Глава 2

Несмотря на утро, проведенное вместе, на душе остался осадок. Дженни давно ушла на испытание, а я все сидел, уставившись в одну точку и мял пальцами хлебный мякиш. Нехорошо получилось, неправильно. Я все время вижу в Дженни маленькую девочку, о которой нужно заботиться, а она не беспомощный ребенок. Она хочет партнерства, равных отношений.

Как-то она сказала, что полностью доверяет мне — я старше, опытнее и мудрее, — только неплохо было бы прислушиваться и к ее мнению. Дженни нравилось, когда я готовил ей завтрак, но она с радостью делала то же самое для меня. Она никогда не оспаривала мой выбор, когда мы строили планы на будущий день, но с удовольствием предлагала свои варианты, если я говорил, что сегодня ее очередь меня удивлять. В наших отношениях Дженни только играла ту роль, которую я ей отводил, не раскрываясь полностью. Это плохо. Теперь мы будем видеться реже. У нее появится больше свободы и независимости.

Рейо побери эти университетские правила! Я хочу, чтобы Дженни жила со мной. Хочу засыпать и просыпаться, сжимая ее в объятиях. Хочу видеть ее улыбку, слышать ее дыхание, чувствовать ее запах! И почему для этого мне непременно нужно жениться? Как все непросто!

Мы никогда не говорили о будущем. Пожалуй, Дженни ждала предложения. Источник силы, инициированный драконами после моей «смерти», спровоцировал развитие эмпатии. Я чувствовал эмоции окружающих меня людей и драконов, с каждым днем все яснее и глубже, и, конечно же, Дженни не была исключением. Чаще всего я ощущал ее, как спокойный солнечный свет, в котором тепло и уютно. Но иногда на солнце как будто набегала тучка — тоска или разочарование. Я еще плохо разбирался в нюансах. Кажется, в такие моменты она хотела о чем-то спросить, но не решалась.

Так было, когда Дженни уговорила меня отдать ей то злополучное письмо, что я отобрал перед нашим примирением. Она прочла его при мне, а потом поблагодарила, мол, письмо помогло ей узнать хоть что-то о моей прошлой жизни. Я сделал вид, как будто не понял намека. К счастью, воспоминания Милы исчезли, Дженни сохранила в памяти только события, в которых сама принимала участие. А я не хотел говорить о прошлом.

Молчал, когда, ласкаясь, Дженни водила пальцем по узорам моей татуировки. Когда-то я скрывал это клеймо при помощи иллюзорной магии. Маскировка исчезла после «смерти» у инквизиторов. Тайное всегда становится явным. Дженни прекрасно знала значение узоров, каких еще слов она от меня ждала?

Промолчал и сегодня утром, проигнорировав незаданный вопрос. Но в полной мере ощутил горечь разочарования, которую испытала Дженни. Казалось бы, чего проще? Мы могли пожениться и жить вместе. Как хорошо, что она не подталкивала меня к этому решению! И как же скверно на душе…

Собрав остатки завтрака на поднос, я спустился на кухню. Лин задумчиво обозревал содержимое шкафа. С тех пор, как у нас поселились девочки, на кухне стало уютнее. Правда, готовила в основном Дженни, а Мариза обожала варить кофе, приспособив для этого глубокую сковороду с песком. Она ставила джезву в горячий песок, непременно добавляла в кофе соль и какие-то пряности, и напиток получался невероятно вкусным.

— Чего ищешь?

— Где-то у нас чай был, не помнишь?

Я покосился на кофейник, заботливо укутанный в платок, чтобы дольше не остывал.

— Не помню. Но вот тут, кажется, остался чай, только холодный.

— Давай холодный! Хочу чаю! Можно?

Я кивнул, Лин схватил с подноса чайник, припал к носику и шумно забулькал заваркой.

— Эк тебя… — посочувствовал я. — Полегчало?

— Хорошо-о-о… — протянул довольный Лин, отдышавшись. — Не успеваю позавтракать. У меня пара через… — он бросил взгляд на часы, — о ужас, уже через пятнадцать минут! А мне в противоположный сектор бежать.

