Глава 9 "Кусочек личного мира Адель"

Этот мир такой необычайный, такой неотразимый, неповторимый, чарующий и восхитительный. Он такой хрупкий на самом деле. Любое постороннее вмешательство может иметь катастрофические последствия. Никто не знает, что именно произошло в тот момент, когда Адель нажала кнопку возвращения: куда именно перенёсся Клайд или какая судьба уготована теперь была Францу и его дочери. Никто, кроме самого Бога. Вся неповторимость и таинственность ситуации состояла в том, что люди, находящиеся в ней отправлялись навстречу неизвестности, безо всяких сожалений, отбросив все сомнения, не задумываясь ни на секунду и ничего не боясь. Это был не пример любопытства. Это было торжество храбрости.

Адель всегда сомневалась в себе и своих способностях, отрицала возможность существования каких-угодно вверенных ей талантов. Будучи замкнутым и скромным человеком, девушка постоянно занималась уничижением, обвиняя себя во всех ошибках, обстоятельствах и ситуациях. Но это не мешало ей жить, поэтому она никогда не была апатична. Нет, одиноко себя чувствовала только её душа. Она могла находиться в толпе или активно принимать участие в горячей дискуссии, при этом чувствуя себя абсолютно одинокой, такой опустошённой, потерянной и малозначащей частичкой Вселенной. Но теперь, открыв для себя возможности мироздания, посмотрев на мир глазами путешественника, в её сердце приобрелось некое новое желание жить, чувствовать жизнь, смотреть на неё, широко раскрыв глаза и понимать, что жизнь идёт, и даже она сама активно принимает участие в этом процессе. Она, наконец, почувствовала себя кому-то нужной, для чего-то пригодной и по-настоящему полезной, что немало важно для того, чтобы самоутвердится и, в конце концов, поверить в себя. Почувствовать это ей помог никто другой, как этот таинственный незнакомец. Именно он сумел появиться так во время и спасти её от одиночества и самобичевания. Именно он не побоялся показать, как нуждался в ней. Именно он объяснил ей о её ценности и значимости. Именно он так дорожил ею. Именно он так искренне отрыл её свое сердце и обнажил свою душу. Никто и никогда так не рисковал ради неё, пройдя столько испытаний, придя, в буквальном смысле слова с другого конца Вселенной, чтобы просто взглянуть ей в глаза и заставить поверить в свою значимость, важность в чьей-то жизни. И теперь, когда она снова вернулась в прежнее русло своего существования, и все чудеса вдруг внезапно растворились, рассеялись, словно, сон, уходящий на крыльях ночи, с наступлением рассвета. Как всё казалось теперь нелепо. Все эти вещи, которые казались некогда такими важными, так сильно трогающие её бедное трепетное сердце. Все они меркли и казались теперь такими несущественными и никчемными. Болезнь казалась маленькой неприятностью, размолвка со старым товарищем, небольшим последствием этой самой маленькой неприятности, которое теперь, кстати, почти разрешилось. А вот, что касается его чувств… Даже если это и правда, какое это теперь имеет дело для нее. Как она была слепа? Неужели Клайд действительно некогда жил в таком мире, где она любила Николоса? Как можно? Клайд! О бедный Клайд! Как он страдал! Он отпустил её, как по настоящему любящий человек. А что если он снова вернулся в ту свою вселенную, где Адель и Ник вместе и ему приходится наблюдать все эти ужасные вещи…

Непредсказуемая вещь — мир. Всё в нём так устроено, мудро и правильно. Так, как должно быть. И лишь своей хрупкостью, он представляет угрозу тому, кто посмеет в него вмешаться. Кто знает, что произошло и что должно было произойти. Сейчас имеет значение только один момент. Один конкретный момент. Момент, который происходит прямо сейчас. То, что находится за секундной стрелкой — история. Не нужно пытаться её изменить, дабы не навлечь беды на себя и, что хуже на других невинных людей. Лучше использовать этот момент, для того, чтобы изменить ход дальнейшей истории: повлияв на неё в настоящем, изменить будущее…

Никто не знает, что ждёт его в будущем. Не знала и Адель, какую судьбу выбирала себе, выбегая из дома в тот день, когда попала под колёса легкового автомобиля. Но, могу вас заверить, она в любом случае ни о чем не жалеет. Это был её выбор. Она выбрала его. Своего таинственного незнакомца. Белые сделали свой ход. Ход чёрных…

Медленно открывая глаза, Адель попыталась повернуть голову, но тщетно, что-то блокировало её движения. Голову пронзала сильная боль и некий шум, доносящийся из неоткуда. Она попробовала пошевелить пальцем правой руки. Сильная боль пронзала всё тело. Из груди девушки вырвался невольный стон, звук которого был подобен писку перебитого птенца.

