Глава 2

Вряд ли стоит объяснять, чем грозит неудачное истребление демона.

Во-первых, было бы здорово, если бы они — паф! — и рассыпались в пыль, как вампиры в кино. Или лопались с громким чпокающим звуком вроде тех демонов в "Зачарованных". Но нет! Настоящие демоны тихо-мирно лежат трупиками, до тех пор, пока их физическая оболочка не растворится. Обычно это занимает неделю-другую. Один плюс — исчезают сразу и навсегда, даже косточек не остается.

Демоны и до смерти не шибко живые, — по крайней мере, их сложно таковыми назвать. Это не люди, это монстры. Они лишь заимствуют чужие тела. Помню, отец взял меня на охоту — "поучиться" — и показал, как что-то черное, похожее на тень, входит в мертвого человека. У мертвеца было вырвано сердце, но он встал и, дергаясь, как марионетка, сделал несколько шагов ко мне...

Демоны любят детей. Кушать их души, точнее. Это для них не только деликатес, это для них еще и лекарство от всех болезней. Для них любая душа — источник силы, но детская особенно. Конечно, те несколько шагов были последними для демона, но с тех пор я начала всячески увиливать от тесного знакомства с тенями и мертвыми людьми. У меня от них мурашки по коже — молчу о демонах.

Во-вторых, оставлять убитых демонов на месте их окончательной смерти — чревато. Большинство охотников, если не хотят остаток жизни провести в бегах, стараются любыми способами избавиться от тела. Сжигают, бросают в реку, прячут в заброшенных сараях и подвалах. Мой папочка, например, не ленится лишний раз сгонять в крематорий. Как говорится, нет тела — нет проблем.

В противном случае проблемы появятся, да еще какие. Обычные демоны — пешки. Они мстят охотникам-одиночкам, но с Ковенами, как моя семья, связываться не рискуют. Как я уже говорила, мстят демоны семьями, но высшие, сильнейшие демоны обычно заняты делами поважнее мести. Смертных совращают, скажем, или пьют вино в компании сотни девственниц… ой, ладно, я вообще слабо представляю, чем обычно заняты высшие демоны. Но одно знаю точно: если высший демон, по-настоящему сильный, все-таки вышел на след охотника, он не остановится, пока не истребит весь Ковен.

Это называется Кровная Месть. Именно так, с большой буквы.

Убить высшего демона сложно, почти невозможно. Обычных демонов убивает серебро — говорят, это связано с тем, что серебро очищает душу, а для демонов это смерти подобно, ведь души у них нет.

Но высшие демоны? О, высшие демоны не так просты. У них свое тело, — нефизическое, но по желанию они могут придать ему плотность, — так что им нет нужды занимать чужое. Они рождаются особенными. Их не берет серебро. Золото тоже. Святая вода? Ха, ну да, насмешили. Крестики, молитвы, пули, огнестрельные пулеметы, мечи, ракеты и ядерные боеголовки — этим тварям все нипочем. Они пожимают плечами и идут дальше, даже если им на голову свалится метеорит, а в спину ударит молния.

У каждого из высших демонов есть своя слабость, как Ахиллесова пята, — маленькое проклятие, способное убить их на месте. Это может быть что угодно. Есть в нашей семье легенда о том, как прапра и так далее дедушка обнаружил, что слабость высшего демона спрятана в иголке, — и полвека гонялся за яйцом, где эту иголку припрятали. Дада, Кощей бессмертный. Я тоже думаю, что с этой историей нас надули.

Вот почему вызвать гнев высшего демона — смертный приговор всему Ковену. Вот почему от тел надо избавляться.

И да, вот почему я сейчас ползала по полу, лихорадочно шаря руками по доскам и надеясь, что труп чудесным образом провалился в какую-нибудь щель.

Под ладонью попалось что-то гладкое и блестящее, — что-то очень знакомое. Надо же, стразик от моей сережки. Тьфу, к черту серьги! Я бросила страз в стену, выместив на нем злость.

— Он же не мог уйти?! Он вчера был точно мертвый! Нет, клянусь, если бы он не был мертвым, он бы как минимум возмутился, когда я тащила его через лес по всем кочкам!

— Ой, да брось. Может, твой сладенький инкуб так долго носил тело, что оно рассыпалось в прах досрочно? — Алекс прислонился плечом к косяку. Тон его был легкомысленным, но взгляд блуждал где-то далеко, и глаза прищурены. Что значит — парень беспокоится. Что значит — мне тоже пора паниковать.

