...продолжение

— Однажды, в ясный день Элис сидела на берегу и читала книгу.

— Это сказка про меня?

— Может быть, — улыбнулась Шейла. — Или про другую девочку, которую тоже звали Элис. Это как ты захочешь.

— Если сказка страшная, тогда это про другую девочку.

— Не, не страшная. Ну разве что совсем немножко.

— Тогда про меня. Ну давай, что там было дальше?

— Книга была скучной, совсем без картинок и разговоров, и её клонило в сон. И вдруг она увидела белого кролика. Кролик был в шляпе и старинном костюме. Он вытащил из кармана часы на цепочке и воскликнул: "Ох, мои лапки! Ох, мои бакенбарды! Как я опаздываю, герцогиня будет в ярости!" И бросился в траву. Элис очень удивилась, откуда у кролика шляпа и часы, и побежала за ним.

Кролик бежал очень быстро, и Элис едва поспевала за ним. Вот он нырнул в нору, и она, не задумываясь, побежала туда же. То, что она смогла пролезть в кроличью нору нисколько не удивило её, ведь после того, как увидишь кролика в шляпе, уже ничто не кажется странным.

В норе было сумрачно, корявые корни свисали с потолка. Ей показалось, что где-то далеко, в глубине норы, ударил колокол. И от этого звука всё вокруг всполошилось: взметнулись в воздух опавшие листья, корни зашевелились, и туман начал подниматься из углов. Элис шла, насторожённо прислушиваясь. Листья заглушали её шаги, а стелющийся туман скрывал тропинку, и она не видела, куда идёт.

Вдруг, шагнув, она не ощутила под собой опоры, потеряла равновесие и полетела в бездонный колодец. Сначала она испугалась, в любой момент ожидая болезненного падения, но, то ли колодец был, действительно, очень глубокий, то ли падала она очень медленно… Иногда из тумана показывались стенки колодца, увитые корнями, на каменных уступах стояли различные вещи: знакомые и незнакомые.

Вот старинный дядин буфет с дверцами из множества стёкол, за которыми стоял фарфоровый поросёнок и каменная фигурка лошади.

Простой сундук с железными застёжками, на нём лежит стопка книг. А поверх них, на вершине стопки — плоская шкатулка… В ней лежит ампула смерти. Элис протянула руку, но сундук уже уплыл вверх, она успела только коснуться старого дерева.

Прямо в стене — дверной проём, позолоченный солнцем. В нём висит пыльная кружевная занавеска, сквозь которую солнечные лучи проникают сюда и пронизывают туман колодца. Это была дверь в её доме. Такой большой и реальной она была только тогда, когда Элис была совсем маленькой. Порыв ветра принёс запах прогретых лугов и сенокоса. Позади занавески, посреди солнечного пространства стояла Шейла. Через кружева было непонятно, но, казалось, она улыбается и манит её. Это был выход. Элис потянулась, но от её движения всё опрокинулось, уехало в сторону, завертелось, и шелест сухих листьев окутал весь мир вокруг.

Элис свалилась в кучу опавших листьев. Очень хорошо, что кто-то положил её здесь, а то она бы разбилась, ну или по крайней мере, оцарапала себе коленки. Где-то капала вода. Теперь туман окутывал всё вокруг. Это было немного похоже на пространство падающего снега, но не было холодным, а напротив — тёплым и влажным. Он имел структуру, волокна, более плотные нити, и он двигался. Идти в нём было трудно, разрывая волокна и увязая в них, как в вате. Иногда казалось, что если остановиться, он уволочёт куда-то своим медленным движением. И потом случится что-то отвратительно липкое и душное.

Элис поняла, что проснулась, но сквозь туманную тишину колокол ударил ещё раз. Это был всего лишь второй удар. Значит всё это приснилось ей лишь между двумя ударами колокола. Она знала, что во сне время идёт с другой скоростью. Она открыла глаза. Прямо над ней из тумана выступили ровные каменные зубцы. Мост. Он надвигался медленно, словно сон продолжался, закрывая собою туманный свет. Стало почти темно. Мартин пошевелился. Значит, он тоже проснулся.

— Мартин! Прибыли.

Он поднял голову, глядя, как разрастается впереди пятно туманного света. Вот оно заполнило всё вокруг. Серые тени стояли вокруг, и они плыли сквозь их молчаливый строй.

— Похоже на посёлок, — сказал Мартин, вглядываясь в очертания, искажённые туманом. Его голос утонул, как в вате.

"Даже и хорошо, что такой туман. Нас никто не увидит," — подумала Элис.

Постепенно светлело, и в туманных очертаниях начали угадываться прибрежные деревья, дома… Они миновали поселение и спрятали плот в густых ивовых кустах, подальше от домов. Продравшись через кусты, стараясь оставить как можно меньше следов, они оказались на лугу у подножия невысокого холма. Солнце уже взошло, и остатки тумана стремились уползти в низины, оставляя за собой сверкающие следы росы. Позади холма снова высились скалы, но не такие высокие, как на севере.

С вершины холма они увидели всё сразу: и зеркальные петли реки, и поселение, которое следовало её изгибам, устраивая свои улицы согласно их законам, и широкую площадь. И замок.

Он оказался совсем не похож на картинку в книжке. Замок стоял на широком холме, раза в два выше того, на который поднялись они. Низкие стены и приземистые квадратные башни, за которыми виднелись крыши внутренних построек. Сзади он примыкал к почти отвесной скале, которая возвышалась над замком, и претендовала быть его частью, но даже цвет камня был разным. На вершине скалы стояла ещё одна башня, круглая и тонкая, с остроконечной крышей и опоясывающей наблюдательной площадкой. На скале никакой тропинки видно не было, да и подняться по такой круче было бы невозможно. Очевидно, из башни в замок опускали на верёвке подъёмную клеть или же существовал ход внутри скалы. Над башней развевался тёмно-синий флаг. "Не взялся бы я штурмовать такой замок," — подумал Мартин. По тем канонам военной науки, которые он успел изучить, такое расположение башен не было классическим. Да и стены, пожалуй, были низковаты — не устояли бы против правильного количества осадных лестниц, однако с верхней башни все укрепления простреливались бы отлично, кроме небольшой мёртвой зоны под стенами, которая легко пробивалась с башен. Мартин вспомнил, что ничего не знает ни о защитниках, ни о предполагаемых нападающих, вспомнил очертания белой стрелы в небе, и оставил все попытки понять устройство замка и план обороны.

Змеясь, дорога спускалась от ворот к площади, и оттуда расходилась короткими улицами во все стороны. Улицы упирались в реку и заканчивались мостками и причалами, у которых во множестве были привязаны лодки.

Посёлок ещё спал. Лишь в некоторых дворах сонно лаяли собаки, и где-то громыхало железное ведро. Улица, по которой они шли, была мощёной плоскими камнями. Дома ближе к площади становились выше, обрастали башенками и остроконечными крышами. Мартин, пожалуй, назвал бы это небольшим городом, но Элис знала, какими были раньше настоящие города.

Фасады, выходящие на площадь, выглядели приветливо, над ними виднелись вывески в виде кренделей, висящих на палках, сапог, больших деревянных кружек и флагов. Они миновали приземистую круглую башню и стали подниматься к воротам.

Снова ударил колокол. Его звук разнёсся над городом, отразился от каменных домов… Эхо не успело затихнуть за рекой, как его догнал второй удар. И третий. Город постепенно оживал. Где-то хлопали окна, скрипели ворота, звенели цепи.

Извилистая дорога привела их под стены. Снизу они казались выше, чем Мартин подумал сначала. Ворота, целиком обитые железом, красовались рядами заклёпок и грубой чеканкой — еловые ветки, переплетённые лентой. По центру створки был изображён глаз, а в нём блестел стеклянный шарик. Мартин поднял руку, чтобы потрогать, но Элис одёрнула его:

— А вдруг он нас видит.

— Кто?

— Барон. Ну, или стражник. Не зря же он глаз на дверь повесил.

Загремел засов, и дверь открылась. В проёме стоял пузатый человек в смешном круглом шлеме с поднятым прозрачным забралом.

— Девка дело говорит, не только видит, но и слышит. Чо надо вам?

— На работу хотим. — Смело ответила Элис.

— Работников барон в полдень принимает. Скоро сезон, много вас таких будет.

Стражник казался весёлым, словно всё происходящее его забавляло. Он ещё раз, ухмыляясь, оглядел их и снова закрыл дверь.

До полудня было не так далеко, но ждать на пыльных камнях не хотелось. Они спустились в город, прошли по одной из улиц к реке и устроились на причале, опустив ноги в прохладную воду. Элис достала последние полоски сушёного мяса и совсем сухую, раскрошившуюся лепёшку.

— У меня есть несколько монет. Но это на крайний случай. В замок я пойду одна, вряд ли тебя пустят, разве что ты тоже решишь поработать. Я, конечно, думаю, что ничего со мной не случится, но цена слишком высока. Если одной Элис на земле станет меньше — никто этого не заметит, но если кто-то выпустит смерть… — Она протянула ему плоскую шкатулку. — Храни это пока у себя...

— Не говори так. Если одной Элис станет меньше — по крайней мере один человек очень расстроится...

— И кто же это? — Прикинулась дурочкой Элис.

— Я. И буду мстить за тебя. Пока всё в этом замке не будут мертвы. — Серьёзно сказал Мартин.

— Глупый ты. — Улыбнулась она. — Гурафа — и то, не мог победить… Ладно, ничего со мной не случится.

У ворот стояли два рослых человека. Один — в короткой кожаной куртке и с мешком, в котором что-то позвякивало, когда он его задевал. Второй — в соломенной шляпе, явно крестьянин. Они лениво о чём-то разговаривали.

—… а в том году на жатве у Филина был, тудыть его конём. Дык он только двадцать монет и дал за весь сезон. А обещал двадцать пять! Никогда больше к нему ни ногой! Вот, может наш чудак чего получше предложит. Никогда не знаешь, что ему понадобится в этот раз.

— Вроде как, он мастеровых больше любит. Потому я теперь по этому делу. — Он слегка пнул свой мешок. Снова звякнуло железо. — У нашего кузнеца выучился. Слыхал про Тихона-мастера из Загорья? Барон ему по сотне платит!

— Тудыть его конём! — Удивился крестьянин.

Колокол пробил четыре раза, и с четвёртым ударом дверь в правой створке ворот открылась. Стражник поманил рукой. Человек в куртке подхватил мешок, крестьянин снял шляпу. Элис кивнула Мартину, торопливо сжала его плечо.

— На закате приходи сюда. Если не приду — хотя бы через стражника передам.

Стражник провёл их через тёмную арку, и они оказались в одном из тесных внутренних дворов. В дальнем конце виднелись ещё два выхода, свет сверху едва достигал зарешеченного окна на высоте двух человеческих ростов. Выше — только гладкие стены и зубцы далеко вверху. Пузатый велел встать им у стены строем. Похоже, эти нехитрые обязанности его забавляли. Крестьянин, ворча, неохотно повиновался, а мастеровой и так стоял у стены, опустив свой мешок к ноге.

Ждать пришлось недолго. В дальних воротах послышались шаги, и из тени вышел худощавый человек с сединой в волосах и бакенбардами. Стражник по-военному вытянулся и замер. Человек ещё издали приглядывался к ним, и, когда подошел, уже, кажется имел мнение относительно их судьбы. Он остановился напротив крестьянина. Было заметно, что тот нервничает, "тудыть его конём" просто читалось на его лице.

— Так. С конями управишься?

Крестьянин сглотнул и кивнул.

— На конюшню пойдёшь. Пять монет в неделю и еда. Согласен?

Тот заметно повеселел.

— По рукам.

Они ритуально пожали руки. Барон чуть неохотно, словно это требовало от него усилий.

— Патрик отведёт. — Он кивнул на стражника. Потом повернулся к мастеровому. — А ты, никак кузнец? А это что? — Он указал на мешок.

— Инструменты...

— Понятно. Не понадобятся. У нас такие станки, каких ты и не видел. Ладно, перекуём во что-нибудь. Хорошее железо всегда пригодится. Сколько лет у наковальни?

— Ну я как бы это...

Элис поразилась проницательности барона, как он понял, что тот недавно выучился, или подслушал разговоры у двери?

— Ясно. В мастерские. Будешь работать у мастера Бенедикта. Семь монет в неделю. Если проявишь смекалку — награжу. Будешь зря суп хлебать — выгоню. А вообще — работа у нас творческая, больше надо мозгами шевелить, чем молотом долбить. Согласен?

— Да, барон. Буду стараться.

Было видно, что он не очень доволен началом, и рассчитывал на большее, и непривычность новой работы пугает его.

Наконец, хозяин подошёл к Элис и взглянул на неё сверху вниз. Элис не видела его лица, словно подсознательно боялась разглядывать его.

— Мелковата… Тебе сколько лет? В мастерские не возьму. Разве что прислугой. Впрочем, у тебя тот возраст, когда всему сможешь научиться.

Элис слышала, как он оценивал работников, и ей даже понравилось, что барон с одного взгляда и безошибочно определяет их способности. Но ей вдруг показалось обидным, что какой-то незнакомый человек выносит ей приговор, едва увидев её.

— Я читать умею! — Почти крикнула она и с вызовом взглянула ему в лицо.

На неё смотрели добрые смеющиеся глаза.

— Это интересно. — Барон заколебался, взвешивая. — Как зовут тебя?

— Элис.

Казалось, этот ответ что-то добавил на весы его сомнений.

— Книги любишь? — Элис охотно кивнула. — Тогда у меня к тебе особенное предложение. Если тебе понравится...

Он махнул рукой стражнику, и тот повёл работников прочь со двора.

— Пойдём, я покажу тебе. Знаешь, кто такой библиотекарь?

Элис мотнула головой.

— Это хранитель книг. У меня их много, но разобраться в них нет времени.

Они вошли в ворота, и барон открыл боковую дверцу. За ней начиналась узкая винтовая лестница. Поднявшись, они оказались в гулком коридоре. Барон вёл её куда-то вглубь замка, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что она не отстала. Наконец, он остановился перед небольшой дверью, гремя ключами. В коридоре было почти темно, пыльные вазы, стоящие через равные промежутки, скрывали за собой мрачные тени, здесь было странно и неуютно. Но вот дверь раскрылась, и солнечный свет отразился в коридор, распугав тени.

