Глава 8. Стальная лиса

Если говорить строго, Стальная лиса — это было прозвище. Но данное при рождении имя Шоннах девушке не нравилось совсем. Как и обязанности будущей жрицы. Вместе с уроками, на которые она была обязана ходить каждый день за исключением самых важных праздников. Зато имя на одном из древних наречий означало «лиса», и потому, сбежав из дома в день своего пятнадцатилетия, на вербовочном пункте девушка назвалась Лисой. Заполнявший контракт чинуша, взглянув на редкий среди гвенъя золотисто-рыжий цвет волос самоуверенной соплячки, только усмехнулся. Также смеялись поначалу и в тренировочном лагере, потом в армии… впрочем, всегда недолго. Поставить зарвавшегося наглеца на место гордая дочь настоятеля одного из храмов Кайны-хранительницы умела. Как умела учиться и быть первой во всём. Поэтому очень скоро к прозвищу уважительно добавилось «стальная». А как ещё назвать девушку, пусть даже сильного мага, которая вошла в число посольской охраны всего в двадцать пять лет, а Зелёным стражем стала в двадцать девять? В придачу числилась в отряде лорда Алмазного Полоза — а ведь и хозяин, и его подданные считали, что место женщины только дома и при детях. Лиса замирилась с семьёй: пусть отец не разговаривал с мятежной дочерью со дня побега, но перед статусом Зелёного стража не устоял и он.

Вспоминая сейчас, Шоннах думала, что ей всегда везло. И с соседом по улице, бывшим сотником одного из пограничных полков, решившим доживать свой век в провинции. Здесь небольшая по столичным меркам королевская пенсия делала его богатым. И с командиром первого в своей жизни отряда. И с небольшим эпизодом во время поездки в Королевства людей — через женщину-любовницу одного из посольских работников попробовали в здание пронести зелье и подглядывающий амулет… Не учли, что Шоннах была не только боевым чародеем, но благодаря происхождению хорошо разбиралась парфюме, украшениях и дамских тряпках. Стальную Лису заметили, пригласили в Стражу. Везло ей и дальше. Первый в жизни поход в числе Стражей, неудивительно, что непроверенного огнём и железом бойца поставили в самую дальнюю линию. Только поэтому она и уцелела: подбив вражескую гусеничную повозку, сразу отступила в сторону ближайшего не скованного боем отряда — маги врукопашную идут только в крайнем случае. Оказалась рядом с капитаном Рысей, когда тот приказал идти на прорыв. Повезло… но на всех её везения явно не хватит.

Словно издеваясь, небо сегодня было прозрачное до бесцветной голубизны, лишь несколько белых мохнобрюхих облаков заблудились на горизонте. Листва окружающего леса манила сочной зеленью, птицы радостно пели, так и приглашая лечь на травку. Забыть про всё… Зелёная стража не зря считалась лучшими в мире воинами. Из смертельной ловушки сумели вырваться целых пять сотен. Или только пять сотен — это как считать. И всего два капитана. Полоза и Рыси. Сейчас они стояли в окружении своих товарищей, самые дальние терялись в лесу. Но разговор командиров внимательно слушали все.

— Ваши жажда славы и упрямство привели к катастрофе. Хотя я предупреждал об этом ещё тогда. И что вы предлагаете теперь? — слова Рыси звучали с откровенной, издёвкой. — Дорогу домой нам перекрыли надёжно. Или вы мечтаете закончить своё земное существование в виде черепа, ставшего дорогим кубком в сокровищнице кагана? Много поколений им не попадался такой знатный трофей, как целый капитан Зелёной стражи.

— На совете равных нечётное число голосов. А я как генерал…

Договорить Далваха не смог. Рысь ударил кулаком об ладонь и зло рыкнул:

— Равных? А где вы тут видите равных? Где ваш отряд, капитан Полоз? — последние слова Рысь просто выплюнул, будто схаркивал мокроту. — А право быть генералом вы потеряли, когда завели нас в ловушку.

Далваха остался внешне невозмутим. Вот только глаза, полные бессильной ярости и ненависти, его выдали. Рысь вывел за собой около двух сотен, из которых две трети были бойцы его отряда. Остальные отступали по одному и мелкими группками. Но в итоге среди уцелевших подданных лорда Херебарда сейчас насчитывалась почти половина. Стражей из Полозов осталось всего двадцать три. Прав был Рысь и насчёт генерала — тот, кто совершил такую чудовищную ошибку и потерпел такой позорный разгром, не имеет права собирать под свои знамёна чужих капитанов.

— Зато мы можем мстить. За погибших товарищей. За…

— Как хотите. Но мои солдаты и те, кто останутся со мной, подобной дурью заниматься не будут. Самое умное для нас — попробовать затаиться. Не вечно же в степи будут держать войско? Если мы переживём зиму, то весной можем попробовать вернуться домой.

Лицо Далвахи всё-таки перекосило от гнева. Он схватился за рукоять меча… и замер, так и не вытащив его из ножен. Одновременно негромко зазвенели оружием остальные бойцы-рыси, готовые вступиться за командира. А поскольку Далваха сам первый чуть не нарушил главный закон Стражей — никогда не сражаться со своими, наверняка за капитана Изумрудных Рысей вступятся и многие другие.

— Прятаться как крысы? Вы трус! Вы готовы ради своей шкуры навлечь на нас несмываемый позор!

— А вы идиот. Мёртвые сраму не имут? Даже если погибли не защищая будущее своего народа, а лишь интересы и кошелёк лорда Алмазного Полоза? Вы и ваш господин уже один раз предали нашу страну и наш народ. Второй раз я вам этого сделать не дам. Особенно сейчас, когда Стражу придётся возрождать из пепла. Из-за вас и только из-за вас.

Слова, после которых нет возврата, были сказаны. Какое-то время два капитана сверлили друг друга взглядами. Потом Далваха громко сказал:

— Все, кому ещё дорога честь — за мной.

И ушёл. Шоннах быстро пересчитала. Остались двести шестьдесят четыре Стража. На поляне и рядом с ней стояли лишь рыси и десятка три из бывших отрядов Оленя и Медведя. Осталась и Шоннах, единственная из Полозов.

Майор Северин в сражении не участвовал, у его ребят задача была иной. Все понимали — как не старайся, кто-то всё равно прорвётся. Слишком опытные звери Зелёная стража… То, что с поля боя к границе сумели отступить больше пяти сотен, сюрпризом стало неприятным. Пусть дорогу им перекрыли наглухо — под защитой нукеров Толгоя вдоль границы развернули плотную сеть из магов, видеокамер и патрулей — и «здесь» неприятностей можно оставить после себя немало. В отличие от всех остальных армий, элита воинов гвенъя партизанским действиям была обучена хорошо.

«Вы ребята, похоже, не знаете — что и на таких есть способы. И если вы их не изобрели, то мы-то давно учёные», — слова, которые сказал один из подчинённых Андрея, когда блокировали и зачищали первый из районов, где Стражи попытались устроить диверсию. Северин тогда в ответ лишь рассмеялся:

— Забавная штука судьба. В прошлой жизни я вот так же бегал по джунглям и пустыням, только «с другой стороны». А в остальном ничего не изменилось. Опыт на опыт, выдержка и удача на выдержку и удачу. Разве что здесь магия против техники. Так, если задуматься, невелика разница: стреляют в тебя из плазмострела — или метают заклятья огненных шаров и молний.

Сейчас, два с лишним месяца спустя, Андрей вспомнил разговор и сам себе улыбнулся. Смело можно было говорить, что их работа по большей части закончена. Врагов почти не осталось. Последняя попытка напасть на деревню или поджечь поле случилась полторы недели назад. Но и ловить гвенъя становилось всё труднее. Самых лихих и презирающих людей выбили ещё в первые дни, остались травленые волки. Дважды земляне находили базовый лагерь или зажимал отряд врага так, что гвенъя не могли отступить. До последнего старались бомбить и гвоздить артиллерией — и только потом шла пехота, а госпитали принимали раненых сразу. Но и в таких «мягких» условиях по больницам валялось уже сотен шесть. А ещё, по допросам пленных, где-то прятался последний, самый крупный отряд. Выжидал? Только непонятно чего.

Хотя на календаре уже вовсю царил сентябрь, лес сегодня выглядел почти летним. Запах смолы, душистость елей и сосен, крепкий аромат дуба, вплетались нотки мха и грибов, спрятавшихся под уже начавшими желтеть и вянуть листьями. Влажная пряность травы и земли. А стоит углубиться в чащу — и воздух становится густым, земля строже, деревья всё смелее переодеваются в багрянец. Забыть бы всё и шагать по такому лесу широким, размашистым шагом, выискивая грибы и мечтая вернуться домой с полным лукошком белых и подберёзовиков… Вместо сбора грибов Андрей повёл своих людей по следу. Очень медленно и осторожно. Поторопишься — угодишь в ловушку, бывало и такое. А то, что сегодняшний след тянулся очень чётко, хотя в осеннем лесу замаскировать его проще простого, настораживало вдвойне.

