Рэнх

— Что же ты такое? — этот вопрос я задавал себе почти каждый день на протяжении последних десяти лет.

Но отражение в зеркале, как всегда, молча взирало на меня своими серо-зелёными глазами. Некоторым вопросам суждено вечно оставаться без ответа, и это был один из них. Что я такое? Одно время я думал, что я обычный человек, лишённый всякой способности к магии, и лишь тогда, когда меня подобрал Ротард, я начал чувствовать, что внутри меня спит что-то очень… нечеловеческое.

Я помню, как родился в этом мире. Помню боль, страх и пустоту, которые принесло мне рождение. Помню яростный крик камня, пьющего мою кровь. Помню клинок с красноватым прозрачным лезвием. Помню улыбку неведомого существа, шепчущего в темноте «Рэнх’Ар». Моё имя. Новое имя. Именно тогда уснула та самая часть меня, что теперь пытается вырваться на свободу.

Я вновь смотрю в зеркало, но не вижу там ничего нового. Всё тот же парень двадцати пяти лет от роду, с тёмными, спадающими до плеч волосами и уставшим взглядом. Да. Я устал. Устал от видений, от правды, открывающейся мне независимо от того, хочу я этого или нет, и от воспоминаний… Воспоминания были страшнее всего, и ярче всех, как я уже говорил, я помнил своё рождение.

Рождение… Я знаю, как люди появляются на свет, и то, что я рождён не женщиной, а темнотой, болью и страхом, никогда не давало мне покоя. Оно перекликалось с осознанием того, что я не мог родиться, я был всегда. Но я не помнил этого.

Это самое первое моё воспоминание, и оно никогда не покидало моего разума. Всегда я пытался понять его, постичь и осознать, что же произошло во тьме. Я пытался понять, КЕМ я был до того, как камень вкусил моей крови. Но всё было тщетно. Все попытки осознать ту сущность, что спала в смертном теле, названном Рэнхом, оканчивались провалом.

Было время, когда я решил, что прошлое нужно оставить в прошлом. Я хотел забыть тьму и холод, пытался изгнать из себя Спящего. В то время у меня была новая жизнь. Был дом и был… отец. Забавно. Я никогда не мог назвать Ротарда отцом, но сейчас понимаю, что он, и только он, был им для меня. Настоящим отцом, который любил и заботился обо мне, для которого я стал сыном. Он вырвал меня из голода и нищеты, принял в свой дом. По сути, именно Ротард дал мне новую жизнь, о которой я теперь с такой грустью вспоминаю.

Он был магом, возможно, величайшим из всех магов Элтарана, но при этом жил самой простой жизнью. В отличии от остальных магистров, он жил на самой границе города, а не в здании своей Школы, принимал всех, кто приходил к нему с просьбами о помощи, и даже не думал о том, чтобы задирать нос. Мне особенно запомнился случай, когда Ротард, дико хохоча, выкапывал яму для туалета по просьбе своей экономки, потому что самой ей это было не по силам. Сейчас, когда я вспоминаю, как маг в своих дорогих одеждах и с дурацкой лопатой в руках кричит мне: «Рэнх! Ты когда-нибудь думал, что магистр будет выкапывать сортиры?!», на моём лице появляется улыбка.

Я любил этого старика.

Но был и другой. То существо, что я видел в миг рождения. Тот, кто дал мне имя. Агадар. Он являлся ко мне в снах, и я чувствовал, что он невероятно близок мне, гораздо ближе Ротарда. Он был частью меня — я почувствовал это, когда Агадар впервые появился в моём сне. Сон был очень коротким, а видение столь мимолётным… Я думаю, он просто хотел взглянуть на меня, познакомиться.

Затем он стал появляться снова и снова. Он не часто говорил со мной, а все его слова были в каком-то роде наставлениями. Агадар говорил мне, что я должен делать, и ни разу я не смог воспротивиться его словам. Никогда я даже не помышлял о том, чтобы рассказать кому-то о нём. Мне казалось, что это будет страшным предательством. Предательством самого себя, в первую очередь.

Спустя столько лет я думаю, что он внушил мне эти мысли, но даже сейчас я не смог бы никому рассказать о нём, даже Ротарду. Иногда он посылал мне видения. Я видел себя, совсем ещё мальчишку, лежащего на алтаре. Видел огромного дракона, поглощённого магическим сном… последним видением была смерть Ротарда. Я видел, как мой названный отец медленно умирает в огне.

После этого я уже не мог бездействовать. Я должен был спасти мага, но для того, чтобы изменить то будущее, что уготовил мне и Ротарду Агадар, сначала нужно было понять, кем он является. Сначала я спросил его самого об этом, но тот лишь загадочно улыбнулся и сказал, чтобы я посмотрел в библиотеке. Тогда я даже не подумал о том, что книги, хранящиеся там, написаны на древних языках, а когда понял это, разочарованию моему не было предела. Передо мной были сотни книг, но я не мог читать ни в одной из них. А ведь они, возможно, содержали ответ на самый важный для меня вопрос.

Следующей ночью я снова увидел Агадара. Что-то внутри меня подсказывало, что нужно держаться подальше от него, оно шептало, что мой «наставник» ведёт опасную игру, которая закончится для меня очень плохо. Тогда я не прислушался к этому голосу, я доверял Агадару так же, как доверял самому себе. Пожалуй, даже сейчас я доверяю ему, ведь он никогда меня не обманывал.

Его холодные, чёрные глаза смотрели не на меня, а в меня. Он словно видел мою душу. Видел все мои страхи и метания.

«Вернись в библиотеку», — сказал он.

И я последовал его совету. Снова взяв ту же самую книгу, я посмотрел на причудливые символы, которые по-прежнему ничего мне не говорили. Уже собираясь захлопнуть книгу и вернуть её на место, я случайно посмотрел на один из символов. Он… словно пошёл рябью. Знак будто пытался вырваться со своего места, но невидимые цепи удерживали его на месте. В ужасе я отпрянул назад, не веря своим глазам. Здесь точно не было никакого колдовства Ротарда — я бы почувствовал это. Собравшись с духом, я вновь посмотрел на страницу книги и увидел, что теперь все символы «пляшут», словно стараясь удержаться на месте во время урагана. А потом они неожиданно стали меняться на обыкновенные буквы! Буквы, которые я прекрасно понимал и мог прочитать!

Ошеломлённый, я схватил другую книгу, и с ней повторилось то же самое. Каждая из книг в библиотеке Ротарда была теперь понятна мне, и я мог заняться поиском ответов. Мысль о том, что нужно рассказать об этом отцу, промелькнула в моей голове, но что-то не дало сделать этого. Возможно, страх быть непонятым… но, возможно, что в этом проявилась и воля Агадара.

Я прочёл десятки книг и свитков. Читал труды известнейших магов древности, просматривал сказания по истории мира, изучал древнейшие свитки. Хватался за любую зацепку, которая могла привести меня к разгадке того, кем же являлся Агадар, но всё было тщетно. Что-то подсказывало мне, что в своих поисках я должен погружаться все глубже в глубину веков. Что-то ждало меня там, что-то важное.

Однажды я наткнулся на ничем не примечательную книжечку, которая называлась «Сказания о Гарлде». В детстве это была моя любимая книга, я часто просил Ротарда читать мне её снова и снова, чувствуя какое-то родство с древним героем, победившим ужасы ночи. Однако, при этом, всегда где-то на краю сознания присутствовало какое-то непонятное чувство лживости всего написанного. В тот момент я вновь открыл книгу, повинуясь неясному порыву.

Она была пуста.

Было ли это новой шуткой Агадара или… того, что спало во мне — но ни на одной из страниц я не нашёл ни одной буквы. Все они исчезли, словно устыдившись моего взгляда. Поражённый и озадаченный, я вновь перелистнул на первую страницу.

Теперь в книге вновь были буквы, но слова изменились. Я читал истинную историю Гарлда, читал о мире с чёрной водой и мёртвым солнцем, читал о смерти, поселившейся в сердцах людей. Затем меня захватило видение. Я шёл по серому песку и смотрел на солнце, закрытое каким-то чёрным диском. Моё сердце сжималось, требуя отмщения, когда я видел, во что Враг превратил мой мир. Я кричал от ярости и боли, а затем услышал Зов.

… Ротард нашёл меня, читающего «Сказания». Я не мог сдержать нахлынувший на меня поток эмоций. Это была память, моя память. Отца очень обеспокоили такие «воспоминания», никогда не забуду, каким тоном он произносил это слово. Словно оно было настолько странным и неестественным, что маг отодвигал его от себя подальше метровой палкой. Тем не менее, Ротард принялся за изучение этого «феномена». Он перебрал множество книг, зарылся в самые древние легенды с головой и, в конце концов, показал мне какой-то свиток, в котором нашёл подтверждение моих слов. Меня это не удивило, ведь я знал, что всё это было на самом деле, но отец был шокирован.

В это же время произошли несколько важных событий. Первым было то, что Агадар перестал являться мне в снах, и, когда он оставил меня, я почувствовал облегчение. Словно чей-то пристальный взгляд, наконец, был отведён от меня. Но, с другой стороны, к этому примешивалось чувство сожаления и одиночества, словно часть меня вдруг куда-то исчезла.

Вторым был Ротард. Я буквально чувствовал, что взгляд, оставивший меня, словно переместился на моего отца. И, если поначалу изменения были почти не заметны, то, со временем, я понял, что маг будто стал другим человеком. Он мало спал, почти не ел и постоянно сидел в своей библиотеке. Я всегда был рядом с ним, но, казалось, он не замечал меня, поглощённый своей внутренней борьбой. Очнувшись однажды, отец всё же рассказал мне, что так изменило его. Это были сны.

Маг видел какое-то ужасное чудовище, медленно сводившее его с ума видениями и кошмарами. Он говорил мне о… Демоне.

Когда я услышал это слово, что-то внутри меня сломалось — какая-то преграда, сдерживавшая ту часть меня, что была усыплена до определённой поры. Я видел легионы существ с козлиными ногами и человеческими телами. Видел бледнокожих повелителей, что вели их на битву, и видел пылающую тень, нависшую над всеми ними. Демоны. Дети

огня. Сейчас я понимаю, что Агадар принадлежал к тем самым бледнокожим существам, но тогда я был… не в себе.

Несколько дней прошли для меня как в тумане. Моё сознание рвалось на части, не в силах выдержать борьбы двух сознаний, заключённых в одно тело. Несколько дней я провёл в пустоте. Несколько дней, за которые мой отец был убит.

Я почувствовал Агадара. Он был в доме.

Бегом я рванулся к комнате отца, но было уже слишком поздно. Всюду был огонь. Я пытался прорваться сквозь него, я хотел спасти отца, но что-то резко отшвырнуло меня назад, и на миг мне показалось, что я видел Агадара.

Следующие пять лет были словно в тумане. После смерти Ротарда некоторые люди обвиняли меня в поджоге, они говорили, что «мальчишка сошёл с ума и спалил дом вместе с отцом». Дело уже готово было дойти до суда магов, которые после смерти Ротарда были не в самом лучшем расположении духа, но всё решил Орейл, старый друг и коллега отца. Он провёл надо мной какой-то ритуал, а затем сказал, что я говорю правду и что я действительно невиновен в смерти Ротарда. С тех пор злые языки оставили меня в покое. Честно говоря, тогда меня оставили вообще все, только лишь Орейл изредка появлялся в моей жизни, словно из чувства долга перед погибшим другом.

Тогда же мне пришлось подыскать себе настоящее ремесло — остро встал вопрос с жильём. Дом, в котором я жил раньше, сгорел, а возвращаться на улицу явно было не самым лучшим выходом. Охота, конечно же, оставалась моим любимым занятием, ведь ничто не сравнится с тем ощущением свободы, что получаешь, идя по лесу и высматривая следы неосторожного зверя. Но охота в предместьях Элтарана не могла бы меня прокормить. Тогда я решил пойти на службу к Наместнику. В то время шёл набор в гарнизон города, а здоровый, крепкий парень, который ещё и с луком хорошо обращается, пригодился бы в армии. Так я получил стабильное жалование и жильё в армейских казармах.

Служба стала новой главой моей жизни. Во мне всё ещё оставалась та опустошённость, что появилась после ухода Агадара и смерти Ротарда, но просто не оставалось времени на то, чтобы погружаться в свои внутренние проблемы. Тренировки, служба, тренировки, караул, сон. По такому графику проходили мои дни, и не скажу, что мне это не нравилось, скорее, наоборот — я рад был отвлечься от всего того дерьма, в котором барахтался последние годы, и просто плыть по течению. А когда мне исполнилось двадцать, жизнь вновь сделала резкий поворот.

В казарму явился Орейл. К тому моменту я уже и забыл, когда в последний раз видел мага огня, но те изменения, что произошли с ним, сразу бросались в глаза. В его когда-то живых карих глазах сейчас отражалась лишь бесконечная усталость, он был бледен как смерть, а на лице появилось множество новых морщин. Орейл выспрашивал меня о том, чем занимался Ротард в последние недели своей жизни, спрашивал, не сохранились ли какие-нибудь его записи. Я честно ответил ему, что перед смертью отца мучили страшные кошмары, а все его труды погибли в огне.

Сказать, что Орейл был разочарован, было всё равно, что не сказать ничего. На его лице появились такие обречённость и страх, которые я видел лишь однажды. Тогда, когда в последний раз смотрел на Ротарда.

— Ты тоже видел его, как и Ротард? Тебе являлся… демон? — спросил я его.

Минуту Орейл молчал, но лицо его побледнело ещё сильнее, когда он услышал последнее слово.

— Беги из города, парень, — наконец прошептал он, а затем чуть ли не выбежал из казармы, оставив меня в полном смятении.

У меня было множество вопросов, но получить их от мага сегодня не представлялось возможным. Я дал себе зарок завтра же проведать его и выспросить обо всем, но завтра… Завтра уже не существовало.

Демон неторопливо шёл по улицам города. Он был на две головы выше любого человека, но при этом вид имел удивительно утончённый и грациозный. Тёмно-красный плащ с капюшоном скрывал его лицо от посторонних взглядов, но блики его доспеха было невозможно скрыть, как и огромный меч, который он нёс в руке. План шёл к своему завершению, и Агадару предстояло сделать последний шаг для того, чтобы ввергнуть этот мир в пучину пламени.

