Глава 4. Я вижу солнце

Свежий ветерок обдувает моё лицо. Открыла глаза, прищурилась — солнце бьёт прямо в глаза. В чём дело? Я вернулась домой?

Вытащила руку из-под лёгкого покрывала, другую. Пощупала пальцами — мягкое, гладкое — шёлковое? Привстала на подушках, подтянулась. Где я?

Осмотрелась. Подо мной огромная высокая кровать, под потолком — роскошный синий балдахин. Напротив — панорамное окно, приоткрытая дверца, игриво раздувается прозрачный тюль. Покрывало в сторону, опустила ноги на пушистый ковёр. Где моя обувь?

Голова всё ещё кружится, руки, ноги ослабли. Мой диабет. Когда же я поем?

Неуверенными шагами покинула тёплый ковёр и ступила на прохладный мраморный пол. Это немного отрезвило мой разум и придало сил двигаться дальше. Вытянув правую руку впереди себя, я хватала воздух, пыталась понять реально ли происходящее? Подошла к окну, тюль ударилась о лицо, раз, другой, третий. Отодвинула надоедливую тряпку в сторону, потянула за стеклянную ручку, открыла дверь и вышла на балкон.

На улице ярко светит солнце, освещая прозрачные поверхности небоскрёбов, отчего те блестят и переливаются разными цветами. Волшебный город в бухте на берегу моря! Сочная растительность высоких холмов оживляет картину. Голубое небо, неторопливые пушистые облака. Внизу плещется синяя вода и вспенивается, беспокойно ударяясь о скалы.

Облокотилась на резные металлические перила. Не верю глазам. Я всё ещё сплю? Снова пришлось ущипнуть руку. Глупая, да не спишь ты! Засмотрелась вдаль, задумалась. Моё левое плечо вдруг потяжелело. Я повернула голову и увидела знакомую руку — кто-то подкрался тихо-тихо, незаметно.

— Не бойся, это я, — успокоил этот кто-то.

Бесполезно, я уже, итак, сильно волновалась. Обернулась и спросила:

— Кто ты?

— Значит ты меня совсем не помнишь? — его глаза заблестели, видно было, что слёзы пытаются вырваться наружу, но что-то им всё время мешало.

— Я тебя совсем не знаю, — буркнула я и стряхнула его руку со своего плеча. — Пару раз виделись — это не считается. А за вмятину на капоте прощения просить не буду — сам виноват, чуть не задавил меня вчера. Не пойму никак чего ты от меня хочешь? Преследуешь, затащил не пойми куда.

— Это мой дом, чувствуй себя как дома.

— Спасибо, но я хочу вернуться к себе домой. А здесь мне всё чужое!

Молодой человек нахмурился, но продолжал сверлить меня упрямым взглядом. Кивком указал на тапочки на полу, чтобы я одела их. Потом неожиданно схватил мои руки и поднёс их ладонями к своим горячим щекам.

— Это я, вспомни. Я знаю, ты сможешь. Это же ты? Точно ты… Я узнал тебя сразу, как только взглянул в твои глаза.

Я не могла отдёрнуть руки, он не отпускал и продолжал водить мои ладони по своему лицу, волосам, шее. Какое-то время я ещё сопротивлялась, крутила головой, закрывала глаза, повторяла вслух несвязные фразы, чтобы не слышать его голос, но любопытство было сильнее...

В его карих грустных глазах застыла надежда. Он спрашивал меня, просил вспомнить, хоть уже и не произносил этого вслух. Мои руки освободились, но так и остались на его лице. Кончиками больших пальцев я осторожно провела по его чёрным бровям, коснулась густых длинных ресниц, спустилась к щекам и не посмела дотронуться до полных красивых губ. Нет, не помню. Руки опустились. Бесполезно вспоминать то, чего не было, того, кого не знаешь. Нащупав за спиной кресло, я быстро плюхнулась в него и отвернулась. Не могу на него смотреть.

— Скажи, как хотя бы тебя сейчас зовут? — спросил он.

В недоумении я подняла на него голову и ответила:

— Света. А тебя?

— Александр.

Молодой человек протянул мне руку в знак приветствия, но я не решилась снова до него дотронуться и проигнорировала, опустив голову.

— Ты, наверное, совсем голодная, в обморок упала. Хоть ничего не ела, а тяжёлая. Я тебя еле дотащил до машины и потом ещё...

— Не такая уж я и тяжёлая, — огрызнулась я, хотя понимала, что он прав.

Мне захотелось встать. Резкий рывок и голова снова закружилась. Случайно я схватилась за его руку, но, опомнившись, тут же отпустила.

— Я не буду есть и пить в этом доме.

— Почему?

— Ты меня отравишь.

— Если бы хотел уже давно с тобой что-нибудь сделал, но как видишь это не так. Не сопротивляйся, пойдём, поешь немного.

Сколько бы я ни говорила ему, что не буду есть, но он и слушать не хотел. Усадил за стол в гостиной, пододвинул тарелки и даже пытался сам меня накормить, поднёс ложку к моему рту.

— Не надо, я сама.

Всё время, что я ела он сидел рядом и наблюдал, чтобы я не пропустила ни кусочка, и тарелки, одна за другой быстро опустели.

— Вот и хорошо. Теперь ты не будешь такой злой, — его лицо озарила озорная улыбка.

— Ты ошибаешься, я совсем незлая...

— А просто голодная, — смеясь, добавил он.

Мне совсем не хотелось шутить. Я решила, что раз набралась сил, посмотрела что у них здесь происходит какая-то неразбериха, пора и домой возвращаться. Отодвинула стул, отошла подальше от странного собеседника так, чтобы не смог мне помешать, и засунула руку в карман джинсов. Но неприятно удивилась, когда не нащупала там долгожданной монетки. Проверила другие карманы — пусто! И поспешила обвинить нового знакомого:

— Ты её взял! Верни!

Я подбежала к нему, он всё ещё сидел за столом, схватила его за руку и начала отчаянно трясти.

— Я знаю, это ты её украл, пока я спала! Отдай! Я хочу вернуться домой! — кричала как сумасшедшая, но мои слова не сильно действовали на него.

Александр невозмутимо ответил, глядя мне прямо в глаза:

— Да, монета у меня. В общем, там, где она и должна быть. Потому что она моя.

— Нет, она моя!

— Нет, моя.

Сколько мы ещё так спорили — неизвестно. Каждый утверждал, что это его ёжик. Наконец, я не выдержала:

— Тогда докажи, что монета принадлежит тебе!

— Хорошо, пройдём в библиотеку и я тебе всё расскажу.

— Пойдём.