Глава 4

Городской морг располагался в пяти минутах ходьбы от управы, у кладбища. Небольшое желтое здание, как казалось Виктору, было очень по-гнездовски спрятано за сиренью и цветущими кустами жасмина. И не догадаешься, что тут находится, пока не прочитаешь небольшую табличку на двери.

Младший следователь почти бегом смотался до своего кабинета и прихватил дело об убийстве Верки-Хохотушки (простите, Веры Ивонич, проявим уважение к покойной). Сейчас он в ждал регистраторской морга, пока магичка и судмедэксперт вынесут свой вердикт.

Конечно, первым делом он сходу вломился в секционную, но работавшие над двумя телами Анна и мастер Николас с удивительным единодушием попросили его помолчать, не отвлекать, дожидаться результатов работы экспертов и не путаться под ногами.

Что поделать — следователь, без сомнения, руководит делом, но в секционной эксперт — царь и бог. Правда, на вопрос: «Так Верку тоже некромант?», Анна, видимо, сжалившись, все-таки утвердительно кивнула.

Прикрывая за собой дверь, Виктор услышал сварливый говорок мастера Николаса: «Что, Анька, осчастливила добра молодца? Смотри, Малыш у нас шустрый…»

Как ни хотелось узнать продолжение речи эксперта, подслушивать Виктор не стал. К делу это не относится, а, из любопытства, как выражаются подследственные, «греть уши» — как-то низко.

Так что Виктор уселся на продавленный диванчик около стола равнодушного ко всему санитара — регистратора и углубился в чтение протоколов.

Итак, три дня назад, как водится, перед рассветом, пацаны ловили в Нестриже раков. Отошли от пристаней на плес неподалеку, разожгли костерок для приманки и очень радовались улову — раков было на удивление много, причем сытых, толстых и ленивых. Особенно большая куча шевелилась на мелководье, под свисавшими до самой воды ветками ракиты. Мальчишки, стоя по колено в воде, быстро и аккуратно хватали руками добычу, пока один из них не увидел, что раки собрались не просто так…

Этот вопрос в деле не был упомянут, но Виктор цинично подозревал, что пацаны не сразу побежали рассказывать про обнаруженный в реке труп. Сначала все-таки закончили с ловлей. Мертвецы — мертвецами, особых ужасов под наплывшими водорослями не видно, а за два десятка раков рыночные торговцы дают целый медяк, не спрашивая, чем рак обедал.

Стража, прибывшая на место, сначала проматерилась — очередной висяк никому не был нужен. То, что труп с распоротым животом все-таки всплыл из воды — большая невезуха, обычно такие тела так и остаются на дне, на радость рыбам. Но опознали убитую быстро, и тут же выяснилось, что вчера Скользкий Вацек орал: «зарежу стерву» и гонялся за ней с ножом, еле сбежала. Стражники вполне обосновано решили, что позже он свою жертву все-таки догнал.

Ситуация кардинально изменилась — это был уже не висяк, а раскрытие. Вацек получил наручники и камеру, управа — плюсик в отчетность, а обнаружившие труп пацаны, которые из любопытства все время торчали неподалеку — по большому свежему калачу от следователя Ждановича.

Виктор достал из папки протоколы допросов свидетелей и начал перечитывать убористые строчки, написанные наставником. Следователь фиксировал все допросы свидетелей дословно, за что Виктор был ему очень благодарен.

«Бил он ее, скотина. Смертным боем бил, коли монету не давала. С похмелья-то весь мир не мил, а тут баба перечит. А уж если пьяный был, так вдвойне… Потом каялся, клялся, что все хорошо будет, обещал жениться, увезти ее куда подальше, а Верка, дуреха, верила».

— Что ж ты молчала… — в который раз мысленно спросил Виктор у бедовой Верки — Стыдно тебе, что ли, было? А вешать себе на шею этого мерзавца, синяки замазывать — не стыдно? Или — плохонький, да свой? Да что ж у тебя в голове-то было? Совсем себя не жалко?