Подняв взгляд к небесам, он увидел её — обсерваторию. Прекрасное место, чтобы обозреть конец всего сущего. Кровожадная ухмылка скользнула по бледному лицу, обнажив ряд острых зубов, и он двинулся дальше. Демон шёл к четырём школам магии, и теперь никто не мог его остановить. Стражники, завидевшие одинокую фигуру, бредущую по ночному городу, попытались, было, остановить его, но одного лишь взгляда демона хватило, чтобы один из них упал замертво, а трое остальных, испачкав портки и крича, в ужасе побежали прочь.

Они кричали о смерти, явившейся в Элтаран.

Чем ближе он подходил к обители магов, тем сильнее разрасталась аура, которую Агадар распространял вокруг себя. Люди в окрестных домах умирали во сне, а те, кто не спал, выцарапывали себе глаза, чтобы не видеть тот ужас, что явился к ним. Демон смеялся, и от его смеха у людей из ушей шла кровь, он шептал, и этот шёпот разрывал сердца слабых. Эти убийства не были необходимы для завершения плана, но демон не мог так просто отказать себе в последнем развлечении, прежде чем этот мир сгорит.

Когда Агадар подошёл к воротам четырёх школ, его там уже ждали. Маги знали о его приближении и подготовили достойную встречу. Так они думали. Им удалось собрать сильнейших колдунов, мастеров своего дела, которых возглавляли три великих магистра. Все они готовы были выступить против угрозы, обрушившейся на их мир. Полсотни магов готовились ударить по одиноко бредущему демону. Такая сила, собранная в единый кулак, могла бы сокрушить целую армию, но…

— Страх, — прошептал Агадар, поочерёдно взглянув на каждого из магистров. — Я чую ваш страх.

Это была правда. Они боялись его. Их руки тряслись, а сердца были наполнены холодным ужасом, который демон вселял в их сердца на протяжении последних нескольких лет. Пять лет он пытал всех их в снах, подтачивая их силы, разрушая их разум. Все они уже были сломлены. Маги заведомо проиграли эту битву, и демон пришёл, чтобы напомнить им об этом.

— Я ЗАБЕРУ ВАШИ ДУШИ! — крик разрывал плоть, ломал кости и иссушал кровь.

Они падали один за другим, не в силах сотворить и одного заклятья. Потоки силы устремлялись от мёртвых магов к демону, который, воздев руки к небесам, смеялся над их беспомощностью. Они были пылью в сравнении с первым из Амал-аш.

— Нет… — один из магов не погиб.

Побеждённый и сломленный, он стоял на коленях, но ещё не погиб. Это был Орейл, магистр огня.

— Ты сильнее, чем я думал, — прошептал Агадар, склонившись над умирающим.

Стальные когти сомкнулись на подбородке мага, заставляя его взглянуть прямо в чёрные глаза Агадара. — Я почти жалею, что ты не поддался так же, как твой дружок.

— Ты сгоришь, ублюдок… — эти слова дорого обошлись магистру, по его губам потекла кровь, он еле мог дышать, а половина органов уже сварилась.

— Я уже сгорал, а теперь сгоришь и ты.

Пламя объяло мага, но его криков не было слышно за безумным хохотом демона. Он собрал силу тех, кто выступил против него, и теперь готов был сломить защиту этого жалкого мира.

На площадке обсерватории его уже ждали. Под светом звёзд готовилось свершиться самое страшное предательство, которое знал этот мир.

— Рад, что ты успел, Ротард, — ухмыльнулся Агадар, увидев мага в красных одеждах.

Тот сильно изменился, встав на путь служения Харэн. Теперь он выглядел не как древний старик, а как пожилой мужчина, в его глазах, все ещё человеческих, явственно горели огоньки фанатизма. «Он будет хорошим слугой Богов», — подумалось Агадару.

— Моя радость в служении Огню, лорд, — склонился в ответ тот, кто раньше был одним из сильнейших магов Элтарана, а теперь стал самым опасным его врагом. — Я готов открыть вам путь.

— Тогда начинай.

Каждый из миров обладал своей защитой. Непробиваемым щитом, который должен был сохранять его от вторжений Тьмы и новоявленных Богов Огня. Один из двух подарков, что оставили смертным Стражи. Но и у этого щита была своя слабость — его можно было надломить изнутри, и именно это сейчас делал Ротард, годами создававший это заклятье и сейчас готовившийся пустить его в ход.

Когда бывший магистр начал читать первые слова, на его ладонях вспыхнуло пламя, а вскоре и весь он запылал, словно огромный факел.

И, когда Ротард произнёс последнее слово, мир содрогнулся от столь подлого удара. Землетрясения поглощали целые города, вулканы изрыгали потоки лавы и страшные ураганы обрушились на землю. Но все это было лишь прелюдией…

— Да свершится воля Богов, — негромко сказал Агадар и воздел руки к небесам.

Из его ладоней ударили два ярких луча абсолютного света, который ослепил бы любого смертного, осмелившегося бросить взгляд на них. Это была первобытная мощь, которая ударила прямо в небеса, и сами звёзды, казалось, погасли в этот миг. Защита была уничтожена.

Ротард, переродившись в пламени, получил свою награду за верное служение, став одним из Амал-аш. Его кожа стала такой же бледной, как и у Агадара, а глаза — тёмными как ночь, в руках он сжимал посох из обожженного дерева.

Два демона взирали с вершины обсерватории на всполохи пламени в небесах, они смотрели за огненным дождём, обрушивающимся на землю.

Воля Харэн свершилась. Легионы Огненных Богов пришли в этот мир.

— Ну что, Ротард, наслаждаешься видом? — негромко поинтересовался Агадар, откидывая назад капюшон.

— Ротард мёртв, милорд, — ухмыльнулся в ответ тот. — Харэн дали мне новое имя. Эрхен.

— Неплохо, — кивнул Агадар.

— И… позвольте задать вам вопрос… Кхм… — пробормотал новонаречённый Эрхен.

— Не стесняйся, дружок. Я не кусаюсь. Сейчас.

— «Я заберу ваши души»?..

— Никогда не мог отказать себе в лёгкой театральности, — пожав плечами, ответил Агадар. — Когда я стану прятаться в тенях и просто нашёптывать всякую лабуду, не наслаждаясь своим величием и могуществом, тогда ты можешь дать мне хорошего пинка, и я даже не убью тебя за это.

***

Я видел всё это своими глазами — всю эту смерть, разрушение и хаос. Я видел Агадара и видел, как Ротард погрузил мой мир в огонь. Видел перерождение старого мага. Я… Часть моей души рвалась к ним. Я хотел встать рядом с ними, чтобы взирать на то, как мир пожирает огонь, хотел смеяться над беспомощностью смертных, отдавшись во власть бесконечной ярости. Но другая часть — та древняя сущность, что была заключена во мне, кричала в ужасе и отчаянии, чувствуя всю боль умирающего мира. В тот миг я был как никогда близок к тому, чтобы провалиться в безумие. Эти две сущности готовы были разорвать меня на части в том поединке, что начался за мой разум. В тот миг моя человеческая составляющая, попавшая между молотом и наковальней, была на грани уничтожения. Тьма. Меня поглотила бесконечная тьма.

Я медленно брёл по лесу, который уже давно стал мне вторым домом. Это были предместья Элтарана, в которых я учился охоте. Лук приятно тяготил руку, и, с надеждой взглянув на небеса, я улыбнулся. Звёзды ярко светили в ночном небе. Я так хотел верить, что вторжение было лишь безумным сном, что Ротард жив и опять сидит в библиотеке, зарывший в древние книги с головой. Я хотел верить, но не мог. Это было видение, очередное видение.

— Ты догадливый, парень, — раздался у меня за спиной гулкий голос.

Обладатель его явно больше был привычен к тому, чтобы выкрикивать команды на поле боя, нежели просто разговаривать. Резко обернувшись, я увидел перед собой высокого человека, облачённого в серебристый доспех, от которого буквально веяло древностью веков. На его суровом, иссечённом шрамами лице сложно было что-то прочитать, но глаза цвета аметиста… Я узнал его.

— Гарлд, — прошептал я.

— Догадливый, — повторил древний герой. Только сейчас я заметил, что в опущенной вниз руке он держал богато украшенный меч. — Ты знаешь, где ты сейчас находишься, Рэнх?

— Нет.

— Это, — Гарлд кивком головы указал на окружавший их лес, — то место, куда сбежал твой разум, чтобы укрыться от той битвы, что разыгралась за тебя. Здесь он находит своё успокоение и здесь он надеется спрятаться от опасностей, — горько улыбнулся мужчина. — Но ты не спрячешься здесь от него. Он найдёт тебя везде, где бы ты ни прятался. Найдёт и убьёт. И тогда не останется никакой надежды.

— О ком ты говоришь? — спросил я лишь для того, чтобы подтвердить свои мысли.

Он говорил о другой части меня. О том, кто тянулся к Агадару и жаждал примкнуть к его огненным армиям.

— Ты знаешь, — мрачно кивнул Гарлд, крепче сжав рукоять меча. — Именно он родился в той пещере. Демон осквернил мой алтарь кровью, и своим извращённым ритуалом ему удалось заключить меня в смертном теле. Твоём. В нём же он породил ту тварь, что, набрав достаточно сил, должна убить нас обоих, навсегда похоронив надежды этого мира на спасение. Но сейчас ещё не поздно. Ещё есть шанс…— голос Гарлда дрогнул. — Я должен убить тебя, чтобы освободиться. Твоя жертва не будет забыта.

— Что? Нет! — только и смог выкрикнуть я, но было уже поздно.

Хранитель занёс свой клинок для удара, который навсегда окончит существование человека по имени Рэнх.

Я зажмурился, готовясь к удару… которого не последовало.

Открыв глаза, я в ужасе вскрикнул. Рядом со мной возникла фигура в тёмных одеждах, чьё лицо было скрыто капюшоном. Незнакомец рукой схватился за лезвие меча и остановил его лишь в нескольких сантиметрах от моего лица. Отчего-то я не сомневался, что это был тот самый демон, о котором говорил мне Хранитель.

— А вот и нет, врунишка Гарлд, а вот и нет, — прошипел он.

Ударив Хранителя ногой в живот, демон отбросил Гарлда на несколько метров назад.

— Нет! — крикнул тот и, вновь подняв меч, бросился в бой, все ещё надеясь нанести последний удар. — Я должен освободиться! Должен!

Но тварь не собиралась дать ему убить меня, бросившись наперерез воину, и они сошлись в смертельном поединке.

Я очнулся в казарме — меня тряс Лонарт, мой сослуживец. Он кричал что-то про вторжение, и про то, что Наместник собирает войска, но в тот момент я даже не мог сообразить, где я, что уж говорить о моём долге как солдата. Оттолкнув его в сторону, я, пошатываясь, вышел на улицу. Никогда не забуду тот кошмар, что я увидел, выйдя из казармы. Всюду был огонь, толпы людей носились по городским улицам, плохо представляя, куда они вообще бегут, а небо… Когда я посмотрел на небо, то увидел на нём огромные, пылающие трещины, из которых на город обрушивался настоящий огненный дождь. Лонарт, последовавший за мной, кричал о том, что все уже ушли, и нам тоже нужно двигаться к месту сбора, но я просто не мог оторвать взгляда от этих ужасных разломов, полыхавших в ночном небе. Я знал, что они означали. Защита мира была уничтожена. Демоны. Они пришли.

В миг, когда я понял это, меня вновь окружила тьма, и я больше не могу вспомнить ничего из того, что происходило в пылающем городе. Только когда мы покинули Элтаран, Лонарт рассказал мне о битве, разыгравшейся в городе.

Козлоногие, как прозвали демонов, обрушились на нас с небес. Тот огненный дождь, что люди сначала восприняли как звезды, сброшенные с небосвода, нёс с собой чудовищ, только и жаждавших напиться человеческой крови. Они убивали всех без разбора, им было плевать, кто перед ними — женщина, ребёнок или солдат — козлоногие рвали всех. Но Элтаран не готов был сдаться так просто. Лонарт говорил, что, когда мы добрались до других солдат, уже шла жаркая битва. Людей в этом бою возглавил сам Наместник, которого называли не иначе как Древней развалиной — тенью того воина, которым он был когда-то. И делали это люди оправданно, ведь Наместнику шёл седьмой десяток, он уже начал сдавать, но сейчас, когда началось вторжение, люди увидели своего предводителя, закованного в латный доспех и с мечом в руках. Он рубил врагов с такой яростью, что, казалось, даже демоны опасались подходить к нему.

Козлоногие были свирепы. У них не было оружия, но оно им и не требовалось, твари прекрасно справлялись, орудуя своими когтями и зубами, разрывая доспехи, пожирая плоть и ломая кости людей. Каждый из них мог потягаться в бою с пятью солдатами, и численный перевес был на стороне демонов.

Они накатывали на наши ряды неудержимой волной, но мы держались. Истекая кровью, теряя за минуты сотни человек, мы держались. В какой-то момент битвы солдатам Наместника даже удалось создать единую линию фронта, пересекая которую, простые люди могли бежать в безопасность тыла, но так не могло продолжаться слишком долго. Демоны прибывали и прибывали, они падали на нас с небес, и, если бы мы что-то срочно не предприняли, то козлоногие скоро заперли бы нас в горящем городе, и тогда смерть собрала бы обильную жатву.

Нам пришлось отступить. Да, мы спасли много людей, но ещё больше оставили на потеху кровожадной орде.

На третий день бегства сознание вернулось ко мне. Неожиданно я осознал, что плетусь по какой-то дороге в окружении нескольких сотен понурых солдат и пары тысяч измученных беженцев. Я не понимал, как оказался за пределами Элтарана, не понимал, куда мы идём и зачем. Я вообще ничего не понимал тогда, но рядом оказался Лонарт. Он очень красочно описал мне все события последних дней, добавив, что никогда не видел, чтобы я бился с таким безумным пылом. А ещё он сказал, что люди, сражавшиеся рядом

со мной, бились с утроенной яростью. Словно само моё присутствие вдохновляло их. Я не помнил ничего такого, но на миг мне показалось, что я почувствовал на себе взгляд Гарлда. Неужели Хранитель смог ненадолго вырваться на свободу?

