Глава 4 - 5

*4*

В итоге, они с монстром решили напиться. Слишком много всего необычного, нового, стресс из-за Аллиного ранения и все такое. Оле просто нужно было немного расслабиться.

Она уже не помнила, от кого из них поступило это предложение, но Кром, надев плащ, с капюшонам, скрывающим его лицо, быстро сбегал в близлежащий гипермаркет. Он потратил возвращенный долг на несколько пакетов дешевого вина.

Через пару часов все вопросы, мучавшие Олю по поводу его монструозности, куда-то улетучились. И общаться стало гораздо проще. Когда смотришь на монстра, как на обычного человека, с ним можно весело подурачиться, поездив по перилам его замка.

Кром стоял внизу, распахнув объятия.

Оля, слегка пошатываясь, садилась на перила сверху. Она отхлебнула еще немного вина и поставила бокал на пол.

— Точно поймаешь?

— Точно! Не трусь! – крикну ей монстр и расставил ноги пошире, чтобы удержать равновесие.

Оля оттолкнулась рукой от колонны и полетела вниз.

Голова и так кружилась, а от скорости сердце начало замирать и щекотно покалывать грудь изнутри.

Она уткнулась в мохнатую, мягкую грудь Крома.

От удара Кром пошатнулся и завалился на спину.

Оля лежала сверху, весело смеясь его неловкости.

— Теперь твоя очередь, — сказала Оля, слезая с монстра.

— Уверена? – с недоверием спросил Кром.

— Нет, конечно, — Оля издевательски улыбнулась, — я такую махину не поймаю. Поэтому, ещё раз я!

Вдоволь накатавшись с перил, распив еще по три бокала, они развели камин.

У Крома в библиотеке стоял старый (впрочем, как и все в этом замке) огромный серый камин, изображавший открытую пасть с клыками.

— Мрачновато тут у тебя, — заметила Оля, пока Кром раскладывал поленья.

— Мне нравится… — пожал плечами Кром.

— А у тебя жидкости нет, для розжига? – спросила Оля, кивнув на сложенные пирамидкой толстые поленья.

— Ты что, смеешься?

Кром открыл рот и обдал лавиной огня все содержимое камина. Поленья сразу же вспыхнули с неистовой мощью.

Оля пьяно икнула.

— И как у тебя так получается?

— Все дело в технике, — ласково улыбнулся монстр.

— В технике, — повторила Оля и закурила, — как будто, так любой может…

— Ну, изо рта не обещаю, а вот так могу научить.

Кром направил палец к камину и жестом позвал кого-то к себе. Язычок пламени вырвался из центра костра и медленно полетел к его руке. Кром погладил огонек своим черным ногтем. Огонек взлетел вверх, к самому потолку, а оттуда разлетелся маленьким огненный фейерверком.

— Да ладно! – задрав голову, Оля все еще смотрела наверх, — Вот так меня научишь?

— Ну, для этого надо много времени…

Кром приложился к своему бокалу и подвинулся ближе к Оле.

— Давай попробуем, — Оля с готовностью кивнула Крому, — что надо делать?

Кром взял Олю за руку.

— Сначала ты должна перестать бояться огня. Ты его боишься?

— Ну… — Оля покосилась на камин, — смотря какого. Этого не очень, а если пожар…

— Любого, — отрезал Кром.

— Как?

— Постарайся. Вот, протяни в камин руку.

Кром вытянул свою лапу и засунул всю пятерню в полыхающий огонь. Прямо на головешки.

— Боже мой! Что ты делаешь?

— Ты должна показать огню, кто здесь хозяин. Не бояться его, а присмирить. Как только страха не останется, ты сможешь им управлять.

Кром вытащил свою руку из огня и взял Олину.

— Попробуешь? В первый раз, я тебе помогу.

— Ну, давай, — с сомнением сказала Оля и стала медленно протягивать руку в огонь. Кром держал ее сверху, за запястье, не давая остановиться. Пальцы обдало жаром, затем всю ладонь.

— Нет! Пусти! – крикнула Оля и дернулась.

Но вместо того, чтобы дать ей вытащить руку, Кром с силой протянул ее прямо в огонь.

— Держи! Ты здесь главная! Не огонь!

— Пусти, больно! – вопила Оля, чувствуя как кожу терзает невыносимый жар. На пальцах начали вздуваться волдыри, из глаз потекли слезы.

— Я не могу!

Кром провел по Олиной спине своей свободной лапой. Очень властно он произнес в самое ухо

— Можешь…

И тут, Оля перестала чувствовать жар. Он как будто вошел в ее ладонь и теперь она был горячее костра. Ее уже не обжигало. Волдыри остались, но больше не становились. Все затихло. Огонь даже показался Оле прохладным. Она пошевелила пальцами.

— Правда…

Кром плавно отпустил Олино запястье. На коже остались синие следы, от его рук.

— Я могу! – ликовала Оля, — мне не горячо!

Оля вытащила руку из огня и осмотрела ее. Пара ожогов на пальцах и все. А она держала руку в самом пекле огня где-то в течение двух минут.

— Вот видишь, теперь он будет тебя слушаться.

— Как? – спросила Оля и вдруг догадалась, — так значит, те свечи, на свадьбе – твоя работа?

Но монстр не отвечал. Оля повернулась к нему. Только сейчас она заметила, что Кром сидел вплотную к ней, все еще держа руку у нее на пояснице.

Он смотрел не нее в упор, но не на глаза, а на губы. Его взгляд был таким притягательным.

Оля потянулась к нему и дотронулась губами до его губ. Они были мягкие, теплые, теплее любых других губ на свете.

Кром обхватил Олю двумя руками.

Оля почувствовала, как влажный язык проникает в рот, слегка касаясь ее зубов. Грудь, прижатая вплотную к груди Крома, начала гореть. Как будто он был весь раскален под этой шерстью. Оля сильнее вжалась губами в губы монстра. И монстр впился в Олин рот, то ли посасывая, то ли покусывая нижнюю губу. Еще немного и укус стал очень ощутимым, слегка больным. И мурашки побежали по спине. Оля оторвалась от Крома. Они молча смотрели друг на друга.

Кром снова притянул Олю к себе и нежно облизал ее губы снаружи тонкими, едва уловимыми прикосновениями.

Оле захотелось целоваться с ним вечно… Чувствовать, как его руки скользят по ее спине, подбираясь к самым бедрам и возвращаясь к лопаткам.

Кром провел руками по плечам Оли, спустился к локтям, к запястьям, потом сжал их и завел Олины руки за спину. Она почувствовала, что теперь, она совершенно беззащитна, практически обездвижена. Но ей не хотелось освобождаться. Монстр ткнулся мордой в ее лицо и снова и снова впивался в Олины губы. От него пахло сладким вином, и это еще больше распаляло ее воображение.

Но заходить дальше она не хотела. И монстр, как будто чувствуя это, не осмелился сделать ни одного лишнего движения.

— Оля! – послышался Аллин голос откуда-то сверху.

Оля оторвалась от Крома. Как долго они так сидели, перед потухшим камином, как долго целовались – Оля не запомнила.

— Оля, ты где?

Оля выбежала в холл.

По лестнице вниз спускалась Алла, слабой походкой.

— Проснулась? С тобой все в порядке? Голова не болит? – спросила Оля, подбегая ближе.

— Я ухожу. Ты как хочешь, а я ухожу, — Алла не останавливаясь прошла мимо Оли к выходу.

— Алл, погоди! – Оля сделала шаг к подруге, — я с тобой. Уже, наверное, утро…

Из двери вышел Кром.

— Уходишь?

Оля кивнула.

Увидев монстра, Алла быстро зашагала к выходу. Оля – за ней.

— Ты еще вернешься? – монстр с надеждой смотрел Оле в глаза, — пожалуйста, возвращайся.

— Да, Кром, я вернусь.

— Когда?

Алла уже скрылась за дверью. Надо было идти.

— Не знаю, у меня скоро ГОСы, надо готовиться.

— Завтра?

— Нет, точно не завтра, у тебя телефон есть?

В окне показалась Аллина фигура, удаляющаяся от замка.

— Нет, — ответил Кром и пошел к Оле.

— Тогда я напишу.

Кром не успел подойти, Оля уже выскочила из дверей и бежала догонять Аллу.

— Я буду ждать, — сказал монстр в закрытую дверь.

— Подожди! Алл! – крикнула Оля, сбегая по ступеням крыльца.

Алла остановилась одинокой маленькой фигуркой далеко, на фоне бледного рассветного неба.

Оля побежала к ней.

На автобусной остановке Алла вытащила свою недокуренную сигару и стала вертеть ее в пальцах, так и не прикуривая.

— Не ходи к нему больше, Оль…

— Алл, ты не понимаешь. Мы с ним весь вечер так… он такой… я ему нужна, понимаешь?

— Что у вас там было?

Оле вдруг не захотелось рассказывать. Впервые в жизни, она поняла, если она все вот так сейчас расскажет то, что было, превратится в слова. Причем, какие-то пошлые, плоские слова. Все потеряется.

— Голова не болит? – Оля посмотрела на Аллин затылок, но за волосами было не разобрать, что там.

