Глава 10

Зима не сдалась. Пряталась в лесу, выжидала – словно могла вернуться. Потемневшие сугробы притаились в ельнике, шапки льдин наползали на корни, хрустели под ботинками. Нужно было ступать осторожно, чтобы не поскользнуться, не свалиться на размякшую землю. Криджи следил за своими шагами и за движениями Йи-Джен. Пару раз она спотыкалась, и он успевал схватить ее за руку, помогал удержать равновесие.

Они шли в холодном лесном сумраке. Земля, устланная мокрой темной хвоей, пружинила и охала под ногами. Капли срывались с ветвей, катились за воротник, заставляя вздрагивать и ежиться. Лес пах смолой и талым снегом.

И все же весна была рядом, не давала забыть о себе. Краем глаза Криджи видел солнечный свет: он вспыхивал и дробился в просветах меж еловых лап. Можно свернуть с тропы, нырнуть под тяжелые нижние ветви – и окажешься на берегу реки. Туда зима не могла добраться. Молодая трава пробивала влажную землю, первоцветы и голубые колокольчики склонялись к воде. Мошкара клубилась, пели птицы, а река, быстрая и бурная, шумела, мчалась вперед.

Путь среди елей был надежней – стволы и ветви укрывали беглецов, шаги тонули среди шорохов и скрипов. Но стылый полумрак давил на сердце – Криджи чувствовал это, хотя чаща была его домом, и с каждым мгновением все больше беспокоился за Йи-Джен. Она не жаловалась и, когда Криджи спрашивал, не устала ли, – лишь упрямо мотала головой. И не отдавала заплечный мешок, хотя все больше сутулилась под тяжестью.

Криджи ощущал, как тускнеет ее надежда, уходит в непроглядную даль. И от этого на душе становилось еще темней. Незнакомая тропа, чужой лес.

Но Криджи не дал тоске прокрасться в сердце, сказал себе: «Пусть дорога по берегу опасней. Мы справимся». И, взяв Йи-Джен за руку, повернулся к солнечному свету, сошел с тропы.

И тут же весна затопила душу, пришлось зажмуриться на миг, за закрытыми веками заплясали цветные круги. А когда Криджи снова открыл глаза, то увидел, что Йи-Джен склонилась к траве, к белым первоцветам.

– В городе таких нет, – сказала Йи-Джен, и Криджи понял, что она разглядывает не цветок, а бабочку.

Белую, с тонкой каймой узора по краям крыльев. В родном лесу бабочки были меньше, желтые и золотисто-коричневые, изредка темные, как ночь. Не такие. Память чету колыхнулась волной, подсказала: эта прилетела от большой реки. Там они кружат в прибрежных зарослях, вьются над грохочущим водопадом.

– Мы почти дошли до устья притока, – удивленно проговорил Криджи. Ему почудился шум другой воды, широкой, бурной. Ее еще не видно, но она рядом – за излучиной, за старыми елями.

Йи-Джен выпрямилась, кивнула. Ветер и солнце забрали ее усталость, прояснили взгляд. Криджи хотел подбодрить ее, но, в который раз, не нашел слов. Все эти дни она стойко переносила тяготы пути: днем шла, почти не отдыхая, а вечером помогала натягивать навес, собирала ветки для костра. Городская девочка, привыкшая к теплой постели, теперь ночевала на лапнике, спала, завернувшись в походные одеяла. Ела мало, говорила, что нужно беречь припасы, – Криджи приходилось уговаривать ее, объяснять, что лес прокормит. Вчера в наспех сделанные силки попался отощавший за зиму заяц. Дома охотники посмеялись бы над такой добычей, но Йи-Джен восхищенно взглянула на Криджи и потом хвалила запеченную в углях зайчатину.

Все слова меркли, когда он смотрел на Йи-Джен – ушедшую так далеко от дома, но готовую шагать дальше, до самого края земли. Шагать вместе с ним.

– Пойдем, – сказала Йи-Джен и поудобнее перехватила лямку баула. – Нельзя стоять на месте.

Криджи помнил легенды и заглядывал в прошлое глазами других чету. Ему казалось – он знает, какой предстанет перед ним Большая Река. Он посмотрит на нее без удивления, определит, куда идти, и они продолжат путь.

Но вышло не так.

Поток, вдоль которого они шагали, повернул, изогнулся. Берег сперва был неверным и скользким, а потом поднялся над водой, превратился в обрыв. Идти здесь было тяжело, приходилось пробираться сквозь колючие кусты и жгучие заросли крапивы. А потом обрыв стал каменистым, бесплодным. Острым мысом выдался вперед – над немыслимой ширью, над темным течением Большой Реки. Голубые струи притока вливались в нее, кружились словно праздничные ленты, и растворялись, пропадали бесследно. По берегам тянулись песчаные отмели, а за ними – темные волны хвойного леса.

