Ротард

Мальчишка, которому на вид было лет пять, не больше, лежал на древнем алтаре. Колдовство лишило его воли и способности сопротивляться, превратив беднягу в безвольную куклу. Мальчик с ужасом смотрел на существо, приведшее его сюда.

— Это место возвели первые люди, — ухмыляясь, прошипел демон. — Но ты не знаешь этого, а если бы и узнал, ничего бы не изменилось. Вы все забыли, как делали это всегда.

В этом месте не было света, но мальчик каким-то образом видел говорившего. Он был похож на человека. Но это было лишь первое, обманчивое впечатление. Лицо демона было мертвенно бледным как снег. Белую кожу покрывали татуировки цвета запёкшейся крови, складывающиеся в затейливый узор, при взгляде на который у мальчишки тревожно забилось сердце. Длинные багровые волосы были будто растрепаны ветром и находились в нарочитом беспорядке. Но самым страшным в его облике были чёрные глаза, похожие на провалы в бездну.

Взгляд мальчика опустился ниже, и он увидел, что демон сжимает в правой руке кинжал, лезвие которого было алым и прозрачным, словно стекло.

— Но теперь вы не забудете.

Кровь пролилась на алтарь. Пустота. Мальчик крепко зажмурился, не веря, что всё это происходит с ним.

Крик. Его собственный крик заставил мальчика открыть глаза. Пустота обрушилась на него, словно груда камней. Он кричал от боли и непонимания. Мальчик не знал, где он, не знал, что происходит. Он не знал ничего… Только пустота. Обжигающая, заставляющая корчиться пустота.

Но даже несмотря на эту боль, он повернул голову и увидел какую-то фигуру в красных одеждах. Она медленно отходила в тень, шелестя полами плаща, и до ушей мальчика донеслось лишь одно слово.

— Рэнх’Ар, — в голосе исчезающего демона послышался намёк на насмешку.

— Рэнх’Ар… — с трудом, запинаясь, прошептал мальчик.

Откуда-то он понял, что теперь это было его имя. И, как только пришло это знание, пустота внутри него стала чуть слабее.

***

Рэнх’Ар. Это имя он впервые увидел во сне. А затем ещё раз и ещё… Сны являлись ему постоянно — буквы, начертанные в воздухе огнём, снова и снова складывались в имя, не известное Ротарду, магистру Школы Воздуха. Поначалу он не придавал этим снам значения, отмахиваясь от них, как от пустых предсказаний судьбы от уличных шарлатанов и прочей дребедени. Но когда они стали повторяться, маг забеспокоился и даже обратился к своим коллегам за помощью в решении этого вопроса. Хадигорт из Школы Воды провёл над ним несколько ритуалов защиты, после чего сны прекратились, а Ротард вернулся к своей обычной жизни.

Маг неторопливо шёл по торговой площади в поисках различных ингредиентов, необходимых ему для сотворения особо сильных заклятий, попутно раздумывая над тем, что сегодня выдался на редкость хороший денёк, как вдруг случайно натолкнулся на мальчика. Тот робко протянул к нему ладонь, прося милостыню. Ротард, повинуясь какому-то внезапному душевному позыву, положил в его ладонь медяк.

— Спасибо, господин маг! — чумазый мальчишка улыбнулся.

По его исхудалому лицу было видно, что он уже давно ничего не ел, а эта монетка сможет скрасить хотя бы один его вечер горячей едой.

Маг осмотрел мальчика с ног до головы своим цепким стариковским взглядом. На вид лет пяти-шести, кожа, как подумал Ротард, могла бы быть очень светлая, даже белая, но за этим слоем грязи и пыли маг был не уверен не то, что в цвете кожи, но и в возрасте мальчика. Спутанные и сильно отросшие темные волосы, которые мылись, судя по всему, недели две назад. («Как раз когда был тот жуткий ливень», — поморщился Ротард про себя,

припоминая тот жуткий приступ ревматизма). В общем, это был самый обычный мальчишка с улицы, и не было бы в нём, как и в прочих, ничего примечательного, если бы не глаза. Обычные, серо-зеленые, но… Было в них что-то, непонятная недетская мудрость

— Как тебя зовут-то? — спросил Ротард. Маг обычно не общался с попрошайками, но сегодня у него было хорошее настроение, и денёк такой солнечный. — И где твои родители?

— Рэнх, — мальчик удивлённо посмотрел на мага, который тут же переменился в лице и побледнел.

— Рэнх? — Ротарда словно громом поразило.

Все эти сны… Они разом всплыли в его голове, и пылающие буквы сложились в имя, которое он не забудет до конца своих дней.

— Ага, Рэнх’Ар. Ну, меня так никто не зовёт. Обычно просто Рэнх говорят, — безразлично пожал плечами мальчик. — А родителей у меня нету. Мама умерла, давно ещё… А папа далеко. Так что я один живу.

— Знаешь, что… — маг сглотнул и взял мальчика за руку. — Давай-ка я тебя накормлю нормальным обедом.

