Пролог

Когда-то, в более мирные времена, это здание занимала небольшая мебельная фабрика. Или обувная, что, в сущности, неважно. Здесь работали простые люди, делали своё дело и приносили пользу городу и обществу. Как любил говорить покойный Фредерик Свол, они были настоящими ковбоями. Сейчас же трёхэтажное строение, убого ютившееся на краю улицы, разваливалось по кирпичику. В окнах нельзя было найти ни одного целого стекла, зато пол внутри сплошь устилали пыльные осколки. На первом этаже вот уже несколько лет (или десятилетий?) рассыхались останки сгоревших станков и конвейеров, а стены были покрыты толстым слоем копоти, граффити, крови и бог знает чего ещё. На одной из лестниц гнили давно уже не подлежащие опознанию кости, а два верхних этажа, судя по всему, использовали для жертвоприношений и кровавых обрядов местные секты.

Кьяра сидела, свесив ноги с края крыши, и сквозь тёмные стёкла очков щурилась на закатное солнце. Она могла бы поискать и менее неприятное место, но только крыша старой фабрики обеспечивала полный обзор улицы. И бара.

Кьяра ненавидела Комптон и всегда обходила его стороной. Нет, она не боялась ни оборотней, ни вампиров, ни местных банд, но здесь была слишком большая их концентрация на душу одного хрупкого офицера. И душа этого офицера в Комптоне не стоила ровным счётом ничего, даже ржавого ломаного цента. Да, она посвятила всю свою жизнь очищению от преступности улиц родного Лос-Анджелеса, пожертвовала личным счастьем, но ни за что не стала бы добровольно ворошить это осиное гнездо. Она патриотка, но не суицидница.

Но в этот раз всё было иначе. Ей нужны были доказательства. Чёрт, да она отдала за эту информацию своё месячное жалование! И готова была расстаться с последней заначкой, если информация подтвердится. Но лучше бы не подтвердилась, ведь если Бен МакКензи действительно заручается поддержкой местных банд, то город пора поднимать по тревоге. Старина Бен… Кьяра нервно усмехнулась. Она была совсем девчонкой, стажёром, когда они встретились впервые. Сумасшедший мелкий террорист, он уже тогда был одержим идеей уничтожения мира. Что он там кричал, сжигая полную детей школу? «И да придёт со светом тьма»? Парень просто бредил взрывами и поджогами. Однажды он решил взорвать стоянку автомобилей перед крупным торговым центром, а Кьяра совершенно случайно оказалась рядом, выбрав не то место и не то время для воскресного шопинга. Только по счастливой случайности никто не пострадал, Бена арестовали, а у самой Кьяры лишь сгорели её длинные светлые кудри. Волосы она с тех пор не отпускала, предпочитая стричься покороче, медали за поимку «опасного террориста» так и не дождалась, а фанатика-пиромана судили и посадили в тюрьму, откуда он сбежал всего месяц спустя. Хотя в узких кругах поговаривали, что Бену помогли. А ещё говорили, что за его поджогами и бредовыми еретическими речами стоял кто-то очень, очень влиятельный, и всё это «погружение во тьму» — тщательно спланированная в верхних эшелонах власти провокация.

Но, как бы в действительности не обстояло дело, девушка помнила его глаза. В момент, когда она схватила его, в момент, когда взрывная волна сбила их с ног, спалив её волосы и новую куртку, оставив на спине неприглядные шрамы, она успела посмотреть в глаза преступника. И увидела в них ту самую Тьму. Безумие. И огонь. Как будто его зрачки были маленькими вратами в Ад. Как будто Ад изливался через них в реальный мир. В её мир.

Когда МакКензи странным образом исчез из своей одиночной камеры, Кьяра приняла это как личный вызов, но так и не смогла ничего выяснить. А когда, спустя несколько лет, город сотрясли новые взрывы, а на улицах заговорили о возвращении Бена и о том, что он готовит «новое бесподобное шоу», она поклялась найти его и погасить этот огонь в его глазах раз и навсегда. Тьма не прольётся в этот мир. Нет, не в её смену.

Но старина Бен не сможет устроить «бесподобное шоу» в одиночку. Ему нужны средства. И друзья. У Кьяры по прозвищу «Тень» друзей не было. Зато она знала улицы, и знала тех, кто живёт на улицах. Кто много видит, много слышит и владеет самой дорогой и мощной в мире валютой — информацией. Расставшись с приличной суммой денег, она смогла выяснить, где Бена видели в последний раз, а также получить время и место, в котором он только планировал появиться. В обоих случаях этим местом был Комптон. Мрачный, тёмный, бандитский пригород Города Ангелов. Сложно поверить в то, что мелкая безумная сошка вроде Бенни ведёт дела с группировками оборотней, но проверить было необходимо.

