Глава 6. А в это время в Афинах

В палате 34 в центральной клиники Афин лежало тело мужчины 36 лет. Левая рука и плечо были покрыты гипсом. Все тело и голова плотно забинтованы. Вот уже пару дней это тело безжизненно лежало на больничной койке, имея все физиологические признаки жизни — пульс, температуру, — но не имея при этом никаких признаков самой жизни. Это было тело Тео.

К вечеру каждого дня к этому телу приходила молодая женщина, примерно такого же возраста, сидела пару часов рядом, плакала и затем уходила. Дважды за это время приходила пожилая женщина, тоже плакала возле тела и затем уходила. Но само тело было одинаково равнодушно к обеим посетительницам. Единственным его отличием от овоща на полке магазина были пульс, нормальное кровяное давление и температура выше окружающей среды.

Сегодня, как обычно, молодая женщина снова зашла в палату и присела на стул возле койки. Примерно минут через десять послышался шорох — тело открыло глаза и попробовало пошевелить головой. Елена вскочила и воскликнула: «Тео! Слава Богу!»

Но тот, кого она назвала Тео, ее энтузиазма явно не разделял. Его лицо было наполнено ужасом. Он смотрел на свое белое облачение, на разное оборудование вокруг, капельницы, и все это только увеличивало его ужас. Елена в слезах без умолку что-то говорила, держа его за руку. Она спрашивала, что у него болит, как он себя чувствует, но это были риторические вопросы, не требующие ответа, так как сразу после этого она продолжала рассказывать, как за него переживала, и как он мог так бездумно поступить, ведь он уже не подросток и должен понимать последствия своих глупых поступков, и что ему пора остепениться, и, может быть, сейчас он, наконец, возьмется за ум… Но тот, кому она все это говорила, не понимал решительно ничего — ни того, что ему твердила эта странная незнакомая женщина, ни того, что он видел вокруг себя. Это был Алкей. Вернее, его сознание в тучном и хорошо изношенном физическом теле Теодора.

«Кто это? Я в Аиде, и это Персефона? Вряд ли бы Персефона бы так обо мне пеклась. Боги наказали меня за мой дурной проступок и заковали в эти белые латы! Но почему тут не темно и сыро, а светло и приятно? Разве у Богов тоже есть кровати?» Все, что он видел вокруг себя — удивительные и незнакомые предметы и материалы, из которых были изготовлены окружающие предметы, светящиеся дощечки белого цвета, на которых причудливо сами рисовались светящиеся разноцветные линии и показывались какие-то символы и буквы, причудливые прозрачные сосуды и тонкие прозрачные гибкие трубки, из которых и по которым что-то текло прямо в его тело, — это все могло быть только чудесами, созданными богами, так думал Алкей. Хотя женщина и не была похожа на Богиню. Ну, по крайней мере, как он себе представлял Богинь. Хотя одежда у нее была очень странная.

Дверь в палату открылась, и вошла еще одна женщина, моложе первой. Вся в зеленой одежде, в зеленых брюках и в странном круглом головном уборе. Новая женщина казалась очень радостной, назвала Алкея больным и поздравила с возвращением. Алкей вспомнил, что «человек рождается из земли, и в нее же потом и возвращается». «Точно, я в Аиде! — подумал он. — Но тогда почему тут светло, не страшно, а даже приятно? Я так и знал, что все сказки про страшный Аид были враньем нашей знати! Наша власть и жрецы все знали и всегда нас обманывали, чтобы заставить делать то, что они хотят! А мы, простой народ, им наивно верили, как глупцы! Но почему та, первая, женщина называет меня Тео, а не моим настоящим именем? А может быть, они меня с кем-то перепутали, и я, вместо него, случайно попал сюда, а не в Аид? Тогда, наверное, пока рано обвинять наших правителей… Нужно еще немного разобраться».

Алкей не говорил ни слова, а только смотрел и кивал, когда его о чем-то спрашивали. Женщина в зеленом куда-то ушла и вернулась с небольшой плоской дощечкой со слегка поднятыми закругленными краями. На этой дощечке стоял небольшой и прямой стеклянный кувшин без ручки — видимо, с водой, — и небольшая тарелка с какой-то светлой жижей, похожей на похлебку из овса. Рядом с тарелкой лежал миниатюрный белый черпак из странного и невероятно легкого материала. Кроме этого, на дощечке стоял небольшой белый цилиндр, на котором странным образом и очень реалистично были нарисованы клубника и сливки. И сделан этот цилиндр был из чудного, также чрезвычайно легкого белого материала. Эта женщина взяла мини-черпак, зачерпнула им похлебку и вывалила ее прямо Алкею в рот. Алкей попробовал похлебку — ему вполне понравилось. Он с удовольствием поел. Да, все это никак не было похоже ни на один рассказ об Аиде, который он слышал.