Вслед за бароном Элис вошла в круглую комнату. Свет падал из окна в центре потолка. Три кресла из резного дерева и такой же стол в центре. В одной из стен светился красными углями камин. В противоположной стене располагалась широкая тёмная арка. Остальные же стены были… корешками книг. Столько книг Элис не видела никогда. Она подошла ближе, наклонив голову набок, читая надписи. Руки её потянулись к полкам.

Барон засмеялся:

— Не спеши, они все будут твои!

Элис обернулась. Барон Эдвин развалился в кресле, потом поманил её ближе.

— Садись, обсудим твою работу. — Элис опустилась на краешек другого кресла. — Тебе надо будет переписать названия всех книг. Повторные, и разные издания одного и того же — отложить в отдельный шкаф. Когда-то я начинал сам это делать… но не закончил. — Он испытующе посмотрел на неё. — Почему ты не спрашиваешь о плате?

Элис смутилась. Она даже не подумала об этом. Книги — это всё, о чём она сейчас думала. Огромное количество книг, хранящие под обложками целые миры, и все они здесь, в этой комнате.

— Я не подумала… Позволение прочесть все эти книги было бы для меня самой большой наградой.

Барон хохотал. Эхо ответило из тёмной арки.

— Все? Ты никогда не прочтёшь все книги! Жизни не хватит.

— Моя мать говорила… — начала Элис. — "… что жить я буду долго," — собиралась она сказать, но вовремя остановилась.

— Хорошо, смотри! — Эдвин хлопнул в ладоши и указал в сторону арки. Темнота в арке прояснилась, и начал разгораться красноватый свет. Элис увидела ряды шкафов, уходящих вглубь огромного зала… Только чтобы прочитать все названия потребовался бы не один день. Она немного растерялась, но радость её не исчезла.

— Ну что, берёшься ты за эту работу?

— Да. — Без сомнения ответила она.

— Понимаешь, я уже десять лет не встречал человека, который умеет читать.

— Моя мать была лекарем… — Словно оправдываясь, ответила Элис. Барон понимающе кивнул.

— Что ты хочешь за это? Проси всё, о чем только мечтаешь, а я уже сам решу, где границы моей щедрости.

Элис немного подумала.

— Я всегда хотела иметь дом. Если у меня будет комната и возможность готовить...

— Тебя будут кормить на кухне, как всех работников. И я дам тебе одну из лучших комнат. И ещё я буду платить тебе… по сто монет. Эх, не знаю зачем уж, в городе их не на что потратить… Просто, если тебе будет что-нибудь нужно — проси у меня. Ну тогда, "по рукам, тудыть его конём," — смешно передразнил Эдвин.

Элис улыбнулась, но замялась.

— Спасибо. Но… через пару дней мне надо уйти. На неделю. Я обещала довести до Метоскула моего друга… он остался в городе.

Было заметно, как барон, уже было испугавшись, что она поставит какое-нибудь условие, облегчённо расслабился.

— Что значит неделя по сравнению с этим количеством книг. Отлучайся когда угодно и куда угодно. Только будь осторожна в городе, по вечерам там иногда бродят подозрительные личности.

Он взял со стола предмет величиной чуть больше ладони.

— Список хранится вот здесь. Смотри. — Он начертил на нём пальцем букву А и повернул плоскость так, чтобы она видела. Табличка светилась, и на ей ровными буквами, как в книге, был виден список:

Абэ Кобо

Адамс Генри

Ажар Эмиль

Акутагава Рюноскэ

Аллен Грант

Амаду Жоржи

Андерсон Шервуд

Он наугад ткнул пальцем.

— Здесь только то, что я сам успел переписать.

В зале что-то загремело и стало приближаться, наконец, из арки выкатился низкий столик на колёсиках. Он остановился около них. Сверху на нём лежала книга с синим шаром на обложке. "Атлас Мира" — прочитала Элис, протянула руку и открыла наугад. Весь разворот занимала карта, почти такая, какую рисовал Мартин. Линии, обозначающие реки и моря были синими, леса — зелёными. По краю страницы были изображены разные звери, которые водились в этих лесах...

Эдвин взял книгу у неё из рук и вдруг ленивым движением швырнул её в камин. Цветная обложка почти сразу вспыхнула, но Элис была быстрее. Схватив "Атлас Мира" голыми руками, она бросила его на пол и быстро затоптала огонь.

Барон улыбался. Элис стояла на коленях перед обожжённой книгой и бережно смахивала пепел. Наконец она подняла на Эдвина растерянные глаза.

— Зачем? — Чуть не плача сказала она.

— Прости. Зато теперь я знаю, что могу доверить тебе мои книги. А эту мне не жалко. С тех пор, как она была напечатана, очертания земель изменились, и теперь все эти карты врут. Ну, не расстраивайся, если она тебе так нравится, можешь взять её себе. — Он поднялся. — Пойдём, я покажу тебе комнату.

Элис вернулась в библиотеку, когда колокол пробил пять раз. Она не знала, что это значит, но предполагала, что здесь так отмечают время, и, если четыре удара означали полдень, то на закате вероятно, будет шесть или семь. По дороге она один раз чуть не заблудилась в тёмных коридорах, свернув не туда. Она никого не встретила по пути, и дорогу было спросить не у кого. К счастью, её комната располагалась не очень далеко от библиотеки.

Комната, и правда, была светлая, с большим окном из множества квадратных стёкол. За окном, под стеной, была видна площадь и вдали сверкала река. Кроме стола в комнате стояла кровать, высокий резной шкаф и стул. Эдвин оставил её одну, разрешив ходить по замку куда ей вздумается, за исключением, конечно, закрытых дверей. Маленький ключик от библиотеки он снял со своей связки и отдал ей. Он лежал на столе и искрился в солнечном свете — символ её нового статуса. "Библиотекарь" — как важно это звучало, и, главное, это означало, что все эти миры под обложками, все буквы и картинки теперь под её присмотром и ответственностью.

Она осмотрела круглую комнату, любуясь кожаными, чёрными, золочёными или бархатными корешками. Рядом с камином в нише стоял странный маленький столик, которого она до этого не замечала. Его поверхность была расчерчена на квадраты, на которых стояли фигурки из белого и чёрного камня: рыцари в остроконечных шлемах и со щитами, монахи в длинных плащах, король в короне, башни с зубцами и каменная фигурка лошади, совсем как та, что хранилась у неё. Фигурки стояли в строгом порядке в два ряда на одной стороне и в два на другой, лицом друг к другу. Белых лошадей было две, а чёрных — только одна. Напротив белой лошади в чёрном строю была пустая клетка. Элис бросилась в свою комнату, развязала свой мешок, высыпала на кровать, схватила статуэтку и вернулась к столику. Её лошадь заняла своё место. Элис не сомневалась, что когда-то она стояла здесь вместе с рыцарями и монахами, и теперь, проделав путь через триста лет, вернулась домой.

Она улыбнулась, представляя себе радость лошади, постояла, глядя на ровные ряды рыцарей. Настало время заняться новой работой. Табличка лежала на столе, чёрная и матовая. Элис подошла и тихонько коснулась её пальцем. Гладкая поверхность засветилась, сверху появилась надпись ПОИСК ПО АВТОРУ и белое поле под ней. Так же, как это делал барон, она начала писать пальцем. Ш… Поверхность под пальцем чернела, оставался след, но как только буква была дописана — она исчезала и вновь появлялась мелко в верхней строчке. "ШEЙЛА" — написала Элис. Буквы посыпались на страницу с такой скоростью, что она не успела заметить, как они появились.

Шейла Аллен

Шейла Бишоп

Шейла Келли

Шейла Кнотт...

Последнее имя показалось ей знакомым. Она поймала себя на том, что задумчиво водит по нему пальцем, а послушный механический столик уже гремит колёсами в глубине библиотеки. Вот он подъехал к ней и остановился. На нём лежал большой лист грубой бумаги, сложенный в несколько раз. Сверху чёрной краской были изображены какие-то знаки и большая чёрная надпись "Европейский Курьер", а ниже с картинки серьёзно смотрела её мать, держа в руке ампулу со смертью. Над картинкой чернел заголовок "Шейла Кнотт предупреждает". А рядом, мелкими буквами...

"После стольких слухов и домыслов нашим корреспондентам удалось, наконец, выйти на нужные сведения. Сотрудник биологической лаборатории Соло-Фарм Шейла Кнотт раскрыла секретные данные и предупреждает мир об опасности.

— Мы провели генетическое исследование и авторитетно заявляем:

Последняя эпидемия, так же как и две предыдущие, не является чем-то особенным, она вызвана обыкновенным вирусом гриппа. Смертность от неё (до настоящего времени) была не выше, а даже ниже, чем от обычной сезонной вспышки заболевания.

Шумиха, поднятая вокруг новой эпидемии — не более как рекламный ход, организованный корпорацией Соло-Фарм для поднятия продаж своих вакцин.

Некоторая часть вакцины, выпущенной этой весной и распространённой на территории Мексики и Китая содержала живой вирус гриппа этой же разновидности и вызвала контролируемые Соло-Фарм вспышки заболеваемости. Это было сделано для дальнейшего запугивания населения эпидемией, чтобы ещё больше поднять продажи вакцины. Эпидемия приняла бóльшие масштабы, чем рассчитывали в Соло-Фарм, однако, это пока ещё обычная эпидемия гриппа.

Этот трюк позволил провести через мировые правительства соглашение о тотальной вакцинации населения, что увеличивает продажи вакцины примерно в десять раз, поскольку закупщиком являются уже целые государства. В настоящее время соглашение о вакцинации приняли 140 стран.

Сейчас планируется провести тотальную тройную принудительную вакцинацию, которая якобы спасёт от эпидемии, ими же и организованной. Однако на деле это означает, что отныне Соло-Фарм будет буквально контролировать всех, вливая в нашу кровь лекарство либо смерть, в зависимости от своих потребностей поддерживать необходимые для хороших продаж масштабы эпидемии.

Однако, наши исследования показали, что в ситуации открытого распространения увеличивается показатель генетического дрейфа, что повышает вероятность опасных для человека мутаций, выхода эпидемии из-под контроля и перехода её в пандемию.

Мы предупреждаем всех об опасности. Не прививайтесь вакцинами Соло-Фарм, по возможности избегайте скопления людей. Помните, грипп передаётся воздушно-капельным способом, вне организма вирус обычно погибает за несколько минут. Если тройная вакцинация — очередной трюк компании, от болезни нас спасёт только изоляция. По возможности не выходите из дома. В самом крайнем случае, если эпидемия выйдет из-под контроля — разбивайтесь на немногочисленные группы, и бегите в безлюдную местность. От вас зависит, выживет человеческий вид или нет.

Ниже, другим шрифтом приписано: "Обращение комментирует Ответственный Наблюдатель компании Соло-Фарм Марк Штеммлер".

— Во времена эпидемий всегда было большое количество паникёров. Я, как доверенное лицо компании ответственно заявляю: наши вакцины были специально разработаны для борьбы с вирусом, и одобрены Всемирной Организацией Врачей. Если вы не верите в современные возможности медицины, вспомните, сколько болезней уже полностью побеждено. Сейчас уже никто и не помнит, каковы симптомы сибирской язвы, кори или оспы. А ведь они побеждены именно благодаря тотальной вакцинации. Только она может нас спасти.

Что касается паникёров — мы всегда будем их осуждать и преследовать, поскольку они подрывают усилия врачей всего мира. Шейла Кнотт уже неделю не работает в нашей компании и не могла обладать сведениями, которые якобы открывает на страницах вашей газеты...

Колокол напомнил ей о времени. Свет через окошко в потолке был слабым и красноватым, очевидно, закат был уже близок. Элис взглянула на листок и удивилась, как она могла читать, не заметив, что стало темно. Сердце, глупый мясной мешок, билось быстро, больше всего Элис хотелось бежать. Хотя понятно было не всё, она, кажется, начала понимать, за что Шейлу преследовали солы. А вдруг барон тоже знает об этом? Теперь, когда Элис знала, что Эдвин прочитал далеко не все книги и листки в своей библиотеке, ещё была такая возможность. Хотя, эта бумага была в списке. Значит он её туда занёс… Значит читал. Это было триста лет назад. Он может не помнить. Или не придать значения. Спокойно. Откуда известно, что я имею отношение к какой-то Шейле Кнотт. Я просто дочка лекарки из далёкой деревни.

Она сложила листок в карман, закрыла библиотеку на ключ и побежала по тёмному коридору, через сумрачные арки, мимо странных силуэтов, притаившихся в нишах.

Выйдя на внутренний двор, она увидела, что небо уже остывало, как зола в камине. Стражник открыл перед ней ворота. "Куда это ты по темноте?" "Друга встретить," — выдохнула она и проскочила наружу.

Солнце уже село, и огненные чудовища успокоились, поглотив его, лишь только небо чуть светилось красным на том месте, где оно утонуло. Мартина нигде не было видно. Она пробежала влево до башни, потом обратно. Он должен был прийти точно, ведь он знает, что лежит у него в мешке… Его что-то задержало. Барон говорил, в городе неспокойно по ночам. Может быть, он уже попал в какую-нибудь скверную историю. Или кто-нибудь украл его вещи и уже занёс тяжёлый каблук над склянкой, в которой сверкает смерть...

Элис бросилась по дороге вниз, и её обступили чёрные башни города.

До заката было ещё далеко, впереди был почти целый день, и Мартин не стал спешить. Для начала он чуть побродил по городу, любуясь крышами, балконами и изящными башнями, спустился по одной из улиц, постоял на мосту, глядя на реку, и углубился в узкие улицы правобережной части. Здесь не было такого порядка, улицы соединялись под немыслимыми углами и забирались на холм. Множество мелких лавок манили своими товарами, посетителей было совсем мало. У Мартина было всего две монеты, он не представлял, много это или мало, пока не приценился в лавке сапожника. Обычные кожаные башмаки стоили от трёх до пяти монет, скорее всего, на одну монету можно было поесть.

