Глава 4 В которой развеиваются иллюзии

Чародей Иркен

Мне снилось детство. Мы играли с братом в прятки в саду старого поместья отца.

Отец был купцом и редко появлялся там, но нам не было скучно. Мой брат был горазд на выдумки, которые приходилось в большинстве случае осуществлять мне.

Уже тогда магический дар во мне набирал силу и мелкие шалости удавались на славу.

Брат приходился мне родственником только по отцу, матери у нас были разные. Моя умерла спустя пять лет после моего рождения. В своей взрослой жизни я почти не помнил её — просто очень светлый и теплый образ. Только в таких редких по красочности снах мне удавалось вспомнить её лицо.

Отец предпочитал о ней не говорить, хотя в его кабинете до сих пор пахло её любимыми духами.

Мне никто никогда не рассказывал, кем моя мать была по рождению, но то, что чародейский дар я унаследовал от неё, сомнений не вызывало.

В роду отца магов не было. Няньки же утверждали, что была она хоть и красоткой, но без гроша за душой и что нашел её отец однажды в лесу.

Насколько это было правдой, я не знал, а у отца спросить страшился. Потом спрашивать оказалось не у кого.

Но с мачехой мне повезло, как и с братом. Так что детство и юность были у меня вполне счастливыми.

В общем слилось мне, что мы с братом играем в прятки.

Я очень хорошо спрятался, а брат бродит по саду и пытается меня найти.

И вот, когда он подобрался совсем близко, что-то болезненно ударило меня в нос.

Я удивленно открыл глаза и даже не сразу сообразил, что это произошло со мной уже не во сне.

Тем более, что источником боли оказалась маленькая фея, явно примеривавшейся чтобы пнуть меня ещё один раз.

Но странным со сна мне показалось другое — Злючка была без верхней части своего костюмчика. А вот под ним оказалось крошечное кружевное белье.

Фея была такая маленькая, что удивительно, каким сильным оказался её пинок мне по носу. Вся ситуация казалась настолько бредовой, что сознание, совсем недавно погруженное в сон, отказывалось воспринимать происходящее как реальность.

Интересно, как она умудрилась выбраться из банки и почему я всё ещё человек?

Я перевел взгляд дальше и увидел то, что должно было броситься мне в глаза в первую очередь — гибкую женскую фигуру в костюме хамелеоне, застывшую в непосредственной близости от меня.

Мой взгляд выхватил из темноты острый стилет убийцы с зеленоватой зачарованной кромкой заклятия парализации. Примени девушка своё колдовское оружие и шансов к сопротивлению у меня бы попросту не осталось.

Я не сразу понял, почему убийца замерла в неподвижности. Но в данном случае именно это промедление давало мне шанс на жизнь.

Инстинкт самосохранения исправно пустил в кровь адреналин. И хотя никогда раньше мне не приходилось сталкиваться с убийцей в собственном доме, сомнений относительно её намерений у меня не возникло даже на секунду. Я рефлекторно отправил в замершую убийцу хищное магическое плетение. Но то, что заставило убийцу замереть в неподвижности, внезапно перестало действовать.

Незнакомка стремительно ускользнула из под зоны действия моей магии, выпустив в меня с десяток метательных звездочек.

До меня они не долетели, но одна задела Злючку в крыло. Фея упала на одеяло. Я же стремительно соскочил на пол, пуская в ход сразу несколько уместных в данной ситуации плетений. Будь мы на открытом воздухе, выбор был бы больше, но в собственном доме мне не хотелось учинять слишком сильный погром.

Однако, у моей гостьи оказался неплохой защитный амулет. Но вот когда она, в ответ на мои попытки её достать, применила одно весьма редкое, до боли знакомое мне плетение, я чуть не пропустил его, так был удивлен.

Неужели меня пришла убивать моя… Додумать у меня не оставалось времени — убийца двигалась слишком быстро.

Играть с ней дальше было самоубийством. Я машинально блокировал её атакующее плетение и применил своё коронное, гарантированно вырубающее все живое на десяток шагов вокруг.

Подействовало! Моя неудавшаяся убийца тут же рухнула на пол, как ствол поваленного дерева. Осталось проверить мелькнувшую в сознании неприятную догадку.