— Ничего, заживет. А что с пальцами?

Алла взяла Олину руку.

— Не страшно, тоже заживет.

— Первая встреча. А он уже чуть не убил меня и обжег тебя. Символично, правда?

— Ничего не правда. Он учил меня управлять огнем! – ну вот, как Оля и ожидала, стоило ей произнести это вслух, как она тут же почувствовала, как это глупо звучит.

Алла усмехнулась.

— Научил?

— Еще не до конца.

— Значит, пойдешь… — Алла встала и пошла ближе к дороге, вглядываться вдаль, откуда все не шел и не шел автобус.

Оля тоже встала и подошла к Алле.

— Он не такой, на самом деле. Он лечил тебя. Помнишь, он дал тебе лекарство из кубка?

— Это было снотворное, Оля, — сказала Алла, глядя куда-то вдаль.

— Что?! – Оля не могла поверить своим ушам, — Почему ты так думаешь?

— Я знаю.

— Не может быть! Зачем?! И как ты вообще это поняла? Ты что, на вкус различаешь снотворные?

— Да ладно, все равно не поверишь, ясно уже.

Вдали замаячил автобус.

Алла убрала сигару в карман.

— Я больше никогда не хочу его видеть. Никогда.

Пока Оля добралась до дома, на другом конце Москвы, ярко разгорелся солнечный день. Их маленький участок выставил навстречу лучам еще несколько анютиных глазок, посаженных около дома.

Войдя в дом, Оля быстро прошла на кухню. Очень хотелось пить.

— Зачем тебе телефон, если ты его не слышишь?! – папин голос из-за спины звучал сурово, как никогда.

Оля проглотила ту воду, которую уже набрала в рот и обернулась.

За столом сидел папа. На нем была новая рубашка, галстук развязан, а пиджак повешен на спинку стула. Позади, на диване, сидела Полина Дмитриевна, его кондитерша. На ней было обтягивающее вечернее платье из синего бархата. Вопреки стереотипу о кондитершах, полноватыми у нее были только бедра и губы. Все остальное – талия, плечи, руки, шея – все было довольно изящным. Лицо правда немного напоминало детское.

Они оба выглядели усталыми.

— А ты звонил? – спросила Оля, набирая в чашку еще воды из графина.

— Я уже везде звонил! Тебе, твоим друзьям! В милицию! В больницы! – взорвался отец.

Оле стало не по себе.

— Да в чем дело? – отец никогда так не психовал, когда Оля возвращалась домой под утро. Он понимал, что у нее может быть личная жизнь, вечеринки, свидания.

Сейчас, он мрачно смотрел на нее тяжелым, взглядом.

— Олечка, — подала голос кондитерша, — меня зовут Поля.

— Очень приятно.

— Дело в том, что твой папа очень волновался. Я, честно говоря, тоже. В следующий раз, если будешь уходить так надолго, пожалуйста, хотя бы сообщай ему, где ты.

— Да что случилось-то?! – взорвалась Оля, — ну пришла утром! Ты вообще сегодня должен на свидание идти. Я думала, ты и ждать меня не будешь!

— Я должен был идти на свидание вчера.

— Что? – Оля поставила кружку и отошла от раковины.

— Тебя не было почти двое суток, — Полина Дмитриевна устало потерла глаза.

— Как? – не понимала Оля.

— Ты выехала из дома в воскресенье, в пять вечера. Весь понедельник от тебя ни слуху ни духу. И вот, во вторник утром явилась. Я все понимаю, Оль… но хотя бы позвонить…

Отец устало поднялся со стула.

— Извини, Полечка, что так вышло…

Полина Дмитриевна сжала папину руку.

— Да что ты… я же все понимаю…

— Пап, извини, я не заметила… Наверное, там что-то со временем… что-то не так…

Теперь, Оля вспомнила, что в замке она совершенно не ориентировалась даже во времени суток. А часов там не было…

— Все, я спать.

— Правильно, — сказала Полина Дмитриевна, — столько времени на нервах.

Папа чмокнул в щечку Полину Дмитриевну и поднялся на второй этаж, не сказав Оле ни слова, только обдав ее тяжелым взглядом.

От этого взгляда у Оли все сжалось внутри.

— Я, наверное, тоже пойду, — вздохнула Полина Дмитриевна.

— Получается, вы так и не пошли в театр?

Полина Дмитриевна покачала головой.

— Он боялся выйти из дома, вдруг ты позвонишь, или прейдешь. Как-то не правильно у нас с тобой знакомство получилось, — смутилась кондитерша.

— Ничего, — ответила Оля, — еще будет время.

— Думаешь? – Полина Дмитриевна улыбнулась, догадавшись, наверное, что Оля не спроста так говорит. Что отец, видимо, рассказал дочке, что это надолго. Или, женщине захотелось так подумать…

Оля проводила Полину Дмитриевну до двери и снова пошла на кухню.

Значит, сегодня вторник! Как же так?! Боже мой, вторник!

Она посмотрела на часы. Валера ждет ее в два на переговорах с продюсером.

— …поэтому бюджет резко сокращается, — объяснял продюсер, закинув ногу на ногу.

В офис вбежала Оля.

Все трое уже сидели вокруг стола. Валера бросил недовольный взгляд на Олю.

— Простите, пожалуйста, пробки, — соврала Оля.

— Ты почему трубку не берешь? – прошипел не нее Валера, пока Оля располагалась на своем стуле, развязывая шифоновый шарф и вешая сумку на спину.

— Это Оля? – добродушный усатый режиссер протянул Оле руку.

— Да, она будет у меня за камерой, — пояснил Валера, — Я знаю, что ей не обязательно тут присутствовать, просто это наша первая серьезная картина…

— Конечно, конечно, — хмыкнул продюсер, — вообщем, осмотр натуры у нас уже завершился. Шесть объектов выбрали, еще два под вопросом. В связи с тем, что теперь финансирование урезано, у нас нет времени тянуть кота за я… — он посмотрел на Олю и запнулся.

— Как? У нас еще трое актеров не утверждено! – возмутился режиссер.

— Кастинг будем проводить в процессе съемок. Главные герои есть. Выберем на первое время сцены, где нет неутвержденных персонажей.

— Нет, ну так не делается, подготовительный период нельзя урезать до недели…- сник режиссер, уткнувшись взглядом в пол.

— То есть, примерно, когда у нас вылет? – поинтересовался Валера.

— Через две недели. Билеты получите уже на следующей.

— У нас же ГОСы, а потом диплом — шепнула Оля Валере на ухо.

— Успеем, — быстро ответил Валера.

— Какие-то проблемы? – нахмурился продюсер?

— Нет, все нормально, — Валера обезоруживающе улыбнулся продюсеру.

Забравшись на диван с ногами, они сидели с Валеркой в Олиной комнате. Под желтоватый свет торшера, они разглядывали расписание.

— Видишь? – Валера тыкал пальцем в тетрадку, — первая консультация завтра. Экзамены вот. А вот диплом. Короче, если мы подсуетимся с обходным листом, то на следующий день можно будет вылетать.

— Ну, слава богу, — успокоилась Оля, — Блин, а ты в институте был? Что там вообще творится?

— А чего, сейчас подготовка. Все повымирали, только первокурсники носятся с выпученными глазами.

Оля улыбнулась, вспоминая свой первый курс.

— Еще годик и как мы, только по праздникам заходить будут.

Оля вспомнила, как на первом курсе самый первый, с кем она познакомилась, был Валера. Он стоял у деканата, разглядывая бумажки.

— Ну что там? – спросила Оля.

— Не знают, какой кабинет нам давать.

— Как, не знают? – удивилась Оля. Она тогда еще не знала, что в творческих институтах даже деканат творческий.

Их посылали заниматься то в актовый зал, то в разные кабинеты, то в просмотровый кинозал, на четвертом этаже, пара лекций даже прошла в столовой. Очень скоро это все станет прошлым. Оно уже неумолимо ускользает сквозь пальцы. Что будет дальше? Хорошо, что у нее был Валерка, который по-прежнему отвечал на ее вопросы, помогал починить фотоаппарат и даже подкидывал ей работу.

— Что-то ты давно про своего монстра не вспоминала, — Валера встал с дивана, чтобы размяться. Он потянулся, и оранжевая рубашка оголила его выпуклый лысый пупок.

— А чего о нем говорить… Есть реальная жизнь и насущные проблемы.

— Аллка говорила, вы были у него в замке?

Оля испугалась.

— Что она рассказала?

— Да ничего толком. Сказала, не хочет об этом говорить. Мол, сплетничать, это слишком по-бабски.

— Да, Аллка у нас мужик! – они с Валерой рассмеялись.

Валера по-свойски, за руку согнал Олю с дивана.

— Уже поздно, так что, я у тебя заночую. В институт с утра на моей машине отправимся.

Он не спрашивал, он утверждал.

За пять лет дружбы, он нередко оставался у Оли в комнате, на диване. Даже отец постепенно с этим смирился, хотя по началу подозревал их в вероломном осквернении родительского дома.

Оля подошла к шкафу и стала выкладывать оттуда постельное белье.

