Новый магистр

Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо.

— Вен, отстань. Дай поспать, — я сонно отпихнулась от рук.

Но вместо привычного стаскивания меня вместе с одеялом на пол, сверху обрушился ледяной ливень. Задохнувшись от неожиданности, я резко села на кровати, отчаянно пытаясь понять, что происходит. Окружающая действительность кое-что прояснила: вместо Вентера передо мной стоял сутулый, щуплый старикашка. Ульрик.

— Вставай Дитя Лей, — проскрежетал он. — Пришло время учиться.

Прислушавшись к себе, я с удовольствием отметила, что его слова на меня не действуют: не чувствуется его гнетущей воли. Хотя это было понятно. Повелевать мог только тот магистр, которого Дитя признает своим. Но уж чего-чего, а признания этот противный лысый сморчок от меня точно не дождется! Стоп! А что он вообще тут делает?!

Однако, додумать мне не дали: поняв, что словесная сила не действует, Ульрик перешел к более весомой силе — физической. Обездвижив меня заклинанием, он достал из-под полы своей рясы тонкий металлический обруч с рядами мелких серебряных шипов по внутренней стороне. Ошейник Доброй Воли. По слухам, жутко неприятная штука: Вентер им никогда не пользовался, но на других я его видела. Теперь, похоже, мне предстояло ощутить это на себе. Когда шипы коснулись шеи, по телу пробежал неприятный холодок и почему-то заныли зубы. Но ощущение длилось не более секунды. Зато с застежкой старик провозился долго. Ошейник никак не хотел защелкиваться, а едва Ульрик убрал руки, как тот упал на пол. Старикашка недоуменно посмотрел на обруч, затем перевел взгляд на меня. Что-то прошептав и поводив руками над моей головой, он зло выругался:

— Вот паскудник! Отметил, значит! Ничего! Сейчас мы это исправим!

Его глаза вдруг полыхнули точь-в-точь как у Вентера во время Обряда. Резкая боль пронзила виски, но тут же стихла.

— Печатку он, видите ли, поставил! — ворчливо и самодовольно усмехнулся Ульрик. — Сопляк еще, чтобы так фокусничать!

С этими словами старик легко защелкнул ошейник. Когда же мне в очередной раз велели встать, а я не подчинилась, то мигом стало понятно название. От попытки неподчинения тело скрутило болью так, что из глаз потекли слезы. Тут и дурак поймет, что лучше выполнять все добровольно.

Кое-как стерев с лица мокрые дорожки, я наконец поднялась с кровати и пошла за ширму переодеваться. Занявшись крючками ритуального балахона, в котором я так и провалялась со вчерашнего дня, я попутно погрузилась в воспоминания о произошедшем с целью прояснения происходящего. Последнее, что мне помнилось, как меня втащили в комнату, бросили на кровать и усыпили. Как же так вышло-то? Что случилось вчера? Куда исчез Вентер? Неужто все из-за того, что я сделала что-то не то и провалила Обряд? А вдруг Стихия разгневалась на моего магистра из-за меня и забрала его из этого мира? Или же…

Волна боли резко вернула меня в реальность.

— Поторопись, Дитя Лей! — зло проскрежетал Ульрик.

Не став зря бесить старика, я поскорее стянула с себя недоразвязанный балахон и, напялив привычное платье, вышла из-за ширмы. Меня тут же схватили за локоть, грубо вытолкали за дверь и чуть не спустили с лестницы. Когда мы, спустившись на первый этаж, прошли мимо дверей столовой к тренировочному залу, я совсем расстроилась: мало того, что издевательски обращаются, так даже не покормили!

Ульрик, словно прочитав мои мысли, хотя я их ему не сообщала, проскрежетал:

— На голодный желудок детишки лучше дрессируются.

«Погоди ж ты! Тоже мне дрессировщик выискался!» — я сделала вид, что полностью разделяю его энтузиазм, не представляя, однако, что теперь делать, ибо окончательно проснувшийся разум наконец полностью осмыслил все происходящее и сделал неутешительный вывод: выхода нет. Вчера во время Обряда что-то пошло не так, Вентер за это уже поплатился, а теперь и я расплачиваюсь.