Алкей не представлял, что ему сейчас делать и как себя вести? Если он попал к богам, и вдруг скажет им, что думает, будто он сейчас в Аиде, — этим он, несомненно, сильно бы их разгневал. А если он в Аиде, то как только что-нибудь скажет, то тут же может быть жестоко наказан или вообще сослан на вечные муки! Алкей нашел компромисс. Он решил, что пока не разберется, где он и что с ним — будет только молчать и кивать.

Спустя какое-то время первая женщина, называвшая его Тео, ушла. «Какие у нее странные и возмутительные одежды! Какая совершенно бесстыжая женщина! Никогда не видел, чтобы одежда так плотно облегала тело, особенно обе ноги! Но, наверное, так и положено одеваться Богам?» — подумал Алкей. Думать, что он у Богов, ему явно нравилось больше, чем считать, будто он в подземном царстве Аида. На стене его комнаты висела еще одна большая, широкая и плоская черная доска. Зашла вторая женщина в белой одежде, взяла в руки какой-то узкий и длинный черный предмет, похожий на рукоятку от меча, но без самого меча, а только одна рукоятка, с белыми крошечными символами, нажала на маленький красный круг — и вдруг в этой плоской доске показался человек, который что-то рассказывал.

«Эта дощечка — окно, которое само открылось? Но оттуда нет ни ветра, ни запаха, — раздумывал Алкей. — Вот оно, истинное чудо!» А в это время в «окне» мелькали какие-то дивные пейзажи, картины и надписи, и появилась новая женщина, одетая в странное синее платье. Она начала рассказывать что-то про Древнюю Грецию, говорила о Дельфах, о храме Аполлону и о Пифии, но тут она сказала страшное. Это страшное Алкей не мог себе даже представить. Эта женщина сказала, что, согласно мифам, Пифия жила 2500 лет назад. После этого женщина показала какие-то развалины и сказала, что это развалины храма Аполлона.

Алкей был от рождения совсем не глуп, а скорее даже сообразителен. И в его голове начал сходиться весь пазл. Он не в Аиде. Он в Греции. Он сейчас на 2500 лет позже, чем был в момент прыжка со скалы. Алкей понял, что его принимают за кого-то другого. Это значит, что если они поймут, что он не тот, а кто-то другой, то так относиться к нему, скорее всего, перестанут. Но эта версия одинаково вероятна с той, что он все-таки у Богов. «О Боги! Что же мне делать? — в панике думал Алкей. — Я же ничего не знаю о том, за кого они меня принимают, кроме нового имени — Тео. И какое совершенно странное имя!»

Его родителей тут нет. Мама и брат также, скорее всего, уже давно закопаны где-то очень глубоко. Что же делать? И Алкей решил, что самым разумным будет говорить всем, что он ничего не помнит. Он вспомнил, что где-то слышал, как иногда у человека пропадает память, и, бывает, она снова к нему возвращается. Если эти люди ему поверят, то начнут его учить тому, что он «забыл», и таким образом он всему научится, и никто ни о чем не догадается.

«А если появится настоящий Тео? — вдруг подумал Алкей. — А как он появится, если я живу в нем? Да и в любом случае — когда появятся проблемы, тогда и будем их решать, по мере поступления. А пока — я потерял память». Мышление Алкея начинало судорожно работать в режиме максимальной эффективности — чувство самосохранения помогало, как могло. Он начал осматриваться. В окне ничего не было видно — наверное, оно расположено на возвышенности. Чем больше Алкей изучал окружающую его обстановку, тем больше ему все это нравилось. Очень мягкая кровать — он никогда такую раньше не встречал, какие-то светлые предметы на потолке и в стенах, которые сами излучали много света, и этот свет ничего вокруг себя не сжигал, и в него никто не подбрасывал никаких веток. Теплая и вкусная еда, удивительные дощечки, которые сами показывают картинки и издают звуки. Это слишком похоже на рай, и у Алкея сейчас не было никаких причин не верить тому, что он видит. А где на самом деле находится этот рай, в котором он сейчас — у Богов ли или в далеком будущем, — не так уж и важно, решил он для себя. Теперь у него одна задача — побыстрее самому всему учиться, чтобы максимально быстро и гармонично вписаться в этот дивный новый мир, и чтобы, не дай Бог, на него не разгневались местные обитатели и не наказали за обман. И Алкей начал с жадностью изучать все, что его кружало. Трудно представить себе более мотивированного к учебе человека, чем сейчас был Алкей.