Глава 4

1

Ариадн смыл с рук кровь и потянулся за полотенцем. В одной из тайных комнат королевского замка был установлен каменный алтарь, и сейчас на нем лежал изуродованный труп девушки. Эта глупышка считала, что сможет вызвать в нем желание и завладеть сердцем. Однако для него в мире не было женщины, которая бы могла сравниться с госпожой Адальминой.

Все эти кокетливые дурехи, пытающиеся соблазнить королевского наместника, — не более чем мясо на алтаре. Он с радостью убьет их собственными руками, чтобы восславить свою госпожу.

Главное — проследить, чтобы исчезнувших девушек искали где угодно, только не во дворце. Ничего, скоро авторитет хранителей падет полностью, и приносить жертвы можно будет открыто.

Ему, полукровке, бастарду асура-дворянина и безродной человечки, выпала честь стать наместником королевы. Это лучше всего говорит о том, что госпожа доверяет ему больше, чем остальным.

Ариадн закрыл комнату и тайным ходом отправился к себе в покои. Позже его личные слуги все здесь уберут.

Легкая боль в висках и головокружение дали знать, что госпожа желает поговорить. Ариадн оперся о стену и замер. Мизерные способности к магии давали ему возможность общаться с королевой напрямую, не прибегая к зеркалу.

— Какие новости, мой милый?

— В столице не осталось хранителей. Последних вчера ночью сожрали джинны. По улицам ходят твои проповедники, они рассказывают, что Стражи мертвы, и призывают признать тебя единственной защитницей и богиней острова. Большинство горожан склоняются к мысли, что так будет правильно.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Адальмина. — А что слышно о Гелиодорах?

— К сожалению, они продолжают упорствовать в том, что на троне должен сидеть прямой наследник династии, а не вы, моя госпожа.

— Разве кто-то из родственников Аметса выжил?

— Я проследил, чтобы убрали всех, но…

— Я слушаю, — в голосе Адальмины зазвенела сталь.

— Гелиодоры утверждают, что в живых остался некто Радко, мальчик шестнадцати лет. Он сын внучатой племянницы покойного короля.

— Почему же он до сих пор жив?

— Я ищу его, и скоро…

— Я пришлю Фредерика. Подготовь для него всю информацию, которой владеешь.

— Госпожа. В этом нет нужды…

— Ты мне перечишь?

— Не смею, моя госпожа.

— Фредерик прибудет через несколько дней. А ты продолжай работать со смертными. Меня должны принять как богиню не только в столице, но и в остальных городах.

— Да, моя госпожа.

Адриан досадливо закусил губу. Если Фредерик, этот заносчивый маг, сможет найти мальчишку, то успех поднимет его в глазах госпожи. А он, наместник, который приложил столько усилий, чтобы уничтожить всех претендентов на трон, окажется не у дел. Придется в своих поисках действовать более жестко.

Адальмина поправила шляпку и вызвала Фредерика, отправив ему мысленный приказ явиться к конюшне.

Возле пегасов уже ждал Эррикарракас, он держал под узды парочку буланых жеребцов.

— Моя прекрасная госпожа, — жрец поклонился и подставил руки, помогая сесть в седло. Королева отлично умела управляться с крылатыми лошадьми, и этот жест был данью уважения, а не реальной необходимостью. Адальмина пользовалась мужским седлом, и сейчас из-под амазонки кокетливо выглядывала обтянутая шелковым чулком лодыжка. Эррикарракас не удержался и приласкал ее, за что получил ощутимый удар плетью по руке.

— Где Фредерик?

— Я здесь, моя госпожа, — в светлых волосах подошедшего асура серебрилась седина, но поступь была тверда и величественная, а украшенный крупным кристаллом посох мага часто использовался в качестве оружия, но никогда — опоры.

— У Ариадна возникли проблемы. Немедленно отправляйся к нему. Найдешь наследника, которого он упустил, и уничтожишь его.

— Слушаюсь, моя госпожа.

— Эррикарракас, едем! — Адальмина пришпорила пегаса, и тот, тяжело взмахнув крыльями, поднялся в небо.

