Глава 2. Николай

В процессе редактирования

Ожидание растянулось на несколько часов, но Николай Калинин был готов прождать еще столько же. Он задумчиво глядел вдаль, покуривая электронную сигарету. Новый наполнитель, что достала Ника, покачивал на волнах блаженства. Парень благодарно взглянул на свою девушку — пацанку с ярко-рыжим ежиком волос и вздернутым носиком. Она умело скрывала нежную натуру под грубоватым поведением, но Николай-то знал…

— Слышал, твой дружок Златогорский собрался поступать в Далькос на ту же специальность, что и ты? — Ника ухмыльнулась.

— Он мне не друг! — возмутился Николай. — Но, если поступит, готов пересмотреть свое к нему отношение… нужно же будет у кого-то списывать!

Они расхохотались: понятно, что в таком серьезном вузе, как УОДК, будет не до списывания.

— А ты с вузом определилась?

— Я? — Ника замялась, провела носком ботинка в пыли черту. — Да… думаю на дизайнера-архитектора пойти.

— Хороший выбор, — одобрил Николай, но подруга почему-то отвела взгляд, и, разглядывая перламутровую гаражную стену, предложила:

— Приходи завтра в гости. Покажешь, как к поступлению готовишься, а потом кое-куда сходим. Тебе понравится.

— Снова сюрприз? Ах ты моя безжалостная! Любишь интриговать.

Калинин улыбнулся. Ему нравилось проводить время со взбалмошной и неугомонной Никой. Её прямота и резкость отпугнули от нее многих, однако Николай сумел разглядеть за волнами океан. И ни разу не пожалел об этом.

Похолодало, вечерний воздух налился предгрозовой сыростью. Мрак, дробившийся кое-где мозаикой салатно-зеленых и малиново-оранжевых пятен света, стал особенно густым, осязаемым. Огоньки по краям пешеходных дорожек горели в нем россыпью бриллиантов.

Из-за угла дома появился нарядный, в посверкивающем костюме Джин и со злым взглядом направился к Николаю с Никой. Они снова засмеялись, вспомнив недавний разговор. Калинин поднял в приветствии руку — знал, как такое показушное дружелюбие раздражает бывшего одноклассника. Даже предложил попробовать электронную сигарету. Тот не оценил этот широкий жест, лишь возмущенно глянул на розетку. Николай запоздало вспомнил, что стоит рядом с гаражом Джина и, соответственно, подключил гаджеты к его разъему. Вот прокол!

Джин не стал останавливаться и начинать разборки — просто прошел в гараж, а через секунду вылетел на новеньком аэробайке, почти задев при этом ребят. Николай отскочил, инстинктивно увлекая подругу за собой, та сплюнула и высказала все, что думает о Златогорском. Парень шутливо ткнул ее в плечо: смысла ругаться он не видел. Себе дороже, к тому же у Джина явно что-то произошло: расфуфыренный, но при этом взлохмаченный и злой. Что случилось, можно было только догадываться.

Калинин знал, кто такой отец Джина, и какой сегодня был день — следил по новостям за прибытием «Паломника». Парень оглянулся на высотное здание, напоминающее неустойчивую башню из сложенных друг на друга секторов-квартир разных размеров. В одной из них жили Златогорские. Николай с Никой уже который час сторожили героя-космонавта. Пропустили? Или он так и не вернулся? Парень понял, что больше ждать смысла нет, и медленно, будто еще на что-то надеясь, повел подругу прочь от гаражей.

Себялюбивого и слишком педантичного Джина Николай не переносил, а вот отец бывшего одноклассника служил ему образцом для подражания. Калинин восхищался бесстрашием, самоотверженностью и энергичностью Всеволода Борисовича, не раз пересматривал запись передачи о космосе одиннадцатилетней давности, на которую тот был приглашен. Его в то время уже утвердили в составе экспедиции за пределы солнечной системы, но окончательных расчетов длительности полета не было. Ожидалось, что он продлится, как и первый, не более семи лет. Страстная речь, в которой бортинженер отстаивал необходимость исследования дальнего космоса, произвела на Николая огромное впечатление. Но не ради этого он пересматривал запись вновь и вновь. Вслушиваясь в слова Всеволода Борисовича: «… мой дорогой сын, я всегда буду думать о тебе, всегда буду любить. Когда-нибудь ты поймешь меня. А сейчас… Прости…», Николай представлял, что их говорит его собственный отец, отец, которого у него не было. Юноша, как и Джин, рос с одной матерью. Причина была отнюдь не романтическая: родитель приторговывал контрабандным оружием, что закончилось для него исправительной колонией где-то на спутнике Юпитера… или Сатурна. Николаю было плевать, ведь и сам он всегда был для этого человека пустым местом.

