Сеня

Я просто пылинка во вселенной. И не надо тянуть канитель. Я думаю, чувствую, живу, люблю, но все мои проблемы не более чем незначительное сотрясение ноосферы. Когда меня не будет — никто и не заметит, кроме самых близких и дорогих мне людей. Которых мало, очень мало.

— Сенечка, ты опять в депрессии?

— Нет, дорогая, я размышляю о злых происках врагов. Ты не забыла, что у нас есть враги, и они могущественны, очень могущественны.

— Сенечка, а зачем ты опять сделал себе шапочку из фольги? Ты перевёл уже всю фольгу, я не успеваю покупать фольгу, чтобы жарить твоё любимое мясо по-малагоссийски, ты всю её переводишь на свои дурацкие шапочки.

— Молчи, женщина, ты ничего не понимаешь в происках врагов. Они спят и видят, как залезть ко мне в мозги и выудить ценнейшую информацию, чтобы погубить нас окончательно!

— Сеня, а кто твои враги?

— О, мои враги могущественны, очень могущественны, и у них есть такие приборы, такие приборы, но ты всё равно ничего не поймёшь, а они тебе не расскажут.

— Сенечка, а ты уроки уже сделал? А то вот придёт папа и опять надерёт тебе жопу, он-то помогущественнее твоих могущественных врагов из третьего-Б будет.

— Молчи, женщина, у меня не только враги есть, но и могущественные друзья, они мне вчера дали жестяную пластину, так что я сделаю себе нажопник и больше не буду страдать от этого идиота.

Я просто пылинка во вселенной. И не надо тянуть канитель. Я думаю, чувствую, живу, люблю, но все мои проблемы не более чем незначительное сотрясение ноосферы. Когда меня не будет — никто и не заметит, кроме самых близких и дорогих мне людей. Которых мало, очень мало.

— Сенечка, я почему-то думаю, что нажопник тебе в этот раз не поможет. Уж очень интересную запись Вероника Анатольевна написала в твоём дневнике.

Сеня проснулся, сел, озираясь в темноте, и облегченно засмеялся. Ах, Вероника Анатольевна, Вероника Анатольевна, какие она интересные записи в дневнике делала.