— Слушай, ты сам знаешь, что так не бывает! — Я села и схватилась за голову. — Ойой, что теперь будет?!

— Или ожил и упорхнул через окошко...

— Или просто заткнись! — взорвалась я, взмахнув руками. И тут же бессильно уронила их на колени. — Нам крышка.

— Не обязательно. — Голубые глаза прищурились еще больше, и Алекс схватил меня за локоть, поднимая. — Никто нас не знает. И не узнает. Пойдем отсюда. Нас тут не было, ясно? Сегодня же уезжаем.

— Это не поможет, — заканючила я, но послушно поднялась и позволила Алексу тащить меня, куда ему вздумается.

— Да подумаешь, труп сбежал! — ворчал Алекс, упрямо заставляя меня передвигать ноги. — С кем не бывает? — Он вытащил меня из сарая и прикрыл за нами дверь. — Самое обычное дело, хочешь, дадим объявление в газету? "Сбежал труп. Нашедшему просьба вернуть по такому-то адресу".

— Не смешно, — буркнула я.

— Действительно. Лучше пусть не возвращают.

Лишь отойдя на безопасное расстояние, я оглянулась. В голубоватом воздухе, казалось, застыли капельки льда, или мне просто было холодно. Зубы стучали друг о дружку; меня трясло.

Если отец узнает, он меня убьет. Но если демоны что-то узнают… это будет означать войну на истребление. Месть демонов подобна всепожирающему огню: она сметает все на своем пути, зачастую и самих демонов. Вот откуда эта ярость, от которой стучат зубы, а по спине бежит холодок. Проклятье!

Хотя нет. Я преувеличиваю. Глубоко вдохнув, я постаралась успокоиться. Сколько раз демоны находили трупы собратьев? Бессчетное количество! Бояться обычных демонов смысла нет, не посмеют бросить вызов целому Ковену. Тем более, такому сильному, как мой или Алекса.

Единственный ужас — это высшие демоны, сильнейшие из рода, но каков шанс, что им есть дело до какого-то инкуба? Ха! Один к тысяче. Я всего лишь паникую, первый раз с таким сталкиваюсь.

На душе полегчало. Так, еще раз. Обычные демоны не станут связываться с полным Ковеном, даже если узнают, кто я. Высшим демонам и дела нет до какого-то инкуба. Ух. Камень с плеч.

— Эй, обещаю, все будет хорошо, — Алекс набросил мне на плечи свое пальто и схватил меня за плечи. — Не переживай, это мелочь.

Алекс засранец. Но иногда я так рада, что он рядом! Кивнув, я послушно вложила ладонь в его руку, и мы побрели прочь из леса. У меня было такое чувство, что кто-то сверлит взглядом спину, я даже пару раз оглянулась, но лес хранил зловещее молчание...

Надеюсь, это нервы или какая-нибудь белка, а не оживший труп инкуба. Бррр.

По крайней мере, не пришлось копать ямку в мерзлой земле. Хоть какой-то плюс на сегодня.

***

В заброшенном сарае никаких призраков не обнаружилось, за исключением Алекса, который ради забавы гремел банками и наводил на компанию страх своими телекинетическими способностями. Я стояла в уголке, крутила в руках оставшуюся сережку и нервничала.

Так что когда мы убрались из сарая, я, наконец, вздохнула свободнее, и еще легче мне стало, когда мы вернулись в шумный, вонючий, но большой город. Никаких жутких лесов, сараев и мертвых инкубов. Это осталось позади, и спустя пару дней я окончательно выкинула из головы все, кроме нового платья, туфель и прочих необходимых для вуза вещей.

Да, я все-таки собиралась посетить вуз.

Спустя месяц после начала занятий.

Ну что сказать в свое оправдание: я никогда не отличалась рвением в учебе. Прогуливала часто и со вкусом, неделя в начале семестра, вопреки надеждам отца, погрузила меня в глубокую депрессию, поэтому я плюнула на экономику и занялась своими делами.

К слову, профессию за меня выбирал отец. В нашей семье есть только одно мнение, и кое-кому плевать, что остальные с ним могут быть не согласны. Отец считал себя истиной в последней инстанции, чье мнение остальные должны принимать безоговорочно.