Ротард привёл мальчика к себе домой и, как и обещал, накормил его горячим обедом и даже развлёк мальчишку парочкой магических фокусов. Рэнх так искренне смеялся и хлопал своими маленькими ладошками, радуясь и удивляясь таким глупым мелочам вроде «Танцующих молний» или наибанальнейшим огненным искрам, что маг даже растерялся. Мальчик совсем не походил на блаженного или умалишённого, но, живя в таком городе, он должен был видеть подобные фокусы по десятку раз на день. Но странности Рэнха не заканчивались на этом. Мальчика интересовало буквально всё на свете — от обыкновенного деревянного стола, за которым они с Ротардом сидели, до… Маг сильно сомневался, что мальчишеское любопытство было ограничено хоть чем-то.

Как это ни странно, но с первых же минут знакомства Ротард привязался к Рэнху. Он сам, не вполне осознавая, что делает, предложил мальчику остаться у него на ночь. А потом и ещё на одну. А потом ещё… Мальчик фактически поселился в доме старого мага, чему последний был очень рад. Ведь, будучи магом, ему запрещалось иметь жену и детей, а Рэнх в каком-то роде стал ему сыном.

Город, в котором они жили, назывался Элтаран. Свое существование он начал как уединённая обитель магов и волшебников, со всех сторон укрытая непроходимыми лесами. Но недолго пришлось магам наслаждаться исключительно обществом друг друга. Лишь первую сотню лет им удавалось хранить существование города в секрете, но когда правда об Элтаране всплыла наружу… В мире, где дар магии проявляется лишь у одного из сотни тысяч, способность колдовать всегда будет очень заманчивой диковинкой. А тот факт, что почти все колдуны собрались в одном единственном городе и даже основали там свои Школы, настолько взбудоражила сначала население ближайших городов, а затем и всего прочего мира, что в Элтаран нескончаемым потоком устремились океаны паломников. Некоторые из них хотели постигнуть магические тайны, некоторые хотели обогатиться за счёт колдунов и их чудес, но большинство шли лишь за тем, чтобы поглазеть на самих магов.

Неудивительно, что лишь спустя пятьдесят лет Элтаран превратился из небольшого городка в огромный мегаполис — сердце мира, как называли его простые люди. Но теперь он вряд ли мог называться тихой обителью. Магические школы здесь занимали лишь малую часть центра города, а остальное место было отдано на откуп различным посольствам, резиденциям и, конечно же, купцам, торгующим различными «магическими» штуками.

Многие из магов, когда-то пытавшихся сбежать от суеты внешнего мира, теперь поддались его соблазнам и вкушали всю полноту власти, которую приносил им их дар. Но были и те, кто тихо жил своей жизнью, не кичась и не хвастаясь силой, дарованной им природой. Ротард был одним из таких людей.

Даже несмотря на то, что он был одним из четырёх Магистров, он жил в небольшом особняке на самой границе города. Старый маг помогал обычным людям и даже не думал о том, чтобы взимать с них за это плату, как делали его собратья по ремеслу. Он вместе со своим приёмным сыном наслаждался тихой жизнью и подумать не мог о тех испытаниях, что уготовила ему судьба.

С момента их первой встречи прошло десять лет, и чумазый, исхудавший мальчишка вырос во вполне симпатичного молодого человека. У него не обнаружилось талантов ни к магии, ни к жречеству, но зато он отлично управлялся с луком и стрелами, а в последнее время стал все чаще пропадать в лесах, охотясь на оленей и прочую дичь. Элтаран, несмотря на изрядно увеличившиеся размеры, все ещё был окружён лесами, полными зверья, так что Рэнх никогда не страдал от недостатка дичи. Конечно же, Ротард не пылал восторгом от того, что его сын стал охотником, а не представителем какой-нибудь более благородной профессии, к которым он причисляя, к примеру, архитекторов или литераторов, но, тем не менее, радовался тому, что мальчик, похоже, нашёл своё призвание в жизни.

И ещё большее удовольствие мага вызывало то, что Рэнх с таким же интересом изучал и книги, в великом множестве хранившиеся в домашней библиотеке. Особенно ему полюбилось сказание о Гарлде, Изгнавшем Тьму. Тихими летними вечерами Ротард вместе со своим сыном усаживались у камина, и маг, достав одну из самых древних своих книг, неторопливо читал вслух.

«Согласно древним легендам, земля изначально не знала света солнца. Люди жили во мраке ночи, страшась любого шороха и постороннего звука — ведь во тьме обитали ужасающие чудовища, только и ждущие того, чтобы вкусить свежей человеческой плоти. Это были тёмные дни, во время которых человек стоял лишь на волосок от полного вымирания. Страх и ужас были хозяевами этого мира. Тьма и смерть. Но даже самая долгая ночь не могла длиться вечно, и конец её ознаменовался рождением величайшего героя.

Гарлда.

Никто не знает, что за силы были в его власти. Кто-то называет его первым магом, кто-то богом, спустившимся с неба, но доподлинно известно лишь то, что ему подчинялись все четыре магические стихии, а сразить его в бою не могла ни одна из тварей, порождённых Тьмой. Но он был не только великим воином и магом. Также у него был дар объединять вокруг себя людей.