Улица каменными ступенями уходила вниз, оттуда донёсся запах жареного мяса. Мартин вошёл в низкую арку и оказался в небольшом сумрачном помещении, которое было чем-то средним между комнатой и двором. Две стены были каменными и крыши над ними не было, две другие были из брёвен, у одной горел камин, у другой располагался прилавок, над которым были развешены копчёные окорока и колбасы. За прилавком виднелся проём, ведущий вглубь дома, озарённый всполохами огня. Оттуда появился хозяин, невысокий усатый человечек, и направился к Мартину.

— Пива? Вина? — Спросил он.

— Мне бы поесть, если чего можно на одну монету.

— Отчего же, можно. Могу принести мяса. Медведя с травами по северному или свинью с сыром?

— Свинью, можно и пожирнее.

Мартин только сейчас понял, что сильно проголодался. Когда голова занята мыслями или поглощением свежих впечатлений — и думать забываешь о еде, но стоит зайти в таверну, как мысли наполняются сказочными видениями чудесных блюд.

Мартин опустился на лавку и в ожидании жаркого стал осматривать зал. На этой половине потолок подпирали деревянные столбы, между которыми стояло несколько столов. По стенам висели закопчённые фонари и медные ковши. У камина была прислонена к стене кованая кочерга. Ближе к прилавку за столом сидели двое мастеровых, как показалось Мартину. Они были в коротких кожаных куртках со множеством шнурков и медных бляшек. Когда он вошёл, они притихли, но сейчас снова негромко продолжили разговор.

Мартин уже привык к местному выговору, и хорошо различал, что они говорили. Гуляя по городу, он прислушивался к разговорам, и теперь примерно представлял, чем он живёт. Барона в городе любили и уважали, хотя и считали изрядным сумасбродом. Посмеиваясь над его причудами, называли его "наш старый чудак". По всему видно, жилось им при бароне неплохо: транспорт, торговля и порядок были организованы удачно. Лишь один раз, недалеко от площади, он стал свидетелем ссоры. Один торговец, оправдывая свою цену, обидевшись, попытался наставлять другого в духе спиритов, что бог возьмёт его к себе голым, и монеты ему не понадобятся. Покупатель же обозвал его спиритовым прихвостнем и попытался ударить, но драчунов быстро растащили в стороны.

Ближе к камину, обняв большую кружку, сидел высокий тощий человек. По его отсутствующему взгляду было видно, что сидит он уже давно и уходить не собирается, пока его не выставят, заказывая одну кружку за другой.

Принесли мясо, и Мартин набросился на него, как волк среди зимы. По мере того, как количество пива в кружках уменьшалось, разговор мастеровых набирал громкость.

— А чудак-то наш, всё же знается с солами… — Сказано это было спокойно, но внутри у Мартина что-то дрогнуло.

— Да ну, с чего ты взял?

— Да точно. Небось приторговывает, иначе откуда ж у него все эти чудеса.

— Какие чудеса?

— Ну, все те, о чём говорят. — Туманно ответил первый. Было видно, что и сам он не знает, что из этого правда, а что обросло выдуманными подробностями. — Много что говорят. Вот, например, есть у него пруд, в котором утопленники плавают. Как нужен ему работник — он к пруду, одного вылавливает, кирку в руки даёт — и камень долбить. А если какой работник провинится — так он его обратно в пруд.

— Враньё это. Нету у него никакого пруда. Василь к нему на сезон работать ходил, он у него в замке был, никакого пруда не видел.

— А откуда тебе знать, что он сам в пруду не поплавал? Может это уже и не Василь вовсе, а мертвяк.

— Да брось, я с ним вчера здесь пил. Нормальный мужик, а если нос у него синий — так это от пива. Гыгыгы. — Второй хрюкнул в кружку, оттуда полетели клочья пены.

— Ну, может и враньё про пруд. Но вот райский сад у него точно есть. Глубоко под замком. А скала вообще внутри вся полая, ходами прогрызена. И там у него машины, машины...

— Ну может, и машины, что с того. Он же, говорят, сто лет в городе прожил, с техами знался. Оттуда и машины.

— А где он их взял? В кармане из города принёс? Или сами приползли? До ближнего города полсотни дней пути будет. Вот я и говорю, приторговывает он с солами видать!

— Да враньё, солов он всегда ненавидел!

— Да я вот этими глазами видел, как эта штука позавчера ему на двор села. — Второй растерялся, а Мартин снова вздрогнул. Элис… Она была сейчас в замке, в логове барона, полном машин и мертвецов. Но были работники, которые нанимались к нему и вернулись, как тот синеносый Василь...

— Ну-ка, расскажи. Какая штука?

— Белая, какая же ещё. На которой солы летают. У меня окна как раз на замок. Просыпаюсь, гляжу в окно, а она из облаков и ррраз… прямо в замок села.

— А ты уверен, что она по своей воле села?

— Это как ещё иначе?

— Ну как, обыкновенно, может он её из облаков притянул. Знаем мы такие штуки.

— Это как?.. До облаков разве же достанешь?

— А вот так! Как ловят арканом лошадей. — Плотоядно ухмыльнулся он.

— Ну ты свистишь! Где ж ты такую верёвку найдёшь, чтобы сола удержать! А если бы и так — он бы обратно его не отпустил. А я видел как оно утром обратно улетело.

— Видать был какой-то с этого прок. Барон так просто своего не упустит, будь это солы или сам чёрт.

Мартин сидел и слушал, слегка отупев от съеденного. Подошёл хозяин:

— Пива не желаешь ли?

Мартин покрутил головой:

— Денег больше нету.

— А тогда пожалуй наружу. У нас так не принято. Хочешь сидеть — заказывай ещё.

Мартин покосился в сторону сидящего у камина. Похоже, на завсегдатаев это правило не распространялось. Ну что же поделаешь, ругаться не хотелось, да и бесполезно. Он поднял свой мешок. Вот, у себя в столице он бы...

— Эй парень, что, денег нету — так давай к нам, новости расскажешь, а мы уж тебя угостим. — Сказал один из мастеровых, подмигнув. Они выглядели дружелюбно, хотя Мартину показалось, что второй метнул быстрый взгляд на его заплечный мешок, хотя, скорее всего, подозрительность сыграла с ним шутку. Ситуация была не особо приятная, и как-то не хотелось так просто сдаваться и уходить. Через силу он сделал два шага и опустился за их столик.

— Хозяин! Ещё пива! — Монетка стукнула о стол. — А ты откуда будешь?

— С севера.

— То-то я и слышу, выговор у тебя не здешний.

Большая кружка появилась прямо перед ним. Пахло из неё затхлостью и скисшим бродилом. Мартин через силу сделал два глотка. Мужик одобрительно посмотрел на него.

— Решил в городе счастья попытать?

— Хочу, вот, к вашему барону на работу устроиться. — Ляпнул он первое, что пришло в голову. Крепкое бродило ударило в голову и перемешало мысли.

— Это дело, только вот чудак наш барон, всякое про него говорят...

— А это правда… про пруд с мертвецами?

В зале стало сумрачно. Хозяин принёс свечи, и стал зажигать фонари на стенах. Пламя колебалось, отбрасывая на стены причудливые тени. Зал слегка кружился.

— Может и правда… Да ты пей, малец.

Мартин покрутил головой. От этого движения зал потерял свою стабильность и стал заваливаться набок. Он понял, что если выпьет ещё хоть один глоток, с недавно съеденным ужином придётся расстаться.

— Смотри, Михаль, мы его угощаем, а он не пьёт! — Возмущённый голос донёсся до Мартина словно издалека. Он с трудом разлепил губы:

— Прости, есссли обидел. Но это не пиво!.. Это худшее бродило, какое я пробовал. У нас на севере таким свиней не поят!

Страшный удар, наверное, сбил бы его на пол, но как раз в это время он нагнулся в сторону, чтобы отыскать свой мешок. В его намерения входило гордо встать и покинуть кабак, насколько это было возможно в данной ситуации. Встать ему удалось, но он тут же споткнулся о лавку и упал на спину. Словно во сне он видел перекошенные лица, огромный сапог, уже готовый опуститься ему на лицо. Как вдруг в кругу зрения появился долговязый человек, он протянул руку, в руке полыхнула синяя вспышка, и огромное тело верзилы стало оседать на пол. Второй быстро растворился.

— Держись за меня, — донёсся до Мартина спокойный голос.

Чья-то рука помогла ему подняться и повела к выходу, перешагнув неподвижное тело, осторожно обойдя столы и лавки. В воздухе висел слабый запах грозы.

Холодный ветер на мосту привёл его в чувство. Было уже темно. Он шёл куда-то, опираясь на руку незнакомца. Куда он его ведёт, и зачем? "Ампула смерти!" — Мгновенная тревога вспыхнула и погасла. В другой руке Мартин по-прежнему сжимал свой дорожный мешок, да так, что пальцы побелели. Ух… Было бы совсем плохо, если бы они нашли в мешке смерть. Кажется, он сказал это вслух.

— Откуда у тебя смерть, парень, — сказал незнакомец всё тем же спокойным голосом.

Мартин рванулся и побежал вверх по улице. Человек не ожидал от него такой ловкости, и какое-то время соображал, что произошло. Мартин уже свернул в боковой переулок, когда услышал топот преследования. Выбор переулка был верным — дальше он разветвлялся сетью ещё более узких проулков, поднимавшихся вверх ступенями, спускавшихся в маленькие дворики, куда выходили мелкие лавки. Мартин нырнул в тёмную арку и подождал, пока топот затихнет вдали.

Они переходили мост, значит он на верном берегу и любая широкая улица приведёт его на площадь. А там — вверх по дороге. У Элис должно хватить ума дождаться его там, ведь иначе… Иначе он просто не знал, что делать.

Стараясь идти бесшумно, он просочился обратно на улицу. Ноги ещё не очень хорошо слушались его, и он пару раз споткнулся на ступеньках, каждый раз замирая от страха, что его могут услышать. Улица была пуста, мост внизу — хорошо освещён фонарями. Мартин прислушался — было тихо — и быстро пошёл вверх.

Площадь была пустынна. Жёлтые фонари хорошо освещали каменную мостовую и поскрипывающие на ветру вывески. Позади круглой башни начиналась извилистая дорога наверх, к воротам замка. Надо было пересечь площадь. Он медленно вышел на середину. Если бы незнакомец наблюдал за площадью — он бы неминуемо увидел его. Но всё было тихо.

Вдруг из тени под башней к нему метнулась тёмная фигура.

— Мартин!.. — Элис уткнулась ему в плечо. — Мартин, что случилось? — Она говорила тихо, и он чувствовал, как она дрожит. — Я узнала… почему солы ищут Шейлу.

Мартин огляделся и увлёк её в тень.

— Барон связан с солами. Надо уходить. Прямо сейчас. — В его голосе была тревога и решимость. В его мыслях было паническое желание бежать.

— Мои вещи в замке… Там источник.

— Чёрт с ним. Главное — здесь. — Он потряс своим мешком.

Свет упал ему на лицо. Скула его была разбита. И Элис поняла всё.

Огромное звёздное небо занимало всё поле зрения. Лишь изредка проплывающие ветви закрывали краешек неба, такие же чёрные, и угадать их контуры можно было лишь по погасшим звёздам. Множество далёких катастроф, цветных огней, в пламени которых медленно возникали и сгорали миры. Широкая сверкающая дорога пересекала небо от края до края, и в центре виднелось что-то большое и тёмное. Элис знала, что там, внутри, ещё больше звёзд, но они укутаны межзвёздным туманом. И до них безумно далеко. Так далеко, что человеку это даже трудно представить.

Утомлённый событиями, Мартин погрузился в сон сразу, едва она оттолкнула плот, а Элис не могла уснуть. Она смотрела в небо и думала. Почему она бежит? Почему солы — это зло, а техи… тоже зло. А странные спириты, что украли у Мартина старинную вещь? А жители деревни, что убили её мать… тоже зло. Хотели они всего этого, или просто мир так устроен...

Высоко среди звёзд сверкнула яркая точка. Потом снова, чуть дальше. Переворачиваясь и блестя зеркальной гранью, вокруг Земли летел осколок. Он был сделан человеческими руками. Руками солов. Если они могли сделать это, почему они не смогли придумать, как сделать всем хорошо?

Есть ли во всём мире хоть кто-то, кому она могла бы довериться, кто бы мог её понять так же хорошо, как Шейла. Мартин? Но он многого не знал, и хотя верил ей во всём, не мог помочь. Кроме того, он когда-нибудь найдёт свой ключ, откроет ворота и уйдёт в свой сказочный мир, где живут короли и драконы. И она снова останется одна.

— Ты уверен, что всё это правда?

— Факты. — Спокойно ответил Мартин. — Пруд с мертвецами — это, конечно, выдумки, но то, что летающая машина солов опускалась в замок — факт. Нельзя видеть то, чего не было. Да и мы с тобой её видели, по описанию совпадает.

— А хотя бы и так, может он и имеет дело с солами, но не факт, что он с ними заодно. А главное — я тут при чём?

Мартин пожал плечами.

— Меня больше испугал тот незнакомец… Говоришь, сразу упал? Он убил этого верзилу?

— Не знаю. Может, тот просто потерял сознание. Я не заметил, что было у него в руке, он почти коснулся… синие искры, и тот падает.

— Синие искры — так только солы могут. Это был сол!

Элис вспомнила разговор, подслушанный в ущелье. Может быть, толпы солов уже тайно бродят по городам и посёлкам, подслушивают в трактирах. Ищут Шейлу Кнотт.

Они остановились под старой липой, росшей на берегу. Течение здесь было уже значительно быстрее, и они уплыли достаточно далеко, чтобы их не мог догнать пеший. Конечно, солам ничего не стоило выследить их с воздуха, но ночью никто бы всё равно ничего не увидел на чёрной поверхности реки, а утром старая липа надёжно скрыла их от воздушного наблюдателя. Она сказала барону, что собирается в Метоскул, но значило ли это, что солы теперь тоже знают? Подозрений её исчезновение могло и не вызвать, она предупреждала об этом, разве что столь быстрый отъезд… и вещи, оставленные рассыпанными на кровати. Она вспомнила, как искала в мешке лошадь. Почему она оставила фигурку в библиотеке, на этом странном столике… Барон может заметить. И тогда он поймёт… Что он поймёт? Что она — дочь Шейлы Кнотт? Да. Это возможно лишь в одном случае: если он знал Шейлу. Он подарил ей эту лошадь триста лет назад, и теперь она, Элис, вернула её домой, на странный клетчатый столик. Если барон знал её мать — это друг, тот самый человек, которому можно довериться, и о котором она так мечтала.

