Послесловие и примечания

Послесловие

Снова параллельные миры и параллельные персонажи, но на этот их раз не два, миров теперь больше, к ним добавляется ещё виртуальная реальность, сформированная машинами идеального города. И все миры связаны, запутаны в чудеснейший клубок, постоянные знаки, намёки и параллели. настолько сложные, что я и сам не смог разгадать их все. Да, это возможно, потому что каждый мир живёт своей жизнью, и я не всегда могу успеть уследить за всем.

Сколь бы фантастической эта история ни казалась, она старается быть достоверной. Каждое действие, каждый факт проходит тройную проверку.

• Изначально персонажи совершают лишь то, чего хотят сами, то что естественно для них в данной ситуации. Это часто происходит без контроля моего разума, и это первый, самый важный, критерий истинности их поступков.
• Потом я пытаюсь встать на их место и уже умом, а не интуитивно, определить их мотивации, что и почему они совершают. Это вторая проверка.
• Дальше я читаю литературу, ищу в интернете то, что видели и ощущали персонажи, как оно выглядело: конструкции дирижаблей, форма цветов, записи голосов различных существ… если это существует в нашем мире, или аналогов, на что это могло быть похоже. Для того, чтобы суметь описать это читателю.

После этого я уже могу легко спутать события книги с тем, что было вчера.

Есть два типа художественной литературы: произведения, которые начинаются с Идеи, великого смысла, который потом обрастает персонажами, фактами, сюжетными поворотами и.т.д., и другой тип, где всё строится на мастерски закрученных ситуациях, диалогах, шутках, мелкой фактуре повествования, а Идея или отсутствует, или постепенно вырисовывается, собирается вокруг фактурных выкрутасов.

Оба типа смешиваются, прорастают друг в друга, иногда писатель, начиная с шутки, ввязывается в огромную историю с величайшими последствиями. ("Однажды, в норе жил хоббит..." ) Или, наоборот, Идея, так и не обросшая фактами, остаётся лысой и скучной.

И, наконец, история может быть по-разному развёрнута для писателя и для читателя: например, писатель, зная Глобальную Идею, не спешит поведать её, а скармливает читателю по крохам, чтобы потешить его исследовательский интеллект, который работает на полную мощность, пытаясь по этим крохам вычислить Идею. Такие произведения вызывают истинное наслаждение, читать их — словно разгадывать сложную загадку.

Часто бывает что герои ещё ничего не поняли а читатель уже давно знает, чем закончится история, и его раздражает тупость персонажей. Здесь часто наоборот: герои уже всё поняли, но я не смог донести это до читателя.

Информация может быть не только для логики, но и для эмоций. Думать чувствами не менее интересно, чем логикой. Вероятно, мастерство писателя часто состоит в том, чтобы не перекормить читателя этими крохами, но и не держать его в страшном информационном голоде, иначе он бросит книгу, так и не поняв Идеи.

Настало время задать себе вопрос, а как пишу я? Двумя словами: очень медленно. Сначала появляются отдельные факты, изначально не связанные друг с другом, даже с необозначенными персонажами. Картинка может присниться или прийти в голову неожиданно, в набитом автобусе или на улице, когда мысли свободно тасуются в голове и складываются в неожиданные сочетания.

Пару месяцев я хожу, бережно лелея эту возникшую картинку, пока не возникнет пара других. И тут начинается самое интересное. Я чувствую себя детективом, распутывающим сложное дело. Путём умозаключений всплывают факты, обрастают подробностями. С этого момента, все случайно возникшие картинки обычно легко встраиваются в историю, сразу находят своё место в ней.