Он смог собрать разрозненные племена людей в единый кулак. Вместе они дали отпор чудовищам, смогли одолеть своего извечного врага и поразить самое его сердце. Когда Гарлд победил самую огромную тварь, остальные разбежались, и люди праздновали победу.

А на следующий день плачущие от счастья люди встретили свой первый рассвет после столь долгой ночи…»

— А что было с Гарлдом после победы? Он тоже встречал солнце? — спрашивал всегда Рэнх.

— Не знаю, мальчик, — устало вздыхал ему в ответ маг. — Легенда гласит, что он умер в тот миг, когда солнечные лучи коснулись земли. Ну а я думаю, что он женился на какой-нибудь бабе и жил припеваючи.

***

Дни сменялись неделями, а недели месяцами. Ротард всё так же оставался одним из Верховных Магов, и это накладывало на него некоторого рода обязанности, которых он, тем не менее, старался избегать в силу природной лени. Однако иногда ему все-таки приходилось посещать школу, которой он сам и руководил, чтобы проводить особо сложные занятия или же решать вопросы, требовавшие его личного участия.

Такие дела накапливались месяцами, а то и годами, и к тому времени, когда маг собирался с духом, чтобы взяться за свои прямые обязанности, их набиралось столько, что Ротарду приходилось оставлять свой небольшой дом на две-три недели, предоставляя Рэнха самому себе. Ротард прекрасно знал, что его приёмный сын не станет выкидывать никаких глупостей вроде пожара или наводнения, и уходил из дома со спокойным сердцем.

И в этот раз всё было так же.

Ротард уже неделю не появлялся дома, решая ворох скопившихся дел. Он составил программу обучения для студентов последних курсов, провёл вступительный урок для молодых учеников, которые избрали школу Воздуха для начала своей магической карьеры, ну и, конечно же, разобрал огромное количество бумажек, скопившихся за время его отсутствия. Сейчас маг уже готовился покинуть школу и вернуться к сыну, оставалось только составить парочку прошений, и решить, наконец-таки, вопрос о школьных туалетах и крокодилах, но судьба распорядилась иначе.

Как всегда без стука в его кабинет ворвался Орейл. Этот молодой выскочка, только-только разменявший вторую сотню, никогда не проявлял подобающего уважения к своим коллегам, но сейчас он перешёл уже все границы.

— Молодой человек, — Ротард исподлобья посмотрел на ворвавшегося наглеца, отрывая взгляд от списка инвентаря, закупаемого в этом году, — я понимаю, что вы недавно были назначены Магистром Огня, но…

— Да хватит тебе! — Орейл лишь отмахнулся и, торопливо войдя в кабинет, уселся в кресло прямо напротив Ротарда. — Сейчас есть дела и поважнее этикета.

Тот в ответ лишь раздражённо нахмурил брови. Магистр Огня, конечно же, не был таким юнцом, как о нём отзывался Ротард, которому, кстати говоря, уже шёл четыреста седьмой год. Орейл выглядел почти так же, как и его товарищ. Коротко стриженная седая борода, морщинистое лицо и абсолютно лысая макушка. Но если у Ротарда были спокойные светло-серые глаза, то глаза мага огня были тёмно-карими. Каждый маг в чём-то отражал сущность своей стихии. Орейл был таким же буйным и беспокойным, как и огонь, а Ротард, к примеру, постоянно увлекался все новыми делами, частенько забывая о старых. Но, в отличии от Магистра Огня, ему не приходилось намеренно стариться, чтобы выглядеть соответственно своему статусу.

— Наши господа теоретики провели вчера небезынтересный эксперимент, — продолжил Орейл тем временем. — Не стану загружать тебя излишними подробностями, которых я и сам не понял, скажу одно — огненная стихия стала очень нестабильной в последние годы.

— Нестабильной? — Ротард отодвинул бумагу в сторону и взглянул на Орейла всё также раздражённо.

Он считал, что юноша опять чудит какие-то свои бесконечные шутки.

— Именно так. Если ты, к примеру, захочешь зажечь свечу или костёр, то не почувствуешь ничего, но если тебе надо будет создать поток магмы, то…

— Ты создавал поток магмы? В Школе? — сразу же взял быка за рога Ротард.

Подобные заклятья относились к разряду самых сложных, и проводить их в закрытом помещении было смертельно опасно даже под руководством самого мудрого мага, каковым Орейл, разумеется, не был.

— Эм…

— Орейл.

— Исключительно в целях эксперимента! Да и вообще, я ведь Магистр Огня! Разве я не могу делать все, что только захочу?!

— Вообще-то, — Ротард сложил пальцы «домиком», глядя на своего коллегу, — тот факт, что ты возглавляешь магов огня, должен доказывать, что ты самый разумный и достойный из них. Будучи Магистром, ты берёшь на себя не только привилегии, но и ответственность. Честно говоря, я вообще не могу понять, как ТЫ был избран на эту должность.

