Глава 5

Солнце уже стремилось к горизонту, а он только входил в Аптекарийский проулок. День сегодня выдался тяжелый, и Леонтию довелось побывать чуть ли не в дюжине злачных мест, не считая университета. Хорошо, что его усилия оказались не напрасны — кое-что ему все же удалось разведать.

Тем временем ветер сменил направление, донося с центральной площади приглушенный запах горелого мяса. Этот аромат, вкупе с окружающей обстановкой, пробудил полузабытые воспоминания, которые лучше было бы и не будить.

А случилась эта трагедия лет восемь назад, когда Леон был лишь безусым мальчишкой Леней, двенадцати лет от роду. И в момент перевернула направление его жизни с ног на голову, заставив его двигаться не туда, куда он ожидал.

Леонтий на мгновение сжал коробочку из закопченного каменного дерева, висевшую на цепочке, спускавшейся до середины груди.

Однажды, в канун Благодарения ангелов, отец с семьей отправлялся на пир к местному феодалу — Джейсому Краберницкому, с коим отец был в дружных отношениях после помощи в одном щекотливом дельце с церковью. А к чему помнить, что это был именно день Благодарения? Дело в том, что именно в этот день они были расстреляны на пути домой некой шайкой. Кучер получил два ранения в ногу, и одно в руку — но все равно ему удалось оторваться. Или его отпустили… Леонтий чуть замедлил шаг. Эти факты он знал с самого детства… Но одна мысль пришла ему в голову совсем недавно. И обдумывая её в очередной раз, он еще больше убеждался в том, что это не просто пустая выдумка его мозга, страдающего от недосыпания.

Учитывая, что метили в основном по карете. К тому моменту, когда загнанные, израненые кони остановились у ворот, кожанные стенки кареты можно было использовать вместо рыбачьей сети.

Тем не менее, когда прибыл доктор, сестра была еще жива. Отец с матерью защитили ее своими телами, но несколько стрел прошли навылет. Как раз тогда дядя начал прижигать ей раны калёным железом, оставляя висящий в воздухе аромат палёного мяса.

Но через два дня, под утро, умерла и она.

Леонтий посмотрел на небо, затянутое серой дымкой, и ускорил шаг. Когда шел дождь, улицы в этом городе развозило до такой степени, что нога завязала глубже, чем в свинарнике.

Пройдя пару домов, он повернул налево, увидев дом с желтой крышей. Если он правильно понял указания, то именно этот дом ему был нужен.

Вопреки ожиданиям, здешние ставни не были распахнуты настежь, а наоборот, крепко заперты. С некоторой заминкой Леон постучал, опасаясь, что перед его взглядом предстанет таинственная комната, полная различных алхимических принадлежностей, чучел диковинных животных, а также колдовских кругов.

На его стук откликнулся сухой голос: "Входите, не заперто". Леон открыл дверь.

Внутри царила приятная атмосфера. Вдоль стен, куда только падал взгляд, находились разнообразные емкости, стоявшие ровными рядами на полках, как бороны свежевспаханного поля. Среди них были и небольшие флакончики на верхних полках, переливавшиеся в полумраке разнообразными оттенками темно-зеленого, и большие фарфоровые вазы с разнообразными фрагментами, выстроившиеся шеренгами на нижних полках, и долбленые деревянные и каменные коробочки, находившиеся чуть повыше...

— Так чем я могу вам помочь? — спросил старичок низкого росту, стоявший за стойкой. Он, похоже, уже совсем ссохся от старости, а значит был весьма почтенного возраста: лет пятидесяти, а то, возможно, и старше.

Но глаза его, несмотря на это, смотрели спокойно и проницательно. И — на мгновение показалось Леону — чуть насмешливо. Или… игриво? Как бы там ни было, эти искры промелькнули на слишком короткий срок, чтобы утверждать, что они вообще там были.

— Так что вы хотели, молодой человек? — переспросил старичок, не опуская поблекших, но не утративших внутреннего огня глаз.

— Ах да… Простите меня, я за… за...

Леон чуть не поддался панике, поняв, что он забыл не только слова что хотел сказать, но и цель своего визита.

На мгновение он прикусил большой палец.

"Тьфу" — с улыбкой он стукнул себя по лбу. Я пришел за лекарством от клопов. Чтоб хоть как-то от них избавиться, желательно навсегда. Мне сказали, что вы опытный человек, и без врачей знающий, что и как делать.

