Фен

Глава 1. Африканский пейзаж.

"Тремор", вспомнил Макс, да, точно — тремор. Это нервное дрожание пальцев называется тремором. Что бы унять тремор, его Шеф выстукивал по столу какую то мелодию, очень знакомую, но Макс себя не считал знатоком мира музыки и лишь продолжал считать по привычке, сколько раз пальцы коснутся стола.

— Макс, — голос Шефа выдернул Макса из цифрового анабиоза, — как они туда могли попасть? Я не нахожу других вариантов — только через твой отдел.

— По инструкции все, что проходит через администрацию, подвергается двойному контролю. Одну крысу я еще допускаю в отделе, но исключено, что одиночка мог сделать пропуск в зону разработки. Нужны сообщники, несколько сообщников. а это уже не моя проблема, как их пропустила Служба Безопасности.

— Служба Безопасности занимается проблемой. — Шеф продолжал настукивать свой незатейливый мотив. — Но меня они уверяли, что по их части все чисто, это не работа крысы — это программная дыра и поэтому вопрос к тебе, Макс, ищи дыру, срочно ищи.

— Мы ищем, — Макс посмотрел в глаза Шефа. Мурашки по коже заметались и кинулись в низ, к ногам. Вот оно, знаменитое " Сердце в пятки уходит", Когда страшно. Очень страшно от мысли, что причиной сбоя Системы может быть его админский отдел, который совсем недавно он возглавил.

Шеф перевел взгляд на монитор, висевший на стене над кулером, огромная бутыль которого иногда на мгновение показывала всплывающие воздушные пузырьки и Макс опять машинально стал их считать. "Чертова привычка. Нужно выпить успокоительного".

Монитор показывал остановленный момент. Четыре персонажа с обычными кухонными половниками, огромными, из поварского набора орков. Один из троих был орк и половник в его руках выглядел вполне естественно. Естественно, если бы не одно но — эти четверо не варили щи на привале и не работали кухонной обслугой. Монитор показывал, что они находились в той части Системы, где не было ни единого предмета, только земля цвета песка. Там только предстояло выстроить мир, очередную Зону Цифры, проекта, главным администратором которого работал Макс. В этой Зоне не должно было быть никого и ничего, по ней еще не утвердили даже проект. Рядом с орком размахивали поварешками два человека, одного Макс узнал — недавно проходило совещание по проекту нового члена Цифры — планеты Пенаты и это был единственный участник проекта — пенатянин. Четвертым был коротышка пикт. И эти четверо ожесточенно отбивались от закованной в латы толпы, грозно размахивающей топорами и молотами тоже довольно странных размеров. Но с этими все понятно — гномы страдали манией оружия и считали вершиной профессионализма не умение воевать, а размер оружия. Чем больше, тем круче. Еще мгновение и бородатая толпа сметет обороняющихся. Останется несколько предметов из рюкзаков, которые Система оставляет победителям боя как приз. Этот лут исчезнет, не достанется гномам — Макс просматривал эпизод несколько раз. Но гномов, видимо интересовало совсем другое — раздробить обороняющихся на мелкие кусочки, превратить их в пыль и разметать ее по бескрайним просторам Зоны.

— Чем же они так им насолили? — голос Шефа звучал в пустом кабинете, словно из преисподней, глухо и совершенно без интонации. — Я так понимаю, что наши неигровые состряпали пространственную ловушку, загнали туда орка с его командой и стремятся их выкинуть из Цифры?

— Да, вполне вероятно. — Макс кивнул, соглашаясь.

— Ну вот и разберись, что там такое произошло. И дыру, Макс, закрой дыру как можно быстрее. Доклад мне каждый час.

— Хорошо, Шеф. Разберусь.

Шеф стукнул еще несколько раз пальцами по столу, поднялся и пошел к выходу медленной старческой походкой. Как только за ним бесшумно закрылась дверь, Макс вызвал селектор связи с секретарем:

— Начальника Черных ко мне, быстро. И пригласи дежурного из программного.

Он дернул пульт управления монитором. Картинка вздрогнула и в кабинет ворвались звуки сражения: лязг металла, крики команд и трели активированных заклинаний. Обороняющиеся наполняли свое странное кухонное оружие рунными шарами и метали их в гномов, выбивая из их рядов сразу нескольких бородачей и разбрасывая находящихся рядом. Но упавшие поднимались и продолжали свою атаку. Сзади напирали другие, не ожидая, когда убитые отправятся на респаунт, перепрыгивали через них и устремлялись дальше, к этой троице. Еще несколько шагов и бой будет окончен. Макс выключил видео и откинулся в кресле. Сегодня он очень устал, но отдохнуть, видимо, сегодня ему не удастся.

Два месяца назад. Африка. Южная Сахара. Алекс.

Джип подпрыгивал на кочках, инструмент неистово бился в ремонтном ящике, стараясь вырваться наружу, но я давал на педаль газа, жалея, что она уперлась в пол и дальше ей ходав нет. Мне бы добраться до селения в светлое время, иначе я потеряю дорогу, которой в общем то и не было. Чуть заметный глиняный оттенок, теряющийся в нескольких метрах впереди машины. А вокруг-море песка. И ни одного ориентира, ни одного кустика или клочка травы. Ну это же Африка, центральная высохшая ее часть, превращенная палящим солнцем в пустыню. Жарко, душно, кондюк машины шипит свою никчемную в этом палеве песню, а я вспоминаю всех известных мне богов, сочиняя на ходу им молитвы. Короче, матерюсь. Нужно успеть до темноты. Иначе всю ночь спать в машине, просыпаясь от любого писка в ночи — зверье тут не шуточное, на зуб готово все попробовать.

Я — шофер в экспедиции. От этой мысли я рассмеялся — занесла же судьба к черту в гости. Но я сам напросился, когда моя только что обретенная подружка вдруг заявила, что она отправляется в Африку с экспедицией. И это на третий день моего отпуска, на второй день моего знакомства, и на первый день обретения мечты жить с этой красавицей всю жизнь вместе и счастливо. Ну невезуха то. Две недели мне придется жить мечтами. И новую пассию не завести — очень задела мою душу Аленка. С первого взгляда. Амур не промахнулся, гаденыш...

За 8 дней до этого… Сочи. Россия. Алекс.