Криджи замер, не в силах отвести взгляд. Выдохнул:

– Большая Река.

Словно отвечая на приветствие, речной ветер ударил в лицо, взъерошил волосы.

– У нас ее называют Водный Тракт, – сказала Йи-Джен.

Криджи кивнул – знал, что этим путем сплавляют лес, и здесь же проплывают путешественники и торговцы в ярких лодках с разноцветными парусами. Но сейчас никто не тревожил воды реки, мир казался диким, словно кроме Йи-Джен и Криджи на много дней пути никого вокруг не было.

Были.

Криджи не услышал – почувствовал. Спиной и затылком ощутил далекий, оценивающий взгляд. Звери так не смотрят и родичи тоже, только люди из города. Запоздало понял, как глупо и безрассудно вел себя на пути к излучине: смотрел лишь под ноги и на реку, и сейчас даже не представлял, что позади. Следопыт и охотник никогда бы так не ошибся – но теперь было поздно ругать себя.

– Здесь кто-то есть, – тихо сказал он. – Если придется бежать – побежим вперед, вниз, к лесу.

– Да, – прошептала Йи-Джен и на миг крепко-крепко стиснула его ладонь.

Криджи обернулся, не выпуская ее руки.

Позади раскинулся луговой простор, тянущиеся к солнцу травы, острые листья, метелки, бутоны. Лес обступал этот шелестящий покров с трех сторон. Опушка совсем недалеко – можно успеть домчаться прежде, чем приблизятся незнакомцы.

Они стояли посреди луга, двое или трое, Криджи не мог разглядеть. А за ними высилось что-то странное, округлое, сверкающее шпилями. Дом или высокая повозка? Не понять, а звать память чету Криджи боялся – нельзя было отвлекаться даже на миг.

– Они не из Старой Заводи, – сказала Йи-Джен. – Смотри, у них воздушный корабль.

Криджи не успел ни о чем спросить, ничего понять, – один из незнакомцев окликнул их:

– Вы что, потерялись? – Голос разнесся над берегом, уверенный, громкий. – От каравана отбились? Помощь нужна?

Мысли метнулись, в спешке и страхе толкая друг друга. Бежать? Но удастся ли скрыться от этих людей? У них есть даже корабль, плавающий в небе, кто знает, что есть еще. Довериться, может и вправду помогут? Нет, нельзя говорить правду. Криджи взглянул на Йи-Джен, но она смотрела на незнакомцев, хмурилась. А потом шагнула вперед, шепнула на ходу:

– Поговорю с ними. Попробую обмануть.

Вблизи воздушный корабль оказался еще больше: выгнутый бок возвышался даже над рослыми чужаками, а Криджи и вовсе чувствовал себя крохотным, не больше родича-белки. Сперва показалось – корабль парит, но потом Криджи разглядел полозья, как у зимней повозки. Они прочно стояли на земле, а трава вокруг была изломана и смята, полегла – словно здесь прошла буря. Борт корабля был украшен узором, выточенным из светлого дерева. Резные пластины изгибались, оплетали бока воздушной лодки. Были похожи на незнакомые буквы и, казалось, хотели рассказать о чем-то. А наверху, над крышей нависали стальные лучи, широкие спицы невидимого колеса.

Древняя память вспыхнула, непрошеная и ясная, и Криджи увидел другие корабли. Маленькие и юркие, они сновали в небе над городами. Блестящие спицы-лопасти стрекотали, кружась, разноцветные ленты бились на ветру. То один, то другой кораблик нырял вниз, зависал над башней, чья крыша была утыкана беспокойными флюгерами. Ветер кружился среди них и пел, звук становился все пронзительней, все громче. «Маяк ветров», – сказал чей-то голос, далекий, умолкший уже много лет назад.

Криджи вздрогнул, понял, что отвлекся, забыл обо опасности, обо всем на свете, и даже не расслышал первые слова Йи-Джен.

–… уже два дня, – говорила она. – А других караванов нет, мы решили идти пешком.

Один из незнакомцев сидел внутри корабля. Сквозь распахнутую дверь Криджи видел лишь его руки, лицо скрывала тень. Солнечный луч падал на обтрепанные рукава, запятнанные маслом, блестел на медных заклепках. Чужак что-то делал, одна ладонь поворачивала зубчатое колесо, вторая покоилась на рычаге с тяжелой рукоятью.

Двое других чужаков стояли снаружи. Один, прислонившись к борту корабля, барабанил пальцами по деревянному узору, жевал травинку и с рассеянным любопытством смотрел на Криджи и Йи-Джен. Второй же – черноволосый, в потертой кожаной куртке – внимательно вглядывался в их лица и улыбался сочувственно, словно все понимал.

