2. Станция богов. / Хроника "Персифаля": Пришествие / Розенкрейц
 

2. Станция богов.

0.00
 
2. Станция богов.

 

 

Темный покров стекла станционного купола начал потихоньку исчезать, и лучи газового гиганта Садатоми-1, расположенного в одноименной солнечной системе созвездия Возничий, начали проникать сквозь него, возвещая о начале нового дня, и огромная космическая станция, держащаяся на его орбите при помощи гравитационных якорей начала потихоньку просыпаться. Точнее, начинали включаться все автоматические системы станции, тем самым заставляя жителей и персонал повылезать из своих постелей и приступить к выполнению своих прямых обязанностей, начиная включением механизмов на заводах и заканчивая поднятием в воздух товарных челноков, перевозящих разнообразные грузы с одной платформы станции на другую, в окнах домов жилых районов зажигались огни, говоря о прибытии рабочих на места работы. Если говорить об освещенности жилых районов космической станции, то районы, в которых были расположены больницы, были просто залиты светом. В частности, таковым был Восточный район, в котором была больница Святого Гавриила, самая большая на всей станции.

 Двери одного кабинета, управляемые виртуальным интеллектом, автоматически с легким шипением раскрылись перед фигурой, пропуская ее внутрь.

 — Доброе утро, господин Сервиус. — раздалось автоматическое электронное приветствие.

 — И тебе не хворать, Виктория. — отозвалась фигура, и, подойдя к стене, щелкнула выключателем.

 Кабинет наполнил теплый желтый свет, открывая личину его посетителя — трехрогого арктоса в гражданской одежде своего народа, представленной легкой броней с крупным утолщением на спине, из-за чего фигура арктоса казалась сгорбившейся.

 Доктор Тайфус Сервиус, а именно так звали этого арктоса, внимательным взглядом темно-фиолетовых глаз прошелся по периметру своего кабинета. Вроде все стоит на своих местах, значит, уборщики сюда вчера не заглядывали. Хотя им вчера было точно не до его кабинета, ибо на нижнем этаже после закрытия больницы отмечали день рождения какого-то врача-человека, и грязи после гулянки осталось порядочно. Ну и хорошо, убраться он и сам успеет, не зря он пришел на работу на час раньше, да к тому же не придется искать какую-нибудь папку, которую уборщики могли случайно уронить под стол. Тайфус сбросил с плеч куртку черного цвета и направился к вешалке, чтобы оставить куртку там. Повесив верхнюю одежду на положенное место, Сервиус поднял крышку одного из ящиков, стоящих около стены и вытащил оттуда две кобуры с ремнями и с пистолетами внутри, которые он прикрепил к рукам. Хотя станция "Олимп" и была хорошо охраняемой, но на ней так же, как и везде, существовали темные личности типа убийц и воров, поэтому с двумя пистолетами в рукавах ему было спокойнее.

Внезапно он ощутил, как где-то за грудиной появилось жжение, которое с каждой секундой все усиливалось. Краем сознания Тайфус понял, что его время почти вышло. Арктос быстро подскочил к небольшому ящичку на столе, который, судя по всему, являлся переносной криокамерой, ввел личный код доступа и откинул крышку. Из ящичка повалил густой белый пар. Когда пар перестал идти, Тайфус сунул свою трехпалую руку внутрь и извлек оттуда небольшой белый стальной цилиндр, внутри которого находилась охлаждающая жидкость. Арктос открутил крышку клапана скафандра, вытащил оттуда такой же цилиндрик, только пустой, и поставил на его место новый цилиндр и упал в кресло, ожидая, когда боль внутри утихнет. Спустя пару минут он почувствовал себя лучше.

 Тайфус откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. Вот так он и живет, от звонка до звонка, а все из-за особенности его физиологии. Да и не только его, а всех представителей его народа. Дело в том, что абсолютно все арктосы испытывали приступы, чем-то схожие с инфарктом миокарда, если долго находились в тепле, из-за чего все арктосы за пределами их родного мира, холодной планеты Аксиос, были вынуждены носить броню с встраиваемым криоэлементом для избежания перегрева и дальнейшей смерти. Из-за этой вынужденной необходимости у представителей других цивилизации, пускай они и знали о недуге арктосов, складывалось впечатление, что арктосы до того свыклись с военным строем на своей родине, что просто не желали менять броню на гражданское шмотье. Каждый раз когда Тайфус вспоминал о болезни своего народа, у него в душе образовывалось неприятное чувство беспомощности, хотя само слово "беспомощность" не могло ассоциироваться с гордым народом Криополиса.

 Тайфус мысленно перенесся на свою родную планету. Перед его мысленным взором предстали широкие заснеженные равнины, над которыми возвышались каменные шпили Зубов Кайбара — самых высоких и опасных гор на планете, в которые в древности отправляли кандидатов в правители на одну ночь, из которых до утра доживал только один. Еще он вспомнил Криополис, великую столицу Милитократии, расположенную сразу за Зубами Кайбара. Он вспомнил заледеневшие мосты через реку, служившие единственным сухопутным путем в город со стороны гор, он вспомнил величественный свод дворца Императоров, самого высокого и роскошного строения во всем городе… он вспомнил свою семью, точнее, тех ее членов, кто уцелел на фронте во время войны с людьми. Ими были его младший брат Кифус и самая младшая сестра Лайсера. Стоило ему вспомнить их, как на него тут же навалилась тоска.

После смерти родителей-конкордов на фронте, он, как самый старший ребенок в семье, взял на себя заботу о брате и сестре. Тайфус устроился работать ассистентом к одному арктосскому врачу, безногому ветерану Террано-арктосской войны, где и пристрастился к врачебному делу. Зарплата была, конечно, не ахти, но на жизнь хватало. Проработав так лет пять, Тайфус пошел в медицинский институт в Криополисе, где стал высококвалифицированным врачом. Правда, арктосская природа брала свое, и Тайфус ненадолго устроился полевым врачом в одно из отделений боевой гвардии. Во время одной из боевых операций Тайфусу пришлось убить нескольких врагов, что шло в разрез с правилами Кодекса врача. Кровь, пролитая им во время того боя, заставила его пересмотреть свою жизненную позицию, и спустя три недели он ушел из гвардии и прилетел сюда, на станцию "Олимп", чтобы использовать скальпели и все прочие острые медицинские инструменты на благо живых созданий, как и положено врачу.

 Тайфус тряхнул головой, и, встав на ноги, принялся за уборку своего кабинета. Во время перерывов между сортировкой папок на полке и мойкой пола арктос поглядывал в окно, в которое была видна галактика: блеклые звездочки, неистовое пламя далеких квазаров, несколько планет системы Садатоми и небольшая флотилия арктосских крейсеров класса "Центурион" с кружащими вокруг них стайками истребителей-"Прелатов", ведущих круглосуточное дежурство в пространстве станции на случай атаки пиратов или кого похуже.

 Доктор Сервиус довольно улыбнулся, глядя на пролетающий мимо его окна крейсер и несколько эскадрилий истребителей, следующих за ним. Что ни говори о арктосском флоте, а "Центурионы" нравились ему больше других кораблей. Огромные корабли, носы и часть кормы которых были усеяны рельсовыми орудиями и с командным мостиком в задней части, были на службе у флота Милитократии уже долгое время и неплохо справлялись с боевыми задачами. Но не их "успешность" так восхищала Тайфуса. Предметом его восхищения были огромные ультрарельсотроны, установленные аккурат над мостиком, стволы которых были способны запустить снаряд с такой скоростью, что при соприкосновении с целью они буквально разрывали ее на части. Впрочем, на сколько он сам знал, подобные орудия были установлены и на сайлокианских крейсерах типа "Сильфид", более быстрых и изящных кораблях, тоже входящих в состав флота Единых Рас, но по мнению Тайфуса не таких мощных, как "Центурионы".