— Опять ты за своё. Послушай, о чём я говорю, хоть раз. Стихия Огня потеряла стабильность. Сейчас это проявляется в особо сильных заклятьях, но вскоре…

— Хватит. Я доведу твои слова до сведенья Совета. И, если они сочтут, что твои «эксперименты» подрывают престиж и безопасность Школы, мы поставим вопрос о лишении тебя должности Магистра.

Орейл лишь злобно посмотрел на Ротарда и, буркнув что-то очень похожее на «чурбан проклятый», поднялся и вышел из кабинета, не забыв хлопнуть дверью.

***

Ротард вернулся домой лишь поздней ночью, когда на улицах уже вовсю горели фонари, а на каждого встреченного им обыкновенного горожанина приходилось по три ночных стражника. Безопасность в Элтаране ценилась очень высоко, и Наместник — смертный правитель города, который отвечал за подобные вопросы, хорошо справлялся со своей работой.

Но сейчас не это занимало мысли старого мага. Он корил себя за то, что так некрасиво обошёлся с Орейлом и даже не выслушал те новости, что маг огня принёс ему. Ротард сваливал свою вину на усталость, которая стала совсем уж невыносимой к концу недели, но сейчас клялся себе, что через пару дней снова заглянет в школу и обязательно поговорит с ним об этом открытии. Однако сейчас он уже стоял около двери своего дома, и все мысли куда-то улетучились, оставив лишь желание поскорее оказаться в своей мягкой кровати.

Пройдя внутрь, Ротард, думая, что Рэнх либо в лесу, либо спит, не стал звать сына, а сразу же пошёл к своей комнате, но вдруг, проходя мимо библиотеки, он услышал слова юноши:

— Нет! Всё было не так!

Заглянув внутрь, маг увидел Рэнха, который, стоя около камина, в очередной раз перечитывал легенду о Гарлде.

— Всё было не так… — повторил уже тише юноша, продолжая читать.

— Что было не так, мальчик? — маг подошёл к сыну.

— Это сказание! Тут всё неверно! Свет был и солнце, — юноша не отрывал взгляда от книги, он словно выискивал в ней что-то. — И люди не страдали от тьмы и не нападали на них твари. Всё не так!

— Кхм… Боюсь, я тебя не очень понимаю.

— Было чёрное солнце, — Рэнх начал объяснять магу. — Оно давало свет, только… Серый, безжизненный. И было мало еды. Почти ничего не росло, почти не было животных и все пили чёрную воду. Люди… Ели друг друга.

— Рэнх, — маг удивлённо посмотрел на него. — Откуда ты все это узнал?

— Я… — тот замялся и, наконец, посмотрел на Ротарда, оторвав взгляд от книги. — Я думаю, что всегда знал это. Но только сейчас вспомнил.

Эти «воспоминания», как называл их Рэнх, с тех пор появлялись лишь изредка, но они ставили мага в тупик. Сначала он подумал, что это могло быть какое-то странное расстройство разума, но после многочасовых бесед, которые провели с мальчиком храмовые лекари, никаких сомнений в том, что мальчик абсолютно здоров, у них не возникло. Затем Ротард предположил, что подобные иллюзии мог вызывать он, сам того не желая, ведь далеко не все свойства магии были изучены в стенах четырёх школ. Но ритуал очищения, который он провёл над сыном, полностью провалился, а это значило, что никакая магия не касалась Рэнха.

— Это всё очень странно, — пробормотал Ротард.

Сейчас они сидели в рабочем кабинете, в который обычно мальчику вход был строго воспрещён. А всё из-за многочисленных книг и свитков, которые занимали два огромных стеллажа, расположенных у стен кабинета. Маг переживал, что Рэнх может ненароком повредить что-то из его коллекции. Но сейчас его менее всего волновали старые книги.

— Что странно? — Рэнх сидел в кресле напротив Ротарда, расположившегося за не малых размеров столом.

— Твои «воспоминания», — маг развернул какой-то свиток и на минуту погрузился в чтение. — Это одна из копий тех записей, что оставляли люди до Первого Восхода, — пробормотал он, медленно двигая пальцем по свитку. — Точнее, интерпретация одного из магов, которому было настолько нечем заняться, что он начал копаться в древнейшей истории.

— И что там написано? — юноша попытался перегнуться через стол, чтобы самолично заглянуть в свиток но, встретившись взглядом с Ротардом, пристыжено вернулся обратно в кресло.

— Раньше, да и сейчас тоже, эту бумагу считали глупостью, — сказал маг, — в основном, из-за того, что её автор был почти лишён магического дара, а текст был настолько… отличным от общепринятого, что остальные маги решили, будто их коллега просто захотел заработать себе немного авторитета, вызвав бурю в историческом сообществе.

— Не понимаю… — помотал головой юноша.

— Дело в том, — Ротард положил руку на свиток, — что здесь говорится о временах до рождения Гарлда. Но, вопреки тому, что сказано в легендах, эти записи говорят о сером солнце и чёрной воде. Также там нет никаких упоминаний об ужасающих тварях, охотящихся на людей. Мир здесь описывается как медленно погибающая земля, а не как край, лишённый всякой надежды.