Нет, он не то чтобы приказывал. Действовал тоньше. Вот, скажем, я не успела моргнуть глазом, как мои документы оказались на факультете экономики. А потом не заметила, как уже сдавала экзамены. А чуть позже уже сидела за партой и слушала лекцию для первокурсников. До сих пор для меня загадка, где были мои глаза, мозги и прочие части тела, пока все это происходило.

На самом деле, я мечтала попасть в театральный. Мечта, скажем, из разряда несбыточных. Какая из меня актриса? Я, может, на вид ничего, — кукольные черты лица, голубые глаза и вьющиеся темные волосы, углублявшие сходство с куклой, пригодились бы, — но как работают актрисы, представляла с трудом. Поэтому после школы решилась поступать в художественный, рисовала с детства. Вот только натолкнулась на категоричное "это не профессия". Отец считал, профессия должна быть обязательно скучной и официальной. Ну вот экономика, например.

Поэтому теперь я собиралась пополнить армию экономистов. В математике и экономике, разумеется, я ни черта не смыслила. Если были какие-то предметы в школе, которые мне упрямо не давались, так это как раз они. Экзамены прошли для меня в бессознательном состоянии, я попросту была в таком шоке, что автоматом вызубрила и выучила все, что требовалось, чтобы пройти хотя бы на платное дневное отделение.

Впрочем… не все так плохо.

Черные туфли на высоком каблуке… игривое платье в крупную красную шотландскую клетку… тонкий кожаный поясок в тон. Густая челка, чуть приподнятые сверху волосы, на плечи спускающиеся крупными локонами… золотые изящные сережки в ушах с маленькими, но кроваво-красными рубинами. Немного красной помады на губах, легко подведенные глаза и — главное — ослепительная улыбка. Я, без сомнения, была самой обворожительной девушкой на этом факультете, и знала об этом. Парни оборачивались мне вслед, пока я уверенно проходила по серым коридорам. Выбирай любого.

— Им что, делать больше нечего? — раздраженно буркнул Алекс, подозрительно присматриваясь к парням. — За каждой юбкой увиваются!

— Не за каждой. За моей, — поправила я, перекладывая бумаги в другую руку, чтобы похлопать Алекса по плечу. — Нам сюда. И не забудь, ты мой старший брат.

Алекс хмыкнул и одним быстрым, элегантным движением поправил пиджак. Официальный стиль — черный костюм с галстуком — смотрелся на нем странно и непривычно, но этот новый имидж мне даже нравился. Обычно Алекс напоминает хулигана, светского бездельника, но сегодня он такой собранный… идеально подходит для роли сноба. Каковым и являлся мой настоящий брат.

— Скажешь, что у меня были причины не появляться в вузе, возьмешь для меня задание Морозовой, предупредишь, что я еще… ну скажем, неделю проведу дома, и мне надо будет нагнать программу… а, да! Не забудь меня поругать.

— С превеликим удовольствием, — ухмыльнулся Алекс.

— Слушай, только в меру, понял? Не увлекайся.

— Успокойся, в таких делах можешь на меня положиться, — еще веселее хмыкнул Алекс, и его идеальный образ сноба дал глубокую трещину. И сквозь эту трещину начал выбиваться Алекс, которого я знала. Пришлось стукнуть парня по плечу: он мне все дело загубит.

— Вот сейчас, глядя на тебя, я бы подумала, что ты вообще все экзамены взяткой сдал! Впрочем, так и есть, — вздохнула я.

Мы завернули за угол. Здесь, в маленьком тупике, было пустынно, хотя обычно рядом с деканатом ошивается толпа студентов. Но сегодня всего пара человек обернулась, чтобы посмотреть, кого ветром принесло. И надо же… эта пара человек совершенно точно не входила в список желательных для меня собеседников.

— Тарлиевы, — процедила я одновременно с Алексом.

— Штоль, — протянули с другой стороны также неприязненно. Почему все знают Алекса, но меня в упор не замечают? Будто прочитав мои мысли, высокий парень перевел взгляд на меня и прищурился. — И надо же, Арефьева.

У этой парочки лица были одинаково смазливыми, с их блондинистыми волосами и зелеными глазками, и одинаково надменными. То есть, поймите верно, всегда одинаково надменными. Как если бы кирпичом в нос заехали. Выражение крайнего презрения к миру не сходило с их лиц.