— Я смотрю, у тебя одни юбки в шкафу. Почему ты брюки не носишь? У тебя отличная задница!

Валера шутливо хлопнул Олю по попе.

Приподняв одну бровь и скрестив руки на груди, Оля важно заявила:

— Вот вопросы твоей ироничной потенции ни с какой стороны не в моей компетенции.

И она кинула ему подушку из шкафа. Следом – наволочку.

— Ох-ох, какие мы важные, — Валера ловко вдел подушку в наволочку, — не, я серьезно, никогда тебя в штанах не видел.

— Ну, с моей фигурой, мне кажется, юбки больше сочетаются. Каблуки ноги удлиняют. Я все-таки не идеал…

— Это не ты далека от идеала. Это убогий идеал далек от тебя. Запомни это, — Валера щелкнул Олю пальцем по носу и принялся раскладывать диван.

— А у тебя есть чего-нибудь слопать на ночь глядя?

— Есть похудательные пирожные с повидлом. И еще более похудательное шоколадное масло можно намазать на хлеб.

— Тащи! – сказал Валерка, берясь за углы пододеяльника.

Оля, не включая свет, спустилась по лестнице и тихо пробралась на кухню.

Там тускло горела настольная лампа. А у раковины стояла Полина Дмитриевна, в одной только папиной футболке, и пила воду.

Увидев Олю, она вздрогнула, как школьница, которую застукали за списыванием.

— Доброй ночи, — приветливо улыбнулась Оля.

Полина Дмитриевна покраснела.

— Доброй ночи. А я тут… — Полина Дмитриевна судорожно пыталась оправдать свое нахождение в таком виде на кухне.

— Вижу, что вы тут. И ничего против не имею, — успокоила ее Оля и полезла в холодильник.

— Как папа? Дуется еще? – спросила Оля из недр холодильника.

— Немного… Но уже не так сильно. Я думаю, скоро все забудется.

Вдруг, из дверей раздался папин голос (папина спальня была на первом этаже, через дверь).

— Куда пошел мой слоеный пирожок? Вот за ним как приползет тараканище, как защекочет усищами…

Из-за угла показался папа, обвязанный клетчатым полотенцем на поясе и приставивший к верхней губе два пальца, изображая усы «тараканища».

Полина Дмитриевна до корней волос залилась краской и стала пунцово-алой.

Увидев Олю, папа замер. Он выпрямился и от неловкости топтался на месте.

Оля покатилась со смеху.

— Слава Богу, ты надумал полотенце надеть, тараканище.

— Я вам лучше фразочку придумал, — послышался Валерин голос из-за угла. Он видимо тоже спустился по лестнице и застал папино появление там, в коридоре.

— Вот из папиной из спальни, кривоногий и хромой…

— И ничего он не кривоногий, — обиженно заметила Полина Дмитриевна.

— Так, Оль, покусовничаем в ночи? – папа сурово посмотрел на Олю, проходя вглубь кухни.

— Есть такое дело. Но я не себе, я Валерке.

Оля кивнула на дверной проем.

Папа обернулся.

Стоявший там Валерка помахал ему рукой.

Папа нахмурился.

— Ну пап, ну хватит тебе дуться. Прости меня, пожалуйста, что так тебя напугала. Я теперь всегда-всегда буду трубку брать. Ну, папочка.

Оля подошла к папе и пролезла в подмышку, чтобы он ее обнял.

В конце-концов, папа не смог сдержать расплывающейся у него на лице улыбки.

— Ладно, — потряс он дочку, крепко прижимая к себе, — Только тогда и нам что-нибудь сваргань, хорошо?

— Чего? – растерялась Оля.

— Не знаю, есть охота до одури, — папа кинул хитрый взгляд на Полину Дмитриевну. Та тихонько хихикнула в ладошку.

— Как насчет эм… оладушек?

— О! Оладушки — это тема, — оживился Валерка, понимая, что дело пахнет вкусными ночными посиделками.

Оля обреченно вздохнула.

— Вот всегда ты так. Все выкрутишь себе на пользу. Ладно, будут вам оладушки.

— А я не себе! Я всем. Выкручиваю все на пользу обществу, Оля, — заявил папа.

— Я помогу, — Полина Дмитриевна вскочила со стула и подошла к Оле.

— Спасибо. Видишь, пап, за дело берется профессионал!

Оля подмигнула папе.

Ссора была полностью повержена, под ночное чавканье профессионально испеченными оладушками.

На следующий день, после консультации к ГОС экзамену, Оля наткнулась на Аллу. Она сидела на подоконнике в холле, забравшись на него с ногами.

— Аллка! – помахала ей Оля.

Алла приоткрыла глаза и сонно посмотрела на Олю.

— Ну привет, укротительница мистических существ.

— Ты как?

— Нормально. Только день куда-то делся. Заметила?

— Заметила. У меня папа чуть с ума не сошел.

— А моя мать отобрала у меня все деньги, плэйер и шнур к Интернету.

— Сиди тут, в столовой, через вай фай.

— Так и делаю. Просто… ладно… это все не важно… суета…

— Алл, я вижу, с тобой что-то не так. Пошли, поговорим нормально.

Алла поправила ярко-зеленый галстук, прикрывающий ее довольно соблазнительное декольте и спрыгнула с подоконника.

Оля с Аллой вышли во внутренний дворик. Алла села на скамейку и снова закрыла глаза, подставив лицо солнцу.

— Что-то случилось?

— Я беременна, — не открывая глаз, ответила Аллка. Она не любила ходить вокруг да около.

— Что? Когда? Как?

— Как? Тебе на пальцах объяснить?

Алла открыла глаза и в упор посмотрела на Олю.

Оле требовалась минута, чтобы переварить услышанное. Они дружили с Аллкой еще со школы. Они тогда мечтали, чтобы Аллина мама и Олин папа поженились. Сейчас уж Оля понимала, что ей крупно повезло, что их родители с первого взгляда не полюбили друг друга. Аллкина мама – ураган. Жесткая, властная женщина строгих правил. А Олин папа… сами знаете.

Алла, она всегда была немного грубоватой, нарочито замороченной, но при этом, всегда была очень трезво мыслящей. Трезвее Оли и порой, даже Валеры. Ну, за исключением той ночи в замке, когда она просто на себя была не похожа.

— От кого ты… ну…

— Не важно.

— Как это не важно? – возмутилась Оля, — я его знаю?

— Нет. Просто парень с безумно красивой мордашкой. Я его трахнула и мы весело разбежались. Эмансипация, знаешь ли.

— Эмансипация – эмансипацией, а беременна у нас ты, а не он.

— Я не знаю его телефон. Специально не обменялась. Чтоб не думал, что он для меня важнее, чем фалоимитатор.

— Ну и что ты теперь будешь делать?

Оля закурила, стараясь не дышать на Аллу.

— Не знаю, — Алла тоже достала сигару, но зажигать не стала, — пока не решила. Надо как-то маме сказать…

Алла помрачнела.

Оля-то знала Аллину мать. Разговоры о том, что Алла хочет собаку, в конце концов закончились тем, что Аллина мама отвела ее в вет. клинику. Она показала Алле, как собаки болеют и как их потом приходится усыплять. После этого, Алла перестала приставать к маме с просьбой купить собаку и стала сосать палец во сне.

Чем может закончиться разговор о ребенке… Оля даже представить себе не могла.

Оля взяла Аллу за руку.

— Я с тобой, Аллка. Прорвемся. Главное, помни – она не имеет права за тебя решать. Как ты хочешь, так и должно быть.

Аллка усмехнулась.

— Легко сказать.

Она положила сигару в рот. Оля вытащила у нее сигару.

— Хочешь, я с тобой пойду? При мне она скандал устраивать не будет.

— Ты что, мой прошлый день рождения не помнишь?

Оля встала со скамейки.

— Вообще-то это бред. У тебя в животе растет ребенок, а мы думаем только о том, как сказать об этом маме.

— Вот такой вот сюрреализм в действии.

— Ты сама чего хочешь? Ты будешь делать, ну… или оставишь ребенка?

— Не знаю. Оль, я не знаю. В голове тысяча доводов мыслей и чувств. Пока происходит битва. Кто останется в живых, тот и скажет, как поступить.

— Только давай, не затягивай с этим.

— Как пойдет…

Алла вытащила изо рта обсосанную сигару и протянула ее Оле.

— Вот, возьми пока себе. Только не кури. Решу – либо выкину, либо выкурю.

Оля все чаще думала о монстре. И думала уже совсем по-другому. Не как о загадочном мистическом существе. А как о том, с кем она целовалась, кого она снова хотела увидеть.

Подготовка к завтрашнему ГОСу шла уже с трудом. Глаза слипались, от количества информации в голове царил какой-то калейдоскопический бардак.

Оля спустилась вниз, пошла на кухню, чтобы заварить себе кофе.

Она зажгла конфорку и поставила на огонь старую, доставшуюся ей еще от мамы турку.

Синий огонек гипнотически колыхался из стороны в сторону. Оля вспомнила, как монстр учил ее не бояться огня. Оля протянула руку и сунула в огонь палец. Он и вправду не обжег ее. Оля подумала, что если бы она была средневековой ведьмой, ей бы очень пригодилось такое умение. Она вытащила палец из огня. Но один огонек, словно прилип к пальцу.