Я не видел трапа, знал, что он должен быть под ногами, но то, что было ниже моей головы, я не видел. Спасибо соседу Гуне, у которого на полет была припасена в трехлитровом термосе какая то термоядерная смесь, которую он называл "тещина гадость", крепостью никак не меньше шестидесяти градусов. Мы всю ее не уговорили. Так, чуточку, по литру, не более. Но этого хватило, что бы Гуня не встал с кресла, а мне — потерять из виду горизонт. Отпуск начинается как всегда, с потерь. Попытавшись нащупать ногой первую ступеньку трапа, я наступил на чью то ногу.

— Мужчина, проснитесь, с закрытыми глазами вы можете всех передавить.

Это был голос Ангела, мурашки по коже. Я открыл глаза и увидел горизонт. А над ним — василькового цвета огромные глаза, пронизывающие насквозь меня и мое сознание. Интересно, я, когда отрезвею, так же воспринимать буду эту красоту?

— Простите, девушка. Я лишь хотел проверить, постелили ковер на трапе или нет.

— А что, должны были?

— Конечно, ведь принцессам красную дорожку стелят, а вы прекрасна аки королева… Как зовут эту красоту? Я — Алекс.

— Алена. Но я, увы — не принцесса. И потому мне дорожку не расстелят. Вы собираетесь спускаться? Задерживаете всех.

Алекс попробовал спускаться по трапу. "Черт, как же качает. Чертов самогон., — пронеслось в моей голове "

— О, да вам не дорожка нужна, а широкая дорога… Или две. Чтоб не промахнулся. Помочь?

— Гусары в помощи не нуждаются.

Я уверенно сделал шаг. И на меня с бешенеой скоростью помчалась аэродромная бетонка.

Африка. Сахара. Алекс.

Солнце уже начало прятаться в свой загоризонтный дом и дорога перестала проявляться среди нескончаемого песка. Стоп. Ехать без дороги — это потеря. Себя, машины и времени. Нужно возвращаться и искать дорогу. Я вылез из машины и пошел назад, стараясь разглядеть след своей машины на вековой глине, припорошенной песком. Через несколько шагов дорога исчезла под песком. Значит и назад ехать нельзя. Однако. Ох как же не хотелось ночевать одному среди моря песка. Но иного выхода не вижу. Хорошо, что грузовик забит водой и какой-никакой, но-едой, с голодухи не сдохну.

10 часов назад.Селение Ау-Тонга. Сахара. Африка. Алекс.

— И что прикажете, когда наконец то нам выпала возможность достичь цели экспедиции, возвращаться из-за того, что нам нечего жрать? — Профессор и руководитель экспедиции негодовал.

— Мы потратили впустую все время, разыскивая проклятых Ханза, нас все уверяли, что это племя давно исчезло, растворилось среди другого населения, а тут на тебе — вот она, представитель племени, хоть и брошенка, но готова нам показать поселок и людей Ханза, прячущихся от цивилизации. Но вдруг оказывается, что вся еда роздана всем желающим, вода обменяна на безделушки и нам не светит облобызать Ханза.

— Шеф, но вы же сами просили раздать все этим африканцам и вечером мы должны были быть уже в самолете и лететь домой — Очкастый генетик Остап развел в стороны руки. — Пошлем гонца в город за продуктами, что нам остается?

— Так, Алекс, давайка седлай своего осла и дуй в город, закупишь воды и припасов и к вечеру что б вернулся — Профессор протянул мне карточку банка. — Еды из расчета на неделю на всех, остальное — вода. И конфет возьми, ящика два.

— И кофе со сливками.

— Мороженого, не меньше ящика, пожалуйста.

— И фруктов побольше. — Со всех сторон раздавались просьбы купить любимые плюшки, без которых жизнь в этом убогом месте представляется адовой.

Через полчаса я гнал машину в ближайшую цивилизацию. Ну для себя любимого я закуплю пару бутылок виски. Нет, бутылок пять… А черт, очкарик же тоже на хвоста упадет. Значит, — ящик. А лучше — два, не обеднеют, скажу — сверху накинули. За опт воды.

8 дней назад. Сочи. Россия. Алекс.

Резкий запах нашатыря привел меня в чувство.

— Что же вы так, неосторожно по трапу, а еще моряк служивый — недовольно бурчала пожилая женщина в зеленом балдахоне с надписью "Медицина". — Вы уж извините, пришлось по карманам пошарить — без полиса у нас нельзя, без полиса в больницу отвозят помощь оказывать. Но ваша жена разрешила.

— Какая жена?

— Четырнадцатая. — Медсестра рассмеялась. — У вас их много?

— Вообще бог миловал.

— А это кто тогда? — Она кивнула в сторону и я проследил за ее взглядом. За стекляной дверью сияла любопытством мордашка Аленки.

— Невеста.

— Совет да Любовь — медсестра улыбнулась. — Крикливая она больно. Такой шум подняла, когда вы с трапа упали. Нашу смену всю разом дернули вас в сознание приводить. Встать сможете? У нас и другие дела имеются, пора вам отсюда. Карту в приеме оформите.

Я с трудом встал и поплелся на выход. В коридоре ожидала Аленка.

— Привет, принцесса. Спасибо за помощь. С меня — ужин. Если не возражаете. Аленка пожала плечами:

— Да я не против, только занята работой. Завтра с экспедицией в Африку улетаю. А сегодня еще много дел готовить отлет. Так что увы, не судьба.

Мы шли с потоком спешащих людей, куда то собирающихся улететь или только что прилетевших и стремящихся поскорей добраться до уюта летнего сочинского отдыха. Спешить с ними не хотелось. Хотелось засесть в ближайшей прохладной кафешке с этой красивой девушкой и слушать летние трели попсы, потягивая через трубочку лимонад. Или колу. С виски, конечно.

Африка.Сахара, черт ее подери. Алекс.

Дорога ограничивалась несколькими метрами впереди машины и столько же сзади. Кругом — ни кустика. Из всей картины — только солнце, стемящееся засунуть свой огромный раскаленный шар за горизонт. И песок. Очень много песка. Песок везде. Я сел в тени машины, стараясь придумать продолжение своим действиям. Нужно освободить место в кабине для ночевки. Найти что то тяжелое типа трубы для крайних случаев атаки неожиданных гостей. Переночуем как нить. Прорвемся.

7 дней назад. Сочи. Россия. Алекс.

С утра я покинул гостинницу и отправился на поиски местных достопримечательностей, положенных по правилам отпуска, но ноги упрямо плели кружева в строну Аленкиной резиденции. Вчера мы расстались слишком быстро — ее увезли экспедиционные товарищи, она лишь помахала рукой на прощание :

— Завтра в двенадцать вылет. Отсюда. Прийдешь помахать ручкой?

— Обязательно. А где вы кучкуетесь до отлета?