 Внезапно он увидел, что три "Центуриона" выстроились "копьем" — построением защитно-атакующего типа. Это означало что скоро из пространства конвертирования появятся гости, вот только какие? Заинтересованный этим моментом, Тайфус бросил швабру на пол и стал наблюдать, что случится дальше. А дальше несколько ярких сине-зеленых вспышек осветили пространство как раз на векторе перехвата острия "копья" и спустя пару мгновений из ниоткуда последней и самой яркой вспышкой появился маленький, почти что ничтожный по сравнению с крейсерами, белый в красную полосу фрегат. Тайфус задумчиво хмыкнул, глядя на этого малыша. Если он достаточно хорошо разбирался в принадлежности кораблей к той или иной цивилизации, то этот фрегат, скорее всего, принадлежал терранам, но нес в себе частичку арктосской конструкции, в частности это касалось неестественного утолщения в нижней части корпуса, где скрывалось орудие главного калибра. "Должно быть, терранский фрегат пятого поколения, основанный на технологии кораблестроения Милитократии", подумал Тайфус, не отрывая взгляда от маленького судна, которое было пропущено охранной флотилией к станции.

— Доктор Сервиус? — тишину нарушил электронный голос ВИ Виктории.

 — Да?

 — Вы его видели?

 — Кого "его"? — непонимающе спросил ее Тайфус.

— Фрегат Федерации, только что прибывший в пространство "Олимпа".

 — Видел, и что в этом особенного?

— С него было отправлена просьба подготовить операционную, говорят, член экипажа серьезно ранен.

 — Понял, — Тайфус пулей метнулся к вешалке, накинул поверх брони белый халат и направился к выходу из кабинета, — передай им, чтобы подлетали к стыковочным шлюзам рядом с больницей, я приму раненого.

 Тайфус резко затормозил, и, глядя в пустоту кабинета, спросил:

 — А каков характер повреждения?

 — Проникающее ножевое ранение в области сердца. — отчеканила Виктория.

 Тайфус кивнул и вышел из кабинета, двигаясь в сторону больничной операционной. Новый день, новые пострадавшие, новые операции — вот так и начинается его рабочий день, врача, когда-то в прошлом бывшего убийцей.

* * *

 

Местный бар "Обитель", расположенный за три квартала от больницы святого Гавриила, был как обычно забит под завязку, ибо славился отличной выпивкой и обслуживанием, посему имел большое количество посетителей, настолько большое, что в прошлом месяце директор заведения, какой-то плойтариец, знающий не только молитвы своего народа, но и различные способы отмывания денег, решил раскошелиться на небольшую пристройку. В результате затраты окупились с легкостью, и бар продолжал приносить прибыль.

В основном постоянными посетителями "Обители" были кершаниты, обычно желающие приобрести это заведение для своего бизнеса или просто любители сорить деньгами, арктосы и люди заходили реже и исключительно ради выпивки, сайлокианцы и плойтарийцы, за исключением директора, конечно, предпочитали обходить данный бар стороной, как говорили они сами, не желали портить карму.

Хотя нет, один сайлокианец в золотистой легкой броне все-таки решил зайти внутрь. Было очевидно, что он был не местным. Внимательно осмотрев толпу на танцполе, несколько личностей за столами с рулеткой и картами он остановил свой взгляд на барной стойке с расставленными на ней бутылками, наполненные разноцветными жидкостями. Нет, сегодня ему не до выпивки, нет ни настроения, ни желания. Сайлокианец направился к свободному столику в уголке. Устроившись на придвинутой к столику софе, Сириус вновь осмотрел бар, выявляя, на сколько данная позиция простреливаемая, впрочем вспомнив, что он сейчас не на задании, он позволил себе расслабиться и стал слушать ритмичную музыку, льющуюся из мощных динамиков.

Толпа во всю плясала, иногда в ней мелькали влюбленные парочки, полностью поглощенные музыкой, танцем и друг другом; кто-то просто отжигал ради того, чтобы показать свою крутизну, а кто-то просто прожигал свое состояние за столами с картами и рулеткой. Народу на танцполе было весело, в зале тоже изредка хихикали, а Сириус… А Сириусу было по барабану, что творилось кругом. Не смотря на всеобщее веселье ему было скучно.

— Сириус? — еле расслышал он удивленный женский голос посреди электронных басов.

Резко сменив выражение своего лица на обыкновенное, сайлокианец поднял голову и заметил приближающихся к нему людей, но из-за сильно приглушенного освещения и то и дело мигающих лучей он не мог понять кто перед ним стоит. Изменив структуру зрачка, чтобы лучше видеть, Сириус разглядел напротив себя стройную фигурку Хитоми, грузного Аншеля и Николая, все были одеты в гражданскую одежду.

— Ты что тут забыл? — не унималась девушка, глядя ему прямо в лицо.

— Сижу, как видишь, не пью… Что я еще делаю? Ах да, смотрю на тебя, и хочу сказать, что гражданская одежка тебе не очень подходит. Тебе больше идет облегающая легкая броня.

— Сириус. — Николай недовольно зыркнул на сайлокианца. В ответ тот криво улыбнулся и задал интересующий его вопрос.

— Как вы поняли в такой темноте, что я — это я? — загадочно произнес Сириус. — Может, я чего-то не знаю и один из вас — сайлокианец?

— Как же, — фыркнул Кимбольт, усаживаясь рядом на стул, остальные последовали его примеру. — Если бы оно действительно было так, то ты бы почувствовал, ты же псионик в конце концов.

— Это правильно. — Сириус внезапно запнулся и продолжил. — Т'хала, где мои манеры? — он встал с софы. — Госпожа Хитоми, прошу.

— Я, конечно, благодарна, но не стоит так выделываться передо мной, Сириус, я знаю какой ты на деле. — произнесла Хитоми, но все равно приняла предложение конкорда. — Николай, садись, чего стоишь как неродной?

Николай снял с головы кепку, отвесил девушке шутливый реверанс на манер благовоспитанного гражданина Франции эпохи Возрождения и устроился рядом.

— А вы чего пришли? — спросил Сириус.

— Думали, ты тут в одиночку колдыришь, вот решили помочь. — пошутил Кимбольт.

— Ну знаете, — с укоризной в голосе протянул Сириус, — плохого вы обо мне мнения, господа.

Взгляд гетерохромированных глаз конкорда упал на Хитоми и Николая. Они спокойно сидели и как бы не обращали друг на друга внимания, хотя сам Сириус при помощи эмпатического диапозона своей псионики ощущал, что у Николая есть какие-то чувства к этой девушке, пускай не такие яркие, как у действительно влюбленного человека, но все же имелись. Просто симпатия, ничего более. Сириус криво ухмыльнулся.

— А вам не говорили что вы смотритесь как отличная пара? — все с тою же ухмылкой спросил он.

— Кончай поясничать, Сириус. — обиделась Сагара. — Такое впечатление будто ничего не произошло.

— А что случилось? — сайлокианец вопросительно посмотрел на девушку.

— Ну ничего себе "что случилось"?! — вскричал Николай. — Ты точно ничего не пил, а то мне кажется что ты тут весь бар опустошил. Зейн в больнице в тяжелом состоянии, а ты спрашиваешь что, блин, случилось?

— Успокойся, Коля, — Сагара положила ему на плечо свою руку и слегка улыбнулась, — Винсент сейчас в больнице святого Гавриила — лучшей больнице на всей станции, тем более за ним присматривает Вита и один из лучших врачей — доктор… — Хитоми перевела взгляд на Аншеля, — Ким, не помнишь как его зовут?

— Тайфус Сервиус.

— Точно, так что с Зейном все будет в порядке и шум поднимать не нужно.

— Прости, Хитоми, — попросил прощения Николай и продолжил, — просто я реально волнуюсь за этого парнишку. Считай, еще и жить не начал, а уже при смерти. Несправедливо это ни хрена! Да еще Джарвис вчера куда-то улетел, даже не сказал ничего.