— То есть, то, что я помню…

— Если это всё не какая-то грандиозная шутка, — вздохнул Ротард, — то твои «воспоминания» имеют под собой основу из реальных фактов. И теперь я прошу тебя записывать всё, что ты неожиданно… «вспомнишь». Всё. Это может не стоить ничего, а может быть невообразимо важно.

***

С того разговора прошла неделя, и за эти семь дней у Рэнха не появилось ни одного нового «воспоминания», так что Ротард немного успокоился на счёт мальчика. Возможно, это было лишь временное помутнение разума, вызванное какой-то неведомой магу бурей в колдовских течениях. По правде говоря, он надеялся на то, что такие вещи больше не будут повторяться. Всё-таки он переживал за сына и не хотел, чтобы с ним что-то случилось.

Почти каждый вечер маг проводил в своей библиотеке. Он искал в книгах ответ на то, что же могло вызвать такие внезапные вспышки осознания. Но старые книги не давали ответов на его вопросы, а лишь создавали новые. В конце концов, Ротард просто захлопнул фолиант, лежавший перед ним, и, с трудом поднявшись на ноги, побрёл в свою комнату. За окном уже вовсю властвовала ночь, а утром ему ещё предстояло повидаться с Орейлом. Беспокойный юноша мог спалить полгорода, если его не держать в узде.

Когда он уже лежал в кровати и думал о том, сколько часов осталось до рассвета, и почему он никак не может уснуть, Ротарда внезапно озарило. Орейл! Его слова о возмущении в магии совпали с тем самым моментом, когда Рэнх получил своё первое воспоминание! О, стихии! Каким же он был дураком, что сразу не подумал об этом.

Вскочив на ноги, маг принялся нашаривать свои тапочки, намереваясь прямо сейчас заявиться к беспокойному магу огня, но совершенно случайно бросил взгляд на часы, стоявшие у стены. Когда Ротард увидел, что показывали стрелки, то застыл на месте как вкопанный.

— Как девять часов?.. — озадаченно пробормотал он.

Часы показывали без десяти минут девять утра. Утра. Хотя за окном царил абсолютный мрак.

Подойдя ближе к часам, Ротард прислушался — равномерное тиканье сообщило ему о том, что механизмы внутри работают исправно, хоть циферблат и показывает какую-то чушь. Но он не был часовщиком и не знал всех тонкостей, так что…

— Ладно, — буркнул маг, чтобы немного успокоить себя, — просто небольшая поломка. Зайду сегодня к Гарольду и выскажу ему всё, что думаю о качестве его работы.

С такими мыслями он медленно подошёл к двери и открыл её.

— Хм.

В коридоре было темно. Очень. Ротард всегда держал здесь несколько ламп, которые горели всю ночь, на случай, если ему или Рэнху вдруг захочется пройтись на кухню, или в библиотеку, или ещё куда. Но сейчас лампы не горели. «Слишком много совпадений для одной ночи», — подумал маг, про себя начитывая защитные заклятья.

Он осторожно вышел в коридор, рукой придерживаясь за стену, и хотел, было, подойти к ближайшей лампе, чтобы снова разжечь ее, но его остановил какой-то звук, раздавшийся спереди. Это были тихие шаги. Может, это Рэнх? Он отправился на охоту совсем недавно, но что-то могло заставить его вернуться домой раньше обычного.

— Мальчик? — негромко позвал маг.

Ответа не последовало, лишь тихие шаги.

— Рэнх, это ты? Ответь!

Шаги затихли.

— Девять звёзд в ночной темноте… — донёсся до него еле слышный шёпот.

— Рэнх, — повторил Ротард. — Рэнх, не шути со мной!

— Девять мечей, что смерть поразят… — шёпот стал чуть громче, и вновь вернулся звук шагов.

— Кто здесь?! — маг уже понял, что это был не его сын.

Он торопливо читал заклятие Щита Бурь и готовился встретить незваного гостя во всеоружии.

— Девять богов, что жизнь возродят… — шаги стали ещё ближе.

Говоривший шёл прямо к нему.

— Покажись! — крикнул маг в темноту.

— Девять мертвы, — все лампы в коридоре разом зажглись, и Ротард увидел того, кто решил играть с ним в такие игры.

Это был не человек. Кожа существа была бледной, как у мертвеца, багровые татуировки покрывали лицо, а полные бесконечной злобы чёрные глаза смотрели прямо на мага.

— Девять мертвы, — прошептало чудовище. — Не спастись и тебе.

От ужаса у Ротарда подкосились колени. Он закричал и… проснулся. Ошарашено глядя по сторонам, маг медленно понял, что это его спальня, а не коридор. Это был всего лишь сон, кошмарный сон.

***

Время шло и кошмары повторялись. Что-то в них менялось, но две вещи оставались всегда — насмехающееся над ним чудовище и бесконечный ужас. Из-за них Ротард почти перестал спать. Он много работал, изучал древние тексты и говорил с Рэнхом о его «воспоминаниях». Маг делал всё, чтобы как можно дольше оттянуть тот момент, когда ему придётся возвращаться в царство сна. Вот и сейчас он просто сидел в своей библиотеке, обдумывая новые «воспоминания» Рэнха (на этот раз мальчик говорил о каком-то спящем звере) и недавнюю встречу с Орейлом. Она прошла три дня назад, но Ротард помнил её так, как будто беспокойный юноша только что покинул его дом.

