Глава 4. Тамга

РугарУ оплакивают своих бойцов, когда они родятся,

а не тогда, когда они гибнут.

( …из Кодекса Чести, вставших на тропу войны...)

Женщинам РугарУ страх не ведом, так говорят и думают многие. А плоскомордые нас иначе, чем волчицами и не кличут, подозревая, по всей видимости, что мы выращиваем свое потомство в норах, бегаем нагишом по лесам и кормимся исключительно сырым мясом…

Никогда ничего никому не доказывала и ни в чем не переубеждала, хотят фантазировать — пусть их!

Понятное дело, что выдумывают разные ужасы про нас не просто так. Да, мы беспощадны в битве и не очень дружелюбны в обыденной жизни, не пускаем без приглашения чужаков в свои дома и держимся ото всех особняком, но этому есть простое объяснение — хотим жить. И чем меньше о нас знают окружающие, к слову, гостей из других племен в Мадире всегда встречали с неохотой, тем больше шансов остаться целыми, на тот случай, если Жнецам захотят чем-то досадить. По слухам, желающих, учитывая, специфику службы наших мужчин, несметное количество. Вот хоть нынешняя ситуация с кланом, чем не пример… ШкенУ задумали против нас что-то недоброе. Мы вынуждены принимать ответные меры, но строить свою защиту гораздо проще, когда о тебе мало что знают.

Кстати, бояться РугарУ тоже умеют, только не показывают этого никому.

И первое на чем мы всегда акцентируем свое внимание — воздушно-капельный способ передачи информации. Ни для кого ведь не секрет, что запах первый проводник настроения и бесплатный подсказчик для остальных о твоем местонахождении. А уж самый захудалый хищник, порой за многие сотни локтей, улавливает флюиды, которые источает организм живого существа. И заранее знает как себя вести с ним: сожрать или убраться подобру-поздорову. Подземные твари в этом плане ничем не отличаются от своих собратьев сверху, тем более что в темноте слух и обоняние в фаворе. Посему, патриарх вместе со старейшинами до того как отправиться клану во Мглу, настоятельно рекомендовал нам держать эмоции при себе, в особенности, страх и все его производные, покуда мы снова не окажемся в подлунном мире. «Там хоть обделайтесь, слова не скажу!» — так и сказал грубиян. Но приходится молча глотать обидные слова, ибо накликать на свою голову какую-нибудь напасть никто не желает.

И мы держим себя в руках.

К тому же, в противовес всем внешним невзгодам у племени есть серьезная страховка — наши кудесники. Заметать следы одна из их непосредственных обязанностей. Работы у них много, так как мусор не всегда бывает осязаемым. После клана необходимо подчищать не только отходы его жизнедеятельности, но и эфирное полотно, в том числе, энергетическую компоненту пройденного пространства. Говорят, здесь есть существа, для кого такие знаки, что навозные кучи после домашнего скота — найдут и разложат на атомы за считанные секунды. По этой причине лбы наших заклинателей покрывает испарина, глаза сосредоточены, лица суровы. Время от времени, когда силы у какого-нибудь мага заканчиваются, его меняют другим, ибо промашки быть не должно. Любая оплошность способна привести к трагедии и гибели одного из нас, а может, и всего рода — зависит от того, кто нами заинтересуется…

Потому, я, Тамга, свободная женщина РугарУ, а теперь еще и мать моего ребенка, заявляю всем и… никому — мы очень переживаем: и за себя, и за своих детей, и за наших мужчин, которые нас охраняют. Часть их идет впереди, остальные находятся в арьергарде. Хорошо, что в подземных лабиринтах не нужно прикрывать фланги, ибо в галереях атака сквозь камень, скорее всего, невозможна. Но командиры все-таки разбавили толпу женщин и детей бойцами, мало ли что. Кто знает возможности местных зверюг? Среди Сумеречных Жнецов таких нет, да и среди остальных богарУ вряд ли найдутся. Ни один из нас не может похвалиться тем, что ему известно хоть что-нибудь о поведении здешних обитателей, а самое главное, чего от них ожидать. Впрочем, чем закончится встреча с порождениями тьмы, догадаться несложно. Подземные твари всегда голодны и это единственное знание, которым мы обладаем.

Мысли в голове так и скачут, как шурганы в высокой траве… в разные стороны.