В этот момент мы дошли до тренировочного зала. Легким пассом отворив его массивные черные двери, сопровождающий втащил меня внутрь и подтолкнул к сгрудившимся в центре Детям. Их было человек пятнадцать, все одинаково растерянные и «окольцованные».

— Итак, приступим, — Ульрик вышел в центр зала и довольно оглядел нас. — Сегодня вы начинаете проходить Первую Ступень своего обучения: Ступень Послушания. Моей задачей будет в течение года подготовить вас к признанию ваших магистров и полному послушанию им.

Мне все происходящее было в новинку: Вентер готовил меня отдельно от всех, под личным контролем Архимагистра, который, правда, ограничивался лишь ежемесячными проверками моих успехов. Но всегда оставался доволен, ибо Вентер весьма быстро объяснил мне одну очень важную вещь касаемо моего предназначения: от него не убежишь, но с ним можно справиться. Вместе. И именно это слово сыграло ключевую роль. Вместе с Вентером я была согласна пройти через все это. Но вот без него…

— Садитесь! — между тем грозно велел Ульрик.

Мы опустились на земляной пол на колени лицом к старику, магистр же начертил в воздухе причудливый знак, и перед нашими глазами возник полупрозрачный коричневый пергамент с крупными черными надписями.

— Читайте и запоминайте! — скомандовал старик и все подчинились.

Когда, по мнению Ульрика, прошло достаточно времени, он небрежным пассом убрал мираж и, встав на его место, медленно обвел нас холодным взглядом.

— Какова цель вашего существования? — голос старика стал глубоким и торжественным.

— Цель нашего существования — сражаться с порождениями тьмы! — Дети так дружно ответили, что я вздрогнула от неожиданности и получила порцию воспитательной боли. Да, могла бы догадаться, что молчать тут не положено.

— Что для вас высшее благо? — продолжил магистр.

— Высшее благо — соединение со Стихией! — воскликнули мы.

— Что вы должны делать, чтобы достичь этого блага?

— Абсолютно и полностью довериться своему магистру! — наши голоса эхом отразились от сводов тренировочного зала и стихли.

— Великолепно! — довольно оскалился старик. — А теперь повторяйте это до тех пор, пока не проникнитесь!

Дети склонили головы к земле, и я последовала их примеру. Сидели мы так минут десять. Дети, закрыв глаза, бормотали положенные речи. Я же просто шевелила губами, чтобы не сильно выделяться, ибо повторять эту белиберду совершенно не хотелось. Я и так знала свое предназначение! Вот только исполнить его как должно не смогла, а по-другому не хотелось! Ведь Вен обещал мне, что на Войну мы уйдем вместе! А что мне там делать без него? Сражаться за Свет и благо остальных людей? Видимо, я слишком эгоистична, но мне всегда было искренне непонятно, почему именно мне «выпала великая честь», а также почему это я обязательно должна ее принять? Родители никогда не вели со мной бесед на эту тему, более того, о том, что я Дитя, я узнала лишь когда в наш дом пришли люди из Обители, чтобы забрать меня. Родители не посмели возразить магам. Когда в Обители мне, наконец, объяснили, кто я и зачем родилась, то стало понятно, зачем моя семья все время переезжала с место на место: меня прятали. В нашей семье Детей называли не иначе как проклятыми. И теперь я вполне была готова согласиться с этим.

— Довольно! — прервал мои мысли скрипучий старческий голос. — Вставайте!

Поднявшись, я посмотрела на Ульрика. В руках старик держал нож и серую промасленную тряпицу. Выстроив нас в шеренгу, он подходил к каждому из Детей, клал руку на затылок, затем заставлял приподнимать голову и приставлял к шее нож. Далее делался небольшой надрез и к ране прикладывалась тряпица. Если Дитя проявляло даже небольшой испуг, его скручивало из-за ошейника. А придя в себя, он еще получал оплеуху от магистра. Из десяти стоящих до меня Детей девять получили порцию воспитательной боли. Я порадовалась, что не с меня начали: так я хоть сориентироваться смогу, повторяя за другими.