Он голодными глазами посмотрел на поднос. Дженни ест мало, у меня не было аппетита — там осталось, чем подкрепиться.

— Разве только булочку по пути…

— Остановись.

Лин замер, не успев схватить булочку, и удивленно на меня посмотрел.

— Тьфу! То есть бери, конечно! Только бежать не надо, я тебя перемещу. Сядь и поешь спокойно.

Лин не стал отказываться, опустился на табурет и принялся уплетать завтрак. Я налил себе кофе и сел напротив.

— А ты не торопишься? — поинтересовался Лин с набитым ртом.

— Нет. У меня встреча с Инваром, успею. Занятия во второй половине дня.

— Полагаю, мне нужно искать нового соседа?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я недоуменно уставился на друга, пытаясь сообразить, чем ему не угодил.

— Свадьбы разве не будет? — растерялся Лин.

— Свадьбы?

— Да, Бен, свадьбы. Твоей и Джейн, — терпеливо объяснил Лин. — Или для вас сделали исключение?

— А, ты об этом… Нет, никаких исключений. Дженни сегодня переезжает. Я не собираюсь жениться.

Даже лучший друг считает, что наше с Джейн будущее предопределено. Я нахмурился и плотно сжал губы.

— Ладно, извини, не мое дело, — буркнул Лин, вгрызаясь в очередной бутерброд.

Сожаление с легким чувством вины. А мог бы и обидеться, я резко его оборвал. Роберт говорил, это дело привычки, научиться игнорировать эмоциональный фон. Но пока мне даже закрываться нельзя. Рейо побери! Я не хочу игнорировать чувства лучшего друга! Мне стало стыдно.

— А чего сам не женишься? — спросил я, допивая кофе.

— Я? — Лин искренне удивился. — На ком?

— На Маризе, — усмехнулся я.

— С ума сошел? — Лин рассмеялся. — У нас несерьезно. Так… Скажем, нам временно хорошо вместе.

— М-м-м? А она тоже так думает?

— Уверен, что да. Пора!

На столе горкой высилась грязная посуда, валялись хлебные крошки. Подумалось, что сегодня Мариза не будет ругаться, какие мы с Лином неряхи, пока Дженни тихонько делает уборку.

— Вечером помою, — сказал Лин, проследив мой взгляд.

На душе снова противно заскребло, и, возблагодарив Лойи, что время поджимает и неприятный разговор продолжать некогда, я переместил Лина к месту занятий.

— Увидимся на посвящении? — успел спросить Лин, прежде чем я исчез.

— Нет.

— Бен, что с тобой? — Лин схватил меня за руку, не давая сбежать. — Что случилось?

Он искренне переживал, и мне не хватило духу просто уйти.

— Нервничаю перед встречей, — признался я. Это тоже правда, только не вся. — Не хочу расставаться с Дженни. И жениться тоже не хочу. Предчувствие какое-то… нехорошее. Не в связи с ней, а вообще.

— Это не повод. Дженни нужна будет твоя поддержка.

— Опоздаешь, — напомнил я.

— И пусть. Друг важнее.

— Не хочу смотреть, как будет проходить посвящение. Лин, мне больше нечего сказать, правда.

Я не врал, и Лин мне поверил. Волноваться не перестал, но отступил. Временно.

— Вечером поговорим, — пообещал он, убегая на занятия.

Инвар ждал меня в своем кабинете. Терпеть не могу это место. Оружие на стенах давно не развлекает, а от вечного ожидания подвоха зубы сводит. Правда, в последнее время Инвар вроде бы перестал темнить, но привычка следить за каждым его словом осталась.

— Не нравишься ты мне, Коул.

Это вместо приветствия, небрежным жестом указывая на стул, мол, можешь садиться. Сам он устроился за столом, откинувшись на спинку кресла.

— А должен? — схамил я и досадливо поморщился. Нет повода так себя вести. — Извини.

Инвар едва заметно кивнул — извинения приняты.

— Рожа у тебя кислая, это я еще могу понять, — сказал он. — А чего не женишься-то?

И он туда же! Сговорились, что ли? Еле сдержался, аж зубы заскрипели.

— Не хочу, — ответил я, растягивая губы в улыбке.

— А если серьезно?