— У шефа, нашего руководителя научного, тут коттедж. Она назвала адрес. — Почти у моря. Еще покупаться успею. Может быть.

Я прогуливался по плывшему от жары городу, стараясь придумать для себя занятие, но ничего путного в голову не лезло, кроме фантазий на тему романтических свиданий, поэтому через два часа ноги сами привели меня по указанному адресу и я рассматривал место предположительного пребывания Аленки. Неплохо устроился начальник. Трехэтажный особнячек с дорожкой на пляж и лужайкой перед домом, по которому лениво прохаживался огромный псина. Волков бояться — в лес не ходить. Я решительно пнул калитку и направился к дому. Пес нехотя повернул свою морду в мою сторону, облизнулся и потеряв интерес, поплелся в тень поникшиго от жары куста роз. Если собак не бояться, то они тебя за своего принимают. Дверь дома внезапно открылась и из нее вывалился тощий чел в огромных очках.

— О, уже приехал? Быстро же ты добрался. Паспорт давай, дипмиссия ждет, визу оформить.

— Эээ. Аааа. — я гонял мысли из угла в угол. За кого он меня принял?

— Да, быстро добрался. Спасибо Аленке, навела, что та Алиса. А где она, спасибо сказать?

— На пляж укатила. Искупаться перед Сахарой — там морей нет.

— Ну так я бегом на пляж и через минуту тут. Ждите. ,

Очкарик еще не успел что то возразить, как я припустил по дорожке в сторону моря.

Аленка бежала по дорожке, отгоняя полотенцем назойливых мух. Мокрые волосы облепили ее лицо, орошая капельками моря легкую почти прозрачную накидку, сквозь которую проглядывал желтый купальник. Я явно в нее влеблен. Попадалово.

— Привет, принцесса!

— Ты откуда здесь? Я думала ты в аэропорт приедешь, если приедешь...

— Да вот, мимо проезжал, заглянул на огонек. А тут ты опять, — я улыбнулся. Слушай, а чего от меня очкарик хотел? Паспорт просил… Может, мы ЗАГС перед отлетом, а?

— Ну ты быстрый какой… В ЗАГС, ага, разогнался. Остап водителя ждал — наш вчера поймал белую горячку, шеф заменить решил.

— А я подойду по параметрам вам в кампанию?

— Тебе делать нечего, ты где работаешь?

— Вообще то служу, в отпуске.

— Хе, отпускных приключений захотел? Там вообще то не cахар, там — Сахара, жарко и мерзко. И проглодиты вокруг. Мы одно племя будем искать, оно лет тридцать как исчезло из поля зрения. Может, уже вымерли все. Ну, поговори с шефом, если он тебя возьмет, то ужас отпуска тебе гарантирован.Ты водить то хоть можешь?

— Профессионал, всю жизнь только и вожу. От мотоцикла до крейсера.

— Ага, крейсер — оно то самое, в пустыне крейсеров много. Двугорбых. — Аленка рассмеялась. — Пойдем администратора пытать, это тот очкарик. Остап.

До вылета оставались несколько часов и решение принималось быстро. И вот я в Сахаре. В этом чертовом крае песка и солнца.

Сахара. Африка. Алекс.

Кстати, солнце. Оно уже должно было затащить свою тушу за горизонт, закаты тут быстрые, но оно застыло, раздумывая, прятаться или нет от моей гнусной ситуации. Я глянул на часы — да, час прошел, а солнце стоит на месте. Что то не так. Моя пятая точка нервно трепыхалась и беспокойство тяжелой волной начало захватывать меня целиком. Я вылез из машины, залез в кузов, вскрыл упаковку с водой и откупорил бутылку воды, окинув взглядом нагромождение ящиков. Есть не хотелось, видимо предчуствие нехорошего отбило аппетит. Вылез обратно, оглядывая бесконечные горизонты песка. Ехать надо. Но куда? Дороги не было. Я в очередной раз прошелся по направлению дороги, дошел до песка и попинал песок, укрывший путь. Мда уж. Застрял один в пустыне. Ждать спасения? Прилетит вдруг вошебник в голубом вертолете… Ну, делать то все равно нечего — дороги нет. А по песку далеко не уехать. По нему разве что насекомым бегать, как вот тому скарабею, рыскающему между колес. Я запустил пустой бутылкой в скарабея. Бутылка, не долетев до скарабея, взмыла вверх и, ударившись о кузов машины, улетела в сторону. А может и не скарабей, может — скорпион, я как то не очень разбираюсь в насекомых пустынь. Поднял комок глины и запустил в бегающее насекомое. Опять промазал. Подошел и наступил на него. Под кроссовком неприятно срипнуло.

— Ты убил мою батарейку. Голос раздался в моей голове. Незнакомый мужской голос. "Что это? Какую батарейку? С ума схожу? Не рано ли?"

— Нет, с ума ты не сходишь, но батарейку мою убил. Теперь ты-моя батарейка. — Голос продолжал дырявить мои мозги.

Я сел, расслабился и мысленно затянут песню из моего далекого детства. "Полковнику никто не пишет..." Так бывает, вспоминаешь песню и гоняешь ее круглые сутки в голве, пока другим мотивом не перебьешь. Нет, не та песня, нужно веселую. А то от безисходности и скуки совсем поплохеет. Я залез в салон и включил радио. Шипение и треск. Ладно, флэшку — в проигрыватель. Местные мотивы. Барабаны и вопли голодных папуасов. Пойдет. Я закрыл глаза. Неожиданно из динамика раздался тот же голос:

— О, да тут энергии на тысячи лет. Будем экономить.

И музыка затихла, проигрыватель отключился. Я пощелкал кнопками — Приемник включился, пискнул и затих. Не хватало еще, что бы аккумулятор сел. Я повернул ключ зажигания. Тишина. Вот беда, этого только и не хватало.

— Да ты не нервничай, все в порядке, я отключил на время. — Голос не унимался. Но хорошо, что не в моей башке, из динамика, а то от этого крыша съехать может.

— Кто это меня бесит то?

— Я — драйвер Феноид. Живу тут. А тебя сюда закинули как экспириментальный образец. Чтобы сдохнуть. Как и всех других.

Такс, нехорошее это дело слышать голоса. Это-диагноз. Шиза подкралась незаметно.

— Не шиза я. Я-прога. Программа.

— Слышь, прога, отстала бы ты от меня, и так тошно от ситуации.

— Да это не на долго. Кончится вода и кончишься ты. И я опять один тут в периметре останусь. Не впервой — ты на моей памяти в третьей тысяче.