Оля испугалась, захотела его стряхнуть, но огонек плотно сидел на самом кончике указательного. Оля поднесла руку к раковине и включила воду. И тут, огонек пополз вдоль пальца, на середину ладони. Там, он расползся в плоскую лепешку, похожую на раскатанное тесто. Эта горящая лепешка вдруг, приняла форму замка Крома, разгорелась ярко-ярко и вдруг, погасла, оставив после себя тонкую полоску дыма.

Оле и догадываться было не нужно. Это был монстр. Он звал ее к себе. Оля почему-то почувствовала, что Кром отчаянно нуждается в ней. Нуждается, как никогда.

Оля потушила конфорку, так и не дождавшись, пока кофе вскипит. Она написала папе записку, чтобы он не сердился, как в прошлый раз, и выскочила из дома.

Перед тем, как зайти в замок, Оля завела будильник у себя в телефоне. Мало ли, вдруг она опять упустит ход времени, а ГОС экзамен ждать не будет.

Быстро поднявшись по ступеням, Оля постучала в тяжелую деревянную дверь.

Дверь от стука колыхнулась и нехотя приоткрылась внутрь. Не заперто.

Замок, как всегда, был погружен в расслабляющий сумрак. Только теперь, по всему периметру холла, у каждого камня в стене, стояло по алой розе. Они стояли каждая в своей отдельной маленькой вазочке. Оля улыбнулась. Монстр ждал ее. Кольцо из роз, опоясывающее холл, прерывалось только в одном месте – там, где спускалась к Олиным ногам могучая лестница. Оля стала подниматься.

Она помнила, что была там, наверху, но только один раз, когда они заносили Аллку. Не было времени толком изучить что там, на втором этаже.

Стены, как и на первом этаже – каменные. Узкий коридор уходил от лестницы вправо и влево. По обеим сторонам коридора, совершенно симметрично стояли двери в разные комнаты. Одна из дверей была приоткрыла. Из проема на пол падал ласковый желтоватый свет.

Оля пошла туда.

Это была круглая комната, напоминающая башню. Потолок клином уходил вверх. Сквозь тяжелые шторы, в комнату аккуратно пробирался лунный свет, наполняя помещение синим оттенком. А на стенах горели подсвечники, разбавляя лунное свечение теплым, желтоватым цветом. Возле стены стоял диван, на котором распластался ее монстр.

Он лежал, запрокинув голову и не шевелился. Руки и ноги были вальяжно раскинуты в стороны. В правой руке, он зажимал пышный букет тех самых бархатно-красных роз.

Оля нахмурилась. Лежит. Распластался. Неужели он думает, что Оля кинется к нему на диван? Цветы, это, конечно, приятно, но сразу… вдруг, Оля заметила, что руки монстра слегка дрожат.

Оля подошла поближе. Глаза были закрыты, но не плотно. Зрачки закатились, оставляя белую полоску зрачков, оттеняющую ресницы. Монстр дрожал всем телом. Оля присела рядом и легко дотронулась до монстра.

— Привет. Ты звал? Эй…

Он весь просто горел. Сквозь бордовою рубашку и чувствовался невыносимый жар, охватывающий все тело Крома.

— М-м-м… — замычал монстр.

Шерсть свалялась в мокрые сосульки на лбу. Его лихорадило.

— Что с тобой? – испуганно спросила Оля, — ты заболел?

Монстр открыл глаза и улыбнулся.

— Ты пришла… Я тебя очень ждал…

— Ты болеешь?

Его нога свисала с дивана в каком-то неестественном положении. Оля подняла тяжелую ногу Крома и положила на диван.

— Спасибо, что пришла, — его голос был хриплым и иногда пропадал.

— Что с тобой? Простудился?

Монстр криво улыбнулся и помотал головой из стороны в сторону.

Оля окинула взглядом комнату. На полу лежала коричневая шкура с длинным ворсом. Оля быстро подняла ее с пола и накрыла монстра.

— Слишком много огня… — прошептал Кром.

— Потушить? – Оля быстро подошла к стене, на которой горели в канделябрах полу-оплавившиеся свечи.

— Нет… внутри…

Что с ним было делать? «Слишком много огня внутри»… Если бы она знала, как это лечить? Может, лед? Или просто холодный душ? Мороженое? Нелепая мысль…

— Что мне делать? Кром! Скажи, что делать?

Оля дотронулась до его лба. Он был настолько горячий, что если бы это был человек, Оля незамедлительно положила бы его в реанимацию.

— Просто будь рядом… Ты мне очень нужна…

Монстр закрыл глаза и стал странно хрипеть при каждом вдохе и выдохе.

Делать было нечего. Оля присела на диван и стала нежно поглаживать монстра по голове.

— А-а-а, — в ее голове сам собой всплыл мотив, который она слышала еще в детстве. Наверное, так ей пела мама, когда была жива.

— А-а-а…

Монстр, прикрыл глаза и развернул свое большое ухо в сторону Оли.

Он пальцами нащупал Олину руку и сжал ее в своей ладони.

Оля гладила его по голове, стараясь снять этот жар, вытащить его рукой из головы монстра и стряхнуть на пол.

Ближе к утру, она устала сидеть и легла рядом, на самый краешек дивана. Было не пошевелиться, чтобы не свалиться на пол, диван был узковат для двоих. Поэтому, Оля обхватила рукой живот Крома и прижалась к нему всем телом. Он перестал хрипеть. Дрожь понемногу стихала. Теперь она охватывала тело монстра порывами. Через каждую минуту или две. А потом – реже…

Когда зазвонил будильник, Оля уже спала. Ей показалось, что она закрыла глаза всего пять минут назад. Не выспалась. Через два часа ГОС экзамен… Надо было бежать. Оля села на диване и посмотрела на Крома. Его глаза были открыты, и он глядел на Олину спину.

— Ты как? – спросила Оля.

— Намного лучше. Спасибо, Оль.

— За что? Я же ничего не сделала…

Оля встала и, озираясь, искала глазами зеркало в комнате. Его нигде не было.

— Ты была рядом. Этого уже достаточно, чтобы не умереть.

— Умереть? Ты мог умереть? Что с тобой вообще было? Это какой-то ваш монстрический припадок?!

Кром усмехнулся и присел, свесив ноги с дивана.

— Можно сказать и так. Монстрический припадок.

— И часто это с тобой?

— Обычно, алкоголь заглушает большую часть огня…

В подтверждение своих слов, Кром встал и вытащил из-за дивана бутылку какого-то спиртного с ядреным запахом. Он приложился к ней почти на минуту, осушив почти до дна.

— То есть, ты пьешь, чтобы не болеть?

— Хочешь? – Кром протянул бутылку Оле. Нос чуть не обжег жуткий запах спирта с примесью чего-то горького.

— Нет, спасибо…

— Во мне столько разрушительной силы, что если я не буду ее заглушать, она разрушит меня изнутри.

— Похоже на оправдания обыкновенного алкоголика, — Оля скептически посмотрела на монстра. Он вздохнул и отвернулся.

— Я знал, что ты меня не поймешь…

— Ну ладно, — Оля смягчила голос, подошла и за плечо ласково развернула Крома к себе, — а что случилось в этот раз? Алкоголь вроде не закончился?

Оля рукой отодвинула бутылку от себя.

— В этот раз алкоголь не сработал. Замок… — Кром обернулся, оглядывая стены и потолок, — он теряет силу…

— Как?

— Замок питается от земли… А земля истощается со временем… Химеры эти… Они летают, потому, что замок перестает их держать. Одна уже научилась вырываться. И скоро, научится вторая…

— А что будет, когда все четыре оторвутся от колонн?

— Замок рухнет, — обреченно ответил монстр.

Будильник снова громогласно возвестил о том, что время поджимает. Оля потрогала лоб Крома. Он, вроде бы, пришел в норму.

— Слушай, у меня ГОС экзамен. Без него до диплома не допустят, надо бежать.

— Останься, — попросил Кром.

— Не могу, — бросила Оля, накидывая легкую курточку (по утрам иногда еще было прохладно).

Оля резво спускалась по лестнице.

— Теперь не только ты мне… теперь и я тебе нужен, — крикнул ей Кром, стоя наверху и провожая взглядом Олю.

Оля остановилась и посмотрела наверх.

— С тобой тут все будет в порядке? Монстрический припадок не повторится?

— Не должен, — Кром помахал Оле лапой, в которую была зажата та отвратительная бутылка спиртного, — я буду ждать тебя. Я все время тебя жду. Только тебя, Оля.

Оля не придала этому значение и выбежала из замка.

Пока она ехала на автобусе, а потом в метро, с каждой секундой на нее что-то наваливалось. Было такое ощущение, как будто кто-то обложил ее невидимой ватой. Плотной, вязкой, не дающей ни дышать, ни двигаться нормально, ни слушать… Глаза слезились, как будто в них попала какая-то паутинка, которую невозможно было вытащить. Оля попыталась отогнать эти мысли и повторить в уме хоть что-нибудь из того, что она учила вчера. Мысли тоже ворочались лениво и как-то нехотя. Такого с Олей никогда еще не было.