— По-моему, это касается только меня и Дженни.

— Коул, я понимаю, у тебя есть много причин не любить меня, — терпеливо произнес Инвар, — но будь добр, припомни, когда я вмешивался в твою личную жизнь из праздного любопытства?

Что есть, то есть. И возразить нечего. Мне собственное настроение тоже не нравится. Чем дальше — тем только хуже. Как будто на шею закинули петлю и затягивают. С чего бы Инвару понадобилось знать о моих планах на будущее? А ведь не расскажет, пока я ему не отвечу. Да и потом… не факт.

— Инвар, какой из меня сейчас муж? — сдался я. Проще открыться, все равно он своего добьется. — Куда я жену приведу? Дома у меня нет. Работа от случая к случаю. А еще я предатель, за которым охотятся. Охотятся?

— Не без того, — согласился Инвар.

— И о какой женитьбе может идти речь?

— А Дженни что думает по этому поводу?

— Не знаю. И знать не хочу! Не хочу морочить ей голову пустыми обещаниями. Пусть учится, ей это сейчас важнее.

Инвар вздохнул и потер подбородок.

— Что ж, это несколько упрощает мне задачу, — признался он. — Очень не хотелось на тебя давить и принуждать… Но раз ты сам понимаешь, что сейчас не время, я всего лишь озвучу просьбу. Пожалуйста, повремените со свадьбой, пока Дженни учится.

Как только он это произнес, мне захотелось тут же схватить Дженни в охапку и бежать регистрировать брак. Видимо, из чувства противоречия. Рейо побери! Как знал, не к добру этот разговор!

— Могу я узнать, почему? — выдавил я.

— Ей действительно нужно учиться, Коул. Это… важно. Ели ты вдруг передумаешь, дай мне знать. Пожалуйста.

Я внимательно смотрел на Инвара. Он говорил одно, а во взгляде читалось совсем другое: «У вас нет будущего. Вам никогда не быть вместе». Или мне это только казалось?

— Я не прошу тебя оставить Дженни, — мягко добавил Инвар. — Вас никто не собирается разлучать.

Да, конечно. Так я и поверил! К чему тогда вообще весь этот разговор? Хорошо, пока я действительно не собираюсь делать Дженни предложение. А там видно будет!

— Что еще? — спросил я, меняя тему разговора. Инвар вопросительно приподнял бровь, и я добавил: — Ты сказал, «это я еще могу понять». А что не можешь?

— Во внимательности тебе не откажешь, — усмехнулся Инвар. — Тебя что-то гложет. Гнетет. Давит. Называй как хочешь. Что-то еще, не ваши отношения с Дженни. Что именно?

— Откуда ты знаешь? — вырвалось у меня.

Тут же наткнулся на снисходительный взгляд. Инвар попал в точку, но, похоже, я должен знать ответ на свой вопрос. Рейо побери! Как мне надоели эти игры! Что бы я не говорил, как бы не притворялся — Инвар всегда знает, что у меня на душе. Чувствует любую ложь, распознает любую фальшь. Телепат? Нет, я бы почувствовал. Скорее… эмпат?

Конечно! И как раньше столь простая мысль не пришла в голову? Видимо, потому что на своей шкуре не ощущал, каково это, быть носителем источника. Без сомнений, драконы давно одарили Инвара частичкой своей силы, нет нужды проверять его ауру. Так вот почему я вечно перед ним как будто обнаженный. Он «читает» меня, и делает это виртуозно.

— Не знаю. — И снова пришлось признаваться. Какой смысл юлить, когда тебя видят насквозь? — Предчувствие. Как будто вот-вот случится что-то важное. И неприятное.

Инвар вдруг перестал сверлить меня взглядом, встал и подошел к окну. Определенно, он что-то знает. Неужели Мила нашлась? Тогда почему он играет в молчанку?

Пощипав кактус, цветущий на подоконнике, Инвар вдруг спросил:

— Зачем ты ищешь приемного сына Дженни?

Так вот в чем дело! Мысленно застонав, я закатил глаза. Накатило раздражение: Инвар отслеживает каждый мой шаг? Я действовал аккуратно, соблюдая меры предосторожности. А он все равно в курсе!

