Глава 4.

Натянув поводья, Норин с сомнением посмотрела на небольшой двухэтажный дом, огороженный хилым забором. Какой-то мужлан, разгребавший снег на дороге, услышав имя Мавели Крост, нахмурился, что-то пробурчал себе под нос и ткнул пальцем в сторону ярко-малинового дома. Нора посмотрела вдаль, перевела взгляд на мужика, но переспрашивать не стала. Когда утром она направилась в Стокло на поиски ее давней подруги, ей сообщили, что лучший расшифровщик Стокло теперь живет за пределами Сино у Синего озера, где раскинулись пара десятков хозяйств.

Норин еще раз оглядела дом, посмотрела, щурясь от солнца, на покрытое льдом озеро и слезла с лошади. Что могло случиться, если Мавели поселилась здесь, среди рыбаков, воды и домашнего хозяйства? Еще полгода назад Норин прощалась с подругой, живущей в Сино и весело проводившей время в местных тавернах.

Она постучала в крепкую, деревянную дверь и тут же заметила лицо Мавели в окне. Подруга открыла рот от изумления, помахала рукой и бросилась к двери.

— Вернулась! — закричала девушка и прыгнула на шею. — Вернулась, надо же.

Норин не столько увидела, сколько почувствовала твердый, округлый и уже большой живот Мавели под шерстяным платьем и вопросительно подняла бровь.

— О да, ты не представляешь, как я удивилась, — ответила Мавели со смешком. — Заходи в дом.

Норин перешагнула порог и сразу оказалась на небольшой кухне. Несколько буфетов, большая печь, под боком у которой пристроились дрова, круглый стол с несколькими стульями и связки сушеных трав, свисающих с деревянных балок. Справа дверной проем, ведущий в просторный зал, заваленный книгами.

— Пришлось несколько переделать дом, чтобы освободить комнату под библиотеку, — пояснила Мавели, присаживаясь в кресло у камина. Норин села рядом. — Но я не успела еще все убрать, тут столько работы.

— Как так получилось?

— Ты про дом или мое положение? — хмыкнула Мавен и провела рукой по животу.

— Про все.

Мавен пожала плечами, а Норин недоверчиво посмотрела на нее. Первая красавица Стокло, любительница балов, вина и свободы, спускающая все деньги на платья и украшения неожиданно обзаводится ношей и домом.

— Ты же знаешь про мою любовь к приключениям и веселью. Вот и встретился мне чудесный мужчина. Ох, Нора, видела бы ты его! Мы провели пару дней вместе, а потом он уехал

— Обещав вернуться? — съязвила Норин.

— Нет, что ты, не люблю я подобные возвращения. Я бы и забыла моего рыжего героя, да только вот это недоразумение.

— Действительно, недоразумение, — согласилась Норин, оценивая размеры живота. — К весне родишь?

— Да, совсем скоро.

— И как зовут твоего рыжего героя, который столь яро занимался излюбленным делом всех мужчин?

Мавели убрала русую прядь с лица и пожала плечами.

— Мы обходились без имен.

— И теперь ты здесь. Почему не уехала дальше? — спросила Норин, посмотрев в окно, где виднелись стены Сино.

— Я не представляю большого интереса, как мне кажется.

— Ты лучший расшифровщик Стокло.

— Всю свою жизнь я пропадала в кабаках и на приемах, и ни разу на меня не охотились. Я хотела остаться в Сино, но потом мне сообщили, что продается дом здесь, рядом с озером. Дом у озера, представляешь? Разве не мечта? К тому же, ко мне постоянно приезжают люди Стокло с переводами и шифрами.

— Да, они успеют полюбоваться на твое еще теплое тело, — злобно прошептала Норин.

— Перестань, — зашипела Мавели. Ее красивое, молодое лицо резко приобрело железные черты, в глазах засквозил холод. Неохотно, поджав губы, она спросила:

— Какая истинная причина твоего визита?