А если не догадается — значит и не заподозрит, и тогда тоже бояться нечего. Вот, разве что источник… Откуда у простой лекарки такая штука.

— Ну так что? — Тихо спросил Мартин. — Почему же солы ищут её?

С того разговора на реке он боялся вслух произносить имя Шейлы.

— Я не всё поняла, но в общих чертах… Солы продавали лекарства, а чтобы продать больше, запустили слух, что идёт страшный мор, эпидемия. А Шейла рассказала всем, что это враньё.

— Откуда она узнала?

— Она работала на солов.

— Она была солом?

Элис пожала плечами:

— Я всегда это говорила. Смотри сам. — Она достала из кармана сложенный много раз листок. С чёрно-белой картинки на Мартина смотрела молодая женщина, держащая в руках ампулу.

Мартин увидел его первым. В холодной дымке выцветшего неба замок был чётко виден. Он стоял на вершине высокой скалы, словно вырезанный из синевато-серой бумаги. Он был совсем не таким, как замок барона Эдвина, гораздо больше похож на картинку из книжки, даже более тонким, хрупким и ненастоящим в утреннем свете и на таком расстоянии.

Мартин уверенно заявил, что до него ещё почти день пути. Учитывая то, что река здесь стала более полноводной, к вечеру можно было успеть. Замок то скрывался за деревьями, то снова появлялся вдали за поворотами реки. На востоке снова поднималась далёкая гряда гор, но здесь равнина была покатой, и скала, на которой он стоял, доминировала над всей местностью.

Элис посматривала в небо, и холодный туман тревоги снова поднимался, хотя она не могла точно понять, чего боится. Почему-то встреча с солами казалась ей теперь нереальной, может быть, потому, что она даже не знала, как это можно себе представить: белая крылатая машина спускается с неба и странные люди в белом, озарённые ослепительным солнечным светом, забирают её?.. Нет, как-то нелепо, странно и невозможно. Тревога была бесформенная, неясная.

Вдруг Мартин схватился за шест и налёг на него со всей силы. Плот развернулся и въехал в прибрежный тростник, прежде чем Элис успела что-либо сообразить.

— Что случилось?

— Посмотри вперёд, — тихо ответил он, — сам не знаю.

Река делала поворот, и там течение чуть ускорялось, вода смазывалась рябью водоворотов, но ничего подозрительного не было. Но что-то было не так. Элис вдруг поняла, что. Там было чуть темнее, словно облака закрыли солнце над этой частью реки. Но тень не двигалась. Элис глянула вверх. Сквозь листву нависших деревьев угадывалось что-то большое и тёмное. Оно висело над рекой там, впереди за поворотом.

Мартин уже соскочил в воду, и, раздвинув камыши, притянул плот к берегу. Стараясь не шуметь, они пересекли полуостров, образованный изгибом реки. Тень по-прежнему нависала над рекой, и разглядеть её сквозь густые ветви деревьев не удавалось. Наконец, прибрежные кусты чуть поредели, и они увидели огромный серый пузырь, лежащий на кронах деревьев. Он был настолько большой, что одна часть его лежала на ветках с одной стороны реки, а другая — запуталась в ветвях с другой. На той стороне оболочка была порвана, и решётчатые рёбра, как скелет змеи, просвечивали под ней. Под его брюхом блестела стёклами небольшая крытая повозка.

— Это солы? — Прошептал Мартин.

— Нет. Но это летательный пузырь. Для путешествий. Я читала про такие. И он сломан, ты видишь?

Из повозки донёсся стон и ругательства. Наконец, дверь открылась и в проёме показался худощавый человек с сединой в волосах и бакенбардами. Мартин хотел схватить Элис за руку и утянуть глубже в куст, но она уже вышла на открытое пространство.

Барон поднял голову и засмеялся.

— Я думал, что мне придётся искать тебя, а ты сама меня нашла!

Элис взглянула на Эдвина и улыбнулась. Ей уже было всё ясно. Она махнула Мартину рукой, и он нехотя вышел из кустов и кивнул барону.

— Мы сейчас подгоним плот. Ну, давай же, Мартин, пойдём. — Она потащила его за руку.

— Ну, и что мы теперь будем делать, — спросил Мартин, когда они скрылись в зарослях.

— А у нас есть выбор?

— Теперь, пожалуй, уже нет. Впрочем, мы ещё можем убежать в лес. Прямо сейчас.

— Ну уж нет. Может быть, барон — решение всех наших загадок, а мы убежим, и ничего не узнаем. Между прочим, если тебе от этого легче, он один, а нас двое. — Мартин молчал. — Предлагаю помочь ему.

— А как же Метоскул?

— Туда ещё войти надо. Ты о них что-нибудь знаешь? Вот, и я ничего. Неизвестно, что нам там скажут, может просто выставят сразу же за такие вопросы. А барон много знает, я убедилась. У него библиотека — за всю жизнь не прочитаешь. Давай решим так: мы первыми не будем ничего спрашивать, пока он сам не заговорит. — Элис загадочно улыбнулась. Казалось, она задумала какую-то хитрость, и уже всё знала заранее.

— Хорошо. — Вздохнул Мартин. — Но если он связан с солами — я сам привяжу его к дереву. И ты мне поможешь. — Было непонятно, шутит он, или предлагает проделать это серьёзно. Он уже отталкивал плот от берега.

Мартин упёрся шестом и остановил плот прямо под пузырём. Он почти мог дотянуться до двери. Оттуда свесилась толстая верёвка с узлами, и Эдвин ловко спустился.

— Как я сразу не догадался! — Он извлёк из кармана фигурку лошади и протянул Элис. Она взяла её в кулак, ощущая знакомую с детства форму.

— Ты знал её?

Барон кивнул.

— Ты очень похожа на неё. Как она?

— Она умерла.

Барон опустил голову.

— Я знал её ещё совсем маленькой.

Мартин смотрел то на Элис, то на барона, не понимая.

— Моя мать была солом?

Эдвин грустно улыбнулся.

— Тогда ещё не было солов.

— А это? — Элис протянула сложенный листок. Барон развернул.

— Ты права. Были. Корпорация Соло-Фарм.

— Что такое "корпорация"? Я не поняла.

— Знаешь, что такое фабрика? Дом где много машин, которые делают… ну, скажем, ткут полотно для рубашек. Почём мастер продаёт одну рубашку?

— Пара монет.

— А машины делают тысячу рубашек в день и хозяин получает две тысячи монет. А корпорация — это сотня фабрик по всему миру.

— Зачем столько рубашек? Их же никто не купит!

— Ты забыла, что людей на земле тогда было гораздо больше. Но ты права. Соло-Фарм делала лекарства, но все были здоровыми и перестали их покупать. И тогда они придумали эпидемию.

— Это я поняла. Но почему же тогда все умерли, если болезнь была придумана?

— Слухов им показалось мало, и они её создали. Шейла оказалась права. Она как будто знала, что так будет. Лабораторию Шейлы закрыли в тот же день. Сотрудники, которые не успели скрыться — бесследно исчезли. Две глобальных вакцинации прошли спокойно, всех паникёров пресса полила грязью. А Третья вакцина содержала какой-то неизвестный вирус… Он действовал только на людей, и убил почти всех. Мало кто выжил.

Крестьяне в отдалённых деревнях, до которых не успели донести вакцину, врачи умерли по дороге. Эти люди почти ничего не заметили, разве что отключилось электричество. Продолжали жить, пасти свой скот и сеять пшеницу. Среди них было мало молодых, молодые обычно уезжали в города, и поэтому, когда старшее поколение умерло — их стало совсем мало. Я помню эти вымершие деревни… Их стали называть рустами.

Кто-то из Соло-Фарм знал о болезни, и успел сбежать. Они потеряли много, но сохранили свои знания и технологии. Это те, кого теперь называют "солы".

— Я всегда думала, что это от слова "солнце".

— Это правда, они используют энергию солнечного света для своих небесных городов. Но изначально это слово происходит от названия корпорации Соло-Фарм. Несколько поселений солов есть на Норвежских островах и на юге. Они хранят все древние знания, солнечные машины делают для них всё.

— А города? Я иногда просила её показать мне города, но Шейла не хотела мне про них рассказывать.

— В городах все умерли. Я слышал только об одном случае выживания в городе. Они закрылись в подземном бункере… Но постепенно туда стали стекаться… всякие любители лёгкой наживы. В городах осталось много машин, и они спешили забрать их себе. Они хотели жить как солы, и достичь этого легко и быстро. Они поселились среди развалин и стали драться друг с другом за машины. Конечно, вы понимаете, что они не стали такими, как солы. Напротив, постоянная борьба сделала их жестокими и несчастными. Их стали называть техами.

— Элис говорила, что солы не пустили их в рай… — Подал голос Мартин, до сих пор молчавший.

Эдвин повернулся к нему.

— У тебя такой выговор… Я уже и забыл, как давно слышал такую речь. Так говорили на моей родине триста лет назад.

Мартин не удивился.

— Мои родители… Линда и Жан. Они из этого мира, и из этих мест.

До сих пор Мартин казался Элис немного нелепым чудаком из мира сказок, который, оказавшись здесь, утратил все свои чудеса и потому чувствовал себя растерянным и немного упрямым, чтобы скрыть свою растерянность. Ей казалось, что она уже знает его хорошо, и вдруг он оказывается частью огромного пугающего мира загадок, которые обступили её со всех сторон. Она смотрела на него удивлённо и почему-то даже немного с завистью, словно он знал что-то, что для неё было непостижимо.

— Мартин, ты раньше этого не говорил.

— Я не был уверен. Уж слишком этот мир не похож на то, что они мне рассказывали.

Мартин взялся за шест и направил плот к берегу. Элис оглянулась на пузырь. Из-под его брюха были видны башни замка вдалеке над лесом.

— Как думаешь, дойдём сегодня?

— Наверное.

— Зачем вам туда? — Спросил барон.

— У нас много вопросов. Говорят, там живут умные люди.

— Не уверен, что настолько умные. С десяток студентов и пяток выживших из ума стариков. Раньше это была Метеошкола. Университет. Там жили учёные, хранили разные знания и учили студентов. Но больше всего — исследовали погоду и учились ею управлять. Но постепенно растеряли большую часть знаний. Конечно, это лучше, чем ничего… Не думаю, что они знают что-то особенное. — Барон сердито поморщился. — А что вы хотели узнать?

Элис помедлила. Она получила некоторые ответы, но они только разожгли её любопытство.

— Самое главное — мы хотим узнать, как вернуть Мартина домой. — Мартин, расскажи свою историю.

Мартин видел, что Элис доверяла барону, но нехорошая мысль всё это время не давала ему покоя. Он с детства не любил дипломатию. Огорчая своих учителей, он предпочитал решать все политические вопросы прямо.

— Хорошо. Но сначала я хотел задать один вопрос. — Он встал напротив, глядя открыто и с вызовом. — Барон, твой замок два дня назад посещали солы. Я бы хотел знать, какие дела ты имеешь с ними.

Эдвин тревожно нахмурился. Элис, собиравшая что-то в траве, вскочила и подошла, готовая вмешаться.

— Я собирался вам рассказать об этом, — немного неуверенно ответил барон, — не напрягайся так, если бы я был с ними заодно, я был бы здесь не один, а с толпой солов. — Словно подавая пример, он отступил на шаг назад и сел, прислонившись к стволу дерева. — Неделю назад, ночью я засёк приближение воздушного объекта. Не удивляйтесь, к моему замку непросто подойти незамеченным. Он сел неподалёку в лесу, а через некоторое время кто-то постучал в ворота. Я уже не спал и был готов к визиту. Человек представился как Крис. Я узнал его. Когда-то давно мы встречались в городе… не помню при каких обстоятельствах. Тогда у него было другое имя, но он выделялся среди техов, и я запомнил его.

Он разыскивал женщину, судя по карандашному рисунку, который он мне показывал, это была Шейла. Он говорил, что её ищут солы и ей угрожает опасность. Я сказал ему правду, что когда-то знал её, но не видел уже несколько десятков лет. Тогда он просил, если я увижу её, передать ей это, и улетел.

А два дня назад на рассвете прилетела белая машина солов. Они пытались сходу сесть во двор замка, словно чувствовали себя хозяевами, а, когда им это не удалось, они запросили посадку. Их было двое. Один сразу, прямо во дворе, спросил меня, знаю ли я Шейлу Кнотт. Второй подошёл ко мне близко, и вдруг вялость и апатия накатились на меня. Я понял их методы, быстро отошёл в сторону и заявил, что готов помочь им, но если они будут применять свои штучки, то ничего не узнают, и детям своим не смогут сказать, потому что они на прицеле десятка арбалетов. Сразу стало легче. Я опять-таки сказал им правду, что знал её раньше, но не знаю, где она сейчас. Про того человека, естественно, я не стал им рассказывать. Думаю, они поверили, хотя, что им оставалось делать.

Взлететь им удалось тоже не с первого раза, — барон ехидно улыбнулся, — я отпустил их не сразу… чтоб не расслаблялись. У меня с ними старые счёты.

— Ты открыто возражаешь солам? — Удивилась Элис.

— Они считают себя королями мира, а меня это раздражает. Мой замок им как заноза в заднице. Конечно, они могли бы снести его, если бы серьёзно взялись за дело, но у них есть одна проблема — великая лень. Они неспособны на что-либо серьёзное. Да и у меня для них есть несколько припрятанных трюков. Они не хотят потерь, и я их понимаю. — Эдвин самодовольно улыбался.

В противостоянии солов и техов барон явно держал сторону техов. Вероятно, он и сам в прошлом был техом, а потом покинул развалины, устав от постоянной борьбы, это было видно, человек, проживший много лет в страхе и ненависти, уже никогда не сможет избавиться от этих чувств. Так думал Мартин, глядя на барона.

— Так почему солы изгнали техов из рая?

— Ааа… Была такая история. — Барон сполз по стволу и растянулся в траве. Мартин последовал его примеру. Элис была где-то рядом, он не видел где, но был уверен, что она не пропустит ни одного слова.