Ловлю себя на том, что думаю сразу обо всем одновременно и ни о чем конкретно. Одолевают какие-то отрывочные эпизоды и мелкие моменты из прошлого — все остальное крутится вокруг Мглы. Да и не мудрено: широкий низкий коридор, по которому мы неспешно и очень осторожно спускаемся в ее глубины, к этому располагает. Жнецы стараются не шуметь, перешли на мыслеречь. Матери подобрали детей и усадили их в носильные сумки, которые каждая крепит на свое усмотрение: кто спереди, а кому-то удобно и сзади с прицелом на то, чтобы руки были свободны. Парализаторы и лучеметы наготове, ножи и перевязи с метательными снарядами тоже — мы умеем постоять за себя. Но каждая из нас знает, что в такой плотной группе любое стрелковое оружие может сработать не только на пользу. Одно неверное движение и под разряды угодят свои же. Как не крути, получается, что для боя наиболее эффективным будет холодное оружие, и оно теперь всегда под рукой. Ножны висят так, чтобы одним махом дотянуться до спасительного лезвия, рукоятки не зафиксированы, дабы не тратить драгоценные мгновенья на их высвобождение. Только много ли навоюешь тесаком против монстров?

Одна надежда на наших мужчин…

Не зря их боятся и уважают другие богарУ, и даже дохляки-Шкену, при всей их исключительности, вынуждены считаться с Сумеречными бойцами. К тому же, Жнецы — одни из самых искусных солдат, которые умеют обращаться не только с современными вооружениями и всевозможными тактиками ведения боевых операций. Кроме всего прочего, им известны секреты древней борьбы ашик-то. Подробностей я не знаю, так как женщины не владеют этим тайным искусством, но в общих чертах кое в чем разобралась. По крайней мере, уяснила, что каким-то образом воин-Жнец видит у каждого своего противника слабое место, в том числе, у дроидов, роботов и прочих порождений военного гения будь какого подчинения. Исключение составляют только механические и электронные боевые системы, те, в которых отсутствует бионическая составляющая. Детали мне разжевал Харуга — мужчина, которому я согласна подчиняться. В итоге, в уме сложилось стойкое представление о том, что каждое мыслящее существо обладает биоэнергетическим полем и в те места, где оно ослаблено, нужно бить — вот и вся премудрость. Как эти теоретические выкладки соотносятся с практикой, сказать не могу, но у Жнецов видать с этим все в порядке.

Нам, Сумеречным женщинам, одолеть такие хитрости, конечно же, не под силу, но в драке быстро двигаться мы тоже умеем. А если на кону стоят жизни наших детей, то тут уж извини-подвинься ритуальных танцев и предупреждающих жестов никто делать и не подумает — будем просто убивать! Всем, чем сможем. И до кого дотянемся. А еще мы неплохо видим сущность каждого, кто нас окружает, и его мысли… не зря женщин-Жнецов считают вполне приличными телохранителями. Любая особь с недобрыми намерениями, будет нами остановлена, как не шифруйся.

Только это все работает там, наверху, а здесь… мы не знаем.

Моя соседка слева, Сибилла, потеет. Ее запах еле слышен даже для меня, но все-таки слышен. Она волнуется, и я ее понимаю: старшие мальчики у нее, кто на службе, а кто в лагерях, девочек нет, а младших… аж пятеро. Многодетная мать обвешана ими как плодоносящий куст. Я предложила ей свою помощь, но женщина отказалась, сказала, что справится сама, а как? Ей даже защитить себя будет непросто, потому что она связана по рукам и ногам. Впрочем, наши маги молодцы… Бурон, старший над всеми, таки заставил ее отдать троих пацанов покрепче молодым самкам РугарУ, которые еще не успели обзавестись потомством. Правильный поступок, в случае наихудшего расклада, хоть кто-то из ее малышей останется жив и семя Сибиллы не исчезнет. Она согласна с этим, хмурится, кусает губы, но уже не артачится.

Почему было принято такое решение тоже понятно…

Напряжение вокруг растет.

Нет, обстановка никак не меняется: те же угрюмые серые стены и низкий свод над головой, тот же спертый воздух, которым нам, любящим ветер, с каждым пройденным шагом все тяжелее дышать, но кроме давящего многотонного монолита беспокоит еще что-то. Чудится, будто нити, которыми связаны души богарУ со светом, чем глубже клан погружается в камень, тем больше слабеют и рвутся похрустывая, как солома под ногами. А остатки жизненного тепла, испуганно липнут к своим хозяевам под недовольным напором кромешной тьмы, которая выходит из себя за то, что мы посмели нарушить ее покой и будоражим окружающее своей бесцеремонностью. Подземелью нет дела до наших проблем, и оно сердится на непрошенных гостей. Кудесники Жнецов по мере своих сил, успокаивают духов гор, моля о снисхождении, просят, чтобы они не делали нам ничего плохого и не призывали на помощь тех, кто способен наказать дерзких.