Вечный храм стоял на каменном плато, но всего четверть часа полета привели Адальмину и ее жреца в глухую топь. Остановив пегаса, королева сняла шапку и с видимым облегчением вынула шпильки с волос, позволяя им свободно струиться по плечам и спине.

Эррикарракас криво усмехнулся — госпожа была ведьмой и болезненно переживала необходимость покрывать голову. Ведьма, стремящаяся стать богиней, и поэтому скрывающая от будущих прихожан свою суть. Ведьм боятся и недолюбливают, склонить народ к обожествлению ведьмы будет в стократ тяжелее, чем к избранной миром смертной.

— Вы так мудры, моя златовласая госпожа. Каждый раз вы выбираете новое место для обряда. Надеетесь, что ваши действия останутся без последствий?

— Заткнись и делай.

— Да, моя великолепная госпожа.

Эррикарракас не знал, радоваться или огорчаться, что его кинжал из когтя истинного дракона признавал только одного владельца. Наверное, если бы это было не так, Адальмина постаралась бы убить или обокрасть дерзкого жреца, но тогда коготь потерял бы свою силу.

Истинные драконы живут в Океане и могут путешествовать между мирами, их разуму чужды заботы смертных, они никогда не снисходят до общения с ними.

Однако раз в тысячу лет он линяют, сбрасывая кожу и старые когти. Большая удача найти что-либо из этого. В свое время Эррикарракасу пришлось сильно постараться, чтобы раздобыть столь ценный артефакт. Одним из его свойств была возможность резать ткань миров. Выбирая место, куда воткнуть кинжал, Эррикарракас не удержался от ехидного вопроса:

— Все еще считаете, что истинная божественность строиться на умении паразитировать?

— Я запретила тебе оскорблять меня! — звонкая оплеуха не смогла согнать с чешуйчатого лица наглую ухмылку.

— Так вы приняли мою реплику на свой счет, моя прекрасная госпожа?

— На колени.

— С радостью, моя несравненная госпожа. — Эррикарракас выполнил приказ, и теперь смотрел на Адальмину снизу вверх. — Но позвольте спросить, за что вы гневаетесь? Я ведь не оскорблял вас и не пытался назвать… — он запнулся, так как язык и челюсть свело судорогой. Превозмогая боль, он улыбнулся: — Не пытался назвать вас так, как хочу, моя милейшая госпожа.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, когда расточаешь комплименты. Твои слова все так же ядовиты.

— Я знаю, что вы знаете это, о мудрейшая.

— Но ты ведь любишь меня, — голос Адальмины стал медовым, хотя взгляд при этом был острее стали.

— Да, моя великолепная госпожа.

— И каково это: любить и ненавидеть?

— Очень больно, моя несравненная госпожа.

— Возможно, я смогу облегчить твою боль, — Адальмина ласково провела ладонью по его щеке. Эррикарракас замер, не в силах противиться охватившего его блаженству.

— Ты ведь хочешь доставить мне удовольствие?

— Все, что прикажете, госпожа, — он прикрыл глаза, наслаждаясь касанием любимой. Сердце гулко стучало, руки дрожали от возбуждения, хотелось прижаться лицом к высокой груди и забыть обо всем на свете, но он не смел…

— Отрежь себе язык. Только постарайся при этом не истечь кровью. Я запрещаю тебе умирать.

Не колеблясь, Эррикарракас одной рукой схватил себя за язык, а второй полоснул по нему кинжалом. Короткий жест-заклинание в мгновение ока заживил рану.

— Отлично, — Адальмина довольно улыбнулась. — Теперь займись тем, ради чего мы сюда пришли. Можешь встать с колен.

Поднявшись, Эррикарракас крест-накрест рубанул перед собой воздух. На месте обозначенного разреза возникло крестообразное свечение. Запахло фиалкой.

Эррикарракас спрятал кинжал и руками ухватился за свечение. Он откинул уголки, словно загибая разрезанные куски бумаги, и в проеме отобразился другой мир. Там так же была трясина, но неизвестная и таящая в своих омутах намного более опасных тварей, чем те, что водились на Болотном.

— Нужна кровь, — Адальмина с жадностью всматривалась в чуждый мир.

Эррикарракас порезал ладонь, и несколько алых капель упало на землю.

