Глава 4

Украдкой позевывая в кулаки, студенты собирались в аудитории, и возмутительно бодры были только селяне вроде Дейра и Дейрдре, которые привыкли вставать с зарей на ранние работы. Впрочем, Исао и Септимус тоже привыкли к подобному подъему, да и расписание леди Камиллы не позволяло ей разлеживаться с юных лет, а уж про Негоро и говорить нечего, дочь вождя жила в соответствии с природой.

Компания расселась одной из первых, и Септимус впервые поразил своих друзей: он установил на столе нечто, название чему большинство не знало, но тот, кто был знаком с достижениями научной магии и современной физики, сразу опознал бы в необычном агрегате банальную пишущую машинку, в которой уже стояли бумажные листки (они подавались снизу из своеобразного поддона, который позволял хранить целую пачку). Конечно же, юноша попросту застрял бы в дверях со своим агрегатом, если бы не молекулярное сжатие, делающее машинку величиной с портсигар, дабы ее легко было носить в кармане.

Юноша беззвучно пробежался пальцами по клавишам — на листке появилась надпись: «Стихийная магия, лекция №1», дата шла чуть ниже заголовка.

— Ух ты! — не скрыл своего восхищения непосредственный Дейр. — Сет, а если ты не успеешь за преподавателем?

— На этот случай есть вот что.

С этими словами юноша извлек из кармана нечто очень красивое и напоминающее подставку под вазочку, затем водрузил на нее кристалл, оказавшийся даже не самоцветом, а просто кусочком граненого стекла — каждая грань кристалла способна была записать звук. По словам Септимуса, они с отцом часто читали повествования о странствиях великой королевы Аметис Вечной, а путешествовала она каждый год и в самые разные миры. Научно-популярная литература об этом давала прекрасную пищу для размышлений, а уж применение достижений иных миров в Этер-Мим было чем-то совершенно банальным, только и учитывай, что разницу в законах физики и магии.

— Ну ты голова, — аж присвистнул Дейр.

Леди Камилла, тоже удивленная и заинтересованная, серьезно нарушила аристократический этикет, совсем по-плебейски вытянув очаровательную шейку, дабы рассмотреть магические приборы. Дейрдре вообще чуть не рухнула, занимаясь тем же, ей просто смотреть приходилось дальше.

— Спокойно, друзья, я все вам покажу в комнате, — позволил себе Септимус тонкую улыбку. — И объясню..

Друзья тотчас поймали его на слове, решив пока уделить внимание исключительно лекции.

Однако лекция в тот день едва не сорвалась, поскольку произошел самый настоящий казус: вошедший в аудиторию мастер Мариус вместо приветствия уставился на пишущую машинку и, несмотря на угрозу потери авторитета у студентов, во всеуслышание поинтересовался, что оно такое, собственно говоря. Септимус вскочил и с поклоном кратко обрисовал, что это есть такое и для чего, собственно, захватил это нечто с собой. Мастер восхищенно прищелкнул языком:

— Сильно, юноша, сильно… Сневарр, верно? Не удивлен, ваш батюшка, светлых ему чертогов, еще и не то мог… зайдите-ка ко мне после лекции.

Мастер занял свое место и жестом разрешил Септимусу сесть.

— Ну-с, приступим.

Сневарр тотчас провел ладонью над слабо засветившимся кристаллом — запись пошла.

По сути, ведение записи звуков не столь обязательны, но многое из того, что мастер не продиктует или же студенты не догадаются записать, а информация может быть весьма интересной и ценной, ибо бесполезных знаний не бывает. Пальцы Сепитимуса с такой скоростью и изяществом порхали по клавиатуре, что сомнений не оставалось, он прекрасно умеет пользоваться столь необычной технологией, если не сам изобрел ее. Мастер Мариус в тайне лелеял надежду оснастить такими же штуковинами деканат Академии, а то еще и парочку министерств и ведомств. Да, такое если кто и видел, то только сама королева.