Когда Ульрик положил руку мне на затылок, я почувствовала его волю. Злую, агрессивную, но такую слабенькую, что внутренне брезгливо поморщилась. Не то, что у Вентера. Его воля была сильная и надежная. Перед такой действительно можно склониться, признавая ее превосходство. А перед этой…разве что плюнуть под ноги. Но так как ни от магистра, ни от ошейника получать не хотелось, пришлось сделать вид, что я подчиняюсь. Я не сопротивлялась, когда мне подняли голову и приставили нож к горлу. Даже не пошевелилась, когда сделали надрез, но, когда поднесли тряпицу с противным резким запахом, во мне почему-то заколотилась паника. Ульрик довольно улыбнулся, и столкнул меня в болевой омут. Очнувшись, я получила положенную оплеуху и из глаз снова предательски брызнули слезы. Вентер никогда так со мной не обращался!

Не в силах что-либо делать дальше, я осталась просто лежать на земле. Ульрик брезгливо поморщившись, оставил меня в покое, обратившись к остальным:

— А теперь продолжим! Послушные Дети идут на завтрак, а непослушные — остаются здесь.

Ушел только один, прошедший тряпичное испытание. Когда за ним закрылась дверь, Ульрик вновь велел нам сесть и приказал:

— Повторяйте за мной! Я полностью доверяю своему магистру!

— Я полностью доверяю своему магистру! — повторили мы.

— Я полностью подчиняюсь своему магистру!

— Я полностью подчиняюсь своему магистру! — эхом отозвался хор голосов.

— А теперь склонитесь и повторяйте это про себя, — проскрежетал старик, усаживаясь на пол напротив нас.

Безумие какое-то! Но пришлось подчиниться. Склонив голову, я вновь впустую зашевелила губами. Но вскоре кое-что все-таки начала про себя повторять.

«Вен, забери меня отсюда! Пожалуйста…»

Едва я произнесла это в первый раз, как почувствовала, что это не просто мысль. Я смогла облечь ее в магический Зов. А это значило, что мой магистр был жив! Я ощутила еле уловимую ниточку нашей связи. Слава Свету, мне хватило ума не закончить ритуальную фразу и не оборвать ее! И я продолжила повторять Зов, хоть и знала, что магистр меня не услышит: он был слишком далеко. Но в тот момент имело значение лишь то, что он БЫЛ! И пусть неизвестно где, но живой! Стихия не забрала его! Он просто…Вдруг, меня как громом поразила мысль: Вентер просто не захотел, чтобы мы шли на Войну и сбежал! Он специально провел Обряд не так, как нужно! Ну конечно! Ульрик же сказал что-то про печать! Вентер не смог взять меня с собой и решил оставить пока тут под ее защитой, а позже вернуться, когда переполох уляжется! Ведь не зря же он столько лет откладывал Обряд, твердя и мне и Архимагистру, что я еще не готова! Он искал выход! И нашел!

Последний вывод окончательно поднял мой, казалось, безнадежно упавший дух. Теперь я знала, ради чего мне нужно все это пережить. Да, Вентер просчитался с печатью, но это не значило, что я сама не смогу справиться! Я дождусь его!

Весь оставшийся день мы провели в тренировочном зале, твердя положенные слова. Когда же нас, наконец, привели в столовую, там уже никого не было. Под присмотром Ульрика быстро сметя остывший ужин, мы отправились спать. Ночь пролетела мгновенно, уступив место утру, которое встретило меня жуткой болью. Ошейник…

— Так Детишки быстрей просыпаются, — проскрежетал стоящий около кровати старик и велел. — Живо вставай!

Как и накануне мы пришли в тренировочный зал, и вновь прошли через тряпичное испытание. На этот раз есть ушли трое. Остальных опять заставили бормотать вчерашние слова. Примечательно, что ошейники с «послушных» Детей так и не сняли, но им хотя бы позволили поесть. Когда они, сытые и довольные, вновь вернулись к нам, Ульрик усадил нас широким полукругом и, выйдя в центр, объявил:

— Итак, на мой взгляд, вы уже достаточно прониклись смыслом важности своего существования, поэтому можно выделить время и на другие полезные вам навыки. Сегодня мы с вами научимся говорить с Землей. Каждый из вас должен сосредоточиться, закрыть глаза и услышать Стихию. Подумайте о Земле! Поговорите с ней!

