Глава 5.

— Ты представляешь, что вы наделали?!

Норин засмеялась и тут же зашипела от боли в плече — ученица лекаря, совсем молодая девушка, уверенными и четкими движениями начала обрабатывать рану странным зеленым раствором.

Кира бесновалась, ходя по комнате кругами, и от негодования практически задыхалась:

— Что на вас нашло?! Объясни мне!

— Кира, перестань. Мы повздорили, но это не причина так гневаться.

Девушка остановилась, запустила пятерню в волосы и яростно прошептала:

— Не причина?

Норин кивнула и пересела в кресло. Ученица убрала окровавленные бинты и принялась готовить иглы.

— Не окажись меня рядом, вы бы разнесли башню! На стол к лекарям попало больше десяти человек из-за ваших споров.

Норин фыркнула:

— Савели меры не знает. Если бы я не перехватывала его удары, жертв стало бы больше.

— Еще назови это благородным поступком, — бросила Кира, подошла к столу у стены и плеснула в кубок вина, а потом добавила: — я помню тебя в юности, ты была очень спокойной и гармоничной, но после Красного клана и Савели все пошло к Зверю. Миро никогда хорошо не влиял на тебя. Ты стала слишком жестокой.

— Все Искатели становятся жестоки со временем, — сказала Норин, хмурясь от боли. Ученица ловко зашивала рану.

— Мы убиваем, нас пытаются убить, а потом мы опять убиваем. Иногда это весело, сейчас практически всегда.

Ученица подняла испуганный взгляд. Кира сделала несколько глотков и поставила кубок обратно на стол.

— Миро Савели — жестокий убийца. Семь лет назад он еще был похож на человека, но дар сделал из него… — Кира запнулась и покачала головой. Норин посмотрела в лицо подруги, опечаленное и хмурое, и сказала:

— Я не спорю с тобой о его жестокости. Я про нее знаю многое.

— Тогда зачем?

— Что именно?

— Держишь его рядом? Или он держит тебя?

— Тогда я не знала, — проговорила Норин. Плечо начало страшно жечь, боль взрывалась с каждым новым проколом иглы и отдавала где-то в груди. Глубокая рана, тяжелая — долго заживать будет.

— Он навредил тебе? — спросила Кира.

Она молчала в ответ. Ученица наложила последние швы, забинтовала руку и, подхватив свои инструменты и тазик с водой, молча вышла из комнаты. Они остались одни.

— Налей вина, — попросила Нора.

Кира взяла второй кубок и наполнила его оставшимся вином.

— Спасибо.

— Ты собираешься отвечать?

— Не думаю.

Кира подошла к камину, подкинула дров и пошевелила угли, чтобы огонь взялся.

— Что будешь делать?

Норин покачала головой. Все тело кричало от усталости и тупой боли, но сознание было ясное, и она вспомнила.

— Через месяц отряд уходит в Поле практически на год. Вчера услышала, что им нужен Искатель.

Кира кивнула:

— Тебе это пойдет на пользу.

Норин отпила из кубка и решилась задать вопрос, который норовил каждый раз слететь с языка. Если она действительно уедет с отрядом, то, возможно, другого шанса не представится.

— Как ты справляешься?

— С тобой? — усмехнулась Кира, и Искательницы обе засмеялись.

— Я про дар. Не знаю человека, которому он более не подходил, чем тебе.

— Я всего лишь не понимаю, как можно любить убивать, — ответила Кира и села прямо на пол у камина. — Наш дар величайший подарок Единого и его можно направить во благо. В Стокло считают, что благо приходит через смерть, но ты не чувствуешь абсурдность? Мавели недавно сказала, что в Стокло нет смысла. И она права. Но думаю, если сказать эти слова слишком громко, то Хозяин нас убьет, не задумываясь.

— Едва ли. Хозяин всего лишь человек.

— Сильный человек. Когда мне было двадцать, я ненавидела Стокло и свой дар — ты помнишь. И с тем и с другим очень сложно жить. Боль тела, путаность сознания, сны, ощущение чужого, необходимость и отсутствие свободы. Мы, Искатели, служим здесь и это столь неправильно, как если бы небесный свод поменялся с землей местами. И я живу с таким ощущением, но совершенно не представляю, как можно что-либо изменить. Возможно ли это? Мне больно каждый день, но я не считаю, что нужно страдать. Вот как я справляюсь. Жаль, что другие Искатели перестают отвергать жестокость и сливаются с ней воедино.

— Как это сделала я. И Савели.

Кира замолчала, но через несколько мгновений вдруг улыбнулась, подползла ближе к креслу и взяла ее за руку:

— Ты никогда не была твердым камнем, — улыбка на ее чистом, светлом лице. Она поднесла руку Норин к щеке и тут же испуганно отскочила в сторону — на руке была кровь.