Криджи вдруг вспомнил слова, которыми пугали в детстве: «Не сходи с тропы, не убегай далеко от дома. Придут чужаки из дальних городов, поймают тебя, украдут, увезут далеко-далеко, не сможешь вернуться в родной лес».

– Вы брат с сестрой? – спросил чужак. Голос у него был такой же как взгляд – сочувственный и серьезный.

Криджи едва удержался, чтобы не переглянуться с Йи-Джен. Как можно принять их за брата и сестру? Она такая бледная, а он смуглый; ее маленькие уши не видны под волосами, а его – выступают острыми кончиками, вздрагивают, ловя звуки.

– Да, – без заминки ответила Йи-Джен. – Наполовину.

Жевавший травинку засмеялся, сказал:

– Сразу видно, дети торговцев. Всегда у них кровь намешана, вы-то еще обычные.

Обычные? Это слово прозвучало странно – без осуждения или одобрения.

– Два дня – это немало, – задумчиво проговорил серьезный чужак. – Вот ведь дурной народ, за детьми не смотрят, может только что и хватились, что вас нет. А куда они от водопада собирались, по верхней или нижней тропе?

– Не знаю, – вздохнула Йи-Джен и ковырнула ботинком землю. – Мы не спрашивали, еще далеко же было.

Сидевший в машине высунулся наружу, сощурился, заслонился от солнца. Лицо у него было обветренное, пестрое от веснушек.

– Подбросим их до ярмарки? – предложил он. – Если не родных, то кого-нибудь из знакомых встретят, там уже не пропадут.

– Можно, – кивнул черноволосый. – Все равно будем пролетать там. Не бросать же вас здесь, места дикие.

«Увезут далеко-далеко». Тревога, постыдная, детская, заклубилась в сердце, и Криджи стиснул зубы, крепче сжал лямку баула. Им и нужно отправиться далеко-далеко. Промчаться по небу, не оставив следов.

– Спасибо, – сказала Йи-Джен, а потом поймала взгляд Криджи, улыбнулась ободряюще и смело.

Земля качалась внизу – темное полотно леса, испещренное яркими пятнами полян и светлыми всплесками молодой поросли. Сперва воздушный корабль летел низко: казалось, если распахнуть окно и перевеситься через край – дотянешься до верхушек старых елей. А потом лопасти над крышей застрекотали громче, борта задрожали, и Криджи вцепился обеими руками в сиденье, почти уверенный, что сейчас пол пойдет трещинами, корабль накренится и упадет.

Но тот лишь взмыл выше, и Криджи ослабил хватку, торопливо взглянул на Йи-Джен, сидевшую напротив, – не заметила ли она его испуг? Но Йи-Джен смотрела в окно, на удаляющуюся землю, на сверкающую ленту реки.

Корабль был полон механизмов. Криджи чувствовал их ритмичный гул на корме, за деревянной перегородкой. Отзвук расходился по стенам и полу, заставлял лопасти со свистом разрезать воздух. Грохот стал таким сильным, что все остальные звуки потонули в нем, и Криджи был уверен – если заговорит, то не услышит своего голоса.

Йи-Джен вдруг засмеялась, вскочила с места, прильнула к стеклу. Криджи поспешно поднялся – едва не упал, когда корабль качнулся, – шагнул к ней. И задохнулся, не в силах вымолвить ни слова: река внизу обрывалась, падала в пропасть, искрилась солнцем. Радуги дрожали в водяной пыли, их было так много – Криджи попытался сосчитать и не сумел.

Полет длился и длился, и постепенно высота и грохот мотора перестали пугать. Криджи смотрел, как внизу проплывают леса, рощи, квадраты полей и изредка – цветные крыши городков и селений. После водопада река стала еще шире, появлялась и исчезала, огибая склоны холмов. А потом смотреть стало невозможно – в окно заглядывало солнце, слепило глаза. Наливалось алым, шло к земле, – и вскоре к земле устремился и корабль.

Он опустился на вершину холма. Грохочущий винт замедлил вращение, а потом и вовсе остановился, но высокая трава не желала успокоиться, колыхалась, словно волны. Вместе с Йи-Джен Криджи выбрался наружу, и голова закружилась от незнакомых запахов, пряных и свежих.

Хозяева корабля вышли, чтобы проститься, и черноволосый указал вниз.

– Видите город? – спросил он. – Вам туда.

Город раскинулся в долине между холмов, и даже издалека было видно, как бьются на ветру ленты и флаги.

– Спасибо! – хором сказали Криджи и Йи-Джен и, взявшись за руки, зашагали вниз по склону.