Норин вытащила из внутреннего кармана зашифрованные письма и молча положила на маленький столик рядом с Мавели.

— Какое дело тебе доверили?

— Самое нашумевшее.

Мавели удивленно посмотрела на нее и взяла письма. Первый прочтенный лист заставил ее усмехнуться.

— Простой шифр, я быстро справлюсь.

— Благодарю тебя.

Мавели, зашуршав юбками, прошла в кабинет, где в каждом углу стопки книг возвышались до самых окон, а некоторые фолианты просто валялись на полу. Один из них Мавели подняла и сдула пыль.

— Должно получиться. Норин!

Норин, найдя опору в косяке двери, вопросительно изогнула красивую бровь.

— Расскажи о своей поездке, а я буду переводить.

— Лучше тебе никогда не знать, что такое походы в Поле. Осенью было еще сносно, но с первыми холодами, когда мы ушли на юг, то подцепили какую-то хворь всем отрядом. Половина слегла.

— Ты тоже?

— Я заболела, — кивнула Норин. — Уже успела забыть, что значит действительно плохо себя чувствовать.

— Зима жестока к путникам, к сожалению, — заметила Мавен, не поднимая головы от писем.

— Люди жестоки к людям, к сожалению. Ровно как и зима. И месяца не прошло как маг и целитель в одном лице погиб в бою. Это случилось под Смешной Хельгой — бандитская шайка, успевшая заполучить хорошую сталь и верных людей. Нас было меньше.

— И как вы их одолели?

— Хочешь спросить, как я их одолела? — усмехнулась Норин. — После я ослабла и тотчас подхватила еще и сильную простуду. Впрочем, как и многие другие. А целитель душу отдал под Смешной Хельгой и вскоре болезнь забрала троих, а потом еще троих. Нам повезло, что мы встретили следопыта, воина и травника.

— Они из Стокло?

— Это один человек и имя его Дон Лофер.

— Я слышала это имя, но не помню по какому поводу.

— У меня было то же ощущение, — заметила Норин и подошла к окну. Мавели молча продолжала переводить первое письмо. Мужик, подсказавший ей дорогу, все еще разгребал снег. Он разогнулся, чтобы помахать в знак приветствия человеку, ведущему повозку в Сино.

— Что ты думаешь о его смерти?

— Бестолковая. И письма странные. Для одного был выбран очень древний шифр, им мало кто пользуется, но я перевела первый лист, — Мавели встала и протянула руку.

Норин взглянула на листок и тихо прочла:

«Смерть лучшего из лучшего. Изменения последуют за изменением, а сны станут явью. Мы утратим свое значение с появлением человека. Молим тебя о подчинении, исправь все!»

— Ты уверена, что...

— Все верно, — перебила Мавели и замолчала. Норин тоже нечего было сказать. Загадок прибавилось. Убийство, охота на нее, мешочек с Икной, Кора. Тревога черными щупальцами сжала сердце — слишком многое ложится на ее плечи. Молю о подчинении, — прошептала она и посмотрела в окно. Мужик бросил лопату в сугроб и ушел в дом.

— Пожалуй, вернусь в Стокло. Поговорю с Хозяином.

— Ты видела его?

Норин покачала головой и пошла за плащом.

— Я пришлю остальные переводы завтра с проверенным гонцом, — сказала Мавен, провожая подругу к выходу. — Ты навестишь меня еще?

— Конечно, — заверила ее Нора и усмехнулась. — Знаешь, тебе идет это положение.

Лучший расшифровщик Стокло и самая гулящая девка Сино вдруг встряхнула головой, пытаясь скрыть волосами появившийся румянец.

— Чертовка, тебе нравится!

— Да, — смущенно произнесла Мавели. — Я всем говорю обратное, но когда он начал толкаться, я поняла, что все это имеет смысл. В Стокло меньше смысла.

— В Стокло нет смысла.

— Будь осторожна. Я хоть беременна, но не дура.

Норин вопросительно изогнула бровь.