Они шли за десятком гвенъя почти весь день, и Андрей беспокоился всё сильнее. Явно специально не маскируются, но засад ни одной, хотя удобных мест прошли много. Не было и ловушек, хотя один-два магических аналога «растяжек» Стражи за собой давно уже оставляли всегда, пусть были уверены, что их не преследуют! На этом странности не закончились. Под вечер кто-то пошёл обратно по своему следу, пошёл очень шумно — словно хотел привлечь внимание. Возле широкой поляны Андрей приказал задержаться и не стрелять первыми. Если гость так уж хочет поговорить…

Минут через пять-семь на поляну вышел высокий гвенъя со знаками различия капитана одного из отрядов. Поднял руки с раскрытыми пустыми ладонями, показывая, что у него нет оружия, и громко произнёс сначала на своём языке, потом на языке королевств, а затем на нэрлих предложение о переговорах. Андрей колебался недолго. Конечно, до этого пленные к людям относились с ненавистью и презрением, но, с другой стороны, жить хочется всем. Вдруг этот капитан пришёл говорить о капитуляции? А шанс встать лицом к лицу без стрельбы выпадал последнее время нечасто. После того как в первые дни партизанской войны в целях устрашения гвенъя зверски убили несколько попавших к ним ополченцев и солдат, земляне, если рядом не было начальства, живыми врагов старались не брать.

— Майор Северин, — начал Андрей, встав напротив капитана. — Я имею полномочия вас выслушать.

— Капитан отряда Изумрудной Рыси. Мы готовы сдаться при условии, что нам позволят сохранить не только жизнь, но и знамёна.

Андрей сразу же про себя отметил: про оружие и амулеты собеседник не упомянул. Но зато сразу обозначил: гвенъя готовы капитулировать не рабами, а пленными с возможностью выкупа.

— Прошу подождать, — Андрей запнулся, переводя тридцать минут в непривычные для него меры языка нэрлих, — примерно три клепсидры. Я свяжусь со своим командованием. Ваши условия несколько выходят за пределы того, что я имею право решать на месте.

Полтора часа спустя капитан Рысей в сопровождении отряда Андрея двигался к лагерю гвенъя.

— Почему? — поинтересовался Северин, всё-таки решившись по дороге спросить. — Остальные ваши товарищи предпочитали сражаться, пока не погибнут.

— Очень просто, — в ответе прозвучала грусть. — Я и лорд Херебард с самого начала были против этой чисто политической войны. Но подчинились королевскому приказу. Я ещё в первые дни предлагал отступать, отказались мы и жечь поля. Зачем? Это не наша война, это чужая земля. Вы — достойный враг, и я не вижу смысла губить своих солдат ради мести за поражение, как сделал это капитан Далваха. К тому же народ, который так яростно и беззаветно защищает свою свободу, я предпочитаю числить если не в друзьях, то хотя бы не среди врагов.

Первые несколько дней для Стражей ничего не изменилось. Хозяева даже не поторопились разоружать врага. Лишь капитан Рысей дважды уезжал с утра и до вечера. Однажды вернулся в сопровождении группы землян. Старшим был тёмно-русый плотный фигурой мужчина — насколько Шоннах разбиралась в местной иерархии, почему-то со знаками различия всего лишь старшего сотника. Или как его здесь называли — майора. Хотя рядом стояли и явно ему подчинялись два полковника. Непонятный майор выслушал от каждого из Стражей слова капитуляции и обещание не сражаться с людьми. Потом коротко о чём-то ещё раз переговорил с капитаном Рысей.

Дальше прозвучало:

— Походной колонной за мной.

Три часа спустя Стражи вышли к дороге, где стояли незнакомые самодвижущиеся повозки. Солдаты погрузились, их наглухо закрыли, и повозки непривычно мягко тронулись. Окон не было, и ни единой щели тоже, но внутреннее чувство времени подсказало — ехали почти полдня. Когда караван встал, всех выпустили наружу. Оказалось, что они прибыли в лагерь, куда и поселят пленных. Огороженная глухим высоким забором территория с парой десятков непривычно высоких пятиэтажных зданий, часть из которых была заперта. Остальные оказались столовой и жилыми корпусами, причём каждому Стражу выделили по комнате. Только здесь собрали оружие и амулеты. Но не кучей как трофей — а записали, что и у кого взято, пообещали вернуть перед отправкой домой… Шоннах восхитилась дипломатическим искусством капитана Изумрудных Рысей. В таких невыгодных условиях выторговать настолько почётную сдачу.

Медведи и Олени тоже сохранили знамёна, так что теперь поселились отдельно. Обедать, впрочем, всё равно пошли все вместе. А когда, сытые, вышли на улицу, один из бойцов потянулся и довольно сказал:

— Не деликатес, но вкусно. Очень. И это они так пленных содержат. Странные люди.

Шоннах рассмеялась.

— Да как себя, так и нас кормят. Это с непривычки всё необычным и вкусным кажется. Сколько раз такое видела по посольствам.

— Ну… Верю на слово. Из бывших посольских кроме тебя тут никого.

Шоннах кивнула… на мгновение показалось, что кто-то очень пристально посмотрел ей в спину.

Хорошая жизнь длилась недели две. И закончилась, когда утром очередного дня внутрь охраняемого периметра въехало несколько повозок — автомобилей модели автобус — из которых выбрались около сотни попавших в плен Стражей. Они резко отличались от тех, кто остался с Изумрудной Рысью. С поникшими плечами, ноги переставляли шаркающей походкой, в глазах лишь пепел поражения. Шоннах заметила сослуживца из своего отряда, радостно шагнула навстречу. Хоть кто-то уцелел!.. И споткнулась, ударившись о полный ненависти взгляд.

— Хорошо выглядишь, Лиса. Предательница.

— Какого? Сдурел?

— Молчала бы. Я смотрю, вовремя продалась Рысям? Полозы остались без хорошего мага, и потому Далваху повесили. Твоего. Капитана. Как безродного разбойника. За каких-то там сопляков. Благородного. Капитана Зелёной стражи.

Мужчина сжал кулаки, шагнул вперёд, явно собираясь ударить. И наверное получилось бы, от услышанного в голове у девушки поднялись непонятный туман и звон. Не вязалось подобное бессмысленное, оскорбительное убийство с образом здешних людей, сложившимся у Шоннах. Но тут бывший полоз заметил пристально наблюдавших за безобразной сценой охранников. Испуганно вжал голову в плечи, ещё раз облил Шоннах презрением, развернулся и ушёл.

Шоннах непонятно сколько времени стояла ошеломлённая. Потом медленно побрела к себе в комнату… Через полсотни шагов столкнулась с незнакомой гвенъя в местной одежде. В памяти сразу щёлкнуло: видимо, переводчица, сопровождала доставку пленных. Следом пришла догадка: да это же та самая отступница, из-за которой они пошли в поход. Из-за которой всё и закончилось катастрофой. Подходящий объект, на котором можно сорвать свою злобу и растерянность.

— Здравствуйте, леди Янтарь. Я рада, что покинув родину в спешке, без рекомендательных писем, на новом месте вы сумели добиться столь многого.

Поклон строго по этикету — Стражи вне сословий, но и лорды стоят на особицу. Слова почтительны. Мелочи — интонация с ничтожной каплей презрения, поклон ровно на волос не так, как надо, взгляд с крошечной долей брезгливости. Обе девушки были детьми высшего света, потому второе дно Эйнире уловила прекрасно. «Ты предала свой народ, и вижу, что за это тебе хорошо заплатили». Леди Янтарь вспыхнула румянцем, но сумела сдержаться.

— И я рада, что, несмотря на трудности последних месяцев, Стража сумела сохранить целых три штандарта.

Ответное: «Победили всё равно мы. И с разгромным счётом. А вы живы лишь нашей милостью сильного над слабым».

Ещё один взаимный поклон, и девушки разошлись.

У входа в дом, где располагалась комната Шоннах, девушку поймал капитан Рысей.

— Лиса, мне доложили о сцене возле ворот.

Шоннах внутренне напряглась: о какой именно из двух?

— Я зря не сказал вам сразу… А ещё жаль, что меня не было на той ферме. Может, я бы сумел отговорить Далваху. Хотя и считаю, что повесили его заслуженно, — Рысь перехватил удивлённый взгляд. — Бессмысленная, не оправданная необходимостью жестокость ради собственного удовольствия. Это уродует даже обычного солдата. Для командира такое поведение — преступление, ибо чужая боль самый сладкий наркотик, который мгновенно туманит голову и превращает тебя в животное. К сожалению, червоточину в нашем генерале я заметил, когда было слишком поздно. И отговорить остальных капитанов от продолжения похода не сумел. Но вами, Лиса, можно восхищаться. Вы единственная из Стражей Полоза, кому этот яд не затмил разум. Уже официально до окончания похода предлагаю перейти под мою руку. А там будет видно.

Шоннах на секунду прикусила губу. Предложение щедрое, и строго в рамках закона. Рысь — единственный старший офицер.

— Согласна. Что от меня потребуется взамен?

Рысь усмехнулся. Было заметно, что такой деловой подход вместо смиренной радости от подачки в его глазах прибавил девушке уважения.

— Мне понадобится ваш опыт участия в посольствах. Пока учите здешний язык. В идеале — чтобы говорили не только свободно, но и без акцента.

О том, что отведённое на учёбу время истекло, капитан Рысей сказал в конце осени. Как раз выпал первый снег и тонким ледком затянуло большую лужу, в которую превратился газон возле крыльца столовой. Утром ещё показалось было, что растает — но к обеду началась самая настоящая метель. Пушистые огромные хлопья неторопливо скользили по воздуху, опускались на дорожки, на крыши, на немногих выглянувших на улицу смельчаков. Сначала быстро таяли, растекаясь брызгами и запахом сырости, потом осмелели и перестали. Не заметить, когда чёрные, серые, грифельные, дымчатые, свинцовые цвета за окном сменились прозрачно-белым.