Я закрыла глаза и честно попыталась, но, увы, сосредоточиться на Стихии, когда живот ноет от голода, получалось плохо. В итоге я сосредоточилась на том, что очень хочу есть. Когда же через несколько минут я услышала потрясенный вздох Ульрика, то не удержалась, открыла глаза и чуть не вскрикнула от радости. Передо мной возникла небольшая ямка, а в ней лежал корень алубиса. Вентер как-то показывал мне его в саду Обители. Вполне съедобная штука. Я мгновенно вгрызлась зубами в еду, пока не отняли. Но ошейник быстро сделал свое дело. Хорошо хоть откусить толком не успела!

Когда боль прошла, я услышала над ухом противный голос Ульрика:

— Дитя ничего не имеет права делать без разрешения магистра!

В итоге меня опять заставили закрыть глаза и налаживать контакт с Землей. Но Земля мне больше не отзывалась. Видимо решила, что и так много для меня сделала. Мучение продолжалось еще около часа. Затем нам велели подняться и идти по комнатам, переодеться к ежемесячному Светлому Обеду. Этот Обед по традиции происходил в большой зале в Час Самого Яркого Света, и на нем требовалось присутствовать в торжественных одеждах. Дети надевали белые балахоны и подпоясывались позолоченными поясами, а магистры надевали огненно-красные мантии.

Переодеваясь за ширмой в своей комнате, я вспомнила, как однажды Вентер не справившись с очередным осваиваемым им заклинанием, прожег на своей одежде дыру. Так как новой мантии под рукой не было, а за нарушение традиций получать не хотелось, мне пришлось намертво прилипнуть к магистру на все время Обеда, закрывая прореху от чужих взглядов. Весело было. Было…Воспоминания о прошлом попытались наполнить отчаяньем настоящее, но я поскорее отогнала прочь мрачные мысли. Вентер ничего не рассказал мне о своем плане, потому что побоялся, что мои мысли прочтет Архимагистр. Но он знает, что делает! И придет за мной, как только появится возможность! Раз он поступил именно так, то иного выхода не было! И теперь мне остается только ждать его дальнейших действий! Все! Точка!

Подпоясавшись положенным золотистым пояском, я вышла из-за ширмы и не глядя на стоящего в дверях Ульрика, направилась к лестнице. Старик молча поплелся за мной. Интересно, долго ли продлится его столь пристальное внимание к моей персоне?

Как бы там ни было, старик провел меня до дверей зала, находившегося на втором этаже Обители. Овальное безоконное помещение занимало ввысь два этажа, а также почти все восточное крыло Обители. В центре располагались составленные кругом столы, буквально ломящиеся от разнообразных блюд и напитков. Чего тут только не было! И жаркое, и фрукты, и салаты, и закуски! Аж глаза разбегались! За столами сидели вперемешку Дети и магистры: на традиционном обеде можно было занимать любое место, но так как мы пришли в зал одними из последних, то пришлось довольствоваться единственным свободным местом. Ульрик усадил меня на стул, а сам направился к своему креслу — по правую руку от Архимагистра. Кстати говоря, последний приветливо кивнул мне, когда я вошла в зал и пристально смотрел на меня весь мой путь от двери до стола. К счастью, когда я уселась на место, то смогла спрятаться за толпой от навязчивых взглядов.

Тем временем, обед начался: после традиционной хвалы Свету, произнесенной Архимагистром, нам наконец разрешили поесть. Я набросилась на еду, даже не замечая вкуса: ежедневные воспитательные голодовки давали о себе знать.

— Смотри, подавишься, — какой-то парень слева не вовремя решил влезть со своим советом, и я действительно подавилась. Он же усмехнулся, — Вот видишь, я же говорил.

Парень участливо похлопал меня по спине и протянул руку:

— Меня зовут Дитя Эрик!

Кое-как откашлявшись, я посмотрела на советчика пристальнее, но ничего примечательного не обнаружила. Парень как парень: тощий кучерявый брюнет с карими глазами. Так как мне полагалось ответить, я не стала особо затягивать и коротко бросила:

— Лей.

— То есть Дитя Лей? — уточнил Эрик.

— Просто Лей, — мотнула я головой. — Не люблю, когда меня называют «Дитя».

— Почему? Мне кажется, что это звучит солидно. Дитя. — Эрик произнес это так, будто попробовал слово на вкус. И удовлетворившись результатом продолжил. — Хорошо звучит: сразу чувствуешь свою значимость, цель, предназначение.