— Все после походов жаждут снять опостылевшую броню, хоть она особо не стесняет движения. А ты носишь ее и по сей день. Сделай так, чтобы тебя не убили к рождению моего ребенка.

— Постараюсь, — серьезно кивнула Демора, открыла дверь и пошла к лошади. Никто из них не проронил и слова, когда она взлетела в седло. Мавели стояла на крыльце, светловолосая, в простом платье, округлая, румяная и смотрела на нее, щурясь от солнца. В этом действительно есть смысл, — подумала Норин и, бросив еще один взгляд на подругу, щелкнула каблуками.

***

Бескровная площадь, залитая солнцем, словно светилась изнутри. Раскинувшиеся на нижней стороне торговые палатки пестрили товарами с запада. Некоторые торговцы озирались в поисках хорошего места, но к полудню самые урожайные места уже давно заняли. Другие быстро разгружались поодаль от рынка, попутно зазывая людей низкими ценами. Норин привязала коня и скривилась от прилетевшего запаха рыбы. Иногда более чудные запахи с этого рынка доходят и до Стокло, центральный вход которого обращен на Бескровную площадь. Уже несколько десятков раз велись разговоры о роспуске рынка, пару раз это даже удавалось, но легче перенести Стокло, чем рынок, столь полюбившийся горожанам и торговцам. Самая длинная и широкая Добрая улица, по сторонам которой возвышаются высокие, крепкие здания, начинается у восточных ворот, пересекает половину города и впадает в площадь. Местные торговцы приноровились из первого этажа дома делать магазины и пристраивать себе еще несколько этажей. Город растет: торговцы днем и ночью пересекают восточные ворота Сино, проходят через Добрую улицу, чтобы занять лучшие места на Бескровной, а горожане с радостью расстаются с кровными.

Норин без особого интереса прошла через несколько рядов с готовой одеждой и всякими вещицами, которые могут быть интересны разве что детям и совсем юным девицам, и заглянула в ряды с изделиями из стали, где сразу присмотрела хорошо сбалансированный клинок, но мастер взвинтил цену.

— Пожалеешь еще — сказал он напоследок, гнусно ухмыляясь, но Норин уже перешла на другой ряд, где торговали тканями. Она обвела взглядом палатки. Обычно, хорошие ткани везут сразу в ателье, а на рынок идут либо остатки, либо простые полотна, но одна палатка выделялась. Ветер играл с шелком, отчего ткань на солнце переливалась, словно была соткана из тончайших нитей серебра. Красный, желтый, голубой, зеленый отрез. Норин подошла ближе и провела рукой по рулону синего шелка, лежавшего на столе. Холодная ткань отозвалась, слегка уколов пальцы и стала на миг шершавой. Норин дернулась и сняла щиты. Чувства тотчас же вспыхнули и она пошатнулась. Гнев, удивление, раздражение, память, холод, боль, отчаяние, искренняя радость. Никогда не любила скопления людей, — прошептала она и обратила дар только на ткани. Но стоило ей прикоснуться к ним, как последовал легкий толчок, удар в самое сердце. В этот миг кто-то дотронулся до ее плеча и Демора обернулась. Рядом стояла молодая светловолосая девушка, одетая в странное платье, слишком открытое для конца зимы. Глаза ее насмешливо смотрели на нее, а лицо, усыпанное веснушками, выглядело добродушно, но Норин отшатнулась, словно от змеи.

— Пытаешься познать вечность? Вечности не хватит. Силы, впрочем, тоже, — заговорила девушка и слегка улыбнулась. — Я знала, что ткани привлекут тебя.

— Кто ты?

— Я? — девушка прошлась рукой по небрежно обрезанной челке и вздохнула, — Как же объяснить. Отголоски былого величия, наверное. А вот ты — нет.

Норин вопросительно подняла бровь и через мгновение снова скинула щиты. Пустота. Не может быть, опять. Молодая девушка, подобно Коре, была пуста. Оболочка, не человек, существо. Даже у камня есть отголоски чужих чувств и событий. Страх пронзил Норин и рука непроизвольно схватила рукоять клинка. Девушка усмехнулась.