Капитан Рысей какое-то время смотрел за окно, не обращая внимания, что в комнату, отданную под кабинет, зашли вызванные подчинённые. Шоннах сразу начала поломать голову над составом. Нет, что все пятеро имеют второе дно и могут не только сражаться — понятно. В остальном… Представляют отряды Рыси, Оленя, Медведя и Полоза. Специально? Или случайно подобралось? Наконец капитан обернулся. Сел в кресло и внимательно оглядел прибывших.

— Наши гостеприимные хозяева, — он криво улыбнулся самым краешком губ, — по понятным причинам хотят избавиться от нас как можно быстрее. Переговоры о выкупе уже идут. Но пока мы здесь… Я хочу попробовать хотя бы немного уменьшить тот ущерб, который Великому Лесу нанесла авантюра лорда Фахтны. И первым делом я попробую договориться с лордом Серебряный Янтарь.

Рысь посмотрел на лица подчинённых — каменные, но глаза удивление выдают.

— Да-да. Полоз, конечно, вывернется, спихнёт всё на мошенника, не сказавшего, что титул и домен он захватил обманом. Всё равно Фахтна не мог не знать: леди Эйнире вышла замуж по полному обряду, обвинения её и мужа подлежат рассмотрению не королевского суда, а Благородной палаты.

Шоннах в этом месте мысленно выругалась. Она не спорила — весь поход с самого начала был политической глупостью. Но теперь он лишался даже формального повода: приговор с самого начала не действителен. Война становилась государственным позором, выплыви это наружу. Понятно, с чего капитан нервничал и постоянно пропадал где-то в городе последние недели. Увидел возможность убедить людей «забыть» скользкий момент?

— Предварительная позиция для личных встреч окончательно согласована. Завтра я еду в город. Согласно моему статусу, я могу взять с собой свиту. Ей станете вы. Будете внимательно слушать, после каждый вечер высказывать свои соображения, — капитан устало потёр виски. — Без этого я, если честно, побаиваюсь, — он взял со стола карандаш и гневным движением переломил. — Уже за то, что такой гениальный ум оказался по другую сторону щитов, хочется Полоза удавить. Этот Агенор смог пробиться из городского сословия: сначала должность при королевской библиотеке, потом свадьба, и он вошёл в число высшей знати. Одно это повод им восхититься. Одновременно блестящий учёный, я поинтересовался — уже здесь он опубликовал целых четыре труда, связанные с магией. Помог людям… нет, наследие Ордена не при чём. Но вот создание нового направления в артефакторике, полагаю, целиком его заслуга.

Шоннах мысленно выругалась снова, причём гораздо экспрессивнее. Ибо, будучи великолепным профессионалом, хорошо представляла, что значит создать не просто новое плетение, а целое направление на поле, где за сотни лет вроде бы всё перепахано сверху донизу. Это могло бы достаться гвенъя, а теперь принадлежит их противникам.

Рысь продолжал.

— На этом его занимательная биография, как понимаете, не заканчивается. Выкрал жену из охраняемого поместья захватившего титул мошенника. Проскользнул с ней незамеченным через всю страну и границу со Степью. Вместе со своей леди вдвоём прошёл через Степь и добрался до людей. Здесь, будучи чужаком, всего за пять лет добился положения, близкого к тому, которое потерял дома. И подозреваю, лет через тридцать запросто займёт место в здешнем подобии Палаты Великих лордов. Уговаривать его вернуться даже после отмены несправедливого приговора — бесполезно. Но какая-то ностальгия по родным с детства местам у него наверняка осталась. Если предложить через него что-то, выгодное обоим народам, он мою идею поддержит. Наша задача, чтобы этот договор в итоге был и в самом деле равным, а не в пользу Агенора Серебряный Янтарь и людей.

«Нам сейчас сойдёт самый тощий кусок от здешних щедрот» не прозвучало, но Шоннах была с капитаном согласна. Её отец был настоятелем главного храма города на сеющем зерно юге, девочка росла в окружении бесконечных полей. Ещё во время войны насмотрелась на местную пшеницу, восхитилась и предполагаемыми урожаями. Причём зерно явно не подстёгивали чарами, значит, не будет ни проблем со вкусом, ни с хранением. К тому же, если магическое животное или растение может давать потомство, через два-три поколения полезные изменения всегда сходят на «нет». Вдруг удастся договориться хотя бы о продаже семян и местного способа ухаживать за колосом… А ведь есть и многое другое. Зато с магией у людей явно плохо, не зря они её почти не используют — и здесь можно поторговаться.

Свои соображения Шоннах высказала командиру тем же вечером. Рысь ненадолго задумался, затем сказал:

— Спасибо. А я и не обратил внимания. Ну что же, я рад, что не ошибся в вас, Лиса.

Утром Шоннах встретил ещё один сюрприз: ей занесли незнакомую пятнисто-камуфляжную одежду. Сверху лежала записка от командира: переодеться в местную униформу, пусть и без знаков различия. Девушка мысленно согласилась — военную выправку не скроешь, а так они хотя бы не станут бросаться в глаза. Вдобавок местный костюм оказался намного удобнее привычного, да и выглядел симпатично. На улицу Шоннах вышла в приподнятом настроении.

Вчерашний снег растаял, обернулся лужами и густым туманом. Резко пахло сыростью и мокрой штукатуркой. Промозглый холод ледяными пальцами старался добраться до тела сквозь одежду. Шагов десять Шоннах прошла, зябко ёжась. Потом негромко рассмеялась: она больше не в походе, где надо сохранять резерв энергии для внезапного боя, а применение чар может выдать издалека. Тут же окутала себя пологом тёплого воздуха. А когда добралась до стоявших у ворот товарищей, растянула полог и на остальных. Сразу послышались слова благодарности: присланная машина почему-то опаздывала.

Микроавтобус подъехал только через полчаса. Водитель остался сидеть, с пассажирского места вышла рыженькая девушка. На чистом языке гвенъя — Шоннах машинально отметила, что выговор столичный, обороты ближе к аристократическим, явно приложила руку леди Эйнире — девушка сказала:

— Здравствуйте. Прошу прощения, из-за тумана ползли еле-еле. Меня зовут Тарья. Университет попросили выделить кого-нибудь для сопровождения. Я студентка второго курса, но ваш язык изучала ещё до поступления. Я буду вашим гидом, если возникнут сложности и вопросы, обращайтесь.

Стражи переглянулись. Лица не отразили ничего, хотя мысленно каждый посмеялся. Конечно же, просто попросили толмача и просто выделили первую попавшуюся студентку. Но раз хозяева старательно демонстрируют, что капитан Рысей и его свита — гости, так тому и быть.

Машина, загрузив пассажиров, мягко неторопливо двинулась сквозь молочную кисею обратно. Шоннах ожидала, что скоро появятся окраины столицы, где будут гнить в тумане тусклые домишки. Или ветер раздует влажное молоко, над дорогой повиснет грязное от туч небо, по бокам встанут нищие рощицы, жалкие остатки вырубленных под поля лесов. Покажутся крепостные стены, а за ними скучный промокший город, зябко укутавшийся в туман. Погода решила иначе. Вскоре после отъезда начало проясняться, ветер рвал и прогонял сначала призрачно-белые клочья около земли, затем перенёс внимание на космато-бурые облака. Сразу стало понятно — видневшиеся вдоль дороги деревья высажены очень густо и специально поближе к дороге, чтобы задерживать пыль от повозок. Нападения разбойников на здешних трактах явно не боялись.

Машина сразу прибавила скорость. Ветер бодрящей волной ударил в лобовое стекло, широкой косой прошёлся по небу, нетерпеливо скашивая последние заросли облаков. Пронёсся над небольшими домами предместий, сонно жавшимися друг к другу. От расшалившегося солнца миллионы капель на крышах и заборах отливали то тёплой желтизной, будто бесчисленные осколки развеянной по крышам золотой монеты, то холодным серебряным блеском. Некоторое время Шоннах пыталась сообразить, что в подсмотренной сквозь ветви картине странного? Уровень шоссе как раз оказался выше предместий, позволив внимательно разглядеть квадратики участков. Наконец поняла, хотя поверила не сразу. Это были не жилые дома! Несмотря на день, не ходили люди, не бегали куры, в огородах не копались женщины. Всё закрыто и подготовлено на зиму, как и положено для летней дачи. Но тогда насколько же богат столичный город людей, если в нём сотни и тысячи жителей могут себе позволить удовольствие содержать отдельный дом для летнего отдыха?

Долго удивляться не получилось. Разогнав туман и облака над дорогой, ветер потерял задор, потому впереди до половины небосвода возвышалась как бы некая гора, состоящая туч и остатков тумана, из которой поднимались разноцветные — серо-чёрные, ярко-белые, рыже-коричневые, аметистовые, красные, оранжевые башни. Иначе дома, состоявшие из десяти, пятнадцати и двадцати этажей, назвать не получалось. Никакой оборонительной стены. Только большой белый плакат с названием города на обочине, затем двухуровневая развязка: дорога в город нырнула под шумевшую десятками автомобилей кольцевую трассу. И вот уже микроавтобус потерялся в лабиринте улиц, состоявших, как показалось Шоннах, из тысяч зеркальных окон и тысяч деловито спешивших в разные стороны пешеходов.