Долго ждать не пришлось. Аппетитный запах тут же привлек существ из параллельного мира. Мелкие кровопийцы, вроде зраков и доппельгангеров, Адальмину не интересовали. Сегодня она охотилась на крупную дичь.

Наконец на потустороннем болоте показалась джинна — рыжая красавица, одетая в некое подобие набедренной повязки, уверенно шла на запах крови. Ее ноздри жадно раздувались, а острые клыки хищно скалились, предвкушая сытный обед.

Найдя прореху в пространстве, джинна с удивлением замерла. Адальмина воспользовалась этим, чтобы накинуть на нее заранее сплетенную сеть. Вымоченная в отваре семицветного плюща, она отлично удерживала потусторонних существ.

Вдвоем с Эррикаррасом Адальмина спеленала джинну, и жрец бросил пленницу поперек седла. Можно было возвращаться.

Эррикарракас снова свел вместе куски материи, заращивая прореху. Кинжал на этот раз сыграл роль иглы.

Со временем рана на теле мира заживет, но до тех пор уродливые шрамы, которые у него не хватает силы убрать, будут свидетельствовать о происшедшем.

Садясь в седло, Эррикарракас повернулся, бросая последний взгляд на дело своих рук. Как ни старался он тщательно заделать дыру, след остался, и сквозь швы сюда иногда просачивались мелкие твари.

Вот и сейчас ткань мира между стежками раздвинулась, и в болото упал вампир. Этот экземпляр не будет подчиняться королеве — ведь она его не призывала.

Можно остановиться и уничтожить чужака, да только ведь всех не переловишь.

Эррикарракас тронул пегаса, поднимаясь в небо вслед за своей госпожой. На сегодня было запланировано еще одно важное дело.

В главном зале Вечного храма горело множество свечей, превращая мягкий полумрак в ясный полдень.

Перед вытесанным из красного кварца алтарем стояло роскошное кресло, временно игравшее роль трона, — Адальмина велела принести его сюда, как только захватила храм.

На алтарь положили связанную, но все еще пытающуюся сопротивляться джинну.

Адальмина села в кресло и знаком дала приказ начинать.

По ее воле алтарь усовершенствовали, добавив цепи, которыми сейчас и сковали пленницу.

Эррикарракас убрал ставшие ненужными веревки, которыми была опутана джинна, и начал церемонию.

Раньше он не упускал возможности отпустить ехидное замечание по поводу ненужной пышности. Все эти цветы, адепты, которые служили будущей богине, надеясь получить в оплату верности сверхчеловеческие силы, восторженные гимны под величественную музыку не имели практического смысла.

Значение имела только последняя часть ритуала, когда жрец перерезал жертве горло и набирал в чашу горячую синюю кровь.

И в этот раз, с поклоном подав чашу, Эррикарракас опустился на колени, ожидая, пока Адальмина выпьет подношение, поглотив вместе с кровью и жизненную силу убитого существа.

Позже, когда Адальмина войдет в силу, энергия будет поступать к ней от каждого жертвоприношения, независимо от того, принимала она в нем непосредственное участие или нет.

Джинны давали больше силы, чем смертные, и Адальмина использовала их, чтобы увеличить собственную мощь.

Осушив кубок, королева покинула зал.

Эррикарракас провел ее влюбленным взглядом. От того, что он осознавал искусственное происхождение своих чувств, они не становились слабее.

2

Ночь. В одной из относительно сухих нор в холме спали пятеро: хранители и гарпия нашли себе место по разные стороны от входа, а у задней стены жались друг к другу ведьма, пес и вампир.

Снаружи шумел дождь, делая топкое болото и вовсе непроходимым.

Драган сел и вперил взгляд в темноту. Рядом зашевелилась Ивет.

— Илио?

— Да, мне тоже удалось, — Драган, точнее, то существо, которое заняло его тело, повело головой, разминая затекшие мышцы шеи.

— О нет! Почему я в теле этого животного? — голос, раздавшийся в глубине норы, был полон брезгливости и отвращения.

— Откуда здесь низший? — удивилась занявшая тело Ивет сущность.

— Кажется, у вампиров все же есть зачатки разума, — сказала Илио голосом Драгана. — Будь иначе, ты бы не смогла в нем воплотиться.