Собеседник хотел что-то еще добавить, но вдруг передумал и, протянув руку, чуть отодвинул ворот моего наряда. Криво усмехнувшись, Эрик разочарованно констатировал:

— Мог бы догадаться, что ты из Неразумных. Эх, когда уже Обитель начнет нормально просвещать массы? Меня, например, родители с измальства готовили к моей великой судьбе! И хоть я попал сюда меньше года назад, но уже скоро буду проходить Обряд! Магистр говорит, у меня большое будущее! Это же такая честь — вступить в борьбу с Тьмой, на деле доказав свою любовь к Свету! Не понимаю, как можно этому противиться?!

Я не ответила: не было настроения пускаться в демагогию. Эрик же так и не дождавшись реакции, отвернулся и тоже принялся за еду. Но молчал он недолго. Видимо, ему очень хотелось вразумить меня, ибо повернувшись, он продолжил:

— Говорят, это так здорово, когда тебя поглощает Стихия! Это такой заряд, что ты начинаешь весь светиться изнутри. Эйфория, радость, счастье! И именно они помогают тебе потом крушить порождений Тьмы!

Я поморщилась, ибо ничего замечательного не помнила: страшно и жить очень хочется. Хотя, может быть при правильном Обряде оно так и есть? А может именно поэтому я и провалила Обряд, что меня учили неправильно? Ведь наши занятия с Вентером никаким образом не походили на то, что сейчас происходило со мной. Но, с другой стороны, магистр не может делать что-то неправильно. За этим следят Стихии. Но тогда как же ему удалось пустить все кувырком?

Мои размышления были прерваны резкой волной боли. Оказывается, все уже давным-давно поели и выходили из зала, я же задумалась и не услышала, как Ульрик позвал меня, а он, видимо, воспринял это как неподчинение. Проведя рукой по глазам, я поднялась и направилась за остальными к выходу. В дверях образовался небольшой затор и в толпе меня опять прибило к Эрику. Он ободряюще похлопал меня по плечу:

— Ничего, Неразумные тоже становятся стихийниками! Скоро ты поймешь, что Обитель лучше знает, что тебе нужно. Расслабься и отпусти ситуацию.

Снова ничего не ответив, я молча дождалась, когда наконец выберусь из Зала. Как ни странно, Ульрик за его дверями меня не ждал. Это немного порадовало: хоть какой-то глоток свободы. Однако, почувствовав, что сил он мне не прибавил, я медленно поплелась в свою комнату, опираясь о стену. Казалось, меня вымотали до предела, и даже Обед это не поправил.

У края лестницы, недалеко от кабинета Архимагистра я решила передохнуть, так как голова закружилась, а ноги предательски начали подкашиваться. Мне даже пришлось уцепиться за стенную нишу. Что-то задев рукой, я скинула это на пол, и, приглядевшись, с удивлением обнаружила, что это та самая брошюра, которую Архимагистр много лет назад дал Вентеру. Она так и осталась тут лежать.

Эх, а ведь именно на этом месте и состоялась наша первая встреча. Меня только-только привезли в Обитель и пытались объяснить что-то там о великой цели, но я ничего не хотела слушать. А особенно то, что мне придется подчиняться какому-то противному старикашке! Тогда я выбежала из кабинета Архимагистра и буквально налетела на Вентера…

В этот миг от воспоминаний меня отвлек раздавшийся в разуме голос:

— Дитя Лей! Зайди!

Вздохнув, я спрятала брошюру за пазуху и направилась в кабинет к Архимагистру — его дверь располагалась аккурат около лестницы. Интересно, он всех Детей чувствует, или только тех, что мимо пробредают?

Подойдя к двери, я еще раз глубоко вздохнула и, без стука отворив ее, вошла в кабинет. Толку стучать, если позвали? Архимагистр все еще облаченный в торжественную мантию, сидел в бордовом кожаном кресле за заваленным бумагами столом. Тепло улыбнувшись мне, он указал на стул перед собой и, дождавшись, когда я сяду, поинтересовался:

— Как ты, Дитя Лей?

— Все хорошо, арихистр, — чуть склонив голову ответила я.