Я склонился над убийцей и стянул с её лица маску. Густые волосы, выскользнув из узла, окружили знакомое лицо золотистым ореолом. Мои подозрения оправдались. От неожиданной горечи стало не по себе. Кажется, я даже прикусил губу, почувствовав с запозданием во рту привкус собственной крови.

Это действительно оказалась Виола. Та самая чародейка, ради которой я уже год откладывал деньги на покупку заготовки для кольца— артефакта. Та самая девушка, к которой я испытывал самые светлые чувства.

Я даже не смел предложить ей разделить со мной ложе, не желая опошлять наши чувства, готовясь хранить её целомудрие до брака. Моя милая скромная Виола, которой я накануне рассказал о беде своего брата и своих планах посетить Лес. Девушка, данные которой я внес в список близких людей, способных появится у меня дома без предупреждения. Как я этим упростил ей сегодняшнюю вылазку. Моя любовь пыталась только что прирезать меня во сне. Если бы не Злючка, у неё все легко бы получилось. Расчет оказался верен, а значит, ей было известно точное время моего возвращения в дом.

Вероятно, после хладнокровного убийства, вынеся из дома все самое ценное, она бы преспокойно подожгла его вместе с моим трупом и ещё живой прислугой. Даже если бы женщинам удалось выжить, их показания только бы подтвердили версию, выгодную убийце. Потом было достаточно пустить слух, что я связался с феями и никакого серьезного расследования никто проводить бы не стал. Ну а несостоявшаяся невеста безвременно ушедшего мага изобразила бы приличествующий случай траур, став неожиданно очень состоятельной особой, получившей «неожиданное наследство» от какого-то смутно знакомого родственника. Никто бы ничего проверять не стал, ведь чародеи и в особенности чародейки весьма дорожат своим добрым именем и обычно избегают любых темных дел.

На подгибающихся ногах я подошел к сваленным в кучу вещам — тем самым, в которых я бродил по Лесу. Меня интересовало то, каким образом Виола вычислила, когда именно я вернулся домой.

Я тщательно просмотрел одежду, но ничего не обнаружил. Странно… Стоп! Она ведь дала мне с собой кольцо. Сказала ещё, что кольцо это сильный талисман «на удачу». В целом даже не соврала. Только чью именно удачу не уточнила. Оказалось — совсем не мою. А я, глупец, так расчувствовался, что даже не подумал проверить кольцо на наличие магических сюрпризов.

Я снял со своего среднего пальца простенькое колечко и осмотрел его чародейским зрением. Колечко действительно оказалось с сюрпризом. Оно сообщило хозяйке, когда я засну. Если бы я случайно проверил наложенное на подарок заклинание, Виола могла бы объяснить его заботой обо мне. Мол, не хотела меня тревожить визитами во время сна. И я бы поверил, ведь прозвучало бы это не только трогательно, но и логично. Однако я оказался ещё более беспечен. И естественно взял кольцо с собой в Лес. Ещё бы — это ведь талисман, подаренный любимой девушкой. Магии в колечке было очень мало, да и находилась она в спящем режиме, так что в Лесу простенький артефакт не мог испортиться. Если бы я не выбрался назад к людям, колечко так бы и не подало хозяйке сигнал, на который было зачаровано. Толково. В Лесу я бы точно спать не стал, а после него сразу должен был вернуться домой. Я ведь сам рассказал девушке о своих планах и надеждах решить финансовые проблемы брата. Она тоже была чародейкой и знала, что после посещения Леса я непременно должен буду отдохнуть, чтобы восстановить магический резерв. Расчет оказался верен.

Вернувшись домой под защиту Хранителя я почувствовал себя в безопасности и даже не выставил стража на появление в лаборатории постороннего. Да она и не была посторонней. Я ведь сам вносил её характеристики в систему защиты дома.

На неё не сработала ни одна ловушка. Дом посчитал её своей. Она ничем не рисковала. Я злился на себя за столь нехарактерную для любого чародей доверчивость. Любовь сделала меня слепой жертвой для той, что сейчас сверлила мне спину полным искренней ненависти взглядом.

Я попался в хитроумно расставленную ловушку и пребывал в полной уверенности относительно взаимности собственных чувств. Строил далеко идущие планы, надеялся на будущее счастье. Как глупо.

