Синеглазка

Будку с охраной я увидел сразу же, повернув за угол — метрах в пятидесяти впереди.

А ближе и справа, увидел ещё и машину — жигуль четвёрка, рядом с гаражом и с открытым багажником. И женщина там же, что-то берёт из машины и уносит внутрь гаража. Выходит и что-то кладёт в машину.

Первый человек, спокойно и реально существующий, в моём кошмаре. Ускоряю шаг и иду прямо на неё.

Выходя из дверей бокса и увидев меня, она тут же останавливается и оглядывается на будку, но охраны не наблюдается. Явно встревожена и по инерции на ощупь, пытается взять что-то в руки.

Да всё правильно, но только не сразу бы по морде. Хоть бы пару слов успеть сказать. И я с ходу, ещё толком не подойдя, говорю:

— Здравствуйте! — останавливаюсь и… не знаю как вести себя дальше.

Молодая женщина по-прежнему молча, но уже и не тревожась, а замерев, пристально смотрит мне в глаза, а я, не выдержав её взгляда, отвожу свои и невольно, тайком, её рассматриваю.

Ей чуть больше… тридцати. Каштанового цвета волосы — выцветшие на солнце пряди, с более тёмными корнями, собраны в тугой узел сзади. Приятное круглое лицо — без какой-либо краски, с ямочками на круглых щёчках. Прямой, аккуратный носик. Округлый и чуть выступающий подбородок. Полные губы и ровные уголки рта. Большие круглые глаза, слегка удлинённые к вискам и… тёмно-синего цвета! Ну ни фига — чистый тон! Роста может быть сто шестьдесят пять… семь, сантиметров. Прямые ноги с полными икрами. И сама, совсем не худоба, но талия присутствует. Да, этакая ровненькая аппетитная булочка. Похоже, что работает в торговле — лёгкие шорты, босоножки без каблука, то ли рубашка с коротким рукавом, то ли блузка, что-то бесформенное и лёгкое. Выцветшая на солнце жилетка, поверх. И грудь, под всем этим, тоже…

— Собаки лаяли, как взбесились.

Быстро и в этот раз с беспокойством, окидывает меня взглядом:

— Не по вашу душу?

— Та, нет. — развожу руками. — Вы уж извините меня.

— Ай, да ничего. — вздохнув, как мне кажется, с облегчением, легко машет ладошкой. — А чего хотели-то? — заулыбалась и в голосе уже ни тени тревоги.

— Да увидел вас и грешным делом подумал… вдруг закурить… — это называется, как чёрт под руку.

Познакомился, мать твою… А улыбка у неё хорошая. Она же усмехается:

— Хм. — и чуть наклонив голову к плечу, вновь пристально в меня всматривается.

Вдруг опускает глаза и ещё раз усмехнувшись, и будто в подтверждении своих мыслей, кивнув головой, произносит:

— Мм-гм, у меня же в каждой руке по сигарете. — без опаски поворачивается к багажнику машины и начинает собирать какие-то свёртки.

— К-хм. — и бормочу: — Извините.

Она не слышит моего невнятного бормотания, поэтому только и делаю, что переминаюсь с ноги на ногу и… Короче, как те псы из стаи.

Отхожу на пару шагов в сторону. В нерешительности смотрю влево, потом с тем же успехом — вправо. Чего делать?.. А может прям так и спросить, мол, девушка, а скажите пожалуйста, а какое сейчас время года? Ну а что? А ещё скажите — какой год, да и уж до кучи — какой век. И тогда уж точно, представляться не нужно — дебил конченный. Вообще-то меня ничего здесь и не держит, могу и пешком дойти до дома. Да и чего она сможет мне объяснить?

И всё же, в довесок к лёгкому налёту сюрреализма, в происходящем со мной, у меня состояние какого-то неосознанного беспокойства, будто бы у меня что-то не сходится и именно сейчас. Хм. А до этого всё сходилось? Ну да.

Чувствуя себя навязчиво лишним, словно кирзовая заплатка на шёлковой ткани, я… не делаю ни шага.

Краем зрения замечаю что незнакомка, наклоняясь в открытый багажник пытается что-то оттуда вытащить.