Тогда я постарался выкинуть такие мысли из головы. Слишком уж близко они подводили меня к границе сумасшествия, но сейчас-то я прекрасно понимаю, что именно тогда мне следовало об этом крепко задуматься и тогда, возможно, что-то ещё можно было изменить. Но мог ли я думать в тот миг о чём-то, кроме спасения своей и чужих жизней?

События после падения Элтарана слились для меня в один сплошной кошмар длиной в пять лет. Война. Кровь. Осады и поражения. Всё это было одним кровавым сном, который никак не хотел прекращаться. Ужасающий враг явился в наш мир, и мы ничего не могли ему противопоставить. В этой войне нам могли бы помочь маги, но… С той роковой для Элтарана ночи я не встречал ни одного человека, который обладал хоть каким-нибудь магическим даром. Ходили слухи, что все маги, да и вообще все, кто обладал хоть какой-то искоркой колдовства, погибли в первые же минуты вторжения, и я был склонен им верить.

Вторжение демонов началось в нескольких точках нашего мира, одной из которых был Элтаран, ныне лежащий в руинах. От этих точек козлоногие неторопливо расползались по миру, уничтожая любое сопротивление. Они сжигали деревни и сёла, вырезали города, убивая всех жителей без разбору. Каждый раз, когда людям удавалось собрать войско, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу, это закачивалось чудовищной катастрофой. Я сам пережил множество таких битв, и теперь понимаю — сколько бы солдат не было у тебя в запасе, козлоногих всегда будет больше. Их ярость всегда будет сильнее. Их мощь невозможно остановить.

Пять лет мы сражались с ними, терпя одно поражение за другим. Люди умирали тысячами только для того, чтобы задержать наступление орды. Уже в первый год войны погиб Наместник, разорванный на части одним из демонов. Вместе с ним погиб и Лонарт. На третий год погибли практически все, кто бежал со мной из Элтарана. Это были годы отчаянья и страха. Люди умирали не только в битвах с врагом, но и от своих собственных рук. Самоубийства в армии были обычным делом, и я уже перестал удивляться тому, что паренёк, с которым я разговаривал вечером, будет утром лежать в луже собственной крови, бросившись на меч. Битва, поражение, бегство, битва, поражение, бегство — больше ничего не оставалось в наших пустых жизнях.

Лишь в начале пятого года войны перед нами забрезжила надежда. Когда мы вместе с горсткой выживших бежали из пылающего города, название которого я уже и не помню, нам встретился гонец. Он говорил о каком-то рыцарском ордене и об армии, которую они собирают. Рыцари рассылали гонцов по всем уцелевшим городам и странам, в их войске уже были сотни тысяч людей, и они готовились отправить демонов туда, откуда те явились.

Эта новость стала для нас… даже не могу подобрать слово. Мы были сломлены, побеждены, уничтожены. Никакой надежды для нас больше не оставалось, и было лишь одно желание — убежать так далеко, как только возможно. А сейчас молоденький гонец говорил нам о настоящем чуде. Чёрт, мы даже не знали, кто такие эти рыцари, но гонцу удалось дать нам то, чего мы, казалось, лишились за годы войны. Надежду.

И эта надежда только укрепилась, когда мы добрались до Харанфорских равнин. Я никогда не видел такой огромной армии. Сотни тысяч людей собрались здесь, чтобы отстоять свой дом и победить раз и навсегда чудовищного врага. Тысячи знамён развевались на ветру, сотни народов собрались в единый кулак, который, как мы тогда думали, сможет нанести демонам сокрушительное поражение и принести нам столь желанную победу.

Тогда же я увидел и самих рыцарей. Могучие воины в серебристых латах, у каждого из них на нагруднике был выгравирован символ солнца, в глазах этих людей я видел несгибаемую волю. Они ходили по лагерю, поднимая боевой дух, помогая людям укрепить веру в победу и в то, что завтрашний день все-таки наступит, в то, что мы сможем переломить ход войны. Рыцари просили от нас только одного, сражаться до конца. Отдать все свои силы для победы, и чёрт меня побери, если мы не готовы были сделать это. Они были словно герои древних легенд, вдохновляющие нас одним своим видом.

Я помню утро перед битвой. Воздух тогда буквально звенел от напряжения, и в рядах наших солдат не было ни весёлых разговоров, ни похабных шуточек, которых я успел наслушаться изрядно за последние годы. Все смотрели вперёд, на орду демонов. Зрелище было завораживающим. Ужасающим, но завораживающим.

Демонов было так много, что никто не брался хотя бы примерно сосчитать численность их армии. Они напоминали мне огромную, чёрно-багровую реку, растянувшуюся через всю долину. От одной мысли, что эта река вот-вот придёт в движение и захлестнёт нас, у меня внутри все сжималось от страха.

— Не дрейфь, парень, — сказал кто-то. — Сегодня мы им руки-то оторвём.

Я лишь кивнул, не в силах оторвать взгляда от орды. Мне начинало казаться, что я слышу злобное рычание, доносящееся оттуда.

Неожиданно я почувствовал что-то внутри себя. Это было словно пятно холодной темноты, образовавшееся на месте сердца, я чувствовал, как эта темнота расползается по моим венам, заменяя собой кровь, чувствовал, как она медленно завладевала моим телом, и я не мог сопротивляться этому. Это была та тварь, заключённая внутри меня. Впервые за пять лет с момента падения Элтарана она дала о себе знать.

Я буквально ощущал её ярость, её жажду убийства, которая передавалась мне — теперь я сам изнемогал от желания броситься в пучину схватки. Когда был отдан приказ к атаке, я закричал от ярости и боли, которую могла унять только кровь. Демон вёл меня вперёд, мои руки стали его руками, мои чувства — его чувствами.

С яростным криком я бросился в бой вместе с остальными солдатами. Мы неслись вперёд, на встречу яростно рычащей орде, готовясь заставить их умыться кровью в наказание за всё то зло, что они принесли в наш мир. Мы были возмездием для этих козлоногих ублюдков.

Тварь кричала в моём сознании, и её крик вырывался из моего горла. И этот же крик подхватывали те, кто бежал рядом со мной. Нечеловеческий крик. Безумие. Всех их охватывало безумие. Я вновь вдохновлял их, но теперь это вдохновение было другим, люди становились такими же тварями, готовыми убивать всех без разбора. Они стремительно лишались всего того, что различало их с врагом. Я превращал их в чудовищ, и тварь внутри меня радовалась этому.

Мы теснили их. Люди под предводительством рыцарей бились с такой яростью, что даже демоны не могли сдержать их напор. Ряды козлоногих ломались на части, крупные группы тварей оттеснялись нами назад, а мелкие безжалостно уничтожались. Даже несмотря на ужасные потери, мы побеждали. Я всегда оказывался в самой гуще схватки, меч в моих руках стал чем-то вроде серпа, которым я без остановки рубил руки и головы, я упивался их кровью и смертями, и мне стоило огромных трудов не бросаться на своих же товарищей. Я был готов убивать всех, кто оказывался достаточно близко. Безумие, настоящее чёрное безумие охватило мой разум. Тварь торжествовала, видя, во что превращаются люди, бившиеся рядом со мной, некоторые из них становились подобным демонам, они бросали своё оружие и бросались на врагов с голыми руками, намереваясь впиться зубами в жёсткую плоть…

Неожиданно силы покинули меня. Меч выпал из уставших рук, а затем и сам я упал на колени, вдруг оказавшись не в силах удерживать вес своего тела. На миг мне показалось, что, если бы в руках у меня был лук, я бы и дальше смог сражаться, но лук был давно сломан в одной из бесконечных битв, как и я сам. Безумная ярость ушла, уступив место бесконечной усталости. То, что бросало меня в пучину битвы снова и снова, теперь бесследно ушло, оставив вместо себя лишь всепожирающую пустоту, которая медленно поглощала меня. Умом я понимал, что надо встать на ноги, надо сражаться или меня разорвут на куски, но в таком состоянии не мог этого сделать. На миг я задумался о том, какой идиотской будет моя смерть — прошёл всю войну, убил столько врагов и умер во время решающей битвы.

Демоны, почуяв слабость, стали медленно обступать меня полукольцом. Почему-то они не бралась в атаку, а выжидали.

— Амал-аш, — прорычал один из демонов и остальные вторили его словам. — Амал-аш! Амал-аш! Амал-аш! — рычали они, не атакуя.

Некоторые пытались броситься вперёд, но что-то не давало им приближаться ко мне слишком близко, словно какая-то невидимая цепь.

Но сквозь их слова пробились и другие. Кричал кто-то из наших людей.

— Он в небесах! Лучники! Убейте его!

Я посмотрел вверх и увидел его. Фигура в багровой мантии медленно парила в десяти метрах над битвой, он был слишком далеко, чтобы я мог хорошо разглядеть его, но белая как снег кожа не оставляла сомнений в том, кого я вижу. Перед глазами стояло древнее воспоминание об армии демонов, которую вели вперёд их бледнокожие повелители — Амал-аш.

— Агадар, — прошептал я, теряя последние силы, но спустя секунду понял, что это был не он.

Не было того самого чувства родства, что появлялось, когда наставник являлся мне во снах. Этот был кем-то другим, не Агадаром.

Тем временем на ладонях повелителя демонов загорелось неяркое пламя.

— Вы ничтожества! Осмелившись отвергнуть Огненных Богов, вы прокляли себя!

Люди загорались как живые факелы. Сначала единицы, затем десятки, а затем почти всё наше войско было объято огнём, но я не видел этого, блаженное забытье обхватило меня и унесло во тьму.

Не знаю, как мне удалось выжить в том аду, что разыгрался с появлением Амал-аш. Люди сгорали заживо, демоны с утроенной яростью бросались в бой, не считаясь с потерями, а рыцари падали один за другим. Нам нечего было противопоставить колдовству, и мы проиграли. Чудовищное поражение, в котором была почти полностью уничтожена последняя великая армия, собранная жителями этого мира.

И вновь мы отступали. Измученные, израненные солдаты брели по своим же собственным следам, оставленным всего несколько дней назад, моля всех известных богов о том, чтобы демоны не нагнали их и не завершили начатое. Я был среди тех солдат, видя обречённость, царившую в глазах людей — им дали надежду на победу, на то, что все ещё можно исправить, чтобы затем козлоногие бесцеремонно растоптали её. Эти люди были сломлены окончательно.

Кто-то из рыцарей уцелел во время бойни и вновь попытался собрать отступающих солдат в единое целое. Получившаяся армия не шла ни в какое сравнение с тем, что было у нас две недели назад: уцелело всего лишь пять тысяч солдат. Больше не было никаких надежд на победу, выживание или ещё что-то. Мы прекрасно понимали, что нам осталось два пути — умереть сейчас или умереть чуть позже.

Теперь нами руководил Норак, новый командор рыцарей. Ему было слегка за тридцать, но на войне люди быстро стареют, и он не оказался исключением. Сейчас он выглядел на все сорок, в волосах явно проглядывались седые пряди, но, тем не менее, в его глазах ещё горел огонь — Норак ещё хотел сражаться с демонами, и это вызывало невольное уважение. Он сказал, что старики, женщины и раненые отправятся вперёд, на поиски укрытия в горах, а остальные останутся здесь, чтобы сдерживать демонов столько, сколько смогут.

На следующий день после того, как он объявил свои планы, войско уменьшилось вдвое. Дезертиров не стали отлавливать или осуждать. Все их прекрасно понимали. Принять тот факт, что все они уже мертвы, было нелегко.

Затем Норак велел из оставшихся людей отобрать сотню человек для защиты беженцев, и я попал в эту сотню. Поначалу я хотел отказаться, но к тому моменту меня охватило такое странное и неестественное равнодушие — мне стало всё равно, где умереть.

Мы просто брели вперёд, стараясь не задумываться о судьбе оставшихся позади солдат. Они остались там, чтобы задержать наступление козлоногих и дать нам немного форы оторваться от преследования, но за это им придётся заплатить своими жизнями. Стоят ли наши жизни такой дорогой цены?

Но тогда я не мог думать об этом. С того дня, как я увидел одного из Амал-аш, мой разум словно разрывался на части. Те две сущности, заключённые во мне, хранившие относительное молчание в течение последних пяти лет, теперь словно пробудились ото сна.

Я слышал их голоса. Бесконечные разговоры…

— Ещё есть надежда, — еле слышно шептал Гарлд. — Есть надежда на то, что мы победим. Дай мне волю, мальчик.

— Лжец, — вторил ему шипящий голос твари. — Ты лжец, Гарлд.

Во времена битв я не слышал этих голосов, но сейчас, когда у нас не осталось ничего, кроме отчаянья, они вновь пробудились, чтобы окончательно разорвать мой разум на куски.

— Замолчите! — умолял я их шёпотом. — Оставьте меня!

Но мои мольбы их не трогали.

— Дай мне волю, — молил Гарлд.

— Лжец, — шипел ему в ответ демон.

Погружённый в своё внутреннее сражение, я и не заметил, как на мы подошли к горам, но в тот миг, когда кто-то из наших людей закричал: «Храм!», меня словно вырвали из тьмы. Я вновь ощутил на своей коже тепло солнца и приятные дуновения ветерка, а перед собой увидел его — Храм.

Люди верили, что его возвели сами боги в те дни, когда они ещё бродили по бренной земле. Храм был защищён огромной стеной в форме полумесяца, вытесанной из цельной скалы. В основании её ровный камень словно врастал в горную породу. Меня до сих пор поражает то нечеловеческое усилие, которое пришлось приложить древним строителям, чтобы возвести такое чудо.Однако, когда мы только подошли к стене, в которой виднелись небольшие дубовые ворота, я думал только о том, где бы можно было отдохнуть. Вполне логичное желание для того, кто последние сутки без остановки шёл вперёд.

За стеной нас встретили люди в белых одеждах — жрецы. Признаться честно, я был не самым религиозным человеком, и плохо понимал тех, кто отдал свою жизнь служению Богам, но, когда я шёл по крепости вместе с остатками наших людей, то понял, что жизнь жрецов тоже имела свой смысл. Они вовсе не казались религиозными фанатиками, которые только и делали, что разбивали себя лбы в молитвах, как описывал жрецов Ротард. Храм был буквально набит до отказа беженцами и ранеными солдатами. Каждый находил здесь помощь и утешение в самые страшные дни нашего мира. Тогда я подумал, что жрецы тоже нужны людям, нужны, чтобы нести утешение израненным душам.