Только услышат ли их…

Дочурка, которой я уже дала имя — Тамилла, мирно спит у меня за спиной. Ее не волнуют страхи взрослых, я так думаю. Хотя, кто ее знает? Не зря Дукар, перед тем как племя вошло в подземелье, подозвал меня к себе и произнес странную фразу:

— Слушай свою дочь, Тамга.

Больше он ничего не сказал. Может, не посчитал нужным, а может, и сам до конца не представлял, чего ждать. Впрочем, разве такое малое существо способно еще на что-то, кроме того, чтобы в положенный срок сосать мою грудь. Меня бросило в жар! Каждый раз, когда ребенок теребит мои соски, организм довольно странно на все реагирует: немеют ноги, темнеет в глазах, а под конец я уже слабо соображаю, разомлев от неги, словно в этот момент была близка с мужчиной. Странно! Мне всегда нравилось, когда ласкали мою грудь, но, чтобы до такого меня доводило собственное дитя…

Может, она и впрямь какая-то особенная?

Или мой организм стал более чувственным после родов. Надо у кого-нибудь спросить об этом, но только не здесь, не под землей. До того ли сейчас окружающим. Хотя, когда клан вырвется на поверхность, насколько мне известно, беседы на волнующую меня тему будут тоже не актуальны. Жнецы попробуют захватить звездолет, а потом, если повезет, мы спрячемся в какой-нибудь глуши, чтобы длинные лапы ШкенУ, хотя бы первое время не могли до нас дотянуться.

Вот и получается, что мои переживания так и останутся при мне.

На очередном привале, в сторонке, когда я в который раз кормила дочь и потихоньку сучила ногами, закатывая глаза и кусая ладонь, чтобы не выдать себя случайным стоном от усиливающегося с каждым мгновением удовольствия, ко мне подсела Сибилла.

— Что… кончаешь потихоньку?

Ее прямолинейность поначалу обескуражила и даже слегка разозлила. Я и так была вся на взводе, а тут такая фривольность в мой адрес. Захотелось ей нагрубить, но она меня опередила…

— Да ладно ты, не психуй! Так почти с каждой бывает по молодости. Со временем острота восприятия притупится, и ты привыкнешь, а пока, — она хлопнула меня по коленке. — Оттягивайся, тем более, мужчины о нас теперь не скоро вспомнят.

Последние слова многодетная мать сказала с неподдельной грустью в голосе. Складывалось такое впечатление, что она знала, намного больше о происходящем вокруг. Ну, или догадывалась. У меня в голове сразу же нарисовалась целая куча вопросов, в том числе, о моей «проблеме», но команда на выдвижение не дала возможности спокойно все обсудить. Передых был коротким и даже нужду справлять запрещалось, чтобы не оставлять за собой никаких следов. Такую роскошь маги предоставят нам только на большом привале, вечером, когда Жнецы будут обустраиваться на ночлег, а пока приходилось терпеть.

И не только бытовые неудобства…

Какие-то неясные шевеления в глубине бесконечных переходов и многочисленных ответвлений не давали расслабиться ни на секунду. Ограниченность пространства, темнота и безжизненный камень давили на психику. Наши системы охранения и разведгруппы успокаивали, что вокруг все тихо, а подозрительное движение во мраке не более чем плод разыгравшегося воображения. БогарУ им верили, но чувство тревоги только усиливалось. День за днем мы двигались по этому мертвому безмолвию. Шли, засыпали, просыпались, что-то ели и снова шли, постепенно превращаясь в бездушные автоматы… без чувств, без эмоций и только страх подкрадывался и душил с каждым шагом все сильнее, заставляя замирать сердца от самых незначительных шорохов. Дети жались к ногам матерей, мужчины не выпускали из рук оружия.

Я была не исключением и тоже поддалась общему настроению.

Пожалуй, чувствовала себя даже хуже других. Харуга привел меня в племя совсем недавно, и я не успела обзавестись подругами: ни поговорить, ни посоветоваться. К Сибилле, которая проявила ко мне интерес, подойти тоже не могла — меня туда не звали. Злилась, психовала и завидовала еще больше особенно тем, у кого имелись семьи, друзья и хоть какое-то общение. В итоге, захандрила окончательно и теперь не только на привалах, но и во время многочасовых, выматывающих своей монотонностью переходов, стала про себя молить о том, чтобы вокруг начали происходить хоть какие-нибудь события. Пускай даже плохие…

Кажется, накликала, дура!