Заметив, что друг загрустил, Ника предложила прогуляться в близлежащий парк, в это время суток тихий и безлюдный. Калинин согласился, и они, взявшись за руки, пошли по дорожке. Николай с любовью посмотрел на девушку. Чувствовалось, что она очень старается его ободрить — Никины маленькие пальчики нежно ласкали его руку, а бросаемые время от времени чуткие взгляды излучали такую симпатию и доброту, что лед грусти начал было таять… Однако образ аэробайка Джина, вдруг появившийся перед внутренним взором, испортил всю прелесть прогулки. Мать-одиночка Николая никогда не потянула бы даже половины стоимости этой железной птицы, единственная надежда — на самого себя. И чем дальше, тем отчетливее он видел свое будущее в исправительной колонии рядом с отцом. Это пугало.

Джин хоть и жил тоже с одной матерью, имел все, чего хотел. «Поездка на Марс на день рождения — пожалуйста; самый навороченный симулятор реальности — на здоровье; почти не отличимый от одежды экзоскелет для многометровых прыжков — конечно-конечно. Только не подавись! А теперь еще этот аэробайк… Ну почему у одних есть все, что душа пожелает, и сразу же, а другие должны копить деньги долгие годы?»

Они свернули на темную аллею со скамейками из натурального дерева. С пасмурных небес начал накрапывать мелкий дождик, капли вспыхивали на кончиках листьев, словно маленькие звездочки. Ника не зря выбрала именно эту аллею — она была засажена разновидностью модифицированных растений, чьи изначально вроде бы обычные листья от воды начинали светиться. Там, где падали капли, зелень словно растворялась в таинственном голубоватом свечении. Скоро ребята оказались окружены сказочным звездным туннелем. Николай прикрыл глаза и представил, что он — это космический корабль, летящий сквозь Млечный путь покорять и наполнять светом пока еще темные миры. Но вдруг непреодолимая сила по имени Ника сменила курс его крейсера, направив к изогнутой скамеечке-пристани под навесом из зонтичных флоренов. Там корабль потерпел крушение и утонул в бездонных глубинах Никиных глаз, заполнивших собою весь мир. А потом этот мир перестал существовать, взорванный прикосновением мягких губ. Вызов по моньке поступил, как всегда, не вовремя. Калинин с неохотой оторвался от трепетного тепла Ники — звонил партнер по «бизнесу».

— Николай Палыч, здаров! Есть товар!

— Что за товар?

— Это… Аккумлятор от байка. Написано… эээ, вот: для аэробайка модели Стервятник ЮН-980. Крутятская вещь, я отвечаю! Держит заряд в течение…

— Да знаю я. Откуда достали?

— Да проходил мимо один е… то есть хороший человек. Подарил. Мы уж байк не моньнули, в бар он не влезет. Не оставлять же на улице!

На заднем плане развернувшегося перед внутренним взором Николая изображения в душном помещении бара захихикали. «Деловой партнер» Николая поднял вверх большой палец и продемонстрировал украденную вещь — совсем новую на первый взгляд.

— Что за парень? — с зародившимся в душе подозрением спросил Николай.

— Да такой, мажористый… С длинной стрижкой! И в костюмчике. Сам прилетел, ха-ха.

Николай навострил уши:

— Волосы какого цвета? Темные, сероватые? А костюмчик бирюзовый?

— Ну да… Стоп! А ты откуда в курсе? Это был твой знакомый?!

— Так, почем аккумулятор? — оборвал словоохотливого приятеля Калинин.

Парень вкратце пересказал Нике суть разговора, и она с затаенной грустью поднялась со скамеечки — им было так хорошо и уютно вместе, но жестокий внешний мир вновь напомнил о себе. Николай не откажется от сделки ради продолжения прогулки, да девушка этого и не предложит… Куда им теперь — в душный бар, полный пьяных рож? Сменить на это распустившуюся красоту аллеи? Да.