— Дженни привязалась к этому ребенку, как к родному, что совсем неудивительно, правда?

Инвар кивнул, соглашаясь.

— Я всего лишь хотел узнать, как малыш. Здоров ли, не нуждается ли его семья в помощи. И обнаружил, что они исчезли.

— Переехали, чтобы их не беспокоили, — предположил Инвар. — После того скандала, что закатила Дженни — неудивительно.

— Я тоже так думал. Но все же решил выяснить — куда.

— Выяснил?

В голосе Инвара мне послышалась усталая обреченность. И зачем спрашивает, если и так все знает?

— Выяснил, что ребенка с ними нет.

— Дженни знает?

— Нет, конечно!

— Вот это правильно… — Инвар взял второй стул и уселся напротив меня. — Пусть и дальше не знает, хорошо?

— Инвар, где он?!

Мне вдруг почудилось, что случилось непоправимое. Неужели малыш, ради которого Дженни прошла через такие испытания, умер?

— И не надо так на меня смотреть, Коул! Хочешь искать — ищи. Мешать не стану. Но и помогать не буду. Единственная просьба…

— Дженни не должна знать, — перебил я его. — Само собой, я не хочу, чтобы она страдала. Мне помогает Лин, он тоже ничего ей не скажет.

— Вот и отлично. Я нашел твою сестру, Коул.

У меня перехватило дыхание, да так, что после судорожного вздоха я закашлялся, поперхнувшись. Сердце билось где-то под кадыком. Перед глазами заплясали протуберанцы.

— Держи себя в руках, пожалуйста, — попросил Инвар.

Он прав, я слишком бурно реагирую на новость. Не такая уж она неожиданная. Я уже успел свыкнуться с мыслью, что Мила жива. Но предчувствие беды достигло апогея — уверен, сейчас прозвучит что-то нехорошее. Заставил себя выровнять дыхание и вопросительно посмотрел на Инвара. Тот наблюдал, покусывая нижнюю губу, словно размышлял, стоит ли говорить со мной дальше.

— Где она?

— Нет, Коул, я не скажу тебе, где она. Не теперь.

Первым порывом было вскочить и вцепиться Инвару в горло. Он обещал найти сестру, а теперь скрывает от меня ее местонахождение! Сдержался. Перетерпел, передышал. Напомнил себе — Инвара мне не переиграть, поэтому лучше сначала выслушать все, что он захочет рассказать, а потом уже принимать решения.

— Почему?

— А что ты будешь делать дальше? — вопросом на вопрос ответил Инвар.

— Пойду к ней.

— Вот! — Инвар поднял вверх указательный палец. — А нельзя. И уж прости, Коул, но я не уверен, что ты послушаешься даже после категорического запрета. Лучше тебе пока не знать, где Мила.

— Инвар, это жестоко… — выдавил я. — Ты же обещал.

— Я обещал ее найти, — возразил Инвар, — но не обещал, что она тут же припадет к твоей груди. Но на этот раз я не буду темнить, — он жестом остановил меня, готового спорить, возражать и дерзить. — Я объясню тебе причину. И если после этого ты будешь настаивать на встрече с сестрой — расскажу, где она.

О да! Я готов выслушать его объяснения. Инвар сам сказал, что больше никогда не будет использовать меня вслепую. Неужели это действительно так?

— Хочешь ты этого или нет, Коул, но ты значимая фигура в политической игре, которая ведется у тебя на родине. Не я это придумал. И не мне тебе объяснять, что влияние инквизиции пагубно сказывается на развитии страны. Переворот готовится давно и тщательно, учитывая предыдущие неудачные попытки. Ты был частью плана. Заметь, снова — не моего.

Кажется, я догадался, на кого намекает Инвар. Я понимал, что без мощной поддержки изнутри он не смог бы так свободно действовать в Мурильмии.

— Отец? — спросил я внезапно севшим голосом.

Инвар ответил не сразу. Он словно ощупывал меня изучающим взглядом. Прикидывает, можно ли мне доверять?

— Как догадался? И когда? — наконец произнес он тоном, от которого у меня по коже побежали мурашки.