Но течение моих мыслей было вновь прервано. На этот раз — резкой болью в груди, словно моё сердце вдруг кто-то сжал стальной рукой, намереваясь раздавить его. Весь окружавший меня мир словно застлало каким-то красным туманом, и последним, что я почувствовал, был холод камней, на которые я упал.

Я открыл глаза и вскрикнул от удивления — на небе снова горели звёзды! Неужели всё это было сном? Медленно я поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам — я был во дворе того самого древнего храма, в который мы пришли, но здесь не было ни единой души. Все куда-то пропали…

— Я помню это место, — раздался голос у меня за спиной. Обернувшись, я увидел Гарлда, но он сильно изменился со времени нашей последней встречи — серебристый доспех покрылся вмятинами и царапинами, лицо воина стало бледным и измученным, а яркие аметистовые глаза потускнели и глубоко запали. — Энатарэйл, так его называли

люди. Обитель надежды, — в глазах Хранителя что-то блеснуло… Слеза?.. — Я возвёл это место для того, чтобы люди могли пробудить меня. Во времена самой страшной опасности люди призывали своего защитника, чтобы он победил тьму и принёс им спасение. Но теперь… Кровь на алтаре… — после этих слов воин схватился за грудь и закашлялся. — Ещё не всё потерянно, — с трудом прохрипел он, — не всё… Ты должен… Умереть.

Мир вокруг закрутился словно водоворот, захвативший меня и вновь швырнувший на холодные камни. На миг я прикрыл глаза, а когда открыл их вновь, у меня над головой более не было звёзд, лишь чернота. Но справа и слева от меня был свет, неяркий, оранжевый свет факелов.

Я лежал на полу перед огромным троном, на котором сидел человек в чёрных одеждах, его лицо было скрыто в тени капюшона. Он поднялся со своего места и, сделав несколько шагов вперёд, протянул мне руку.

— Ты же не собираешься лежать тут весь день? — насмешливо-шипящий голос вполне ясно дал понять, кто передо мной.

Я принял его помощь, с трудом поднявшись на ноги. Теперь я смог лучше разглядеть то место, в котором оказался. Это был тронный зал, хозяином которого был демон.

— Уж прости, но присесть я тебе не предложу. Стул тут только один, — он вернулся к трону и уселся на него.

Могу поклясться, на его лице в этот миг царила ухмылка.

— Кто ты такой? — спросил я.

— Хара, — спокойно ответил демон. Добавив затем: — Огонь, если тебе интересен смысл этого имени.

— Огонь, — задумчиво повторил я, внутренне весь сжимаясь от страха и боли.

Слишком уж много было огня за последние десять лет, но сейчас мне почему-то вспомнился именно пожар в доме Ротарда.

— Это не настоящее имя. Боги ещё не дали мне его, так что я пользуюсь тем, что придумал сам. Весьма неплохо, да? Хотя, судя по твоему лицу, не очень то оригинально… Ну, и чёрт с ним…

Я ничего не ответил. Отчасти из-за того, что не понимал, что вообще можно ответить, а отчасти из-за того, что мне вообще не хотелось с ним говорить.

— Ну? — Хара откинулся на своём троне и выжидательно посмотрел на меня.

— Что?

— Зачем ты сюда пришёл?

Я вновь промолчал, потому что вопрос демона, мягко говоря, поставил меня в тупик.

— Так-так… — задумчиво протянул тот, — насколько я понимаю, ты не по своей воле заглянул ко мне на огонёк… Огонёк… Хе-хе. Забавно… Ну да неважно. Видимо, ты здесь из-за того старого врунишки. Он что-то слишком уж крепко за тебя взялся в последнее время.

— Почему ты так называешь его?

— Врунишкой? — Хара задумчиво потёр подбородок — наверное, потому, что он постоянно тебе врёт. Давай-давай, припомни, что он тебе сказал, когда вы впервые увиделись? Что он говорил про меня?

Да. Он говорил о том, что я должен убить и тебя, и его. Ложь номер один. На самом деле, я должен охранять ТЕБЯ от НЕГО, но никого убивать я не должен, даже старого врунишку. Кстати, напомни-ка мне, кто из нас вечно талдычит о том, что ты должен погибнуть?

— Он говорит, что моя смерть позволит ему освободиться, — доверять словам демона было самой большой глупостью, которую я мог совершить в тот момент, но, должен признать, слова Хара имели смысл. — Говорит, что так он сможет спасти мир.

— Неужели? — демон встал со своего трона и подошёл ко мне почти вплотную. — Разве он говорил что-либо о спасении мира?

— Нет, но… Гарлд же… легенды… Хранитель… — тут я замолк.

Гарлд действительно никогда не говорил о спасении мира, только о том, что он должен освободиться.

— Мальчик верит в легенды? — и вновь я готов был поклясться, что Хаара ухмыльнулся. — Забавно. Что ж, теперь иди, тебя уже заждалась одна премилая особа.

— Что? — только и успел спросить я, прежде чем тьма вновь воцарилась в моём сознании.

***

Это был один из тех беженцев пришедших в Храм вчера утром. Должно быть утром. Из-за того, что небо теперь всегда было черно-огненным, сложно стало определять время суток, но в храме по-прежнему старались хоть как-то следить за этим. Адель, теперь уже младшая жрица, совсем ничего не знала об этом человеке, как впрочем, и о нескольких сотнях остальных пришедших в тот день, но он ей все же запомнился. Во-первых, потому, что почти сразу же, как пересек ворота храма, потерял сознание, упав прямо в ноги Адель, которая встречала беженцев с остальными слугами божьими. А во-вторых, потому что у него было очень необычное имя. Рэнх’Ар.

Это был тяжелый день. Многие люди, подобно Рэнх’Ару просто падали, от усталости буквально ступив за ворота храма, некоторые были ранены, и им требовалось куда больше внимания и заботы, нежели просто уставшим и измученным. Если бы не мать-настоятельница и ее мудрое руководство, Адель даже не представляла, как бы они справились со всем этим.

Жрецам пришлось изрядно поработать, чтобы распределить всех беженцев. Раненых людей разместили в особом крыле храма, где свою работу делали врачеватели, а тех же, кто просто устал и был предельно вымотан (таких, кстати, было большинство) распределили по гостевым покоям и незанятым кельям. В былые времена, они предназначались исключительно для жрецов, но теперь, в связи с тем, что гостевые покои были заполнены до отказа, туда заселяли и обычных людей.

К вечеру удалось достичь некоего подобия порядка — беженцы получили должный уход, отдых и горячую еду. И в большинстве своём все это было достигнуто благодаря небольшой армии младших жрецов, которые в эти дни буквально сновали по храму. Они меняли повязки для раненых, подносили еду и зачитывали успокоительные молитвы тем, кто в них нуждался. Адель была одним из таких жрецов, и она вызвалась приглядывать за Рэнхом.

Его поместили в одну из келий, долгое время до этого пустовала и служила чем-то вроде хранилища вещей, которые в обычной жизни жрецов не находили применения. Все эти вещи, конечно же, должны были вынести, перед тем как заселять туда гостя, но одна все-таки осталась. Небольшое зеркало, в которое молодые жрицы смотрелись и прихорашивались в тайне от матери-настоятельницы.

Адель, когда выдавалась свободная минутка, приходила к этой келье и, осторожно приоткрывая дверь, смотрела, не очнулся ли он.

На следующее утро, когда уже мать-настоятельница буквально силой отправила девушку передохнуть, Адель все же решила напоследок заглянуть к своему подопечному. Когда она тихонько приоткрыла дверь, намереваясь проверить, пришел ли мужчина в себя или же продолжает мирно спать, то ее ждал, мягко говоря, сюрприз. Осторожно просунув свою белокурую головку в приоткрывшуюся дверь, она увидела, что кровать была пуста, а сам Рэнх’Ар сидит у противоположной стены, обхватив колени руками.

Словно почувствовав ее присутствие, он резко вскинул голову и посмотрел прямо в глаза жрицы. Встретившись с ним взглядом, Адель удивленно охнула — на миг ей показалось, что на нее смотрят яркие аметистовые глаза, совсем как у статуи Гарлда из далекого полузабытого воспоминания. Девушка ошеломленно моргнула. Нет, показалось.

— Что я такое? — едва слышно прошептал Рэнх, глядя на жрицу, словно она могла ответить на этот вопрос, а затем сам же и ответил на него — ловушка. Капкан. Клетка. Не человек, а просто ловушка… Нет никакого Рэнх’Ара, есть только капкан — последние слова прервались негромким хрипловатым смехом.

Адель полностью открыла дверь и собиралась уже подойти к мужчине, но, сделав шаг, услышала как под ногой, что-то хрустнуло. Взглянув вниз, она увидела осколки зеркала. Они были разбросаны по всему полу, а у окна лежала поломанная зеркальная рама, да что тут произошло? Затем девушка вновь перевела взгляд на Рэнх’Ара и увидела что правая рука у него в крови.

«Понятно» — пронеслось в голове у жрицы, прежде чем Рэнх снова заговорил:

— Спящий дракон, дракон без души, он спит и не видит.

Обязанность жрецов, да что там, даже послушников, это помощь тем, кто в ней нуждается, будь у них страшные раны нужда в ночлеге или же душевные расстройства. Поэтому Адель в несколько шагов пересекла комнату и, подобрав подол рясы, присела на корточки рядом с Рэнхом.

— Что с вами? Что случилось? Вам плохо? — тихо и ласково спросила она, положив свою маленькую ладошку ему на плечо

Мужчина вздрогнул, тряхнул головой и непонимающе посмотрел на девушку, словно и не он только что безумно смеялся и бормотал про спящего дракона.

— Скорее переотдыхал — наконец выдал он и постарался хоть как-то улыбнуться. Вышло не очень.

— Вам это было нужно — успокаивающе проговорила Адель. Да, глаза у него и, правда, не аметистовые, а серо-зеленые. Покажется же иногда — Ведь когда вы пришли в храм, то в буквальном смысле потеряли сознание от усталости. Ваши друзья сказали, что вы очень спешили и почти не делали привалов за последние несколько дней. Это из-за… демонов? — последнее слово она произнесла, слегка замявшись, ведь жрица ещё никогда не видела ужасных козлоногих тварей, о которых столько рассказывали люди приходящие в храм. Но рассказов о них наслушалась вдоволь

— Да… Демонов — проговорил Рэнх, и девушка увидела, как он в одно мгновение переменился в лице. Резко исчез тот намек на теплую улыбку, а глаза стали холодными и пустыми, словно две льдинки.

— Извините — пробормотала девушка. Она почувствовала укол вины, все же она тут сидела в тепле и уюте, а эти люди воевали и прошли ад. Не очень то тактично. В это мгновение тишины напоминать им о том, что грядет. Тут ее взгляд упал на порезанную руку Рэнха. — Позвольте я взгляну — и, не дожидаясь ответа, Адель осторожно взяла его руку в свои. Порезы оказались не глубокими, и кровь уже запеклась. Все же пошарив по карманам и вытащив на свет божий видавший виды но, тем не менее, чистый платочек она осторожно перевязала ладонь Рэнха

— Вот — ободряюще улыбнулась она — подержите пока так. Раны дело такое.

Девушка поднялась на ноги, мужчина спустя мгновение последовал ее примеру, и жрица с удивлением отметила, что он выше ее почти на полторы головы. «Ну да, когда он падал, было не до измерения роста» — усмехнулась она про себя

— Спасибо — на его лице вновь появился намек на улыбку.

Адель смущенно кашлянула и нервно одернула юбку, словно не зная куда деваться

— Ой, вы, наверное, голодны — вдруг спохватилась она — время завтрака уже правда прошло, но подождите, я вам что-нибудь принесу.

Рэнх оставшись в одиночестве, недолго смотрел на раскрытую дверь, в которой скрылась белокурая жрица, а затем задумчиво посмотрел на тряпку, которую ему дала девушка.

— Хорошая девочка — слова, сорвавшиеся с его губ, не принадлежали ему. — Жаль, что она умрёт.

— Мы все умрём — равнодушно ответил демону Рэнх, подходя к окну.

Ничего нового он в нём, конечно же, не увидел — равнина перед храмом была такой же пустынной, как и вчера когда измученные беженцы и солдаты брели по ней. Демоны ещё не пришли. Интересно, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до храма? Неделю? День? Вряд ли Норак с остатками армии сможет сдерживать их долго. Хотя, какая разница? Все равно им больше неоткуда ждать помощи. Не осталось больше армий и генералов, которые ещё могли бросить вызов кровожадной орде, неторопливо марширующей по миру. Время не даёт ничего кроме возможности как следует подготовиться к смерти.

Погружённый в раздумья он вновь посмотрел на раскрытую дверь. Интересно, скоро ли вернётся жрица? Сидеть в этой комнатушке непонятно, сколько времени совсем не улыбалось Рэнху, да и осколки зеркала на полу навевали неприятные мысли. Медленно подойдя к ним, он ткнул один из осколков носком сапога. Кого же он увидел в зеркале? Лицо было его собственным, но глаза… холодные, аметистовые глаза просто не могли принадлежать ему.

— Неужели тебе больше не о чем подумать? — прошептал Рэнх, пнув осколок.

Подумать ему действительно было о чём. Вместе с ним в храм пришло ещё несколько сотен человек, которых ему, как и сотне других солдат предстояло охранять и сейчас, Рэнх намеревался хотя бы удостовериться, что у беженцев все хорошо, в конце концов на нём лежала какая-то мера ответственности за этих людей.

Он вышел из кельи, совершенно позабыв о жрице.

Около двух часов Рэнх просто бродил по храму, который оказался намного большим, чем показалось ему на первый взгляд. Он проходил через десятки залов и готов был поклясться, что многие из них использовались совсем не по прямому назначению. Например, сейчас Рэнх с удивлением обнаружил в одном из них древнюю стойку для доспехов, которая явно пережила не одно поколение жрецов обивавших здесь. Это, как и могучая стена, окружавшая храм, подтверждали его мысли о том, что это место задумывало совсем не как дом для слуг божьих. Здесь определённо было что-то другое.