— Ага, не дождешься. Завтра меня отсюда спасатели вытащат.

— Какие спасатели, тут вокруг на миллионы зон — ни души. Я проверял.

— Так, стоп. Я сжал руками голову. Духи — прочь, я— спать, утро вечера мудренее, утром станет легче, всем пока.

— Тут нет утра. И вечера тоже нет. Ты что, не видишь, что свотило на месте стоит?

Действительно, солнце зависло над горизонтом и палило нещадно, как и днем. Спать перехотелось мгновенно.

— Н да, солнце зависло. Дух, ты тут?

— Тут. Я не дух, тебе же сказал Я — цифра, программа, и ты тоже цифра сейчас. Все вокруг-это цифра, генерируемая программой.

— Тобой что ли?

— Я могу тоже генерировать мир вокруг, хочешь обстановку сменим?

— Рискни.

Я не заметил мгновения, когда мир вокруг из песка и жары вдруг превратился в прохладную тень леса. Где то скрипели песнями птицы, шумела листва, а под зеленым кустом щипал траву заяц. Всамделишний заяц. С недоверчивым взглядом. Я кинул в него горсть песка. Заяц обиженно моргнул глазом и ускакал за бархан. Я немного обалдел.

— Не понял, Фе… как там тебя, что за глюк, я во сне это все вижу?

— Феноид. Не во сне, я сгенерировал мир вокруг. Могу и другой.

Лес исчез и вокруг зашумел камыш, у ног оказался заросший травой берег реки и ветер погнал рябь по воде. В метре от меня с таким же, как и у меня, тупым недоуменным взглядом стояла на одной ноге цапля. Я протянул к ней руку. Цапля попятилась и подпрыгнув, рванула напролом через камыши, распугивая жаб и прочую живность.

Мир опять изменился. Я сидел в ложе какого театра, в темноте и шелесте одежды зрителей. На сцене разворачивалось театральное действие — бегали гусары, дамы испуганно жались по углам, а какой то прыщ размахивал древним пистолетом, намереваясь прицелиться в толстомордого упыря в красном сюртуке. Зрители напряглись, ожидая выстрел. Но вместо выстрела мир опять изменился — я смотрел на открытый перед собой вахтенный журнал корабля, а сзади орал мой командир :" Лейтенант, пля, я что, пля, магнитофон пля, тебе повторять каждый раз, пля, что в вахтенный пля, всякую хрень, пля, писать не следует, пля. Что ты опять, пля, туда настрочил?"

Так, значит, отпуск мне приснился, а я на вахте отключился. Бывает.

— И на чем остановимся? Голос опять в моей голове дергал нервы. Я глянул на командира и прошипел: "Лес. Иди ты в лес". Командир выпучил и так вылезавшие из орбит глаза: "-Чтоооо?". И внезапно исчез. А мир вокруг зашелестел листвой.

— Феня, не заставляй меня с ума сходить. Объясни, что это все значит? Я наконец то понял, что не сплю и что вокруг происходящее требует объяснения.

Пять тысяч планетных оборотов назад. Центр цифровых технологий. Планета Пената.

Планы летели к черту.Уже несколько дней Мгабан бился над решением задачи по подключению Главной Системы к внешней среде очередной планеты, найденной экспедиторами Пенаты за гранью живого мира, но результаты каждый раз выдавали отказ. Мгабан перебрался в уютное кресло к маленькому столику, на котором попискивала требующая к себе внимания клавиатура ввода данных, машинально нажал несколько клавиш и задумался — нужно писать отрицательный отчет, а это значит, что на докладе опять он увидит унылые лица коллег по Центру. Пената погибала. Планета, на которой жили миллионы лет его предки, полностью остановила свое вращение и местное Солнце, служившее источником жизни для всего живого на планете, стало ее врагом, нещадно паля обращенную к нему часть планеты. Небольшое осевое колебание затрагивало лишь несколько сот километров, дающих возможность выживать. Другая сторона планеты стремительно покрывается кислотным ледником и переброска тепла с жаркой стороны не может его остановить. Пенатяне бросили все силы на сохранение жизненного пространства, но за сотню лет это пространство сократилось до узкой полосы в несколько сот километров шириной по границе раздела света и ночи. Население сократилось в миллионы раз. В миллионы! От этой мысли у Мгабана побежали мурашки по его фиолетовой коже. Каждый Главный Совет пенатов начинал свою работу с вопроса сохранения жизни на планете. Но время шло, а результатов не было. Двумя дорогами шли пенатяне к цели выживавния: найти живых пенатоподобных существ, способных выжить в условиях жары или ледника на планете, и оцифровать их сознание сознанием пенатян, а вторая — перенести цифровые копии пенатян на другую, пригодную для жизни планету. Цифровые — потому что в пределах полетной жизни пригодных планет вокруг не было, а далекие расстояния не позволяли спасти все население. Только оцифровка и восстановление копий пенатян позволяли продлить жизнь цивилизации. Технологии позволяли создать системные области с любыми условиями и отправлять в них копии живых существ, обнаруженных экспедиторами, с тревожным ожиданием, что они выживут и тогда возможен перенос сознания каждого живого пенатянина, тогда-спасение и жизнь на Пенате продолжится. Ресурсный отдел Мгабана отвечал за второй вариант — создавались цифровые копии целых планет, со всеми живущими на них существами и требовалось совсем чуть чуть — перенести оцифрованное сознание в подходящий носитель. И тогда станет возможным оживление носителя в реальном мире, пусть и не похожим на Пенату, с другими существами, но это все же жизнь и будущее, в отличие от приближающейся катастрофы на Пенате. Хорошим вариантом казалась отдаленная планета, где жили похожие на пенатян существа, но другой метаболизм портил дело — кислородная жизнь отличалась от родной водородной. Адаптер, разработанный Отделом ресурсов Мгабана, давал сбои. Он сразу же после внедрения захватывал сознание всех существ вокруг, уничтожал пенатянина-носителя и, не имея управления, останавливал Систему. Возврат его оказался нешуточной задачей — приходилось накрывать ментальным колпаком огромные системные зоны, посылать черных тварей — ментальные цифры местных пенатских магов для отлова адаптеров. Предложение отдать управление самим адаптерам тоже потерпело фиаско — они напрочь отказывались принимать копии пенатян, предпочитая местные образцы, не важно какой формы, от червя до гиганских океанских рыб. Цифре все равно какой формы носитель — места в нем она не занимает, лишь несколько элементарных энергетических колебаний мозга, которых у носителя миллиарды, их не возможно отличить.И энергии на это нужно совсем немного — любое существо готово поделиться своим ресурсом без ущерба для себя. Живая батарейка.