— Ну, Джарвис — дядя занятой, и ты это знаешь, Николай, у него просто не было времени, а так он обязательно бы остался рядом с Зейном. Он ведь ему почти как сын, черт возьми! — последнюю фразу Кимбольт произнес с широкой улыбкой на лице.

— Верю, — согласно кивнул Николай и вздохнул. — Надеюсь, Винсент сможет выкарабкаться.

С лица Сириуса пропала его обыкновенная кривая улыбка, уступив место задумчивому выражению. Сайлокианец медленно поднял взгляд на троих людей и, глядя на них, тяжело вздохнул. Они переживают за него. Они по-настоящему беспокоятся за младшего братишку, особенно Николай, вон как вспылил, когда он, Сириус, косил под дурачка, якобы забыв о беде, приключившейся с Зейном. Эх, вечно он прячет свою чуткую сайлокианскую натуру под маской, вечно строит из себя пофигиста, которого ничто не беспокоит, а ведь дело в том, что он банально боится показать, как он волнуется за других, что ему не безразлична их судьба. Он ведь мог успеть спасти Зейна от удара ножа...

— Сириус, ты уснул? — толчок в плечо от Аншеля вывел сайлокианца из раздумий. Как всегда, на самом важном месте. — Мы уходим.

— Куда это? — сайлокианец вновь нацепил пафосную маску. — Мы же еще не сыграли партейку в блекджек!

— Пошли, игрок, — улыбнулась ему Хитоми, — нам пора возвращаться на "Персифаль", а то Вита скоро поднимет трап и придется ночевать на улице. Если опоздаем, то эта ночь будет для тебя самой хреновой в твоей жизни.

Сириус нехотя поднялся и неторопливо пошел за друзьями. Преодолев пару десятков метров до выхода из бара, они уже вместе вышли из помещения. Приятный холодный ночной воздух наполнил их легкие, выбрасывая из них остатки спертого, пропитанного дымом сигар воздуха "Омеги". В импровизированном небе в виде огромного колпака из сдерживающего атмосферу станции энергетического поля слева были видны десятки тысяч звездочек, а чуть правее был виден желтый бок Садатоми-1. Да, на улице было определенно лучше чем внутри.

— И чего эти господа сидят там? — задал риторический вопрос Николай, разведя руки в стороны и вдыхая ночную прохладу полной грудью. — Вон ночь какая красивая, гуляй не хочу!

Дальше они двигались сохраняя молчание и наблюдая за жизнью на станции: автоматические системы постепенно отключались, жители расходились по домам, гул механизмов на заводах быстро затихал. Станция готовилась ко сну.

Когда они добрались до станционных доков, в которых наравне с другими кораблями был оставлен на мелкий ремонт и дозаправку "Персифаль", молчание, которое хранили люди до сих пор, нарушил негромкий голосок Сагары.

— Ребята, а вы слышали, что свежий воздух освежает память? — неожиданно для всех изрекла Хитоми.

— Ты это к чему?

— Я только что вспомнила кое-что: доктор Сервиус говорил, к завтрашнему утру сращивание костей и заживление внутренностей закончится, так что завтра мы можем прийти и навестить Винсента. — девушка, закончив сообщать новость, радостно улыбнулась. — Уверена, Зеня будет рад нас видеть.

— Это-то да, но как он воспримет то, что Джарвис оставил ему? — задумчиво произнес Аншель, на ходу разглядывая кончики своих ботинок.

— Одну секунду, — встрепенулся Сириус, — я чего-то не знаю по поводу отъезда Джарвиса? Как-то нехорошо получается, ребята, а ну-ка колитесь, в чем дело?

— Не волнуйся, братан, — Николай положил руку ему на плечо и слегка тряхнул сайлокианца, — я и остальные все расскажем тебе о причине отбытия Джарвиса и его связи с Винсентом, но позже. И да, смотри не брякни об этом Зейну, пока мы не убедимся что с ним все в порядке, а то ты знаешь, как на громкие заявления реагируют раненые солдаты вроде него.

— Не боись, не брякну. — поспешил заверить друга сайлокианец.

Поднявшись по трапу корабля на борт, люди попрощались друг с другом до завтра и разошлись по своим каютам. Сириус прошел в самый дальний участок корабельной палубы, туда, где была их с Лантеусом комната на время полета до Гарды. Дотронувшись до голопанели пальнем, он открыл дверь, вошел внутрь и сел на свою кровать. Кровать Лантеуса, стоящая напротив Сириуса, почему-то заставила его взгляд остановиться на ней и внимательно осмотреть ее. Ну, обыкновенная раскладушка, ну и чего ты на нее уставился, словно на свидетеля преступления? Будто она сейчас тебе все и расскажет. — говорил он сам себя, тем самым пытаясь заставить себя оторвать взгляд от бесхозной железяки, но это у него не получалось — какое-то странное внутреннее ощущение удерживало его. А может это все из-за ненависти к мертвому преторианцу Магистрата, ранившему Зейна? Ну вот, снова вспомнил о Винсенте и его состоянии, и снова неприятная пустота образовалась где-то глубоко внутри, словно Зейна уже нет в живых.

Сириус лег, недолго поглядел в потолок, и, наконец, повернув голову на бок, посмотрел на стоящую в соседнем углу пустую кровать так, будто там сейчас сидел Лантеус и сверлил его своими желтыми глазами.

— Хренушки тебе, Лан, — негромко произнес Сириус воображаемому арктосу, — от такой раны не то что человек не умрет, нет, мышь не пискнет! Да и потом, если братишке все-таки суждено умереть, то он умрет гораздо позже меня. Помяни мое слово, рожа зеленая, ибо за кого ты меня держишь?

* * *

— Привет выздоравливающим! — с порога больничной палаты прокричал Николай.

Винсент, все еще лежащий в кровати с белоснежными простынями, с усилием поднял голову и слабо улыбнулся видя входящих следом за Николаем Сириуса и доктора-арктоса. Если бы не до сих пор стоявшая боль в груди на месте заросшей за одну ночь раны, то вместо жалкого подобия улыбки он вскочил бы с кровати и стиснул друзей в объятиях, но, видно, не судьба.

— Привет, ребята. — поздоровался он и не смог узнать свой голос, до того он был слабый и тихий.

Еле подняв руку, он пожал протянутую ему кисть Орлова, с лица которого все никак не исчезала радостная улыбка, за ним последовало рукопожатие Братана. Доктор-арктос спокойно наблюдал за этой сценой, прислонившись к стене.

— Ну и навел ты на нас шороху, братишка. — произнес Сириус, улыбаясь. — Ты просто не представляешь как я рад тому, что ты смог выкарабкаться.

— Я тоже рад тебя видеть, Братан. И тебя, Николай, тоже. — заметив, что кого-то в палате не хватает, Винсент поспешил поинтересоваться по этому поводу. — А где Хитоми и Аншель?

— Предатели-то? — уточнил Сириус. — На "Персифале" остались, сказали, дел полно...

— Сириус, кончай пороть ерунду, — набросился на сайлокианца Николай, и, когда тот перестал хихикать, пояснил. — Поехали в магазин на другой платформе за подарком тебе по случаю выздоровления, скоро должны прилететь.

— Ага, а еще Сагара обещала по приезде в больницу передать тебе сладенький поцелуйчик… а может и что-нибудь посущественнее.

Зейн коротко усмехнулся, представляя себе, что Хитоми сделала бы с Сириусом, услышь она подобную реплику в свой адрес. Может озвучить ему эту процедуру? Нет, при посторонних, в смысле стоящем около стенки враче-арктосе, как-то неудобно, а то еще подумает бог есть что о Хитоми.

Заметив, как Винсент временами косится на арктоса, Николай не удержался и задал ему следующий вопрос:

— Кэп, а ты случайно не собрался убить своего спасителя, спутав его с Лантеусом?