— Что-то другое — прошептал он, прикоснувшись к покрытому ржавчиной доспеху… и тут же отдернул её назад. Доспех был абсолютно новым, словно его только-только принесли из кузницы и повесили на эту стойку. И на нём, золотом был выделан рисунок заходящего солнца, такой же, как и у Рыцарей Заката. Рэнх смотрел на доспех и не мог поверить своим глазам — как такое могло случиться?

Но тут по серебристому металлу потекли ручейки крови.

— Кровь — шептал Хара его устами, — кровь заката на рассветном камне. Он хочет этого.

Рэнх не отвечал ему, он положил свою ладонь на символ рыцарей и вскоре, кровь уже текла по его пальцам. Боги, какой она была горячей, словно расплавленный свинец.

— Остановись — резко окрикнул его далёкий голос — не поддавайся!

Кто-то положил руку ему на плечо и Рэнх ни на миг, не задумываясь, развернулся и с силой ударил.

Старый жрец, который уже несколько часов провёл в той части храма, что содержались раненые наконец-то получил себе пару часов отдыха, которые он намеревался потратить на самый крепкий сон в своей жизни. Ведь бедняга уже двое суток был на ногах, а вчерашние гости только подлили масла в огонь, заставив даже самых старых членов их братии бегать по залам и менять пропитанные кровью повязки. Нет, боги всемогущие, он даже не думал о том, чтобы жаловаться, ведь его первейшим долгом была помощь тем, кто в ней нуждался, но все-таки он был лишь жалким человеком, которому иногда требовался отдых.

В тот момент, когда он шёл к своей келье, для того, чтобы улечься спать, жрец волею судьбы прошёл именно через тот зал, где стоял Рэнх. Жрец увидел человека, стоявшего около старой стойки с доспехами, этот мужчина положил руку на доспех и… Смеялся?

Душевные расстройства были не самой редкой болезнью среди тех, кто пережил все ужасы войны с демонами и жрец, с твёрдым намереньем помочь бедняге подошёл к мужчине и, положив руку ему на плечо, спросил.

— Друг мой, могу я помочь?

Один единственный удар, пришедшийся прямо в горло оборвал жизнь старого жреца. Он даже не успел понять, что случилось, лишь резкая вспышка боли и… все.

Сердце колотилось с бешеной силой и Рэнху казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он стоял и смотрел на мёртвого жреца лежащего перед ним и не мог поверить, что это он сотворил.

— Что же я наделал? — прошептал он, падая на колени — что я наделал?

— Ты убил его — промурлыкал Хара с улыбкой в голосе — убил как свинью.

— Я не хотел…

— О да, конечно же, не хотел — хохотнул демон.

— Прости меня — Рэнх положил руки на грудь жреца — я не хотел…

— Ты хотел — эти слова были, словно яд, потому что в них была правда. — Ты убил его Рэнх’Ар. Ты забрал его душу…

— Заткнись! Замолчи, чтоб тебя!

Демон замолк, но эхо его слов ещё долго гудело в разуме Рэнха. «Ты убил. Ты хотел»

Он бежал из этого проклятого зала, бежал как можно дальше, но при этом осознание того, что от преступления совершенного им ему никуда не скрыться. Он убил человека, который хотел ему помочь. Отплатил смертью за доброту. В кого же его превратили? Что за чудовище теперь носило его лицо? Никогда ещё Рэнху не приходилось убивать человека, а тем более человека, который не желал ему никакого зла.

Рэнх бежал вперед, не разбирая дороги, он проносился по коридорам и залам, в которых по какому-то странному стечению обстоятельств почти не было людей. Все куда-то пропали, но сейчас его это не волновало, кровавый туман застилал его взор, а перед глазами до сих пор стояло добрдушно-удивлённое лицо мёртвого жреца.

«Убил убил убил» звенел в ушах голос Хара.

Поначалу Рэнх даже не заметил, как мир вокруг переменился, но вскоре он понял, что окружают его не храмовые стены, а высокие деревья. Он вновь оказался в предместьях Элтарана.

— Боги, когда же это закончиться — простонал Рэнх, схватившись за голову.

— Он погиб — голос холодный как сталь разнёсся среди деревьев — невинный человек мёртв и смерти будут продолжаться.

Гарлд стоял прямо перед ним. Теперь он не выглядел таким измученным как во время их последней встречи, но доспех воина все равно потерял былой блеск, а на мече появилась парочка новых зазубрин.

— Я не…

— Неважно хотел ты его смерти или нет, ты теряешь контроль над собой — отрезал Гарлд — таким тебя хочет видеть твой «наставник» и таким тебя делает Хара. Им нужен безумный зверь, такой же, как и прочие демоны.

— Вруниш-ш-ш-ш-шка — донёсся до них насмешливый шёпот демона.

— Покажись, тварь! — крикнул воин, резко осмотревшись по сторонам — покажись и сразись со мной!

Рэнх увидел, как среди деревьев мелькнула какая-то тень.

— Скажи ему правду, старый вруниш-ш-ш-шка — шептал Хара — скажи правду!

— Единственная правда в том, что ты порождение зла. Ты и твои собратья жгут НАШ МИР!

Где-то далеко гремели звуки битвы. Рэнх слышал крики людей и звон мечей, но это было так далеко. Так далеко.

— Послушай же меня, парень! — Гарлд в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние — демоны вторглись в наш мир, они убивают тысячи невинных людей. Тот жрец не единственная жертва вторжения и ты это знаешь. Они это то зло, которое я должен остановить. Просто дай мне чёртов шанс!

— Дай ему шанс убить тебя — шепнул над самым ухом Рэнха демон — дай ему шанс убить тебя так же, как он убил того жреца.

— Что? — Рэнх посмотрел на Гарлда.

— Это была его ярость. Его гнев был в твоих жилах. Он не сдержал его и пытался обвинить в этом тебя. Старый вруниш-ш-ш-ш-шка.

— Лживая тварь! — прорычал воин, но слова демона заставили Рэнха отойти на шаг назад.

Он вновь слышал звуки битвы, теперь они были ближе.

— Ты пытаешься играть им как куклой — продолжал тем временем демон — ты хочешь спастись и тебе наплевать на цену, так ведь, Гарлд?

— Я хочу спасти свой дом! Хочу защитить людей!

Рэнх не слышал его слов, мир вокруг него вновь изменялся.

Демоны явились к храмовым стенам в полдень. Это были лишь передовые отряды, но и их вполне хватило бы для того, чтобы с лёгкостью смести несколько сотен измученных защитников крепости, которым оставалось лишь обречённо смотреть вниз на приближающуюся орду. В сердцах этих людей не оставалось места для надежды, лишь страх и отчаянье.

Осада началась в тот же миг, когда первые козлоногие со звериным рычанием бросились на стену. Поначалу защитники лишь нервно посмеивались над их бездумной яростью, ведь демоны даже не сподобились изготовить хоть что-то напоминающее осадные орудия и лишь копошились внизу как кучка каких-то муравьёв.

— Ну что же вы там внизу копаетесь? — крикнул какой-то совсем ещё молодой мальчишка — мы вас тут заждались!

Мальчик ещё не успел вкусить настоящей войны, когда началось вторжение он вместе с семьёй бежал из родного города, и каким-то чудом им удавалось избегать встречи с врагом, а в конце концов они вышли к храму, в котором и нашли себе укрытие. Сейчас он просто не понимал, о чём говорит. Ведь они стояли высоко на стене, а козлоногие только и могли, что бессильно рычать внизу, не способные причинить им хоть какой-то вред.

— Не зови беду, парень — пробормотал седоволосый старик, сжимавший в руках меч, который явно сменил уже не одного владельца. Меч был покрыт множеством зазубрин, а кое-где проглядывали пятна ржавчины. Это было не самое лучшее оружие, но другого у защитников не было. Мальчик пристыжено склонил голову, но сделал он это скорее для вида, ведь в нём бурлила молодая кровь, и он уже представлял себе, как будет рубить мерзких тварей. Он так жалел, что для него не нашлось лука, с которым уже сейчас можно было бы убивать врагов.

— Смотрите! — неожиданно крикнул кто-то из солдат, и почти все защитники стали перегибаться через парапет, чтобы взглянуть вниз.

— Они… — судорожно сглотнув, шепнул мальчик — Они…

Демоны карабкались вверх по стене. Они впивались в камень своими проклятыми когтями и карабкались вверх.

— Камни! Кидайте камни! — закричал старик что было сил, но его призыв остался без внимания. У них не было камней, как не было и котлов с кипящим маслом. Слишком мало времени было для того, чтобы как следует подготовиться к осаде. У них даже почти не было луков со стрелами, что уж говорить об остальном? Да и сами защитники в основном были вчерашними крестьянами и рабочими. Их никто не учил воевать, только дали в руки старые мечи да копья и отправили на стены.

Немногие солдаты пытались отдавать какие-то команды, но мало кто слушал их. Людей начал охватывать настоящий ужас, некоторые уже бросали оружие и бежали со стен.

— Стой! — крикнул старик, видя, что тот самый мальчик, минуту назад зазывавший врагов, уже готов броситься наутёк. — Не смей, чтоб тебя! Всем стоять!

Никто не слушал его, все лишь смотрели на медленно поднимающихся тварей, и видели в их приближении свою собственную смерть. Мальчик выронил меч из трясущихся рук и развернулся, готовясь бежать, прочь, но вместо этого он врезался в какого-то черноволосого мужчину. Старик узнал его, кажется, мужчину звали Рэнх’Ар. Это было тот самый солдат, что шёл с ними к храму, а когда они пересекли ворота, тот почти сразу же грохнулся без сил на ту маленькую жрицу. Как там её звали? Апель? Апрель? Сопель? Неважно.

Рэнх’Ар посмотрел на мальчика, и что-то было в том взгляде, что-то заставившее мальчишку, который секунду назад уже готов был кричать от ужаса, распрямить плечи и поднять упавший меч.

Аккуратно отодвинув мальчишку в сторону, Рэнх’Ар взошёл на стену. Он даже не смотрел на поднимающуюся волну демонов, взгляд мужчины был прикован к людям, которые волей судьбы стали единственными защитниками этого места.

— Они сожгли ваш мир! — неожиданно громко прокричал он, обращаясь к каждому из защитников храма — демоны вторглись в ваш мир и уничтожили его! Они принесли смерть, хаос и разрушении! Они — враг для всех живущих!

Взгляды людей были прикованы к нему и многие из людей ошарашено шептали:

— Глаза! Смотрите на его глаза! Они же фиолетовые!

— Но мы сильнее. Мы сильнее их всех потому, что это наш дом умирает в огне! — продолжал тем временем Рэнх. — Наши дети и жёны сейчас прячутся за этой стеной! Они ждут, что мы защитим их от демонов, они верят в нас с такой силой, какую никто и никогда не сможет переломить! Они верят в вас! Я верю в вас! Вы не подведёте! Вы не отступите! Вы победите, потому что вы мои Рыцари! Вы принесёте этому миру рассвет и изгоните тьму!

Когда первые козлоногие уже почти добрались до вершины стены, ряды защитников разразились таким громогласным криком, что несколько демонов, оглушённые им попросту падали вниз, сбивая по пути лезущих вслед за ними тварей.

— На битву! — кричал Рэнх и сотни голосов вторили ему.

— На битву! — кричал старик своим хрипловатым голосом.

— На битву! — кричал мальчик, крепко сжимая в руке меч, с которым он никогда больше не хотел расставаться.

Когда началась битва, старик, с удивительной для себя силой и яростью рубил врагов. Его затупившийся меч в этом бою собирал кровавую жатву и как минимум пятерых козлоногих он, человек который и по лестнице то с трудом поднимался, сбросил вниз со стены. Слова, сказанные Рэнх’Аром, горели в его душе, и из этого огня рождалась такая ненависть и сила, с которой ни один враг не мог совладать.

Несколько часов они сражались с лезущими по стене врагами. За это время кто-то все-таки догадался подносить людям камни и вскоре, женщины, которых так яростно призывал защищать Рэнх’Ар, сами оказались на стенах, они бросали вниз булыжники, сбивающие лезущих по стене козлоногих, а затем возвращались вниз, чтобы найти ещё хоть что-то, что можно было бы скинуть на врага.

Никто так и не понял, когда наступил тот момент, когда чаша весов сместилась в сторону защитников. Неожиданно люди просто поняли, что враги больше не набрасываются на них, никто больше не карабкался на стены и оставшиеся демоны, то ли в страхе, толи по приказу своих повелителей медленно откатывались назад от храмовой стены.

— Победа! — закричал старик — мы победили сынки! Победили!

Он хотел найти того мальчика, который стоял рядом с ним в самом начале, но во время боя их оттеснили друг от друга. Старик расталкивал измождённых людей, стараясь разыскать среди них этого паренька, чтобы обнять его, чтобы сказать ему, что есть ещё надежда…

Исковерканное тело мальчика лежало на холодных камнях. Во время битвы его сбросили со стены, как и несколько других людей, для которых больше не было никакой надежды.

Когда последний из демонов был сброшен вниз, радости людей не было предела, но сейчас многие взгляды обратились на того, благодаря кому они смогли победить в этом бою. Рэнх’Ар стоял на стене и смотрел вниз, на отступающих козлоногих. Люди видели в нём защитника, героя который приведёт их к победе. В этот миг он стал для них надеждой на то, что не все ещё потерянно.

Неожиданно кто-то негромко вскрикнул, увидев, как Рэнх покачнулся и выронил меч, а те, что стояли ближе всего к нему, видели, что по лицу мужчины текла кровь. Когда Рэнх начал медленно заваливаться вперёд один из воинов подхватил его под руки.

Единственным, что сейчас чувствовал Рэнх была ужасная боль. Словно раскалённый кинжал, который вонзили прямо в грудь и медленно, раз за разом, проворачивали. Он пытался кричать, но из горла вырвался лишь сдавленный стон. В то мгновенье, когда боль ненадолго отступила, он успел задуматься о том, что здесь вообще твориться? Как он оказался на этой стене? Ведь последним, что он помнил, был разговор с Гарлдом, а затем… Новый приступ боли изгнал из разума все мысли.