Она успела впритык. Двери уже раскрыли, и весь операторский курс заходил в аудиторию. Валера кинул на Олю негодующий взгляд.

— Ну, ты как всегда…

Оле трудно было ему что-то ответить. Язык не ворочался.

— Рассаживаемся по одному, — приказала женщина с кафедры.

Оля плюхнулась на свое место и сразу опрокинула голову на руки. Трудно было ее держать, тяжелую, чугунную, гулкую, как колокол.

— С тобой все нормально? – Валера сел сразу за Олей.

— Угу, — промычала Оля, не шевелясь.

В аудиторию зашло пятеро мужчин и две женщины – комиссия. Они расселись по местам, что-то обсуждая между собой, как старые добрые приятели.

— Каждый из вас ответит на два вопроса. Первый, практический, будет по фильму, который вам предоставлялся на выбор. Вы по очереди будете садиться вот сюда, — женщина из деканата отодвинула стул от парты, за которую предстояло сесть экзаменуемому, и продолжила объяснять форму прохождения экзамена. Оля ее не слушала. Не могла слушать. Слова утопали в воображаемой вате, окутавшей ее коконом, и не долетали до ушей. Стало тяжело дышать. Как будто вата забралась и внутрь, в легкие. Оля закашлялась.

— С вами все в порядке? – донеслось до Оли издалека, словно из другого конца института.

— Можно выйти? – хрипло спросила она.

Экзаменаторы нахмурились.

— Это ГОС экзамен. Если вас не будет в течение пяти минут, вы не допускаетесь к сдаче в этом году, — строго заявила женщина из деканата.

Оля быстро встала и выбежала в коридор. Она дернула ручку женского туалета. Хотелось спрятаться в кабинке, забиться в угол, запереться на все замки…

Дверь не поддавалась. Кое-как подняв тяжелую голову, Оля сфокусировала взгляд. Размытые буквы гласили «Ремонт. Туалет на втором этаже».

Воображаемая вата добралась до ног. Когда Оля спускалась по лестнице, они плохо ее слушались. Как пьяная, она изо всех сил цеплялась за перила, чтобы слабые колени не подкосились на очередной ступени. Но и руки предательски дрогнули. Пальцы соскользнули с холодных перил, и Оля села прямо на лестницу, упершись лбом в жесткие металлические перегородки на перилах.

Неожиданно, чьи-то руки попытались поднять Олю за руку.

— Вставай! Ну что расселась? Я за тебя ГОС не сдам! – это был голос Валеры.

Оля обессилив, рухнула прямо на лестницу, ударившись головой о ступеньку.

— Господи, ты вся горишь!

Валера поднял Олю на руки и куда-то понес. Перед глазами мелькал потолок, лампочки, глаза Валеры, чей-то затылок. От этой круговерти Олю стало тошнить. Она зажмурилась.

Когда стало еще хуже, Оля все-таки решилась открыть глаза. Она находилась в машине Валеры, на заднем сидении.

— Мы куда? – смогла выдавить из себя Оля.

— В больницу, куда же еще?! – Валера снова дал по газам и к горлу подступила противная горечь.

— Нет!

— Что значит нет, дорогая?! В таком состоянии ты им такого наговоришь…

— Мне надо к монстру… Спроси у Аллки как…

Больше Оля ничего не сказала. Она откинулась на спину и тупо смотрела в потолок, считая черные точечки на белом фоне.

— Ты с ума сошла?! В больницу тебе! Что я у Аллки должен спрашивать?!

Валера обернулся назад и наткнулся на Олин взгляд. Из правого глаза текла слеза.

Одними губами Оля просила:

— Пожалуйста.

Валера вздохнул и нажал кнопку на блютусе.

— Але, Алл? Тут Ольке плохо. Говорит, ей надо к монстру. Что? За МКАДом? Адрес помнишь? Ага, хорошо. Спасибо. Что? – Валера молчал минуту, потом ответил, — Я думаю, Оля сама разберется. Она не глупая девчонка. Если говорит, надо, зачем-то ей это надо. Не знаю… Ладно, давай, пока.

Валерка зачем-то остановился у обочины.

Он быстро куда-то сбегал. Его взволнованное лицо появилось над Олей, на заднем сидении.

— Вот. К монстру твоему мы поедем, но на всякий случай, тут горчичники, жаропонижающее, для сердца, сосудов, от давления, желудка — короче все, что только возможно. Вдруг, у него ничего там нет…

Оля уже не понимала, что происходит, не видела и не слышала Валеру.

Валера ласково посмотрел на нее, положил увесистый пакет с лекарствами на пол машины и прижал Олину голову к себе.

— Ну что с тобой делать, Олька. Ох, бедовая ты девка… — он так ласково провел Оле по волосам, что на секунду, головная боль куда-то испарилась. Оля провалилась в пустой-пустой серый сон.

Валера занес Олю в замок на руках.

— Монстр! – крикнул он, — Монстр! Тут Оля… она к тебе…

Из-за двери вышел Кром. Валера слегка опешил, увидев волосатое нечеловеческое создание. Кром тут же кинулся к Оле.

— Оля! Боже мой! Олечка… — он быстро выхватил Олю из Валериных рук, как будто это была не девушка, а туша добытого на охоте животного.

— Ты знаешь, что с ней? – спросил Валера.

Монстр, ничего не ответив, понес Олю наверх.

— Я спрашиваю, ты знаешь, как ее вылечить? – Валера решительно подошел к лестнице.

Кром остановился. Он обернулся на Валеру и злобно сверкнул глазами.

— Уходи, — сказал Кром жестко, почти сердито.

— Так, я ее привез сюда и имею право…

Вдруг, Кром открыл рот и как из огнемета обдал всю лестницу мощным потоком огня. Валера инстинктивно попятился.

— Ты что делаешь, ублюдок?! – Валера с яростью побежал к монстру навстречу.

Вдруг, Кром развернулся, приставив к Олиному горлу свой огромный черный ноготь. Прямо к артерии, которая шла под тонкой кожей.

— Ты охуел?! – Валера был вне себя от бешенства, но все же, остановился.

— Я сказал вон! – крикнул монстр на весь свой каменный замок.

И тихо добавил:

— Если ты ее любишь, тебе лучше просто уйти.

Валера медленно, ступенька за ступенькой, спускался вниз, провожая глазами удаляющуюся фигуру монстра. Он уносил ее наверх, куда-то в недра своего логова. А она не запомнит этого. Она уже без сознания. Валера положил пакетик с лекарствами у подножия лестницы и скрылся за дверью замка. Так будет лучше для Оли. Пока… но Валера обязательно что-нибудь придумает.

*5*

Оля лежала в просторной светлой комнате с большими, полукруглыми окнами. Яркое утреннее солнце врывалось через чуть мутное окно и играло с частичками пыли в своих лучах.

В комнату вошел монстр. В одной руке у него был кубок с чем-то дымящимся, а со второй руки свисала белая рубашка, как полотенце у официанта.

Он приподнял Олино одеяло и потрогал живот. Затем, Кром бережно стал снимать с Оли ту рубашку, в которой она лежала. Оголив ноги, живот, грудь, он медленно, рассматривая каждую черточку ее тела, потянул рубашку на голову. Оля проснулась.

— Что ты делаешь?! – она дернулась, запуталась в рукавах и случайно выскользнула из ворота. Стесняясь своей наготы, она быстро накрыла себя одеялом по самую шею. Кром стоял рядом и улыбался.

— Очнулась, наконец…

— Это ты меня раздел? – возмутилась Оля.

— Конечно. Вся рубашечка мокрая, посмотри, — Кром протянул Оле ночнушку, которую он только что с нее снял. Она была чуть влажная со стороны спины.

— Я заболела?

— Ничего, ничего… уже лучше…

Оля посмотрела в угол. Но полу валялось штук шесть таких же белых ночных рубашек.

— Тебе надо было хорошенько пропотеть. Вот, выпей, — Кром протянул Оле знакомое ей с детства жаропонижающее. Знакомый запах успокоил ее окончательно.

Она обхватила кубок обеими руками и стала дуть на жидкость, сдувая легкий белый пар.

— Пей, пока горячее, — ласково попросил ее Кром.

— Что со мной было? – спросила Оля, сделав глоток.

Кром подошел к ней вплотную и сел на колени, прямо на пол, у ее изголовья.

— Это все из-за меня… — его глаза наполнились влагой, — прости меня, Оля! Прости, пожалуйста…

— Что? – не понимала Оля, — почему из-за тебя?

— Ты лежала со мной тогда, во время припадка… Ты забрала все на себя… мне надо было предвидеть… мне было так плохо…

— Так значит, это твой припадок меня подкосил? – Оле стало не по себе, — у меня твоя монстрическая болезнь?

— Нет, — Кром взял ее за руку, — ты же человек. Люди болеют человеческими болезнями. Ты забрала в себя то, что меня разрушало. У всех проявляется по-разному. У тебя все вылилось в грипп.

— Что значит, у меня? А что могло бы со мной быть?

— Любая другая болезнь… от фурункулеза до рака.