«…Она уйти от Вацека хотела. Вообще завязать со всем этим. Страшно же, совсем бы убил. Эх. Он ведь и убил. Верка с монашками Спасскими сговорилась, что ее в работный дом возьмут, вышивать. Она умела, вот, салфетку мне подарила. Эх, я б сама ушла, да куда, от детей-то. А Верка с силами собралась и решилась. Как раз в тот день с кем-то из Спасских говорила. Вроде не с монашкой, а из помощниц кто-то, кто — не знаю, да и какая разница? Сказала — все, собирается и завтра же уходит, последний раз отработает, клиентов богатых ждали, жаль отказываться. А поутру ее нашли. И изверг этот, как ни в чем не бывало, похмеляется! Жалко-то как Верку, она добрая была…»

«…Ну, вечером, вот перед тем, как Верка, значит, работать пошла, Вацек снова орал. Мол, никуда ты не пойдешь, я тебя зарежу, да кому ты там нужна. Ну, много орал. Ножиком махал. Она еле сбежала. Значит, она от него увернулась — и бежать, а он за ней, но упал. Он, значит, уже навеселе был. Думаю, кабы она за скарбом своим не вернулась, так жива была бы. Точно Вацек зарезал, больше некому. Зря вернулась».

«…Не убивал я ее, начальник! Не убивал! Орал, пугал, но пальцем не трогал! Я же ее любил! Она у меня такая была! Убил кто-то мою дорогую, а ты меня тягаешь, тебе проще всего, а я больной, мне уход нужен, кто ж теперь за мной ухаживать будет, раз Верки нет! Я дома спал, устал и спал, а ты, начальник, лучше изверга того поймай! Не убивал я ее!!!»

Выходит, Вацек ее и правда не убивал. Что ни капельки не оправдывает остальных его мерзостей. Но это уже не относится к сфере деятельности стражи. А жаль. Виктор понимал — увидев Вацека, ему будет очень сложно сдержаться и не прибить гада к черту. А что? Вполне вариант. Эта плюгавая пьянь точно начнет орать и хамить, так что — за «оскорбление следователя при исполнении» можно будет и ребра пересчитать.

Но, получается, что о помощи несчастная Верка все-таки попросила, хоть и не стражу. Ох уж эта нелюбовь жителей веселого квартала к служителям закона! «Западло» им, видите ли, обращаться к «легавым».

Тьфу!

Хотя, конечно, в данном случае всё вполне. Одно дело — грубые мужики с дубинками и бляхами, другое — понимающие тетеньки в рясах. Усталой, измученной женщине проще говорить с монашками. Тем более, что игуменья как раз для таких, как Верка, целый приют устроила.

Игуменья Евдокия вообще развернула очень серьезную благотворительную деятельность. Причем, на удивление, очень успешную. Приют, работный дом, больница, несколько богаделен и домов призрения сирот — в Гнездовском княжестве последние несколько лет о ней говорили не иначе, как о Святой Евдокии.

Судя по тому, какие чудеса творила энергичная настоятельница — совершенно не зря ее объявили Святой.

Протокола допроса монашки (или добровольной помощницы?), с которой Верка говорила в день перед смертью, Виктор не обнаружил. Поставил в блокноте отметку, что надо бы разыскать ее для полноты картины.

«…Изабелла, ой, простите, Верка, попрощаться пришла. Совсем ее этот тип замучил, она боялась, что убьет. И, конечно, отработать последний день, деньги никогда не лишние. Сами знаете, вчера бал был в княжеском замке, для владетельных. А секретари, охрана, слуги и прочие, кто с господами к нам в Гнездовск приехали, на всю ночь не у дел остались. Ясное дело, им одна дорога — к нам, в Веселый квартал. Да мы, пока высокородные господа у князя танцуют да переговоры свои важные ведут, просто озолотимся!

Вопрос: Что за клиенты у нее были?