Аптекарий задумчиво почесал нос и хитро улыбнулся.

— Пожалуй, я могу помочь вам с этим, юноша. А заодно могу подобрать вам и хорошую микстурку от забывчивости...

— Нет-нет, спасибо, я просто задумался...

— В таком случае следуйте за мной.

С этими словами он снял свечу со стены и отправился в соседнюю комнату. Леону оставалось либо оставаться в темной комнате, либо идти за ним.

Старичок поставил свечу на пол, достал откуда-то кристалл, и, прищурив правый глаз, стал через него разглядывать большие фарфоровые вазы, стоявшие на полу. Наконец, закончив рассматривать пятую, он хмыкнул и достал из ящика стола стеклянную чашу с тонкими стенками, больше похожую по форме на кружку без ручки. И, не медля, водрузил её на диковинной формы весы, стоявшие в углу стола. Покрутив и пощелкав что-то, он еще раз хмыкнул и ссыпал содержимое в обыкновенный мешочек. После чего похватил свечу и отправился к выходу в первую комнату. Леон, вздохнув, снова проследовал за ним.

— Вот — шлепнул мешочек на стол апотекарий. — С вас два сребренника. Как придете домой, вотрите во все щели и нехоженные места.

— А-а… А с чего такие цены? — поинтересовался Леонтий, открыв рот.

— Эх, да все просто. Вы мне напомнили меня в молодости, юноша. Вот я и делаю вам скидку — э то же порошок тимирской ромашки, растущей только в горах — улыбнулся апотекарий, хитро блеснув глазами.

— Понятно… — Леонтий поднял челюсть, со вздохом отсчитал две монеты, и направился к выходу.

— Да, и не забудьте закрыть на ночь чем-нибудь рот и глаза — бросил старичок ему напутственно.

Быстрым шагом Леон шел по улице. Надо было побыстрее заглянуть в "Козу и черепаху", там часто бывал один из его знакомых.

Внезапно он протяжно чертыхнулся.

— Да крестных же святых! — выругался Леон, запнувшись об булыжник. Только взглянув под ноги, он заметил, что до сих пор сжимает в руках мешочек со средством. Сплюнув на землю, засунул его за пазуху. И, поправив воротник, отправился дальше.

"Коза и черепаха" был вторым по популярности трактиром среди школярской братии, в силу своего удобного расположения — между университетом и собором Св. Иосифа, частенько сдававшего помещения для проведения лекций. И Руперто Кальдароне предпочитал именно этот трактир "Истоку Знаний". Как он говорил, в "Истоке" сидр разбавляют собачьей мочей, а ему больше по вкусу ослиная.

Действительно ли он достиг таких высот в практике звероведения, Леонтий не знал. Но неоспоримым фактом было то, что в "Исток Знаний" Руперто нельзя было заманить даже обещанием дармовой выпивки, до которой он был великий охотник.

— Хей-хо, будь здоров, старина — Леонтий с порога поприветствовал своего знакомого, сидевшего вразвалочку за своим любимым столиком у окна, отставив к стенке, которую подпирал рыжеволосой головой, скьявону. Этот столик был известен тем, что он был одним из немногих, которые не шатались, даже когда на них поставить что-то посущественнее пустой кружки.

— И ты здрав будь! Эй, хозяйка, тащи сюда еще кружку — загорланил Руперто, вскинув вверх кружку в приветственном жесте.

— Ну что, как там твое ничего? На тебе еще не поставил крест падрэ Мовинус? — спросил Леонтий, после того как они чокнулись кружками.

— Не, не боись — я еще не слышал, чтобы за пьянство взяли в попы.

— А если верить горожанам Илитазеля, то для ихних попов нет критерия главнее, так что не зарекайся. — шутливо произнес Леонтий.

Пропустив еще по парочке кружек, разговор пошел заметно быстрее.

—… все-таки банщицы из Вышнего города невесть как хороши — глотнув пива, Руперто сощурил глаз в мечтательной улыбке.

— Да, это верно говоришь. Но как по мне, так Веена (жена лорда) в этом свете более выдается.

— Не, приятель — Руперто встал, чтобы пододвинуться к нему поближе, и продолжил шепотом:

— Не советовал бы я тебе подкатывать свои мячики к Веенне. Хоть у нее, конечно, знойная варварская кровь — но ты можешь легко остаться не только без них, но и без головы.