Мгабан вновь просмотрел итоговые таблицы, выбирая нужные разделы и перенося их в отчет. Внедрено четыре адаптера с носителями. Четыре носителя уничтожены, четыре адаптера отловлены и возвращены в Систему. Внезапно холодок пробежал по коже Мгабана — он увидел, что один адаптер создавал свою копию. Система запрещала это делать, но Адаптер обошел запрет, отмечено, что он копирование начал, но закончил или нет — не отмечено, его успели нейтрализовать до окончания копирования. Или он успел? Нужно проверить всю зону. Мгабан вызвал Систему и распорядился отправить в область черных тварей. Пусть ищут. Нельзя оставлять открытым экспиримент. Чревато гибелью реальных жителей подопытной планеты. Мгабан написал имя адаптера на пластиковом ярлыке и повесил его на экран управления. 3й адаптер. Феноид. Копия. И пририсовал знак вопроса.

Африка. Сахара. Алекс.

Мне не потребовалось слушать Фена — мгновение потребовалось для осознания всего происходящего. Фен просто открыл доступ к информации и я принял ее как свою жизнь, пройденную за пару десятелетий. Значит, я — цифра, результат программы и подопытный кролик на чужой планете. Или вообще-где?

— Фен, где мы находимся?

— В копии Света Пената. Но я не знаю, в какой зоне она находится. У меня нет доступа к Системе.

— И как отсюда выбраться?

— Никак, просто умереть. Тогда твоя реальная сущность продолжит жизнь на твоей планете. Пенатяне забирают в опыте мгновение, которое ты не вспомнишь, трясясь в своем грузовике по песку пустыни.

— Значит, следует убить себя и все закончится как сон?

— Ну и каким образом ты себя убьешь, — засмеялся Фен — Ты же цифра, умереть или жить должен под управлением Системы.Но выжить правда еще никому тут не удалось — воды нет и еды нет. И скучно. Умирать будешь медленно и счастливо.

— Почему счастливо?

— Ну я же с тобой, счастьем обеспечу. Хочешь парочку блондинок и холодного пивка?

— Откуда ты их возмешь, чудо програмное?

— Понимаешь, я управляю твоей копией, твоими мозгами и твоими всеми рецепторами. Глаза увидят то, что я создам в твоей голове, а рецепторы будут полностью ощущать созданное видение, можно потрогать и ты реально увидишь существование созданного. Но реально конечно этого ничего не будет, я смогу из твоих конфет создать цифру жареного кролика, ты будешь видеть кролика, есть кролика, но реально съешь всего лишь конфету.

— Давай кролика, я жрать хочу. Передо мной возник столик с разными тарелками, заполненными салатами; на одной красовался целый кролик, невесть где запеченый. Запах радовал, вкус — отменный, но пиво не в тему.

— Нет, не пиво Фен, виски можно?.. И бокал с виски возник между тарелок.

— А меня эти виски не превратят в пьяное ничто?

— С чего бы. Это же — всего лишь конфета… Только ее ты видишь и пьешь как виски. А я контролирую степень опьянения. Могу тебя и от воды в хлам сделать.

— А если без конфет, сможешь такое создать?

— Конечно, только ты умрешь с голоду. а мне еще надо найти тебе замену. я без батарейки не могу. А ты ее раздавил.

— Фен, — я глотнул виски. Крепкий и вкусный напиток. И кролик хорош: я оторвал здоровенный кусок. — А ты как тут оказался?

— Удрал. — Меня ловили на планетной Цифре темные твари, и поймали, но я успел сделать свою копию, которую удалось спрятать в сознании темного и его не проверили мне на удачу. Оказался на Пелате, в Центре технологий и потом уже, когда пенатяне выкупили программу Цифры Света для экспириментов, в которой мы сейчас. Я проник в эту программу. Так и живу тут, Система меня не видит, а я и не творю разных глупостей, что бы Система меня засекла и удалила.

— Вот так просто взял и добавился к проге и оказался тут? А обратно можешь?

— Ох, это на словах просто. Мне потребовалось долго искать подходящего контролера, что бы он допустил ошибку, которая позволяла мне сюда проникнуть. Пенатяне — ответственный народец, инструкции не нарушают. Но там хоть все контролеры на виду были, я долго изучал повадки каждого. Как то заметил, что если одного контролера отвлечь сторонним сообщением, то он, стремясь вовремя закончить контроль, не все пункты инструкции выполняет. Со сто двадцать пятой попытки получилось попасть на пропуск вирусной проверки и я-тут.

— Так ты-вирус?

— Ага. Но я никому не мешаю. Живу тут тихонько, песчинки пересчитываю и кормлю свою батарейку. Как кролик?

— Супер. А что за контроль? — Я потыкал вилкой в какое то подобие устрицы, появившееся на столе: не люблю есть живое.

— Каждые пять колебаний оси пенатяне проверяют состояние подопытных, если умер, то на это место еще кого нибудь отправляют.

— Колебаний? — Устрица никак не хотела попадаться на вилку.

— Ты не внимателен к информации, что я дал. Колебания делает ось Пенаты и по нему идет отсчет времени. Каждое колебание — это двадцать часов твоей планеты.Если присмотришься к Солнцу, то увидишь, что оно двигается в некотором отрезке над горизонтом. Туда 10 часов. Обратно десять часов. Привыкнешь.

— Фен, а ты можешь сделать блондинку и залезть в ее мозги, пусть несет твою чушь красивыми губками, а то у меня голова уже от тебя гудит.

Фен заржал: — Да еще и похожую на Аленку? Я же мысли твои вижу как свои! Ишь чего придумал. Нет, трахать Феноида еще никому не удавалось.

— Да я как вариант, сел бы напротив, попили бы пивка...

— Мне то оно зачем? Я другим питаюсь. Хотя могу изобразить кого нибуть. Фен задумался.

— Во, фенек подойдет? Из под стола показалась лопоухая мордочка пустынной лисицы. — Я как то с такой дружил несколько тысяч колебаний, батарейкой мне была.

Фен запрыгнул на столик, улегся между тарелками.

— Эм, ты же без вшей, да?

— Ну есть парочка, как же без них? — Фен оскалился в улыбке. — Да шучу, шучу… Какие блохи у проги? Но могу тебе подгрузить — не желаешь? За год они станут тебе лучшими друзьями.

Год?? Мне в этих безжизненных песках торчать год?

Феня сложил уши над головой и улыбнулся. Эта улыбка показалась оскалом хищника, догнавшего свою добычу.