— Не надо считать, что солы такие сволочи. Они всё же думают о судьбах мира, хотя и смотрят на всё свысока из своих заоблачных замков. Однажды они решили сделать всем хорошо. Построили идеальный город по образу своих райских садов и открыли его для всех. В нём было всё для жизни: машины, которые обеспечивают одеждой и пищей, чудесные парки, просторные жилища. Они надеялись, что техи поселятся в нём, станут там жить как солы, и по сути сами станут солами. Они думали, что так будет всем хорошо, да и они избавятся от своих врагов-техов, которые таким образом просто перейдут на их сторону. Ну и как вы думаете, что произошло?

— У них ничего не получилось?

— Ничего! Техи пришли и стали выламывать из стен чудесные машины и увозить их в свои развалины. Идеальный город буквально разобрали на части, а то, что не удалось утащить — просто сломали.

— Они что, полные идиоты? — Удивилась Элис с края поляны. — Так ведут себя дикие волки в домашнем загоне.

— Неее… Ты не понимаешь. Это не по глупости. Это протест. Они не захотели подчиняться солам, жить по их законам.

— Мне не понять… — Задумчиво сказал Мартин.

Пришла Элис, принеся свёрток сладких кореньев. Эдвин вспомнил, что в кабине у него была целая корзинка еды, и вскоре они уже сидели вокруг неё и предавались чревоугодию. Кто бы мог подумать, что барон так любит хорошо поесть и держит отменных поваров. Кусочки мяса, завёрнутые в виноградные листья, сыр, бутылка ароматного вина, и сладкие лепёшки с вареньем на десерт — всё это содержалось в корзинке, словно заботливой нянькой, уложенное поваром. По меркам Мартина это тянуло на небольшой королевский приём на свежем воздухе, а Элис уже полгода не наедалась до такой степени сытости.

Барон выслушал историю Мартина и ничего не смог посоветовать. Было принято решение идти в Метоскул. Эдвин слышал, что библиотека там даже больше, чем у него, а главное, он надеялся, что у них есть более совершенная система поиска. Кроме того, может быть, кто-нибудь из учёных обладал знаниями в области времени и пространства или слышал что-нибудь о воротах. Сам факт, что Мартин родился в другом мире, не удивил барона, особенно после того, как тот упомянул о происхождении своих родителей. Он вспомнил, что Шейла как-то рассказывала ему похожую историю про контакты с ближайшим соседним миром, но он тогда подумал, что она, если не выдумала, то, по крайней мере, сильно её приукрасила.*

Ниже по реке обнаружился обомшелый каменный причал. Камни разошлись, некоторые сползли в воду, старые липы сомкнулись над ним. От причала начиналась заросшая, мощёная каменными плитами, дорога. Местами деревья росли прямо между плит, раздвигая и ломая их корнями. Почва становилась всё более каменистой, дорога шла всё круче в гору. Тут и там среди деревьев виднелись фундаменты древних строений. Когда-то здесь стоял университетский город с лавками, трактирами и шумными студентами, но теперь от них остались только камни.

Лес внезапно кончился, перед ними высилась скала, над которой были видны островерхие башни. Дорога превратилась в лестницу, которая длинными пролётами, поворачивая то влево, то вправо, поднималась к воротам.

Мартин ушёл далеко вперёд, и Элис осталась с бароном наедине. Они остановились на каменной площадке перевести дыхание.

— Расскажи мне, как она умерла, — попросил вдруг Эдвин.

— Я не знаю точно. Когда я пришла туда, то увидела её, лежащей в грязи у дороги… Как будто её били и таскали по земле… Они говорили, несчастный случай, будто бы она упала с лошади, и её переехала телега. Но я не верю.

Это произошло всего год назад, а у Элис было ощущение, словно она была тогда совсем маленькой и не понимала, что происходит. В памяти остались только картинки. Со звуком и запахами. Дорога, круглый камень в пятнышках крови, запах травы, и лежащее тело… На Шейле любимое платье с вышивкой, покрытой серой пылью. И выражение удивления на лице.

— Какой она была?.. раньше, в старые времена?

Барон задумался.

— Для меня она всегда будет маленькой девочкой. Был жуткий снегопад, я нашёл её в поле, неподалёку от станции… Она чуть не замёрзла. Оказалось, у неё никого нет. Родители давно умерли, и она жила у бабушки в доме посреди леса. А когда бабушка умерла, она вышла из дома и ушла в лес. Такой я её и нашёл: одну посреди снегопада.

— Эй! — Мартин махал им с верхней площадки.

— Поспешим. А то он войдёт туда, не дождавшись нас. — Барон бодро двинулся вверх по лестнице.

Отсюда, с вершины, открывался прекрасный вид на долину, всю заросшую лесом. К востоку местность повышалась, постепенно переходя в невысокие округлые горы. Река, извиваясь, проходила по дну с севера на юг, и там, вдалеке, она рассыпáлась на множество рукавов. А ещё дальше, за грядой облаков, угадывалось большое светлое пространство. Элис подумала, что это, должно быть, море, и чем больше она вглядывалась, тем больше оно было похоже на море с тех живых картинок в книжке. Ветер донёс свежий морской запах.

Мартин дожидался их, сидя на каменных перилах, и смотрел вперёд, где песчаная дорожка уходила в тень старых деревьев. Позади них виднелась каменная стена и красные черепичные крыши. Солнце уже клонилось к вечеру, и длинные тени ложились на дорожку, она так и манила идти по ней.

За деревьями оказалась арка ворот, однако самих ворот не было, через арку просвечивал солнечный внутренний двор. Однако, подойдя ближе они обнаружили, что створки всё же есть, но сделаны из толстого, чуть зеленоватого стекла. В одном месте на стекле была нацарапана кривая надпись на древнем языке. Барон сказал, что это изощрённое студенческое ругательство. Едва они подошли к центру ворот, как стеклянные створки бесшумно разъехались в стороны. Эхо повторило их шаги, и они вошли во внутренний двор. Молчащий фонтан в центре, арки круговой галереи — всё здесь создавало странное ощущение ушедшего времени. Всё было запущенным, камни двора присыпаны песком и заросли травой. Казалось, что здесь не было никого уже много лет, но одновременно они словно слышали смех спешащих студентов, спокойную поступь профессоров, журчание фонтана, шорох крыльев прикормленных голубей. По крайней мере, и Мартин, и барон, такие разные люди, вспомнили почти одно и то же. Даже Элис, никогда не пробовавшая студенческого воздуха, ощутила этот след молодости, оптимизма и одновременно тайны, оставшийся на этих камнях.

Вдруг чей-то голос заполнил двор.

— Приветствую вас в Метеошколе. Как давно я не встречал гостей! — Голос был старческий, но радостный и удивительно громкий. Он накрывал всю площадь, отражаясь от стен и башен, эхо запутывалось в галерее. — Проследуйте, пожалуйста, прямо в зал собраний, а оттуда налево, в северную башню. Я жду вас там.

Они вошли в самую широкую арку, за которой в стене были высокие двустворчатые двери. Мартин налёг на створки, и они медленно отворились. В зале оказались ряды деревянных скамеек, а в конце — возвышение. Закатный свет из высоких окон ложился на столы. Проход, свободный от скамеек, упирался в небольшую дверь, за которой оказался коридор в обе стороны и узкая винтовая лестница прямо напротив. Барон указал на позеленевшую табличку на стене около лестницы, на которой можно было различить turris septentrionalis. Мартин полез первым, а Элис, дожидаясь, пока пройдёт барон, водила пальцем по литым завиткам надписи. "Наверное, эти надписи на древнем добавляют учёным собственной значительности. А может, они так тонко шутят, если даже ругательства пишут на древнем?" С этой мыслью она пошла по крутым ступенькам вслед за бароном.

То, что лестница, наконец, кончилась, она услышала заранее. Наверху, всё тот же голос, но уже не столь громкий, а совсем обыкновенный, приветствовал пришедших. Элис оказалась в комнате, которая напомнила ей круглую комнату в библиотеке барона. Но книг здесь было не так много, а на полках располагались разнообразные диковины: большие морские раковины, шары на подставках, покрытые изображениями морей и островов, чучела странных зверей, и главное — на все четыре стороны выходили высокие окна, почти от самого пола в рост человека. Красноватый закатный свет из западного окна освещал причудливую фигуру старика, сидящего за столом. Он был одет во что-то неопределённое со множеством воротничков и карманов, седые растрёпанные волосы покрывали всё это сверху серебристым облаком. На столе были раскиданы бумаги и несколько книг.

Мартин подумал, что человек напоминает ректора Королевского Университета. Наверное, учёных делает похожими друг на друга образ жизни, или даже образ мысли: все они рассеянные и думают только о своих проблемах, столь далёких от реальности, что только другой такой же безумец и поймёт.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть, здесь не было гостей уже с десяток лет. Я Вальтер, формально являюсь ректором этого университета, как единственный оставшийся преподаватель.

— А где остальные? — Удивился Мартин.

— Умерли постепенно. А студенты ещё раньше разбежались. Да и кому это теперь нужно? Русты забыли, что такое школа: чтобы пасти стадо, закон Ома не нужен; техам не до этого, они всё делят свои развалины; солы и так всё знают… ну, или думают, что знают. Кто ещё? Спири́ты? За них бог думает, а знать что-то наперёд — это грех. Вот так и остались мы тут вдвоём...

— Вдвоём? — Удивилась Элис. Мысль, что старик потихоньку сошёл с ума в одиночестве, пришла чуть позже, вопрос уже был задан.

— Ну да. Вам надо обязательно познакомиться с нашим библиотекарем. Он не совсем… эээ… живой, если можно так выразиться. При жизни его звали Дэн Винский, но последние пару столетий его здесь никто иначе как Призрак не называет. Ну ладно, ещё успеете.

Он тяжело встал, сделал два шага до стены, открыл дверцу шкафа, достал оттуда пыльную бутылку и набор серебряных чаш, проковылял обратно и поставил всё это на стол. Потом указал на кресла, стоящие в беспорядке около перил, ограждающих выход лестницы.

— Садитесь поближе, будем знакомиться.

Вальтер и барон быстро нашли общий язык, и вскоре уже увлечённо болтали о каких-то технических проблемах. Разговор ушёл так глубоко в теорию, что Элис перестала понимать даже примерно, о чём идёт речь. Она думала о призраке библиотекаря. Ей было неуютно и даже страшно, не оттого, что он призрак, а потому что это был её коллега, и он был настоящим библиотекарем много лет. Она тихонько пихнула Мартина:

— Ты думаешь, он, действительно, призрак?

Мартин, похоже думал примерно о том же.

— Не знаю, — пожал он плечами, — а разве это важно? Так или иначе, я думаю, он поможет нам найти что-нибудь о воротах.

Эдвин замолчал и оглянулся на Мартина.

— Это как раз то, что я имел в виду, когда говорил о хорошей системе поиска. В библиотеке всегда должен быть каталог. И это основная причина, почему я взял тебя, Элис, на работу. Здесь ты увидишь, какой должна быть настоящая библиотека. Я думаю, тебе есть чему поучиться у местного призрака. — Он подмигнул учёному. — Вот ещё что, Вальтер. — Хлопнул по столу барон, мгновенно став серьёзным, словно вспомнил что-то важное. — Мой дирижабль потерпел крушение неподалёку отсюда. Есть ли в университете инструменты и запчасти, мне необходимо отремонтироваться.

— Сожалею, барон, но я ничего не мог сделать. Охранная система университета работает самостоятельно и мне не подчиняется. — По мере того, как Вальтер говорил это, несколько сильных эмоций сменились на лице Эдвина. Сначала удивление, потом гнев, и, наконец, хмурая решимость.

— Даже Призрак не имеет права её отключить. Это записано триста лет назад в Уставе Метеошколы. — Продолжал Вальтер. — Ни один летательный аппарат не имеет права приближаться к университету на расстояние менее трёх километров. За пять километров выдаётся предупреждение. Разве ты не слышал его?

— Нет. У меня радио не работает.

— Ну, это не мои проблемы. Знаешь, это ведь не просто так. Тебе грозила опасность. Если бы ты подлетел ближе, ты мог попасть под наши погодные излучатели, а они не только плохо действуют на здоровье, но и… в общем, ты мог повлиять на погоду непредсказуемым образом, а это намного серьёзнее, чем поломка какого-то летательного пузыря… Ладно, ладно, — замахал он руками на возмущённого барона, — я постараюсь тебе помочь.

Солнце уже давно село, за окнами башни стояли тёмно-синие сумерки. Потолок мягко светился жёлтым светом. Старик повернулся к остальным:

— Можете расположиться в студенческих комнатах как раз внизу под нами. Там есть всё необходимое: одеяла в шкафах, тёплая вода. И кухня у нас до сих пор исправна, утром вы получите хороший студенческий завтрак. А потом приходите ко мне, я-то сам уже давно не покидаю своих комнат, не с моими старыми ногами ходить по лестницам.

Эдвин поднялся. Он всё ещё сердился, но понимал, что изменить ничего уже не может. И потому лишь учтиво кивнул старику:

— Спасибо тебе, Вальтер. Завтра мы наведаемся в библиотеку, а потом попробуем починить мою машину. Что я могу сделать для тебя?

— Эх, барон, людям в моём возрасте уже ничего не надо. Я буду счастлив, если вы найдёте ответы на те вопросы, которые привели вас сюда. Метеошкола всегда помогала тем, кто ищет знания.

Студенческие комнаты, и правда, оказались очень удобными. В лучшие времена студентов здесь было много, поэтому, чтобы разместить всех в стенах старинного замка, комнаты были совсем маленькими. Кроме кровати и столика в каждой находился высокий и узкий шкаф до самого потолка, стул и окно. Потолок во всех комнатах светился уютным жёлтым светом, который медленно разгорался, когда они входили и так же медленно угасал, когда они покидали помещение. На каждые четыре комнаты приходилась небольшая общая гостиная с креслами и столом, из которой вела дверь в умывальню и туалет. Больше всего Элис поразили трубы с тёплой и холодной водой, которой можно было заполнить небольшой белый бассейн в полу. И, пока барон и Мартин обсуждали что-то в гостиной, она сбросила пыльную одежду и с удовольствием погрузилась в тёплую воду. Состояние невесомости и усталость закружили голову, и она едва не заснула под монотонные голоса, доносящиеся из гостиной. Осознав, что спать всё же лучше в комнате, она сделала усилие, вылезла и закуталась в мохнатое полотенце.