Виоле уже гораздо больше двадцати лет. После последнего курса академии среди выпускниц не остается девственниц. Особенность женской магии. И чем выше потенциал, тем больше партнеров чародейке требуется для обмена энергией. Хорошими остаются только довольно слабенькие чародейки, которые могут себе позволить верность одному человеку. Но слабых чародеек в академии учится крайне мало — они обычно выходят замуж раньше поступления. Потому среди чародеек весьма свободные нравы. Такая как Виола не может быть однолюбкой — дар у неё не из самых слабых, хоть и не особенно сильный. В общем если бы я дал себе труд подумать над имевшейся у меня информацией и проанализировать поведение девушки, я бы понял, что тут дело нечисто. С чего бы девушке держать меня на таком длинном поводке, если она уже сменила не один десяток партнеров без малейшего подозрения на чувство? Тем более, что по её же собственным словам, она испытывала ко мне самые нежные и возвышенные чувства. Платоническая любовь от девушки нетяжелого поведения, пусть и весьма красивой, в глазах любого постороннего, кроме меня самого, выглядела бы подозрительно. В чем причина выбора такой роли? Вероятно, она просто изобразила то, что бы желал видеть в своей любимой. Вернула мне моё собственное представление об идеальной возлюбленной, чтобы наверняка получить от меня желаемый набор эмоций. И как она ухитрилась капнуть так глубоко, что добралась до настоящего образа идеала? Вероятно, это одна из особенностей её дара о котором я знал прискорбно мало. Виола не только идеально изображала «девушку тонкой душевной организации», но и была весьма искушена в отношения для того, чтобы искусно уводить мои мысли от опасных для её легенды вопросов. И я ей в этом охотно помогал. Одно непонятно — если бы не феи, то особо взять с меня как чародея или просто мужчины было нечего. А ведь усилия для того, чтобы я столь безнадежно влюбился, были приложены немалые. В чем же тут была её неоспоримая выгода? Может она оказалась беременна и собиралась сообщить мне об этом уже после свадьбы? Вполне вероятно, ведь тогда я был бы вынужден признать чужого ребенка, чтобы не ломать последнему жизнь.

Я далеко не рыцарь из числа потомственных аристократов с разжиженной близкородственными браками кровью. Я — чародей с довольно сильным даром. Выпускник магической академии. Поверил, что ко мне питают столь «возвышенные чувства», отчего и помыслить не могут о сближении. Сейчас я понимаю, что со стороны Виолы с самого начала и до сегодняшнего дня никаких чувств и не было. Простой расчет.

Выгодно держать влюбленного чародея на коротком поводке. Немного внимания, потупленные глазки, нежный голосок. Скромная просьба — богатый дар. А тут такой куш, да ещё без риска самой остаться без способностей к магии. Подумаешь, убить спящего человека, уже изрядно надоевшего своим навязчивым вниманием. Пара пустяков. Все равно никто ничего не узнает и будет очень легко состряпать правдоподобную легенду о смерти от рук порождений Леса. Такие случаи обычно не расследуют, спуская на тормозах, ведь все равно виновных не покарать.

Наверняка Виола заранее продумала, как скрыть своё участие в моей смерти. А для остальных я не вернулся из Леса. Мало ли — устроить в доме мага пожар. Ах, нерадивая прислуга, случайность, пожар в лаборатории. Ах, несколько слуг погибло. Жаль, жаль. Грустно. А она — безутешная почти невеста уже была готова выйти замуж…

Если бы не вмешательство так странно освободившейся Злючки, я бы сейчас не рассуждал о предательстве любимой, а лежал хладным трупом. Ясно, что гостья пришла за тем, что я принесу из Леса.

А зная мой план, принести я должен был товар на весьма солидную сумму. Осталось узнать, работала ли Виола сама по себе или ей кто-то подсказал.

Порывшись в шкафу для артефактов, я нашел одно любопытное украшение, случайно попавшееся мне на городской распродаже.

Хозяин — не маг, распродавал разный хлам, полученный в наследство, и не знал, какой ценности вещь отдал мне за копейки.

Парные браслеты напоминали дешевую бронзовую бижутерию, какую любят покупать крестьяне для понравившихся девушек.