Никина монька звякнула. Перед глазами встал знакомый логотип и две иконки: «принять вызов», «отклонить». Развилка, два пути, ведущие в совершенно разные стороны, а выбор надо сделать сейчас. Ника занервничала, но все-таки приняла вызов. Другая дорога никогда не приведет ее к счастью.

— Подтверждаете заявку? — спросила женщина в строгом костюме. Голос был равнодушным, холодным. Не иначе цифровой «фантом», а не живой человек.

— Да. — Ника сглотнула.

— Выберите дату посещения: первый или второй день?

— Первый. — девушка отвечала мысленно, но все равно с опаской покосилась на друга.

— Принято. — абонент отключился.

Николай с интересом взглянул на подругу, та только равнодушно пожала плечами:

— Ничего особенного, обновления на имплант поступили.

Они вышли с мерцающей аллеи на дорожку, ведущую к подземке, по мосту перешли скоростную трассу и оказались перед входом с символом ПТ[1] наверху. В этой части города станции транспортной сети соревновались друг с другом в изысканности и красоте убранства. Принявшая парочку зала помимо витражных окон освещалась обрамлявшими верхнюю треть стен узкими колоннами с немного вычурным узором из переплетенных цветов. Эскалатор спустил ребят в не менее изысканную нижнюю залу со светильниками-пилястрами из розового коралла, разделявшими отделанные малахитом стены. «Даже станции подземки отображают сущность живущих в этом районе людей, — вспомнил о Джине парень, — у нас они попроще, и люди тоже. Настоящие, без этого выпендрежа».

Подошли вагончики. Дверцы в стене с тихим шипением открыли проходы в тесные капсулы с двумя рядами сидений. Ребята быстро уселись. Ремни плотно обхватили их тела, дверцы встали на место, капсулы начали разгон. Ника мысленно, по названию, выбрала пункт назначения на голографическом табло с упрощенной схемой трубопровода. Такие табло имелись на каждой задней спинке кресла. Мерцающий огонек капсулы с нужной станцией разделяло чуть больше двадцати станций-кружочков, и отрезок ветки до неё на схеме зажегся зеленым, высвечивая в сложнейших разветвлениях подземки-лабиринта их маршрут. Огонек вагончика быстро перемещался. Минут за пятнадцать-двадцать доберутся.

Череда разгонов-торможений была столь привычна, что, когда она внезапно прекратилась, никто поначалу не обратил на это никакого внимания. Мало ли что может произойти: капсулу новую в трубу запустили или магниты барахлят. Никины ногти впились в руку друга маленькими лезвиями.

— Ника, ты чего? Больно! — парень перехватил кисть девушки, тут же сжавшуюся в кулак.

— А вдруг это… террористы? — голос девушки звенел от напряжения.

— Никушка, не глупи.

Бабулька услышала ключевое слово и поняла все по-своему:

— Теракт! У нас теракт! — её дребезжащий голос заполнил капсулу.

— Так, спокойно, это максимум технические неполадки! — попытался достучаться до паникерки Николай, но вышло только хуже.

— Разгерметизация! Мы все задохнемся! — голос старушки почему-то звучал очень радостно.

Нику затрясло:

— Это теракт, я знаю! Им надо… надо убить меня.

— Заинька, ну ты чего? Зачем ты террористам? — Николай прижал девушку к себе, погладил по голове.

— В трубе вакуум, мы задохнемся, — поскуливала та.

Капсула дернулась, когда Калинин потянулся к кнопке вызова диспетчера. А потом как ни в чем не бывало начала разгон. Приятный голос заполнил капсулу:

— Пассажиры, простите за временное неудобство. В трубопровод была введена дополнительная капсула.

Старушка разочарованно откинулась на сидении, мальчик никак не отреагировал: судя по всему, остановки он не заметил. Николай заглянул Нике в глаза:

— Видишь? А ты боялась, как маленькая. Террористы в подземке? Бред полнейший!

— Ты просто… все бывает. — девушка отвернулась. Калинин пожал плечами, он уже почти привык к «тараканам» подруги.

Станция, на которой они вышли, смотрелась мрачновато. Серые бетонные стены ничем не облицованы, из декора лишь толстые черные цепи, висящие между забранными решетками светильниками. На полу — плитка, стилизованная под железобетон. А что-то в этом есть, решил для себя Николай. «Брутальный дух бандитской окраины». Мимо, дребезжа и оставляя за собой вылизанный влажноватый след, прополз массивный робот-уборщик. Со здешним мусором легкий пылесос не справится. Обогнув его, ребята поторопились к выходу — нехорошо заставлять людей ждать. Особенно таких людей.