Зачем он нагнетает? И так паршиво. А как чудесно начался этот день! Я представил себе Дженни — ласковую, нежную, светлую девочку, сладко дремлющую в моих объятиях. Она доверяет мне, а я свяжу ее обещаниями и притащу в свою жизнь, полную дерьма, предательства и манипулирования? Нет, никогда. Значит, придется выбрать? Между долгом и любовью.

Во рту пересохло. Я поискал взглядом графин с водой. Инвар встал, вернулся к столу, выудил из его недр бутылку с прозрачной жидкостью, плеснул немного в стакан и протянул мне. Всего лишь глоток? Воды жалко? Я фыркнул, проглотил жидкость… и чуть не задохнулся. Спирт там был, что ли?! На глазах выступили слезы, а Инвар уже невозмутимо протягивал мне другой стакан, на этот раз с водой.

— Не в моих правилах, — сказал он, пока я пил. — Но что-то ты мне совсем не нравишься. Глоток не повредит, отпустит маленько. Однако злоупотреблять не советую. Полегчало? Тогда все же ответь на вопрос.

Не полегчало, но дышать стало свободнее. И даже петля, сжимающая горло, вроде бы исчезла. Или я просто перестал ее ощущать.

— А кто еще, собственно? Если поразмыслить, то именно отец формировал мое мировоззрение. Лийон Терри, который рассказывал мне истории о других странах и драконах. Отношение к женщинам. Жажда справедливости и равных отношений для всех. Искушение силой. Ему было нужно, чтобы я стал инквизитором?

Инвар кивнул.

— А Мила? Это тоже его план?

— Не знаю. Пока не знаю. Но… не думаю. Я знаком с твоим отцом, он бы не смог.

— Сейчас ты скажешь, что отец меня по-своему любит и всегда желал мне только добра? — усмехнулся я.

— Думаю, так и есть. Родители любят своих детей, и твой отец — не исключение. Коул, а чем ты недоволен? Ты стал таким, какой ты есть, благодаря своему отцу. Да, пока ты был мал, он не мог тебе открыться. А потом ты сбежал. Может, ты зря его осуждаешь?

— Никому не понравится, когда им манипулируют, — резко ответил я. — И паршиво, когда за тебя уже все решили.

— Это не так, — возразил Инвар. — Да, твой отец — один из руководителей организации, готовящей переворот. К слову, ваш правитель с ними заодно. Они выступают исключительно против ордена инквизиции. Да, им нужен был свой человек среди них. Ты подходил идеально. Ты стал бы Высшим. Но, Коул, ты сам решал, что тебе делать. После смерти Милы, как мы теперь знаем, мнимой, ты сам сбежал из страны. Твой отец лишь попросил найти тебя и помочь. В горный ты поступил тоже сам, ты знаешь местные порядки, я не смог бы протащить тебя сюда исключительно по знакомству. И сейчас, никто не собирается на тебя давить. Да, твоя помощь будет кстати. Но я пообещал, ты решишь сам.

Инвар не отчитывал меня, наоборот, его тон был скорее мягким, а голос звучал устало. Он не играл — разговаривал со мной на равных, без попытки пристыдить, без желания поучать. И все же стало стыдно.

— Собственно, весь этот разговор я затеял ради одного… Мила… — он замолчал, словно подбирая слова, затем продолжил: — Мила может стать оружием против тебя. Я ее нашел, но пока непонятно, на чьей она стороне. Скорее всего, не на вашей. Я прошу тебя повременить, не искать пока с ней встречи. За прошедшие годы она могла сильно измениться, а зная твою любовь к сестре… лучшего средства шантажа просто не найти. Коул, я…

— Не надо, Инвар, — перебил я его. — Я понял. Ты прав, мне лучше не знать пока, где Мила. Но ты можешь держать меня в курсе?

— Конечно.

— Я бы хотел поговорить с отцом. Видимо, в Мурильмию мне пока заказано возвращаться, но он иногда бывает в соседних странах. Ты не мог бы…

— Я постараюсь.

— Спасибо. Могу идти?

— Можешь.

Попрощавшись, я быстро ушел. Очень хотелось остаться одному. А еще лучше — забыть этот разговор навсегда.