У Оли внутри все похолодело.

— Рак? Я могла заболеть раком из-за тебя?!

— Но, ты сильная. В тебе столько света… Ты поборола все это… У тебя просто грипп. Простой грипп…

Монстр начал всхлипывать.

— Прости меня… Я не знал… Я думал, что умираю. Мне просто хотелось в последнюю секунду держать тебя за руку…

Оля взяла из его безвольно болтающихся лап ночную рубашку и быстро натянула ее на себя, так, чтобы одеяло не успело оголить ее тело.

— Я могла умереть из-за тебя… а ты мне ничего не сказал…

— Я вылечу тебя! Обещаю! Оленька, милая. Я не дам тебе умереть! Никогда… Прости меня, — всхлипывал монстр, опустив свои мокрые ресницы в пол, — прости… я вылечу…

Было такое ощущение, что если Оля сейчас не скажет, что прощает его, он пойдет и выбросится с крыши. Его было так жалко… похоже было, что он сам страдал от случившегося больше, чем Оля.

— Ну, ну… — Оля погладила монстра по большому мохнатому уху, — не умерла же… все нормально.

Монстр поднял на нее большие заплаканные глаза:

— Я клянусь тебе, я не хотел. Ты поправишься. Я все для этого… все…

Оля прижала его голову к своей груди.

— Все, все, не плачь. Ты же не хотел…

— Ты не сердишься на меня? – спросил монстр, тяжело дыша в Олину грудь.

— Нет.

Он протянул лапу и обнял Олю за талию.

— Спасибо, — прошептал он.

Они стояли так, обнявшись, какое-то время. Потом, монстр встал на ноги.

— Ну, допивай, допивай лекарство.

Оля отхлебнула еще глоток и закашлялась.

— Так, значит тебе нужен перцовый пластырь на грудь, — озабоченно сказал монстр и достал из тумбочки Валерин пакет с лекарствами.

— Ого, сколько ты напокупал всего! – удивилась Оля, — валокордин то зачем?

— Я же не знал сначала, что у тебя… — ответил Кром, — ты меня так напугала. Я бы всю аптеку для тебя скупил…

Оля улыбнулась. Ей было очень приятно.

А в это время, в районе замка появились пятеро: Валерка, папа, его кондитерша и два милиционера.

— Где, говоришь?

— Вот здесь должен быть. Серый такой, как в детских книжках рисуют.

— Ты уверен? – скептически спросил папа.

Валера посмотрел на папу таким взглядом, что сразу стало ясно – никаких шуток быть не может.

— Ну, и где твой замок? – сплюнув себе под ноги, милиционер оглянулся. Замок стоял прямо перед их носом. Ровно, через дорогу. Но они его не видели. Так бывает. Внимание не фокусируется, на объекте. Вроде бы видишь, стоит какое-то здание… но оно кажется тебе таким знакомым, обычным, что отвернувшись, ты не сможешь вспомнить ни цвета, ни количество этажей, даже примерно. Это происходило и с ними. Валера точно знал, что тут стоял замок. Он перешел через дорогу, подошел вплотную к серой каменной стене.

— Ничего не понимаю… Стоял же, прямо тут. Вот, вместо этого дуратского дома! – Валерка пнул его изо всех сил ногой.

— Слушай… — Полина Дмитриевна осторожно подошла к Валере, — мы все видим, что ты напуган… но все это звучит немного… фантосмогорично. Замок, монстр, огонь… ты не думаешь, что у тебя от волнения перед экзаменом разыгралось воображение?

— Нет! – Валерка ходил по улице из стороны в сторону, раздраженно пиная ни в чем не повинную жестяную банку из-под газировки.

Папа еще раз набрал номер на своем мобильном телефоне.

— Не берет, — он вздохнул, пряча телефон в карман.

— Да он с ней уже мог сделать уже все, что угодно!

— Так, вы будете заявлять о похищении? – нахмурился милиционер.

— Да! – Валера шагнул вперед.

— На кого? – обернулся папа к Валере, — на какое-то волосатое чудовище, дышащее огнем? Потом доказывай всем, что не куришь всякую дурь…

— Для того, чтобы заявить в розыск, вам нужно подождать еще двое суток, — милиционеры развернулись и пошли в сторону автобусной остановки.

— Может, с собаками вызвать? – Валера с надеждой посмотрел в их безразличные спины.

— В твоем случае, лучше с драконами, — саркастически хмыкнул милиционер.

— Объявится она, — Полина Дмитриевна взяла Валеру за плечи и перевела на другую сторону дороги, обратно, а Олиному отцу, — период видимо у нее такой…

— Период, — вздохнул папа, — я ей дам, период. Пусть только вернется…

— Господи, только б вернулась, — пробормотал себе под нос Валерка.

— Значит, диплом все? Просрала? – папа исподлобья посмотрел на Валеру.

— И я с ней. Хотел в больницу отвести… надо было не слушать…

— Теперь что? – папа шел хмурый, положив кулаки в карманы.

— Теперь в следующем году будем сдавать, с Аллкой и ее курсом.

— Замечательно… — совсем не радостно сказал папа, — пять лет учебы коту под хвост…

— Да сдадим, — Валерка попытался приободрить папу. Но сейчас это было бесполезно.

Полина Дмитриевна шла рядом и тактично молчала. От части, не зная, что сказать в такой ситуации, отчасти предчувствуя что-то совсем не хорошее.

Оле становилось лучше. Кашель не проходил, но температура к вечеру не поднялась. Кром терпеливо проходил с ней все лечебные процедуры, не оставляя ее ни на секунду.

— Давай, теперь вытрем ножки, — говорил он, обворачивая Олину ступню теплым махровым полотенцем.

Ноги были красные, после сорокаминутного отмокания в тазике с горячей водой и горчицей.

— Откуда ты так хорошо знаешь, как лечить людей? — Оля наклонила голову на бок.

Кром пощекотал ее пятку. Оля довольно взвизгнула от щекотки.

— В человеческом организме нет ничего сложного, — ответил Кром, когда Оля успокоилась. Он прижал ее красную, сморщенную пятку к губам и поцеловал.

— Фу, она же горчицей пахнет.

Кром хитро улыбнулся.

— А мне все равно, — он открыл рот и облизал пальчик за пальчиком, нежно щекоча их языком. Оля заливалась смехом от щекотки и все повторяла

— Фу, Кром, перестань, щекотно!!!

Наконец, Кром натянул на ее ступню белый носок из мягкой шерсти. Он прижал ее ногу к своей щеке и прошептал:

— Как я долго тебя искал… Не уходи, пожалуйста…

— Глупенький, — Оля обхватила его косматую голову руками, — я тут. Ну, куда я денусь?

Кром закрыл глаза от удовольствия.

— А теперь, спать.

Монстр поднял ведро, полотенце, легким движением уложил Олю на кровать, в которой она сидела, свесив ноги.

— Я не хочу, — ответила Оля и закашлялась.

— Надо. Видишь, ты еще не до конца выздоровела.

Кром встал, подошел к стене, дунул на робкий огонек свечи, и тот послушно погас.

Оля попыталась уснуть. Сон никак не приходил. Луна большим влажным пятном светила прямо в глаза, яркая и дерзкая. Мысли мелькали в голове. Как только она закрывала глаза, в темноте, под веками, появлялся монстр. Руки ощущали его прикосновения. Оле даже казалось, что она слышит его голос. Сердце билось все чаще, заставляя кровь носится по венам с бешеной скоростью. Щеки разгорелись обжигающим жаром, как после мороза.

Оля встала в кровати. Захотелось курить.

Как-то надо было успокоиться.

Она обшарила тумбочку – сигарет нигде не было. Тогда она встала с кровати и тихонько пошла к выходу. Может сигареты есть где-нибудь внизу? Белые шерстяные носки делали шаги мягкими, не слышимыми.

Оля открыла дверь и посмотрела вдаль темного коридора. На другом конце, через лестницу, сидел монстр. Он сидел прямо на полу, напротив двери в свою комнату. В руке у него мерцал оранжевый огонек сигареты.

— Стырил мою пачку? – Оля укоризненно посмотрела на него. В замке было так тихо, что ее слова с легкостью донеслись до другого конца коридора. Кром посмотрел в сторону Оли. Взгляд был немного хмельной. Под вечер, он обычно пил больше. Говорил, чтобы ночью, пока он спит, огонь не разъедал его душу. Ведь во время сна алкоголь быстро улетучивается из крови.

— Ты чего не спишь?

Оля медленно подошла к Крому. Он сидел, согнув ноги в коленях и медленно выдыхал в воздух густой сигаретный дым.

— Тоже курить захотелось, — Оля присела рядом с Кромом, натянув и так длинную ночную рубашку себе на колени.

Кром протянул Оле ее пачку. В ней осталась всего одна сигарета.

— Последняя? – спросила Оля.

— Последняя – самая сладкая, — ответил монстр, и сам вставил ее Оле в рот. Как и прежде, без помощи зажигалок, он помог ей прикурить.

— А мне не спится… — вздохнула Оля.

— Почему? – Кром положил лапу ей на колено.