— Кто ты? — еще раз спросила Демора.

Она махнула рукой.

— Все это слишком сложно и нудно. И долго. Тысячи лет, знаешь ли. Никогда не любила объяснять вам все, но вы всегда почему-то требуете слов. Почему бы для разнообразия просто не поверить мне?

— Поверить чему?

— Что вы не сошли с ума, — вздохнула девушка и Норин поняла, что чувствует себя именно так.

— У тебя есть имя?

— Да.

— Ты скажешь его?

— Не имеет смысла, поверь. Тебе это ничего не даст.

Совсем близко закричала женщина, кто-то упал, люди в конце ряда замельтешили.

— О, я сожалею, — девушка посмотрела на нее, и в глазах ее показалось настоящее сожаление, — не очень удачное время выбрала.

— Лекаря сюда!

Снова женский крик и глухой удар.

Норин обернулась — в конце ряда скапливались люди.

— Поспеши! — сказала ей девушка.

— Кровь, как много крови!

— Лекаря!

Норин быстрым движением вытащила клинок из ножен и ноги сами понесли ее вперед, она успела только обернуться — девушка стояла и смотрела ей вслед. Я до тебя доберусь еще, — подумала Демора и крикнула толпе расступиться. Бледные лица разошлись, окидывая ее взглядом, какая-то женщина вцепилась за рукав, не давая пройти, и Норин отшвырнула ее в сторону. На камнях лежала окровавленная Кира.

Клинок выпал из рук. Сердце дернулось. Норин опустилась на колени перед подругой, стащила с нее чей-то плащ и замерла. Одежда, точнее то, что от нее осталось, была вся в крови и не нужно быть лекарем, чтобы понять — Кире не жить. Откуда-то появилась чистая белая рубашка, Норин рванула ее трясущимися руками, пытаясь прижать самые опасные раны.

— Эй ты, — с дрожью в голосе окликнула она рядом стоящего юношу. — Беги в Стокло. Скажи страже имя Норин Демора и что требуются срочно лекари с носилками. Веди их сюда.

Юноша кивнул и нырнул в наступающую толпу.

— Прочь!

— Нора, — самый сильный Искатель Стокло с трудом подняла руку и закашлялась кровью.

— Лежи, не шевелись. Я с тобой. Скоро будем дома.

— Стокло убьет… — новый приступ кашля. Нора отпустила руки от ран и придержала голову подруги.

— Холодно.

— Терпи.

— Я — лекарь. О, Единый, — седой мужчина опустился рядом на колени, быстро достал из чемоданчика бинты и кинул Норин, а сам откупорил бутылку с зеленой жидкостью.

— Что это?

— Обезболивающие. Разум не затуманивает, хотя сейчас это неважно. Нужно нести ее ко мне, — он аккуратно поднял голову Киры и помог опустошить бутылку.

— Нет. Сейчас придут лекари Стокло.

— Она воин?

— Искатель. Как и я.

Лицо старика исказилось страхом, и он кивнул. Умирающий Искатель — убивающий Искатель, так пусть он умирает где-нибудь поодаль.

— Нора, — прошептала Кира. — Не надо верить...

— Молчи, — она оторвалась от бинтования и погладила подругу по голову. — Кровь мы почти остановили, ты поправишься.

— Вот они!

Толпа расступилась. Лекари подбежали мгновенно, быстро и аккуратно перенесли Киру на носилки и завернули в шерстяные одеяла.

— Подняли и несем, живо! — скомандовал, по всей видимости, старший лекарь и обратил взор на Норин с ее окровавленными руками.

— Цела?

Она кивнула.

— Тогда идем, — приказал лекарь.