— Держите его мужики! — крикнул кто-то над самым ухом — держите!

— Гарлд! — кричал ещё один голос, далёкий — Гарлд возродился!

О чём они говорили? Неужели Гарлд смог как-то вырваться из своего плена? Рэнх не понимал, что происходит, но до него медленно дошёл смысл этих далёких слов. Боль отступала и Рэнх, наконец, осознал, что тут случилось. Гарлд завладел его телом, и отбросил демонов напавших на храм.

— Парень! — крикнул солдат поддерживающий Рэнха — ты как? Живой? Тебя ранили?

Только сейчас он почувствовал, что по лицу у него течёт что-то тёплое. Осторожно проведя пальцами по губам, Рэнх понял, что это была кровь. Но боль почти ушла, и за это он благодарил богов.

***

Спустя пол часа он стоял в покоях, превращённых в военный штаб стараниями сэра Карланда, старого рыцаря, который из-за ранений, полученных в предыдущих схватках не смог разделить судьбу своих братьев. Ему было уже глубоко за шестьдесят, и по иерархии рыцарей именно он должен был принять командование остатками армии, а не Норак, но в тот момент он умирал от ужасного ранения и мало кто верил в то, что Карланд вообще выживет. Демон разодрал ему половину лица своими огромными когтями, и только стараниями храмовых жрецов старому рыцарю удалось сохранить жизнь, хоть и почти все его лицо теперь было закрыто окровавленными повязками.

— Вот он! Вот этот хренов герой, о котором отзываются не иначе как «Гарлд возродившийся»!

Старик с трудом поднялся со своего стула и подошёл к Рэнху.

— Я бы представил тебя к награде, парень, и сделал все, чтобы тебя взяли в орден. Мне говорили, что именно твои слова пробудили в сердцах людей такой огонь, погасить который никаким тварям не хватит сил.

Рэнх смотрел прямо перед собой и на его бледных щеках проступал румянец. Он то прекрасно знал, что слова, произнесённые им перед защитниками храма, были не его, а Гарлда, но как об этом было сказать Карлданду? Да и стоит ли вообще об этом кому-то говорить?

— Когда мы победим этих тварей, твоя награда не заставит себя ждать! — продолжал тем временем рыцарь — я убьюсь, но добуду тебе Орден Щита!

— Сэр, я…

— Чего? — рыцарь, прищурившись, посмотрел на Рэнха — думаешь, слабовата награда? Хотел бы Орден Заката, поди? Так для него тебе придется ещё десяток другой битв выиграть.

— Нет. Я хотел сказать, что это не я выиграл битву, а те самые люди, что стояли на стенах. Это их стоит награждать, а не меня.

— Скромность тебе к лицу, дружок, но не думай, что ты можешь приказывать высшему командованию в моём лице. Пока я тут решаю, кого награждать орденами, а кого палками по спине. А теперь иди отдыхать! Ты мне ещё понадобишься на совете сегодня вечером.

Рэнх вернулся в ту самую комнатку, куда его принесли в самом начале. По пути к келье он как мог, старался не попасть в тот самый зал, где он оставил тело жреца, и это ему удалось. Но вот избежать настоящих толп «поклонников», которые поджидали его, буквально на каждом углу, оказалось куда труднее. Весть о «его» вдохновляющей речи во время битвы распространялась как лесной пожар, и вряд ли в храме остался ещё хоть кто-то не слышавший об этом. Сам же Рэнх мог лишь натянуто улыбаться и кивать в ответ на бесконечные похвалы, которыми осыпали его люди. Он прекрасно знал, что те слова не принадлежали ему.

А когда он наконец-то добрался до кельи, то с нескрываемым облегчением закрыл дверь и уселся на кровать. Голова буквально трещала от множества мыслей, но доминировала среди них битва, состоявшаяся пару часов назад.

Гарлд действительно победил демонов в этой битве, и вера в то, что древний герой сможет изменить ход войны, все сильнее крепла в его разуме. И если это было действительно так, то как он, Рэнх, смеет ставить свою жизнь против жизни целого мира? Какое право имеет удерживать Гарлда в этой ловушке?

— Никакого — Рэнх сидел на кровати, но так и не понял, как Гарлд оказался прямо перед ним. — Твоя жизнь не стоит жизней тех, кто ещё остался в этом мире и ты это понимаешь.

— Я должен умереть, чтобы ты обрёл свободу? — устало спросил у него Рэнх.

— Да, должен.

— Но почему ты не убил меня сегодня днём? Ты ведь полностью владел моим телом, почему ты не сбросился со стены или не всадил меч в живот? Это ведь было так просто.

— Я не могу — ответил Гарлд — получить свободу я смогу, только если ты умрёшь по своей воле. Только такую лазейку оставил твой… «наставник».

— Тогда сделай это — вымучено шепнул Рэнх — я уже устал от всего этого и хочу умереть.

Гарлд мгновенье смотрел ему в глаза, а затем медленно взял меч.

— Твоя жертва не будет забыта, Рэнх’Ар — негромко сказал он, занося клинок для удара.

Но тут, из тёмного угла кельи неожиданно появилась фигура в дорогих чёрных одеждах. Хара. Он перехватил руку Гарлда, не дав тому нанести последний удар, и злорадно прошипел.

— Ты же не думал, что я позволю тебе сделать это?

— Будь ты проклят! — крикнул Гарлд, стараясь высвободить руку. Клинок медленно приближался к горлу Рэнха, который все так же сидел на кровати и даже не думал о том, чтобы пошевелиться. Он хотел смерти, хотел, чтобы мир был спасён. Но Хара это было не по душе.

— Ты не убьёшь его — прорычал он, сдерживая натиск Гарлда, но тот, резко ударил демона в лицо. От этого удара Хара развернулся назад и с головы его слетел капюшон, открывая лицо. У Рэха перехватило дыхание, когда он увидел его, ведь это было его собственное отражение!

Конечно же, кожа Хара была бледной, а глаза чёрными как уголь, но это было лицо Рэнха, то самое лицо, которое он каждый день видел в зеркале.

— Только не говори, что ты не догадывался — ухмыльнулся демон, обнажив клыки. Он вновь схватился с Гарлдом, отшвырнув его назад, не давая тому убить Рэнха.

Слухи о «Гарлде возродившемся» разуметься, дошли и до Адели, которая по-прежнему была известна в храме не иначе как «Гарлдова невеста». Эту славу она получила ещё задолго до начала войны, и во всём была виновата страсть юной жрицы к легендам о древнем герое. И когда одна из послушниц шепнула ей, что под личиной некоего Рэнх’Ара скрывался сам Гарлд… Думаю вполне понятно, какие чувства охватили девушку. Всеми силами она старалась как можно скорее закончить работу и вновь увидеть этого мужчину, и к концу дня, момент настал.

Адель прибежала в келью по окончанию битвы, разумно предположив, что он снова вернётся в эту комнатку и будет ещё более голодным, чем во время их первой встречи, а ведь она обещала принести ему поесть. Но когда девушка открыла дверь, то увидела, как Рэнх сидит на кровати, и держит кинжал прямо перед своим горлом.

— Не надо! — крикнула она и, выронив миску с едой, бросилась к мужчине. Адель схватила его за руку, стараясь отвести кинжал, но Рэнх не собирался сдаваться, девушка боролась с ним, но силы были не равны, и кинжал уже готов был вонзиться в его горло.

— Пожалуйста! Не делай этого! — кричала она, из последних сил оттягивая руку Рэнха к себе, — не надо! Ты же должен нас спасти!

И когда она произнесла эти слова, взгляд Рэнха прояснился, а хватка ослабла. Он выронил клинок и удивленно посмотрел на жрицу, которая все ещё держала его руку.

— Ты? — еле слышно прошептал он.

Вместо ответа девушка отпустила его и расплакалась.

Он усадил её на кровать и постарался как-то успокоить, но все было тщетно, Адель продолжала тихо всхлипывать, и Рэнх совершенно растерялся. Ему никогда не доводилось до этого момента успокаивать плачущих девушек, и сейчас он понимал, как же ему везло тогда. Единственное, что пришло ему на ум так это приобнять её за плечо и просто ждать, пока все закончиться. На удивление, это сработало.

— Извините — прошептала Адель, утирая слёзы — я не знаю, что на меня нашло. Просто вы же, герой, а тут…

— Я не герой — сказал Рэнх устало улыбнувшись, но улыбка вышла слишком уж вымученной.

— Но ведь люди говорят — тут она покраснела и немного притихшим голосом продолжила — они говорят, что вы Гарлд.

— Если бы так. Не хочу тебя огорчать, но я всего лишь человек, ни больше, ни меньше.

Он ожидал увидеть в её глазах разочарование или хоть капельку грусти, но жрица лишь зачарованно посмотрела на него с таким видом, словно он был одним из Богов спустившихся на землю. Конечно же, она ему не поверила. Надежды делают людей такими глупыми.

— Боги всемогущие! — вскрикнула она, хлопнув себя ладонью по лбу — я ведь так и не представилась вам! Простите, пожалуйста, меня зовут Адель и я младшая жрица.

— Рад знакомству с тобой, Адель — на этот раз улыбка на лице Рэнха была вполне искренней — а моё имя думаю, ты уже знаешь.

— Конечно, вас зовут Г… Рэнх’Ар — поправилась она, увидев, как потускнела улыбка на лице мужчины.

— Просто Рэнх — сказал он, поднявшись с кровати и подойдя к окну.

— Рэнх — повторила Адель, смущённо улыбнувшись.

До самого заката они разговаривали о всякой всячине. Жрица говорила о своей жизни в храме и том, какие дурацкие истории её заставляла учить мать настоятельница, и о своей семье, которая жила в одной из деревень недалеко отсюда. Адель видимо не понимала, или же просто не хотела понять того, что больше никаких деревень не осталось, а семья её, скорее всего давно мертва. Рэнх не стал говорить ей об этом, как не стал рассказывать и о годах, которые он провёл на войне.

Вместо этого он говорил жрице о той жизни, что у него была до вторжения демонов. О старом маге, который был для него отцом, о городе Элтаране, где чудеса происходили на каждом шагу. Эта жизнь балы такой далёкой и призрачной, иногда Рэнх даже думал о том, что этого не было вообще, и существовала только бесконечная война, но сейчас, видя завороженный взгляд Адели, он буквально вновь проживал те дни. На миг ему даже показалось, что сейчас в дверях появиться Ротард, желающий предупредить его о том, что он отправляется на пару недель в Школу, и ждёт от Рэнха достойного поведения на время его отсутствия.

Когда солнце уже скрылось за горизонтом, в келье прозвучал один вопрос, который не давал Рэнху покоя уже некоторое время.

— Я тут слышал о некоей «Гарлдовой невесте и сейчас меня терзают некоторые подозрения.

— Ну… Это… — Адель стала красной как помидор и что-то невнятно промямлила.

— Что-что? — переспросил Рэнх, а на его лице играла весёлая улыбка. — Просто я подумал, если уж я Гарлд, то неплохо бы мне было познакомиться со своей невестой.

— Это… — жрица покраснела ещё сильнее и уже походила на свёклу — я.

После этих слов они оба залились искренним, чистым смехом. Рэнх крепко обнял девушку и прошептал ей на ухо:

— Спасибо.

— За что? — в недоумении спросила она, но от объятий отстраняться совсем не спешила, а скорее наоборот.

— За то, что я вновь чувствую себя собой.

Адель не нашла что ему ответить на эти слова, да и нужно ли было ей отвечать? Сейчас она просто радовалась тому, что Рэнх был рядом с ней, и понимала, что Гарлд был не единственным интересным человеком на свете.

«Рэнхова невеста» — подумала она про себя — «Вполне неплохо»

Но вдруг дверь кельи резко распахнулась, и они увидели солдата с рукой на перевязи. В его глазах царил настоящий ужас, а лицо было бледным как снег.

— Они наступают — запинаясь, сказал солдат — демоны атакуют.

И в этот миг Рэнх услышал слова Хара в своей голове.

— Амал-аш.

***

— Как ты, говоришь, называется эта штука?

— Чай, мой лорд.

— Хм. Чай. Любопытно — Агадар отхлебнул горячего напитка из своей белой чашечки с огромной ромашкой на боку и продолжил с видом знатока — довольно неплохо, но с фарах этой штуке никогда не сравниться.

Если бы кто-то увидел их сейчас, то определённо подивился тому безумству, что устроили демоны. Посреди леса были выкорчеваны несколько деревьев, а на образовавшейся полянке стоял массивный стол из красного дерева. Раньше он, как и стулья, и чайный сервиз, принадлежали какому-то из местных царьков, но больше эти вещи ему не понадобятся. Мало что может пригодиться человеку, которому в глотку затолкали его же собственное сердце.

— Ты ведь не пробовал фарах, Эрхен? — спросил Агадар поставив чашечку на стол, а затем подлил в неё ещё немного «чая» из пузатого чайника, который приволок кто-то из дарагх — младших демонов, по пути расплескав добрую половину напитка. Эти существа хорошо служили своим повелителям на войне, но вот в мирных делах слуги из них были совсем неважными.

— Нет, господин, не пробовал — Эрхен просто сидел напротив, и чаепитием, в отличии от Агадара не увлекался.

— Жаль. Прекрасный напиток, который варят в моём мире из корней кактусов кое-какими добавками. Вкус конечно весьма специфический, но куда лучше этого «ча-а-а-ая» — с этими словами Агадар выплеснул содержимое своей чашки на одного из козлоногих, что стоял рядом с ним, но тот даже не пошевелился.

— Кхм… Господин.

— Да? — Агадар поставил чашечку на стол.

— Вам не кажется что все это — Эрхен окинул взглядом стол и чайный сервиз — отдаёт легким безумством?

— Разве лёгким? — демон ухмыльнулся, обнажив, острые как бритва зубы. — Эрхен, дружочек мой, открою тебе один секрет. Моё безумство совсем не лёгкое! — с этими словами он ударил кулаком по чашечке, и та разлетелась сотней белых осколков.

Но через мгновенье Агадар вновь был таким же спокойным и благодушным. Он поднялся со своего места и, отряхнув плащ, посмотрел на север, туда, где расположился последний оплот людей этого мира.

