Парадиз Конрада

***

— Вы кто? — громко и внятно спросил у грибов Конрад Джек и радостно осклабился.

— Мы грибы! — нестройно и громко закричали грибы, но большой радости в их гвалте Конрад Джек не расслышал.

А ведь всё начиналось так гладко. Боевая десантная шлюпка галактического крейсера «Адмирал Нимрод» второго крыла шестой эскадры Верховного Главнокомандования Империи долго кружила, сканируя поверхность второй планеты желтого карлика, обозначенного в каталогах как НМХ-61328, а на звёздных картах как Мисюта. Планета, соответственно, проходила под названием Мисюта-2 и собственного имени ещё не имела. Конрад Джек, как первопроходец, как раз и обязан был дать планете имя собственное и тем увековечить своё имя на скрижалях Империи. Но это в том случае, если у населяющей планету флоры или фауны уже не было самоназвания. Иначе плакали скрижали. Плакало увековечивание, плакала пенсия-рента, плакал сам Конрад Джек, обязанный в таком случае оплачивать из своего жалкого жалования все бюрократические процедуры и судебные иски, которые могут возникнуть при оформлении этого самого самоназвания.

— Как называется ваша планета? — с содроганием спросил Конрад Джек, предчувствуя неизбежное.

— Никак не называется, называй, как хочешь, — затараторили грибы и у Конрада Джека на минутку отлегло от сердца. Но на всякий случай он спросил:

— А есть на вашей планете ещё кто-нибудь разумный?

— Есть, есть, красная плесень! — загалдели грибы, и Конраду Джеку снова поплохело.

— Конрад, кончай с ними волындаться, сам не видишь что ли, что это полудурки? — раздался в наушниках писклявый голосок Керин Мэрин, не пожелавшей пачкать свои копытца. Конрад Джек выразительно потряс бородёнкой и слегка наклонил рога.

— Керин Мэрин, говори, да не заговаривайся! Забыла шестой пункт восьмого Уложения?

— Что забыла, где забыла? Я не забыла, я забила. На дебилов я забила, ха-ха ха-ха-ха, — запела Керин Мэрин, а грибы, как будто услышав, принялись весело подпевать, теперь уже с неподдельной радостью.

— Грибы, вы что, слышите Керин Мэрин? — удивился Конрад Джек.

— Как же нам её не слышать, если она так голосит? — удивились грибы, и Конрад Джек вытащил из уха наушник, повертел его перед носом и зачем-то на всякий случай обнюхал.

А в это самое время красная плесень плела свои коварные планы. Плесень, разумеется, всё уже знала, плесень всегда всё знает, только говорить не может, ей нечем говорить, вот она и не говорит. Но планы плетёт.

Вообще, желтый карлик Мисюта пользовался дурной славой у придворных астрономов, его спектральные линии выдавали что-то неприятно-загадочное, причём чаще загадочное, но больше неприятное. Как только придворные астрономы наводили на Мисюту очередную трубу, так в трубе, откуда ни возьмись, заводилась красная плесень. Трубу приходилось выбрасывать. Красная плесень как будто говорила: «Вы все тут козлы, и нечего поглядывать с таким вожделением на Мисюту». На самом деле она ничего такого не говорила, ей нечем было говорить, разве только фактом своего заведения. Придворные астрономы выразительно трясли бородёнками, слегка наклоняли рога и готовили очередную трубу. Придворные астрономы самым тщательным образом скрывали дурное поведение Мисюты, но это каким-то образом просочилось в круги, которые принимали решения, Верховное Главнокомандование Империи приняло решение послать к Мисюте шестую эскадру.

«Какая удивительная планета», — в очередной раз подумал Конрад Джек, — «травка зеленеет, солнышко, в смысле Мисютушка, блестит, какое же ей название-то придумать? Пожалуй, назову её Парадиз. А что, очень красиво звучит: Парадиз Конрада! Вот только красная плесень какая-то».

— Грибы, а как мне найти красную плесень?

— А зачем её искать? — казалось, грибы настолько поражены, что у них пропал дар речи и отнялся бай.

— Мне надо задать ей несколько вопросов.

Ответом Конраду было продолжительное молчание. Конрад Джек несколько раз обошел грибы, сперва по большой окружности, потом по окружности поменьше, и наконец, прошелся близко-близко, чуть ли не наступая на самые шляпки грибов. Грибы молчали, и только на шляпках у них проступили странные белые пятнышки.