К исходу четвертых суток моя Тамилла, спавшая все это время как зверек суликан, который славится тем, что первую половину своей жизни усиленно отдыхает, а вторую — ест, вдруг проснулась. На вечернем привале, когда женщины кормили всех незатейливой трапезой, представлявшей собой прессованный концентрат с кусочками вяленого мяса, она закряхтела в носильной сумке, упакованная бережно и аккуратно. Впервые, дочка проявила какое-то недовольство. Я наклонилась над своим сокровищем и увидела, что ее светло-синие еще мутные и ничего не видящие глаза, так утверждали знающие мамаши вкупе с медкарами, смотрели на меня серьезно и как-то не по-детски.

— Что такое, счастье мое, — зашептали губы, хоть она меня не слышала и не могла, минимум месяц. — Чем ты недовольна?

А «счастье мое», кажется, меня не только услышало, но и увидело, что являлось полнейшим абсурдом, так как я в свое время тоже изучала физиологию богарУ и знала со стопроцентной уверенностью — такого быть не могло. Но девочка еще сильнее завозилась и замахала ручонками, которые не разрешала пеленать с самых первых дней. Она каждый раз выказывала свое недовольство, как только я собиралась упрятать их в «родовой чехол» — мягкое и почти живое устройство. ШкенУ говорят, что придумали его для удобства и комфортного послеродового содержания грудничков и это на самом деле так: оно автоматически поддерживает нужную температуру, влажность, а так же бесследно всасывает в себя все отходы жизнедеятельности ребенка. По своей эффективности «родовой чехол» очень смахивает на аптечку «ТуварЭ» и является очень полезной вещью в домашнем обиходе. Кстати, кокон программируется голосом. Начальный вариант обслуживания — «кукла», предусматривает контакт новорожденного с окружающей средой только через разрез, из которого выглядывает его лицо. Более свободная форма общения предполагается с трехмесячного возраста в разряде развития «паучок», но я была вынуждена заказать данную позицию с первых дней и теперь маленькая ручонка дочери вцепилась мертвой хваткой в мамин палец.

Мне показалось, что вместе с этим прикосновением малышка немного расслабилась и мало кто поверит в такое, но, кажется, улыбнулась. А после… завертелось. Рядом, как будто из ниоткуда возник наш главный кудесник Бурон и за ним тут же нарисовался Дукар. Они попросили всех отодвинуться подальше.

— Что случилось? — лицо патриарха было спокойным, но глаза внимательно смотрели на мою дочь.

— Девочка, — коротко ответил маг, словно это что-то объясняло.

Мыслеречь оба не применяли, дабы их разговор больше никто не слышал, а в мою сторону не смотрели, будто меня и не было. Я первая решила напомнить о себе.

— Уважаемые, а в чем дело?

Но ответить мне не успели.

Где-то в той стороне, откуда мы недавно пришли, что-то начало происходить. Клан Сумеречных совсем немаленькое племя и пещеру, которую определили под постой, заполнил почти полностью. БогарУ вокруг заволновались, но паники никакой не было, лишь руки сжали покрепче оружие. Впрочем, никакой тревожной команды не поступало и все постепенно затихло. Дукар с Буроном, вскоре тоже вернулись. Хмурые напряженные лица, взгляд с прищуром, как они не старались скрыть свое настроение, оно все равно читалось по их поведению. Я вновь хотела спросить, что происходит, и снова меня опередили. Только сейчас — это был сам Дукар. Он жестом предупредил мой вопрос, а потом так же мимикой показал, что будет говорить и не только для меня. Чтобы не создавать лишнего шума патриарх перешел на мыслеречь, которую услышали все…

— «Братья и сестры, за последние несколько дней второй раз я обращаюсь к вам и опять с плохой вестью», — он не переставал хмуриться и тщательно подбирал слова. — «Сначала с нашими старейшинами мы «обрадовали» племя тем, что надо уходить с насиженных мест, если хотим жить. Повод, для этого некоторым из вас мог бы показаться недостаточным, но как показали наши «смотрящие», оставленные в окрестностях Мадиры — мы не ошиблись. ШкенУ стянули к поселку огромные силы, которые собрали из разных частей Кагиры, дабы это не очень бросалось в глаза. В итоге, экспедиционный корпус, вооруженный до зубов сумел полностью блокировать наши жилища и на земле, и в воздухе. Связь с внешним миром так же отрезана. Что это как не карательная операция с далеко идущими планами. Цель теперь понятна — изолировать наше племя от остальных богарУ, что будет дальше, об этом можно только догадываться».

Дукар сделал небольшую паузу, по всей видимости, собираясь с мыслями, и продолжил...