— У тебя выбора нет.Я тут уже несколько столетий и как видишь, крыша не съехала.

— Фен, Фен… Я не находил слов. У меня столько планов было, к тому же, Аленка..

Феня меня перебил — Ты не уловил мысль, что там, Фен поднял мордашку и посмотрел вверх, — Там время твое стоит и никуда твоя Аленка не денется.

— Фен, надо выбираться из этого песчаного дерьма.

— Выберешься. Сдохнешь и выберешься.

— Я пошел сдыхать.

— Ну ну… Фен снова оскалился. Программа исключает самоубийство. Разве что..

— Что?

— Ну попробуй песком обожраться. Как то один мой попутчик, когда от голода опухать стал, стал песок жрать. Я ему его в виде анчоусов на ужин соорудил. Нажрался и сдох.

— Давай. Анчоусы.

Возник столик и на нем тарелка с какой то хренью в виде красного гороха.

— Это что?

— Анчоусы. Вобще то я не кулинар. Как мне мысленно обрисовали блюдо, так я его и соорудил.

— Это фасоль. Или что то похожее. Я потыкал пальцем красную горку. Горошины вдруг с треском начали разлетаться с тарелки и я от неожиданности отпрыгнул в сторону.

— Они еще и живые? Фен, убирай эту хрень. Давай лучше куриные крылышки.

— Из песка?

Да пошел ты со своим песком. Из конфет лепи. Я жрать хочу.

Через полчаса, насытившись, я лежал на шезлонге под тенью сооруженного Феней тростникового навеса и кидал в набегающую шелестящую волну морского прибоя голубые прозрачные камни, россыпью вылявшиеся вокруг.

— Это что за камни?

— Не знаю. Пусть будут сапфиры. Или алмазы.

Камни поменяли цвет и стали прозрачными.

— Нет, Фен. Я сел. — Я так не могу. Бездействие меня не убьет, но крышу свернет. Давай варианты, как отсюда слинять.

— Куда? Феня докатил до волны прозрачный булыжник, посмотрел, как он исчезает в воде и посмотрел на меня.

— Туда, где можно быстро умереть.

— Там, где могут убить меня, не могут убить тебя. Вернее, могут, но ты будешь возрождаться. А там, где могут убить тебя… Ну если только отключить твой цифровой вариант. Но я не знаю, где это можно сделать, в моей проге нет такой инфы. Но такой инфой должны обладать Черные маги, те твари темные, что меня ловили. Они же как то могли отключать мне подобных.

— И где эти маги?

— Последний раз я видел их в Цифре. Но если мне их и прийдется увидеть снова, то это однозначно мне конец. Как ты понимаешь, мне такого не хочется. Мне и тут хорошо.

И Фену действительно тут было хорошо. Всю неделю Фен устраивал калейдоскоп картин времени и пространств.Мы жарили картошку на вершине Эвереста и пили виски в батискафе на дне какого то немыслимого океана, играли в хоккей против звезд НХЛ невзирая на то, что я в жизни не стоял на коньках, но моих умений не требовалось — Фен рулил программой, как фокусник, стараясь меня удивить. Как он выразился — ему нравились мои очумелые глаза при очередном "фокусе". Как то, на Луне, изображая бегуна в трусах и белоснежной майке перед ошарашенным астронавтом из экспедиции американцев, старался попасть в кадр кинокамеры, снимающей установку американского флага. Я сказал Фену, что это — смешно, но я это уже где то видел. На что Фен хмыкнул:

— Конечно, я же все беру из картинок твоего мозга, я, конечно, могу и сам слепить что то подобное, но вряд ли ты этому обрадуешься.

Лунный пейзаж сменился на потоки лавы, вырывающиеся из тверди земной. Или не Земной? Вокруг свистели пролетающие каменные глыбы, с грохотом разлетающиеся от ударов о такие же глыбы, разлетаясь миллионами осколков, которые не падали, а превращались в облака пыли и грязи. Желтый туман покрывал пенящуюся землю. Сквозь туман пробивался оранжевый пятак светила, но его свет почти не проникал до земли. Шум, свист, грохот и опять свист.

— Что это?

— Это Каморра, родина Черных магов. Срисовал у клиента.

— Знаешь, не весело как то. Давай что нить попроще, потише и вкуснее. Я проголодался.

Мы сидели в кафешке на набережной Геленджика, мимо катились на спортивных великах озабоченные своим здоровьем туристы, чайки лениво перекрикивались на реях стоявших у причала яхт. Напртив меня сидела Аленка и ковыряла пластиковой вилкой мороженое в огромном стекляном бокале. Фен, откусывая листочек герани в горшке, смотрел то на меня, то на Аленку и явно что то планировал своей рыжей головой. Я пододвинул ему блюдо с местной жареной барабулей:

— Жуй лучше это. Барабуля. Рекомендую. Правда, слишком засыпана специями, но тут так всегда. Вчерашнюю рыбу опять жарят для киентов, отбивая запах кучей специй.

— Не надо. Рыба свежая, ее только что поймали и пожарили. — Фен оскалился. Или тебе вчерашнюю?

— Не. Видишь на набережной цыган? Тащи их сюда. С медведем и гитарой.

Под раскатистые напевы и мелькающие цветастые наряды южного народа я наблюдал за Аленкой. Какая она на самом деле? Я запомнил только картинку, общие черты, все остальное дорисовал Фен, дополняя ее внешность элементами, взятыми из плейбоевских журналом моего бесшабашного детства.

Потом мы катались на яхте, разогнли ее до скрипа под ураганным ветром и разнесли вдребезги о прибрежные камни, имитируя кораблекрушение. Я геройски спасал Аленку, нес ее на руках по хрустящей гальке, мокрую и напуганную, глядящую восторженными глазами на своего героя. Фен путался под ногами, а я старался наступить ему на хвост, давая понять, что нас нужно оставить на часок-другой на едине где нить в шезлонгах на уединенном пляже. Но Фен ловко уворачивался и оставлять нас не собирался. Наконец, мне надоело бесконечно нести свою ношу. Я поставил Аленку на ноги и поймал рыжую бестию:

— Ты мог бы нас оставить на едине хоть на чуть-чуть?

— Зачем ?

_ Хочу размножаться. — Я заржал.

— Ты вообщето понимаешь, что она — это я? Она — часть моего воображения. И размножаться ты собираешься со мной. — Фен уже не смеялся, он дико попискивал от волн давящего хохота.

— Эммм. Мне тут же стало не весело и скучно. — Я не зоофил. Давай домой.