Они сидели в этой же библиотеке. Свет камина освещал лицо Орейла, и его короткая серая бородка, которая являлась единственным пучком волос на его лысой голове, казалась особенно смешной (у Ротарда была точно такая же бородка, но он, в отличии от своего коллеги, не до конца облысел). Правда, слова, которые были произнесены сегодня, смешными совсем не были.

— В потоках огня движется что-то огромное, Ротард. Оно меняет течения, искажает суть магии. Мои ребята пытаются понять, что это, и настолько оно опасно для нас, но пока всё безуспешно.

— Хм. Вы можете использовать моих магов в помощь. Надо определить, что это за штука.

— Это ещё не все проблемы, — сказал Орейл, доставая из складок мантии какой-то пузырёк с чёрной жидкостью. — Это, — он потряс пузырьком, — дал мне Хардал.

— Что это такое? — Ротард взял бутылочку из рук коллеги и потряс её перед глазами, а затем, откупорив, понюхал содержимое.

— Вода. Обыкновенная вода, которую сотворил один из его магов. Только вот почему-то она стала чёрной.

— Чёрная вода… — пузырёк выпал из рук Ротарда, и жидкость разлилась по его коленям.

— Чёрная вода, — задумчиво повторил он три дня спустя, сидя в пустой библиотеке.

Вся вода, которую создавали маги, была чёрной, и никто не мог понять, почему.

Его размышления были прерваны каким-то непонятным звуком, а когда Ротард попытался прислушаться к нему, то понял, что это шёпот.

Шёпот, бесконечный шепот, проникающий прямо в разум. Казалось, он звучал из камина, но как такое возможно? Ведь там горело яркое пламя.

— Девять мёртвых богов…

Маг поморщился, потирая виски. Лекарь сказал, что у него могут быть слуховые галлюцинации из-за плохого сна, видимо, это они и были. Ужасно разболелась голова.

— Девять чёрных сердец…

— Рэнх! — позвал маг своего приёмного сына, но потом вспомнил, что тот ушёл на охоту.

Этого мальчишки никогда не бывает дома, когда он нужен отцу. Ротард, недовольно скривившись, выбрался из кресла и пошёл в сторону шкафа, где у него хранились снадобья. Головная боль была просто невыносима. Но, когда он открыл дверцу шкафа, у него помутилось в глазах, и ноги перестали удерживать вес тела. Тяжело упав на пол, маг потерял сознание, провалившись во тьму.

— Девять мертвы, но свет не угас. Ты должен услышать.

***

Он проснулся в своей кровати. Голова всё ещё гудела, а кисти рук как-то странно покалывало. Поглядев на них, Ротард еле удержался от крика. Руки были забинтованы, а на бинтах проступали красные пятна.

— Доброе утро, господин маг, — маленькая жрица, сидевшая около его кровати, обеспокоено посмотрела на руки Ротарда. — Вы… в порядке? — на вид ей было лет двенадцать, не больше.

— Нет. Что случилось? Что с моими руками? Я помню, как потерял сознание в библиотеке, а потом...

Потом был этот проклятый голос.

— Вы не помните? — девочка удивлённо посмотрела на него. — Когда я нашла вас, вы держали ладони прямо в огне камина и что-то шептали. Наверное, какое-то заклинание. Впрочем, это не важно. Когда я попыталась убрать ваши руки от огня, вы посмотрели на меня, а потом сказали «Я их слышу» и именно тогда потеряли сознание.

— Чего? В огне? Но зачем? И кого я слышал? — маг был совершенно сбит с толку.

Он не любил огонь, а совать руки в камин и вовсе считал крайне неблагоразумным поступком. Что это вообще было? Приступ лунатизма? Или опять последствия недосыпания?

Жрица ничего не ответила ему, да и какие ответы она могла дать? Девочка лишь приложила ладонь ко лбу мага, чтобы проверить, нет ли у того жара… И тут же отдёрнула её назад.

— О Боги! — воскликнула она, потрясая обожжённой ладошкой. — Господи, вы буквально горите!

— Но я не чувствую… Только голова болит.

— Так… Так… — занервничала она. — Я о таком слышала. Лежите тут! Я приведу настоятеля, он поможет.

С этими словами девочка выбежала из комнаты, оставив мага наедине со своими вопросами.

***

Он проснулся, весь покрытый липким потом. Ротард потёр виски, головная боль, вечная спутница его пробуждений, не заставила себя ждать. Встав с кровати, он подошёл к кувшину с водой и умылся, чтобы смыть остатки кошмара.

Что это за сны? Что они пытаются ему сказать? Что это за чудовище, которое толкует о каких-то богах?