— Некогда разговаривать об их умственных способностях. Из ведьмы плохая аватара — она сопротивляется, и, чувствую, скоро выбросит меня из своего тела, — голос Златы звучал сипло, словно что-то мешало ей говорить. — Илио, что с ключами? Я ощущаю их рядом с телом, которое ты заняла.

— Все в порядке: их сила полностью перешла аватарам.

— Я оставлю в голове своей хранительницы убеждение, что они должны искать нас на изнанке, — занявшая тело Ивет сущность была спокойна.

— Нужно, чтобы пришли все четверо, — тот, кто говорил из тела Лу, обреченно вздохнул. — В том числе и этот низший. Мерзость какая. Хотя, вынуждена признать, вампиры умнее, чем мы всегда считали. К тому же его тело так интересно меняется… Похоже, это результат его связи с ведьмой. Илио, думаю, тебе было бы интересно понаблюдать за процессом.

— В другой раз, — ответила сущность, занявшая тело Драгана.

— Ненавижу ведьм. Что ж они все такие непослушные… — та, которой досталось тело Златы, завозилась в углу. — Не могу влиять на нее. Слишком мало веры и слишком много уверенности в себе.

— Не страшно, я подготовила своего хранителя к правильному решению, — ответила Илио. — Уверена, вдвоем с аватарой Кэмы они смогут убедить вампира и ведьму спуститься к нам. Теперь, после поглощение сути ключей, хранители достаточно сильны, чтобы сломать барьер снаружи.

— Однако вдвоем им не справиться, — заметила сущность голосом Златы.

— Поэтому нам нужны все четверо. Даже этот низший!

— Я больше не могу здесь оставаться — ведьма сопротивляется все сильней.

— Я закончила.

— Я тоже. Можем оставить аватар.

— А от меня здесь и вовсе никакого толку. Хотя… Одарю-ка я низшего чутьем пути — пригодится, когда будут спускаться к нам.

— Хорошо. Теперь уходим.

Утром путники проснулись, как ни в чем не бывало. Разве что Драган был непривычно задумчив.

— Тропа затоплена, — Злата стояла у выхода, смотря на струи дождя. — Безопасней будет подождать.

— У нас нет времени, — Драган решительно собрал вещи.

— Идти будет тяжело, хорошо, если хотя бы к ночи доберемся до Озерной. Стоит поспешить, если хотите ночевать под крышей, а не под проливными струями.

— Разве неподалеку кто-то живет? — удивилась Ивет.

— Калануро переселились с нор на берег озера, — ответила Злата, надевая на плечи короб. — Их деревня — последняя, дальше начинается необжитая часть болота.

— Можешь сказать, куда лететь? — Симил, нахохлившись, смотрел на дождь. — Я не смогу долго парить по такой погоде, а брести пешком не имею никакого желания.

— Лети в сторону края острова, пока не увидишь сухой ствол древнего дерева. Там живет моя тетка, скажешь, что от меня, она тебя примет.

— Ты говорила, здесь селятся только калануро.

— Гретта — моя названная тетушка.

— То есть, она — ведьма, — в голосе Симила не чувствовалось энтузиазма.

— Я приду к вам, как только устрою хранителей в деревне.

— Ладно, — он вылетел под дождь.

Несмотря на отвратную погоду, Злата была рада покинуть холм. Эта ночь оставила после себя усталость. Тело ломило, голова кружилась, во рту был привкус крови. Злата не могла отделаться от ощущений, что всю ночь тяжелые коробы с торфом таскала.

Остальные чувствовали себя хорошо, Лу так и вовсе был бодр, как никогда, и уверенно шел на задних лапах, лишь слегка сутулясь.

Брести пришлось по колено, а иногда и по пояс в воде. Однако под ногами был на удивление твердый грунт, так что опасность уйти в трясину временно не грозила. Холодный дождь также не добавлял удовольствия, но хранители мужественно терпели все неудобства, разве что Драган время от времени бросал хмурые взгляды на бодро шагающую ведьму, которой, казалось, непогода была нипочем.

Неожиданно Злата остановилась и предостерегающе подняла руку.

— Дождевые черви. Попробую договориться…

Испуганный визг Ивет оборвал ее на полуслове. Хранительница, моментально натянув тетиву на лук, уже успела выпустить стрелу в нечто белесое и длинное.