Но было у браслетов одно свойство, в моём случае бесценное. Они подчиняли сознание.

Вещичка старинная, редкая и ценная, хоть выглядит дешево. Продавать я её не стал.

Как и просвещать окружающих, чем именно теперь владею. Тем более, что я немного усовершенствовал браслеты, чем полностью исключил возможность их применения против себя любимого. Мало ли как ситуация повернется в будущем.

Эти браслеты я защелкнул на запястьях Виолы. Затем начал приводить чародейку в чувство. Получилось это далеко не сразу.

От волнения видно не рассчитал мощность плетения. Ещё бы чуть-чуть и пришлось бы заявлять в участок о проникновении в дом постороннего и самозащите с летальным исходом. Но нет, Виола осталась жива, хоть и выглядела изрядно оглушенной. Я задал несколько вопросов предполагающих исключающие многозначную трактовку ответы, записав её «откровения» на кристалл памяти.

Остановился с опросом я лишь тогда, когда уже сказанного стало достаточно для сурового приговора. Ни один адвокат не в состоянии будет оспорить чистосердечное признание, записанное на кристалл. У любого кристалла памяти было одно крайне полезное в подобных делах свойство. Он просто разрушался при прочтении, если записанное на нем не было правдой. Я прогнал запись пару раз, чтобы не потерять решимости довести дело Виолы до логического конца.

Все, теперь вину чародейки можно считать доказанной и дело только в формальностях, без которых немыслим ни один приговор. Теперь чародейки не помогут ни личные связи, ни деньги. Разве что сам кристалл будет безвозвратно утерян в ходе расследования. На этот случай я сделал себе дубликат записи. Мало ли как обернется дело — перестраховаться будет не лишним.

На моё счастье, Виола придумала все сама и действовала на свой страх и риск. Почему к счастью? Да потому, что данное обстоятельство означало, что рассмотрение дела не будет затянуто по надуманным причинам в угоду её вероятному сообщнику. Никакого покровителя из влиятельных магов у неё в этом деле не было. А вот после более тщательных расспросов, уже не для кристалла памяти, мне удалось выяснить один довольно обидный для меня факт.

Все время, что Виола изображала передо мной «трепетно влюбленную» у неё был постоянный любовник. Ничего особенно серьезного с его стороны — маг моего возраста, хорош собой, из аристократов. Относился он к Виоле как к любовнице без комплексов. Даже иногда дарил драгоценности и разные милые безделушки. Она поначалу надеялась стать его невестой и так попасть в высший свет, но магу грозил договорной брак с богатой наследницей, отказаться от которого он не столько не мог, сколько не горел желанием. История довольно банальная. Виола надеялась, что как только у неё появится достаточная сумма, она станет для своего аристократа более предпочтительным вариантом невесты. Наивная чародейка и не догадывалась, что в наследнице её любовника привлекали не только деньги, но и семейные связи. Естественно, все выводы из откровений Виолы принадлежали целиком мне. Виола же до сих пор считала, что если бы ей удалось сегодняшнее «дело» по моему устранению, то и с любовником она бы договорилась. Воистину, нет предела женской самоуверенности и глупости.

Я механически упаковал в специальный футляр оригинал кристалла памяти.

Через шар связи связался со штатным магов из городской стражи и кратко рассказал о сегодняшнем инциденте.

Маг обещал прислать людей в ближайшие полчаса, чтобы забрать Виолу.

Чародейка молча следила за моим общением с властями, не рискуя что-то произнести. Браслеты я с неё уже снял. Оставлять магам такой подарок я не собирался. Артефакт мне ещё и самому пригодится.

Кинув ещё один взгляд на притихшую Виолу я только сейчас вспомнил о Злючке. Той кому по большому счету был обязан своим спасением.

Она все ещё лежала на кровати не подавая признаков жизни. Неужели ей так сильно досталось, что она ещё не пришла в себя? Создания Леса обычно не такие хрупкие, какими кажутся на первый взгляд, но фея провела ловушке довольно много времени и могла ослабнуть.

Я положил на ладонь её хрупкое тельце с прозрачными крылышками. Она действительно ещё не пришла в себя.