— Для всех нас это было ударом, — тихо сказал глава Обители, сцепив руки в замок. — Но для меня — особенно. Ведь я должен был это предвидеть! Из всех когда-либо воспитанных Обителью Детей ты должна была стать самой сильной. Именно поэтому процесс подготовки длился так долго. Похоже, что Тьма увидела угрозу и решила не допустить твоего превращения в стихийника! Бедный Вентер…

Архимагистр провел рукой по лицу, не в силах закончить фразу, я же сидела, не смея шелохнуться, ожидая момент истины. Через несколько секунд, глубоко вздохнув, глава Обители продолжил:

— Нам пока не удалось узнать, что именно случилось, но факт вмешательства Тьмы налицо. Да, Лей, сообщения, что она надежно заперта в Дремвише — успокоительная ложь. Там заперты лишь ее дети-василиски, а сама она беспрепятственно проникает в любой уголок Люксрегна…Лей, мне очень жаль, но, скорее всего, Вентер мертв…

— Нет! — уверенно возразила я. — Он жив. Я чувствую его…Волю.

Глаза Архимагистра удивленно расширились, и он буквально выдохнул:

— Вот оно что! — и тут же, поднявшись, заходил кругами по кабинету, негромко, но эмоционально бормоча. — Ну конечно! Печать! Как же все просто…

Глава Обители, не договорив, остановился около меня, и, положив руку мне на плечо, произнес:

— Лей! Теперь ты понимаешь, что произошло? Увы, твоего магистра уже нельзя спасти: Тьма проникла в его разум, а коли так — обратной дороги нет. Теперь за него можно лишь отомстить! Ты во что бы то ни стало должна как можно скорее пройти подготовку! Да, я знаю, что методы Ульрика несколько отличаются от тех, что использовал Вентер, но он все делает правильно! Мы с Вентером рискнули, решив провести тебя по иному пути для лучшего результата, и мы проиграли.

Старик тяжело вздохнул и тихо, опустив глаза, добавил:

— Я проиграл, — однако, тут же мотнув головой, вновь посмотрел на меня и твердо сказал. — Ради светлой памяти магистра прими свое предназначение! Чтобы жертва не стала напрасной! Тьма похитила его, не дав совершить Обряд как должно. Поэтому ты должна во что бы то ни стало довести дело до конца!

Так вот оно что…Мне вспомнился нечеловеческий рык, который издал Вентер перед тем, как оглушить присутствующих заклинанием. Я-то навыдумывала ни пойми чего, а все оказалось так просто: я слишком долго не шла на Войну, и Война пришла ко мне.

— Лей! — оторвал меня от мыслей Архимагистр, вновь тронув за плечо. — Ты поняла меня? Лучшее, что ты можешь сделать для Вентера — помочь Ульрику подготовить тебя к Обряду. Я не снимаю с себя вины за произошедшее, но, увы, я ничего не могу сделать. Теперь лишь ты можешь исправить содеянное!

— Я поняла, архистр, — смиренно склонив голову, ответила я.

— Вот и хорошо, — кивнул он в ответ. — А теперь иди к себе и отдохни. И знай: мне искренне жаль, что все вышло именно так.

Ничего не ответив, я поклонилась и вышла в коридор. Глаза застилали слезы, а смятение чувств мешало думать. Усталость, горечь и злость слились воедино, полностью заполнив разум. Привалившись плечом к стене, я опустилась на пол, не в силах идти, и вдруг почувствовала, что за пазухой что-то мешается, больно упираясь в бок. Кое-как нащупав рукой помеху, я вытащила ее на свет: злосчастную брошюру, которую Вентер так ни разу и не открыл. А я открыла и на самой первой странице прочла крупную черную надпись: «Всегда помни: Тьма коварна! Она может притвориться Светом, и голосом твоей совести шептать тебе, что твой путь неверен. Знай — это ложь!» Перелистнув страницу, я бегло просмотрела начало текста. Все описанное там полностью соответствовало поведению Ульрика. И ошейник, и речи, и жестокость.

Закрыв книжку, я поднялась и пошла в свою комнату, совершенно разбитая и раздавленная. Переодевшись, легла в кровать, но так и не сомкнула глаз до рассвета. Как же так получилось? Почему никто не заметил раньше? Неужели действительно ничего нельзя сделать? Хоровод мыслей не оставлял меня до первого солнечного луча, однако ответов так и не было найдено, но под утро я все же уснула.