— От… Зараза!

Слышу громкий результат и присмотревшись — мешок с цементом и не один… четыре — не раздумывая, подхожу.

— Я помогу.

Не давая опомниться осторожно её отстраняю, а она и не противится, с готовностью делает шаг в сторону. Берусь за угол мешка, дёргаю на себя и вверх, и… под мышку его. Со вторым мешком чуть сложнее — приподнимая и одновременно просовывая под него руку добираюсь до середины, подхватываю и пристраиваю его также, но с другого боку. Разворачиваюсь и с обоими мешками направляюсь к воротам. Ногой открыв дверь, захожу внутрь…

Девушка и не пытается меня остановить или как-то помешать. За всё время моих манипуляций, идя за мной, не говорит ни слова. Но, уже внутри, несколько суетливо определяет очень конкретное место:

— Ставь… Вон туда что ль… найди посвободней.

— Понял. — уже на ты.

Отыскиваю подходящее пространство и ставлю их рядом друг с другом, «на попа». Разворачиваюсь и за следующими, двумя. Проходя мимо девушки отмечаю про себя, что смотрит она на меня как-то странно, как на премьер-министра, не меньше. На всякий случай — мимоходом, смотрюсь в стёкла машины, определяя наличие… рогов на голове. Возвращаясь с двумя мешками и вновь встретившись с ней взглядом понимаю, что в этот раз я ну никак не меньше, чем инопланетянин — у неё глазапо шесть копеек, а брови чуть ли не на макушке, даже морщинки на лбу и обе ладошки прикрывают рот. Да что ж такое-то? И эти мешки определяю рядом с первыми.

И только сейчас до меня доходит в чём причина её удивления: когда ставил первые мешки мельком увидел на них цифру с весом и тогда, ну никак на это не среагировал, вообще не ёкнуло ни в одном месте! Зато сейчас…

Мешки-то по пятьдесят килограмм каждый, а я их под мышки и чуть ли ни бегом с ними. При моей-то худосочной комплекции — пацан совсем.

Только успел подумать и меня будто бы по голове саданули, и чем-то тяжёлым. Опять резко, до слабости во всём теле, выбиваюсь из состояния нормального восприятия действительности — ещё и не сон, но уже и не явь. Покрываюсь потом. Всё вокруг узнаётся сквозь туман как в боксе, после нокаута. Опираясь рукой о ворота, опускаюсь на землю.

— Эй парень. — девушка быстро подходит, наклоняется и тревожно всмотревшись в меня, уже испуганно произносит. — Эй! Да ты чего?! Ой мамочки! Я сейчас! — выпрямляется и убегает вглубь гаража…

Сколько я так сидел? Очухиваюсь, когда чувствую как сначала на лицо, а потом и за шиворот — на спину, льётся прохладная вода.

Хозяйка гаража стоит сбоку нагнувшись надо мной и аккуратно, прижав бутыль локтем к себе и держа за горлышко той же рукой, тонкой струйкой льёт воду мне на голову. Свободную ладошку подставляет под струю и тут же, приподняв горлышко бутыли, перемещает ладонь на мой лоб и аккуратно проводит ей вниз до подбородка, собирая лишнюю влагу, как это делают когда умывают маленьких детей. Вылив всю воду и отбросив пустую бутыль, быстро опускается на колени. Суетливо, подрагивающими пальцами рук, не справляясь с первого раза с петлями под пуговицы, расстёгивает мою рубашку и суёт под тельняшку — на грудь, уже заранее приготовленное, мокрое полотенце.

— Вот так… Сейчас полегчает. — она напугана, говорит суетливо.

Берёт и распрямив мою ладонь, кладёт её поверх тельняшки, там где полотенце и ещё раз, чуть с большим нажимом, своей ладошкой вытирает мне лицо. На другой моей руке — на запястье, безошибочно находит пульс и на некоторое время застывает, внимательно глядя на меня:

— Нормально… Ой, я дура! Ещё же и удивилась, какой же ты здоровый. Ой, дура!