Или, может, то реакция охотников друг на друга: Тарлиевы, брат и сестра, принадлежали к враждебному нам Ковену. Мы, может, старались друг дружку не убивать без веской причины, но и без крайних мер есть способы испортить врагу жизнь.

— Как твоя сестричка, Арефьева? — усмехнулась Маша, блондинка с капризно поджатыми губками. Хотя до сей поры я не знала, кто виной зудящей сыпи на теле моей младшей сестры, поняла мгновенно, о чем речь.

— Ах, это была ты. Жди ответа, — улыбнулась я недружелюбно. В нашей семье и обычные ведьмы водились, и если Тарлиевы обратились к своим, то это развязывает нам руки. Парочку проклятий всегда можно заказать.

— Ой-ой, боюсь, — скучающе отозвалась Маша, в то время как ее брат Максим подбирался ко мне все ближе и ближе.

— А ты повзрослела. Лия Арефьева, — насмешливо сказал он, оценивающе пробегавшись глазами по моей фигуре. — Я бы с тобой не прочь познакомиться поближе.

Я нахмурилась. Ой, чую подвох. И какую-нибудь гадость.

— Сколько тебе заплатить за ночь? — Он дернул меня на себя, прижал с силой, а его ладонь скользнула по моей груди. Я и моргнуть не успела, не то что сообразить! Но оттолкнула молниеносно, и сама отпрянула в ужасе и шоке. Это что вообще было?!

Бамс! Кулак Алекса со смаком впечатался в скулу Максима, и тот, пошатнувшись, с яростью взвыл.

— Ты че, охренел?! — Максим кинулся было на Алекса, но тот увернулся от удара, схватил Максима за воротник и со всего размаху впечатал в стену.

— Я вырву твой грязный язык и засуну тебе в зад, понял?! — выкрикнул он. — Еще раз дотронешься до нее, лично найду и причиндалы поотрываю!

Максим посмотрел на меня, — кажется, еще не пришел в себя. Я пожала плечами.

— Я лично не против.

Глаза Максима расширились от гнева, — наконец-то очнулся, — и он с силой оттолкнул Алекса. Ойойой, сейчас здесь будет драка. Маша скучающе зевнула, я попыталась придержать Алекса за рукав, но тот только повел плечом, сбрасывая мою ладонь, и дернул за галстук, ослабляя узел. Максим, тяжело дыша, глаз с Алекса не сводил, и, кажется, решил взять реванш за скулу.

— Ты мне заплатишь, — просто, но со вкусом пообещал он, и в этот самый момент, будто кто-то почувствовал, что дело пахнет разбитыми окнами, дверь деканата распахнулась, и оттуда вылетел суровый, строгий мужчина в сером пиджаке. Он обвел нашу компанию взглядом, остановился на разгневанном лице Максима, на скуле которого расцветал багровый синяк… на решительном лице Алекса и на растерянном моем. Недоуменно посмотрел на чистящую ногти Машу...

— Что здесь происходит?

— Да так, папаша, играем, — опомнился первым Максим, одергивая рукава рубашки и выпрямляясь.

— Иди играй в другом месте, Тарлиев! — рявкнул преподаватель и перевел взгляд на Машу. — Ты! Чего тебе?

— Мне нужна справка, что я здесь учусь. Я лечу на Карибы, отец просил, — жеманно протянула Маша, не отрывая скучающего взгляда от ногтей. Что? Эта швабра здесь учится? Она даже не подняла головы, чтобы посмотреть на мое вытянутое лицо. К счастью. — Он сказал, срочно.

— За срочным придешь завтра, когда выдают справки. Понятно? — раздраженно откликнулся мужчина. Маша тут же отклеилась от подоконника и, по-прежнему не отрывая взгляда от ногтей, прошествовала к брату, схватила того за рукав и потянула прочь.

— Пойдем отсюда. Здесь воняет.

— Может, теперь вонять станет меньше, — молниеносно отреагировал Алекс. Они переглянулись с Максимом, как быки, не разминувшиеся на тонком мостике, и Максим усмехнулся кончиком рта.

— Еще пересечемся, Штоль, — он перевел взгляд на меня, и в его взгляде появилось что-то хищное. — И с тобой, Арефьева.

— О, — подняла я бровь и фальшиво улыбнулась. — Надеюсь, нет.

