, хорошим военным и администратором. Но он не мог знать о делах континента, у него под рукой не было армии социологов, историков и прогнозистов. Потому руководитель второй колонии ошибся. И он, и его помощники явно посчитали, что после того как будут подчистую уничтожено с десяток пиратских флотилий, остальные любители наживы решат искать удачу в другом месте. Да, финансировавшим пиратов денежным мешкам всё равно, сколько наёмников погибнет, если расходы на очередное судно невелики, а прибыль обещает с лихвой перекрыть стоимость десятков сожжённых бригов. Но покойникам добыча ни к чему...

Землянам на континенте повезло. Их было намного больше, одним набегом не уничтожишь. Они быстро развернули армию, которая заставила с собой считаться и могла больно ударить в ответ. Но главное, рядом оказалась Степь, с которой как оказалось им нечего делить — но многое можно обменять. А ещё через нэрлих земляне хотя бы на несколько лет, хотя бы внешне сумели вписаться в привычное местным мироустройство. Альянс получил время, чтобы набраться сил и бросить вызов существующим порядкам.

В океане вышло иначе. Земляне не просто находились далеко от уютных особняков, их не охраняли ни правила Гильдий, ни законы Синклита. Испуганные поставками великолепной стали и оружия, купцы Касильяса были готовы выложить любую сумму, лишь бы уничтожить нарушающего монополию конкурента.

— Извини за вопрос, — уточнил Антон. — Сколько вы продержались? Нам это важно знать, чтобы попробовать помочь остальным. И понять, что ждёт нас.

Эйприл помотала головой.

— Всё в порядке, я понимаю. Три с небольшим года. Третий год стал самым страшным. Кроме пиратов, к которым мы уже привыкли, и которых стало поменьше, появились какие-то фанатики. Кто-то пустил слухи, мы и порчу издалека наводим, и некромантией на трупах детей занимаемся, для чего нам с континента детей воруют и привозят. Потому у нас такие хорошие мечи, за них душами заплачено. Генерал… он предполагал. Последние полгода постоянно учения по пожарной тревоге, ещё что-то такое...

Тут она ненадолго закрыла лицо руками и смолкла, собираясь с силами.

— Когда оборону прорвали, и в порту свалка началась, мы, кто не мог драться, как на учениях — разбились на группы и на соседние острова. В каждой группе один-два солдата или человека из береговой охраны, обученные выживанию. Каждый вёл в своё убежище, про которое не знали остальные.

— Как вас обнаружили? — спросила Нэрсис. — Сколько вы прятались?

— Год почти. Как зима началась, мы решили порыться в развалинах. Всё равно штормит, никто не плавает, а там могло сохраниться что-то. У нас с вещами плохо было совсем, с инструментами. Какие-то бандиты рискнули зимой к нам приплыть…

— Окно погоды. А там — охотники за рабами, — пояснила Нэрсис. — На севере архипелага зимой голодно, многие племена откочёвывают южнее. Рисковые парни наведываются за живым товаром. Или они наберут трюм, или все долго и мучительно будут умирать ради хорошего лова рыбы.

Эйприл закивала.

— С одного из кораблей нас и заметили… я так думаю. Устроили охоту. Девушек заковали в цепи. Остальных убили. А как доставили в Балвин, стали готовить к продаже. Вы не знаете, какие это звери, — разрыдалась Эйприл, — и как они нас «дрессировали».

— Ну почему же, — произнесла себе под нос Нэрсис, — очень хорошо представляю.

Эйприл, не обратив внимания, продолжила.

— Они выбрали Кэрил, она самая старшая была. Она… она феминисткой была, мужчин терпеть не могла. Так её прямо перед нами насиловали и пытали. Кэрил с собой покончить хотела, её наказали, и нас вместе с ней… — на лице Эйприл отразилась тень пережитого ужаса, девушка мелко задрожала от воспоминаний. — Каждый день, что они с ней делали… Через месяц или полтора Кэрил превратилась в животное, готовое лечь под любого, кто войдёт, сделать всё что угодно — лишь бы её не мучили. После чего ей у нас на глазах отрезали голову. И заявили, что если не будем послушны — они продолжат «урок» на следующей, пока остальные не поймут.