— Она очнулась, — послышался голос Ника, — миссис Уотсон, она очнулась, я позову врача.

— Адель! — внезапный всхлип матери окончательно привёл девушку в чувства.

— Мама, — взглянула на Энни дочь.

— Да, доченька.

— Где я?

— Всё хорошо, родная, ты в больнице. Слава Богу, ты пришла в себя. Мы так переживали за тебя. Все мы. И я, и Джеймс и Ник. Но теперь всё будет хорошо.

— Что… гм… Что слу… гм… гм… — Адель не терпелось поскорее выяснить подробности происшедшего, но в голосе возникали некоторые трудности. Говорить было тяжело. Девушка пыталась прокашляться, чтобы говорить чётче и громче, но хаотичные мысли в голове путали сознание с новой силой, и когда ей наконец удавалась привести их в порядок, голос снова пропадал. И все попытки произнести хоть одно связанное предложение оказывались тщетны.

— Не надо, милая, набирайся сил. Не утруждай себя. Скоро подойдет доктор. А вот и он. Доктор Кристофер Майлз — очень хороший высоко квалифицированный специалист и мой школьный друг. Он осмотрит тебя.

— Ч… что…

— Всё хорошо, мисс Уотсон. Всё будет хорошо. Самое главное, что вы наконец пришли в себя. Значит полдела сделано. Сейчас Вы прибываете в одной из лучших частных клиник Лондона. Уверяю Вас, Вы очень и очень скоро поправитесь. Постарайтесь больше находится в покое и меньше разговаривать первое время. Вам нужно очень много сил, чтобы преодолеть последствия аварии. Сотрясение было небольшим, но оно было. Возможны некоторые побочные реакции и осложнения. Но, я думаю, что мы совсем справимся. Прошу всех выйти, мне нужно осмотреть больную.

— Гм… До… Доктор, скажите, — отрывисто произнесла Адель, когда она и доктор Майлз остались одни.

— Да, мисс Уотсон.

— Я… Я… что… гм… я была без сознания?

— Да, — коротко ответил он.

— Как долго?

— Как Вы себя чувствуете?

— Гм… Как долго, ответьте мне, доктор!

— Вы находились в коме две с половиной недели.

— В… гм… гм… в коме?!

— Да, мисс Уотсон. Теперь Вы ответьте мне, как Вы себя чувствуете?

— Я… Я не могу повернуть шею… Почему?

— Это бандаж. Специальный воротник для фиксации.

— И… гм… зачем он мне?

— Адель, воротник надевают при переломах шеи.

— Ха… Даже так…

— Не волнуйся, всё будет хорошо.

Доктор старался постоянно, что-то рассказывать и отвлекать пациентку, пока осматривал её и записывал соответствующие показания в свой маленький блокнотик, который всегда носил с собой в левом кармашке медицинского халата.

— Ну, я думаю, осложнений нет. Сейчас тебе лучше отдохнуть. Я скажу твоим родным, чтобы зашли завтра. А сейчас шли домой. У тебя такой заботливый молодой человек. Он не отходил от тебя ни на шаг! — улыбнулся доктор Майлз.

— Клайд? — почти вскрикнула Адель.

— Разве? Мне казалось его зовут Ник. Он же сын Уоренов, верно? Я еще удивился, почему он не обратился в клинику MW.

— MW…

— Клинику его матери.

— Гм… Ра… гм… гм… Разве только её?

— В любом случае, отдыхай.

— Доктор, я не знаю этого человека. Я плохо помню его. Но гм… гм… Он не кажется мне таким близким. Скажите… гм… гм… Чтоб они нашли Клайда. Я гм… гм… Я хочу его увидеть.

— Хорошо, я передам эту просьбу твоим родным. А ты отдыхай.

— Спа… гм… Спасибо.

Доктор ничего не ответил. Лишь улыбнулся и молча вышел из палаты.

На следующее утро Николас Уорен снова пришел навестить её вместе с её родителями. Когда Адель проснулась, Ник уже сидел у её постели, а мать разговаривала с доктором за дверью.

— Снова ты, — холодно произнесла девушка.

— Ты не рада меня видеть? Адель, мы же лучшие друзья. Помнишь? Ты и я. Мы дружим с детства. В пятом классе, я даже сказал, что женюсь на тебе. Потом, правда, когда я вырос, у меня появилась девушка. У нас с тобой были разногласия, я знаю. Но я же извинился. Я даже расстался с ней из-за тебя.

— Я не помню.

— Что ты хочешь сказать. Что ты хочешь сказать?

— Я… гм… гм… Я не помню… гм

— Что ты не помнишь?

— Тебя. Я не помню тебя!

— Как такое возможно?