В баре, в соответствии с ожиданиями Ники грязноватом и полном веселого народу, ждали трезвые, а потому раздраженные поставщики. Николай перечислил им деньги — все, что успел накопить, и хоть аккумулятор реально стоил гораздо дороже, грабители промолчали. Они уже успели поторговаться с ним по моньке и боялись, что ушлый перекупщик еще больше собьет сумму. К тому же заработанного вполне хватит, чтобы кутить всю ночь.

Пока Калинин решал деловые вопросы, Ника прошла к стойке и заказала два пива, быстро перекинув ЭР[2] за напиток: Николай не только не позволял ей платить за него, он не позволял ей платить за саму себя в его присутствии. Парню, вернувшемуся с аккумулятором, ничего не оставалось, кроме как принять из рук девушки кружку.

Они присели за угловой столик и активировали ширму — безвкусно-цветастую, зато отгородившую их от шума и мельтешения клиентов. Жаль, витавший в баре кисловатый запах она пропускала...

Николай совсем не удивился, когда к нему по моньке постучался Джин. Калинин выждал паузу, медленно допил пиво, и только после этого неторопливо принял вызов. Вид у Джина был еще более взлохмаченный и несчастный, чем раньше. Его образ передавался монькой во всех красках прямо в зрительный центр мозга Николая. Джин сказал тихо, но с нажимом:

— Коль, я знаю, ты можешь достать что угодно. Мне нужен аккумулятор к аэробайку модели Стервятник ЮН-980 к сегодняшнему утру. Найдешь? Я заплачу́.

— Конечно-конечно, только плакать не надо! — хмыкнул Николай. Его бесила манера Джина называть его коротким именем, он никому этого не позволял. Но разве для Джина он указ? Однако возможность продать неприятелю его же собственную вещь была слишком соблазнительной. После недолгих уговоров Николай «сдался».

— Ника, нам пора. — Николай поднялся из-за стойки.

Девушка нехотя последовала за ним. Бар был не очень чистым, ширма намозолила глаза, но за окнами разбушевалась гроза, превращая любое помещение в желанное укрытие.

Из корзинки у выхода из питейного заведения Калинин вытащил общественный зонт — самый примитивный, создающий совсем слабенькую завесу от влаги. Юноша поднял легкий жезл над их с Никой головами, нажал на кнопку. Либо зарядная корзинка сломалась, либо зонт был очень старым — он раскрылся лишь со второй попытки. Вокруг молодых людей распустилась почти невидимая завеса, и они вступили под набирающий силу ливень. Тугие струи водяным крошевом разбивались об заслон. Казалось, будто ребята пытаются догнать постоянно отступающую мутноватую стену из битого стекла.

Ника прижалась к другу — на улице похолодало. Наземные дороги окраины города кое-где были в выбоинах, полных мутной жижи, поэтому до подземки добирались по сетчатой навесной дороге, увитой космами винограда. Зонт окончательно сломался буквально за несколько шагов до спасительного входа. Николай бросил жезл в корзинку у раздвижных дверей, размышляя, что у зонтов древности был большой плюс, перекрывавший все их минусы: они не могли вот так сломаться или разрядиться. Наверное.

На платформе никого не было, часы показывали 3:45. Ребята забрались в капсулу. Николай сначала проводил девушку до дома, а потом отправился к Джину. Они условились встретиться там же, у гаражей. Калинин с некоторым злорадством фантазировал, как в его ожидании промокший заплаканный Джин переминается с ноги на ногу рядом с бесполезным аэробайком. И, самое приятное, выражение его лица при виде своего собственного аккумулятора, за который еще и заплатить придется.

В реальности у Джина мокрыми были только волосы, костюмчик выглядел абсолютно сухим. Качественно скроен, ничего не скажешь. При виде бывшего одноклассника поза Златогорского стала более расслабленной, на бледноватом лице появилось подобие улыбки. Калинину стало немного стыдно за свои мысли.