Кэп? Зейн не совсем понимал почему это вдруг Николай так его назвал, может, очередной прикол? Да не похоже. Винсент перевел взгляд на арктоса, до сих пор стоявшего неподвижно и в добавок молчавшего и теперь точно привлеченного эдаким "веселеньким" высказыванием. Доктор сорвался с места подобно ястребу и подошел к Николаю вплотную.

— Попрошу заметить, неудачная шутка. — произнес он, после чего подошел к прикроватной аппаратуре, считал ее показатели на свой хэндком, и, повернувшись к Винсенту лицом, наконец заговорил достаточно приятным для арктоса голосом. — Вы, наверно, не помните меня… нет, все-таки не помните, ведь мы впервые встретились на операционном столе, когда… впрочем, не важно. — Он откашлялся и теперь без запинок продолжил. — Меня зовут Тайфус Сервиус, я ваш лечащий врач, в прошлом служил в боевой гвардии, хотя сейчас это уже не имеет значения...

Зейн вместе с молчащими Сириусом и Николаем слушали беспорядочный треп Тайфуса о его прошлом, семье, планах на будущее и еще о чем-то, что он называл "расовой особенностью", при этом употребляя какой-то медицинский термин, значение которого для Зейна было тайной. Для себя Винсент отметил, что помимо жуткой болтливости в Тайфусе больше никаких отталкивающих особенностей не было, а еще в Тайфусе не было той самой неприятной черты Лантеуса, которую кроме как "псовостью" никак нельзя было назвать, и именно отсутствие этой черты списывало недовольство от его разглагольствований на нет. Помимо всего остального у Сервиуса были необычные глаза аметистового оттенка — редкое явление для представителей данной расы, да и для людей тоже.

Когда болтливый арктос, очевидно решивший рассказать о себе абсолютно все, дошел до той части, в которой описывал свою будущую семейную жизнь где-нибудь на окраине Криополиса, Сириус не выдержал.

— Притормози, док, — резко оборвал он Тайфуса на полуслове, — может быть расскажешь о состоянии пациента? Он, между прочим, действующий военный и времени на лежание в больнице у него нет.

— Вы правы, — виновато произнес Тайфус и резко переключился на описание состояния Зейна. — В целом, все хорошо, сращивание костей и порванных грудных мышц при помощи нанороботов, управляемых вашим ИИ, кажется, Витой, прошло успешно, никаких аномалий строения не выявлено, функциональность не нарушена...

— Ближе к делу, господин Сервиус. — попросил его Сириус.

— В общем, все в порядке, но я советую господину Зейну побыть на станции еще пару-тройку дней максимум.

— Согласен, — кивнул Николай, — пусть еще полежит, нашему кэпу торопиться некуда.

Дежа вю, или Николай снова назвал его кэпом? Теперь версия шутки окончательно отпадала, ибо Орлов никогда не повторял одну и ту же хохму дважды.

— Николай, — обратился к нему напрямую Винсент, — что это за прикол про кэпа и почему он так пристал ко мне?

Николай непонимающе уставился на Винсента, потом непонимание на его лице сменилось на сконфуженную физиономию, а затем на такое выражение, как будто он только что послал по маме стоявшего позади него господина Волкова. Наконец, оправившись от непонятного Зейну приступа сильного удивления, Николай коротко произнес следующую фразу:

— Винсент, тебя повысили в звании.

Теперь настал черед Винсента удивленно глядеть на своих друзей, а те в свою очередь смотрели на него совершенно по-обычному. Зейну захотелось спросить, с какой такой радости его повысили.

— Тебя повысили до капитана за спасение жизни вышестоящего лица, тоесть, Джарвиса, так что теперь "Персифаль" находится под твоим командованием. — ответил на вопрос Сириус еще до того, как Зейн успел задать его.

Почувствовав еще один вопрос в голове братишки при помощи эмпатического спектра своего пси-поля, Сириус решил и на этот раз дать ответ раньше вопроса.

— Что касается Джарвиса, то он перевелся на другой корабль, по-моему называется "Солнцестоянием", дредноут.

Винсент откинулся на подушку, абсолютно сбитый с толку последними известиями, принесенными друзьями. Только вчера он был в звании сержанта, а тут — бац! — и ты уже капитан, да к тому же с личным кораблем, фрегатом пятого поколения! О таком мечтают многие солдаты, но не он. Если ему по правде доверили управление целым кораблем, то ему не помешали бы советы Хоэнхайма, а он как на зло перевелся на дредноут. Хотя Джарвису давно было пора сменить "Персифаля" на корабль посущественнее, так как фрегатами руководили в основном военные с более низкими званиями, нежели генералы. Да и потом, чего это вдруг он, Зейн, так запаниковал, ведь Хоэнхайм оказал ему честь, доверив управление "Персифалем" в таком юном возрасте.

Винсент посмотрел на неподвижно стоящего около окна Братана, глядящего куда-то вниз. Да, ему бы такое самообладание и хладнокровие, как у него, заиметь не помешает. А, кстати, чего это он там высматривает?

— Что там, Братан?

— Наших высматриваю, — ответил тот не оборачиваясь, — что-то не видно, в пробку попали чтоли?

— Господа, — воззвал к ним Тайфус, предварительно сверившись с часами на своем хэндкоме, — прошло уже достаточно времени, господину Зейну пора немного отдохнуть, поэтому прошу выйти из палаты.

— А как же подарок? — спросил Николай.

— Подарок можете принести во вторую половину дня. — Тайфус подошел к створчатой двери, открыл ее, и все тем же спокойным, но строгим голосом повторил. — Прошу покинуть палату.

* * *

Встреча во вторую половину дня, вопреки пробкам на аэротрассах и недовольству Тайфуса из-за большого количества народа в палате, все-таки состоялась. Тем самым подарком, который весь день искали Кимбольт и Хитоми, оказалась неплохая голографическая открытка с изображением "Персифаля", надписью "Кэп, команда ждет тебя" и кучей подписей внутри от всех членов экипажа фрегата. Даже Вита решила в этом поучаствовать. Тайфусу, как врачу, спасшему жизнь новоиспеченого капитана, тоже был сделан подарок, чем арктос был сильно польщен. Уже вечером, когда Тайфус последний раз проверил показания приборов, записал результаты в свой хэндком и перед уходом попрощался с Зейном, Винсент еще долго лежал в кровати, разглядывал подаренную открытку и думал о том, как он будет управлять кораблем на посту Джарвиса.

Но это все события прошедшего дня, следующий день входил в свои права.

Как известно, утро добрым не бывает, и Зейн в этом убедился сам. Сначала его разбудил звук запускающихся турбин медицинского челнока, отправляющегося на срочный вызов, потом ровно в восемь тридцать к нему в палату пришел Тайфус в своей обычной одежде, оставил лекарства, после сообщил, что сегодня на завтрак и снова пропал за дверями. Одевшись и выйдя из палаты, Винсент нашел его неподалеку беседующего с голограммой больничного ВИ. Пока они мило беседовали друг с другом, Винсент от нечего делать рассматривал план эвакуации персонала и больных. Особенно его заинтересовало наличие двух запасных ходов: первый — стандартный запасной выход на задний двор, а второй же был создан на случай разрушения первого и вел все туда же, но проходил через бойлерную. После завершения разговора арктос сопроводил Зейна в столовую, где снова оставил его. После окончания завтрака доктор Сервиус снова отыскал своего пациента посреди толпы других пациентов и предложил ему выбраться на улицу, дабы размять мышцы и понемногу влиться в ритм обычной жизни. Если честно, то Зейн сам давно хотел покинуть пределы больницы и немного размяться, на что тут же согласился.

