Глава 1. Кто-то должен разводить мосты.

В тесной, душной и холодной комнатушке механика было закрыто окно — как, впрочем, и всегда, но сквозняки все равно находили щели, чтобы просочиться внутрь. Эр-джей, правда, давно уже привык к такому положению вещей, и дрожал скорее по привычке, чем действительно от холода. В безвольно повисшей руке зажата тряпка, в другой — жестяное ведро с чуть плещущейся, ледяной идеально чистой водой. Прибраться в помещении действительно бы не помешало — на небольшом зеркале в углу можно было писать заметки на память — если бы механику было что записывать; в углу повисла внушительных размеров паутина, почти каждое неосторожное движение поднимало в воздух вихри пыли, заставляя Эр-джея чихать и кашлять. Но несмотря ни на что, в голове у него крутились мысли отвлеченные и совершенно не относящиеся ни к уборке, ни к окружающей обстановке. Спустя несколько минут он выронил ведро и тряпку, подозрительно похожую на старую водолазку без одного рукава, такую же, как и та, что была на нем надета. Вода выплеснулась, и начала медленно вытекать в тонкую щель в полу. Рукав от водолазки, кажется, тоже валялся где-то, приспособленный под хозяйственные нужды, а может быть был отдан Никки из доброты душевной, когда той был нужен жгут, чтобы остановить кровь… Рукава от Эр-джеевских водолазок и даже летних рубах использовал весь отряд из четырех механиков ночной смены уровня В — все равно самому Эр-джею они лишь мешали, застревая в суставах механического протеза правой руки. Время будто нарочно тянулось медленно, руки тряслись, мысли перескакивали с одной на другую, не задерживаясь в голове надолго, сил начать что-либо делать не было совершенно. Когда, наконец, механик тяжело повалился на жалобно взвизгнувшую узкую койку, дверь почти беззвучно приоткрылась, впуская внутрь Никки. Девушка огляделась так, будто видела грязную, захламленную запчастями, тряпками и инструментами каморку впервые и присела рядом с кроватью — тихо, как, наверное, могла только она.

— Ну и срач тут у тебя… — ворчливый шепот нарушил тишину — сейчас голос девушки казался до странного громким. Эр-джей лежал, уткнувшись лицом в подушку — видимо чтобы не показывать глаза, в которых мешались растерянность и чувство вины.

— Ты что тут, все это время не убирал? Нам, между прочим, сегодня снова выходить, зачищать технический уровень вместе с шестым отрядом. Кто без нас будет разводить мосты? Всем известный древний поэт? Давай, взбодрись, я тебя не узнаю...

— Ты не понимаешь, Ник… это из-за меня произошло. Я не просто несу за это ответственность, как командир бригады, это действительно я виноват в их смерти. Подумать только, весь третий отряд нашего уровня! Не справился, отвлекся… это теперь не важно, — голос механика сорвался в непонятные задыхания и всхлипы, хотя глаза оставались сухими.

— Да успокойся ты, черт тебя дери, ты мужик или тряпка?! Ты же вообще видел их всех впервые, неужто тебя настолько волнует судьба совершенно незнакомых людей? К тому же, ты знаешь, что они все — преступники, сосланные в наиболее опасную зону, пушечное мясо. Фактически, их отправили сюда вместо казни, как и нас с тобой. Кто-то же должен разводить мосты! — достав из кармана иголку и суровую нить, Никки принялась штопать уже просящие каши кеды. На предплечье у нее и вправду болтался туго затянутый рукав от грязно-бордовой водолазки, использованный как жгут, и почему-то до сих пор не снятый.

— Как и нас? — едва сдерживая дрожь в голосе, с некоторым вызовом переспросил Эр-джей, заглядывая девушке в глаза. — Почему-то я тоже об этом подумал.

— Знаешь, сейчас я даже почему-то начинаю верить в байки о твоей невиновности, — тяжело вздохнув, Никки убрала нитку с иголкой обратно, — любой другой из моих знакомых давно бы уже перестал хандрить и жил бы спокойно дальше, а ты — сопли культивируешь. Даже у меня, когда я впервые сама и вполне осознанно убила, не было такого шока.

— Никки, перестань, я знаю твои мотивы, у тебя не было другого выхода и… — кое-как сев на койке, механик смотрел куда-то в пустоту.

— Другой выход есть всегда, — сделав акцент на последнем слове, девушка поднялась, едва не задев головой низкий потолок, — у меня была судимость из-за мутации. Я могла смириться со своей участью и подохнуть где-нибудь на периферии, но решила выжить, во что бы то ни стало решила жить, пока возможно — я могла не сжигать судебный архив, не вырезать всех видевших мое дело сотрудников вечером в коридоре. Тогда мы бы с тобой оказались по разные стороны мостов, я бы постепенно теряла разум и человеческий облик в радиационном поле за пределами города. И возможно, одной прекрасной ночью ты пристрелил бы меня вот из этой пушки, — хлопнув по механической руке Эр-джея, в которой действительно был припрятан кустарный, но довольно надежный ствол крупного калибра, Никки замерла.

— Что ты предлагаешь? — глухой, хриплый из-за вечной простуды голос эхом разнесся в повисшей тишине.

— Оставь это позади и займи себя чем-нибудь. Комнату хоть прибери, а то смотреть противно… У тебя ж тут обычно разве что цветы не стояли, а теперь...

— Я пытался.

— Ага, и только воду разлил! Если приведешь в порядок этот хлам, мысли тоже устаканятся и разойдутся по местам. Да, черт подери, ты виноват, не успел среагировать на сигнал, не поставил заслон от той твари, что шла по их коридору, даже сигналку не включил или лазеры, а я не успела подвести подкрепление вовремя. Но третий отряд — жмурики, а мы еще повоюем. Если не выйдешь в эту смену на пост — останешься без пайка. Останешься без пайка — как пить дать коньки отбросишь. Не время сейчас, да и не место для особо совестливых, тут такие не выживают!

— Я хочу не выживать, а жить, — сказана эта фраза была уже твердым голосом, и механик, поборов собственную апатию, принялся протирать зеркало, устало глядя в глаза собственному отражению, а еще, украдкой — на девушку. Кажется, ни один из них не смог понять и принять правду другого, по крайней мере, полностью. Но Эр-джей совершенно случайно вспомнил, что если не выйдет сегодня ночью на пост в техническом отделе, то пайка лишится не только он, но и его молодая напарница-связистка. Мост не разведут, и в итоге, жертв будет куда больше, если какая-нибудь действительно опасная тварь с периферии проберется в город мимо измотанных дневных боем ·чистильщиковЋ, расчищавших проходы от мутантов, да и от самого отряда в таких условиях останется только мелко нарубленный фарш.

Никки же поняла только то, что на ее месте механик скорее бы сам повесился, чем вырезал бы половину сотрудников архива и спалил его. Эр-джей был действительно невиновен — не убивал, а лишь по-идиотски пытался спасти несчастную жертву от убийцы, лишившись руки и разрушив всю свою последующую жизнь. И здесь он продолжает жить и разводить мосты не для себя — для кого угодно, возможно, даже для нее… Но она никогда об этом не узнает. А может, просто потому, что кто-то должен разводить мосты.