— «Я бы мог сделать кое-какие заявления уже, но не хочу быть голословным. Жнецы всегда славились тем, что собирали только достоверную информацию, мы получим ее и на этот раз, чуть позже, когда выйдем на поверхность. Но сделать это будет непросто и это вторая плохая новость — клан обнаружили! Наша молодежь, которую мы не смогли оперативно забрать из военного лагеря, у Маунти, некоторые были на тренингах, в поле, к сожалению, задержалась в дороге. Они были вынуждены спускаться во Мглу в другом месте, вверху сейчас даже шурган не проскользнет незамеченным, и идти к нам на соединение своим маршрутом».

Толпа загудела, услышав неприятность. Все знали о том, что под Мадирой, у Овальной Галереи остался специальный отряд и несколько магов, чтобы сопровождать молодых Жнецов. Судя по хмурому выражению лица патриарха, этого не получилось.

— «Они шли без заслона, о котором мы теперь тоже ничего не знаем, в сопровождении только одного взрослого и привлекли к себе внимание обитателей здешних подземелий…»

— «Не томи, вождь, погибли все?», — кто-то не выдержал, прерывая речь патриарха.

— «Нет, не все!» — гордость за юных РугарУ услышал каждый из племени, невзирая на то, что это было передано мысленно. — «Рекруты Сумеречных Жнецов показали, на что они способны. Мы не досчитались половины, но остальные прорвались и дошли. Сейчас с ними наши кудесники».

Толпа снова зашевелилась, теперь уже более оживленно, чем прежде, но тэр-Дукар утихомирил всех последней фразой:

— «И не только они»…

Бодрая возня продолжалась еще какие-то мгновения, а затем, когда сказанное патриархом наконец-то осмыслили, племя замерло.

— «Да-да, Волканы, вы не ослышались — у нас гости. Они сзади, их немного и они, похоже, не осмеливаются в открытую нападать на нас».

И тут наши блокеры начали транслировать события, которые стали меняться с неимоверной скоростью. Передающее устройство, малое по размеру и весьма эффективное, подстраивающееся хозяином на необходимую частоту, крепившееся на голове РугарУ, состояло из приемо-передатчика (двух пластин прилипавших за левым ухом и под левой же челюстью) и защитных светофильтров-очков. Расширенный канал связи позволял не только слышать, но и видеть все, что происходило с тем или иным соплеменником в режиме прямых событий. Конкретно сейчас, в туннеле, с той стороны, где находилась Мадира, что-то было не так. Охранный пост несколькими парами глаз наших бойцов, усиленный одним из кудесников, всматривался в глубину темного прохода. А там вдоль стен плыли два радужных шара, которые соединялись между собой какой-то золотистой лентой. Датчики массы и объема молчали, РугарУ на посту переглядывались, не понимая, что это за игрушки. Как вдруг тишину нарушил истошный вопль одного из подростков, только что присоединившихся к нам.

Мальчишки еще не отошли от пережитого. Их теребили родственники, пытаясь обнять/накормить/расспросить и все это сделать одновременно. Блокеры им только-только выдали и лишь один из них, самый старший, первым делом подключил гарнитуру к общей сети и, увидев происходящее, заорал не своим голосом, позабыв про всякую маскировку.

— Уби-ить, уби-ить, убить!

Его услышали не только РугарУ…

С легким хлопком переливающиеся всеми цветами радуги сферы, превратились в глаза неимоверного насекомого, заполнившего собой весь периметр тоннеля. Суставчато-шипастое, закрытое спереди толстыми хитиновыми пластинами, оно совершенно спокойно отреагировало на выстрелы нескольких парализаторов вкупе с лучеметом и лишь выпад мага на какие-то краткие мгновения задержал его. Гигантская бестия, вращая своими необычными органами зрения в разные стороны, фиксировала все, что происходило перед ней, по бокам, дальше в сумраке, пробираясь туда, где были остальные богарУ. Огромные клешни в стремительном выпаде перерубили одного из бойцов, но второго поймать уже не смогли, так как тот, оценив скорость движения монстра, ушел с линии атаки, добавив своим действиям изрядной прыти. И как ни рвалась тварь по проходу дальше к пещере, где находилась основная цель — весь клан, ее все-таки остановили. Парнишка-РугарУ, который предупредил род об опасности, бесстрашно выметнулся вперед. Ухватив тяжелый станнер обеими руками, он влепил разряд, почти в упор, прямо в безобразную голову насекомому-переростку. Многоцветные глаза-шары мерзкого существа с тем же самым характерным хлопком, что и раньше разлетелись в разные стороны и размазались по стенам грязными потеками.

— Хороший выстрел, — Дукар уже стоял рядом с юным бойцом.

— Его только так и можно убить… в голову!

— Бесценный опыт, — снова похвалил подростка вождь. — Есть еще что-то, о чем должны знать воины-Жнецы?