— Сколько вас? — вмешался Антон.

— Нас… нас четырнадцать осталось. Мэйбл и я маркетинговым ходом стали, завтра вечером остальных продавать должны.

— То есть, все ещё здесь. Родион. Как рассветёт — бегом к господину Турульфу. Передашь, что я прошу быть его посредником в покупке. Цену назовёшь… В два раза выше стандартной, оплата и комиссия антибиотиками. Отказаться от предложения главы Ночной гильдии торговцы не рискнут.

К вечеру пленницы были доставлены в дом купца Нортгара. А вскоре по разведывательной сети землян полетело сообщение о том, что надо выручать остальных соотечественников, кто тоже уцелел, но попал в рабство...

Расширенное совещание руководства Альянса в этот раз проводили в столице Степи: так быстрее всего могли подъехать те из туштаев, кто в обычное время занимался хозяйством своих владений. Заслушали доклад о второй группе землян. Выводы аналитиков: слухи о необычных пришельцах неизбежно расползутся. Да, тех, кто ещё прячется, скоро вывезут с Архипелага. Но есть и немало таких, кого взяли в плен или поймали потом. Из них наверняка уже выпотрошили всё, что можно. Пусть обрывками, но куски информация запросто сложат и увяжут с колонией. Так что стоит приподнять информационную завесу про Альянс. Но как это сделать лучше, чтобы окружающие увидели именно то, что необходимо? А Синклит не всполошился раньше времени?

После непродолжительных споров туштаи и сенаторы согласились, что выгоднее всего на первый план выставить землян. Пока внимание сосредоточено на них, Степь и преобразования в ней останутся в информационной тени. Оптимальным вариантом станет посольство к кому-то из влиятельных правителей людей: богатое, но слабое в военном отношении новое королевство ищет защиты у более сильного… Но к кому первому?

Неожиданно прямо посреди совещания вошёл офицер и вручил главе сената и Великому кагану какой-то документ. Те быстро его просмотрели и передали дальше по кругу для ознакомления остальным. Белозёров кивнул, предлагая начать коллеге. Заговорил Толгой.

— Противники перемен сделали свой ход. Только что Служба безопасности перехватила группу смертников, которые должны были ворваться на заседание. Но это — отвлекающий удар. Одновременно пришло сообщение, что остальные собрались и спешно двинулись в сторону Лина. Перехватить их не успеваем. Зная характер олигархов Лина, можно быть уверенным, что ценность полученной информации они поймут сразу. Продать её захотят оптом и Синклиту как самому щедрому покупателю. Несколько лет у нас есть, но не больше.

Остальные закивали. Чем старше чародеи, особенно привыкшие к всевластию и безнаказанности маги людей, тем чаще среди них случаются выверты сознания. Один ради дегустации нового экзотического блюда откажется от встречи даже с королём, другой каждую неделю будет таскать к себе в постель девственниц, веря, что продлевает этим жизнь. Правящий мастер-магистр был старейшим из магов-людей, потому и вывих разума у него был особый. Периоды активности лет по пятнадцать-двадцать, когда он выезжал с осмотрами подвластных территорий, посещал Академию, менял планы и кроил политику континента по своему разумению, сменялись затишьем. На те же пятнадцать-двадцать лет мастер-магистр запирался в своём замке и вёл дела по решениям периода активности. Сейчас как раз шёл период спокойствия, но сколько он продлится — угадать не мог никто.

— С учётом этого предлагаю, — сказал Толгой. — Дать лорду Херебарду взятку в виде договоров, которые он давно хочет подписать. В обмен заручиться спокойствием на западной границе. Посольство отправить в Келти. Оно не только контролирует вольные графства между собой и Брошенным королевством, но и сможет гарантировать невмешательство в наши дела с Лином со стороны остальных Королевств. С Келти ссориться никто не рискнёт. И этой же зимой взять Лин штурмом.

Один за другим сенаторы и туштаи высказались «за». Пробе военных сил Альянса этой зимой — быть.