Уже через двадцать минут они медленно брели по улицам станции. Тайфус старался подстраиваться под темп ходьбы Зейна, но у него никак не получалось, и он все время уходил вперед, а Зейн этим временем рассматривал местных жителей, иногда проносящиеся в воздухе аэромашины, строения домов и "Центурионов", время от времени появляющихся с другой стороны купола сдерживающего поля. Тайфус, решивший особо не торопиться, сбавил скорость шага и, поровнявшись с Винсентом, стал наблюдать за своим пациентом. Человек в свою очередь даже не замечал за собой арктосской слежки, поглощенный рассматриванием всего, что попадало в поле его зрения.

— Вы, как я понял, никогда раньше не были на КС вроде "Олимпа", да? — решил спросить своего пациента Тайфус.

— Как же не был? Был, только на человеческих. Это ведь арктосская станция?

— Вообще-то нет, — покачал головой Тайфус. — Эта станция создавалась инженерами и конструкторами разных рас, из арктосских технологий тут только орудия и система кинетических щитов вокруг сдерживающего поля.

— Прошу прощения заранее, но я слышал, что арктосы — хорошие воины, не техники и, тем более, не врачи, и что всю технологию вы покупаете у других рас.

В ответ Тайфус негромко хохотнул и внимательно посмотрел на Зейна своими аметистовыми глазами.

— Насчет воинов — да, вы абсолютно правы, — заговорил он снисходительным тоном, — насчет техников вы правы лишь на половину — моя раса взяла основную часть технологии у сайлокианцев и дейносов, а насчет врачей вы категорически не правы — на Аксиосе существует несколько центров по обучению медиков. Да и к тому же вы — живое доказательство искусности арктосских врачей, в частности, меня.

— Убедительно сказано, господин Сервиус, — похвалил разговорные способности арктоса Зейн, после чего добавил. — С таким хорошо подвешенным языком вам в самый раз политиком работать, а не врачом.

— Вот уж увольте меня от такой щедрости. — отказался от предложенной человеком профессии Тайфус. — Я этих политиков на дух не переношу, как и мои родители, да упокоятся они с миром в снегах Аксиоса.

Винсент не захотел допытываться, что именно случилось с родителями Тайфуса, чтобы ненароком не обидеть его (может, это больная тема для него), но арктос сам вышел на эту тему, причем довольно быстро.

— Если хотите знать, что случилось с ними, я могу рассказать. — произнес он абсолютно спокойно, и, не дожидаясь ответа Винсента, начал. — Они оба служили в Магистрате в звании конкордов, так и познакомились. Оба воевали на фронте во время войны, погибли на планете Фарод вместе со всей пятьсот тридцать восьмой ударной дивизией от орбитального удара ваших кораблей.

— Мне очень жаль, господин Тайфус. Но это арктосы первыми напали на флоты и колонии Федерации, люди просто защищались...

— А я и не виню вас и ваших братьев по расе. — без эмоций отозвался доктор Сервиус. — Да, тогда у власти был император Драфус, и это из-за его поспешных выводов началась эта война, поэтому если и стоит кого-то винить в смерти моих родителей и тысяч арктосов и людей, то только его. — Тайфус на секунду задумался. — Хотя, я не жалею, что мои родители погибли в войну, ибо смерть за Аксиос — благородна. Если придется, я тоже отдам свою жизнь, но не за Аксиос, а за Кифуса и Лайсеру.

— Ваши дети? — полюбопытствовал Зейн, на что Тайфус громко засмеялся.

— Вы, люди, никогда не перестаете меня удивлять! Рад, что наш флот не разбомбил вашу родную планету двадцать лет назад. — сквозь смех проговорил Тайфус. Успокоившись, он все-таки решил дать ответ. — Кифус и Лайсера — мои младшие брат и сестра, оставшиеся на Аксиосе, сейчас учатся на пилотов истребителей, я же перечисляю часть своей зарплаты им для учебы.

— А вы не задумывались о том, чтобы завести семью? — спросил Зейн Тайфуса.

— О! — громко воскликнул Сервиус, так громко, будто увидел среди народа, идущего по проспекту, старого друга. — Я же давно хотел вас спросить кое-о-чем. Та девушка, что приходила к вам вчера, кажется, Хидори...

— Хитоми. — поправил Зейн собеседника.

— Да-да, Хитоми, она часто спрашивала меня о вашем состоянии по голосвязи, и поэтому у меня создалось такое впечатление, будто вы пара. Это так?

— Нет, Хитоми беспокоится о каждом кому плохо, поэтому и названивает.

— Ясно, вы уж извините, просто мне было очень любопытно.

— Ничего страшного, — Винсент решил вернуться к старой теме, пока Тайфус не завел новую. — А почему вы не стали служить в армии, как ваши брат и сестра?

Тайфус не ответил. Для себя Винсент сделал два умозаключения: или Тайфус сильно задумался над ответом, или это была по-настоящему больная тема для него. Доктор Сервиус повернул голову в сторону своего собеседника и, обратив внимание на резко убавившуюся прыть Винсента, задумчиво хмыкнул.

— Кажется, вы утомились. — заметил Тайфус. — Давайте немного отдохнем, а потом вернемся в больницу.

Не имея ничего против, ибо сил оставалось совсем мало, Винсент согласился. Взглядом Тайфус отыскал скамейку неподалеку от места их нынешней дислокации и повел туда Винсента, теперь уже идя с ним нога в ногу, чтобы на случай внезапного упадка сил человека поддержать его и не дать оказаться на асфальте. Дойдя до скамейки они сели и какое-то время молчали, были слышны только разговоры проходящих мимо других представителей Единых Рас. В особенности человека поражали не столько представители разумных рас на станции, сколько сама станция: для своей конструкции она имела довольно-таки просторные коридоры, по которым вольготно перемещались гости и работники станции, среди которых встречались и птицеподобные плойтарийцы, и инсектоиды-кершаниты, ну, терраны само собой. Еще кое-что, что заметил Винсент, это было полное отсутствие на станции стариков и совсем малое количество разномастных детишек, которые не отходили от своих родителей ни на шаг. Впрочем, в этом не было ничего необычного, ведь слишком старых или слишком молодых просто не допускали к транспортировке на "Олимп".

— Я был врачом в одном из отделений гвардии, — внезапно заговорил Тайфус. — Во время одной из операций мне довелось узнать, что такое убийство. Почти весь наш отряд перебили наемники, я и несколько бойцов остались держать позиции, чтобы второй отряд смог зайти им в тыл. Но что-то их задержало, а времени и патронов оставалось все меньше. И вот патроны кончились, оставшиеся ребята были ранены, а у меня даже пистолетов не было, только скальпель. — Тайфус усмехнулся. — И вот, представьте себе, я с этим гребаным скальпелем в духе Джона Рэмбо попер на пятерых до зубов вооруженных наемников.

Зейн был не слабо удивлен тем, как быстро из скромного, тихого и болтливого интеллегента Тайфус превратился в настоящего солдата-арктоса, вдобавок ко всему резко начавшего говорить человеческими фразами.

— И что было дальше?

— А дальше они все полегли с перерезанными глотками, я спас свой отряд, а потом ушел в отставку и смог устроиться на "Олимпе" врачом… Ну а дальше вы все знаете.

Они снова замолчали. Временами Винсент поглядывал на Тайфуса, который в свою очередь упер взгляд в серый асфальт и, не поднимая его, часто стучал носком ботинка по земле, словно о чем-то усиленно думал. Наконец, арктос выпрямился и как-то странно, с любопытством, что ли, посмотрел на человека.

— Господин Зейн, — обратился он к Винсенту, — я изучал характер вашей раны и установил, что она была нанесена арктосским армейским ножом, даже дейносы не выживают после таких ран. Кроме того я изучал терранскую физиологию и установил, что терраны не способны оправиться от таких ран в такие короткие сроки, и поэтому мне до ужаса интересно: как вы смогли выжить после такого ранения?