— Надейся, — Максим злобно ухмыльнулся, радуясь своим злодейским планам. Если бы он захихикал и потер ручки, я бы не удивилась. Максим редкостный подонок. Но тратить на него свои силы и свое внимание? Я резко погасила улыбку и отвернулась. Скучный тип.

А вот его сестра — что-то с чем-то. Если Максим просто гад, то Маша, такая миленькая снаружи и скучающая, как подгадит, так подгадит. Ее стоит опасаться. Какая трагедия, что она тоже здесь учится. Надеюсь, хотя бы не в моей группе… но будь она в моей группе, я бы ее уже видела в первую неделю обучения. Хотя по сравнению с ней я прилежная ученица, так что мы вполне могли… ээээ, разминуться.

Не успели шаги Тарлиевых стихнуть, как преподаватель, с интересом наблюдавший трогательную сценку прощания, в упор посмотрел на меня.

— Лия Арефьева?

Я подумала и неохотно кивнула. Не нравится мне его тон...

— Пойдемте со мной.

Я посмотрела насуплено на Алекса. У парня дернулись уголки рта, словно он с трудом сдерживал смех, и, привалившись к стене, он помахал мне ручкой. Скривив ему рожицу, я мрачно отправилась за преподавателем. Мой план трещал по швам, и — в кои-то веки — Алекс здесь ни при чем. Какой-то неудачный день. Ладно, можно сказать, что мой брат придет завтра, и снова притащить Алекса… может, этот преподаватель не попадется на пути снова, либо не вспомнит едва знакомое лицо...

Но я еще не знала, насколько неудачный сегодня день. Не успела я переступить порог деканата, как мне срочно захотелось вернуться обратно.

На меня смотрел мой собственный брат. И выглядел Влад злым и разочарованным. У меня, кажется, большие проблемы...

— Да, молодая девушка, у вас большие проблемы, — подтвердил мои опасения Влад, считав мысли с моего лица. Он сцепил руки в замок, выпрямился и подбородком кивнул на стул. — Садись, Лия.

***

— А я и постоять могу… и знаешь, у меня совсем мало времени, я обещала, что помогу… Лене с заданием...

— Сядь. — Мои жалкие попытки выкрутиться не произвели впечатления на Влада. Я послушно опустилась на изъеденный молью стул, весь такой потрепанный и старый, будто контраст к креслу брата, новенькому, кожаному и на колесиках. В деканате высились стопки бумаг, какие-то папки… сущий хаос. И деканат сам малюсенький, отчего соседство брата еще страшнее.

— Я пойду, — сбежал преподаватель, не желая видеть, как Влад меня взглядом дырявит.

И стало совсем неуютно.

— Итак, — внушительно произнес брат.

Хотя нет, тогда было просто неуютно, — совсем неуютно стало сейчас.

Я опустила глаза, поковыряла туфлей стершийся коврик, и тут же вздернула подбородок. Черта-с-два я позволю с собой так обращаться! Я не маленькая девочка уже.

— Что ты тут делаешь?

Влад невесело улыбнулся и, не отводя от меня пристального взгляда, — а он у него колючий, темные глаза так и прожигают насквозь, — откинулся на спинку. Я поерзала на стуле, ощущая, какая жесткая под попой деревяшка.

— Может, ты удивишься. Но я здесь читаю лекции, — спокойно проинформировал он меня. — Со второй недели семестра.

Дааа, я удивилась. На меня будто стены рухнули. Он? Тут? Преподает? Какого черта вообще?!

— Ээээ… здорово, — фальшиво поздравила я.

— И не говори, — поддержал меня брат. — Я все ждал, когда же ты явишься за своим студенческим? — Он поднял со стола тоненькую книжечку и швырнул мне. — Неужели дождался?

— Слушай, я была занята!

— Так занята, что не хватило времени ни на одну лекцию?

— Ну так вышло. Я… болела.

— Лия, я тебе с рождения знаю, — после короткой паузы выдохнул Влад. — Ты думаешь, куплюсь на твое вранье?

Ну… Я надеялась.

— Значит, так, — поняв, что не дождется от меня оправданий, брат поднял листочек со стола и, встряхнув, расправил его. — Завтра у тебя две лекции. Лично прослежу, чтобы ты на них явилась.

— Но я не могу...

— Или ты явишься, или будешь с отцом говорить, — отрезал Влад. — Устал тебя покрывать, а тебе, как всегда, на все плевать! Еще спасибо скажешь.