— Собирайся Эрхен. Наш мальчик уже почти готов. Ты займёшься им, а я устрою небольшое представление для черни и напомню кое-кому о былых временах — он знатно потянулся и размял пальцы — люблю я это дело.

Спустя час Агадар уже стоял посреди своего войска. Дарагх в ужасе расступались перед ним, чувствуя ту ауру мощи, что распространял вокруг себя демон. Они прекрасно понимали, что все они лишь пыль под его ногами. Дарагх знали, что достаточно лишь одного взгляда Амал-аш, возлюбленных детей Харэн, для того, чтобы уничтожить их души.

Но сейчас Агадару было не до них, все его внимание привлекала огромная стена, которая защищала горстку людей от предначертанной им судьбы. Точнее, они думали, что стена их защищает, но сейчас демон намеревался показать им, насколько глубоко было их заблуждение.

Когда первые из дарагх двинулись вперёд, со стены донеслись первые крики. С удовлетворением Агадар отметил тот страх, присутствовал в голосах этих смертных ничтожеств. Сначала он просто наблюдал за битвой, не вмешиваясь в неё. Ему нравилось наблюдать за тем, как рабы проливают кровь для его потехи, а ещё больше Агадара забавляло отчаянье в сердцах людей.

Около получаса он наблюдал за штурмом и за тем, как все новые и новые тела падают со стены. Но тут, пройдясь по стене взглядом в поисках развлечений поинтереснее, он натолкнулся на того, ради кого и было устроено все это представление.

***

Взять стрелу, наложить её на тетиву, натянуть и прицелиться, отпустить. Все это занимало не больше нескольких секунд. Несколько секунд, чтобы отнять жизнь. Хотя считается ли убийство демона отнятием жизни? Вполне возможно, но ответа на этот вопрос, как и на многие другие, к примеру, о ком говорил Хара? Одно лишь слово — «Амал-аш», и больше ничего. Обычно демон был куда разговорчивее. Но очередной козлоногий забравшийся на стену прервал размышления звериным рыком. Рэнх тут же пустил ему стрелу в глаз, но больше отвлекаться на размышления он не собирался.

Руки ужасно болели, но Рэнх продолжал слать стрелы во врагов. Они разили без промаха, каждый раз забирая на тот свет очередного демона. Тварей было много, очень. Если судить по тому, что говорили другие солдаты, то первая атака была намного слабее, а теперь за них, видимо, взялись всерьёз. Эту атаку отразить будет уже не так легко, особенно учитывая тот факт, что теперь с защитниками не было древнего героя, а был лишь Рэнх, обыкновенный солдат, стрелы которого отправляли демонов на тот свет одного за другим.

Вдруг что-то изменилось. Люди, сражавшиеся рядом с ним, роняли оружие и застывали на месте, бездумно глядя вперёд. Все их взгляды обратились к одной единственной точке внизу, под стеной. К одинокой фигуре в багровых одеждах.

— Боги — обречённо прошептал Рэнх понимая, кто явился на битву — Агадар.

И в следующий миг все его естество захлестнула непереносимая боль. Он кричал и плакал, как младенец не в силах сдержать то ужасное страдание, которое принёс ему одновременный крик Хара и Гарлда. При приближении бледнокожего демона Гарлда захлестнул ужас и отчаянье, а Хара буквально рвался к Агадару на встречу, чтобы воссоединиться с тем, частью кого он был изначально.

Это убивало Рэнха. Он чувствовал, как по губам у него текла кровь, органы лопались один за другим, а кости рассыпались в прах. Последним что увидел Рэнх, был Ротард. Маг неторопливо подошёл к своему сыну, который только чудом удерживался на ногах.

«Отец» — позвал Рэнх его мысленно. Говорить он уже не мог. — «Помоги, отец»

Рэнх уже не смотрел вниз и не мог видеть, как на ладонях Агадара загорелось пламя. Он не видел огромный шар огня, посланный демоном в храмовую стену. Но чудовищной силы взрыв, последовавший за этим, заставил его покачнуться, и он упал бы на колени, если бы Ротард не поддержал его.

Затем были ещё огненные шары и новые взрывы. Стена у них под ногами ходила ходуном и уже готова была обрушиться, когда Ротард сказал:

— Отец? Я тебе не отец, мальчик. Твой отец ждёт тебя внизу — и в следующий миг он с силой толкнул его вперёд.

***

Адель торопливо бежала по храмовым коридорам, обзывая себя самым ужасными словами, которые она только знала. Только несколько минут назад она вспомнила того безумного старика и то место, куда он её отвёл. Несколько минут назад она вспомнила то, что может стать для них настоящим спасением. И если все получиться, то с Рэнхом все будет хорошо. Он сможет вернуться в Элтаран к своему отцу магу и жить нормальной жизнью.

— Стой! — крикнул ей Карланд — подожди!

Старый рыцарь не поспевал за прыткой девушкой. Он и ходил то еле-еле, но сейчас она требовала от него, чтобы он бежал (!) за ней как можно быстрее. А все из-за чего? Из-за идиотской сказки о Гарлде? Но что-то ведь заставило его поднять свою морщинистую задницу со стула и последовать вслед за ней, когда она ворвалась в его покои. Что-то шептало ему, что девочка права.

Вскоре они спустились в подвал храма, а там жрица вскоре нашла вход в катакомбы.

Девушка вела его по извилистым коридорам, освещая дорогу небольшим факелом, который она захватила у входа. Когда рыцарь спрашивал её, куда они идут, жрица лишь отвечала, что он все скоро сам увидит. Но когда Карланд почувствовал, что земля у него под ногами начала ходить ходуном он уже готов был послать все это к чёрту и вернуться к войскам. И именно в этот момент они вышли из туннеля в пещеру.

Девушка шла в центр этой пещеры, и рыцарь неотступно следовал за ней, держа руку на эфесе меча. Ему казалось, что во тьме окружавшей их сновали какие-то неясные тени. Но, скорее всего эти тени были их собственными, а разум старого рыцаря просто затуманился от слишком уж больших нагрузок, которые ему пришлось преодолеть, чтобы попасть сюда.

— Здесь зародилась надежда — неожиданно громко произнесла жрица. — Здесь люди призвали Гарлда, который защитил их от чудовищ.

Свет факела осветил массивный камень, больше всего походивший на жертвенный алтарь, покрытый замысловатыми письменами. Взглянув на них, Карланд непроизвольно поёжился. Что-то нехорошее было в этих символах. Злое.

— Что за чушь ты городишь? — пробормотал рыцарь, подходя к камню и касаясь его рукой.

— Вы видите письмена, господин рыцарь? Первые люди, записали, как они пробудили Хранителя их рода, они описали, как вернули в мир Дракона.

— Чего?.. Дракона? Но ведь Гарлд был человеком, это каждый малыш знает.

— Человек не может победить тьму — ответила ему жрица. — Но сейчас не это важно. Я уже была здесь однажды. Несколько лет назад, меня привёл сюда один человек по имени Агадар. Он раскрыл мне тайну этого места, и теперь я поняла.

— Что поняла? — камень вдруг начал медленно нагреваться. Рыцарь тут же отдернул от него руку и обнажил свой меч. — Что ты, чёрт побери, хочешь мне сказать?!

— Мы сейчас, как и первые люди, на волосок от гибели. Мы должны призвать Гарлда, нашего защитника.

— Ты говоришь — картина медленно складывалась перед глазами Карланда — мы сможем победить их? Сможем спасти людей? — глаза рыцаря загорелись от одной мысли об этом. В один миг он представил, как они изгонять демонов, как отстроят то, что было уничтожено и как он, Карланд, собственноручно наградит того паренька.

— Да. Но для того чтобы вернуть жизнь нужно отдать её. Ты должен пролить мою кровь на этот алтарь, господин рыцарь. Только так мы сможем...

— Нет!

— Ты должен! Одна жизнь взамен многих! Только такой путь уготовили мне Боги!

— Нет! Должен быть другой путь! Да я сам себя прирежу на этом чёртовом алтаре!

— Только чистая кровь сможет пробудить Хранителя. Спроси себя, господин рыцарь, чист ли ты перед богами? Ты ведь знаешь, что нет, а я чиста. Я должна умереть, чтобы все остальные смогли выжить — по щекам девочки текли слёзы. — Пожалуйста...

Он исполнил то, о чём просила его маленькая жрица. Кровь лилась на алтарь, а умирающая Адель из последних сил шептала

— Защити его, защити Рэнха…

Карланд не знал, к кому обращались эти слова, к нему или же к Хранителю, которого они хотели призвать, но он положил руку на лоб мертвой девушки и прошептал.

— Я буду защищать его, клянусь тебе.

Ещё минуту он стоял так и просто смотрел на алтарь и на жертву, которую им пришлось принести. Он ждал, что случиться чудо и прямо сейчас к нему явиться Гарлд в сверкающих доспехах и огромным воинством за спиной, но этого не случилось. Камень оставался камнем, а пещера была такой же холодной и пустой. Взяв свой окровавленный меч, Карланд развернулся к выходу и хотел, было отправиться на стену, к своим людям, но неожиданно кто-то преградил ему путь.

В неярком свете факела он увидел лишь бледное лицо и красные, пылающие глаза.

— Привет! — ухмыльнулся Агадар, всадив свои стальные когти в грудь рыцаря и толкнув его на алтарь, — и прощай.

Теперь все было, так как надо. Два окровавленных тела лежали на каменном алтаре, который создал Хранитель этого мира.

— Кровь заката на рассветном камне — негромко сказал демон, когтём срывая повязку с изуродованного лица Карланда, — какая прелестная ирония.

Но, к сожалению, времени для того, чтобы насладиться всей глубиной этой иронии у Агадара не было. События, которые вначале развивались с черепашьей скоростью, теперь неслись словно ураган. Надо было торопиться.

Заклятье призыва, впервые звучавшее под сводами этой пещеры двадцать лет назад, срывалось с его уст и символы на алтаре мерцали им в такт. Эти слова были последними штрихами той картины, в которую он превратил этот мир. Прекрасной картины нарисованной страхом, болью и кровью жителей этого мира. И когда прозвучало последнее слово заклинания, алтарь раскололся на две части, а спустя секунду и сама пещера обрушилась, погребая под собой двух погибших людей.

Ни Адель, ни Карланд не знали, что именно в тот миг, когда на алтарь пролилась первая капля крови, Рэнха столкнули вниз со стены. Не знал о крови на алтаре и сам Рэнх, который стремительно падал и готовился к тому самому последнему мигу его жизни, после которого все это, наконец, закончиться. Но был, и тот, кто знал об этом. Именно в эту секунду Гарлд почти вернул всю свою силу, и теперь он мог сломить то заклятье, которым опутал его проклятый демон.

Агадар, был одним из тех счастливцев, кто мог вполне успешно делать несколько дел одновременно. Этого он смог достичь тем, что почти полностью подчинил себе все магические течения этого мира, и мог вертеть ими как пожелает. И сейчас, он мог находиться в пещере под храмом, и одновременно с этим наблюдать, как Рэнх падает вниз со стены. Точнее того, что осталось от этой стены после того огненного шторма, что устроил для неё Агадар.

Он видел, как во время падения Рэнха окружил свет. Настоящий, чистый свет и в свете этом прорезались два огромных кожистых крыла, благодаря которым их обладатель смог спокойно приземлиться на землю. Но это уже был не Рэнх.

— Демон! — вскричал Гарлд, взмахнув, своим огромным мечём в сторону Агадара — пришёл твой конец!

— Неужто? — Агадар находился в десятке шагов от воина, но никакого страха он не проявил, а наоборот лишь скрестил руки на груди. — Ну, так иди и убей меня.

Гарлд взмахнул золотистыми крыльями, намереваясь в один прыжок преодолеть расстояние, отделяющее его от врага, он хотел сразить его одним ударом и обезглавить армию демонов. Но… Под громкий смех Агадара, Гарлда охватило пламя.

Демон продолжал смеяться, и крики умирающего воина были для его ушей самой сладкой музыкой. Пламя пожирало его крылья, оставляя лишь обгоревшие кости, доспех плавился прямо на теле Гарлда, но он из последних сил держался на ногах. Хранитель не мог поверить, что, обретя столь желанную свободу, он терял все.

Рэнх спал и во сне он слышал какой-то далёкий голос. Сначала он не мог разобрать слов, но постепенно голос становился все более ясным и вскоре он уже мог разбирать слова.

— Каждый из миров имел свою защиту, призванную охранять его жителей от вторжений врага, кем бы он ни был. Эта защита состояла и двух частей, первой из которых был «непробиваемый» щит, (но как ты уже мог понять, он оказался вполне пробиваемым), сотворённый ещё в те времена, когда Стражей было девять, и они довольно успешно противостояли Тьме. Но после того как Энтар потерял всех своих братьев, он уже не мог приглядывать за каждым из миров самостоятельно. Потребовалось нечто большее, чем бездушный щит.

Тут то пригодились драконы. Одна из древнейших рас, которую Страж полностью подчинил себе и сделал своими ручными собачками. Именно драконы стали второй защитой миров. Хранителями. Изначально они были почти одинаковыми, но, расселившись по мирам и, буквально сроднившись с ними, драконы стали меняться в соответствии с миром, который им предстояло хранить, и тамошними течениями магии. Некоторые оставались почти такими же, как были и раньше — огромными, злыми, крылатыми ящерицами, но кто-то пошёл совсем по другому пути. Ты, к примеру, расстался с физическим телом, превратившись в некое эфемерное существо, один из твоих братьев мог существовать только под водой, а ещё один так вообще разделил свою душу и поселил частички её во всякие леса, поля-тополя, смертных… Ох и пришлось же с ним повозиться. Нет среди вас двух одинаковых. Все вы уникальны как снежинки.

Ты был одним из них. Гарлдакартошат’Катарн, так тебя звали. Один из самых мирных драконов, которого видел свет. Твоё тело покоилось где-то в пещерах под храмом, а дух царствовал во снах. Так ты хранил этот мир и его обитателей. Забавно, но до последних событий никто из твоих подопечных не знал что такое «дурной сон». Но твоя особенность была и твоей слабостью. Ты был лишь духом, который не мог противостоять настоящему вторжению, и чтобы обрести физическую форму ты должен был быть призван.