Зейн, сбитый с толку подобным вопросом Тайфуса, задумался. Он и сам не совсем понимал каким, мать его, образом он смог остаться в живых после удара Лантеуса? Плюс ко всему, он отчетливо помнил, что после убийства арктосского преторианца он побежал от призраков Первопришедших и упал где-то на окраине археологической базы, хотя с такой серьезной раной не то, что бегать — ходить невозможно без ощущения адской боли в груди. К тому же, он должен был умереть от потери крови еще до прибытия друзей на подмогу.

Внезапно голову Винсента посетила странная догадка — а не связано его скорое выздоровление с этим видением?.. Черт, что за ерунда в самом деле? Нельзя при помощи какой-то галлюцинации остановить кровь и пробежать почти полкилометра! У этой теории нет ни одного доказательства, потому что доказать нечто подобное невозможно! Так не бывает! Да и потом, если сказать Тайфусу, да и не только ему, любому проходящему мимо террану или пришельцу об этом, то этот самый терран или пришелец будет долго кататься по земле и смеяться над безумными словами Зейна. Но с другой стороны, он жив, сейчас рядом с ним сидит Тайфус, который не является видением, и он, Винсент, не в силах объяснить почему он не умер еще на Гарде. Но уж точно не из-за видения.

— Вы бы удивились еще больше, если бы я рассказал историю побега из детдома. — постарался уйти от разговора Зейн, и, судя по выражению глаз Тайфуса, он это понял.

— Простая удача? — спросил он, но Винсент никак не отреагировал. Тайфус понимающе кивнул. — Если не знаете, можете не забивать себе голову попытками объяснить необъяснимое. Я не прокурор и не служитель Магистрата и потому не собираюсь вытягивать из вас информацию.

Арктос поднял правую руку, на которую был надет хендком, подсветил экран и посмотрел на электронные часы. "Без пяти шесть", — мысленно произнес Тайфус и поднялся со скамейки.

— Идемте, господин Зейн, пора возвращаться в больницу. — произнес он спокойно, хотя Зейн ожидал услышать нотки обиды из-за недоверия человека к его арктосской персоне.

Винсент встал и они медленно двинулись обратно. Тайфус всю дорогу почему-то молчал, и Зейну становилось страшно неудобно перед ним. Тайфус рассказал ему о себе все, даже те моменты из его жизни, какие пациенты и знать не должны, а он молчит в тряпочку, как партизан на допросе. Но даже при всем желании он не мог рассказать о своей догадке. Мало того, что болтливый арктос мог его не понять, так еще услышав подобный бред мог и в дурку его определить.

Вдруг внимание человека что-то привлекло и он отстал от Сервиуса. Взгляд человека начал метаться по толпе пришельцев и терранов, расхаживающих по проспекту, в поисках предмета внезапного интереса. И вот он остановился то ли на человеке, то ли сайлокианце средних лет в черной легкой броне с маской, закрывающей половину лица и с торчащими из-под нее серебристыми волосами, стоявшего в очереди за продуктами в палатку. И чего в нем такого, что смогло привлечь его внимание? Обычный с виду мужчина, вот только ходит в боевой броне в общественном месте как Сириус.

Внезапно гуманоид обернулся и посмотрел прямо на него, хотя по идее он не мог его заметить в густом потоке идущих (неужели псионные способности задействовал?). Зейн удивился. Другой бы сайлокианец, даже чем-то заинтересованный, быстро бы глянул на него и отвернулся, а этот чуть ли не сканировал его взглядом.

"Чего ты вылупился?", вопросительно посмотрел на гуманоида Винсент, но тот как будто не заметил этого взгляда и продолжал неотрывно смотреть на человека. Тут его лицо исказила пораженная ухмылка, затем он улыбнулся, но улыбка эта была далеко не доброжелательной.

"Смотрю, ты все-таки получил послание Первопришедших, терран, — раздался тихий шепчущий голос в голове Винсента, — жаль, что ты не умер от потери крови, очень жаль, потому что скоро тут разверзнется самый настоящий ад, и эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто в твоей голове."

— Господин Зейн. — Тайфус легко толкнул Винсента, и тот обернулся. — На что вы смотрите?

Зейн было хотел указать на загадочного сайлокианца в маске, но того уже след простыл. Прочитав во взгляде Тайфуса вопрос, Винсент просто покачал головой, показывая, что все в порядке, после чего они продолжили путь. Весь оставшийся путь до больницы человек думал о странном телепатическом разговоре с псиоником, но когда он оказался в своей палате, он тут же забыл о нем — мало ли психов обитает в космосе, даже среди сайлокианцев.

* * *

Грузовой челнок вынырнул из пучины космоса сине-зеленой вспышкой и направился к станции с той сторлны, где заканчивалась территория арктосской флотилии и начаналась территория охранных постов плойтарийцев. Как только он сократил расстояние от точки выхода из пространства скольжения до станции "Олимп" ровно на половину, несколько спутников с установленными на них лазерными установками развернули стволы орудий и нацелили их на корабль. Челнок тут же затормозил и завис в безвоздушном пространстве. Один из спутников станционной обороны, на котором не было пушки, выпустил оранжевый луч сканера, облучил кораблик, после чего на борту корабля прозвучало сообщение на ломаном терранском: "Добро пожаловать на станцию "Олимп", и спутники пропустили корабль. Пилоты, несомненно, были рады что их не расстреляли из рельсотронов на подлете к станции, а вот оператор, сидевший в одной из командных рубок охранного поста, снова заскучал — уж лучше бы из гиперскачка вышла эскадра пиратских кораблей, можно было бы использовать совсем новенькие пушки в бою.

Сотрудник службы станционной безопасности со стороны плойтарийцев Ревиан Ренфольский, а именно его голос звучал по квантовой связи, глядя на информационную панель на экране, негромко вздохнул. Тридцать четвертый пост охраны, на котором он служил акустиком и связистом одновременно, был скучнейшим местом на всей станции, ибо на нем не происходило ничего интересного, посему весь персонал поста изнывал от скуки и безделья. Правда, одно развлечение все-таки было доступно охранникам — это разглядывание космических просторов за закаленным стеклом. К сожалению, Ревиан был лишен и этого развлечения, так как в его радиорубке попросту не было окон. "Черт, так и до клаустрофобии недалеко", Ревиан окинул взглядом свою рубку, пробежался взглядом по показаниям акустических приборов и снова вздохнул.

Его работа, как и вся работа на тридцать четвертом посту, была однотипной и скучной. Каждый час он включал систему пеллинга солнечной системы, в которой находилась станция на наличие неопознанных кораблей, сканировал пространство и отправлял данные начальнику поста Кеновагану, сайлокианцу, после чего выжидал еще час и начинал процелуру с самого начала. Вот, примерно, все, что он делал на своей работе; другим ребятам, наоборот, досталась работа поинтереснее — они по крайней мере были операторами орудий обороны. А ему досталась рутинная работа по пеллингу системы Садатоми и идиотской фразочки приветствия новоприбывших людей на родном для них языке.

Как и все плойтарийцы, Ревиан относился к орнитоидам, птицеподобным существам, но имел голову необычного строения: она имела черты как человеческой, так и птичьей, в частности это касалось его клюва и глаз, похожих на орлиные. На этом сходство с птицей заканчивалось, ибо задняя часть головы плавно расширялась и была похожа на человеческий затылок — свидетельство сильно развитого мозга плойтарийцев. На макушке орнитоида один за другим росли два хохолка из перьев ярко-красного цвета, которые достались плойтарийцам от древних предков. В ходе эволюции они должны были пропасть как и все архаичные черты, как, например, сплошной волосяной покров у людей или единый разум у кершанитов, но нет, плойтарийцы, особенно мужчины, не желали потерять столь красивую часть своего тела, посему приспособили хохолки для подачи разнообразных сигналов без использования слов. В начале это были сигналы для привлечения партнерш, но со временем язык жестов при помощи хохолков развился до такой степени, что плойтарийцы даже начали использовать его в военном деле, за что другие народы начали называть бойцов Плойтарийской Теократии "летучими сигнальщиками". Помимо хохолков у плойтарийцев так же сохранились остатки крыльев на когтистых трехпалых руках, уже не способные поднять своих хозяев в небо, но используемые в качестве щитов — во время сражения к крыльям солдат крепились стальные пластинки со встроенными внутрь кинетическими щитами, способными выдержать приличное количество попаданий. В повседневной жизни плойтарийцы крыльями не пользовались, из-за чего научились так плотно прижимать перья друг к другу, что крыльев даже не было видно.

