Начало перемен

Все восемь мониторов, прикрепленных к стене его кабинета, показывали людей. Тех самых работников, которые были заперты в общем зале. На его столе лежали шесть аккуратных стопок с папками. В них были личные дела каждого из работников. Не глядя, взял первую попавшуюся, лениво пролистал и положил обратно. Посмотрел на часы, в уме прикидывая, какие убытки понесет завод за целый день. На первый взгляд казалось, что громадные. Хотя, на самом деле, все то, что сегодня не было сделано, будет сделано завтра, он просто увеличит рабочую норму, пока не вернет утерянное.

Стук в дверь отвлек его от наблюдения за рабочими.

— Разрешаю, — спокойно сказал Роджер, управляющий заводом.

Вошла невысокая девушка с блокнотом в руке. Как он ни пытался отучить ее от этой привычки и приучить к мысли, что записывать за ним не стоит, ничего не получалось.

— Э-м… а-м… — замялась девушка, пытающаяся подобрать слова. — Понимаете…

— Говори четко и ясно, — нахмурился Роджер. — Что еще случилось?

— Ой, простите! Вы понимаете… ну, там… эти пришли!

Роджер выдохнул. Сколько раз он думал о том, что стоит сменить эту сотрудницу на кого-нибудь более толкового, столько же раз откладывал.

— Не "эти", а господа проверяющие. Можно их называть Инспектора. Пригласи их в мой кабинет и готовься — сегодня тебе придется бегать больше обычного, и твой блокнот тебе наконец-то понадобится. Инспектора называют имена, ты их записываешь, бежишь в общий зал, открываешь дверь и приглашаешь пройти за тобой. Каждого названного отводишь к тому Инспектору, который вызвал. Рядом с каждой фамилией работника оставляй свободное место. Под конец рабочего дня жду от тебя полной информации о том, кто обнулен, у кого забрали время, кто переведен в другое место. Поняла?

— Да, — кивнула девушка и поспешила выйти из кабинета Роджера.

Тот откинулся на спинку кресла.

Один в своем кабинете Роджер был недолго. Первые дни после своего назначения мужчина все никак не мог привыкнуть к тому, что живет внизу, а не на Островах. Для него все было новым. Он привык к искусственному городу, где даже растительность постепенно стала созданной человеком, а не природой. Этот мужчина не забыл, как его мать отдала более ста лет за невзрачный горшочек с настоящим цветком. Люди из этого города и не подозревают, что Острова на самом деле не настолько притягательны, как им хотелось бы. Здесь у людей было настоящее богатство, за которое наверху отдают десятилетия — живые растения. К несчастью, комнатные растения перестали разводить в Нижних Городах, а если взять дикое, то на Островах погибнет. Порой Роджер задумывался о том, чтобы сделать неплохой бизнес на этом. Только потребовались бы столетия, чтобы найти растения, которые выживут на Островах.

Вскоре дверь его кабинета вновь открылась, и друг за другом зашли шестеро. Роджер с удивлением понял, что двое из вошедших были женщинами, а ведь раньше в Инспектора брали только мужчин.

— Здесь все личные дела?

Вот чего Роджер точно не ожидал, так того, что Старшей из пришедших окажется женщина. Кивнул головой.

— Все личные дела рассортированы на шесть стопок. Здесь все сотрудники этой смены.

— Все по договоренности? — уточнила женщина, пока ее коллеги брали папки.

Они не взяли лишь ту, на которую Роджер положил ладонь.

— Всё как договаривались. Смена, в которой работает Норби, — кивнул руководитель.

— Отлично, — она улыбнулась и, взяв папку, посмотрела на Роджера. — Если я узнаю, что вы их предупредили, то именно к вам будут применены штрафные санкции.

Роджер побледнел, помотал головой и выдохнул.

— Ну, что вы. Я верен Правителю и о проверке никому ни слова не сказал.