— Это вряд ли, — фыркнула я, распаляясь все больше. Я завтра хотела в кино сходить! Имею я право на маленький отдых?

— Завтра. Две. Лекции! — четко повторил Влад и, сурово сдвинув брови галочкой, заглянул в список. — А сейчас ты отправляешься на экономику. Твоя пара начнется через двадцать минут. И чтобы была в аудитории и, заглядывая преподавателю в рот, все четко конспектировала! Это понятно?

— Да пошел ты! Сказала же, не могу! — вскочила я, взорвавшись от назидательного тона братишки. Тоже мне! На пять лет старше, а изображать папочку вздумал! — Хорошо, приду завтра на твои проклятые лекции, но сегодня ухожу, понял?!

— Это вряд ли, — повторил за мной Влад и указал на стул. — Я не договорил. А после того, как договорю, ты возьмешь ручку с тетрадкой и отправишься на лекцию.

— Нет, — твердо сказала я. Мы уставились с братом друг на друга, упрямо и бескомпромиссно. Я знала, стоит мне отвести взгляд, и Влад выиграет наш маленький спор. Это дело принципа — выиграть хотя бы на этот раз!

Но я проиграла и опустила глаза первой.

— Ты идешь на лекцию, — подытожил Влад, подвигая ко мне тетрадь. — И берешься за ум.

Я упала на стул и обреченно ссутулилась.

Класс. Ненавижу свою семейку!

***

Аудитория гудела от разговоров и болтовни, обрывков смеха и монотонного бубнения: кто-то повторял материал. Чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что все чужие, я огляделась. Взгляды жгли; парни смотрели заинтересованно, а девушки останавливались поэтапно на всех элементах одежды и тут же отводили взгляд, но я успевала заметить в их глазах зависть. Ой, как я это ненавижу.

Пальцы сомкнулись на скрученной в трубочку тетради. Усилием воли заставив себя расслабиться, я вздохнула, обернулась на дверь и кивнула Алексу, насмешливо прислонившемуся к двери. Мол, вали отсюда.

Парень понятливо усмехнулся и скрылся с глаз моих. Не хватало еще, чтобы со мной нянчился жених. Девушкам невдомек, что мы не совсем пара, у них "парень+девушка" всегда равняется любви, не говоря о "жених+невеста". А это — дополнительная зависть.

Люди, которые хотят, чтобы им завидовали, глуповаты, как по мне: зависть разрушает не только завистника, но и объект зависти. Уж мне ли не знать. У меня в семье ведьм больше, чем нормальных людей, — то есть нормальных-то вообще нет, — и я с детства видела, сколько горя доставляет зависть. Это как невидимые жгуты, которые протягиваются от завистника к объекту зависти, и тянут-тянут-тянут из бедняги энергию. Увольте от такого счастья.

Осмотревшись, я поморщилась. К несчастью, одно знакомое личико все-таки нашлось — разумеется, Маша на месте. Девушка выпустила специально для меня пузырь, который с громким чавканьем лопнул.

— И тебе лопнуть, — тихо вернула я негласное пожелание. Тьфу, Тарлиевы!

Вздохнув, я заняла пустую парту подальше от двери, чтобы никому не взбрело в голову присоединиться ко мне и поболтать. Впереди парты пустые, позади тоже — жаль, аудитория сделана не амфитеатром, там проще затеряться на задних рядах.

Бросив сумку рядом с собой, я откинулась на спинку и принялась малевать что-то в тетради. Мои мысли бродили далеко, большей частью в магазинах и распродажах — мне действительно нужно новое платье, что поделать, и ткани не помешают, — и когда лектор громко поприветствовал студентов, я вздрогнула. Приложив карандаш к губам, я присмотрелась к преподавателю и тут же потеряла к толстому мужчине интерес.

Так, значит, можно зайти в тот большой торговый центр… возможно, удастся что-нибудь себе подобрать...

— Можно? — Дверь хлопнула, и спокойный голос буквально окутал аудиторию. Такой приятный. Не я одна, а все девушки разом подняли головы и уставились на дверь.

Обладатель приятного баритона оказался не просто под стать голосу… он выглядел, как мечта. Необыкновенно красивые глаза, глубокие, проницательные и нереального зеленого оттенка, как изумруды, даже еще ярче. Чувственные губы, их потрясающий изгиб, правильные, аристократичные черты лица, аккуратная прическа, — волосы чернее вороного крыла, — о, он был невероятно, сногсшибательно красивым!