Утром Шоннах встретил ещё один сюрприз: ей занесли незнакомую пятнисто-камуфляжную одежду. Сверху лежала записка от командира: переодеться в местную униформу, пусть и без знаков различия. Девушка мысленно согласилась — военную выправку не скроешь, а так они хотя бы не станут бросаться в глаза. Вдобавок местный костюм оказался намного удобнее привычного, да и выглядел симпатично. На улицу Шоннах вышла в приподнятом настроении.

Вчерашний снег растаял, обернулся лужами и густым туманом. Резко пахло сыростью и мокрой штукатуркой. Промозглый холод ледяными пальцами старался добраться до тела сквозь одежду. Шагов десять Шоннах прошла, зябко ёжась. Потом негромко рассмеялась: она больше не в походе, где надо сохранять резерв энергии для внезапного боя, а применение чар может выдать издалека. Тут же окутала себя пологом тёплого воздуха. А когда добралась до стоявших у ворот товарищей, растянула полог и на остальных. Сразу послышались слова благодарности: присланная машина почему-то опаздывала.

Микроавтобус подъехал только через полчаса. Водитель остался сидеть, с пассажирского места вышла рыженькая девушка. На чистом языке гвенъя — Шоннах машинально отметила, что выговор столичный, обороты ближе к аристократическим, явно приложила руку леди Эйнире — девушка сказала:

— Здравствуйте. Прошу прощения, из-за тумана ползли еле-еле. Меня зовут Тарья. Университет попросили выделить кого-нибудь для сопровождения. Я студентка второго курса, но ваш язык изучала ещё до поступления. Я буду вашим гидом, если возникнут сложности и вопросы, обращайтесь.

Стражи переглянулись. Лица не отразили ничего, хотя мысленно каждый посмеялся. Конечно же, просто попросили толмача и просто выделили первую попавшуюся студентку. Но раз хозяева старательно демонстрируют, что капитан Рысей и его свита — гости, так тому и быть.

Машина, загрузив пассажиров, мягко неторопливо двинулась сквозь молочную кисею обратно. Шоннах ожидала, что скоро появятся окраины столицы, где будут гнить в тумане тусклые домишки. Или ветер раздует влажное молоко, над дорогой повиснет грязное от туч небо, по бокам встанут нищие рощицы, жалкие остатки вырубленных под поля лесов. Покажутся крепостные стены, а за ними скучный промокший город, зябко укутавшийся в туман. Погода решила иначе. Вскоре после отъезда начало проясняться, ветер рвал и прогонял сначала призрачно-белые клочья около земли, затем перенёс внимание на космато-бурые облака. Сразу стало понятно — видневшиеся вдоль дороги деревья высажены очень густо и специально поближе к дороге, чтобы задерживать пыль от повозок. Нападения разбойников на здешних трактах явно не боялись.

Машина сразу прибавила скорость. Ветер бодрящей волной ударил в лобовое стекло, широкой косой прошёлся по небу, нетерпеливо скашивая последние заросли облаков. Пронёсся над небольшими домами предместий, сонно жавшимися друг к другу. От расшалившегося солнца миллионы капель на крышах и заборах отливали то тёплой желтизной, будто бесчисленные осколки развеянной по крышам золотой монеты, то холодным серебряным блеском. Некоторое время Шоннах пыталась сообразить, что в подсмотренной сквозь ветви картине странного? Уровень шоссе как раз оказался выше предместий, позволив внимательно разглядеть квадратики участков. Наконец поняла, хотя поверила не сразу. Это были не жилые дома! Несмотря на день, не ходили люди, не бегали куры, в огородах не копались женщины. Всё закрыто и подготовлено на зиму, как и положено для летней дачи. Но тогда насколько же богат столичный город людей, если в нём сотни и тысячи жителей могут себе позволить удовольствие содержать отдельный дом для летнего отдыха?

Долго удивляться не получилось. Разогнав туман и облака над дорогой, ветер потерял задор, потому впереди до половины небосвода возвышалась как бы некая гора, состоящая туч и остатков тумана, из которой поднимались разноцветные — серо-чёрные, ярко-белые, рыже-коричневые, аметистовые, красные, оранжевые башни. Иначе дома, состоявшие из десяти, пятнадцати и двадцати этажей, назвать не получалось. Никакой оборонительной стены. Только большой белый плакат с названием города на обочине, затем двухуровневая развязка: дорога в город нырнула под шумевшую десятками автомобилей кольцевую трассу. И вот уже микроавтобус потерялся в лабиринте улиц, состоявших, как показалось Шоннах, из тысяч зеркальных окон и тысяч деловито спешивших в разные стороны пешеходов.

Капитан остался к зрелищу равнодушен, видел уже не раз. Как не удивился тому, что у крыльца очередного небоскрёба, возле которого микроавтобус встал и заглушил мотор, уже ждал тот же самый странный майор, принимавший капитуляцию. Гвенъя и человек обменялись приветствиями. Затем перебросились парой негромких фраз, неразборчиво утонувших в городском шуме. Капитан махнул руку, приглашая идти за встречающим. Закончился путь в небольшой комнате в глубине здания, где вокруг круглого стола были расставлены кресла, одно из которых занимал Агенор. Встречавший майор пропустил всех гостей, сам заходить не стал. Переговоры начались.

Тратить несколько часов на дорогу туда-обратно каждый день не было смысла, гвенъя поселили в гостиницу. Ещё вчера Шоннах заподозрила бы в этом двойное дно: каждому отдельный номер с удобствами, убирается горничная — больше подходило аристократам. Но сегодня мысль о скрытой взятке в голову не пришла. Шоннах уже поняла, что местные по меркам Королевств и Великого Леса живут до неприличия богато. Потому девушка лишь торопливо привела себя в порядок и отправилась в номер командира на совещание по итогам первого дня.

Впечатлениями делились не опасаясь. Если хозяева решили приглядывать за гостями и наставили подслушивающих амулетов, всё равно они ограничены законами природы. Ухо ловит звук, глаз, даже искусственный, ловит свет. Достаточно исказить всё так, чтобы слова разборчиво слышал лишь собеседник — подобные пологи каждый Страж ставил не задумываясь. Шоннах высказала мнение самой последней.

— Мне кажется, что нас самом деле нас уводят от главного. Точнее, самого важного для Агенора. Если бы он и в самом деле хотел вернуться, тогда, соглашаясь на временную передачу владений под управление лорда Херебарда, не торговался бы за распределение доходов с поместья настолько… грубо и проигрышно. Так и приглашает нас его обмануть. И на этом успокоиться.

Товарищи какое-то время молчали, обдумывая услышанное. Затем капитан побарабанил пальцами правой руки по левому запястью и спросил:

— Тогда что, по-вашему, Лиса, в перечне Агенора самое важное для него?

— Два пункта. Требование после казни дяди Эйнире её племянников переправить ему сюда. Вроде бы логично. Гарантия, что мы не подошлём убийцу и не посадим потом на его место родственника. Логично, если бы лорд и леди Янтарь прятались где-то в Королевствах. Только на деле-то они для любого убийцы недосягаемы. Второе. Агенор хочет использовать свои доходы, чтобы искать и переправлять к себе… кого-то вроде наказанных родом или тех, кто не совершил тяжких преступлений, но не поладил с хозяевами. Если верен слух про то, что недавно к землянам приехали несколько десятков отверженных…

Капитан Рысей кивнул.

— Верен. Агенор воспользовался ответным рейдом, чтобы поискать во владениях Полоза именно таких, как вы сказали. Отверженных, но не за преступления и кровь. А здесь сразу взял их под свою руку.

— Вот! Я, пока мы готовились, кроме языка читала и законы, и историю — что смогла. Насколько я поняла, этот Сенат, скорее, не Палата Великих, а ближе к Кругу туштаев у степняков. А до этого у них был единоличный правитель, которого звали коназь. Я нашла, что на древнем наречии это означало «я есть закон». То есть владение землёй не даёт права издавать на своей земле законы или не даёт власти само по себе. Власть идёт от места в обществе и на социальной лестнице. Чем больше за твоей спиной клан, чем больше у тебя готовых встать за тебя вассалов — тем весомее твоё слово. Деньги для этого средство, но не цель. Я полагаю, раз этот Агенор и в самом деле хочет стать одним из Сенаторов, ему нужны подданные. Он уже начал, привлекая отверженных. Именно за это он готов платить. И хорошо платить, причём не только золотом.

Переварив услышанное, один за другим товарищи согласились. Последним высказался капитан.

— Добро. Тогда именно этот вариант пока и принимаем как основной. И за него торгуемся.

После окончания переговоров с лордом Серебряного Янтаря капитан, оценив таланты девушки, привлёк её снова. Потом ещё. В итоге за несколько месяцев в лагерь для пленных Шоннах наведывалась всего три раза и самое большее на ночь. Ощущение было, словно она вообще никогда не становилась Зелёным стражем и не воевала с людьми, а приехала с очередным посольством. И тем неожиданнее стал срочный вызов в марте.

Противное слякотное межсезонье уже закончилось. Весна вовсю наступала на пятки сбежавшей без оглядки зиме. Солнца, хоть и понемногу, прибавлялось с каждым днём. Снежные завалы осели чёрными ноздреватыми грудами, растеклись лужами. В открытое окно машины можно было увидеть, что сквозь многочисленные проталины зазеленела трава, и терпко пахли, пробивались к свету первые самые смелые цветы. Уже на подъезде Шоннах догадалась посчитать дни. Ну да, переговоры о выкупе закончились. На днях прибывает официальная делегация, и самое большее через пару недель все отправятся домой. Стало немного жалко, здешние люди и здешняя жизнь Шоннах неожиданно привлекли и заинтересовали. Неожиданно для самой себя захотелось задержаться чуточку подольше.