***

Запах крови ощущался даже в коридоре, а кровь на руках противно стягивала кожу. Норин сидела на скамье около двери, куда занесли Киру. Прошел уже час, но никто не выходил. Она так и не рискнула снять щиты. Малодушно, но она не может. От произошедшего мутило. Норин вспомнила вчерашнюю ночь. Отчего она подумала, что охота будет идти лишь на нее одну? За дверью что-то со звоном упало, послышался стон, и Норин испуганно посмотрела на дверь. Не дайте ей умереть, — прошептала она и услышала шаги.

— Ты потеряла.

Лукреция подошла к ней и протянула клинок.

— Спасибо, — кивнула она, вкладывая его в ножны.

— Ты цела?

— Да.

— Хорошо, — кивнула Лукреция и села рядом. — Кроме тебя никто не сможет найти убийцу Себастьяна.

«В Стокло меньше смысла. В Стокло вообще нет смысла» — слова сами по себе вспомнились, и Норин яростно прошептала:

— Убирайся.

Лукреция пожала плечами.

— С радостью, но не могу. Мы пытаемся понять.

Норин почти зарычала. Один из самых близких ей людей лежит на столе в боли и одной ногой в могиле, а с ней пытаются сыграть в долг.

— Горожане ничего не видели. Кроме того, что она упала окровавленная у рынка. Ты была рядом.

— Я не видела. Услышала только крики. Молись, чтобы она осталась жива. У тебя ведь есть для этого причина.

Лукреция покачала головой:

— Не считай меня зверем. Нам нужно быстро разобраться, чтобы обезопасить вас, Искателей. И мне жаль.

Норин неохотно кивнула. Ей столь не хочется сейчас говорить, но Лукреция права. В Стокло почти сотня Искателей, многие из них гораздо слабее Киры. Если такое сделали с ней, то у них в одиночку не будет никакого шанса.

— Ночью я возвращалась из дома Себастьяна, и меня остановил человек. Убийца. Клановый.

— Продолжай, — спокойно сказала Лукреция.

— Он, я не знаю причины, но он предупредил меня. Сказал только обо мне, — голос предательски дрогнул и Норин замолчала.

— Что он сказал?

— За мою голову заплатили, но убивать меня он не собирается.

Норин посмотрела на Лукрецию — та теребила белый платок в руке и молчала.

— Ты что-то знаешь?

Лукреция раздраженно засунула платок в карман и откинула огненную гриву за спину.

— Вчера напали на Савели. Но мы не придали этому большое значение.

Сердце на миг остановилось.

— Он жив?

— И цел. Миро увлекся, и от нападавших ничего не осталось, к сожалению.

Он будет последним, — подумала Норин и внезапно дверь отворилась. Вышел лекарь, вытирая руки тряпкой. Вид у него был измученный, на груди амулет с Икной. Снова запах крови. Норин встала и без слов вошла в комнату. Несколько лекарей как раз накрывали тело белым полотном. Сердце встало.

— Уйдите.

Дверь закрыли с обратной стороны. Кира лежала на столе, рядом тазик с водой и окровавленные тряпки. В солнечных лучах поблескивали инструменты, лежащие на тумбе. Норин откинула полотно. Грудь и живот были исполосованы. Кровь с трудом останавливают даже маги, но здесь и магия бессильна. Не будь обширного кровотечения, раны слишком опасны и глубоки. Она не выжила бы в любом случае. Удивительно, но лицо было целым. И таким же прекрасным, каким Нора его знала последние десять лет. Они познакомились, когда она только вступила в ученики Стокло, и им пришлось делить одни покои.

Норин еще раз взглянула на лицо подруги и накинула полотно обратно. С трудом, на подкашивающихся ногах, добралась до кресла в углу. Она повидала немало смертей, немало убивала сама и провожала близких людей на тот свет. Стояла на похоронах родителей через тринадцать лет после их гибели, когда нашла подтверждение смерти. Кира всегда была рядом. Она спасла ее от безумия, от чрезмерной жестокости и глупых выходок. Норин с горечью посмотрела на руки с запекшейся кровью и скинула щиты.