— Где Клайд?

— Кто такой Клайд?

— Мой лучший друг!

— Я — твой лучший друг.

— Мой лучший друг — Клайд. Где он сейчас?

— Вот именно. Если он — действительно твой лучший друг, то где он сейчас, когда так нужен тебе? Где? Его здесь нет! Но я! Я — Николас Уорен, твой лучший друг, Человек, которого ты знаешь с детства. Человек, которого ты любила. Я тут. Что ты так смотришь, думаешь, я не знал, что ты была в тайне влюблена в меня. Прости, я был жесток с тобой. Я просто тогда еще не осознавал, как ты дорога мне. Прости, что делал тебе больно. Если ты просто мне мстишь таким образом, то не стоит. Достаточно просто сказать мне, что я тебе больше не нужен, и я уйду. Но если так, признай, что это правда. Что ты просто смеёшься надо мной.

— Я тебя не помню! — почти крикнула Адель, — Где Клайд?!

— Не разыгрывай меня! Ты лишь доказываешь, что поступаешь ничуть не лучше меня, а может, и намного хуже.

— Где Клайд, — пойти плача, закричала девушка.

— Да какой еще Клайд? Нет никакого Клайда, и никогда не было? Не делай из меня дурака. О Боже, Адель, как это унизительно! Или ты пытаешься таким образом вызвать мою ревность? Это так нелепо!

— Зачем мне вызывать ревность у незнакомого мне человека. Повторяю тебе, Ник, или как тебя там, я не помню тебя. И мне абсолютно наплевать на тебя и твое мнение. Веришь ты мне или нет для меня не имеет никакого значения. Единственное, что сейчас имеет для меня гм… гм… гм… з… гм… гм… зна… гм… гм… гм… гм… значение.гм… гм… Это… он! Больше всего на свете я хочу сейчас гм… гм… увидеть его...

— Кого, милая? — спросила Энни, открывая дверь.

— Мистер Уорен, прошу Вас выйдите, пациентке сейчас нельзя волноваться. Я надеюсь Вы меня понимаете. Пройдёмте со мной, — мягко прозвучал голос доктора Майлза.

— Адель, дорогая, кого ты хочешь увидеть?

— Моего лучшего друга.

— Но он только что вышел. Ник провёл всё это время тут, рядом с тобой. Наверное, даже больше времени, чем мы с отцом.

— Мама, — заплакала вдруг Адель, — Ты помнишь ту фотографию тогда на чердаке. Ты спросила, как зовут молодого человека на фотографии, а я долго не называла тебе его имени, это он! Клайд. Клайд Стивенс Макдауэлл, он живёт...

— Тихо-тихо. Дорогая, ты вероятно сейчас бредешь. Нет никакого Клайда. Ты мне ничего не показывала, а на чердак я не хожу с тех пор, как я упала с лесницы в прошлом году. Твой отец запрещает мне. Он такой заботливый. Мы с тобой там никогда не бываем! Вероятно, это из-за сотрясения. Ну ничего доктор Майлз — очень хороший. Скоро он приведёт тебя в форму!

— Мама, о чём ты говоришь! Ты видела ту фотографию. Я прекрасно себя чувствую. Я все равно его найду.

— Дорогая, успокойся. Ты слишком взрослая для воображаемых друзей.

— Да что с тобой, мама, только не ты. Ты же всегда мне верила!

— Я верю тебе, дорогая, но сейчас ты немного не в себе. Тебе нужен отдых...

— Ты… гм… гм… Ты что… гм… гм… Ты считаешь меня сумасшедшей?

— Я не...

— Всё ясно… гм… Родная мать считает, что я сошла с ума. Но я докажу тебе! гм… гм… Всем вам! Он существует! Он меня любит. Там, на журнальном столике, на чердаке лежит письмо...

— Дорогая, на чердаке ничего нет...

— И фотография, — продолжала твердить Адель, словно не слыша голоса матери...

— Адель...

— Прочти письмо. Хотя оно и очень личного содержания, ты всё поймёшь, я не могу тебе гм… гм… всего сейчас рассказать. Гм… гм… гм… Но поверь мне, ты всё поймёшь, просто прочти его...

— Адель. Я не пойду туда.

— Тогда я сделаю это сама… Гм… гм… Как только гм… как только, стану на ноги. Я не сдамся. Ни за что! Не теперь!

Шли недели. Таинственный незнакомец так и не дал о себе знать. Он исчез также таинственно, как и появился, и только страницы старой тетрадки и вложенное в неё самого необыкновенного происхождения письмо хранили тайну, секрет двух дорогих друг другу людей, чьи узы не подвластны были никаким препятствиям; это были не просто воспоминания, это был кусочек личного мира Адель...