Пока маги убирали тело павшего соплеменника и останки членистоногой твари, парень продолжил свой отчет, который изредка дополняли его товарищи, если он упускал какие-то подробности. Обсуждать недавнюю схватку не было смысла. Следящая аппаратура зафиксировала нападение, сбросив информацию в мобильную базу данных. При аналогичной ситуации система автоматически снабдит пользователей необходимыми рекомендациями и смоделирует наиболее успешные варианты ее решения. Главное, чтобы она оставалась в сохранности. Пока же блокеры всех без исключения Сумеречных работали в режиме «прямой конференции». Никто не отвлекался, и даже малыши не беспокоили старших. Им не нужно было объяснять, что услышанное — это бесценный опыт и чьи-то спасенные жизни.

Потому юного Жнеца не перебивали...

Он же, как учили, принялся рассказывать о тех, с кем им довелось пересечься в подземных лабиринтах, стараясь не упускать нюансы и обращая свое внимание на самые мельчайшие подробности. Лишь коротко отвлекся на Гайгара — посланника племени, погибшего в схватке именно с этим зверем, которого они про себя назвали «радужные глазки».

Присланный за ними проводник забрал их из Маунти. Заметил засаду там, где они должны были спускаться во Мглу, и нашел другой вход в подземелья. А дальше им очень скоро не повезло. Огромная тварь устроила на них охоту, используя свое умение подкрадываться к добыче незаметно. Взрослый, не раздумывая, пожертвовал собой, давая возможность применить станнер, выданный отряду на всякий случай в лагере. Кстати, тяжелый расщепитель пригодился им не только в схватке с гигантским насекомым. Он и дальше не раз выручал группу, но пара лишних стволов им бы точно не помешала… тогда родные увидели бы здесь гораздо больше своих сыновей. После этих слов какое-то время в эфире стояла тишина. Близкие погибших молчали, остальные не смели нарушить тишину, выказывая им свое уважение. Первым, в голос, заговорил патриарх:

— Обстоятельства не позволяют нам почтить память павших как должно, тем более, наших сыновей, но мы обязательно о них вспомним, когда будет на то возможность, — помолчал, какие-то мгновения и добавил глухим суровым голосом. — И спросим по законам РугарУ с тех, по чьей вине это произошло. Клянусь вам памятью предков! Продолжай, боец.

— Извини, вождь, но ты ошибся, — Хейдар, один из старейшин клана попытался исправить ошибку вожака Сумеречных Жнецов. — Никто из тех, кто вернулся, еще не успел закончить обучение. Многие еще совсем пацаны, а некоторые так и вовсе малышня.

Одобрительное хмыканье донеслось со всех сторон, дескать, маху дал Дукар. А тот, покивав в ответ низко опущенной головой и пряча глаза от ближних из толпы, несколько раз махнул рукой. С каждым разом двигая ею все сильней и сильней, а под конец, не сдержав эмоций, которые рвали патриарха буквально на части, рявкнул так, что его услышали все, в том числе, самые дальние соплеменники и даже без блокеров.

— Значит, как посылать пацанов на смерть — это можно! Идти сквозь мрак одним, без старших и отбиваться от непонятно кого… тоже пойдет! — голос предводителя дрожал не то от ярости, не то от обиды. — А называть их бойцами, выходит, еще рано? Кстати, один из них, только что повел себя как настоящий мужчина — не растерялся, вышел вперед и уложил порождение Мглы, победой над которым мог бы гордиться зрелый воин. Могу совершенно точно сказать о том, что он наверняка спас кому-то жизнь. И как нам с этим быть?

В пещере повисла тишина, а я, слушая своего вождя, уже не сомневалась, чем закончится его речь.

— Молчите? Не знаете, что сказать?

Но в племени Жнецов не было трусов или тех, кто боялся признать свою неправоту, в том числе, и среди старейшин. Хейдар снова взял слово…

— Вот дырявая башка, — убеленный сединами богарУ почесал смущенно затылок. — Ты не серчай на нас, патриарх, да и вы, вновь прибывшие, извините за то, что, не подумав, сказал, а другие поддержали. Не со зла и не из-за гордыни такое случилось — прощения просим.

Большинство ребят, тонкие и нескладные, некоторые еще совсем зеленые, растерянно хлопая глазами, краснели и бледнели, и непонятно, кому в данной ситуации было больше не по себе. Но неудобство умело распутал Дукар.