Не удивительно, ведь метательные звездочки чародейки оказались не так просты. Кроме смертоносности остро отточенной стали они несли в себе и магическую составляющую — плетение школы хаоса, полностью разрывающие связи ментального и физического тел, в месте соприкосновения с последним. И если человеку нужно было подставиться минимум под три-четыре звезды, то крошечному тельцу феи хватило и одной звездочки. Надо бы узнать, где чародейка раздобыла такое весьма специфическое оружие. Мне запасец на крайний случай тоже не помешает.

Я вгляделся в Злючку чародейским зрением и почувствовал пустую оболочку, в которой не теплилось даже искры жизни. Словно тельце феи было всего лишь коконом для выпорхнувшей из него на волю бабочки-души.

Злючка находилось за гранью физического мира. Лишь тонкая ниточка все ещё соединяла свет души волшебного создания с хрупким тельцем.

Жаль, что на фей человеческая магия исцеления не действует, а с эльфийской я не знаком. Эти ушастые обитатели Заповедных земель и Леса Фэйри даже в городах людей появляются редко. Что уж говорить о том, чтобы делиться знаниями с человеческими целителями. О чародеях-людях вообще речи не шло.

Мы для них были муравьи. Муравьи — каннибалы. Да и едва ли у чародеев получилось бы что-то перенять у эльфов — все-таки они создания Леса, пусть и внешне похожи на людей больше, чем те же цветочные феи.

Значит не судьба мне отплатить добром за добро. Вот только если…

От возникшей мысли мне стало не по себе.

Но ведь Злючка уже почти за гранью. А значит я спасу её, пусть и путем превращения в человека. Хотя она явно не оценит. Или оценит?

Если получится, то я смогу её исцелить ещё до прихода стражи. Но что мне потом с ней делать?

Я ведь не старый маг, мне за услуги интимного свойства платить нет нужды. И буду я к ней привязан ритуалом навсегда. Ведь вдали от меня она умрет.

Решение было тяжелым, а секунды утекали стремительно, снижая мои шансы на успешное проведение ритуала.

Выпустить одну из фей и попросить оживить подругу? Но где гарантия, что освобожденная фея не попытается меня убить или превратить в земноводное? Умирать или оборачиваться тварью неразумной раньше положенного срока мне не хотелось. Да и ситуация с братом не решена. Деньги мне очень нужны.

В Лес возвращаться опасно. Меня там будут ждать, чтобы убить такие создания, от которых и охранный круг не спасет. Придется проводить ритуал. Допустить смерти феи я не могу — потом совесть замучает. А там посмотрим — пусть и без дара, но занятие ей найду. Грамоте девушку обучу, будет у меня самый преданный в мире личный секретарь или что-то в этом роде. Зато точно ничего плохого против меня не замыслит — ритуал привязки не позволит. Может все и к лучшему.

С этими мыслями я закачал силу в давно знакомое плетение трансформации, созданное специально для таких случаев ещё первым ректором магической академии. Создано оно было случайно — очень уж горел желанием ректор получить от создания Леса клятву подчинения.

Только получил он совсем иное. Ректор был не очень доволен, зато плетение стало общедоступным и теперь его знали даже студенты первого курса академии. Иногда практиканты даже угрожали превратить фей в лишенных волшебства человеческих девушек, лишь бы те согласились дать клятву.

Вот только шантаж действовал редко. Феи предпочитали не дожидаться окончания трансформации и рассыпались цветочной пыльцой, возвращаясь в свой Лес на перерождение.

Злючка была слишком слаба чтобы сознательно сделать выбор между человеческим телом и перерождением в духа Леса. Так что к моменту окончания ритуала привязки на моей кушетке лежала очень красивая девушка. О том, что это результат трансформации напоминал лишь дивной красоты рисунок на шее красотки. Я выдохнул. Кажется, успел вовремя. Теперь кинуть на неё плетении исцеления и унести в свою спальню. А то скоро стража придет.

Унося Злючку на руках я спиной чувствовал полный ненависти взгляд Виолы.

Ну ещё бы — бывшая фея даже сейчас была настолько обворожительна и пахла так изысканно, что я готов был прижимать её к себе бесконечно. Кажется, я начинаю понимать старых магов, в руки которых попало такое чудо.