Начало

Крепость Мидград была моим миром. Белоснежные башни крепости, казалось, доходили до небес. Замок из белого камня плавно переходил в крытые улицы, которые соединяли почти все строения, как лабиринт. Крыши закрывали почти всё небо. В узкие проемы света попадало так мало, что вдоль домов и на перекрестках волшебные фонари светили круглые сутки. Так что солнечный свет был для нас редкостью. Только главную площадь цитадели, где собирались жители, чтобы узнать новости от глашатаев Магического Совета, освещало солнце.

В Мидграде правил Магический Совет во главе, которого стоял маг Церит. Существующая власть была жесткой, где пресекали всякое инакомыслие. Покровителем Мидграда был магический ворон Карит, в которого триста лет назад, как гласила легенда, превратился основатель Ордена магов в Великой битве возле стен Мидграда. Недовольные существующей властью, немедленно приговаривались Советом к тюремному заключению или даже казни. Поэтому жители Мидграда вели замкнутый образ жизни. Редко можно было услышать на улицах громкую речь или музыку. Исключением был только праздник Карита.

Всё детство я провёл в этой крепости. Кто я и откуда?.. Говорили, что нашли меня возле крепостной стены: без сознания, с глубокими царапинами на спине и руках, всего в саже. Странно, но я ничего не помнил об этом, как будто кто-то стер всю мою жизнь за стенами Мидграда. Мне было тогда шесть лёт. Выяснилось, что в ночь, когда меня нашли, был пожар: сгорела целая деревня рядом с лесом, выживших не нашли. Таким образом, я оказался в приюте для сирот. В девять лет меня отправили на дворцовую кухню, где я помогал убирать, мыть, чистить. За это у меня была крыша над головой, кусок хлеба и сносный матрас в подсобке, где хранилась всяческая кухонная утварь. В, общем-то, не плохо. Правда, доставалось от повара Тиса, если попадал к нему под горячую руку, характер у него, мягко говоря, был очень вспыльчивый. Зато его жена, румяная и веселая Глоди всегда жалела меня и иногда украдкой угощала пирожками. Бывало, надает Тис подзатыльников, а она подойдет ко мне, погладит по макушке и вздохнет. Ее я запомнил на всю жизнь, как что-то светлое и теплое, как образ матери.

К нам на кухню захаживало много народу. Да, и сами маги, бывали частенько: кто за какой-нибудь склянкой или за приправой, а кто просто чего-нибудь перекусить. Мне почему-то запомнились двое из них. Однажды зашел старик со всклокоченной бородой в красном балахоне. Он очень внимательно посмотрел на меня. От этого взгляда мне стало не по себе, даже мурашки по спине побежали. Этого человека все на кухни боялись, даже Тис. После каждого его визита, на кухни происходили странные вещи: то курица потухла, то молоко прокисло. Другого мага звали Паскас. У него были абсолютно белые волосы, не смотря на то, что он не был старым, и удивительно синие, даже не голубые, глаза. Когда я в первый раз его увидел, он мне сразу понравился. Как сейчас помню нашу первую встречу. Я как обычно чистил котел в кухне и почувствовал чей-то взгляд. Поднял глаза — увидел человека. Он стоял у входа в кухню, подбрасывая что-то на ладони. Затем услышал: «Лови!» И в руках у меня оказался небольшой шарик из дымчатого камня. Кстати, этот самый шарик и, сейчас, у меня в руке. «Как тебя зовут?» — серьезно спросил он, но в глазах его прятался смех. «Грэй» — ответил я, и почему-то мне стало неловко. «Я — Паскас. Увидимся…» — сказал маг и, развернувшись, ушел. В этот день мне исполнилось двенадцать лет. После этого он часто заглядывал к нам на кухню. Паскас рассказывал много интересного и спрашивал о моем прошлом, но я, к сожалению, совсем ничего не помнил.

Как-то мне приснился удивительно яркий сон….

Солнечный день, я стою на цветочной поляне, неподалеку стоит белокурая женщина, её изумрудные глаза ласково смотрят на меня. Чувствую в ней, что — то родное и знакомое из далекого прошлого. Она тянется ко мне, нежно просит: «Грэй, вспомни меня!»

«Мама! Мама!» — кричу и бегу к ней…. И тут передо мной стена из плотного серого

тумана. Пытаюсь оттолкнуть ее руками, но они не слушаются, немеют. Сердце отчаянно колотится.…

Открыл глаза — у меня в руке зажат тот шарик, подарок Паскаса. Он пульсирует голубоватым светом.

На другой день пришел Паскас, и я рассказал ему свой сон.

— Никому не говори, что ты что-то вспомнил … — строго посмотрев на меня, почему-то, сказал он.

Вскоре после нашего разговора, Паскас перестал заходить на кухню. Мне было одиноко, а с местными мальчишками дружить, как-то не получалось. Однажды, сидя на крыльце кухни, мне стало так грустно, что я заплакал. Пошел дождь, и слезы, бежавшие по щекам, смешивались с капельками воды. Мне казалось, что я один на всем белом свете…

Вдруг из кустов под окнами кухни раздался писк. Я пробрался сквозь шиповник и увидел маленького песика. Он был весь мокрый и дрожал от холода. Мне вдруг подумалось, что этот щенок, такой же как я, и, взяв его на руки, крепко прижал к себе, пытаясь согреть. Так мы и сидели, оба мокрые, но, от чего-то, на душе стало теплее. Тайком пронес его к себе в подсобку и спрятал.

Накормив малыша остатками своего обеда, я завернул его в старую куртку, что бы он согрелся. И каким же было мое удивление, когда увидел, что шкурка у моего обсохшего Пита, отливает фиолетовым цветом. «Вот так чудеса! — подумал я. — Откуда ты такой?»

В ответ получил хорошую порцию ласки в виде мокрого языка и тихого поскуливания. Так у меня появился друг.