Минута за минутой, и вот уже целый час прошел с того момента, как их закрыли в помещении. За это время ситуация не улучшилась, а неизвестность и боязнь того, что будет, заставляли людей нервничать. Джи прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза, пытаясь не выдать того, что сама очень сильно переживает. Скрывать свои эмоции она научилась уже спустя два месяца после четырнадцатого дня рождения, когда ее часы запустились. К собственному несчастью, Джи родилась в феврале, а школу закончила лишь в середине марта, когда сдала профилирующие экзамены. Процедура запуска часов для младшей Норби произошла болезненно. После полуночи, когда запустился таймер, температура оставалась высокой еще в течение недели. Джи до сих пор не любила вспоминать тот период, когда организм привыкал к новому состоянию, но никогда не забудет, что первая мысль была горькой и касалась того, что она стала взрослой, детство закончилось.

— Нас и не выпустят. Уморят голодом и все. Потом лишь трупы выкинут… — мрачно сказал мужчина. — Поработали и хватит, всем спасибо, все на свалку.

Айк мрачно посмотрел на говорившего.

— Им это невыгодно. Так что не рассказывай здесь страшные сказки, — спокойно произнес мужчина и стоило ему замолчать, как, словно в подтверждение слов Айка, дверь открылась, и вошла невысокая девушка.

— Когда нас выпустят?

— Зачем все это?

— За что?!

На бедную девушку набросились с вопросами, а та лишь испуганно смотрела, не зная как реагировать: бежать подальше или плакать. Ситуацию под контроль взял старший смены.

— Успокойтесь! Сейчас все будет ясно! — громко сказал он, вставая между людьми и девушкой. Сам потом развернулся к ней.

— Кита, хотя бы что-нибудь объясни.

— Но я же ничего не знаю! — протянула испуганно девушка.

В ее глазах застыли слезы, она вздрагивала и шмыгала носом.

— Я правда ничего не знаю! Мне лишь сказали прийти и забрать шестерых… — всхлипнула девушка.

Старший смены, которого звали Джеймс, вздохнул. Покачал головой.

— Все будет нормально. Никого не уволят, — постарался он ободрить своих людей.

Те не ответили, но на девушку наседать не стали. Уже дрожащим голосом она назвала фамилии тех, кого вызвали Инспектора. За людьми приходила не один раз, уводя с собой когда двух, когда одного. Четыре часа спустя сердце Джи рухнуло вниз, и она забыла как дышать. Тихий, испуганный голосок Киты:

— Норби, Айк.

В комнате оставалось всего семь человек. Джи без труда нашла взглядом отца. Тот свернул газету, а проходя мимо дочери, сунул газету той в руки. Девушка ее взяла.

— Папа… — прошептала испуганно Джи.

— Прекрати, — нахмурился Айк, мотнув головой.

Он не любил, когда его дочь проявляла такие эмоции, показывая свою слабость и зависимость.

— Я здесь, Кита, — мужчина кивнул секретарю и вместе с ней вышел.

Джи развернула газету, пытаясь занять чем-то руки и не думать о том, что отец где-то там, что его для чего-то вызвали, а она сама тут. С удивлением обнаружила на полях запись, сделанную карандашом. Писал явно отец — его небрежный почерк она узнает.

«Только не нарывайся!»

Поджала губы. Порой она не могла понять то, как же он к ней относится. Его забота была странной.

— Совесть бы имел, Норби, — мрачно сказала женщина, смотря на мужчину.

Их разговор длился уже второй час, и все формальности были соблюдены, теперь же они подошли ко второй части. Именно из-за второй части и была затеяна чистка рядов на заводе, причину они нашли хорошую, чтобы поговорить с Айком.

— Я ее имею ежедневно, — ответил равнодушно Айк, прикуривая сигарету. — Ежедневно с тех пор, как вы убили мою жену. Мой ответ остался прежним. Нет.