Никто не даст ответов на такие вопросы. Сны — это просто сны, и они не имеют никакой силы. А если думать иначе, то вполне можно прослыть старым, выжившим из ума колдунишкой. Не самая завидная судьба. Так что, сны — это просто сны и ничего более. «Сны — это просто сны», — повторял он про себя, хотя в глубине души понимал, что это не так. Такие сны, как те, что изводили его, имеют силу. Что-то вызывало их. Что-то или кто-то. Ротард вновь плеснул себе в лицо водой, чтобы прогнать дурацкие мысли. Только сейчас он посмотрел на ладони. На них не было бинтов.

Времени на размышления не осталось, Ротард почувствовал запах гари.

— Что такое… — обеспокоенно пробормотал он и, накинув халат, вышел из комнаты в коридор.

Сразу же бросился в глаза яркий свет, идущий из библиотеки.

Осторожно заглянув в дверной проем, маг увидел своего приёмного сына — Рэнха. Тот стоял около камина, листал какую-то книгу и иногда вырывал из неё страницы, бросая их в огонь. Но Рэнх… С ним было что-то не так. А, точнее, было всё не так. Он был старше, кожа юноши стала бледной как снег, у него никогда не было таких изысканных чёрных одежд. И лук у него был совершенно другой — простецкий охотничий лук. А сейчас рядом с ним стоял лук из чёрного дерева, покрытый изящной резьбой и даже украшенный золотом.

— Мальчик? — позвал Ротард, — что ты делаешь?

— Ложь, отец. Ложь должна сгореть, оставив место правде. Так ты говорил, верно? — ответил тот, бросая в огонь очередную страницу.

— Что? — замешкался маг. — Не понимаю, о чём ты. Я никогда не говорил таких слов.

— Не понимаешь? — Рэнх обернулся.

На мага смотрели абсолютно чёрные глаза юноши.

Из тьмы появился ещё один человек. Но, приглядевшись к нему, Ротард понял, что человеком это существо назвать нельзя. Это было то самое чудовище из его кошмаров.

— Ты готов услышать богов, Ротард? — тварь ухмыльнулась, обнажив заострённые клыки.

— Что ты такое?..

— Я Агадар, первый из Амал-ащ. И я здесь, чтобы помочь тебе услышать Богов Огня.

Библиотеку объяла тьма. Рэнх, камин, книжные стеллажи и сами стены — все исчезло в ней, не оставив и следа, и только бледное лицо Агадара давало Ротарду понять, что он не ослеп.

— Что ты хочешь от меня? — прошептал маг.

— Хочу, чтобы ты узнал правду, — демон — это слово будто из ниоткуда возникло в разуме Ротарда, и он понял, что оно наиболее подходит, чтобы назвать это существо — ухмыльнулся. — Ведь, чтобы принять тот дар, что приготовили для тебя Боги, ты должен постичь его.

После этих слов наступила тишина. Агадар растворился в темноте, окружавшей их. Маг слышал лишь своё измученное дыхание и стук собственного сердца, которое, казалось, готово было вырваться из груди. Он не понимал, где он, не понимал, что с ним происходит и…

Словно звезда в ночном небе, прямо над ним загорелся яркий огонёк ослепительно-белого света.

— Все началось во Тьме. В абсолютной, непроглядной Тьме, — услышал он холодный голос, который шёл, казалось, со всех сторон разом.

Этот голос равнодушно рассказывал ему о зарождении всего сущего, о Творце, о Тьме, и, одновременно со словами, картина, окружавщая мага, менялась. Огонёк разгорался все ярче, его свет слепил Ротарда, и он попытался прикрыть глаза ладонью. Одинокая точка в темноте превратилась в огромный светящийся шар, маг пытался отвести взгляд, но это было выше его сил, он слушал демона и, несмотря на боль в глазах, смотрел на все увеличивающуюся сферу, которая, казалось, вот-вот поглотит его самого.

Но вдруг сфера погасла, и тьма вновь вступила в свои владения. Так показалось Ротарду на первый взгляд, а спустя минуту он понял, что ошибался. Там, где раньше была светящаяся сфера, теперь парили сотни тысяч маленьких огоньков.

Демон ни на миг не прекращал говорить, и из его слов Ротард понял, что это были миры, созданные Творцом. Бесконечное количество миров, давших жизнь миллиардам живых существ. Эти маленькие огоньки были островками жизни в бесконечном океане чёрной смерти. Но Тьма, отступившая под силой Творца, медленно возвращалась на своё место. Словно чёрная жижа, она текла к огонькам, постепенно поглощая их один за другим. Ротард с ужасом представил, сколько же людей погибали в тот момент, когда каждую секунду гас ещё один огонёк.

— Нет! — крикнул он. — Это неправильно!

И, словно в ответ на его слова, в том самом месте, где он впервые увидел самого Творца, вновь загорелся свет. Он более не был таким же ярким и сильным, как прежде, но его хватило, чтобы отогнать подступающую Тьму назад. Этот свет, словно барьер, окружил молодые миры, защищая их от уничтожения бездушной силой.