Капитан встретил подчинённую в своём кабинете один и с настолько мрачным видом, что радужные мысли мгновенно улетучились. Шоннах вручила свой последний отчёт, командир, не читая, убрал его в ящик стола.

— Сегодня я получил известие, что посол скоро прибудет. Не знаю, какие интриги кипели при дворе, но во главе поставили лорда Эрвана Хрустальная Лань.

Шоннах непроизвольно поморщилась. Ничтожество, пустое место с огромным самомнение. Наглый, хамоватый, продажный.

— Я не знаю, кто его купил в этот раз, но с ним полный комплект шпионов. Наша с вами работа, который мы занимались последние месяцы, его не касается. Всё это договоры между лордом Агенором и лордом Херебардом. Я уже предупредил, посольство остановят на границе, там и произойдёт обмен.

Шоннах кивнула. Лорд Эрван воспримет подобный приём как оскорбление. Устроит безобразный скандал, который запросто похоронит любые дипломатические отношения на годы вперёд. Возможно, на это и рассчитывал кто-то в Совете Великих? Не зря посольство так грубо набили шпионами… Только при чём тут она?

Словно подслушав эхо мыслей, капитан продолжил:

— Что касается вас. Всё несколько сложно. На недавнем совещании я и представители Медведей с Оленями решили, что потерявшие знамёна отряды восстанавливать нельзя. Думаю, Ястребы нас в этом поддержат. Солдат, который позволяет себе бессмысленную жестокость и насилие ради насилия и удовлетворения собственных низменных желаний — уже не солдат, а разбойник. К сожалению, покойный капитан Полозов и кое-кто другой имели на этот счёт иное мнение. Потому-то их Стражи так легко последовали за Далвахой, превратившись в банду. Будем называть вещи своими именами. В любом случае в Страже им не место, я позабочусь. Есть одно «но». Терять им теперь нечего. Как бы они не захотели отыграться на вас. Отныне вы живёте в нашем корпусе и покидаете его только в сопровождении самое меньшее пятерых рысей.

— Так точно.

Неделю спустя лагерь опустел… Шоннах осталась. День за днём валялась на жёсткой кровати и разглядывала трещины в побелке на потолке, вылезая из своей комнатки-пенала только для естественных надобностей да что-нибудь пожрать в столовой. Раз за разом прокручивала в голове произошедшее перед отъездом. Отец не разговаривал с мятежной дочерью со дня побега, но перед статусом Зелёного стража не устоял и он. Зато теперь, наверное, проклял и отрёкся. Уцелевшие солдаты её отряда обвинили девушку в измене. Лорд Эрван радостно их поддержал, явно предвкушая судилище. Особенно если вспомнить, что семья Шоннах занимала достаточно высокое положение. Потом оказалось — в списках пленных Стальной Лисы каким-то образом нет, она числится среди погибших. А мёртвые сраму не имут.

Слухи неизбежно пойдут, но официально никто ничего предъявить не сможет. Родня не пострадает. Наверняка имя не вычеркнут из золотой книги павших Стражей. Отец не дурак, про живой огонь на семейном алтаре не скажет. Но это — там. А что ей делать здесь, она не представляла. От той изнеженной и романтичной девчонки, какой она пришла к вербовщику, давно уже ничего не осталось. Вздыхать по своему домику в пригороде столицы тоже не будет, крыша над головой есть — и ладно. Да и тяготила её положенная Стражу по статусу прислуга: слишком мало времени Лиса числилась в отряде Полоза и привыкнуть не успела. С голоду тоже не помрёт. На пособие беженца деликатесов, конечно, не купишь, но на еду хватит. На крайний случай можно продать кое-что из амулетов и прочего магического барахла. И у самой осталось, и ребята из рысей на прощание скинулись. Но дальше? Жить растением? Это не по ней. А чем заняться, придумать так и не получалось. Помочь могла бы, наверное, леди Эйнире — но, вспоминая как в первую встречу Лиса ей нахамила, просить теперь позорно в собственных глазах. Особенно если леди Янтарь в помощи не откажет.

Настроение было вялое, на второй вечер накатила апатия, так что Шоннах всё чаще размышляла с закрытыми глазами. Утром четвёртого дня в дверь комнаты кто-то постучал. Девушка не стала открывать глаза и подниматься открыть замок, а потянулась к ручке магическим щупом. Хотя подобное поведение среди Стражей всегда считалось полным идиотизмом. Что можно делать без магии — только так и делай. Если постоянно расходовать запас силы на ёмкие заклятия вроде телекинеза, в опасный момент окажешься без энергии. Но сейчас было всё равно.

Сторожевой полог, который девушка машинально раскинула по комнате, сообщил, что гость встал рядом с дверью и замер, выжидая. Молчание затянулось, когда внезапно прогремела команда:

— Боец! По стойке сми-ирна!

Тело ринулось выполнять вбитую в учебном лагере команду быстрее разума, заставив открыть глаза и посадив хозяйку на кровать, прежде чем Шоннах сумела справиться с собой и задать вопрос — а кто это, собственно, и по какому праву раскомандовался? Гневный взгляд в сторону двери наткнулся на скалящегося в откровенной насмешке того самого офицера, который принимал капитуляцию. А потом встречал в начале переговоров с Агенором.

— О! Вижу, хорошо вас дрессируют.

— Да какого!..

— Тихо, — усмешка сползла, лицо приняло деловой вид. — Побаловались, и хватит. Я по делу. Помнишь меня?

— Да. Офицер сил особого назначения майор Андрей Северин. Что-то вроде старшего сотника. Предел для неродовитого.

— Да ладно тебе, у нас нравы попроще. Глядишь, если до пенсии доживу — может генералом стану, — Андрей неожиданно ухмыльнулся, будто сказал что-то смешное. — Дело не в этом. Ты ведь у нас безработная? А мне нужен боевой маг твоего профиля.

— Зачем? — девушка настороженно посмотрела на незваного гостя.

Работа, конечно, интересно. Вот только лезть неизвестно во что она не собиралась.

— Ты в курсе, что у нас творится на востоке?

Шоннах покачала головой, потом неуверенно промямлила что-то про Пустые земли и Орден.

— Ага, они самые. Нагадили, а нам разгребай. Мало лезущих мутантов, так в своё время ваш Орден повадился в ту сторону свои неудачные опыты выбрасывать и питомники там строить. Сейчас вся эта дрянь понемногу оживает и лезет к нам. Границу, конечно, стерегут… но глухая оборона — это мало. Желательно выжигать гнёзда с личинками и молоденьких тварей прямо на месте. С другой стороны, в мирное время таким как я и мои парни остаётся только прохлаждаться на базе. Согласись, для нашей квалификации расточительно. Мы решили провести эксперимент. Молодняк сам по себе неактивен. Пока не включилась заложенная команда на атаку — ведёт себя как обычный агрессивный зверь. Сейчас апрель, в начале мая мы ставим по ту сторону границы базовый лагерь и начинаем зачистку. Мне нужен в отряд маг, я имею право приглашать специалистов со стороны, в том числе и гражданских. Полтора месяца в поле предварительно.

— А как…

— Если насчёт денег — то не обижу.

— Нет, — девушка мотнула головой, досадуя на непонимание. — Что с моим статусом? Я ведь непонятно кто. У вас, подозреваю, тоже требуют оформлять кучу всяких документов, особенно на таких, как я… — и замерла, заранее испугавшись ответа: предложением она уже загорелась.

— Это конечно, проблема, — усмехнулся Андрей. — Но это моя проблема. Если ты…

— Конечно, согласна.

«Решение» Шоннах вогнало в оторопь. Точнее, первая часть прошла понятно: в хождении по учреждениям и заполнении анкет ничего удивительного не было. Бюрократы и чиновники везде одинаковы, к какому бы народу не принадлежали. Нормально Шоннах приняла и медицинский осмотр. А вот вопрос Андрея, когда она принесла ему в кабинет заключение комиссии с отметкой «здорова», заставило сесть на стул и ошеломлённо приоткрыть рот.

— У тебя платье есть? Или юбка? Для дела надо.

— Н-нет.

— Тогда обзаведись. Завтра воскресенье? Вот завтра нам и понадобится. Дело в том, что для групп вроде нашей обязательно требуется заключение Корпуса психологов. О совместимости, ну и тому подобное. Даже будь у тебя гражданство, дело муторное. Зато есть один человек, к которому я могу обратиться, и который мне может выдать заключение просто после беседы с тобой. Тогда остальное я оформлю по ходу дела и задним числом, пока будем готовиться к рейду. Но в брюках или вот в таком явиться, — Андрей оглядел камуфляжные куртку и штаны будущей подчинённой, — упаси Боже. Выгнать не выгонят, но…

— Я поняла. Сделаю.

«Нужный человек» жил в одной из многоэтажек-новостроек Нижнего города. Когда Шоннах и Северин поднялись на седьмой этаж и надавили кнопку звонка рядом с дверью, на которой кто-то поверх первоначальной голубой краски нарисовал зелёную лужайку с растущими подсолнухами и жёлтое солнышко сверху, дверь открыла невысокая темноволосая женщина — ровесница Андрея.