— Не знаю… слишком много энергии, наверное. Весь день лежу… Надо ее куда-то деть…

— М-м-м, — пьяно промычал монстр, — куда бы деть твою энергию…

Он лукаво посмотрел на Олю. От ее взгляда, щеки снова покраснели, и Оля смутилась. Монстр щелчком отбросил сигарету в сторону, неожиданно вскочил, схватил Олю, перевалил ее через плечо и стремительно понес в спальню.

Оле захотелось крикнуть, спросить, что он делает, но она не смогла издать ни звука.

Кром повалил девушку на постель с такой силой, что в голове немного загудело. Он осмотрел ее жадно, как кусок мяса, который собирался сейчас съесть.

— Я так больше не могу, — просопел он и сдернул с Оли ее ночнушку. Обнаженное теплое тело остро почувствовало холодные потоки воздуха, гулявшие в комнате. Не успела Оля заметить, как Кром, тоже голый, уже оказался в упоре лежа прямо над ней. Лапой, он схватил ее грудь и сжал так сильно, что Оля вскрикнула. Монстр, видимо подумал, что это крик наслаждения, потому, что сразу, сдавил ее еще сильнее. Все тело прошибла боль, как электрический разряд. Сосок напрягся и потемнел. Кром впился губами в Олину шею. Это не было похоже на поцелуй. Ей показалось, что вот-вот, и он кожа не шее лопнет, под давлением. И Крому в горло потечет ее теплая кровь. Но этого не случилось. Кром схватил Олю за ноги и мощным движением прижал к себе. Он посмотрел ей в глаза и тихо спросил

— Ты хочешь?

— Да… — Олин голос прозвучал предательски сладострастно.

И монстр тут же резко повернул Олю на живот.

С какой-то звериной агрессией, он вошел в Олю сзади. От сильного толчка Оля вскрикнула и подняла голову. Но монстр лапой прижал ее голову к кровати, не давая пошевелиться. Второй рукой, он держал Олино запястье, заводя его далеко за спину. У нее не было возможности пошевелиться, да и желания тоже не было. Мышца предплечья до боли напряглась, от неестественной позы. Кром все быстрее и сильнее двигался, вырывая из ее груди нечеловеческие стоны наслаждения, боли, страсти, желания… Все вместе… Это было грубо, пошло, как в самых ее сокровенных мечтах, в которых она боялась признаться даже самой себе.

Когда небо за окном снова стало принимать оттенок голубого, они заснули обнявшись. И даже во сне Олю не покидало пульсирующее ощущения монстра в своей плоти, хотя он уже мирно спал, по-звериному посапывая.

Оля проснулась от кашля. Собственного кашля, не дающего ей дышать. Она обернулась – монстра в постели не было. Неожиданно, сцены вчерашней ночи прогрызлись в ее сознание, и ей стало не по себе… Как она могла позволить вытворять с собой такое? Боже… от стыда стало подташнивать. Она вспомнила, как ей было хорошо, как он угадывал все самые развращенные ее желания… и как после этого он посмотрит на нее? Оля плюхнулась обратно на постель, закрывшись одеялом с головой. Нельзя, нельзя было позволять ему делать все это. Нельзя было отдаваться в его власть настолько, становиться первобытной, дикой… Когда он приказывал держа ее за волосы, смотреть ему в глаза, надо было послать его к чертовой матери! Но как ей хотелось слушаться… растворяться в его желаниях… без остатка теряя себя.

Оля сжалась в комок там, под одеялом. Теперь он никогда не посмотрит на нее с нежностью. Теперь она и правда для него добыча, которую он покорил вчера ночью.

Дверь со скрипом отворилась и Оля услышала тяжелые шаги монстра.

Он присел на кровать, рядом с ней.

— Проснулась, принцесса? – ласково спросил он.

Оля не ожидала такого нежного тона… Вчера он говорил совсем по-другому.

— Нет, — соврала она, боясь столкнуться с ним взглядом.

— Ну, ты куда спряталась, маленькая? – Кром отодвинул краешек одеяла и просунул свою волосатую морду к ней.

Оля посмотрела не него и вдруг поняла… В его взгляде нет ни доли презрения… он… он очарован, заворожен. Он улыбается ей, как матери улыбаются новорожденным.

— Вылезай. У меня для тебя кое что есть…

— Что? – спросила Оля сонным голосом.

— Увидишь.

Кром вытащил голову из-под одеяла и встал с кровати. Оля почувствовала, как кровать упруго приняла свою привычную плоскую форму. Оля тоже вытащила голову из-под одеяла. В руках у монстра был огромный, невероятно огромный букет. Розовые маленькие бутоны десятками громоздились на зеленых ветках. Тяжело было обхватить весь букет одной рукой, поэтому монстр сжимал всю охапку стеблей двумя лапами.

— Нравится? – наивно спросил монстр.

— Конечно! – Оля выскочила из постели и бросилась к нему на шею.

— А еще… — Кром загадочно отложил цветы в сторону, — чашка горячего шоколада для моей Олечки.

Он отошел на секунду за дверь и пришел с кружкой дымящейся сладкой жидкости.

— Ты… просто… спасибо, — Оля благодарно улыбнулась и взяла кружку.

— Для тебя – все, что угодно. Для тебя каждый цветок, каждый мой вздох, любая просьба.

У монстра на глаза снова навернулись блаженные слезы.

— Прости, — он шмыгнул носом, — прости, я просто… просто никогда еще не был так счастлив…

Он был совсем не похож на того ночного Крома. И это было восхитительно. Как он мог сочетать в себе столько нежности, столько заботы и столько грубой страсти? Оля не понимала. Да и понимать не хотелось. Все было и-де-аль-но.

Вдруг, где-то сзади, раздался страшный грохот. Как будто колонна обрушилась или большой камень упал с крыши. Монстр замер.

— Химеры… — прошептал он.

И в эту же секунду, деревянная дверь их комнаты распахнулась и в нее влетело огромное крылатое создание. Это было бледнее, чем предыдущее, бледная, почти белая кожа просвечивала кое-где вены и артерии. Пушок на животе был рыжеватым. Но на этом отличия от предыдущей химеры заканчивалось. Эта тоже смотрела кругом черными яростными глазами без зрачков. И разносила все в комнате в клочья.

Она подлетела к окну, задела крылом тяжелую штору и обернулась вокруг своей оси. Штора упала прямо на Олю.

Оля облилась шоколадом, отбросила кружку и стала выкарабкиваться из ткани, когда она выскочила, то увидела, как химера лапами стоит прямо на груди Крома, вонзая ему в грудь острые когти. Она наклонила голову прямо над его шеей, вот-вот готовая вонзить в него свои острые клыки. Оля тут же набросила на химеру сорванную ей же штору и потянула на себя. Химера покачнулась, ударила крыльями под образовавшимся полу-мешком и оступилась, сойдя с груди монстра. Кром тут же вскочил на ноги, метнулся к стене, на которой у него по привычке, были развешаны копья. В каждой комнате. Теперь Оля понимала, зачем. Он замахнулся над головой химеры, пока Оля тянула ткань на себя, как вдруг, его сбила с ног вторая, та самая, которую Оля видела в первый раз, темная, серая… Она стала кружить над Олей, истошно вопя тонким голосом.

— Их две! – крикнула Оля.

— Пять за арифметику, — крикнул Кром, вскакивая на ноги.

Рыжая химера, разорвав наконец ткань в клочья вырвалась и взмыла к потолку. Комната была узковатой для обеих тварей, так, что им было трудно маневрировать, не сталкиваясь между собой.

— Пошли на место! – приказал Кром.

В ответ, рыжая химера открыла пасть и спикировала прямо на него. Кром увернулся, откатившись по полу в угол. Только он остановился, как серая понеслась на него. Оля схватила копьё и ударом отшвырнула ее в сторону. Но за копьё уже тянула рыжая, вырывая его из Олиных рук. Серая взмыла вверх и крылом задела окно. Стекла градом посыпались вниз. Вдруг, рыжая химера, вместо того, чтобы тянуть копьё вверх, надавила на него изо всех сил. Цеплявшаяся за него Оля, не ожидала такого поворота, она пошатнулась и потеряла равновесие. Еще секунда, и она полетела бы вниз, из окна прямо на землю, но монстр вовремя протянул ей руку, и Оля зависла прямо над острыми остатками разбитого стекла. Серая химера толкнула Крома в спину, и он по инерции, навалился на Олю. Оля взвизгнула, увидев, как рыжая, сменяя напарницу, несется прямо на них. Оля успела расставить руки и упереться ими в края окна. Острые стекла, кусками торчащие из рамы, вонзились в ладони. Толчок был такой сильный, что правая рука соскользнула и Оля перевесилась вниз головой. Кром быстро выпрямился, и потянул ее на себя за талию.

— Вправо! – крикнул Кром.

Инстинктивно слушаясь, Оля резко дернулась вправо, а Кром – влево. Крылья серой химеры просвистели у уха, и она застряла в собственной ловушке. Рыжая взбесилась от ярости, извиваясь под самым потолком.

— Поговори с ней, — шепнул Кром Оле. Он тоже сидел на полу, с противоположной стороны от подоконника.