Ответ: да их тут целая компания заявилась. Секретари, пажи, прочая обслуга, которые вроде и благородные, а вроде и не очень. На бал-то их не позвали. Важные пришли — просто жуть, а потом всё как обычно, веселились. Вот им-то Изабелла, ой, Верка, особенно понравилась. Один так аж челюсть отвесил, и говорит — вот, ее хочу, а остальные вон пошли.

Вопрос: можете назвать их имена?

Ответ: Да кто ж в борделях своими именами называется? И значков на них никаких не было. Отработала Верка, все, что причитается, забрала… Попрощалась со всеми. Хотела домой зайти, а поутру в монастырь отправиться. Вы ведь мерзавца этого повесите, правда?»

«Повесим, — мрачно хмыкнул Виктор, убирая протоколы допросов в папку, — обязательно повесим. Вот только отыщем…»

А начинать поиски, похоже, придется в княжеском замке, где квартирует сейчас вся это пажеско-секретарская братия. И запросто может быть, что пострадала Верка за свое сходство с фрайин Ингрид Альградской.

Виктор замер. В азарте поиска зацепок в протоколах он не подумал об одной, очень важной детали.

Княжеский замок. Владетельные господа. Когда-то был одним из них, а теперь… Бывший рыцарь, бывший наследник, ни кола, ни двора. Младший следователь, частенько экономящий на еде, чтобы дотянуть до жалованья.

Ты готов к такой встрече, Виктор? Готов нос к носу столкнуться со своим прошлым? Готов увидеть тех, с кем когда-то был ровней? Проводить опросы и собирать улики, поминутно натыкаясь на снисходительное любопытство?

Виктор потер лоб, постучал пальцами по папке и решительно кивнул сам себе.

Готов. Черт с ними. И не стоит зазнаваться — у владетельных господ своих проблем хватает, нужен ты им… Вряд ли кто-то вообще о тебе задумается.

Зато у тебя есть неоспоримое преимущество. В отличие от остальных сотрудников следственного, ты хотя бы что-то понимаешь в великосветском этикете и не будешь выглядеть неотесанной деревенщиной.

И на том спасибо.

Виктор достал из папки чистый лист, поудобнее устроился на диванчике и начал писать план дальнейшего расследования.

Примерно через час дверь в секционную со скипом открылась, и в регистраторскую вышли эксперты. Мастер Николас, с ироничным поклоном: «Дамы — вперед» пропустил Анну в комнатку с умывальником.

Виктор встал и вопросительно посмотрел на эксперта.

— Не майся, Малыш, — сказал он. — Да, убивали их одинаково, и одним и тем же ножиком, это я тебе могу сказать с полной уверенностью. Дамочку рыбки и раки качественно объели, пришлось повозиться. А я-то, старый валенок, на нее в первый раз только одним глазом глянул, да стажеру поручил — дело ж было ясное. Извини, что сразу сам не занялся.

Виктор благодарно кивнул. Мало кто уважает себя и свое дело настолько, что способен просто сказать — извини, не доглядел. Обычно придумывают массу оправданий.

Но мастер Николас был профессионалом высочайшего класса, и мог себе позволить признать ошибку. За это, в числе прочего, его в управе очень уважали.

Анна вышла из умывальной, и мастер Николас тоже отправился отмываться.

— Со своей стороны могу подтвердить выводы мастера Николаса, — сказала она (сквозь плеск воды из-за двери донесся ехидный смешок эксперта). — Убийца один и тот же. И, повторюсь, скоро он убьет еще кого-нибудь.

— Спасибо, — задумчиво протянул Виктор.

— Ну что пойдемте к шефу? — буднично поинтересовалась магичка.

Виктор чуть было не ляпнул хамское: «А вы-то там зачем?» но проглотил фразу на звуке «А».

Зачем? Затем. «Расследование особо тяжкого преступления (убийство двух и более человек) с использованием магии требует непосредственного участия мага-эксперта». Недавние предписания, куда деваться.