Когда Ульрик, разбудив меня, отвел в тренировочный зал, я была полна решимости покориться своему предназначению. Но произошедшее далее несколько изменило мои намеренья. Нас вновь рассадили полукругом, но в центр вышел не Ульрик. В центр вышли Эрик со своим магистром — высоким, черноволосым, чем-то похожим на ворона, мужчиной. Когда он начал говорить, эта схожесть еще больше усилилась.

— Я рад сообщить, что мой подопечный закончил курс своей подготовки и завтра будет проходить Обряд, — прокаркал магистр.

Дети радостно забарабанили руками по земле, мужчина же тем временем продолжил:

— Сейчас Дитя Эрик расскажет вам, что он осознал в процессе подготовки и покажет, чему научился. Повелеваю, рассказывай!

Эрик, кивнув, приосанился и начал:

— Я много говорил со Стихией. И вот что она открыла мне. Во-первых, стихийник — это самое достойное, что может случиться с вами в этом мире! Во-вторых, Стихия обещала мне безграничную поддержку и помощь в деле борьбы с Тьмой! Вы не представляете, как это здорово!

Далее Эрик показал, чему он научился, демонстрируя достаточно примитивные защитные заклинания Земли. Для меня это было удивительно: мы с Вентером, что в Огне, что в Воде изучали более сложные конструкции. Кроме того, мы не ограничивались только защитной магией, рассматривая и боевые ее моменты, ибо предполагалось, что стихийник — воин, а значит ему придется и нападать. Но с другой стороны, я не знала, что из себя представляет магия Земли, возможно, в ней больше ничего не было?

(правка)

Наконец настал знаменательный момент: прохождение Эриком Обряда. Всех Детей развели по своим комнатам, и велели упрашивать Стихию принять и помочь Эрику. Мне этого делать совсем не хотелось. Так как я провалила свой Обряд, мне было жутко интересно, чем он должен был закончится. Как выглядит стихийник, воин без страха и упрека? Воспользовавшись тем, что все магистры и наставники были заняты, я, нарушив запрет, выбралась из комнаты и пробралась на священную поляну и спряталась в густых раскидистых ветвях стоящего неподалеку дерева. Отсюда мне все хорошо было видно и даже что-то слышно. Хорошо, что ошейник работает, только если нарушить прямой приказ магистра. Так как про безвылазное сидение в комнате ничего не говорилось, я решила, что могу умолять Стихию и на дереве.

Накануне обряда Эрик сам вырыл для себя глубокую яму и теперь сидел в ней, прислонившись спиной к земле. Он был связан по рукам и ногам, так что пошевелиться не мог. Его магистр, взяв лопату, подошел к краю и произнес положенные слова. Эрик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Магистр начал засыпать яму землей. Когда земля дошла до шеи, Эрик вдруг прошептал заклинание, пытаясь отшвырнуть от себя Землю. Я про себя отметила, что, видимо, он почувствовал, что ничего хорошего его не ждет. Когда-то Вентер в похожей ситуации вытащил меня из воды. Магистр Эрика же повелительно вскинул руку:

— Дитя Эрик! На правах твоего магистра я приказываю тебе. Не сопротивляйся.

Он мгновенно подчинился. Когда яма оказалась полностью закопанной, магистр отложил лопату и стал читать заклинание. С последними словами, он упал на колени и забился в конвульсиях, а потом вдруг затих.

— Итак, мы провели еще один удачный Обряд! Поздравляю! — Архимагистр вскинул руки, и собравшиеся зааплодировали.

Затем все стали расходиться. Двое подняли все еще лежащего без чувств магистра под руки и унесли прочь. Остальные последовали за ними, забыв и про лопату и про земляной холмик.

Я осторожно спустилась с дерева и принялась за дело. Мне надо было убедиться. Хотя, конечно, я и так все знала, но хотелось удостовериться. Прокопав какое-то время лопатой, я ее отложила и продолжила выгребать землю руками. Так и есть. Он мертв. Так вот значит, что это за фронт, куда отбывали все Дети после удачного Обряда...

Начертав на лбу Эрика Путеводную Звезду, дабы он не заблудился по пути в лучший мир, я засыпала яму и отправилась к себе. Из пиршественного зала доносились пьяные звуки шумного празднования прошедшего Обряда…

Новый магистр