Инспектор села за стол, напротив мужчины, и покачала головой. Она смотрела на того, кто когда-то был своеобразной легендой. Один из лучших. Теперь он был предателем, беглецом в Нижний Город. Когда-то она восхищалась этим мужчиной, а теперь даже не могла понять, что же испытывает к беглецу. В отличие от многих, она не презирала его, но и не испытывала прежнего восхищения. Айк был предателем и теперь, по иронии судьбы, ей с ним разговаривать. Единственное, что она поняла — по-хорошему не добиться от Айка исполнения той задачи, которую перед ней поставили.

— Я поняла, Норби. Иначе не получится. Что же, тогда говорить будем иначе, — она покачала головой. — Не люблю я грубую силу, но пора ее использовать, в твоем случае.

— И что же ты предпримешь? — насмешливо спросил Айк. — Хотя да, я же теперь нижний, а значит должен догадаться сам. Дай-ка подумать. Сейчас ты позовешь пару охранников, которые, уверен, как щенки за дверью стоят. Далее они приложат меня пару раз… не важно куда ударяя. Затем ты решишь оставить мне минимальное количество времени. Ах да! Еще можешь забрать меня наверх, на пытки и показательную казнь. Чтобы другим было неповадно.

— Хороший сценарий, но не в твоем случае. Видишь ли, Норби, даже на тебя есть ниточки воздействия.

— А, вперед! Увольняйте, — кивнул Айк.

Внешне он был невозмутим и готов ко многому, потому мог позволить себе разговаривать в любом тоне. В конце концов, Айк давно был готов к тому, что рано или поздно к нему придут на подобный разговор, только в его случае слишком долго чего-то ждали.

— Ну зачем сразу увольнять? Пойми, Острова всегда добиваются того, чего хотят. В данном случае у меня приказ в отношении тебя и разрешение пользоваться любыми методами. Тебе же стоит вспомнить, что здесь работает и твоя дочь.

Айк хмыкнул. Его предположения оправдывались. Эта женщина не рискует открыто действовать против, значит приказ у нее явно глубже, чем говорит. То, что будут использовать дочь, он тоже предполагал.

— Можете ее казнить даже. Точно так же, как ее мать, — равнодушно сказал Айк.

— Вот как… — протянула женщина, покачав головой. — Думаю, ты изменишь свое мнение. Так как твоя дочурка многое может сказать. Ты неосторожно разговаривал при ней, она же, уверена, многое слышала. Она скажет все, что требуется, а затем тебе просто придется согласиться с нашими условиями, чтобы спасти свою шкуру. Норби, ты не хозяин положения.

Инспектор действовала наугад. Приказа выпытать у нее сведения не было. Вот только Айк этого не знал, и она с удовольствием заметила, как изменился его взгляд на краткий миг, как он напрягся.

— Выбора у тебя два. Первый, тебя отведут в одну комнату, где два человека, которых ты знаешь и с которыми пересекался по службе на Островах. Они помогут принять тебе верное решение. Второй, ты сейчас подписываешь документ и возвращаешься на Острова. Твой брат будет тебе очень рад.

Айк не медлил с ответом. Покачал головой.

— Пускай будет первый вариант. Плясать под вашу дудку я не намерен.

Женщина покачала головой.

— Ну что же, Норби. Ты не оставил мне выбора.

За прошедшие четырнадцать часов с начала рабочего дня из зала лишь забирали людей, и никто не возвращался. Рабочий день должен был закончиться два часа назад, а Джи все еще находилась в зале. Последние полчаса она была одна. На месте девушка не могла просто стоять, потому ходила из угла в угол, пытаясь не переживать и убедить себя в том, что про нее не забыли. Не знала Джи и того, что отец до сих пор не дома, что до сих пор с ним ведут беседу. Наконец-то дверь открылась, и спустя каких-то десять минут Джи привели в кабинет.

За столом сидел мужчина. На первый взгляд, он не обращал внимания на Джи абсолютно, да и сама девушка не горела желанием говорить с ним.

Джи не выдержала первой, да и после такого длительного ожидания была слишком уставшей.