— Мухоморы? — подумал Конрад Джек.

— Сам ты мухомор! — подумали грибы.

И только красная плесень ничего не подумала, а может и подумала, но ничего никому не сказала, и продолжила плести свои коварные планы.

***

Команда галактического крейсера «Адмирал Нимрод» выстроилась на полуюте, одни только вахтенные несли исправно свою вахту и не выстроились. Но им всё равно было всё слышно и видно. А мнения их никто и не спрашивал — кто же спрашивает мнения у козлов?

Капитан крейсера Бинг Бонг удовлетворённо осмотрел строй, выразительно потряс бородёнкой и слегка наклонил рога:

— Многоуважаемые козлы, то есть я хотел сказать, коллеги, то есть бравые воины! Удивительная планета Мисюта-два с сегодняшнего дня числится неотъемлемой частью Империи и называется… и называется Парадиз Конрада! Слава Императору! — строй одобрительно колыхнулся и стройно вскричал:

— Слава! Слава!!! Слава!!!

На этом торжественная часть построения закончилась, козлы разбрелись кто в лес, кто по дрова, вернее каждый по своим делам, даже и на галактическом крейсере у козлов дел вообще-то невпроворот. Офицеры решили громко отметить событие, для этого в кают-компанию был вызван главный оркестр эскадры, а что, гулять, так с музыкой. Тем более, что Конрад Джек уже основательно забодал всю команду и все были ужасно рады, что именно его послали на планетную разведку, никто Конраду не позавидовал, а некоторые даже посочувствовали — Конрад Джек был добрый малый, молодой и горячий, вспыльчивый и непосредственный, он мог и крупно выиграть, осчастливив и себя и своих потомков, но мог и крупно проиграть, поскольку кроме прав на него возлагались и нехилые обязанности, которые на долгие годы загоняли его в долги. А уж чего-чего, а долгов у Конрада Джека уже и так хватало. Но Конрад Джек не строил планов.

А красная плесень коварные планы плести не перестала, наоборот, занялась этим с утроенной энергией.

Гросс-адмирал Нимрод Нимрод третий, прямой потомок адмирала Нимрода, великого героя и победителя звёздных войн, держащий вымпел на флагмане «Слава Императору» вызвал к себе капеллана. Сам гросс-адмирал, в отличие от своего легендарного предка, был изрядно труслив, вернее очень осмотрителен, и никогда не принимал решений с кондачка.

— Ваше преосвященство, меня очень беспокоит ситуация с Мисютой. Обычно, даже для подавления бунта в отдалённых провинциях Империи, Верховное Главнокомандование посылает пару канонерок. Новые территории исследуют учёные на исследовательских судах. У них, разумеется, есть оружие, они способны в клочья разнести любую планету, а если понадобится, если какая неведомая опасность возникнет, то и погасить звезду. Но посылать эскадру, целую эскадру, в этот богом забытый уголок — зачем? Тут мир, покой и благодать. Наши форпосты надёжно прикрывают весь этот рукав галактики, мы уже триста лет ни с кем не воюем, бывшие враги сидят спокойно и не высовываются, мы с ними дружим и торгуем, а не воюем. Что там говорит Оракул?

— Ваше сиятельство, именно по настоянию Оракула эскадра и была поднята. Опасность велика и неведома. Учёные молчат, как рыба об лёд. Приборы не врут и не предупреждают. Но Оракул зря беспокоиться не будет.

— Помолитесь, ваше преосвященство, авось Создатель наш, Козлотур Великий и Всеединый спасёт и защитит. А если распорядитесь, вся эскадра примкнёт к молебну, вся, до последнего козла!

— Да ниспошлёт нам всем Козлотур Великий и Всеединый мир и благодать!

Весь свободный от вахты комсостав крейсера «Адмирал Нимрод» в соответствии с приказом методично надирался бирбиницким в кают-компании. Матросы надирались напитками попроще и где придётся. Даже и вахта надиралась втихушку, но не до скотского состояния. Всё-таки всех не оставляло тревожное ощущение опасности. Неведомой опасности, непонятной, а потому и более страшной.

Вторая батарея главного калибра, к которой был приписан Конрад Джек, уже изрядно завеселела. До танцев-шманцев-поскакушек дело ещё не дошло, но разговоры становились всё смелее и смелее.

— Хичбок, а помнишь, как ты в прошлом рейде свалился с большого конденсатора?