Мастер Мариус обожал науку и всеми силами стоял за прогресс, постоянно отыскивая по всем городам и весям одаренных юношей и девушек, а потому его очень обрадовало появление в Академии юного наследника рода Сневарр. Правда, как только мастер узнал, что несчастный остался совсем один, он принял решение всячески поддерживать талантливого студента, а теперь он был еще и убежден в том, что Септимус этого заслуживает как никто другой. Одаренный мальчишка со своенравной стихией, еще недостаточно сильный, чтобы подчинить ее полностью, но уже крепкий как маг — что может быть лучше для индивидуального курса? Правильно, ничего. Мастер Мариус, похоже, нашел себе ученика-помощника, осталось только понять, сойдутся ли они характерами… впрочем, если мастер что-нибудь в чем-нибудь понимал, юноша умен и уступчив, а это прекрасно, хотя, может быть, в будущем он и покажет кому-то свои коготки, но явно не без причины.

Да. мастер стихийной магии был неплохим менталистом, но сканировать парня заклинанием он не собирался, положился на интуицию и дар физиономиста, которые его не подводили еще никогда. Рано или поздно и на старуху бывает проруха, но маг пока еще не хотел об этом думать.

После лекции Септимус послушно заглянул в кабинет мастера Мариуса, застав преподавателя за столом. Даже не подняв глаз от бумаг, Мариус небрежно бросил:

— Сядь, пожалуйста, разговор предстоит долгий.

Сневарр выполнил распоряжение, чинно сложил руки на коленях и уставился на безупречно причесанные блондинистые волосы мага — судя по их почти серебристому оттенку, мастер принадлежал к высшей знати Этер-Мима, ибо только у самых древних аристократических родов волосы светлые, у самой королевы они золотые. Интересно, отчего он мастеру понадобился? Изобретение, конечно, многое объясняет, но не все.

Наконец мастер Мариус отложил перо и бумаги, после чего дружески улыбнулся юноше:

— Я знаю, над чем вы работали с Эйнаром, потому у меня к тебе сразу несколько предложений, и первое из них самое интересное — заметки по научной магии в журнал «Аметист», ее королевское величество возлагает большие надежды на просвещение масс.

Септимус пораженно приподнял брови: как мастер мог узнать, что он прежде и вправду вел научную колонку? Не важно, что это было в школе, меняется только уровень. Стоит держать ухо востро, мало ли, что еще могут о тебе знать.

— И, я полагаю, ты сумеешь совместить это с индивидуальным обучением у меня, заодно и учебную часть такими вот машинками оснастишь, — заключил мастер.

Септимус мысленно сказал себе, что он чертовски везуч: на такой сюрприз не приходилось рассчитывать, потому что это сразу и работа, и дальнейшая научная карьера, и какие-никакие, а деньги, потому что семейные средства не резиновые. Разумеется, он сделал вклад в банке, но надолго денег точно не хватит, а хотя бы минимальные потребности ему свойственны, как и прочим живым существам.

Юноша вежливо поблагодарил мастера выразил желание приступить немедленно.

После этого Мариус неожиданно нанес удар под дых:

— Ты говорил с герцогом?

Сневарр прекрасно его понял, но прикинулся дурачком:

— Каким герцогом, мастер?

— Не притворяйся глупее, чем ты есть, смотрится неправдоподобно, — спокойно и, пожалуй, даже мягко, заметил мастер. — Я говорю о герцоге Лонге, твоем дедушке.

«Ага, очень нужен я тому дедушке!», — не заботясь о том, прочтет ли мастер его мысли, стиснул зубы юноша, аж желваки на скулах заходили. Нет, он знал, что его умершая мать до брака была у герцога любимой дочерью, но потому Лонг моментально отрекся от блудной дочери, выбрав родовую честь. Говорили, что лорд Дуэйн, правая рука ее величества, пытался его пристыдить или образумить, но успеха так и не достиг.

Септимус чуть было не пропустил мимо ушей следующие слова мастера, но тот привлек его внимание:

— Мальчик мой, ты меня слушаешь?

— Да, мастер, — немного расслабил застывшее от напряжения тело молодой человек.

— Пойми, у твоего деда только внучки, твои кузины, а ты — единственный его внук, пусть и не признанный на данный момент, но все же потомок мужского пола.

— И? — выгнул брови Септимус.