— Они ищут её, Мартин. Я не понимаю, это же было так давно, кому и какое дело до неё сейчас! — Голос барона из-за двери был взволнован. — Может, у неё осталось что-то, что им нужно? Но тогда почему эти триста лет они её не искали?

Мартин молчал. Элис подумала, что благодарна ему за то, что он не сказал про ампулу смерти. Может быть, он по-прежнему не доверял барону, а может, он просто держал данное себе слово. И хотя часто это было глупо, все попытки Мартина защитить её вызывали у неё тёплое чувство.

Элис открыла дверь. Барон повернулся к ней и замолчал.

— Да. У меня есть кое-что. — Сказала Элис и заметила, как вздрогнул Мартин. — Сейчас покажу.

Стараясь не смотреть на Мартина, весь вид которого выражал тревогу, она прошла в свою комнату, надела чистую рубашку и достала плоскую шкатулку.

Они ждали её в тех же позах, Мартин с тревогой, барон с любопытством. Она протянула Эдвину шкатулку:

— Открывай осторожно. Не вырони её.

Эдвин разглядывал ампулу, подняв шкатулку ближе к свету, лицо его было сосредоточено. На стекле синим пунктиром были нанесены цифры и буквы.

— Шейла сказала, что в ней смерть, и если её разбить — все умрут. Поэтому я храню её всегда с собой. Мне так спокойнее.

— Очень хорошо, что она сказала тебе это. Это Третья Вакцина.

— Та самая, которая вместо лекарства содержала смертельную болезнь?

— Да. Которая убила всех людей триста лет назад.

Барон захлопнул шкатулку и положил себе в карман. Мартин вскочил.

— Мартин! — Закричала Элис. Он остановился с ненавистью глядя на барона.

— Я не могу оставить её вам, это слишком опасно. Её нельзя носить с собой. Я знаю как её обезвредить, это несложно, но до тех пор она должна лежать в безопасном месте. — Голос барона был спокойным, тихим и уверенным, и, возможно, только это удержало Мартина от необдуманных действий.

— Разве сумка Элис не является безопасным местом? — С вызовом спросил он.

— Нет. При сильном ударе ампула разобьётся о стенки...

— Я не верю тебе. Твой карман не безопаснее. Почему бы нам не уничтожить её прямо сейчас? А? Или она всё же нужна тебе целой?

— Я обезврежу её, как только вернусь в свой замок. Достаточно нагреть её и продержать три часа выше ста градусов… Просто надо делать это осторожно, чтобы стекло не лопнуло. Здесь это невозможно.

Элис подошла и мягко усадила его в кресло.

— Мартин, я верю ему. Кроме того, разве тебе самому не хочется избавиться от неё?

— Я слишком мало знаю барона Эдвина, чтобы отдать ему в руки смерть.

— Он знал Шейлу. С детства, понимаешь. Он вырастил её и был её добрым дядюшкой. Он не может желать нам зла...

Барон тактично стоял у окна, вглядываясь в темноту двора.

— Ладно. — Нехотя выдохнул Мартин. — Пусть забирает. Просто… — на миг он взглянул ей прямо в глаза, — я не хочу, чтобы ты умерла.

Барон повернулся к ним.

— Элис, я хочу, чтобы между нами не было недомолвок и затаённых упрёков. Жизнь и так не слишком проста, чтобы мы сами создавали себе лишние трудности. Я взял твой источник. Он лежал на виду, на твоей кровати. Возможно, ты осудишь меня, но без него я не смог бы догнать вас. Цеппелин без мощных моторов слишком тихоходен, а твой источник — просто чудо! Это тоже наследство Шейлы?

Элис кивнула.

— Можешь оставить его себе, он тебе нужнее.

— Кстати… — встрепенулся Мартин, — может быть, солы ищут этот источник?

— Вряд ли. — Барон задумчиво покачал головой. — Вещь, конечно, ценная, но у солов никогда не было недостатка энергии. Они умеют получать её прямо от солнца, ты же знаешь.

Несмотря на волнение и сложный разговор, глаза Элис закрывались, и разлеплять их было всё сложнее.

— Давайте уже спать. Завтра в библиотеку… там всё и обсудим. — И, не дожидаясь ответа, она пошла в свою комнату, где ждала её постель. Подушка пахла как солнечный день за кружевной занавеской, как летние луга, как любимое вышитое платье Шейлы.

Библиотека оказалась именно такой, какой и бывают все старые библиотеки. Длинный зал с уходящими вдаль рядами пыльных стеллажей. Узкие окна и золотистые пылинки в солнечных лучах. Бронзовые ручки и помутневшие стёкла старых шкафов. И бесчисленные корешки книг.

Библиотека занимала три этажа, абсолютно одинаковых в своей бесконечности. Дальний край длинного зала не был виден ни на одном из них. Винтовая лестница в башне открывалась низкими дверными проёмами на каждом этаже и продолжалась выше, в небольшую комнату под крышей. Именно здесь, по словам Вальтера, и обитал призрак библиотекаря. Деревянные балки и большой шкаф со множеством ящичков. Очевидно, с давних времён здесь располагался каталог библиотеки. И только узкий белый шкаф без ручек мог показаться чужеродным. Впрочем, Мартин отметил ещё несколько не сразу заметных, но странных вещей: маленькие чёрные ящички под потолком, блеск стеклянных шариков, встроенных в стены.

В комнате никого не было, но едва они вошли, как нелепый, фальшивый и скрипучий голос провозгласил: "Мир вам, добрые люди!"*. Он, несомненно, принадлежал человеку, хотя и доносился сразу со всех сторон. Интонация, казалось, была издевательская, словно такое изощрённое приветствие изрядно забавляло его.

Бледная человеческая фигура появилась в центре. Сквозь неё был виден шкаф и кусок стены. Человек был высокого роста, и, пожалуй, его можно было бы назвать худым, если бы не могучие мускулистые руки. Мартин взглянул в его лицо и замер.

— Индрэ?..

Элис удивлённо уставилась на Мартина, она была удивлена не меньше. Призрак тоже беззвучно удивился и, казалось, обрадовался.

— О! Мир меньше, чем кажется! Правда, я не совсем Индрэ, но когда-то был им. — Теперь голос не доносился со всех сторон, а локализовался на призрачной фигуре. — И то, только наполовину.

— Но ты так похож...

— Да, облик кузнеца Индрэ мне нравится больше, чем неудачника Винского, впрочем, внутри я им и остался… — Призрак скорчил кислую гримасу. Привлекательности это ему не добавило, Элис показалось, что на мгновение она увидела лицо совсем другого человека.

— Ты, правда, призрак? — Спросила она.

— Ну, наверное, можно так сказать. Ведь что такое призрак — это запечатлённый в окружающих предметах образ, который можно наблюдать в определённых условиях, например, в день полнолуния. Обычно призрак делает какое-то одно действие: появляется из шкафа, проходит по коридору и уходит в стену, на месте которой раньше была дверь. Вот и я запечатлён в этой машине, — он указал на гладкий белый шкаф, — и не могу покинуть эту библиотеку. Так получилось, у каждого свой борщ… А вы-то откуда знаете кузнеца Индрэ?

— Моё имя Мартин, я хорошо знаю Индрэ, он мой учитель.

Призрак чуть задумался.

— У меня очень странное ощущение, словно я узнаю́ что-то о себе самом, но другом, о том себе, который далеко в будущем. Настолько далеко, что я никогда не доживу до этого… На самом деле, я очень рад встретить вас. За столько лет в этой башне я уже начал забывать, что когда-то был человеком, но вот пришли вы и напомнили.

Элис подумала, что, наверное, это не так уж приятно для призрака, вспоминать, что когда-то у него было материальное тело. В одной книжке она даже читала, что существование призрака мучительно, и больше всего он обычно хочет окончательно умереть, и лишь какое-нибудь обязательство или незаконченное дело заставляет его оставаться в этом состоянии. Но она уже давно поняла, что не всем книгам можно верить. Она взглянула на полупрозрачную фигуру кузнеца. Призрак нелепо ухмылялся, как будто он намеренно хотел сделать это гадко или пугающе, но на самом деле он был добрым, и это никак не получалось. Элис представила себе, как он триста лет, наверное, пугал и наставлял студентов, приходящих в библиотеку, а как иначе приучить буйную молодёжь к порядку, и теперь, в силу привычки, он уже не мог отнестись к ним иначе. Но они отличались от студентов, они принесли ему вести с его далёкой родины или его родного мира, Элис ещё не разобралась откуда.

— И всё-таки, как получилось, что ты стал призраком? — Элис теперь не боялась задавать этот вопрос, ведь наверняка студенты задавали его все эти триста лет.

— Это длинная и запутанная история. Если вы хотите разобраться в ней полностью, вам придётся провести в этой башне несколько дней. Но я полагаю, у вас есть ко мне более важные вопросы? Ведь так? Поэтому я отвечу кратко, чтобы этот вопрос больше не мучил вас.

Когда-то жил неудачник Дэн Винский, он был жизнепробом и отправился вместе с друзьями обживать дикие леса по проекту гениального Центра*. А потом началась вселенская катастрофа, впрочем, это для нас она катастрофа, а во вселенной такое происходит каждый миг, просто два мира прошли на минимальном расстоянии друг от друга. В какой-то момент я вдруг понял, что я и кузнец Индрэ, живущий в другом мире — это один и тот же человек. Это было недолго, но, как я понял потом, на самом деле мы всё время были одним и тем же, только в разных мирах. Просто настало Согласование, миры приблизились на опасное расстояние, и связанные пары начали сливаться. Нас оказалось немало, и мой случай шизофрении был не самым тяжёлым. Если бы мы слились окончательно, последствия были бы непредсказуемыми: миры могли перемешаться, с нарушением всех привычных законов, могли просто исчезнуть, схлопнуться, как мыльные пузыри, образовав мельчайшие радужные капли — зародыши новых вселенных… Вот, я уже и ушёл в сторону, к моей истории это имеет лишь косвенное отношение.

Я в то время изучал один древний артефакт и создал машину для изучения призраков. Не знаю точно, как мне это удалось, но я смог увидеть гораздо больше, чем я рассчитывал. Это была маленькая корона… Я не только смог увидеть призрак предмета, но и его окружение, корона была надета на странный предмет на подставке, как я позже узнал, это была Чаша Миров.

Мартин почти подпрыгнул на месте. Призрак знал про Чашу! Элис заметила и понимающе кивнула. Индрэ продолжал:

— Вероятно, близость соседнего мира, и эта чаша тоже сыграла роль… С помощью машины я теперь мог сливаться сознанием с Индрэ, но это было не так безнадёжно, как у других — я это осознавал, мог этим управлять, отключаться, когда захочу. Но всё же… мы, и правда, всегда были одним и тем же: Дэн Винский и кузнец Индрэ.

Так случилось, что Индрэ убили, ты должен знать эту историю, если Ондион тебе рассказывал. Я был подключён в тот момент. Индре, точнее мне, очень не хотелось умирать. Наблюдать чужую смерть, как свою — вдвойне противнее, потому что сам не умираешь и можешь почувствовать весь процесс умирания от начала до конца, как перестаёт течь кровь и чувства отключаются одно за другим… Я не выдержал и занял его место, Дэн Винский умер вместо него, а кузнец Индрэ остался жить.

Потом всё закончилось, миры разошлись, но копия моего сознания осталась в машине, и Слон, местный вариант Ондиона, наверное, от скуки, материализовал меня в этой башне. Я обещал, что продолжу изучение. А как дела у Индрэ?

Мартин грустно вздохнул:

— Чаша имеет так мало общего с его подходом и его машинами… Он дал мне Чашу, чтобы я отвёз её ведьме Элсин, она должна разбираться в таких вещах. Но… я потерял её. Причём здесь, в вашем мире.

Призрак внимательно слушал его рассказ, запоминая каждый факт и каждое слово. Мартин осторожно умолчал всё, что касалось Элис, Шейлы и подслушанного разговора солов. Впрочем, это и не имело отношения к его истории. Призрак помолчал, задумавшись, ещё раз просчитывая все факты.

— Элис права. Ворота, действительно надо открывать там, где они однажды открылись. В ущелье. Но вы упустили самый главный факт. В чём была разница между посещением ворот в первый и второй раз, кроме времени? Когда Мартин низвергся в наш мир — с ним была Чаша Миров. Когда вы пришли туда во второй раз — Чаши у вас не было.

Мартин с досадой хлопнул себя по колену.

— То есть, причин могло быть всего две: или ворота открываются в определённое время, и мне просто повезло в них проскочить, или их открывает Чаша. Так?

— Да. Причём, скорее второе. Просто так оказаться в нужное время в нужном месте могут только законченные неудачники вроде меня. А Чаша является древним артефактом, влияющим на пространство-время, это было всегда известно, только никто не знал как. А место, в котором когда-то были ворота — особенное. Это область, в которой наши миры располагаются ближе всего друг к другу, и ткань мироздания может прорваться там скорее всего. Приходить в такое место с любыми странными предметами — опасно.

Мартин издал тихий стон:

— Где ты был раньше, когда давал мне Чашу. Прости, это был Индрэ, не ты… всё равно.

— Итак, — подвёл итог барон, — нам придётся идти и отбирать чашу у спиритов… Хорошая перспектива, весёлая забава обеспечена. Впрочем, я всегда мечтал пощекотать пятки этим лицемерам.

— Не надо никого щекотать, — возразила Элис. — Мы просто придём к ним и расскажем всё как есть.

—… И тогда они с радостью отдадут нам эту древность. — Сарказм в голосе барона просто переливался через край. — Пойми же, девочка, если они со своих гор почуяли этот артефакт и прибежали забирать его у бедного Мартина, значит он зачем-то им нужен!

Элис вдруг удивлённо подняла палец вверх.

— Я поняла! Гураф-то был подослан! Я всё время думала, что гурафы не нападают на людей, почему же он бросился на Мартина? Теперь всё становится понятно. Ведь спириты могут повелевать животными. А потом этот монах просто тихо и доброжелательно перевязал Мартина, и, напоив его сонным отваром, совершенно беспрепятственно забрал то, что ему было нужно.

— Теперь ты не будешь смеяться надо мной? — Мартин посмотрел на неё так демонстративно наивно, что она чуть не рассмеялась.

— Не буду.