Так Тень оказалась на крыше давно сгоревшей мебельной фабрики, прямиком над мусорным баком клуба «Last Round». Она смотрела, как внизу собираются байкеры, как подтягиваются оборотни. Сидеть вот так, по сути, у всех на виду, было бы смертельно опасно в это время в этом месте, но только не для неё. Любой, кто решил посмотреть вверх, увидел бы чистое небо, да лёгкое марево от нагретой солнцем крыши. Уже несколько часов Кьяра жарилась на самом видном месте, оставаясь абсолютно невидимой. Кожу, отражающую и преломляющую свет, слегка покалывало, и это ощущение девушку порядком достало. Никогда она ещё не применяла способность так долго, и уже начала размышлять о том, может ли она «разрядиться», как батарея у телефона, может ли невидимость «кончиться», и «а вдруг я больше никогда не стану видимой?». Зато это избавляло её от совершенно ненужного внимания, а убийственный запах помойки, как она надеялась, мешал перевёртышам её учуять. Правда, она не была уверена, сможет ли сама после этого ощущать хоть какие-то запахи. Музыка в баре становилась всё громче. Людей и нелюдей вокруг — всё больше. Руки и ноги затекли, голова болела, по спине стекали противные ручейки пота, стёкла широких очков, плотно прилегающие к лицу, запотели. Кьяра сняла очки и помахала ими, чтобы вернуть прозрачность. Бена не было. «Надеюсь, ты уже где-нибудь сдох», — подумала она, и в этот момент что-то случилось. У дверей клуба остановился автомобиль, и из него вышли двое. Лицо того, что помладше, показалось ей знакомым. Пока она напрягала память, пытаясь вспомнить, где могла пересекаться с контингентом подобных заведений, до неё донеслись обрывки разговора вновь прибывших со стоявшими у входа байкерами.

Вот тебе и на… Копы. Теперь девушка вспомнила, что видела этого паренька на каком-то учебном семинаре пару лет назад! Второго мужчину она не знала, но от одного взгляда на него мурашки бежали по коже. Или это от злости? Какими же идиотами нужно быть, чтобы размахивать полицейским значком в Комптоне, под носом у толпы оборотней? На их территории. На ИХ земле, которая живёт по ИХ законам! Кьяра сокрушённо покачала головой. Самоубийцы. Смертники. И ладно бы они просто решили покончить с собой. Своим появлением двое полицейских путали ей все карты, мешали её собственному расследованию.

Тот, что был выше, старше и держался увереннее, сумел-таки договориться с байкерами и вместе с напарником скрылся в глубине клуба. Тень проводила его взглядом, подперев щёку ладонью. Мужчина был, безусловно, красив. Но дело было не в красоте, росте, или пистолете под курткой. От него исходила Сила. Именно так, с большой буквы. Перед тем, как войти в двери бара, он, словно почувствовав что-то, посмотрел на крышу, прямо туда, где сидела Кьяра, как будто мог увидеть её. Мог… Или увидел? В тот момент жжение на коже стало сильнее, и вновь успокоилось, когда незнакомец отвернулся. Что ни говори, а на полицейского он похож не был. Кто же он, чёрт возьми, такой? Как он может так смотреть? Отчего её кожа реагирует на его взгляд? И что, во имя всего святого, привело сюда эту странную пару в столь неподходящее время? Наверное, узнать этого ей уже не придётся.

«Не выйдете вы оттуда», — мысленно попрощалась Кьяра. — «А жаль».

В принципе, кое в чём она не ошиблась. Спустя сорок минут полицейские не столько вышли, сколько вывалились из дверей клуба, причём оба пребывали в плачевном состоянии. Парнишка был весь покрыт синяками, а тот, другой, двигался странно и лицо его, насколько девушка могла разглядеть в сгущающихся сумерках, было залито кровью. Значит, нарвались на неприятности. Но. Они уходили из клуба, полного веркотов, пусть и слегка поцарапанные, но всё-таки на своих ногах. Очень странно. Оборотни сменили политику? Они больше не забивают незваных гостей на ужин? Но эти ребята выглядели такими истерзанными, что у Кьяры невольно защемило сердце. Им, конечно, очень повезло, но восстановятся после такого везения, они, похоже, не скоро. При виде высокого незнакомца её снова охватило странное чувство, кожу кололо сильнее обычного, а воздух вокруг ощутимо сгущался, как будто… его аура касалась её ауры? Бред какой-то. Тень дёрнула головой, стряхивая дурацкое наваждение. Покалеченные полицейские были уже в машине, которая через пару секунд рванула с места. Кьяра вздохнула, провожая их взглядом, но тут её внимание привлекло что-то ещё. Из клуба выходили оборотни. Два огромных зверя тенями двинулись по улице вслед за уехавшими людьми. Третий, ещё в человеческом облике, завёл припаркованный в переулке автомобиль и отправился к соседней улице. Предугадать его маршрут, ровно как и цели животных, было несложно. Сегодня ночью сюрпризов не будет, оборотни намерены закончить то, что начали.

Ей понадобилась доля секунды на то, чтобы принять решение. Дальше дожидаться Бена, или… Суть заключалась в том, что никакого «или» больше не было. Она не могла позволить умереть этому человеку, а его шансы выжить, пусть и не равнялись нулю, но и выше единицы по десятибалльной шкале не поднимались. А ещё был знакомый ей парнишка-полицейский. Полиция всегда горой стоит за своих. Похоже, сегодня действительно найдётся применение серебряным пулям, так бережно и тщательно отлитым её отцом.

Тень быстро коснулась кулона, висящего на шее. Кончики пальцев привычно пробежали по металлическим крыльям, по стреле, которую сжимала в клюве сойка-пересмешница — символ борьбы и революции в одной старой и очень страшной книге, которую папа читал ей в детстве. Он же и подарил девочке этот медальон, ставший впоследствии символом её собственной войны.

— Добро пожаловать на Голодные игры, — прошептала Кьяра и бросилась вниз, через темноту лестничных пролётов страшной фабрики, на ходу нажимая на кнопку брелка-сигнализации, заводя припаркованный с другой стороны улицы видавший виды старенький синий «Форд».