— Что, Малыш, нарвался? — похлопал его по плечу только что подошедший мастер Николас. — Не кривись. Анька, хоть и маг — но маг более-менее приличный. Я ж ее вооот такусенькой помню, на коленках качал, учил различать косточки… Ну-ка, Анютка, назови все кости черепа?

— Дядя Ник, — с очень знакомой Виктору интонацией вздохнула магичка, — хватит уже.

По дороге к управе Виктор в двух словах пересказал магичке скудные материалы дела. Шли они медленно, закончил он примерно на половине пути. Анна вопросов по делу не задавала, так что, чтобы разбавить молчание, Виктор вежливо спросил:

— Так Вы с детства знаете мастера Николаса?

— Практически с рождения, — грустно вздохнула она. — Дядя Ник — мамин учитель. Это сейчас он ехидный судмедэксперт, а был лучшим хирургом Гнездовска, к нему со всей округи стремились попасть. Потом сложный перелом запястья… и все. Оперировать больше не смог, рука дрожала. Как он выдержал — не знаю, — она покачала головой, — Мама, когда у него больных принимала, говорила, что он каждого от сердца отрывал. Видно, что душу на части рвет — а сам шутит, что в экспертизу работать пошел, чтоб вдоволь порезвиться скальпелем. Теперь вот над вами, следователями, измывается, — уже гораздо веселее закончила она.

Виктор покачал головой. У всех свои скелеты в шкафу.

… — была бы уже у нас, в Спасском.

Виктор понял, что прослушал начало фразы магички. Вот черт, как же после суток без сна сложно сосредоточиться!

— Простите, что вы сказали? — виновато переспросил он.

— Вера. Если бы не маньяк — она была бы уже у нас в Спасском монастыре.

— У вас? — Виктор не понимал, как монастырь может быть «у нас» для мага. Ведь на святой земле магия не работает, это даже дети знают!

— Ну да, — не заметила его удивления Анна. — Я ведь в Страже по контракту, к тому же совсем недавно. А моя основная работа — доктор в монастырской благотворительной больнице. Она не в самом монастыре расположена, а здесь, в городе, так что никаких проблем для магической медицины. Еще я часто на выезде практикую.

— Так. Стоп. Рассказывайте по порядку, как вы с потерпевшей познакомились, о чем говорили, когда виделись в последний раз?

Анна слегка задумалась, видимо, вспоминая подробности.

— Я довольно часто работаю в Веселом квартале. Травмы у циркачей случаются регулярно… Неделю назад Вера подошла ко мне, спросила, как можно устроиться в Спасский работный дом. Мы поговорили, и я отвела ее к игуменье Евдокии.

Виктор был уверен, что маги и служители Бога друг друга, по меньшей мере, недолюбливают. Слишком разные, хм… сферы деятельности. Противоположные, по сути. Но в словах Анны звучали неподдельные уважение и восхищение игуменьей. Получается, магичка может вот так легко, в любой момент, прийти к монастырской настоятельнице? К Святой? Да еще и избитую любовником проститутку привести?

Чудны дела Твои, Господи…

— Мать Евдокия с Верой поговорила, — продолжила Анна, — благословила и наказала явиться, как та будет готова. В день перед убийством мы с Верой еще раз это обсудили, — Анна закашлялась и прикрыла рот рукой. Когда кашель прошел, она спокойно поставила точку в своем рассказе: — Вот и всё.

Не всё! — отчетливо понял Виктор. Магичка о чем-то молчит, о чем-то важном, но не «колоть» же эксперта, как подозреваемого!

— Сударыня, Вы о чем-то умолчали, — осторожно «попробовал лед» Виктор.

— У меня был очень тяжелый пациент той ночью, — отрезала Анна. — Но к делу это не относится.

«Абзац, господин младший следователь, — вздохнул про себя Виктор. — Больше ты от нее сейчас ничего не добьешься… Вот зараза! Но еще не вечер»