Глава 5

Как и всегда, Мариус не заметил, как в его кабинет просочился преподаватель ментальной магии, его закадычный друг мастер Феррен, но даже если бы и заметил, все равно не возмутился бы — у них еще со времен собственного ученичества не было никаких секретов друг от друга, и каждый доверял другому как себе.

В отличие от Мариуса Феррен не был светловолосым, а значит, если в его роду и были аристократы, то не из высокой знати, но это абсолютно не мешало дружбе разных слоев населения, поскольку королева порицала сословные предрассудки. Высокий и худой менталист обладал недюжинной силой, не слишком сочетавшейся на первый взгляд со столь скромным телом, ведь не сразу можно было заметить, как он крепок и жилист, да и воином Феррен был не самым заурядным. Ходили слухи, что он — тайный агент королевы, а в Академии просто присматривает за студентами и преподавателями, регулярно исчезая на короткое время по поручениям ее величества. На подобные домыслы менталист только таинственно улыбался, добавляя загадочности своему узкому умному лицу, которое могло бы быть даже красивым, если бы не преждевременные морщинки то тут, то там — маленькие, тоненьки, но, увы, очевидные.

— Здравствуй, Фер, — кивнул ему блондин.

— Привет, — мастер ментала уселся в кресло и забросил ногу на ногу. — Что-то ты раньше не брал себе личных учеников, Мар.

Мастер улыбнулся:

— Не крути, я тебя знаю — ты уже обратил внимание на фамилию этого мальчика.

— На биографию — тоже, — без обиняков заявил старый друг, — его родная мать — ныне почившая Альба Лонга.

— Ты же прекрасно понимаешь, что он не станет идти на поклон к герцогу, — указал мастер стихий, — хотя зря, это хорошая защита.

Со стороны казалось, что Феррен просто-напросто небрежно помахал рукой в ответ на слова друга, но на самом деле он активизировал защитный артефакт, прежде таящийся в складках черного плаща, а теперь создавший гипертишину. Даже если кто-то и подслушивал друзей, что вряд ли, теперь они оглохли и ослепли, а на артефакты-шпионы полилась совершенно бесполезная информация, как то: пьющие элитное вино смеющиеся друзья, обсуждение достоинств мастера-оборотня Кайсы (и отнюдь не только личностных, а преимущественно даже физических), хвастовство относительно игровых и любовных побед и прочая поддельная мура. Сам же Феррен извлек из того же плаща и водрузил на стол линзу из горного хрусталя, над которой соткалось в воздухе трехмерное изображение обычной студенческой комнатки.

Из соображений безопасности преподаватели порой мимолетно наблюдали за своими подопечными, и потому менталист ухитрился записать на кусочек малахита некую интересную сценку (кто сказал, что для записи годны только кристаллы?), кою и собирался ныне продемонстрировать другу. Мариус задрал бровь, но поперек ничего не сказал.

Глазам обоих преподавателей предстали их студенты…

…Дейр заставил свой походный котелок зависнуть над столом, затем метнул заклинание кипячения.

— Исао, тебе зеленого?

— Да, — не открывая глаз отозвался сидящий на ковре в позе лотоса мастер меча.

— А тебе, Сет? Давай сбор засыплю — тебе не грех немного расслабится.

— Спасибо, — улыбнулся Септимус, красивым каллиграфическим почерком вписывающий какие-то расчеты в личный дневник, — но я с него засну, а надо еще поработать. Кофе лучше брось.

Сын деревенского старосты тихо поворчал что-то в адрес экзотики, пусть и одобренной прекрасной доброй королевой, но все-таки немного противной, но все-таки спорить не стал, он все ж своему другу не нянька, пусть делает что считает нужным. Парни уже подружились довольно крепко, друг дружку уважали, друг за друга радели, так что составили некое побратимство, основанное на взаимопонимании и демократии. Вылилось сие в частности в то, что вскоре на столе у каждого оказался благоухающий напиток: зеленый чай у Исао, разнотравье у самого Дейра и кофе у их энтузиаста-изобретателя.

— О, что это? — заглянул тигр через плечо Сневарра. — Никак электростанция?

Электричество в их мире было, королева ратовала не только за стирание сословных предрассудков, она также внедряла наравне с магией технологии других миров, причем поощряла магов сочетать их со своей собственной силой. Септимус был, по идее, ревнителем прогрессивного метода слияния двух ключевых дисциплин, что делало его весьма перспективным студентом.

Сет охотно объяснил, что они с отцом, среди всего прочего, бились над проблемой выработки электричество более стабильно, ведь ветрогенераторы плохи тем, что ветер все же склонен или меняться, или затихать, а гидротурбины несовершенны тем, что река в итоге обмелеть может. Установка «На наш век хватит» в корне не верна.

Дейр заметил, что станцию, если что, и перенести можно, но Септимус возразил: а что дешевле — перенести станцию или же стабилизировать ее при помощи магии? Исао поддержал его вопрос, сказавши, что нихонцы думают об артефактах, поддерживающих природные ресурсы.

— Истину изрек! — патетично возопил Сневарр, потрясая чернильной ручкой. — Но зачем иные ресурсы, если артефакт есть?

— Опомнись, друг, — осадил его Дейр, — не все артефакторы такие сильные.

— Даже если подпитать их во временной сцепке, — дополнил воин.

— Да, но что, если можно объединять силы внутренних стихий для аккумуляции? Особенно родственных.