Откуда-то сзади себя достаёт маленькую бутылку и тоже с водой. Опять же суетливо, стараясь сделать это быстрее, откручивает крышку и не давая мне в руки подносит её к моему рту. Придерживая рукой мой затылок и приподнимая бутылку, внимательно наблюдает как я пью, слегка шевеля своими губами, как будто бы пьёт вместе со мной. Отбросив пустую бутылку, перехватывает мой взгляд и наспех вытерев руки о жилетку, и очень аккуратно накрыв своими ладонями мои уши, начинает потихоньку их растирать. Через минуту, зажав своими ладонями мою голову, фиксирует её и, приблизив своё обеспокоенное лицо, сосредоточенно смотрит, изучая поочерёдно каждый глаз и через десяток секунд отстраняется:

— Не шальные. — по-прежнему глядя мне в глаза, перемещает свои ладони и безымянными пальцами легонько трёт мне виски…

События с момента моего пробуждения и до этой встречи, конечно же подспудно на меня давили, чего уж там говорить. А встретив её, я отвлёкся немного. Мешки там всякие… Да и она — небо в глазах, ямочки на щеках.

А тут вдруг оп-па — приехали, как обухом по башке. Вообще-то физически я почти в норме — много оторопи в мозгах, а не в теле. Но я её не останавливаю — пусть, мне тайм-аут вообще-то нужен, чтобы в моём чердаке всё каким-то чудесным образом распределилось и встало бы на свои места...

Наконец, придержав её ладонь, даю ей понять, что уже вполне пришёл в себя. Она ладонью вытирает со своего лба капельки пота:

— Фух. — и отстраняется. — Как звать-то тебя?

— Илья.

— Даша.

И она, уже не тревожась, облегчённо улыбается:

— Ох. Ну и трепануло меня. — и с весёлым укором, приложив ладошку к своей груди, добавляет. — Испугалась как. Оаий… Мешки проклятущие.

Я же, глядя на неё, лихорадочно прикидываю примерное объяснение моего такого состояния, предчувствуя что сейчас мне без неё ну никак нельзя. Что, так прямо и ляпнуть? Ага. И времена года на губах сыграть, чтоб уж сразу. Сам-то я в это верю? Вот то-то и оно. Отбрасываю эту мысль и решив, что придумывать придётся походу, да и придётся ли, говорю:

— Даша, это меня не от мешков, а...

— Какой, не от мешков! — машет ладошкой: — А от чего же это? После вчерашнего-то. Вот и прихватило.

Лицо радостное, ведь всё обошлось, вывод ясен и окончателен, и моё мнение ей не интересно.

Такой расклад сейчас лучшее для меня и разубеждать её не буду — всё вполне логично и мне не надо ничего плести.

— Звони давай своим.

Не совсем, конечно, то что ожидал… Короче, совсем не то:

— Телефона нет.

Она тут же отвечает укоризненным взглядом и качнув головой словно пригвождает:

— Иийых! Чего же так пьёте-то! Мозги пропиваете. — хмурит брови и вздохнув добавляет. — Мой сейчас принесу.

Но я её останавливаю:

— Даша, я номеров не знаю. У меня… ни документов никаких… ни денег.

Такой расклад требует некоторого осмысления с её стороны. Несколько секунд опять хмуро смотрит на меня, потом встаёт, отряхивает коленки и покачивая головой, осуждающе произносит:

— Хм. Это что ж за друзья? Напоили, обчистили и бросили.

Вновь покачав головой и вздохнув, чуть прищуривается глядя мне в глаза, и после короткой паузы принимает решение:

— Ладно уж. Сейчас приберусь и поедем. До дома я тебя довезу.

Разворачивается, вновь усмехнувшись чему-то своему и выходит из гаража…

Мне же, по-любому, придётся встречаться с самим собой. Поднимаюсь и подхожу к двери. Останавливаюсь и коротко вздохнув, и резко выдохнув, толкаю её наружу. Выхожу и ещё раз внимательно осматриваюсь, ещё раз цепко фиксирую, всё что вокруг и это сейчас жёсткая необходимость — сюрреализм происходящего со мной, перевалил за лёгкую стадию...

Даша что-то укладывает в багажнике, потом спокойно и молчаливо переходит к двери, и начинает что-то там перебирать, и перемещать — наводит порядок...

Ну что ж — готов.