Элис вышла из душной библиотеки на верхнюю галерею. Укрытая черепичной крышей, она проходила над двором, а потом выходила на стену. Открытые сырому южному ветру стыки камней заросли ярко-зелёным мохом, и даже местами торчали пучки сухой зимней травы. Запах моря долетал сюда с юга, и наполнял Элис радостным возбуждением и тревогой.

Что-то изменилось. Когда Мартин говорил ей о своём мире — это было не более, чем сказкой. Такой же, как те, что рассказывала ей Шейла. Про королей и драконов, про города до облаков, про странных солов, что живут в небесных садах и техов в подземных развалинах. А вокруг был лес и луга, горы и деревни. Она ездила на ярмарку. И на покос. И никаких чудес. Она верила в них, точнее думала, что верит, но привыкла считать, что они далеко, в пространстве и времени. В далёких облачных городах, или в такие же далёкие Старые Времена. Однажды, давным-давно...

Но сейчас чудеса приблизились. Они были разные, красивые или пугающие. И они уже знают про маленькую Элис и выслеживают её, и она про них знает. Короли и драконы тоже ждут её за углом.

Вот, Мартин, для него это просто, он принадлежит миру королей и драконов, а чудеса там у него случаются каждый день. Но теперь он стал для неё Белым Кроликом, побежав за которым, она оказалась в стране загадочных и опасных чудес. Впрочем, Мартин не виноват. Ведь это не он сделал так, что её мать, Шейла, вдруг оказалась… нет, она всегда была. Она тоже родом из Страны Чудес, просто не признавалась, чтобы не пугать маленькую Элис. Но она не смогла спрятаться, чудеса настигли её, и она умерла, оставив девочку одну среди подползающих чудовищ. А Мартин… нет, это не он впустил их сюда. Он просто пришёл ей на помощь.

Мартин исчерпал свои вопросы. Теперь ему надо было подумать обо всём в одиночестве. Эдвин же, напротив, решил осесть в библиотеке надолго. Спустившись на кухню, он прихватил кувшин, и вернулся в башню.

— Вальтер сказал, что к университету запрещено подлетать по воздуху, и даже ты не можешь отключить систему защиты.

— Вообще-то могу, — усмехнулся призрак, — но не буду.

— Он сказал, что я мог испортить погоду...

— Вот именно. Не говоря уже о том, что твой жабль* мог просто потерять управление, да и тебе бы не поздоровилось. Ты видел эти огромные поля антенн-излучателей*? Правда, они сейчас подзаросли лесом...

— Он и так потерял управление. — Зло возразил барон. — К чему такие строгости, разве ваша погодная машина работает постоянно?

— В том-то и дело. Погода — это сложная система маятников: ветров, давлений, масс воздуха, циклонов… Подтолкнёшь один — и все приходят в движение. После каждого вмешательства приходится целый год успокаивать их, приводить в норму маленькими противоположными толчками. И в такой момент не то, что жабль, но и пролетающая птица может свести в ноль усилия целого года. Хорошо, что модель и все расчёты уже получены и заложены в машину, но я и сейчас нахожу неточности и добавляю поправки, ведь Земля не стоит на месте, континенты меняют свои очертания.

— Кстати, насчёт очертаний… Я давно мечтал о хорошей карте.

— Ха! — Озорно подмигнул Винский. — Солы давно забыли, что в мире есть кто-то, кто ещё может подключиться к их спутнику. С их стороны было очень мило не заморочиться на сложный ключ доступа. И вообще… они меня не трогают. Опасаются за погоду. Ты же знаешь этот их принцип невмешательства: если всё хорошо — не трогай.

Барон улыбнулся. Он знал. Именно этот принцип хранил от солов и его самого.

— Только услуга за услугу. Я тебе карту и запчасти для жабля, но и ты мне кое в чём поможешь...

Погода слегка испортилась. Небо укрылось равномерной серой дымкой, ветер приносил мелкую водяную пыль: то ли дождь, то ли брызги буйного моря. Призрак то ли не хотел вмешиваться, то ли сам устроил это: ведь должны же травы и деревья получить воду, а для настоящих летних ливней время ещё не пришло. Элис стояла на стене и смотрела на кудрявое пространство деревьев, заполняющее долину, как мягкий мох. Ветер свободно проникал сквозь кроны, играл с листьями, переворачивая их светлой стороной, и по долине проходили серебристые волны.

Её испугали близкие шаги, Элис обернулась и увидела Мартина. Он тоже был задумчив и брёл по стене, глядя себе под ноги. Может быть, он вспоминал родные места и всех тех, кого оставил там. Он подошёл ближе, поднял голову, и увидел Элис. Грусть чуть отступила, но осталась с ними, под стать погоде. Они молча стояли рядом и смотрели в сторону далёкого моря. Серая стена дождя медленно надвигалась и накрывала серебристые протоки реки туманом.

— Знаешь… — робко сказала Элис, — я не верила, что ты из… сказки. Не, я не сомневалась в том, что ты рассказывал, но представить себе, что всё это по-настоящему — как-то не могла.

— Да какая уж тут сказка. Одна суровая реальность.

— Ну, все эти короли и драконы… А сейчас, когда Призрак… Я вдруг поняла, что это большой живой мир, не меньше нашего. Просто другой.

— Ага.

Мартин понимал её удивление, но он сам тоже не думал раньше об этом. Видение двух огромных миров, находящихся как бы в одном и том же месте, но словно на разных слоях реальности, предстало перед ним. Скалы и ущелье находились как раз на том же месте, что и остров с протокой. Он видел их одновременно, но сам был там, на острове. Там же, где искрились волны, было каменное дно ущелья, Элис шла по нему, оглядываясь, словно искала его, он протягивал к ней руки, но не мог коснуться, а она не видела его.

— Ты не обиделся?

— Нет.

Налетел ветер, рассыпав брызги. Он шагнул и закрыл её от ветра, укутав своим плащом. Она прижалась к его плечу.

— Кажется, я начинаю верить в драконов.

Огромный пузырь по-прежнему лежал на ветках деревьев поперёк реки. Сквозь разодранные бока просвечивали рёбра.

— Ну и насколько возможно его починить?

— Возможно. — Ответил барон. — Меня сбила электромагнитная пушка. Она просто сожгла систему управления, всё отключилось, и я просто тихо опустился на деревья. Моторы целы, вести я смогу и вручную, оболочку можно зашить… Вы, ведь, мне поможете?

— Куда мы денемся!

Согласно карте Призрака, поселение спиритов лежало глубоко в горах на востоке. Его можно было найти с воздуха, оно не было тайным. Без летающей машины всё сильно усложнялось. Монахи, конечно же, знали горные тропы, но предупреждать спиритов о своём визите не было в их планах. Пробираться вдоль горных долин наугад, выспрашивая дорогу в редких поселениях пастухов — это задача многих месяцев. Вот почему цеппелин был нужен им, и стоило направить свои силы на его починку.

Эдвин вёл себя так, словно все их проблемы были его проблемами, никто даже не задумывался, что может быть иначе.

Барон копался в кабине, а Элис и Мартин, вооружившись иголками, залезли внутрь пузыря, и, лазая по тонким рёбрам, зашивали и пропитывали клеем прорехи. Лёгкая конструкция раскачивалась, но не падала, похоже, она прочно лежала рамой на ветвях. По правому берегу толстый сук проходил через раму насквозь, и починить материю не было возможности. Хорошо, что весь внутренний объём был разделён перегородками на несколько секций, которые надувались отдельно, что позволяло держаться в воздухе даже с несколькими пробоинами.

— Всё, хватит, я уже попробую взлететь!

Они выгрузили весь лишний вес на берег и вылезли сами. Эдвин включил какую-то машину, и оболочка стала медленно надуваться. Элис не заметила тот момент, когда дальний край пузыря чуть приподнялся над кроной. Однако, ближний край, пробитый длинной веткой, оставался неподвижен. Зажужжали моторы, воздушная конструкция подалась назад, поднимая дальний край в небо, и Элис услышала треск раздираемой ткани.

— Стой! — Закричал Мартин и полез на дерево.

Снять огромный жабль с ветки… Элис удивлённо смотрела, как Мартин проделал это. Огромная конструкция ничего не весила, главное было толкнуть её в нужном направлении, чтобы отцепить ветку от решётчатого скелета. Не весила, однако масса всё же была значительная, Мартин почувствовал это. Отталкивая пробитый каркас, он едва не свалился с дерева.

Жабль пошёл вверх всё быстрее. "Вот было бы печально, если бы он так и улетел..." — подумала Элис, ни на мгновение не сомневаясь, что этого не произойдёт. Закатные лучи окрашивали один бок красноватым светом, а кабина теперь казалась маленькой шкатулкой со стеклянными окошками. Высоко в небе он развернулся, сделал круг и опустился на поляне.

— А я думал, он улетит. — Неудачно пошутил Мартин, спрыгивая с дерева. — Ну?.. Что ты так смотришь?

Элис не ответила. Ведь, и она только что подумала об этом.

Когда они вышли на поляну, Барон уже вылез из кабины и радостно расхаживал вокруг, гордо поглядывая вверх, на громаду пузыря.

— Пожалуй, с такой дырой троих поднять будет не так просто, надо залатать оставшиеся прорехи… Но это завтра, — спохватился он, заметив, как Мартин взглянул на него. — А теперь надо отдохнуть. Вальтер, небось, уже давно ждёт нас.

Элис тихо покачала головой:

— Я хочу остаться здесь. Ночь такая тёплая! — Она взглянула в темнеющее небо.

— Я тоже, — почти сразу откликнулся Мартин.

— Ну, как хотите, я ещё обещал одну штуку Призраку… У нас с ним был ооочень личный разговор. — Эдвин подмигнул Мартину, подхватил позвякивающий железом свёрток и, не оглядываясь, двинулся в лес.

Элис проследила за ним взглядом. Было уже почти темно, и она не разглядела, как качнулись ветки кустов, он просто растворился в лесу. Там, на краю поляны проходила старая дорога, мощёная каменными плитами. А над лесом поднималась скала. На вершине, было ещё светло, и башни розовели закатными цветами. Да, это, действительно, было почти похоже на ту картинку из книжки. Но тот замок был выше, стройнее, величественнее...

Хорошо, что барон ушёл. Он, конечно, хороший: умный, добрый, уверенный. И вообще, что бы было без него. Пожалуй, он один из этого мира, кому можно доверять. Но… его всегда было много. Там, где есть Эдвин, нет места тишине. Элис казалось, что ещё очень нескоро будет такая ночь, когда она сможет побыть одна и помолчать.

Мартин был рядом. Но он не нарушал её одиночества. Он лежал в траве и неподвижно смотрел в небо. Он молчал уже так давно, что она забыла, какие были его последние слова. Она знала, о чём он думает, и ей было чуть обидно, что она не может разделить с ним его видения. Это была его страна, его моря и острова, его короли и драконы...

Она подвинулась ближе, положила руку ему на грудь и попыталась проникнуть в его мысли. Элис представляла себе широкую площадь, заполненную цветными палатками, камни мостовой и дома. С городской стены была видна река, что уползала под своды густого леса. И, если последовать за течением… Скалистый остров посреди леса, каменный мост и замок, на этот раз совсем такой, как в книжке...

Она скатилась по склону как ветер, он даже не успел обернуться. Мелкие камни ещё сыпались и стучали о корпус, а она уже прыгнула сверху в кабину, и он почувствовал знакомые руки, что заслонили ему глаза. Даже если бы он не ждал её, всё равно он бы угадал. Вместе с ветром на дно оврага скатился её особый запах, так пахнет летом с лугов, или высушенная на солнце чистая рубашка.

— Шейла!

Её имя, чуть шершавое и звонкое, он всегда произносил по-особому.

— Крис! Ну, полетели!

Он аккуратно поднял флаер над лесом, чуть задев верхние ветви деревьев.

— На юг, вдоль реки, я знаю отличное место! И не поднимайся высоко, на западе посёлок...

Поток воздуха прервал её слова. Крис нарочно не закрыл крышу, он знал, что ей нравится чувствовать ветер. Он бросил взгляд налево. Там, в скалах, и правда виднелись соломенные крыши. Вот, значит, где она затаилась. Шейла заметила его взгляд.

— Только не думай выслеживать меня! — Её голос звучал шутливо-строго, но он знал, что это важно. — Всё равно ничего не выйдет. Я живу далеко отсюда, неужели я стану назначать тебе встречу прямо там… И сотри координаты. Прямо сейчас.

Крыша скользнула на место, ветер и звуки леса стихли. Кроны деревьев слились в размазанные полосы. Скалы вдали стали быстро приближаться. Шейла указала куда-то вниз, Крис замедлился и заложил широкий круг. Прямо перед ними, между грядами низких гор раскрывалась чудесная долина. Цветные луга спускались к реке, которая разделялась скалами на несколько рукавов.

Крис знал: здесь, на многие километры вокруг не было ни одного человека. Поселения рустов обычно располагались тесными группами, и то, что он только что видел, похоже, было последним. Дальше на юг и на восток — только бескрайний лес и низкие горы, прорезанные защищенными от ветров долинами. "Может быть, это и хорошо, что так вышло… — Подумал он. — Тогда, триста лет назад. Сейчас мы бы и не смогли найти такого чудесного места." Он представил себе ржавое поле искорёженных конструкций до самого горизонта. Впрочем, это было так давно, тогда и города были другими. Он уже забыл островерхие крыши, парки и чудесные мосты, ажурные железные башни. "Кстати, — поймал себя на мысли Крис, он вспомнил одну из башен, самую красивую, — она-то стоит до сих пор, торчит из воды. Но зачем? Кто на неё смотрит… Разве что такие романтики, как мы с Шейлой."

Шейла спрыгнула в мох, даже не дожидаясь, пока флаер встанет на все опоры. Скала была неровная, и задние опоры ещё продолжали вытягиваться, пока не достигли твёрдого камня под его толстым слоем. Крис дождался, пока это произойдёт, и спрыгнул следом. Мох оказался мягким, Крис утонул почти по колено. Под ним, как под поверхностью воды, скрывались хаотически наваленные осколки. Поляна была окружена стоячими камнями, которые словно протыкали мох снизу по краям каменной чаши. Шейла стояла, держась за один из них и смеялась над его неуклюжестью.