Демон продолжал говорить, и вместе с его словами менялась картина. Теперь маг стоял посреди какой-то неведомой пустыни, песок в которой был странного серого цвета. А, взглянув на небеса, Ротард обречённо охнул. Солнце было словно закрыто чёрным диском, и лишь обрывки жалкого, серого света падали на измученную землю.

— Она поражена Тьмой, — прошептал Ротард с отвращением.

Он буквально чувствовал в воздухе запах смерти и разложения, хотя прекрасно знал, что в этой пустыне уже давно не осталось ничего живого. Этот мир стал одной из многочисленных жертв Тьмы, прорывающейся сквозь защиту, созданную Творцом. Его было уже не спасти. Маг видел, как по пустыне бредут тысячи отвратительных тварей. У него не хватало слов для того, чтобы описать всю ту мерзость и неестественность, что они собой представляли. Это была Тьма, вынужденная принять физическую форму. Эти твари составляли её легионы, были её солдатами и слугами.

Но было ещё что-то… Серебристый блеск, который Ротард поначалу не заметил. Приглядевшись, он понял, что дорогу марширующим тварям преградила настоящая армия. Несколько тысяч людей, закованных в серебристые доспехи. Они готовились

отразить вторжение чудовищ, а вёл их в битву крылатый воин, чей меч, казалось, был выкован из света.

— Страж, — слова сами пришли ему в голову, — один из девяти.

Когда две армии бросились навстречу друг другу, видение вновь изменилось, и в ушах старого мага прозвучали слова из его кошмаров.

— Девять мертвы.

Страж лежал на земле, его меч был потерян, крылья сломаны, а доспех разбит. Он был побеждён, и десятки тварей медленно обступали его.

— Девять мертвы, но свет не угас.

Твари вокруг мертвого Стража загорелись. Пламя пожирало саму их чёрную сущность, не оставляя даже пепла. Пламя расходилась по армии чудовищ, по кругу охватывая всё новых и новых тварей. Вскоре уже все они полыхали как свечки. Омерзительный чёрный дым поднимался над погибающей ордой, и Ротард не мог не признать, что, видя этот дым, испытывает немалое облегчение и даже радость. Враг был убит, хоть он и не знал, кем.

Только когда пламя начало утихать, маг заметил в нём одинокую фигуру, медленно движущуюся в его сторону. В ней без труда он узнал Агадара, на лице демона играла торжествующая ухмылка, а в глазах плясали настоящие огоньки.

— Стражи не справились со своим долгом. Они не смогли удержать Тьму, и Харэн заняли их место, — сказал он, подходя к магу. — Теперь Боги Огня хранят смертных от поглощения этими тварями. Только они могут защитить вас от участи, в сотни раз худшей, чем смерть. Их армии несут разрушение Врагу и его прислужникам. Они очищают миры, поддавшиеся заразе. Испепеляют Тьму в зародыше.

Ротард открыл, было, рот, чтобы засыпать Агадара сотнями родившихся у него вопросов, но вынужден был закрыть его, потому что демон не собирался позволять себя перебивать.

— Но Боги не всегда поспевают вовремя. Их силы распылены по тысячам миров, и, чтобы собрать единый кулак для удара по врагу, нужно время, которого часто не хватает.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю о чёрной воде в твоих руках, Ротард. Тьма уже близко, и вы все это чувствуете. Стражи мертвы, и некому вас защитить. Судьба всех людей твоего мира — стать кормом для этих отродий. Они поглотят вас и сделают частью себя.

Мага не покидало ощущение нереальности происходящего. Все было слишком быстро, слишком абсурдно. Но, помимо воли, в памяти всплывал пузырёк с чёрной водой, который принёс ему Орейл, и его слова о том, что к ним движется что-то невообразимой силы. Неужели демон говорил правду?.. На миг Ротарду показалось, что кто-то коснулся его разума. Только лишь на миг. Слишком мимолётноё ощущение, чтобы заподозрить что-то.

— Неужели нет никакой надежды? — упавшим голосом спросил он у Агадара.

— Надежда есть всегда.

— Тогда расскажи мне! — старый маг чуть было не набросился на демона но, быстро осознав всю ошибочность такого поведения, отошёл на полшага назад. — Расскажи, как можно спасти наш мир?

И вновь на лице Агадара появилась эта торжествующая ухмылка.

— Надежда — это ты, Ротард. Если ты примешь Харэн, если призовёшь их армии, то они изгонят Тьму.

***

Настоятель местного храма по имени Горшат, ведомый своей юной послушницей, торопливо шёл к дому старого Ротарда. Девочка сказала ему, что маг чем-то заболел и сейчас лежит у себя в кровати с чудовищным жаром и обгоревшими руками. Но, когда немолодой уже священник смог добраться до места, было уже слишком поздно.

Дом был объят пламенем. Стражники, пытавшиеся затушить пожар, сказали настоятелю, что маг остался внутри, и вытащить его оттуда не удалось. Он погиб в огне, но сына Ротарда смогли вынести из дома. Юноша был без сознания, видимо, надышался дымом, но жизни его ничто не угрожало.

Никто из собравшихся вокруг людей не заметил удалявшуюся фигуру в тёмно-красных одеждах.