На лицах у парней моментально отразилось понимание.

Дейр сразу заметил Исао, что, кажется, понимает, отчего металл и та же вода не могут помочь друг другу, на что мастер меча позволил себе тонкую улыбку и подтвердил, что он и правда рискует «заржаветь». Что поделать, металл стихия идеальная для войны, но почти непригодная в быту, а вот такие сочетания, как огонь-воздух, земля-вода и даже земля-лес-вода вполне возможны… теоретически. Отец Септимуса, как выяснилось, как раз и бился над тем, чтобы перевести теорию магического слияния стихий в практику. В случае успеха группа от двух до десяти магов сможет временно объединять силы и изготавливать очень мощные артефакты, и тогда один такой артефакт смог бы обеспечить энергией средних размеров город лет на десять, пока его не извлекли бы для перезарядки.

— А работал бы как? — спросил Дейр.

— Закольцованное самовозобновляющееся заклинание, — предположил Исао.

— И силовая линия от земли, — дополнил Септимус.

— А ты ж ежкин свет! — восхищенно выдохнул практичный деревенский паренек.

В идеале и перезарядки не потребуется благодаря постоянной подпитке, только бы суметь это все выдумать и создать.

Парни идеей явно очень загорелись…

Мариус улыбнулся: он не ошибся в своем ученике, у мальчишки действительно просто великолепный талант, хорошо бы только он не был юношески упрям и внял доброму совету, ведь у Лонга и впрямь нет других потомков мужского пола, а признание герцогом внука это и статус, и защита, и деньги на исследования. Надо тихой сапой парнишку убедить.

Феррен, внимательно следивший все это время за выражением лица друга, вопросительно приподнял бровь.

— Рад, что ошибки нет, — спокойно заговорил Мариус, — юный Сневарр очень пригодится ее величеству.

— Особенно если она обратит на него внимание, — задумчиво протянул менталист.

Ну да, что бы не думали о королеве подданные, она все-таки женщина, а это, как понимали все, иногда хорошо, а чаще не очень: поддаться искушению может каждый, даже давшая обет безбрачия прекрасная Аметис Вечная. Нельзя отрицать, что мальчишка не только умен, он еще красив, изящен и прекрасно воспитан — к таким любые женщины способны питать не только монарший интерес.

— Совет сильно обеспокоен матримониальными планами? — подколол Мариус.

— Нет, именно фаворитизмом, — усмехнулся менталист, — так что я предпочел подстраховаться.

— О чем ты?

— Об обереге для королевы. Вот, взгляни.

Феррен положил перед другом небольшой продолговатый цилиндрик — кажется, платина, — при открытии которого на ладонь мастера стихий выпал клочок пергамента. Золотыми чернилами на нем было записано стихотворение на древнем языке, и выглядел оберег красиво — тиснение, вензеля, завитушки… Мариус не удержался и прочитал.

Пусть будет зал огнем —

В него я вновь ступаю

Не ночью и не днем.

Я все забыть желаю.

Забыть, как ты пришел,

Что мне сказал и сделал,

Как было хорошо…

Я ныне королева.

Для королевы слез

Вовек не существует,

Она не видит грез

И сердцем не тоскует,

Для королевы трон

Единственно уместен,

А прочее все — сон

И менестреля песня.

Пусть будет зал огнем

В него вступлю я смело —

Мной каждый ослеплен

Я — ваша королева.

Не узнать стиль лучшего друга было невозможно, поэтому мастер стихий аккуратно свернул пергамент, возвращая его на место, и лишь потом сверкнул глазами на менталиста:

— Зараза ты.

— Во благо государства, — веско парировал Феррен.

Ну да, столь мощный отворот приведет к тому, что кавалера у королевы точно не будет, а значит, не будет и фаворита. Уж не заказала ли тот оберег сама Аметис? Об этом можно только гадать.

Феррен поднялся с кресла и, похоже, собрался уйти, но Мариус окликнул его:

— Ты так уверен в том, что прав?

Он не уточнил, имел ли в виду оберег или юношу, но этого и не требовалось, ведь мастер ментала и так все видит, а мастер стихий и не думал блокироваться от лучшего друга.

— А в этом никто и никогда не может быть стопроцентно уверен, — усмехнулся уголком губ тайный советник королевы, — но приблизительно знать можно.

— Удачи, — смирился с неизбежным Мариус.

Мастер ментала вышел, тотчас исчезла поставленная им защита.

Мариус сплел пальцы и задумался, невольно прокручивая в голове последние события. Не так давно королева вернулась домой только со своей верной первой леди, а вот ее правая рука и самый верный охранник лорд Дуэйн куда-то исчез. Случайность ли? Далее — внезапно, жестоко и, кажется, напрасно убивают Сневарра вместе с женой и дочерью, и в роду остается только один человек, но так ли уж везуч Септимус? Или он тоже приложил руку к гибели отца и мачехи, не пощадив сводной сестры? На это ответа даже у Феррена нет, в противном случае он бы уж точно поделился.

Что же происходит в их вечном королевстве? Череда странных совпадений или заговор против власти? Как бы там ни было, времена ныне неспокойные…

Но тут мастер стихий поймал себя на том, что ему куда как более интересна наука, а, следовательно, пусть властными интригами занимается кто-то другой, более подкованный, его же задача стать хорошим куратором для талантливого мальчика и, возможно, в перспективе все-таки представить его королеве.

А пока пусть будет что будет.