Ритуал был очень простым: призывающему надо было лишь искренне просить тебя о защите, и принести в дар какую-нибудь безделушку важную для него. Если тебе интересно, в последний раз это было яблоко. Обыкновенное яблоко. Правда, было это во времена «чёрного солнца» и яблоко это было единственным не подверженным порче Тьмы, впрочем, это не так важно. Так же хочу сказать, что ни в коем случае нельзя было проливать хоть каплю крови на алтарь, или упаси Харэн убить кого-то в твою честь. Это было противно самому твоему естеству. Последствия от таких вещей могли быть самыми разными, но, разумеется, весьма печальными. И, конечно же, враг, в лице гадкого демона по имени Агадар, воспользовался этой твоей слабостью.

Не вдаваясь в подробности, скажу тебе, дружочек, что заклятьем я поймал твою душу в теле какого-то смертного мальчишки, и запечатал её в нём. Запечатал так основательно, что ты не мог и пукнуть без моего разрешения. Но оставался тот факт, что душа дракона попросту разорвала бы маленького человечка на куски, и все пошло бы коту под хвост. Это было неприемлемо. Для того, чтобы удержать Гарлда мне пришлось сделать одну вещь, стоившую мне очень-очень дорого. Что для этого потребовалось? Тебе лучше не знать. Что? Хочешь узнать? Ну ладно. Я вложил в тело мальчика частичку своей души, которая, сдерживала душу дракона и позволяла мальчишке расти и развиваться, а со временем, конечно же, срослась с ней настолько, что породила тебя, тем, кто ты есть сейчас. И, наверное, тебе интересно, зачем же я являлся к тебе во снах? Все очень просто. Хара, или частичка моей души, не мог вечно держать Гарлда в цепях, и со временем он начинал шевелиться. Я приходил, чтобы не допустить излишнего вмешательства этой ящерицы в твою жизнь до определённого момента, лет до пятнадцати.

Ах да, для чего же я это сделал? Для чего я пленил душу дракона, для чего выращивал человека и прикрывал его тощую задницу во время войны? Тут, ты, наверное, готовишься услышать историю о великих планах и не менее великих целях, но, увы. Все довольно прозаично. Ты был моим экспериментом Рэнх’Ар. Мне было любопытно, смогу ли я сотворить амал-аш из Хранителя и по совместительству любимчика Стража. Как выяснилось — смог. Слава мне. Но остаётся вопрос: почему я просто не извратил дракона? Тут все ещё проще — амал-аш могут родиться только из смертных и никак иначе.

А теперь, просыпайся мальчик! Поговорим наяву. Надоело мне шататься по снам, уже начинаю чувствовать себя каким-то старым, сонным ящером.

Рэнх, лежавший на боку, медленно открыл глаза. Первым, что поразило его до глубины души, была тишина у него в голове. Он не слышал ни ехидного смеха Хара, ни гулкого голоса Гарлда, была только тишина. Возможно они погибли или просто ушли… Нет. Они не погибли и не уходили, а наоборот, стали с ним куда ближе, чем можно было представить. Они были им.

Рэнх постарался привстать, но почувствовал что-то у себя на спине. Обернувшись, он увидел обгоревшие остовы крыльев.

«А ведь когда-то они были золотистыми» — равнодушно подумал он, но теперь крылья изменились, как и все его тело, как и вся его суть. Перерождение в пламени, почему-то именно эти слова показались ему наиболее правильными.

— С добрым утром, сыночек — донёсся до него ироничный голос — ты уже встаёшь, или хочешь полежать «ещё пять минут, пап»?

Рэнх не ответил, а взмахнув крыльями, он буквально за секунду поднялся на ноги посмотрев прямо на Агадара. Наконец-то, за все эти годы, он смог увидеть его вживую. Демон был точно таким же, каким он и запомнил его в той пещере двадцать лет назад. Только теперь Агадар не выглядел таким ужасным и, на удивление, он оказался на пол головы ниже.

— Я запомнил тебя… выше — задумчиво сказал Рэнх и подметил про себя, что голос его звучал неестественно, словно говорили три человека разом, а во рту обнаружились заострённые клыки. Не такие как у Агадара, но все же.

— Это ты себя запомнил ниже, дружок — ответил тот, пожав плечами — если бы ты был сотворён из обычного человека, как Ротард, например, то ты бы был чуть ниже меня. Однако дай-ка мне на тебя посмотреть. Интересно, что из тебя получилось.

Кожа Рэнха стала такой же бледной, как и у любого из амал-аш, но вот глаза и волосы… Глаза Рэнха были чёрными с аметистовыми радужками, а волосы вместо алых, остались такими же чёрными. Так же изменились его одежды, вместо того тряпья, что он носил в последние годы войны Рэнх, теперь на нём был надет дорогой кожаный доспех чёрного цвета. И разумеется крылья. Костяные крылья за спиной Рэнха были тем, что сразу же привлекло внимание Агадара, ведь такими штуками не обладал ни один из амал-аш.

— Интересно-интересно, много же в тебе осталось от дракона — бормотал он, оглядывая плоды своих трудов — ты, кстати говоря, хорошо выспался? Кошмары не мучили?

— Я должен бы убить тебя — сказал Рэнх, и одновременно с этими словами он вытянул руку, и в сжатой ладони мелькнула вспышка пламени, и в ней появился огромный лук из чёрного дерева, покрытый золотыми узорами.

— Мы оба знаем, что ты на такое не способен — Агадар даже не взглянул на лук в его руках.

— Я на тебя даже не злюсь — в голосе посылалось лёгкое разочарование вперемешку с удивлением.

— А вот это уже интересно — хмыкнул Агадар, секунду подумав, он добавил — но так или иначе, та частичка моей души, которую я подселил в твоё тело, не даст тебе даже дурно подумать о моей скромной персоне.

— Удобно. Для тебя — лук исчез из рук Рэнха так же внезапно, как и появился. — Ты что-то говорил про Ротарда? Он не погиб тогда?

— Люблю удобства — ответил ему Агадар — а Ротард, точнее Эрхен, как его теперь зовут, не только не погиб но и… Впрочем вы с ним ещё встретитесь, и сможете поговорить лично. А теперь пошли. Прогуляемся.

— А как же они? — Рэнх взглядом указал на полу разрушенный храм, из которого доносился рёв демонов. Там ведь ещё были люди. Его люди.

— Все мертвы, так что можешь особо не переживать за них.

Они шли мимо разрушенной стены, минуя тела людей и демонов погибших в битве. Взглянув на одного из козлоногих, Рэнх неожиданно для себя понял, что называлась эта раса дарагх, и представители её настолько полюбились Огненным Богам в качестве воинов, что впоследствии все смертные, попадавшие под их власть, в большинстве своём преобразовывались по образу и подобию дарагх. Про себя Рэнх отметил разумность этого шага. Такие слабые создания как люди имели множество недостатков, а перерождение делало из них почти идеальных солдат. По своему опыту он знал, насколько тяжело было противостоять дарагх в бою.

Агадар, видя, как его подопечный засмотрелся на одного из мёртвых демонов, сказал:

— Красавцы, правда? Придёт время, и они будут стоять под твоими знамёнами.

— Не уверен — покачал головой Рэнх — не думаю, что мне понадобится армия.

— Ты ещё не встречался с другими амал-аш, так что придержи такие выводы при себе. Дети богов часто ссорятся между собой, и ссоры эти редко заканчиваются мирно, если ты понимаешь, о чём я.

— Амал-аш воюют между собой? Зачем?

— Ты шутишь? — Агадар с искренним удивлением посмотрел в аметистовые глаза Рэнха, и увидел в них, что тот совсем не шутит — а, ну да, драконы же между собой не дерутся. Много же в тебе осталось от ящерицы. Просто говорю тебе, чтобы ты знал: меня, первого и сильнейшего из амал-аш, пытались убить три тысячи семьсот сорок два раза. Но не обольщайся. Ты и за тысячу вряд ли перевалишь. Отчасти благодаря тому, что никто не будет знать твоих слабых мест, а во-вторых, у тебя буду я. Слишком уж дорого ты мне обошёлся, чтобы потерять из-за зависти какого-то кхаш.

Рэнху почему-то показалось, что последнее слово вовсе не было ругательством, но Агадар использовал его именно в таком ключе.

— Мы дерёмся для того, чтобы показать другим амал-аш, что мы сильнее. А, как ты, наверное, понял, тот, кто сильнее тот и прав. Слабым же не место ни в этом, ни в каком-либо другом мире.

— Странные слова — хмыкнул Рэнх — ведь слабость, это весьма относительное понятие.

— Нет. Слабость это самое точное понятие, которым можно охарактеризовать большую часть людей. Слабые, жалкие, никчёмные черви. Именно поэтому большинство людей, оставшихся в твоём мире переродятся в дарагх, с чем тебя и поздравляю, кстати говоря. Сильные останутся такими, какие они и есть, а слабых Боги сделают сильными, хотят они того или нет.

— Но зачем?

— Потому, что любой слабый человек, это благодатная почва, которая только и ждёт того, кто посадит в неё свои семена. Либо это сделаем мы, обратив их на служение Богам Огня, либо это сделает Тьма. Думаю, тебе не стоит напоминать о том, что будет в этом случае.

Рэнх прекрасно знал, что будет с миром, если в него проникнет хотя бы частичка Тьмы. Чёрное солнце навсегда осталось в его памяти.

— И если мир полон слабых людей — эти мысли не были его собственными. Словно кто-то другой заложил их в его разум и сейчас заставлял озвучить — мы очищаем его. Даём людям силу, которая им потребуется, чтобы противостоять Тьме.

— Да. Так мы и поступаем — кивнул Агадар — Стражу нужны доказательства присутствия врага, но мы же не столь мягкотелы. Мы знаем, где может проявиться Тьма, и делаем так, что враг никогда не появиться в этом месте.

— То есть вы уничтожаете миры, даже если в нём и намёка на присутствие врага?

— Да. Вполне практично, ты не находишь?

— Тебе не кажется, что это попахивает безумством?

— Боги — пробормотал Агадар — второй раз за день. Да что ж такое?

— Что-что?

— Нет, ничего. Пойдём уже отсюда. Мне порядком надоел этот храм, да и тебе думаю тоже.

Рэнх лишь кивнул, и они двинулись дальше погружённые в молчание. Агадар не спешил продолжать беседу, а Рэнх был слишком занят тем, что обдумывал слова уже сказанные спутником. Огненные Боги уничтожали целые миры потому, что вели войну с Тьмой, но те методы, что они использовали… Он понимал, что раньше, такие действия были бы для него, мягко говоря, неприемлемы. Рэнх тогда даже не мог бы и подумать о том, чтобы выжигать целые миры только из-за того, что когда-нибудь в них может просочиться враг. Но это было тогда.

Сейчас же он вспоминал чёрное солнце и медленно умирающий мир и понимал — уничтожение в огне будет куда лучше и чище, чем медленное гниение и разложение. Цель оправдывала средства, какими бы ужасными они не казались. У него даже не возникало мысли о том, что Тьма могла и не придти в мир, и что уничтожались сотни миров, которые никогда бы не познали на себе присутствие Тьмы.

— Ты понимаешь — сказал Агадар, словно отвечая на его мысли. — Огонь выжигает из наших душ все слабости, и мы начинаем понимать, как все выглядит на самом деле.

Рэнх снова ничего не ответил и лишь посмотрел на небеса. Они были оранжевыми, словно на закате. Но до заката было ещё очень далеко, и прикрытое дымом солнце ярко светило на небе.

— Привыкай — Агадар проследил за его взглядом — небеса теперь всегда будут такими. Со временем изменится и земля, деревья и все жители этого мира. Везде перемены будут проходить по-разному, но в том, что они придут, можешь не сомневаться.

После этих слов Рэнх осмотрелся, подошёл к ближайшему дереву. Он тронул рукой небольшую веточку и от лёгкого прикосновения с неё начали осыпаться иссохшие листья. Дерево медленно погибало, как и весь этот лес.

— Почему это происходит? — он с грустью смотрел на опавшие листья.

— Ты их Хранитель. Ты им был, и ты им остаёшься, даже будучи амал-аш. А если изменился Хранитель, то и мир измениться вслед за ним — Агадар говорил тихо, и из его слов куда-то исчез обычный насмешливый тон — не пугайся, это не смерть, а перерождение.

— Это правда? — спросил Рэнх, задумчиво взглянув на него.

— А я когда-нибудь тебе врал?

— Нет — только сейчас он понял, что ни Агадар, ни Хара никогда не врали ему. Они всегда говорили только правду.

— И не думай, что это из-за того, что я такой кристально честный парень. Просто, если бы я тебе соврал хоть раз, ты бы это почувствовал. Очередной привет от того, кем ты был раньше. Драконы ведь прекрасно видят ложь — на мгновенье он замолчал, а затем, вздохнув, добавил — ну ладно, разговоры разговорами, но меня уже ждут. Пришло нам время покинуть этот мир, мальчик. Эрхен, наверное, очень захочет посмотреть, каким ты стал. Не терпится увидеть своего «папочку»?

— Нет — Рэнх покачал головой — он не мой отец и никогда им не был.

— Да? А раньше ты говорил по-другому.

— Думаю, ты больше подходишь на эту роль — и только сейчас Рэнх позволил себе небольшую улыбку — может мне стоит называть тебя «папуля»?

— О, право слово, не стоит. Я тебе куда ближе, чем всякие «папули» — ухмыльнулся Агадар, положив руку Рэнху на плечо и посмотрев ему в глаза — ты часть меня, Рэнх’Ар. Это куда больше.

Затем он отошёл от него на несколько шагов и, воздев руки к небесам произнёс заклятье, открывшее портал, ведущий прочь из этого мира. Это был большой, в два раза выше любого человека круг огня, который буквально висел в нескольких сантиметрах над землёй.

— Ну что? Ты идёшь? — спросил Агадар.

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, сынок! — крикнул он, шагнув в портал.

Рэнх с минуту смотрел на этот пылающий круг и думал о словах «папули». А когда портал закрылся с громким хлопком, Рэнх взмахнул костяными крыльями и взмыл в небеса, чтобы спустя мгновение исчезнуть в огненной вспышке, последовав вслед за своим создателем.