— Леночка, привет! Я…

— Опять со своими махинациями тащишь трудности ко мне на дом, — усмехнулась хозяйка. — Ладно уж. Проходите, раз пришли. Не держать же вас на пороге. Миша! — крикнула она вглубь квартиры. — У нас гости!

— Уже слышу, — на пороге комнаты появился муж.

В противоположность маленькой и состоящей из округлостей жены, он напомнил Шоннах высокую худую жердь. По виду лет на десять постарше — но девушка уже научилась различать в некоторых здешних обитателях тот же опыт прожитых лет, как и в старейших из гвенъя. Эта Лена запросто может оказаться в несколько раз старше мужа и гостьи вместе взятых.

— Лена, если что, я не с пустыми руками. И кормить нас не надо.

— Торт это хорошо, а то наши сорванцы втихаря сожрали сегодня утром последнее печенье. Так что коробку на стол, а твоё «не с пустыми руками» пусть идёт мыть руки и садится обедать, — женщина критично оглядела Шоннах с ног до головы. — Одёжку ты ей подбирал?

— А что в ней не нравится? — девушка наконец-то смогла справиться с первой растерянностью и возмутилась: она, конечно, уже давно была далека от всякой моды, но врождённое чувство эстетики любого гвенъя вместе с родительским воспитанием и посольским опытом никуда не делись. — Я внимательно смотрела, что носят здесь…

— Я тебе потом объясню, хорошо? — улыбнулась хозяйка. — А пока прими мой совет: деловой стиль — это не для тебя. Сарафан, просторная юбка и блуза с вырезом — но не пиджак. Ладно, потом! А пока мыть руки и к столу. Знаю я, куда ходит Андрей и куда этот лентяй тебя, наверняка, таскал. Там не еда, а служебное питание не помереть с голоду. Уж именно для него туда ходить — вообще позорище.

— Я всё слышу, — раздалось из ванной, — и у меня нет времени.

Шоннах ждала каких-то расспросов, проверок, тестов. Но вместо этого их и в самом деле потащили обедать, причём всё оказалось так вкусно, что девушка целиком ушла в процесс еды, машинально отвечая на какие-то пустячные вопросы для поддержания разговора. Лишь один раз всё-таки не удержалась, и, после шутки-замечания со стороны Михаила, что хорошо хоть Андрей теперь если и таскает работу на дом, то хоть без крови и симпатичную, спросила:

— А при чём тут кровь? Ведь, насколько я понимаю, вы, Елена, по части подбора кадров?

— Ну, можно, сказать и так, — солнечно улыбнулась женщина. — Зато Миша у нас хирург, без ложной скромности от Бога. Давно ещё, до Катастрофы, мы воевали с бандитами. Причём как бы сказать? Наша команда тогда ни для кого из официальных структур не существовала вообще. Со всеми вытекающими из этого проблемами. Тогда у нас зацепило одного из ребят, а у меня за пределами основной специальности квалификация только медсестры общего профиля. Вот наш гений, — кивок в сторону Андрея, — и вспомнил про молодого очень талантливого хирурга с убеждениями. Поможет и не сдаст.

— Перехвалишь, — Михаил шутливо подёргал жену за ухо. — Просто учился хорошо и ассистировал поначалу великолепному специалисту, пусть земля Антону Макарычу будет пухом. Но впечатление от знакомства было то ещё. Представь себе: час ночи, вскрывают дверь квартиры отмычкой, и вваливается с десяток молодых парней в брониках и с автоматами. А за ними входит эдакая пигалица и начинает объяснять, что им срочно нужно извлечь пулю. И что она всё приготовила и будет ассистировать.

— И вы? — Лиса представила себя на месте сидящего перед ней мужчины и подумала, что вот она бы гостей точно выгнала.

— Что я? Пришлось оперировать. Я всё-таки врач, а передо мной пациент. Тем более что ассистентка и правда попалась хорошая, зря ты, Леночка, скромничаешь. Если бы не твоя специальность, обязательно перетащил бы к себе в хирургическое. Потом пришлось ещё неделю терпеть раненого и вот её в качестве сиделки у себя дома. А результат… сейчас у моей мамы гостит.

После обеда все словно само собой переместились одну из комнат, Лена наконец-то начала спрашивать… вопросы опять были в основном о всяких отвлечённых вещах, и Шоннах снова растерялась. Андрей наоборот буквально расцвёл, напоминая большого ленивого барса после удачной охоты. Наконец, после очередного ответа прозвучал вердикт.

— Ладно, уговорил. Завтра зайдёте ко мне официально, и напишу я ей допуск в рейд.

Андрей разом превратился в подполковника Северина.

— Спасибо. Только ведь это не всё?

— Остальное, уж извини, не скажу. Этика Корпуса.

Шоннах недоумевающе посмотрела сначала на одного, потом на другого. Андрей пояснил:

— Психологи Корпуса могут вытащить из человека очень многое, вплоть до того, что ему хотелось бы скрыть. Но к ним всё равно ходят, ибо в Корпусе придерживаются очень жёсткого свода правил. Одно из которых гласит: всё, что они случайно узнали во время проверки, не подлежит разглашению даже на исповеди. Ну, или её аналоге в других религиях.

— У нас есть нечто похожее, — понимающе кивнула девушка. — Сновидцы храма Кайны. Они тоже не имеют права под страхом кары богини рассказывать посторонним, что увидели в чужих снах.

Следующий день закрутил Шоннах в водоворот событий. Сначала визит за заключением, потом беготня с остальными бумагами, следом короткий курс по обращению с современным оружием и приборами — Лиса, конечно, солдатом была опытным, но попотеть с незнакомым снаряжением пришлось изрядно. Зазубрить справочники, где описывалось всё известное по поведению и свойствам предмета охоты. Перелопатить и подготовить местное магическое оборудование. Зато когда их отряд грузился в вертолёты, Стальная Лиса могла с гордостью сказать, что и здесь она стала одной из лучших. Уступала в обращении с автоматом и винтовкой разве что двум лейтенантам и, конечно, Северину. Но тут-то всё было понятно — военный опыт завтрашнего составлял больше, чем Стальная Лиса прожила на свете.

Дальше началась рутина. Их лагерь стал опорной базой на расстоянии нескольких дней пути от границы. Там, где кормились и набирали рост молодые особи. Разбившись на группы по десять-двенадцать человек в каждой, отсюда бойцы отправлялись на отстрел и уничтожение гнёзд и химер до того, как те дорастут до заданных параметров и заложенная программа погонит их «очищать от посторонних людей территорию Ордена». Выискивать приходилось и обычными методами, и с помощью отслеживающих магию приборов — многие из созданий в «младшей» форме сочились чародейством. Вот только фантазия на разнообразные сюрпризы для охотников у создателей оказалась богатая. Для этого в зачистке нужен был чародей: разбираться и подстраивать оборудование «по месту».

Кроме того, присутствие Шоннах высвобождало целых две группы. Многие твари имели способности к ментальной магии. Но разом два десятка тренированных и обвешанных защитой бойцов, которые постоянно сверяли свои ощущения и чьё медицинское состояние круглосуточно мониторилось через радиобраслеты компьютером, выходили мутантам не по зубам. С появлением же опытного боевого чародея всю эту толпу на базе запенили магом плюс один-два человека на подхвате: следить за оборудованием, пока Шоннах спит, установив защитный полог. Причём дежурным можно оставлять кого-нибудь из получивших травму, заодно подлечится — в присутствии магического усиления многие лекарства действовали куда эффективнее.

«В поле» различия между рядовыми бойцами и командирами во многом стираются, перед ежедневной угрозой все равны… Но когда напарником-дежурным в начале июня стал Андрей, которого днём раньше неудачно цапнул псевдогорностай, Шоннах несколько растерялась. И сама не поняла от чего. Ведь не из-за того же, что они дней на пять останутся только вдвоём, пока остальные уйдут в большой рейд? Однако почти сразу девушка себя обругала за то, что повела себя как сопливая, романтичная девчонка. Ведь майор Северин никогда не намекал, что относится к ней иначе, чем как бойцу. Но если бы и намекнул — они сейчас почти на войне, и она первая бы пресекла любые поползновения. Первый день прошёл самым обычным образом: с утра проводили группы, потом девушка легла спать, на закате приняла дежурство и пожелала напарнику спокойной ночи… И всё равно на душе отчего-то было неспокойно.

Ночь шла тихо, хотя обычно в темноте периметр проверяли на прочность каждые час-полтора. Около двенадцати стало ясно почему — в лагерь попытался забраться мантихор. Не найдя бреши в периметре, мантихор бросил чары кошмара — может, спящие от навеянного ужаса в панике бросят защищённый дом и поспешат прямиком ему в пасть? Но Шоннах заметила угрозу вовремя, заклятие срикошетировало от подставленного щита, а сама зверюга получила пулю-метку. Когда вернутся остальные, по ней химеру выследят и убьют. Дальше опять затихло… Из палатки, где оставался Андрей, повеяло тревогой. Несколько мгновений девушка ещё думала, потом перевела тревожное оповещение на коммуникатор и поспешила к спящему.