— Какая мерзость!

— Это — черви?! — Драган, не скрывая отвращения, смотрел на змееподобное чудовище толщиной с его руку. Застреленный Ивет червь лежал кверху брюхом, обнажив в прощальном оскале длинные острые клыки.

— Теперь договориться не выйдет, — Злата недовольно поджала губы и принялась расплетать косы. Сила ведьмы — в ее волосах, оттого их никогда не стригут и не прячут. — Черви мстительны и не любят, когда кого-то из их стаи убивают. Туман, не вмешивайся, нельзя. Лу, держись рядом.

Ивет и Драган также приготовились к бою.

Вода вокруг вспенилась, и белесые твари в едином порыве бросились на нарушителей спокойствия.

Злата опустила руки в воду и сконцентрировалась на червях, беря их под контроль и заставляя драться друг с другом. Скоро болото вокруг путников окрасилось кровью.

Драган во всю использовал свои возможности хранителя: одним из даров Стража крови была нечеловеческая сила и реакция. Керисы мелькали со скоростью молний, рассекая надвое скользкие тела.

Ивет успела выпустить несколько стрел, когда червь укусил ее за ногу. Хранительница упала и с головой погрузилась в грязную мутную жижу.

Вынырнув, она рефлекторно воспользовалась своей мощью, напрочь забыв о боли и слабости, которая должна была последовать за очередным применением дара. Черви моментально всплыли пузом к верху, умерев от истощения.

— Отката нет, — с удивлением отметила Ивет, поднимаясь на ноги.

— Это хорошо, — Драган прислушался к себе, хоть и не ждал слабости. Его даром было физическое превосходство. Дар давался один раз, при инициации, и оставался навсегда, не требуя регулярной божественной подпитки.

— В дальнейшем постарайтесь сначала думать, прежде чем убивать, — Злата наскоро связала волосы лентой и снова пошла вперед.

— Подожди! Ивет ранена! — Драган поднял подругу на руки.

— Ты собираешься всю дорогу тащить ее на себе? — Злата вернулась, и, разрезав штанину, бегло осмотрела рану. — Я накладу повязку и заговорю укус. Кровью не истечет, но идти будет тяжело.

— Я помогу ей.

Драган держал Ивет все время, пока ведьма занималась раной. К счастью, справилась она быстро.

Передвижение замедлилось еще больше, и в деревню они добрались хорошо за полночь.

Злата отвела спутников в общинный дом — тот не запирался, и занялась раной Ивет. Укус выглядел отвратительно: купание в грязной холодной воде не пошло ему на пользу.

— Не задерживайся из-за меня, — обратилась Ивет к Драгану. — Иди дальше.

— Не волнуйся, — Злата сняла котелок с огня и принялась промывать рану, — в ближайшие несколько дней мы все равно никуда не пойдем.

— Почему?! — тут же взвился Драган.

— Потому что болото сейчас непроходимое. Нужно ждать.

— Чего ждать?

— Пока вода спадет.

— Если ты не знаешь дороги, мы найдем того, кто знает.

— Попробуй.

— Может, все же есть путь? — мягко, но настойчиво спросила Ивет.

— От деревни и в сторону края на много миль все залито водой. Даже ты, — Злата кивнула на высокую асур, — провалишься по горло, а Драган так и вовсе с головой уйдет в омут. На лодках и плотах не пройти — застрянут в зарослях камыша. Единственный путь, на котором можно, хоть и с трудом, передвигаться, это обратно в мою деревню. Но вам ведь нужно в противоположную сторону. Когда дождь утихнет, подождем, пока болото немного просохнет, и пойдем.

— Мы не можем терять время! — Драган нервно ходил по комнате.

— Дождь будет идти еще полтора дня. Когда он закончится, я проверю дорогу и скажу точнее, когда можно будет отправиться, — Злата закончила возиться с повязкой. — Я сейчас предупрежу старосту, что в деревне гости. Когда он придет, не забудьте заплатить за постой. Я же пойду к тетке Гретте. Вернусь, когда закончится дождь. Если понадоблюсь раньше — пошлите кого-нибудь за мной.