— Ха-ха-ха ха-ха!

— Славная была экспедиция, всыпали мы этим недоумкам крысовхостам…

— А чо, пусть не бунтуют. Нет, вот ты, командир, скажи, Керин-то что там делает? Лаборантка-толерантка… и тут Конраду повезло.

— Ну не знаю, не знаю, у неё же дядя в штабе. Обломают Конраду рога, если что.

— Так ему уже обломали. Слыхали эту историю с подвесками императрицы? То ли у него спёрли, то ли он спёр…

— Тс-с, государственная тайна! А пусть вот поскачет по травке. Фаворит недоделанный. Это ему не с гвардейцами бодаться.

— Не, а что такого. Любой бы из нас на шлюпочке покатался… с Керин Мэрин…

— Не, ты дурак? А вдруг там какая хрень? И что, что приборы. У тебя вон тоже приборы, а ты за две льё пистон влепить не можешь!

— Кто не можешь? Я не можешь? А ну пошли, я щас так влеплю…

— Молчать, козлы! Палить команды не было! — совсем уже захмелевший командир батареи попытался наклонить рога и потрясти бородёнкой, но это у него получилось как-то уж больно неубедительно.

Гросс-адмирал Нимрод Нимрод третий тоже принял на грудь уже изрядно. Он заперся с капелланом в своей роскошной каюте, чтобы не разлагать экипаж.

— Вваше п-преосвященство, меня очень беспокоит ситуация с Мисютой. Я что-то с-слышал п-про красную плесень.

— Ваше сиятельство, этого нельзя слышать, но вам я скажу, только тс-с! Это государственная тайна!!! У всех, кто говорит про Мисюту, заводится красная племень… тс-с-с…

— Где г-где заводится?

— Везде заводится… в мозгу заводится… Ха-ха-ха— ха-ха!!! Вы думаете, я вам тут по пьяне государственную тайну разболтаю? Ха-ха-ха— ха-ха!!!

Вдруг, ни с того ни с сего, зазвенел колокол громкого боя, оповещающий о внезапном нападении или серьёзной аварии. Вдруг, ни с того ни с сего, взревели главные маршевые двигатели флагмана, включая форсированный режим бегства. Дикая перегрузка швырнула экипаж на пол, не давая занять места в соответствии с боевым расписанием. На главном пульте флагмана заморгали, запереливались аварийные и тревожные сигналы, сообщающие недоумённой дежурной вахте о включении режима панического бегства.

— Твоё п-преосвященство! Что п-происходит? — заорал нечеловеческим голосом гросс-адмирал Нимрод Нимрод третий, прямой потомок адмирала Нимрода, великого героя и победителя звёздных войн, наклонив рога, тряся бородёнкой и даже не замечая, что стал слегка заикаться. Флагман «Слава Императору» слегка содрогнулся, и, заложив крутой вираж, стал обращаться в точку. Вся эскадра вслед за флагманом стала обращаться в точку. А для эскадры стала обращаться в точку непонятная планета Парадиз Конрада, стала обращаться в точку Мисюта, желтый карлик, пользующийся дурной славой.

Это сработал инстинкт самосохранения автоматики. И вовремя. Потому что уже и в автоматике завелась красная плесень.

— Конрад, что происходит?! — истошно закричала Керин Мэрин.

В глазах у Конрада Джека всё внезапно покраснело, мозги враз покрылись красной плесенью. Конрад Джек скопытился. Краем глаза, последней искрой взгляда, он увидел, что и Керин Мэрин скопытилась, встала на все четыре копытца и сказала: «Мее-мее..»

Миленькие беленькие козлик и козочка резво проскакали вокруг того, что ещё недавно было грозной боевой десантной шлюпкой галактического крейсера, а теперь изрядной кучей трухи портило вид зелёной лужайки, подбежали к грибам:

— Ну вот, грибы, и мы нашли красную плесень, а она нашла нас, — выразительно потряс бородёнкой и слегка наклонил рога Конрад Джек.

— А мы… А мы сразу догадались, что вы козлы, — дружно загалдели грибы.

***

Травка зеленеет, Мисюта блестит. Грибочки растут, козлики пасутся… Чего-то не хватает. Ах да, ласточки не хватает. Скоро-скоро, не пойдёт и пары тысячелетий, вывалятся из надпространства корабли птицеголовых. Обязательно вывалятся.

Красная плесень плетёт и плетёт свои коварные планы.