Грузовик с оторванным капотом, вокруг пустые пластиковые бутылки и обертки от конфет. Все то же светило, так и не убежавшее за горизонт. В тени машины свернулся калачиком Фен, пряча мордочку от летающей песчаной крошки. Картина последних дней. Унылая и скучная. Но-родина. Я улыбнулся. Надо же, за родину уже принимаю этот пустынный кусок из песка, глины и палящего солнца.

Подобрал кусок сухой глины и запустил в Фена. Фен приоткрыл один глаз, кусок глины перед его мордочкой взмыл вверх, с треском разлетевшись о небрежно завернутый тент грузовика.

— Фен, так жить можно долго. Мне тоже нравится путешествия в пространствах и времени. Ну кое что если исправить. Я намекал на рандеву с Аленкой.

— Хорошо то хорошо, да ничего хорошего.

— Ты о чем?

— Я сниму мою картинку. Посмотри на себя, во что ты превращаешься от печенья и конфет.

Вместо грузовика возникло огромное стекло, за которым сидел на песке какой то синюшного цвета заросший и взлохмаченный тип. Бомж нечесаный. Порваная в колчья одежда ничем не лучше самого человека, сквозь дыры одежды проступала изможденная фигура. Видно, что человек доживает свои последние денечки. Бедняга. Стоп, он кого то мне напоминает. Если убрать козлиную спутанную бороденку… Да это же я. Зеркало. Я отражаюсь в нем. Мгновенно пробежал холодок по спине и бомж дернулся, привставая и хватая своими давно не мытыми руками взлохмаченную шевелюру. Под руками пробежали спутанные волосы и в нос ударил чужой запах давно не мытого тела.

— Фен. Фен, черт тебя побери, что за нафиг?

— Ну ты же понял, что это ты так выглядишь на сегодняший момент.

— Но я же купался, я ел и прибарахлился на ярмарке в Лондоне? Почему так выгляжу?

— Опять двадцать пять. Ты жил моими цифрами, а тут жрал печенья, пил минералку и закусывал конфетами. Потому что другого тут нет. И потому скоро уже оставишь меня одного. Я же предупреждал.

— И что делать?

— Скрасить оставшиеся дни посещениями картинок твоей памяти. Я вот там нашел одну забавную вещь. Давай устроим мировую войну и нападем на Америку? Ты возглавишь эскадру ядерных эсминцев, адмирал на лихом коне… Нет, на лихой белой яхте с ядерным чемоданчиком. Ракету туда. Ракету-сюда. Пусть все горит белым пламенем под карающей рукой...

— Фееен. — Я заорал. Хватит экспериментов. Нужно срочно отсюда линять. Ты сюда знаешь вход, значит должен знать выход.

— Ну, выход то есть. Только куда? С твоими умениями и подготовкой тебя сразу схватят и отправят опять сюда. А может и не сюда. Не знаю. Хочешь сбежать — научись для начала выживать. А там не сладко. Впрочем, можно тебя и через Систему в цифровой мир отправить, — Фен задумался. — Можно то оно можно. Только нужно захватить контролера. Ну это я смогу. Потом через Центр исследований необходимо засунуть тебя в Цифру. Только не знаю, как Система тебя воспримет. Может, сразу Черных магов пришлет. И тогда результат-не известен. Впрочем, для мира ты не пригоден — тебя уж точно там сразу сгнобят.

— Это почему?

— Да потому что ты хилый и тупой. Вернее, нуб. Точнее — не приспособен к Цифре, к реалиям игрового мира. Но попытаться можно. Если тебя подготовить.

— Так подготовь, я же не возражаю, я действительно хочу от сюда сделать ноги.

Фену долго не считать. Программа моей подготовки была уже через считанные секунды. Я сотрел на пробегающие перед глазами пункты и офигевал.

Боевая подготовка. Меч. Кинжал. Секира. Лук. Метательные ножи. Арбалет. Катапульта. Тактическая подготовка. Оперативные карты.Отряд — пати. Тактики данжей. Система данжей. Опять мечи, только двуручные, шпага, опять кинжалы, только бытовые ножи и так далее, сточка за строчкой, сотни сторок.

Физическая подготовка. Выносливость. Тело. Бег и ходьба. Меткость. Растяжка. Уворот. Тактическое распределение силы. Восстановление силы. Здоровье и его восстановление. Здоровье и факторы влияния на него со стороны игрового мира. Здоровье и тело. Здоровье и природа влияния. Здоровье и его сбережение. И еще строки. Здоровье. Здоровье. Здоровье.

Потом побежали строчки изучения вероятных противников. НИПов и нейтральных персонажей. Система мира Цифры и органы управления. География мира и даже тайнопись. Строчки слились в одну сплошную пробегающую перед глазами белую массу букв и цыфр. Сколько это длилось? Мне показалось — вечность. Фен подошел, вильнул хвостом:

— Ну ладно, теорию ты изучил. Остались физические навыки и подготовка закончена. Бери вот эти камни — он кивнул на кучу возникших у меня под ногами булыжников. И давай сбивай вон те мишени. Метрах в трехстах возникли бегающие фигуры людей, в одежде пиратов.

— Да ты очумел? Я не докину.

— Докинешь. И не только докинешь. А еще и попадать научишься Приступай. Я понемногу буду корректировать твои умения, от максимума управления до самостоятельности. Иначе никак нельзя. В мире ты кухонным ножом только себе сможешь пальцы отчекрыжить.

Я взял булыжник и метнул его в сторону пиратов. К моему удивлению он пролетел эти сотни метров и врезался в голову головореза, отчего голова разлетелась, а шляпа с перьями плавно опустилась на песок. Впрочем, ее тут же затоптала бегающая туда-сюда толпа пиратов.

— Видишь, Фен заурчал — Это я полностью тебя контролирую. Но ты так должен научиться сам.

— Жесть. — Я поднял следующий булыжник. Ну, надо, так надо. И я запустил булыжник в бутылку в руках пирата. Промах. Следующий камень..

Мы тренировались долго. Может, неделю. Может — вечность. Я не хотел еще раз видеть себя в отражении, немощного и грязного. Я хотел продолжать жить сильным, умелым и красивым. Таким, которого делал из меня Фен.

Мы сидели на шезлонгах и хрустели чипсами, разбирая очередной стопятисотый спаринг на мечах.