— А что с ней не так? — захмелевшим тоном продолжил Леон.

— С ней-то все так. Даже чересчур так. Сейчас за ней ухлестывает один гражданин. А барону эти трахатели его родимой как кость поперек горла. И при любом возможном случае он будет рад повесить их за яйца на крюк посреди центральной площади, на самом видном месте. Хотя по мне ему стоит всего разок высечь жену, вот и все. И не спрашивай, откуда я это знаю.

— Хорошо, не буду. А как насчет Лидии-Рилк-Долход? (жена купца).

— Тоже та еще дура. Хотя в этих делах оно не шибко важно, но с ней это прямо-таки особо видно.

— Да ладно? И как же она выскочила замуж тогда во второй раз?

— А-а, ты же тут недавно. Смотри, какая там была ситуация. В начале на ней женился заморский купчик, которого звали Брато. Имечко, конечно, перекликается с крысами — но на них он чем-то и был похож. И будучи на ней женат, он поднакопил деньжонок — не настолько много, чтобы стать именитым купцом, но для того, чтобы звать это состоянием, вполне хватало. И через пять годков после свадьбы он скоротечно откинулся от заворота кишок, храни Господь его душу.

— Ну а потом?

— Ну а потом, не успел труп её мужа как следует остыть, положил на неё глаз один из местных проходимцев, потому как родных у покойного не было, детишек он нажить не успел, и стало быть всё его состояние отходило вдове. Так что охмурил он её сладкими речами, и не успело пройти и полгода, как они уже сыграли свадебку. Новоиспеченный купец почти в открытую вёл себя как законный супруг. А при случае показал, что и он кой-чего стоит в капитале и в его вложениях.

Тут он глотнул пива и вгрызся в говядину. Леонтий терпеливо молчал.

— А бордели я тебе всё-таки не советовал бы посещать. — продолжил он, утерев бородку рукой. Из всех, что в нашем городишке, представительно выглядит лишь "Чёрная Роза". Но и дерут там так, что ты и не знаешь, кто там кого больше поимел — ты, или тебя.

— А что насчёт жены бургомистра? — осторожно спросил Леон, сосредоточившись на вылавливании из деревянной тарелки куска курицы.

— А, та еще твердыня. Насчет неё я ничего не слышал — ответил Руперто, сосредоточенно прикидывая количество оставшегося в кружке пива. И добавил, подняв глаза на Леона. — Разумеется, в интересующем мужика смысле.

— Эй, хозяйка! Пива мне еще налей! — с этими словами он осушил кружку, и повернулся к Леону.

— Так о чём это я? Ах да, не советую ходить в остальные бордели. Туда все, кому не сидится, суются… — Леонтий ухмыльнулся, оценив игру слов. — И в итоге ты можешь вынести оттуда кой-чего на своём конце. Так что я от всей души советую тебе банщиц. Банщицы — это тема. И они ж каждый день моются, а порой и не раз. Потому-то к ним мало какая зараза липнет. А в наш развращенный век и не знаешь, что скрывается под маской целомудрия, иной раз смотришь на одну, и думаешь, глядя на невинное личико: "Вот это ангел во плоти! Воплощение благочестивости, целомудрия, и кротости, явившееся пред мои греховные очи."

Потом Руперто прокашлялся и поправился: "Точнее, думал бы, если бы не знал наверняка, что счёт побывавших у нее в кровати в десятках ну никак не измерить. А если добавить побывавших у неё, но не в кровати — то там, возможно, и сотен не хватит."

— Это ты о ком — Леонтий понизил голос. — Уж ли не о графине ли де Барлэ?

— А, о ком я только сейчас не говорю. Хоть и она не исключение, точно. Но вообще я скажу тебе, мой друг — высоковато ты метишь. Осторожней там, коль сорвешься вдруг и ушибешь себе лоб — то благодари Фортуну, если отделаешься только этим.

— Не пойми меня превратно, дружище — я действительно признателен, что ты обо мне заботишься. Но в наше неспокойное время много чего может случиться, так что может и стоит рискнуть, пока мы еще живы? — Леон допил вино, поправил шляпу двумя пальцами, чуть наклонив голову, и исчез, оставив на столе квартет медяков.

Руперто задумчиво посмотрел ему вслед, задумчиво почесывая бороду. Девица с формами, бухнувшая на стол две кружки пива, услышала как он бормочет: "А может ты и прав, дружище… А может ты и прав."