Настало время Идеи. А я о ней не думаю, она появляется сама. Если предоставить персонажей самим себе, представить себе их в той обстановке, в которой они находятся, они начинают жить самостоятельно, переживать, думать, и (внимание!) задумываться о Глобальных Вещах. Вот тут и начинается философская подоплёка. Каждый персонаж имеет свой груз переживаний, свой нестандартный взгляд на мир, и его надо уважать. Если писатель с ним не согласен, он может попробовать повлиять на персонажа, даже убить, но навязывать ему своё мнение он не имеет права. Это закон всех литературных миров, которые хоть сколько-нибудь стоят.

Жанр снова неоднозначен: Мартин, как чужеродный элемент из жанра фэнтези, конечно же, случайно выпадает в наш мир, словно для того, чтобы увидеть его со стороны, но мир уже не тот, который мы знали. Что это: антиутопия или утопия с элементами киберпанка, виртуальная реальность — это лишь одна из параллелей. Не важно. Это совершенно не является необходимым. Эта книга скорее утопия чем антиутопия, потому что в ней описывается далеко не самый худший вариант будущего.

Писатели часто обсуждают проблемы общества, но тут всё оказалось грубее, в этом мире общество доведено до абсурда, оно фактически распалось на простейшие компоненты, почти как в те времена, когда оно только формировалось. В таком состоянии всё обнажено, нет проблем глупых и надуманных, остались лишь те, что происходят от наиболее общих законов мироздания: проблемы отношений видов и их доминирования, и ещё дальше… отношения живого и неживого, жизни и смерти, порядка и хаоса.

Вопросы

История закончилась, но мне продолжают задавать вопросы.

Больше всего вопросов про Криса. Кто он такой?

Да, Крис — это настоящий отец Элис, и она это осознаёт, хотя и старается не думать об этом. В основном потому, что считает, что он погиб. Но я не стал упоминать это прямо в тексте по нескольким причинам.

• Потому что, это и так ясно для тех, кто читал вдумчиво. Несколько раз фраза "я твой отец" готова быть сказанной...
• Потому что прямое упоминание этого факта сильно понижает градус произведения, роман превращается в телесериал для домохозяек: кто-то теряет память, а кто-то оказывается чьим-то отцом. Очень избитый приём для создания напряжения отношений.

Погиб ли Крис в катастрофе?

На этот вопрос я не буду отвечать. Возможны оба варианта. С одной стороны, вроде бы, все герои считают, что он погиб, и принимают это. С другой стороны, упоминание о четвёртом флаере, стартовавшем из города солов вслед первым трём… Да, Дэн мог спасти его.

Первый исход, несомненно, грустный. На первый взгляд. Поразмыслив, можно понять, что второй ещё более печален. Предположим, он выжил, и обнаружил, что всё, о чём он думал, ради чего жил — ушло. Сначала Шейла, которую он любил ещё с несознательного возраста, а теперь Элис, его дочь, уходит в сказочный мир, где, к тому же живёт двойник Шейлы!

Предоставляю читателю решить, какой из печальных финалов произошёл. Я, так же как и Элис, не хочу думать об этом.

Принцип Эльстера

Для решения какой-либо сложной задачи можно воспользоваться простым перебором вариантов, но это занимает очень много времени. Можно использовать поиск по случайным направлениям, постепенно исключая бесперспективные — это более прогрессивный метод. Если пойти дальше, можно в качестве датчика случайных чисел при поиске использовать некоторый параметр, генерируемый живым существом. Если на этом остановиться, то этот метод аналогичен предыдущему, но идея Эльстера простирается дальше… Если создать обратную связь, результат поиска в процессе работы показывать живому существу в некотором виде, то существо включается в работу по поиску закономерности. Мозг человека, или другого существа, приспособившийся за миллионы лет эволюции к поиску закономерностей в окружающем мире позволяет решить задачу во много раз быстрее.

Принцип Эльстера утверждает, что скорость решения не зависит от того, чем будет представлен этот параметр организму, а зависит от коэффициента представления (при линейной зависимости) или от его производной (при нелинейной). Желательно, чтобы представление не менялось, однако, даже в случае медленного изменения зависимости принцип будет работать.