— Я тихая работница, никому не мешающая. Все мои данные есть в личном деле, уверена, оно у вас на столе. Думаю, мне можно идти домой.

— Сядь, пока что прошу, — презрительно нахмурившись, мужчина едва сдержался от обличительной речи.

Джи вздрогнула.

— Я постою. Спасибо. — помотала головой девушка. — Что, мне следует сказать стандартную информацию о себе? Так перед вами мое личное дело. Там все написано!

Девушка смотрела на рабочий стол и могла заметить, насколько лениво Инспектор открывает папку. Тот пробежался по написанному глазами, перелистнул страницы.

— Инспектор Мэттьюс, — мужчина сквозь стиснутые зубы прорычал собственное имя, — А вам следует сказать свои данные, а не состязаться в остроумии. И сядьте! Какой мужчина может сидеть в присутствии дамы? — из-за улыбки Мэттьюс стал похож на облезлую крысу, но словно бы и не заметил этого, словно всё было нормально, а часть его сущности вовсе не напоминала какую-то мерзость.

— Норби, Джи. Четырнадцать лет. Отец — Айк Норби, рабочий завода. Мать — Кана Норби, в девичестве… Сьерра. При жизни работала врачом. Мертва. Я же являюсь рабочей этого завода.

Джи все же подошла к столу ближе, села на неудобный стул и сжала кулачки. Она чувствовала себя в высшей мере неуютно, ей хотелось как можно скорее сбежать домой.

Стэн Мэттьюс прекратил терзать папку с личным делом Джи Норби и посмотрел на девушку с легкой улыбкой.

— Так, кто такая ваша мать?

— Вы новенький? Не похожи. — как можно спокойней произнесла девушка. — Вы ведь читали мое дело. Там написано. Моя мама умерла. О ней нет смысла говорить. Но я могу поддержать беседу насчет вашей матери. Как вам такое?

Джи понимала, что нарушает просьбу папы. Это вчера ей следовало всеми путями вернуться на работу и следовало быть милой, покорной и испуганной. Сегодня она не хотела играть и пыталась быть просто собой.

— Так заметно? — чуть дёрнув плечом, мужчина поджал губы. Он выдохнул, постаравшись легко улыбнуться. — Ну, что же, можно и о моей матери. Она, кстати, сейчас спит. А вы любите спать?

Не слишком изящно, где-то даже слишком грубо, но действенно. Первое, что усваивали новички: всегда соглашайся, и получишь сполна.

— Послушайте, ответьте на вопрос… хм… пожалуйста. К чему вся эта беседа? Все написано ведь в моем деле. Разве не так? Время уже позднее. У вас мать спит...

— Этот разговор — простая формальность, — Инспектор искренне надеялся, что его взгляд прямо в глаза не пылал презрением или насмешкой. Мягко кивнув себе, мужчина слегка пожевал губы. — Но кто сказал, что свою работу нужно делать спустя рукава? Если вас смущают мои вопросы, — невольно кашлянув, Стэн нахмурился, — вы можете мне об этом сказать прямо, и я тут же прекращу.

— Я нормально выполняла свою работу! — и тут Джи допустила ошибку. Об ее увольнении не было ни слова в личном деле. — И уволили меня вчера не из-за того, что я что-то плохо сделала! Просто владелец… просто он так захотел! Но меня восстановили на работе! Вы ведь читали. Я правда хорошо работаю! Это все из-за увольнения? Так не стоит! Меня официально вернули на работу!

— Вас уволили? — Стэн улыбнулся. Он добился своего. Девчонка была не настолько умной, какой могла быть. Проговорилась на пустяке, а значит и остальное расскажет.

Джи испуганно посмотрела на Инспектора. До нее медленно стало доходить, что она сказала что-то лишнее. Стук в дверь. Девушка вздрогнула, обернулась на дверь. Не заметила, как Мэттьюс в стакан с водой, стоящий на столе, бросил пару таблеток.