Летающий красавец у гаража поблескивал под первыми лучами восходившего солнца — дождь уже прекратился. Николай вынул аккумулятор из рюкзака и передал бывшему однокласснику, внимательно наблюдая за реакцией. Джин тщательно осмотрел аккумулятор и положил на зарядную платформу внутри гаража. Сообщил, что заплатит, только когда проверит его в действии. По бесстрастному лицу парня понять, узнал ли он свою вещь, было невозможно.

Калинина снедало любопытство, что же произошло в семье Джина. Спросил другое:

— Ты действительно собираешься на космическое сопровождение?

— А что? Тебя это как-то касается?

Ссориться с Джином было не с руки, но и молчать Николай не мог:

— Про Коридор страха слышал?

— Кто про него не слышал? — и, не выдержав, Джин добавил, — Поговаривают, это не просто голографическая реальность. Это что-то большее.

— Интересно, он как-то связан с первой экспедицией?

При упоминании об экспедиции Джин сразу замкнулся, брови сдвинулись — вспомнил об отце. Все оставшееся время молодые люди пробыли в тягостном молчании.

Наконец, зарядная платформа пискнула, Златогорский бережно вставил аккумулятор в аэробайк и сказал:

— Коля, проверяй. Я перечислю деньги, как только машина взлетит.

Николай опешил. Джин мягко подтолкнул Калинина к машине, не давая опомниться. Тот сам не заметил, как оказался на железной птице верхом. Хотел спросить, как завести аэробайк, повернулся к бывшему однокласснику и ощутил холодок внутри — на лице того играла совсем не дружелюбная ухмылка, а слова окончательно прояснили ситуацию:

— Но чтобы ты его мне не раздолбал, я сам буду им управлять, дистанционно.

«Откуда он узнал, что я боюсь высоты? — Николай с трудом сдерживал панический крик. — Поиздеваться решил? Он …!» Страховочные ремни обхватили Николая, блеснуло, раскрываясь, силовое поле. Парень даже не успел принять удобную позу. Аэробайк без предупреждения резко пошел на разгон. Ремни натянулись, в животе противно защекотало. Но это было только начало.

Разогнавшись, байк круто задрал нос, с головокружительной скоростью набирая высоту. Перед глазами были только розовеющее небо и строчки других летательных средств. Потом небо перевернулось и оказалось где-то под ногами, а город раскинулся над головой. Тело Николая слегка оторвалось от сиденья, ремни безопасности неприятно надавили на плечи. Отвратительное чувство: тебя отделяют от падения какие-то миллиметры страховочных полос и почти невидимое силовое поле. Сердце билось через раз, крик рвался наружу, но Николай крепко стиснул зубы — Джин не дождется от него проявлений слабости.

Город переместился, теперь он стал прямо по курсу. Силовое поле защищало от ветра, лишь легкие завихрения достигали пилота, теребя короткие волосы и охлаждая пылающее лицо. Байк завершил вираж. Николай перевел дух и заметил, что «Стервятник» стремительно приближается к многоуровневой дорожной развязке. Арки и петли дорог со скользящими над ними многочисленными и разнообразными транспортными средствами напоминали перепутавшиеся провода с искрящейся оболочкой. Джин на радостях, что выпала долгожданная возможность поиздеваться над недругом, направил байк в самое сплетение путей.

Николай не стал закрывать глаз. Он с удивлением понял, что не боится: страх высоты был полностью поглощен непередаваемым ощущением полета. Радость захлестнула юношу. По многополосным уровням дорог, сквозь которые продирался байк, сновали авто, поезда и байки. Их перемещение, рассчитываемое главным процессором по управлению дорожным движением, было гармоничным и упорядоченным. Этому порядку противостояли многочисленные смельчаки на транспортах с индивидуальным управлением. Казалось, будто они бросают вызов системе, и парень вместе с ними. Восторг захватил сознание, и Николай наконец закричал — не от страха, а от затопившего его счастья.

Калейдоскоп блестящих в лучах восходящего солнца трасс, рой разноцветных и разнокалиберных машин… Кусочки рассыпались и собрались в бескрайний, полный света, простор. Аэробайк воспарил над океаном зелени, оставив позади человеческий улей. Солнце било сбоку, рассыпаясь пляшущими зайчиками на приборной панели. Один в пустоте, наедине со свободным ветром. Не совсем один… Байк повернул назад, в ухе раздался занудный голос Джина, в котором явственно звучало разочарование:

— Аккумулятор в норме, деньги перечислены.

[1] Подземный трубопровод

[2] Электронные рубли