— Согласен. Ситуаций таких на нашей памяти не было, значит и обид никаких. Посему, властью данной мне племенем, отныне вы его бойцы! Позже расскажете кто чем занимался в лагере, и я определю наставников, которые доведут начатое вами до конца. Думаю, про обучение в Маунти можно пока забыть, но это не беда — справимся сами. А ты продолжай, воин, не тушуйся…

Тирайя, так звали, парнишку, наконец, добрался до главных подробностей похода. В частности, до водоемов, встречавшихся по пути, и отмечал их как места повышенной опасности. Юным Жнецам удавалось пробираться мимо так, что отряд не входил в воду, но даже их неискушенное чутье отмечало, что они полны враждебной жизни, которая буквально кипела под свинцовой поверхностью. И чем больше они были по своим размерам, тем смертоносней представлялись их обитатели.

Самых маленьких группа потеряла как раз на берегу одного из таких подземных озер, когда обходила его по краю. Гайгар погиб, а подсказать, чтоб пацаны держались подальше от водяного уреза, было некому. Да они и не ожидали нападения. Пробираясь по скалам, сбегавшим вниз крутым обрывом высотой с десяток локтей, мальчишкам думалось, что путь вполне безопасен, а оказалось — вовсе нет! Какие-то существа, которые сопровождали их команду, бугря черное зеркало воды могучими всплесками, пока они осторожничали на камнях, чтоб не сорваться, дождались своего часа. На самом опасном участке хитрые бестии начали сдергивать в пучину тех, кто был поменьше и не мог дать отпор или увернуться.

— Они так кричали-и, — кто-то из ребят не выдержал и хлюпнул носом.

— Да! — Тирайя нахмурил брови. — Из воды вылетали белые толстые нити, очень крепкие с тонкими шипастыми наконечниками, которые, если вонзались в тело, держали — не вырвешься!

— Там, наверное, был яд, — поделился своим соображением еще какой-то подросток. — Яника стонал, что очень больно, а еще немеют ноги и руки. Держаться у них не получалось, а мы не успевали добраться до тех, в кого попали, чтобы помочь…

— Точно! — снова заговорил их предводитель. — Мы торопились, как могли, но уже через полминуты они попадали вниз.

Пещера молчала, напряженно слушая этот жуткий рассказ.

Хорошо хоть дальше им повезло, водоемы были мелкими. Но напуганные недавними потерями, они уже ничему не верили, прокаливая издалека воду лучеметами, благо емкость батарей позволяла, и только тогда пили, а то, что всплывало кверх брюхом обходили стороной.

— Потому что опасались, — пояснил все тот же голос из мальчишечьей толпы.

— Правильно делали, — не сдержал похвалы Бурон. — Вы не могли достоверно оценить возможность противника и действовали на упреждение. Разумное поведение, тем более что основную задачу группе поставили — уцелеть! И вы с ней справились.

— Правда? — один из мальчишек-Жнецов, который все время комментировал рассказ Тирайи, больше не прятался и выступил вперед. — А мы думали — нас заклеймят позором.

Я видела как после этих слов взрослые и сильные РугарУ отворачивали головы, а женщины кусали губы, сдерживая слезы.

— Успокойся, боец, — голос вождя дрогнул, но он не отводил глаз как другие. — Вы достойно вели себя, и клан гордится теми, кто уцелел.

— Мы старались, — кивнул в ответ Тирайя.

Буднично так, будто, он и его товарищи не в смертельной гонке участвовали, а соревновались на игрищах, зарабатывая приз на беговой дорожке. Впрочем, чего можно было ожидать от Жнецов… скромные, всегда готовые выполнить свой долг и, если понадобится, умереть за клан — они это и делали, отстаивая не на словах, а на деле свои жизненные принципы. Хорошо, что у меня родилась Тамилла! Женщинам Сумеречных все же проще: их основное предназначение — рожать и растить потомство, все остальное мужчины-РугарУ берут на себя с младых лет. Только, если есть кому. Нет, от домашних забот они не бегают, просто мертвым уже все равно, а уцелеть в такой обстановке не так-то просто…

Мрачные мысли отвлекли от событий происходящих вокруг, и я не расслышала продолжения о последней напасти, встретившейся на пути юных бойцов. Пришлось додумывать, но я так поняла, что остатки отряда забрели не то на болото, не то в какую-то грязь.

Именно там они и понесли свои основные потери.

По словам рассказчика, на них устроили засаду огромные длинномордые ящерицы. Пасть каждой из них была усеяна клыками, с легкостью крушившими плоть даже в бронированной защите. От полного истребления их спасло только то, что они добрались до сухого места, где эти чудовища были не столь проворны. Пластинчатая толстая кожа почти никак не реагировала на холодное оружие, по всей видимости, она была необычайно прочной. Правда, кто-то быстрый и меткий сумел поразить несколько тварей, метнув тонкие стальные стержни прямо им в глаза, но «метателя» тут же вычислили и он погиб первым, разорванный в мгновение ока на мелкие куски. Сомнений быть не могло — преследователи хорошо соображали, а потом, каркодеры, так их почему-то назвали беглецы, пользовались еще одной хитростью. По наблюдениям ребят — это было сродни ментальному удару, от него мутилось в голове, заплетались ноги, и терялась общая координация движений. В итоге, опять выручил всех станнер, но что он мог один против многих…

Рассказ, наконец, закончился, а племя еще долго молчало, оценивая услышанное.