— Бездна тебя плени, Сневарр! — рассердился все-таки мастер. — Тебе что, не ясно, что такое наследственное право и очередь наследования? Хватит строить из себя идиота, мой мальчик! — длинные белые пальцы так сжали дорогую чернильную ручку, что она треснула, юноша едва не подпрыгнул от неожиданности, с трудом сохранив выражение почтительного внимания на лице. — Твой отец был со мной на одном курсе.., — глухо и печально, — я-то думал, ты в него пошел…

Вот это было неожиданностью.

— Мастер?

— Не стану лгать, мы не были с Эйнаром друзьями, но были лучшими студентами, и я знал его как вежливого, но несгибаемого соперника, — продолжил Мариус, — и, если тебе что-то говорит это, моя фамилия Фростейн.

Ну да, становясь мастером, маг перестает использовать фамилию, если преподает, но представить, что мастер Мариус — тот самый соперник отца Мариус Фростейн, в совершенстве владеющий двумя стихиями — льда и ветра — Септимус не мог. Он пораженно уставился в практически ледяные серые глаза мага, и неожиданно прочел в них сочувствие и участие.

Мариус вышел из-за стола и мягко взял ученика за плечи.

— Слушай-ка, мальчик, я понимаю, что ты сейчас зол, да и твое горе… Бездна меня сожри, я такого врагу не пожелаю! — глаза мастера на секунду вспыхнули, но он взял себя в руки. — Только тебе надо мне верить, даже если не хочется. Я на твоей стороне.

Септимус встал с кресла и склонился перед Мариусом:

— Клянусь слушаться вас во всем, Учитель.

Мастер впервые тепло улыбнулся:

— Хороший мальчик… а жизнь уже объяснит, насколько ты был прав, делая этот выбор. Ступай, отдохни, работать начнем завтра.

Сневарр поклонился снова и вышел в коридор.

Мысли роились в голове юноши как взбесившиеся дикие пчелы, потому что он никак не ожидал от мастера Мариуса такого участия в своей судьбе, и, в то же время, неоднозначно его такое поведение, а подоплека упорно ускользает. Не был юный Сневарр идеалистом, прекрасно понимал, что может быть для своего учителя игрушкой, потому что плазменные маги редки, их способности толком не изучены, а он еще и изобретатель, мечтающий объединить науку и магию. Идеальный подопытный кролик или просто сирота, сын бывшего соперника — кого именно видит в нем мастер? Ответов нет, но это не значит, что следует слепо довериться или же сразу возненавидеть, и то, и другое неправильный подход. Надо просто держать ухо востро.

Весь в мыслях добрел он до комнаты, установил свою машинку на стол, подсоединил к ней кристалл, рассеянно сделал пасс — агрегат принялся печатать запись лекции со стеклянного кристалл. Только вытянувшиеся от удивления лица Дейра и Исао заставили Септимуса очнуться.

— А, да, извините, парни, я не рассказал, что она сама с кристалла печатает…

— Здорово! — опять восхитился Дейр. — Слушай, дай копию сестренке, а? Негоро еще медленно пишет на нашем языке, а значит, далеко не все внесла в конспект.

Септимус прикинул в уме, кому еще может понадобиться помощь, затем сказал:

— Если вы и сами что не успели, несите сюда бумагу.

Дейр радостно хохотнул, хлопая его по плечу:

— Гляди — зацелуют тебя девки…

— Благодарю тебя, друг, — чуть поклонился Исао, — я бы тоже не отказался. Научи нас запускать ее, чтобы не тратить своей магии, а мы станем оплачивать твою бумагу и прочее, что необходимо.

— Во, правильно! — поддержал его Дейр. — А я еще в переплет все сошью, обложку из кожи сделаю — мы в деревне сапожным шилом еще и не то умеем.

Септимус улыбнулся:

— А научи и меня, Дейр, будем квиты.

— Запросто, — кивнул парень, — у тебя руки не слабей — справишься.

Даже предпочитающий каллиграфию Исао тоже изъявил желание научиться, но Дейр заметил, что сначала не грех материал выучить, посему пусть кто-то его вслух читает, а он пока учить будет — и польза, и запомниться лучше. Парни горячо поддержали его предложение, и, передав один экземпляр записи девушкам, занялись делами.

Так учиться оказалось очень приятно.