Судя по всему, Андрея зацепило маломощным щупом наведения заклятия, который бодрствовавшая Лиса попросту не заметила, сосредоточившись на основном плетении. Тренированная воля удар сгладила, но вот какой-то сильный кошмар из подвалов памяти просочился. И теперь Андрей стонал, что-то неразборчиво выговаривая сквозь зубы. Можно просто разбудить, но тогда кошмар будет возвращаться вновь и вновь, пока не погаснет исходный толчок. И будет это длиться несколько дней, не меньше. Был и другой способ… Свои способности сновидицы Шоннах скрывала очень тщательно. Ведь узнай об этом хоть кто-то дома — её судьба будет предрешена. Как мама и старшая сестра она до конца жизни будет служить в назначенном ей храме Кайны, с запретом уезжать от него дальше, чем на полдня пути. Чтобы скрыть дар, Шоннах отказалась от родины, хотя расскажи она дома о своих талантах, посадить в тюрьму за «измену присяге и командиру» её не посмел бы даже всемогущий лорд Полоз.

Выдать себя сейчас?.. Андрей продолжал что-то быстро невнятно бормотать, и девушка начала себя уговаривать: нервное здоровье командира — это ещё и безопасность подчинённых. Она должна помочь… Глухо прозвучало отчаянное: «Не смей!» — и последние сомнения растворились. Девушка села у входа, а к лежащему мужчине потянулась тонкая ниточка Плетельщицы снов. Мгновение — и она оказалось «внутри». Теперь Лиса чувствовала, видела и знала всё, что в своём сне знал и ощущал спящий. Среди землян Шоннах познакомилась с понятием ада. В воспоминаниях Северина она увидела Ад вживую…

Небо у горизонта вспыхнуло морем огня, роняя малиновые и багровые капли. Там, где яркие точки достигали земли, тут же вставали алые фонтаны. Но мало, слишком мало! Слишком хорошо опять сработали зенитчики врага, расстреляв бомбы у нижней границы стратосферы. Почти сразу сенсоры бронескафандра уловили след от управляемых бомб, падающих… Твою мать, совсем рядом, в район делового центра мегаполиса! Едва дошла термическая волна, рефлексы заставили упасть и прижаться, хотя штурмовой «Краб» — не привычный лёгкий «Скорпион». Ему игрища с температурой и радиацией нестрашны. Да и построено всё здесь на совесть. Стёкла давно повыбивало, зато стены развалит только прямое попадание. Внизу шлема побежали данные с тактического информатория штаба бригады.

— Твою мать!

Мало им непонятно откуда взявшегося зенитного-артиллерийского дивизиона, из-за которого они увязли в полосе обороны, так «с той стороны» подоспели три эскадрильи атмосферников. То-то они вместе с зенитчиками так лихо орбитальные штурмовики отжали, а потом ещё и отбомбились. Сенсоры моргнули тревожным сигналом, заставляя тело прервать начатое было движение, и снова вжаться в развороченный пластбетон мостовой. В правой части забрала замерцала полупрозрачная картинка с компьютера: полусфера высотой два метра. Кибер-танк, пока выезжал из-за угла с обгорелого газона на бывшую автомагистраль, запоздал со сменой имитации на несколько миллисекунд, но «Крабу» этого хватило. Теперь скрыться не поможет и глубокая маскировка. Но бить надо наверняка, второго шанса не будет.

Полусфера двинулась по проспекту, через десять метров замерла. К невидимой вдалеке цели устремились несколько лучей, еле заметных даже совершенным сенсорам бронескафандра. Соприкоснувшись с плотным объектом, потенциальное нарушение законов континуума стало реальностью и породило ворох антипротонов. Стена одного из небоскрёбов потекла под яростным пламенем аннигиляции. Почти сразу на боку танка расцвели два ослепительно-белых цветка попаданий из плазмострела.

— Север, Север, это Крон, — зазвучало в наушниках. — Птица или Кот доползли за первую линию блокады. Бомбят уже район Сити. Сигнал должен дотянуться. Передай в штаб бригады. Мы вас больше не слышим. Нас прижали к периметру инженерного сектора. Не удержимся. Через десять минут взрываем реактор. Облако накроет локаторы на восемьдесят секунд.

— Колька! Не смейте! Мы идём на помощь! Держитесь!

— Отсчёт пошёл. Шестьсот. Пятьсот девяносто девять…

Шоннах вынырнула из сна рывком, судорожно заглатывая воздух, пытаясь прийти в себя. Рядом сидел Андрей.

— Там была ты? Спасибо. Мы с Колей вместе пришли в армию, вместе отслужили первый контракт, вместе ушли на гражданку. И вместе вернулись, когда началась Большая война. Мне… мне и правда надо было кому то показать… чтобы отпустило.

— Что… что это?

— Штурм Сарагосы. Бой за столицу, — в голосе прозвучала тоска. — План был изящен. Отряд спецназа захватывает центральный космодром, там высаживается штурмовой полк, а второй десантируется в пригороде. Противник зажат в клещи, оборона прорвана, мы получили удобную площадку для снабжения и высадки. Разведка проморгала, что рядом стоит зенитно-артиллерийский дивизион. Маскировавшиеся боты спецвойск не заметили. Зато основному десанту вломили так, что сбили разом четверть машин. Я неожиданно для себя стал старшим офицером, а ребята оказались одни против нескольких батальонов. Мы рвались на помощь, но…

— И…и как? — девушка наконец-то смогла подняться, но голова ещё гудела от увиденного.

— Думал, ты уже поняла. Пока радиоактивное облако заглушило локаторы зенитчиков, орбитальные штурмовики успели сплавить их позиции до стекла. А дальше мы захватили космодром, и началась высадка основного десанта с орбиты.

— Нет, — Шоннах замотала головой, досадуя на непонимание. — Как же…

— А, ты про это, — усмехнулся Андрей. — Погибли, конечно. Тело Птицы мы нашли, парень погиб, но ретранслятор поставить сумел. Кот так и пропал без вести. А остальные удерживали реактор до самого взрыва…

Продолжения не последовало. Северин резко умолк. Встал и вышел из палатки, показав, что дальше на эту тему говорить не хочет.

Связь с его снами следовало бы оборвать сразу. Даже к пациентам каждый раз положено было прокладывать новую дорогу. Оставлять ниточку можно только к кому-то из близких, скажем, к любимому…Вот только они с Андреем друг другу никто. Но Шоннах не сумела себя заставить отказаться. Раз за разом прыгала в ледяную черноту орбитальных десантов, сражалась в полных жизни джунглях планет и в безмолвных пустынях лун, среди каменных небоскрёбов мегаполисов, среди изб и хижин первопоселенцев. Горела в подбитом штурмовом боте, замерзала в повреждённом скафандре. И с каждым днём, с каждым сном росло непонятное чувство… Благоговение?

А она-то во время знакомства гордилась перед ним своим опытом, своими военными успехами! Неудивительно, что Андрей смотрел на неё как на несмышлёную девчонку, которой от новика до настоящего ветерана ещё расти и расти. Не зря и сейчас смотрит на неё во многом по-другому, чем на остальных бойцов — в этом Шоннах была уверена. Когда до конца рейда осталось меньше недели, Лиса наконец-то решилась доказать, что и она чего-то стоит. Пусть в её жизни было не так много мужчин, служить столько лет в армии, быть на войне и не получить определённого опыта по части сильного пола невозможно. К тому же Шоннах повидала не так уж мало таких вот закалённых ветеранов, и хорошо представляла — чем можно заслужить их уважение. Догадалась, какую именно подругу будет ценить командир. Надо лишь показать, что она ничуть не слабее Андрея. А для этого…

Окрестности базы считались местом спокойным, их проверяли и зачищали перед каждым выходом. И когда Шоннах почувствовала не очень далеко свеженькое гнездо мечехвостов, решила, что шанс ей посылает сам рыжий покровитель удачи. Дальше всё получилось легко. Ближе к вечеру девушка заявила:

— Мне надо пройтись со сканером по окрестностям. Понять, то ли флуктуация, то ли на лагерь нацелилась организованная стая.

— Хорошо. Группа сопровождения будет готова через двадцать минут.

— Нет… Наверное, нет. Лишние люди дают помехи. Я потому и хочу отойти от лагеря на пару километров. Район в целом чист, вооружена. Пусть группа будут наготове, в случае нештатной ситуации пять-десять минут я успею продержаться что бы ни случилось.

Андрей о чём-то ненадолго задумался. Явно был не очень согласен, но разумных аргументов «против» не нашёл.

— Хорошо.

Едва Шоннах подошла к нужному месту, сразу же активировала заранее раскиданные по округе плетения. Оборудование в лагере ничего не почует — не глупым железкам тягаться с настоящим мастером своего дела. Да и записи потом, если уж что-то проглянет, можно подделать. Дождь через несколько часов всё равно начнётся, но теперь «случайно» прольётся очень сильная гроза. Небо на глазах потемнело, его заволокли сизые тучи. Первые капли сначала робко упали на землю, пару минут спустя обрушились стеной воды. Девушка тут же связалась по рации.

— База. Это Лиса. Ручей отрезал обратную дорогу. Укрытие есть.

— Высылаю группу поддержки.

— Не стоит. Рискуют нарваться на химеру. И через поток всё равно не перебраться. Я жду на небольшом острове. Вода не дойдёт, зверь не доберётся.

— Принято. С места не сдвигаться.

— Принято.