Сказать ребятам, что они совершили подвиг так никто и не собрался. Да и не принято среди Жнецов хвалить друг друга — у нас такая работа и такая жизнь. Другой не будет, а с нынешними событиями, похоже, и подавно.

— Идите отдыхать, — на этот раз первым заговорил не патриарх, а один из старейшин, самый почитаемый из них, Хидир. — Завтра снова в путь, готовьтесь, потому как, никаких поблажек Мгла нам не даст, — и, покачав своей лобастой сивой головой, добавил. — Да, вы и без моих слов уже все знаете.

Я укладывалась спать неподалеку от счастливицы Сибиллы. Ее двойняшки вернулись невредимыми и устраивались на отдых — прямо на землю. Впрочем, вру, конечно. Ионный коврик в снаряжении каждого из нас присутствует в обязательном порядке. Без него никуда. В походном инвентаре, в сложенном виде, эта штуковина занимает места не больше, чем контейнер с концентратами, а польза от него — огромная! Он согревает меня даже в прохладную погоду, если ночевка выдается вне дома. Зимой, естественно, без теплого чехла ему холод не победить, но во все другие времена, справляется без проблем, а потом, у него есть еще одно полезное свойство — он отгоняет от меня всякую ядовитую и кровососущую гадость. В радиусе десяти локтей «умная подстилка» фонит в широком диапазоне УЗ-излучения, отгоняя не только насекомых, но и всякую наземную мелочь, не только бегающую, но и ползающую, что, в общем-то, удобно! Можно расслабиться, ЭХО — зумдатчик врезанный в левое предплечье разбудит, если ко мне будет подбираться что-то более серьезное.

Пока я возилась, устраиваясь поудобнее, из серого пещерного полумрака снова вынырнул патриарх и негромко прошептал:

— Извини, Тамга, события нынешнего вечера нам так и не дали поговорить…

— Слушаю, — я не удивилась его появлению. Мы ведь и впрямь ничего не успели. Время нашлось только сейчас.

— Не знаю с чего и начать, — пожал плечами тот. — Хотел спросить… скажи, все то время, пока мы шли под землей, и вокруг было спокойно, как вела себя твоя дочь?

— Ела и спала.

— А возиться начала?

— Когда наши подростки вернулись, в особенности проявляла свое недовольство во время схватки с «радужными глазками». А в чем дело то?

— Понимаешь, женщина, — Дукар, похоже, сомневался в своих выводах, а потому смущенно тер переносицу пальцем правой руки. — Все прошедшие дни со мной кто-то упорно пытается наладить мысленный контакт. Но он очень примитивный. Складывается такое впечатление, что это либо какое-то разумное животное, поднявшееся в своем развитии до нашего уровня. И ему не хватает знаний, чтобы внятно излагать свои мысли. Либо ребенок… но очень маленький.

От таких слов мне стало не по себе.

— Тэр-Дукар полагает, что это моя дочь?

— Тихо, Тамга, тихо — лагерь только успокоился.

А я и впрямь последнюю фразу произнесла вроде излишне громко. Впрочем, тут хочешь, не хочешь, заорешь! Кажется, мою дочь прочат в предсказательницы клана. Конечно же, это великая честь, но я бы не хотела для нее такой судьбы. Последняя из них… Великая Саола, ушла от Жнецов больше века назад. Она принесла много пользы Сумеречным, но была одинока до конца своих дней, ибо дар этот «работает» только в том случае, если прорицательница остается девственницей — жуть! Только кто же меня об этом спросит? Вот и сейчас, патриарх, как уже решенный вопрос, не просил, а приказывал:

— Завтра держись ко мне поближе, да и вообще, отныне мы с Буроном должны быть рядом и знать, что происходит с…

— Тамиллой, — машинально ответила я.

Дукар кивнул и, собираясь уходить, добавил:

— Теперь подле вас всегда будет Латиф. Он хороший боец, которого не просто победить.

Пока я рассматривала здоровенного РугарУ, одного из сводных братьев вождя и, кажется, даже керранга, а это значит, вопрос с моей охраной — очень серьезная штука, вождь исчез. Тем временем, наш телохранитель весьма обстоятельно устраивался на ночлег неподалеку, у меня же, в свете последних событий, сон прошел.

Абсолютно!