Разве такие существуют в жизни? Короткое черное пальто было на тон бледнее черных, собранных в хвост, волос и сидело идеально. Сам незнакомец был идеальным. И держался с невероятным для современного парня достоинством. Он знал себе цену. Он знал, что стоит выше остальных, и, признавая это, не старался доказать, что чего-то стоит.

Такие люди всегда выделяются.

Но он слишком хорош. Слишком идеален… демонически красив, если понимаете, о чем я. Вряд ли мне стоит с ним связываться. Я стряхнула наваждение и скучающе повертела ручку в руках. Хотя не удержалась и пару раз мельком взглянула на новоприбывшего.

— Как фамилия? — засуетился лектор.

— Меня еще не внесли в списки.

— Вы опоздали.

— Знаю, — невозмутимо улыбнулся парень. Он осмотрелся, охватив цепким взглядом всю аудиторию. Не дождавшись разрешения, он уверенным шагом пересек аудиторию и… сел прямо рядом со мной.

— Здравствуй, — спокойно кивнул он мне, будто всю жизнь знал. Я с трудом удержалась, чтобы не раскрыть рот от неожиданности, и вместо этого приветливо кивнула. Гадая про себя, что ему надо от меня, и где мы могли встречаться.

Вот тебе и не привлекла внимания. Мельком изучив реакцию студентов, — в смысле, студенток, — я невесело поздравила себя с нажитыми кровными врагами. Взгляды девушек, по крайней мере, обещали мне скорую расправу. А, плевать, я в этом вузе надолго не задержусь. Дайте мне добраться до дома, и ноги моей тут не будет!

Я снова перевела взгляд на незнакомца и вздрогнула. Он так и не отвернулся от меня, смотрел внимательно, оценивающе, — нет, понимаете, так не парни девушек оценивают, а хищники жертву! — и без всякого стеснения. Он не заигрывал со мной, он изучал меня...

По спине побежали мурашки. Необъяснимый страх лег тяжким грузом на сердце, и оно заколотилось быстрее. Я слышала удары крови в ушах, я чувствовала себя кроликом перед удавом. Но мгновение минуло, и губы парня изогнулись в уверенной улыбке. Не хищной, а спокойной и заинтересованной, даже вежливой… аристократичной.

Он отвернулся и откинулся на спинку стула. Не похоже, чтобы парень пришел за знаниями. Он будто мимо гулял и решил заглянуть. Я всю пару исподтишка за ним наблюдала; несколько раз он даже поймал мой взгляд. Его забавляло мое внимание? Каждый раз в его изумрудных глазах зажигались веселые искорки.

— Не видел тебя здесь раньше, — улучив момент, когда в аудитории стоял особенный гул, он склонился ко мне, прямо к уху. От неожиданности у меня сердце к горлу подскочило. Я кивнула и отодвинулась немножко.

— Болела.

— Разве? — прищурился он, будто знал о моих небольших разногласиях с инкубом. — Прискорбно… Лия.

Меня будто обдали ушатом холодной воды. Лия? Откуда...?

— Знаком с твоим братом, — усмехнулся парень. — Я Велимир, кстати. Но для тебя Велор. В будущем обращайся ко мне так.

— В будущем?

— Я надеюсь на новые встречи, — он улыбнулся, его глаза сверкнули азартом. — Думаю, мы… подружимся, — и почему мне кажется, что под словом подружимся он имеет в виду далеко не дружбу?

Лекция закончилась, студенты подхватились с места, рассовывая тетради и ручки по сумкам. Сквозь шум и гам я едва расслышала шепот Велора...

— Хотел бы завтра увидеть тебя, — мягко прошептал он мне. Я отвела взгляд, смутившись от его проникновенного голоса, но когда повернулась, чтобы попрощаться, Велор исчез. Вот был — и нету. Недоуменно нахмурившись, я посмотрела на дверь, и Велор подмигнул мне на выходе.

Я сердито вздохнула. Придется тащиться и завтра на пары. Не удивлюсь, если Велора ко мне братик приставил, — ну, что-то вроде приманки на лекции. Раз уж заставить никак, то сойдет и чудо-парень, перед которым ни одна — клянусь, ни одна! — девушка не устоит...

… И ведь работает. Я уже чувствовала себя рыбкой, понявшей, что с крючка не сорваться, даже если биться изо всех сил...