Ревиан откинулся на спинку своего кожаного кресла и положил длинные покрытые чешуйками ноги на рабочий стол. Обычно он, как и его пернатые собратья, не позволял себе подобных вольностей в общественных местах, но в его рубке редко кто появлялся, поэтому он мог себе позволить немного расслабиться. От скуки, царившей на данном посту, Ревиан, а вместе с ним еще несколько его сослуживцев, уже давно подумывали смыться в самоволку и посидеть в каком-нибудь баре на подобии "Обители" и культурно провести время за бокалом пива или чего покрепче и поболтать о жизни, о вере, о семье… Да о чем угодно, лишь бы не париться в этой осточертевшей рубке.

Внезапно плойтариец-акустик вспомнил о Кеновагане, уже достаточно старом, но довольно приятном капитане-сайлокианце, которого все на посту глубоко уважали и ласково называли Дядей. Кеноваган, или просто Кеан, был удивительно добрым сайлокианцем, который в отличии от терранских капитанов, строющих из себя бог есть что и бесконечно муштрующих своих подчиненных, всячески заботился о своих ребятах и прикрывал их в случае чего. "Эх, если бы не Дядя и его будущие проблемы с арктосским командованием, то, клянусь Солнцем и Небом, я бы смылся при первом удобном случае" — тяжело вздохнул плойтариец и полез в карман своего комбинезона. Секунду спустя он вытащил оттуда пачку сигарет и старенькую зажигалку, купленные у кершанитских барыг вчера на рынке. Кое-как зажав сигарету в орлином клюве, он закурил. Как только он пустил облачко дыма вверх, на экране его компьютера высветилась надпись, напоминающая о запрете курения в радиорубке. Ревиан проигнорировал просьбу виртуального интеллекта и пустил еще одно облачко.

Позади плойтарийца раздался звук открывающейся двери. Испугавшись, что ему сейчас объявят выговор, Ревиан вытащил сигарету из клюва, выронил ее, обжегся, выматерился на родном языке, и, поняв, что теперь его окончательно поймали, замер в кресле, ожидая бранной речи в свой адрес. Но трехэтажного мата со стороны пришедшего в его рубку не последовало. Посмотрев назад Ревиан увидел стоящего в дверях Тайфуса, брезгливо морщащегося и машущего рукой, разгоняя дым.

— Ну ты и напугал меня, Тайфус, — выдохнул Ревиан, мысленно радуясь, что посетитель оказался не арктосским офицером охранной флотилии. — Я-то думал, что меня застукали с поличным.

— А я, думаешь, никому тебя не заложу? Я вообще-то уже не раз говорил, чтобы ты бросал это дело, а ты ОПЯТЬ МАХОРКУ ПАЛИШЬ. — для ясности Тайфус сделал ударение на три последних слова.

— А с каких пор ты стал брать в свой лексикон терранские выражения? — резко парировал Ревиан, после чего сверился с часами и опять включил систему сканирования. — Честное слово, кершаниты, дейносы и терраны — самые бесполезные народы в галактике. Никто из них ничего хорошего в наше общество не принес, только всякую дрянь, которую стоит попробовать и фиг потом с нее слезешь.

— Вообще-то терраны принесли с собой много замысловатых выраженьиц и немного однообразия. — заметил Тайфус.

— А что в этом хорошего? Их с сайлокианцами без вскрытия практически не различить, сплошная путаница и конфузы получаются! А что касается их замысловатых фразочек, то некоторые просто невозможно понять. Временами кажется, что они несут какую-то ахинею и гордятся этим.

— Ирония галактики, Ревиан, она тоже имеет чувство юмора.

— Ага, прямо обхохочешься! — плойтариец снова влез в карман, вытащил пачку, достал сигарету и только собрался закурить, как рука Тайфуса тут же вырвала ее из клюва орнитоида.

— Какого черта?! — возмутился Ревиан.

— Я спасаю тебя от позора. Ты не представляешь, как комично выглядит здоровая разумная птица с сигаретой в клюве. — добродушно произнес Сервиус, отправляя сигарету в мусорное ведро броском через плечо. — А что касается твоей неприязни к людям, то это, батенька, обычная ксенофобия.

— Что поделаешь, просто я, наверно, не привык к ним. Вы, арктосы, тоже сначала не сильно нас жаловали, когда мы вышли на галактическую арену.

— И то верно. — с сожалением произнес Тайфус, глядя на огромный желтый экран перед Ревианом.

Если признаться, то ему было стыдно за предков современного поколения Аксиоса. Раньше арктосы относились к новичкам галактики с презрением, думали, что они ни на что годное не способны и просто так расходуют ресурсы, которые им любезно предоставляют сайлокианцы. А ведь они не вспоминали себя, когда сайлокианцы случайно отыскали один из пяти первых освоенных арктосами миров, забыли, как им было трудно общаться с индивидами другой расы, и как трудно им было постигать новые науки. Они просто забыли свою молодость на просторах галактики, и потому задирали других новичков. Так было с плойтарийцами, так было с терранами, и хочется надеяться, что такого больше не повториться и что ошибок арктосов с новыми расами не допустят терраны. Очень хочется надеяться.

— Ты чего это замолчал? — повернул к нему хохлатую голову Ревиан. В ответ Тайфус просто махнул рукой, мол, не стоит заморачиваться. — Опять философствуешь?

— Есть немного.

— Кстати, — заговорил плойтариец после полуминуты тишины, — хотел тебя спросить: с чего это ты решил посетить охранный пост?

— Собирался проверить дозаторы лекарств. Пришел, проверил, все работает. Уже собрался уходить, как унюхал запах табака и пришел к тебе. — Тайфус выбросил руку вперед и отобрал у орнитоида еще одну сигарету, которую он хотел незаметно вытащить из пачки. — Знаешь, у меня складывается такое впечатление, будто ты окончательно убил свой инстинкт самосохранения.

В ответ плойтариец засмеялся странным для Тайфуса, но совсем обыкновенным для самого Ревиана каркающим смехом.

— Инстинкты, сказал тоже. — наконец закончил каркать Ревиан. — Это вы, арктосы, руководствуетесь слепыми инстинктами, мы же руководствуемся верой в Триаду Легендарных, и нам больше ничего не нужно для счастья.

— Зато благодаря нашим "слепым инстинктам" у нас в распоряжении самые большие и мощные пушки во всем пространстве Единых Рас. — с легкостью парировал Тайфус.

— Не стану проверять, поверю, так сказать, на слово. — вспомнил Ревиан о двух пистолетах, спрятанных в рукавах халата арктоса-врача. Помимо этого он вспомнил еще кое-что, что он хотел спросить.

— Кстати, как там твой пациент-терран? Оклемался?

Только сейчас Тайфус вспомнил о существовании Зейна. После вчерашней прогулки они разошлись и больше не виделись.

— Идет на поправку… И потом, терраны — арктосский ярлык, прикрепленный к людям. Называй их просто людьми.

Ревиан удивленно фыркнул и не менее удивленно посмотрел на Сервиуса.

— Мне показалось, или я только что услышал положительный отзыв о людях от арктоса?! Да-а уж, я-то думал что не доживу до этого дня. Как там один древний терран сказал: "Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества?" Так это про тебя, Тайфус, только стоит добавить парочку новых слов...