С мечехвостами было чуть сложнее, но Шоннах не зря выбрала именно такой способ задержаться. В дождь мечехвосты гораздо медлительнее, да и самый главный свой козырь — обоняние — теряют. Определённый риск, конечно, был, но её немалый опыт говорил, что риск минимален. Зато выигрыш обещал быть существенным. Отыскав гнездо, Шоннах создала над входом полог от воды и сунула внутрь норы газовую гранату. Дальше осталось только стрелять, когда очередная крыса размером с собаку высунет наружу ошалелую морду, да в конце отрезать плоские, острые как бритва ороговевшие кончики хвостов. Получился симпатичный браслетик.

К удивлению Шоннах, вышло совсем не так, как она рассчитывала. Она дождалась группы встречающих, а когда вернулась, как бы походя, упомянула, что заметила рядом гнездо. И занялась зачисткой — не пропадать же удачному времени. Показала браслет из хвостов… Лицо Андрея окаменело.

— Вот значит как. Я не буду спрашивать, зачем вам это понадобилось: из-за нехватки адреналина или достойного лишь подростка желания выпендриться перед коллегами. Но человек, способный ради удовлетворения собственного гонора поставить под удар интерес дела, а возможно и жизнь коллег, мне не нужен. С этого момента вы снимаетесь с должности мага отряда. Отзывать досрочно базу я не буду, тем более осталось всего четыре дня. Но с этого моменты вы, девушка, на положении гражданского лица. Сдать оружие и средства связи завскладу. Территорию лагеря покидать запрещаю. Кирсанов! Демченко!

— Есть! Есть!

— Поскольку в лагере гражданское лицо, а мы вдобавок лишились мага, ваши группы остаются в охране. Пункт четыре дробь шесть. Остальные — готовимся к последнему выходу с учётом изменившегося состава.

— Так точно!

База тут же наполнилась шумом собиравшихся в рейд людей, а Шоннах так и осталась стоять. Её обходили, словно неодушевлённый предмет. Ненадолго девушку соизволил «заметить» лишь завсклад, который менял статус доступа для её коммуникатора. Дальше она оказалась на положении мебели. Или груза, который нужно охранять, но при этом не обязательно хоть что-то к нему чувствовать. Хотя нет, одно чувство у солдат было: изредка на лицах проскальзывало «ну и дура»… Вот с этим Шоннах вынуждена была согласиться. Ведь из-за неё в базовом лагере вынуждено осталась половина бойцов, а, значит, риск и нагрузка на остальных выросли. Хотелось извиниться, объясниться — но ни до рейда, ни на обратной дороге Андрей с ней заговорить так и не соизволил. А из своих снов попросту выгнал, в этом она убедилась в первую же ночь, когда товарищи вернулись.

Едва отряд прибыл в город, девушка бросилась к Лене. У женщины был приёмный день в гражданской больнице, и формально записываться положено недели за две… Шоннах наглым образом растолкала всю очередь. Чего-то мямлившего пациента шарахнула заклятьем страха так, что мужичок схватил портфель и выскочил из кабинета словно ошпаренный. После чего рухнула в кресло и вдруг расплакалась.

— Лихо ты его, — удивлённо присвистнула Лена. — Чем это так?

— З-заклятием с-с-тр-раха. В-вызывает с-самый с-сильн-ный ужас из тог-го что боиш-шся.

— А… полезно. Знала бы — давно тебя попросила. Третий раз ко мне ходит. Может, теперь испугается по-настоящему и с ерундой меня отвлекать не будет. Ну да ладно. Судя по всему, у тебя проблема посерьёзнее. Рассказывай. Будем решать, как тебе помочь. Только перестань реветь сначала.

От ровного доброжелательного тона вместе с непоколебимой уверенностью в голосе Лены девушка успокоилась. После чего начала рассказывать. С самого начала, без утайки. Не только то, что делала, но и что при этом хотела и думала.

— Значит, поставил блок? Да, в самом деле серьёзно.

— Но как он мог меня почувствовать…

— Ты зря думаешь, что для нас твои способности уникальны. Эсперы с подобным талантом встречались и в будущем, плюс кое-какая техника-наследие цивилизации Предтеч. Способы обнаружения и защиты тоже разрабатывали, особенно для таких, как Андрей. Резко рвать ментальную связь штука очень неприятная, особенно в вашем случае — столько нитей успело образоваться. Всё очень просто, девочка. Ты ошиблась. Не солдата он в тебе видел. Если ты ещё в не курсе, это в зоне боевых действий Андрей у нас щеголяет погонами майора. В спецвойсках свой, особый счёт. По простой пехотной мерке его ранг давно соответствует примерно генерал-майору. А в мирное время он вообще заведует одним из факультетов Военной Академии.

Шоннах оторопело посмотрела на Лену, потеряв дар речи.

— Вот-вот. Терминаторов по жизни ему и без тебя хватает. Женщину он в тебе нашёл.

— Терми… кого?

— Не важно. А важно то, что я увидела ещё тогда, когда вы пришли к нам. Он готов был тебе довериться, хотел отдать себя. Пусть и не сразу это заметил сам. А ты повела себя как несмышлёный ребёнок, готовый ради того, чтобы дотянуться до конфет, расколошматить мамину вазу.

— И… что мне теперь де-е-елать?! — снова заревела Шоннах.

— Мириться. Как сумеешь. Подсказку дам: забудь, что ты солдат. И вспомни, что ты хорошенькая девушка. А теперь бегом, пока Андрей с горя куда-нибудь опять не напросился уехать. До утра я его задержу, прямо сейчас позвоню в отдел кадров и предупрежу о «нестабильности психики». Андрюха у нас парень упёртый и ушлый. К тому же возможности генерала нечета моим, сама понимаешь. Завтра же ломанётся на освидетельствование. И пройдёт успешно, им в училище много чего преподавали, ни один психолог ничего не отыщет. Но сегодняшний вечер и ночь у тебя есть.

Выбежав от Лены, девушка сразу же бросилась выбирать себе платье, туфли и всё остальное. Тщательно вспомнила советы по поводу сарафана, быстро просмотрела журналы мод, примеряя на себя. Чтобы не говорила Лена, Шоннах во многом солдат, и штурм должна подготовить так, чтобы крепость пала с первого натиска. Ближе к вечеру повесила вокруг дома Андрея сигналки, села в кафе неподалёку ждать возвращения. Девушку охватила робость — до дрожи в зубах, до онемения в коленях. Как ей себя вести, что она будет делать? А Андрей всё не шёл. На часах минуло восемь, потом девять, начало смеркаться. Официанты принялись недовольно поглядывать на запоздалую посетительницу. Внезапно сработало дальнее из поисково-сигнальных заклятий: идёт! Шоннах тут же сорвалась с места, чуть не опрокинув стул, и побежала. Быстрее, ещё быстрее! Квартира Андрея на шестом этаже, и пока он едет на лифте, она должна успеть по лестнице! Шоннах чуть не опоздала. Андрей уже зашёл в прихожую и повернулся закрыть за собой дверь, когда в грудь ударило, словно пушечным снарядом, отбросив к стене и заставив глотать воздух. Когда дыхание вернулось, Андрей обнаружил, что стоит в коридоре и держит в объятиях плачущую Стальную Лису.

— Прости… прости. Я пришла извиняться. Я была не права. Я, наверное, дура круглая… — Шоннах попыталась сбросить сарафан, запуталась в молнии и непривычных бретельках, и совсем по-детски разрыдалась в голос, доверчиво прижимаясь к Андрею.

— Тихо, тихо, всё нормально, — Андрей начал гладить девушку по волосам и деликатно остановил попытки справиться с непослушным платьем. — Это мы с тобой всегда успеем. А на будущее, — он хитро улыбнулся, — я от привычных тебе оловянных солдатиков немножко отличаюсь. Пошли-ка мы мириться на набережную. Погода хорошая? Вот и пошли.

После чего схватил Шоннах за руку и повёл за собой. Сначала, как и обещал, на набережную. Потом по ночному городу — гулять, есть мороженое и рассказывать смешные истории. И как-то само собой оказалось, что рассвет они встретили опять на набережной — только тихой и пустынной, в ранний час, когда не проснулись даже дворники. Девушка сотворила на траве небольшой полог вместо одеяла, после чего легла головой на колени к Андрею и принялась млеть от удовольствия, когда его рука в очередной раз скользила по волосам.

— Ох, лисонька ты моя лисонька…

— Шоннах. Так меня зовут на самом деле. А Лиса — это только прозвище.

— Нет уж. Самая ты у меня настоящая лиса-лисонька. Хитрая и рыжая. Только хвоста не хватает. Вот ответь мне на один вопрос. Ты выйдешь за меня замуж? Сразу скажу, это я уже давно решил. Эспер уж, прости, из тебя аховый. Твои сны, каюсь, тоже сумел подсмотреть по твоей же дорожке. Так выйдешь?

Шоннах попыталась сделать вид, что раздумывает над предложением, но тут же рассмеялась, серьёзное выражение с лица слетело, и она ответила:

— Согласна. Только…

— Не переживай, в церковь тебя не потащу. Меня это модное поветрие как-то минуло стороной, обойдёмся и обычным светским браком.

— Нет, я не о том. Выйду, но с условием: больше ты на границу и прочие опасные места по своему желанию мотаться не будешь. И здесь дело найдётся, а я не хочу сразу после свадьбы становиться вдовой.

— Договорились. Тем более что мне и самому уже стало поднадоедать. Вспомню, что когда-то из меня вышел неплохой повар[1]. Обзаведёмся небольшим кафе, я на кухне, ты подносы разносить… Но условие в ответ — ты отрастишь нормальную причёску.

— Согласна! Будет тебе лисий хвост. А пока… пошли домой?