— Смеёшься? Ты ещё пожалеешь! — Крикнул Крис и бросился за ней. Шейла скорчила испуганную гримасу и скрылась за камнем.

За грядой камней начинался пологий склон. Фигура Шейлы мелькала между деревьев уже далеко внизу, там, где начиналась узкая полоска песчаного пляжа. Она была такая юная, словно даже моложе его самого, словно девчонка-подросток. Он ни на мгновение не мог осознать, как годами осадок мудрости копился в её сознании, делая её тихой, загадочной и степенной. И сильной. Нет, это не про неё, она осталась беспечным и хрупким подростком, это всё неправда, кто-то соврал, все эти сплетни, почти легенды про Шейлу Кнотт, которые он слышал в детстве — все они ложь, как сказки про подземных чудовищ, что живут в тоннелях под городом. Как все те истории, которыми в детстве пугают друг друга подростки...

Крис перешагнул через камень и неспеша пошёл вниз. Идти было легко, в воздухе был запах сосен и вереска. Как же давно он не чувствовал себя так легко! Он был здесь и сейчас, а вокруг был целый дикий мир.

Она ждала его на плоском камне на самой оконечности острова, там, где течение, непокорно вспениваясь, разбивалось на два потока. Он тихо сел позади, обхватив её за плечи. Не хотелось думать ни о чём, кроме этой воды, солнца, дикого камня. Но Крис знал, что не сможет не думать о том, что ещё не получило ответа. Лучше сразу с этим закончить и уже тогда погрузиться в эту страну чудес.

— Как ты смогла отправить сообщение? Ведь ты ничего не взяла с собой. Ты всё оставила на столе тогда.

— Мельник… Крис! Не ищи меня. Теперь нельзя. Я сама тебя найду.

— Как нашла сейчас?

— Да. — Она повернулась к нему и он увидел маленькое отражение сосен в её серых глазах.

— Почему?

— Потому что уже совсем не могла без тебя… Но больше нельзя. Только этот день и ночь. Утром ты высадишь меня там же.

— А потом?

— Тебе мало?.. Мне тоже. — Прибавила она тихо.

— Не убегай больше сегодня, ладно? — Совсем по-детски попросил он.

Она кивнула и спрятала глаза в его плечо. Он не должен видеть. Тёплые руки бережно держали её за плечи, в них было так уютно, хотелось, чтобы они были всегда, оберегая и согревая. Целый огромный солнечный день, таинственные сумерки и целую огромную ночь, до самого холодного предутреннего тумана.

Элис поняла, что проснулась, солнечный остров находился так далеко от неё, где-то в другом мире, а предутренний туман уже подбирается к ней. Но тёплые руки по-прежнему бережно держали её за плечи. "Когда придёт время. Может быть, через много лет. Ты только дождись, ладно?" Что-то мокрое на щеке, неужели она плакала во сне? Элис чуть пошевелилась, но оберегающие руки Мартина только чуть крепче сжались, и стало теплее.

Наконец, жабль набрал нужную высоту, ветра не было, и Эдвин смог отвлечься от управления. На взлёте оно поглотило его внимание полностью, он судорожно дёргал многочисленные рычаги, ругаясь и прислушиваясь к изменению воздушных потоков.

— Чёртовы правила! Ну что стоило Дэну отключить эту пушку! Летели бы сейчас, как короли, попивали бы вино.

— Да ладно, и так летим, как короли. — Успокаивал его Мартин.

— Да? Хочешь попробовать сесть, когда прилетим? — С издёвкой сказал барон. — За каждый промах мимо зáмка с тебя… да, с тебя и взять нечего.

— Кстати… о вине… — Решил перевести тему Мартин.

Эдвин хитро прищурился и сунул руку под своё кресло. Потом выдвинул оттуда корзинку. В корзинке ещё кое-что было. Мартин пошарил в ней и стал раздавать куски пирога.

В кабине было тесновато, Элис и Мартин с трудом поместились на задней скамейке, Эдвину было просторнее в кресле пилота, но проще ли...

Огромный пузырь теперь летел плавно, не раскачиваясь. Закрыв глаза можно было легко представить себе, что он неподвижен.

— Такой солидный воздушный корабль должен иметь имя! — Сказала Элис.

— Не знаю, никогда не задумывался. Да и кому это надо, если он такой один.

— А почему цеппелин? — Спросила Элис, прожёвывая пирог.

— Так звали одного барона*, который построил первый жабль. Больше я про него ничего не знаю, да и было это лет четыреста назад.

— А почему "жабль"?

— Не знаю. Так Шейла говорила, когда была маленькая. Вообще правильно "дирижабль", но моя машина — это настоящий цеппелин*. Я построил его по чертежам самого барона Цеппелина. Не хватало только источника энергии. На солнечной далеко не улететь: полдня летишь, потом три заряжаешься. И то, если погода хорошая. Я не умею делать это так же хорошо, как солы. Зато теперь… — Барон довольно улыбнулся. — Жаль, я не знаю мощность твоего источника. Эти моторы он отлично потянул, но если бы была возможность поставить более мощные… — он мечтательно закатил глаза, — мы могли бы уменьшить пузырь или убрать его совсем и лететь на одних моторах. Это было бы намного быстрее, и от ветра бы совсем не зависели.

Элис странно посмотрела на Эдвина.

— Три мегаватта.

— Что? — Теперь они оба смотрели на Элис, как на сказочное чудовище. Эдвин даже отпустил рычаги, и жабль начало сносить в сторону.

— А это очень много? — Спросил Мартин.

— Ну, ты же знаешь… про реку.

— Что про реку?

— Шейла говорила, что эта штука может вскипятить реку.

— Три мегаватта — это много. — Кивнул барон. — Речку вряд ли, а пруд средних размеров — можно.* Но главное: это значит, что скоро у нас будет что предъявить спиритам.

Кроны деревьев, кудрявые, как мох, медленно плыли под ними. Мысли Элис всё время возвращались к Шейле. Зачем всё-таки она скрылась от всех в далёкой деревне? Тогда, триста лет назад — всё понятно. У солов были причины ненавидеть её. Но сейчас, когда все уже забыли и смирились с порядком вещей. Да и вообще, умерли.

— Скажи мне, барон… что такое смерть?

Эдвин почесал нос.

— Странный вопрос. Ты часто задаёшь окружающим такие вопросы?

— Иногда. — Улыбнулась Элис. — Ну так что?

— Вот прилетим к спиритам — спросишь их. Они тебе нагрузят и про смерть и про бога и про предназначение. Но мне кажется, ты не из тех, кто всему поверит. Ведь так?

Элис кивнула. Барон продолжил:

— Я думаю, гораздо интереснее понять, что такое жизнь. Смерть — это обычное естественное состояние, с ним всё ясно. Но мы — живые, и нам жизнь кажется естественной. А на самом деле, как раз жизнь — чудесная загадка. А смерть — это просто её отсутствие.

— А болезни, почему их так много?

— Болезни бывают разные. Многие — это просто чужая жизнь, которая тоже борется за своё место в мире. Другие происходят просто из-за несовершенства нас самих.

— Но ведь скотина тоже болеет, но меньше. Дикие звери — ещё меньше. Значит они более совершенны, чем человек?

— Да. Человек сложнее, поэтому менее совершенный. Совершенство — в простоте. Чем сложнее машина, тем чаще она ломается.

— А эпидемия?

— Что эпидемия?

— Ведь её создали люди? Точнее, солы, да?

— Выходит так. Теперь уже точно никто не узнает. Точно так же никто не узнает, что бы было, если бы её не было. Так случилось, и мы не можем это изменить, можем это только принять как историю. Это был хороший урок, смерть научила людей ценить жизнь. А кто не научился, техи например,… ну и где теперь эти техи? Перебили друг друга почти все. Выжили те, кто объединился в империю с жёсткими зеркальными законами.

— Это как?

— Был в глубокой древности один король*… Он издал такой закон: кто украл — того лишают имущества, кто убил — сам достоин смерти. Жестоко, но справедливо. Была страна, где за кражу отрубали руку. Вот это — действительно жестоко. Чувствуешь разницу?

— А где она, эта империя техов?

— В городе, конечно. И, думаю, она не единственная. Техи без дисциплины не могут выжить, такой у них характер.

Солнце уже коснулась земли, когда Мартин увидел внизу знакомые места: изгиб реки, крыши и флюгеры, а справа — высокую скалу с башней, у подножия которой стоял приземистый замок барона Эдвина. Вопреки опасениям барона, посадка прошла удачно, моторы прижали кабину к земле точно посредине двора. Навстречу им бежали люди: кузнецы и механики в кожаных фартуках, да и просто дворовые люди — не просто поглазеть на прибытие, все они любили и уважали Эдвина и радовались его возвращению.

Впереди путешественников ждал хороший ужин и здоровый сон на самой настоящей кровати.

Элис вошла в свою комнату и поймала себя на мысли, что считает её своей, несмотря на то, что прожила в ней всего один день, да и тот не весь. Просто надо же от чего-то отсчитывать… Но нет, закат за мелкими стёклами окошка показался ей совсем родным. Вещи на кровати были рассыпаны так, как она их оставила. Не было только источника. Она схватила книгу и поднесла к окну, словно хотела убедиться, что все картинки в ней на месте. Раскрыла. Конечно же, замок открылся первым. Он всегда открывался первым, просто она привыкла, знала это движение, да и страницы уже износились особым образом, чтобы открываться именно здесь.

Шаги сзади заставили её вздрогнуть. Она прижала к себе книгу и быстро повернулась. Это была пожилая служанка. Она внесла свечу, в комнате уже было сумрачно, и большой свёрток. Положила его на кровать.

— Барон велел принести тебе одежду. Думаю, что-нибудь из этого подойдёт.

— Спасибо, — поблагодарила Элис и развернула свёрток. Пара платьев, и правда, пришлись ей в пору. Служанка провела её по узкой лестнице на этаж ниже, где располагалась баня. Бассейн с тёплой водой у барона оказался ничуть не хуже, чем в университете.

Когда, умытая и отдохнувшая, она вошла в большую гостиную, Эдвин и Мартин уже сидели за большим столом напротив камина. Третий набор тарелок ждал её. Эдвин, трудясь проглотить достойный барона кусок мяса, энергично закивал ей, призывая занять место за столом.

Когда слуги унесли пустые тарелки, барон поднял со стола большой кувшин. У основания он был шаровидным, выше сужался тонким горлышком, а затем снова расходился изящным носиком.

— Уверен, что такого вы не пробовали, — расхваливал он, наливая каждому полную чашу. Отвар оказался пряным, чуть вяжущим и отлично бодрил.

— Что это за трава? — Поинтересовался Мартин.

— Трава? Это настоящий чай! Лист чайных кустов, привезённый с китайского материка. Знал бы ты, сколько я выложил за него торговцам!

Мартин почмокал губами.

— Пожалуй, чай очень неплох.

Элис молча сидела, смотрела на всё это и улыбалась. Всё это было так уютно. И барон, и рога над камином, и Мартин, смешно чмокающий губами. Интересно, есть ли какая-нибудь сила в мире, которая могла бы заморозить этот момент, чтобы он продолжался вечно. Как безумное чаепитие в сказке про Элис.

— Ладно. Вернёмся к нашим делам. — Кувшин уже унесли, и барон раскладывал на столе карту. — Вот мы здесь, а это… поселение спиритов. Не очень далеко, если с утра вылететь — в середине дня будем там. С воздуха оно должно быть хорошо заметно.

Карта была любопытная. На бумаге были видны совсем настоящие горы и долины, как будто они летели и смотрели на них из кабины жабля. Призрак сказал барону, что это и есть настоящий вид с огромной высоты. Монастырь Уттара располагался в небольшом ущелье на склоне горы. Были едва заметны крыши, спрятанные в кронах деревьев, и ещё что-то, что перегораживало ущелье снизу. На дне его блестел ручей, он стекал в долину и сливался там с другими ручьями.

— Здесь слишком неровно. Сесть можно только в долине, а вверх придётся идти пешком. Или мне выкинуть вас на верёвке. Нет, не пойдёт, тогда я останусь. Но если мы сядем в долине, наш визит не будет сюрпризом.

— А зачем? Уверен, монахи всегда готовы к встрече с незнакомцами. Иначе зачем у них тут стена? — Мартин указал на жёлтую нить, перегораживающую ущелье.

— Пожалуй. Эх, взять бы пару десятков крепких ребят с оружием и показать этим монахам нормы морали!

— Я не настаиваю, чтобы из-за меня кто-то рисковал.

— Ну, почему только из-за тебя. Тут вопрос идеологический. Совершена кража. Преступник должен быть наказан.

— Значит штурм? А сколько человек может поднять твой цеппелин?

— В том-то и дело, что сейчас — не больше пятерых. А с грузом — только нас троих. Но если я поменяю моторы… Тогда сделаем так: завтра я лечу в город. Вы тут пока приходите в себя пару дней. Думаю, обратно я прибуду гораздо быстрее, и, может быть, не один...

— Стойте! — Почти крикнула Элис. — Вы что, в детстве не наигрались в войну? Ладно, Мартин, но барон...

Оба озадаченно посмотрели на неё.

— А что? — Наконец, сказал Мартин. — Если это прямой способ вернуть чашу?

— Так они ничего нам не скажут. Им проще умереть чем сделать что-то, что противоречит их принципам. Смерти они не боятся. И главное… Вы подумали о последствиях? Ведь это же породит вражду между техами и спиритами.

— У меня нет симпатии ни к тем, ни к другим. — Зло возразил Мартин.

— Пожалуй, ты права, — согласился Эдвин, — Мартину простительно, он из другого мира, но я сам тебе недавно говорил...

Барон смотрел на Элис, и, обоим всё было ясно, объяснять было не надо. "Да, Элис," — словно бы говорил барон, — "я — тех, и не научился ценить жизнь." "Но ведь ты думаешь об этом, значит всё-таки научился?"

Мартин непонимающе смотрел на их безмолвный разговор. Да, он из другого мира. И ещё, ведь он вернётся туда, а Эдвин и Элис останутся… Кто он такой, чтобы портить чей-то мир ненавистью и войной.

— Ну так что?

— Летим завтра и сядем в долине. — Барон опустил глаза. — Я придумаю, как их убедить. Ты попадёшь домой, Мартин.