— Поговорить? – Оля не понимала, чего от нее хочет монстр.

— В прошлый раз, она тебя слушала…

Серая химера мощно била хвостом из стороны в сторону, сотрясая всю комнату. Рыжая нацелилась на Олю, сверкнула глазами и понеслась.

— Стой! – Оля выставила вперед одну руку, а второй закрыла лицо.

Химера затормозила в воздухе в миллиметре от ее пальцев.

Оля открыла глаза. Химера внимательно изучала ее лицо.

— Не надо, пожалуйста. Успокойся… Зачем ты тут все крушишь?

Химера медленно опускалась на пол. Тем временем, серая сумела протолкнуть свое тело сквозь оконный проем и вылетела из окна. В воздухе она развернулась и понеслась обратно.

— Давай спокойно сейчас пойдем на место. Вот, не торопясь…

Оля протянула руку и дотронулась до холодной морщинистой кожи. Химера гипнотически смотрела на Олю, не моргая.

Кром встал и открыл дверь.

— Скорее, веди ее.

Серая химера головой просунулась в окно. По камню в стене пробежала трещина, от окна к потолку.

Оля старалась не смотреть на серую, снова застрявшую в раме, только теперь, головой вперед.

— Пошли, пошли со мной. Только тихо, — стараясь не смотреть на лязгающие челюсти в окне, Оля повела рыжую за собой, не отрывая от нее взгляда. Кром держал дверь открытой. Серая сделала еще пару толчков и протиснулась в комнату по самое пузо.

— Давай-давай, быстрее, — Оля говорила с рыжей, как с ребенком, подгоняя ее. Та, неуклюже переваливаясь на задних лапах, сложила крылья и ковыляла за ней. Как только хвост рыжей полностью выполз из комнаты, Кром с силой захлопнул дверь. В ту же секунду, изнутри дверь мощно толкнули. Видимо, рыжая ворвалась внутрь. Пока она бесновалась внутри, круша стены и мебель, Кром запер дверь на засов. (Оля только сейчас заметила, что на всех дверях замка, изнутри и снаружи были приделаны огромные щеколды. Чтобы можно было каждую комнату изолировать. Видимо, Кром действительно боится этих тварей)

— Наверх! – крикнул Кром и открыл люк.

Он быстро развернул выдвижную лестницу и забрался по ней первым.

— Пойдем-пойдем, — Оля старалась не замолкать не на секунду.

Оказавшись на лестнице, она посмотрела наверх. Там было темно и душно. Всего на пару секунд, Оля оторвала от химеры взгляд. Но для нее этого было достаточно, чтобы снова взбеситься и ударить передней лапой Оле по ноге. Кожа на голени рассеклась и на пол закапала кровь. Оля быстро повернулась к химере и, превозмогая боль, сдерживая слезы, спокойным тоном сказала:

— Нет. Ты не будешь так больше делать.

Не отводя от химеры взгляд, Оля забралась на чердак.

Чердак представлял собой полностью пустое помещение, не перегороженное ни одной стеной, во всю площадь замка. В каждом углу стояло по колонне. На двух из них громоздились каменные химеры, держащие на своих плечах крышу. Они ничем не отличались от статуй, окаменелые, не живые. Даже предположить было сложно, что они могут сорваться с насиженных мест.

Но Оле некогда было все это осматривать. Ориентируясь только на боковое зрение, она шаг за шагом приближалась к пустой колонне. Введенная в транс химера, следовала за ней.

— Вот, умничка, теперь садись на место. Давай, расправь крылья и оп-па…

Химера послушно поднялась в воздух и опустилась на колонну. Она подставила плечи под крышу, и пара камней упали ей прямо на голову.

— Вот, теперь ты будешь так сидеть. И никогда-никогда отсюда не улетишь…

Химера устремила гордый взгляд куда-то вдаль и начала каменеть. Сначала ноги, затем крылья, живот, плечи…

Голова оставалась пока живой.

Кром с ненавистью смотрел на ее морду.

— Гадина, — прошипел он и вдруг с силой ударил существо по морде. В следующий миг, химера окаменела полностью.

— Зачем ты так? – Оля подошла к монстру. Его всего трясло.

— Она же успокоилась…

— Успокоилась, — хмыкнул Кром, — это только на время…

— Почему они слушают меня?

— Не знаю, – Кром пожал плечами загадочно и отвел глаза, — пошли, у нас еще вторая в комнате.

Усадив вторую химеру на колонну, Оля с монстром заперли чердак.

— Никакие замки не спасают. Все выкорчевывают, — с сожалением сказал Кром.

— Неужели все четыре могут вылететь?

— В один прекрасный день… — Кром стал спускаться по лестнице.

Оля – за ним.

— И что тогда будет?

— Все…

Кром открыл какой-то ящик и достал бинты.

— Они тебя ранили, лапуль? – Он провел лапой по Олиной ноге, — больно?

— Немного… Зачем ты их тогда держишь? – не понимала Оля.

Кром налил на вату перекиси водорода и приложил к Олиной ране.

— Они дают энергию замку. А замок – мне, — объяснил монстр, пока Оля сжималась от пощипывания царапины.

— У твоего замка есть своя энергия? – Оле надо было отвлечься от боли, пока Кром промывал ее раны.

Он перешел к рукам, вытаскивая из ладоней осколки, промывая каждую царапину, а затем нежно целуя.

— Конечно. Почему, ты думаешь, мой замок никто не видит.

— А его не видят? Я имею в виду… мы с Аллкой его легко нашли.

— Только ты или те, кто могут привести тебя ко мне способны его увидеть. Остальные проходят мимо, не обращая на него никакого внимания.

— Но как можно не обратить внимание на целый замок?! Он же совершенно… он бросается в глаза.

— Только тем, кому я позволяю его замечать, — повторил монстр, — ну как, не сильно болит?

Он опять нежно посмотрел на Олю и подул ей на ладони.

— Ты делаешь, прямо как папа, когда я в детстве с велика падала… — сказала Оля и вздрогнула, — Папа!!!

Она вскочила и побежала в комнату, искать свой мобильный телефон. Он лежал на дне тумбочки, завернутый в снятую с нее в ту ночь одежду.

— Шестьдесят четыре не принятых вызова! – с ужасом Оля поняла, что опять забыла о папе, о Валерке, о не сданном ГОСе, Боже мой! Она же не сдала ГОС экзамен!!! Пап будет в ярости…

А еще двадцать не принятых от Валерки и один от Аллки.

— Сколько я уже тут? – спросила она Крома.

— Хочешь уйти? – монстр облокотился о косяк.

— Нет, но… у меня есть своя жизнь… Там папа… Как я могла не услышать? Он столько звонил…

Кром подошел к Оле, сильно схватил ее, вжав в свое горячее тело.

— Не уходи, пожалуйста, я прошу тебя, только не уходи…

— Кром, пусти, — Оля попыталась вырваться из его лап. Он с напряжением ослабил хватку и жалобно посмотрел ей в глаза.

— Не бросай меня. Ты мне очень нужна…

Вдруг, откуда ни возьмись, в Олиной голове всплыли слова Аллки «Бежать… бежать от него, куда подальше… бежать…» Ей вдруг невыносимо захотелось быть как можно дальше от монстра, сорваться с места и… Она остановила в себе этот глупый порыв. Почему? Им так хорошо вдвоем. Откуда эти глупые мысли? Даже не мысли, а ощущения. Она не может разочаровывать его. Он так доверяет Оле. Ловит каждый ее взгляд. Тянется к ней…

— Оль, пожалуйста, не уходи. Я… — его голос дрогнул, — я люблю тебя, Оля.

У нее все сжалось внутри. Милый, хороший, замечательный монстр. Хотелось броситься к нему на шею и обнять, крепко-крепко, успокоить, сказать, что не уйдет, что всегда-всегда, что бы то ни было будет…

Снова раздался телефонный звонок. «Папуля» — высветилось на экране мобильного.

— Я только поговорю, — сказала она монстру и вышла за дверь.

— Алле, — Оля предполагала, что сейчас начнется, поэтому уже первое свое «Алле» она произнесла жалобным, извиняющимся тоном.

В трубке раздалось молчание.

— Алле, — повторила Оля, не понимая в чем дело.

Молчание.

— Алле, ну не молчи, пап!

— Ты где? – голос был холодный и гулкий.

— Ты не поверишь, пап, я в замке. Помнишь, мне на фотографиях попадался монстр? Я с ним. Тут такое дело, я простудилась, а он меня вылечил.

— Живо домой! – скомандовал папа.

Он не ругался, не кричал… Но это только пока. Оля знала, что дома-то ей воздастся…

— Хорошо, папуль. Не волнуйся, со мной все в порядке. Кром, ну, тот монстр, он обо мне заботился.

— И его приводи. Хочу посмотреть в глаза… Немедленно, домой, слышишь?

— Слышу, — послушно отозвалась Оля.

Папа повесил трубку.

Что ж, сегодня папа убьет не только Олю, но еще и Крома. Он и так то недолюбливал всех Олиных парней… а такого наверное с ходу в порошок сотрет… Ну, в любом случае, их надо будет когда-нибудь познакомить…