— Понимаешь, в окне лога боя ты видишь в строке урона знак бесконечности. — Фен смахнул хвостом крошки чипсов с себя на песок, — а система должна видеть твой реальный урон, сопоставимый с твоим уровнем и оружием. Ну и бафы если, добавить. Поэтому ты должен противника убивать одним ударом, иначе система увидит несоответствие и запросит анализ. В случае убийства одним ударом, ваншотом, она видит урон, соответствующий здоровью противника и пропустит лог, начислив тебе очки для уровня. Но согласись, будет странным, если ты, нуб первого уровня, убьешь персонажа сотого уровня одним ударом. Да если еще и нескольких сразу, запустив в них что то магическое. В мире так не предусмотрено, иначе — анарихия и смысла не будет всей игре, где она построена на квестах и росте по левлам. Нужно быть очень аккуратным в этом отношении и лучше подставить противника под удар того, кто окажется рядом, кто может согласно системы его убить, а самому оставаться не заметным. Тем более, что ты все таки сам максимального уровня и тебе нужно расти по уровням только для системы. О распределении характеристик не парься — я тебе оставлю прокачку напряжением. Очки распределятся автоматически в нужную характеристику. Не хватает силы поднять камень, например, очки распределятся в силу. Ты не спеши только горы свернуть — очков не так уж и много будет, тем более, что мы их еще должны заработать.

— Мы?

— Да, мы. Фен улыбнулся. — Я тут кое чего придумал. Я отправлюсь с тобой. А тут… Он оскалился — А тут я оставлою себя другого. Рядом с лисом возник абсолютно такой же, только белого цвета.

— Он останется здесь. — Обе бестии заговорили в один голос и ткнули друг в друга лапами. Плохо, что в его памяти не останутся наши движения, но вдруг повезет и я вернусь целым и не вредимым. Тогда я пополню свою память новыми нашими историями в ожидании очередного чуда из ближайших миров. Контролер прибудет через три дня по земному времени, через семьдесят часов если точнее. Нам еще нужно отработать взаимодействие в мире. Времени, объяснить на пальцах, что я хочу от тебя или ты от меня, там не будет. Просмотри блок, который я тебе скинул — может, что то потребуется объяснить. И попрактикуемся.

Семьдесят часов спустя. Планета Пенат. Отдел контроля Центра технологий.

Добрый Эх был сегодня совсем не добрым. Он был очень зол на себя и своих коллег. Сегодня день контроля Цифрового Света, контроль должен уже начаться, но его задержал начальник отдела, давая свои дебильные инструкции в миллионный раз. Добрый Эх знал эти инструкции, он выполнял наверное в сотый раз контроль, лишний раз ему их напоминать не зачем. И коллеги еще те гады. Пока он стоял на ковре у начальника, коллеги сожрали его оперативный обед и подложили вместо него контейнеры с каким то мусором. Добрый Эх обнаружил это перед самым запуском контроля, когда от волнения захотел что то пожевать, но открыв контейнер с брикетами сладких плюшек, обнаружил там скомканную пластиковую бутылку. Другие контейнеры тоже оказались наполнены всяким г. Поняв, что остался бед обеда и даже ужина, Добрый Эх вздохнул и пообещал себе, что найдет этих негодяев и чмурить их будет вечно. Такс, что там на очереди? Свет, квадрат 1347, беглый каторжник с Элагея. Этот — потом, противный тип. Хотелось что то для настроения. Дева красивая. Хотя вряд ли девы останутся красивыми после месяцев голодания. Ну, вдруг повезет. Добрый Эх выбрал в списке представительницу Затаниорра — последний раз она была даже очень ничего и обещала за свое освобождение даже очень приятное общение. А может, и не только. Ну, старые товарищи нам не несут неожидавнностей. С ними можно и подольше поразмяться. Сначала новеньких проверить, может уже им замена требуется. Атугасс. Нормад. Землянин. Начну, пожалуй с землянина, че нам змеиные монстры Атугасса, не жильцы однозначно без своих лягушек. Добрый Эхх нажал на окно запуска программы копирования и переноса в Цифровой Свет Пенаты. Через несколько секунд всплыло окно готовности и пуска переноса. Добрый Эх нажал на окно. Ничего не произошло. Добрый Эх вновь нажал. Ничего. Постучал по монитору. Потом протер глаза и стал быстро быстро стучать по экрану, по окну запуска.

— Ты по лбу еще постучи. — Он услышал голос сзади. — Может, поможет.

Добрый Эх оглянулся. Сзади стоял человек. Он его узнал — это был его подопечный, землянин. У его ног крутилось какое то животное, рыжий питомец, из земных… Добрый Эх таких не видел, но его вид не вызывал опасения. Наоборот, хотелась его почесать за ушком и потискать.

— Вы зачем тут? Как тут? — Добрый Эх очень даже заневрничал. — Сюда нельзя. Оставайтесь на месте, сейчас сюда охрана прийдет. Добрый Эх нажал на кнопку тревоги, но вместо писклявого сигнала ответа, кнока вдруг превратилась в таракана и побежала, петляя среди многочисленных кнопок панели управления. Добрый Эх отдернул руку. Этого еще не хватало. Глюки пошли. Наверное, сбой в оцифровке. Нужно подождать и все наладится. А то еще чего не хватало, с глюками придется жить и в реале. Но глюки сзади не исчезли. Глюк в виде рыжего животного вспрыгнул на панель, помахал хвостом перед лицом Дорого Эха :

— Эй, дружище, нам нужно немного тебя просканировать, это будет не больно. Такс, Центр, система путей, во, нашел. Алекс, нам нужно перебраться на другой этаж. Этот тип нас проведет.

Через минуту дверь комнаты контроля бесшумно открылась и из нее вышел Добрый Эх, неся в руках контейнер с обедом и метая молнии из глаз в окружающих. Окружающие этого ждали. Они не зря со смехом набивали контейнеры Доброго Эха всяким мусором, предвкушая, как тот их откроет и помчится искать виновников. Коллеги ждали этого момента. И не заметили, что злые молнии из глаз Доброго Эха были со странным рыжеватым оттенком. Пенатянин, тряся контейнером, побежал мимо коллег вдоль по коридору. "Вернется. Мы еще посмеемся".

Но Добрый Эх добежав до лифта, отбросил контейнер в сторону, нагнал на себя официальный вид и нажал кнопку вызова лифта.

На втором этаже Центра технологий Добрый Эх увернно нашел зал управления, подошел к мониторам, потыкал по всплывающим окнам, затем открыл биметаллический защитный ящик с кабелями, штекерами и еще кучей всяких мерцающих штуковин и уверенно схватился рукой за одну из них.

— Ну-с, — он произнес голосом Фена сокральную фразу — Крабли, грабли, или как там, Бумс. И исчез.