— Ладно тебе, расчирикался. — остудил пыл плойтарийца арктос и, задумчиво прищурив аметистовые глаза, приложил руку к подбородку. — Мне интересен не мой отзыв о людях, а конкретный случай с этим человеком, Зейном. Мне интересно как он смог выжить после таких внутренних повреждений?

— Так ведь ты его лечил, твоими стараниями и выжил. Ты же, вроде, хороший хирург и знаешь свое дело...

— Нет, — снова не дал ему договорить Тайфус, — мои познания в хирургии здесь никакой роли не играют. Дело в том что он должен был умереть еще на подлете корабля к станции, нет, даже раньше, а он выжил, в тяжелейшем состоянии перенес наносращивание тканей и теперь ходит и разговаривает как ни в чем ни бывало! Признаюсь, я поражен его волей к выживанию, если это можно так назвать, конечно. Кстати, Ревиан, может ты уже проверишь почему твой сканер пространства пищит, а то этот звук мне уже на нервы действует.

Ревиан непонимающим взглядом уставился на арктоса, потом прислушался. И правда, система пеллинга издавала редкие глухие булькающие звуки, такие же, которые издавали сканеры когда засекали летящие в космосе корабли. Плойтариец придвинулся к монитору поближе, развернул голографическую клавиатуру и ввел несколько команд, чтобы определить количество прибывающих кораблей. На экране высветилось несколько точек и число. "Шестнадцать кораблей?", — удивился он и снова принялся стучать по клавиатуре, точнее, по столу. Тайфус с подозрением смотрел на приближающиеся к станции точки-корабли, инстинкты говорили о чем-то плохом.

Наконец Ревиан перестал перебирать пальцами клавиши и уставился на показатели сканеров так, будто первый раз в своей жизни их видел. Тайфус решил заглянуть тому в лицо, о чем сильно пожалел, ибо на лице плойтарийца были ярко отображены шок и невообразимый ужас, а новая сигарета, неизвестно когда появившаяся у него в клюве, выпала и покатилась по полу. Эти два чувства сильно исказили лицо акустика.

— Гордый, Святая и Миролюбивый, — дрожащим голосом произнес имена всех богов Триады плойтариец, а уже следующее слово вырвалось из его глотки еле слышным лепетом. — Векторы.

— Иди ты! — Тайфус тут же подскочил к прибору, и, прочитав последнюю строчку данных, нервно сглотнул — сигнатура, испускаемая бортовыми маяками кораблей, действительно принадлежала векторским машинам.

Пол рубки тряхнуло, лампы на потолке заискрили, на секунду погасли, а потом вновь засветились обычным светом. Гадая, чем в них только что запустили, боевым снарядом или электромагнитной волной, Тайфус вспомнил о больнице святого Гавриила и тамошних пациентах — они же ничего не знают об атаке! Вежливый интеллегент внутри Тайфуса отошел на задний план, пропуская вперед бывшего военного врача.

— Ревиан, — крикнул ошарашенному плойтарийцу Тайфус, находясь совсем рядом с дверью, — включай тревогу, сообщи флоту арктосов их координаты, я возвращаюсь в больницу.

— А что мне дальше делать?

— Вруби лазеры и вызови флотилию Магистрата, мать твою.

Тайфус подобно пуле, выпущенной из ствола пистолета, вылетел из помещения радиорубки и побежал обратно в больницу, а за своей спиной он уже слышал вопли не на шутку напуганного плойтарийца, орущего по квантовой связи просьбу прислать близжайшую флотилию Магистрата. Ладно, Ревиан-то со своей задачей справится, а вот ему стоит поднапрячься, чтобы успеть в больницу раньше врагов. С этой мыслью Тайфус выскачил на улицу и поднял голову вверх — снаружи сдерживающего купола висел "Центурион", который уже открыл огонь по невидимому врагу. "Надо поторапливаться!", одернул себя Тайфус и возобновил бег.

* * *

Они идут… Они уже совсем близко, Винсент… Вставай, нужно уходить… Вставай, Зейн!

Винсент проснулся. Ощущая какое-то странное покалывание в голове, как после ментального контакта с псиоником, он попробовал вспомнить детали своего сна. Единственное, что он помнил из своего видения, были темнота, мерзкое ощущение наливающихся свинцом мышц и полной беззащитности перед наступающей на него темноты и голос… Нежный, добрый голос девушки, такой заботливый и приятный, можно сказать, любящий… И чем-то напуганный. Голос просил его спасаться. Опасность? Но где?

Винсент поднялся на руках, осмотрелся. В палате не было ничего подозрительного и, тем более, опасного, разве что сквозь закаленное стекло внутрь палаты доносилось множество звуков, сливающихся в сплошную какофонию. Человек прислушался внимательнее. Среди звуков царящей в коридоре суматохи он смог различить приглушенные крики, секундой позже — звук долгой очереди из автомата, который быстро затих и раздался уже много дальше глухим стрекотом.

"Неужели пираты пробили арктосскую оборону?", — мелькнула пугающая догадка в голове Зейна. В следующий момент где-то за пару блоков от его палаты что-то громко ухнуло, и стенки затряслись от взрывной волны. Надо было убираться отсюда, и Винсент это понимал. Когда он встал с кровати на еще неокрепшие ноги, он влез в прикроватную тумбочку и, вытащив оттуда свой хендком, застегнул миникомпьютер на левой руке. Произошел второй взрыв, и Зейн растянулся на полу. Вновь встав, он по стеночке направился к двери. Подойдя достаточно близко к ней, Зейн расчитывал, что она вежливо пропустит его, но куда там — стальная дверь даже не думала открываться. Черт, ну не оставаться же ему тут навсегда, правильно? Кое-как удерживая равновесие, Зейн оторвался от стены, взял в руки стул-раскладушку, на котором обычно сидел Тайфус, и бросил его в стекло. Стул с легкостью пробил стекольную пленку, и в палату ворвался тошнотворный запах гари. С трудом Зейн перемахнул через острые, похожие на зубы хищника, остатки стекла в раме, опять упал, опять поднялся и нетвердым шагом пошел вперед по коридору, туда, где был выход. Благо, его палата была на первом этаже.

— Вашу мать! — еще один взрыв сотряс пол под его ногами, но на этот раз ему удалось удержаться.

Теперь же он не слышал ни криков, ни автоматной стрельбы, что наводило на неприятные мысли о судьбе остальных больных и их защитников. Были слышны только глухие звуки залпов тяжелых орудий кораблей снаружи, — это говорило о том, что корабли арктосов еще в строю и способны дать отпор врагу. Вот только интересно, каковы силы врага и надолго ли хватит арктосов? Нет, лучше об этом не думать и быстрее шевелить ногами, пока потолок не упал ему на голову. Кстати, до выхода оставалось недалеко.

Но вестибюль с подпирающими потолок колоннами, на которых были изображены пришельцы всех видов, которые знал Зейн и который он мечтал увидеть в конце этого коридора, прекратил свое существование. Он был полностью разрушен, главный вход был завален обломками фундамента, некоторые колонны валялись на полу грудой белого мрамора, а в стенах зияли пулевые отверстия. Винсент осмотрел вестибюль и нашел примерно восемь трупов, шесть из которых принадлежали терранам, два других было сложно опознать из-за непонятных ожогов на телах, и никаких намеков на атакующих — потерь среди агрессоров не было, значит, они все еще в больнице. Оружие, нужно отыскать оружие.

Зейн приблизился к кучке трупов и стал искать хотя бы мало-мальски пригодное для ведения огня оружие, но винтовки и пистолеты, какие он подбирал, были выведены из строя упавшими на них обломками потолка. Наконец удача решила повернуться к нему лицом, и Винсент вытащил из-под мертвого человека вполне рабочий автомат с почти полным рожком. "Что горе для одного, то счастье для другого", — случайно вспомнил поговорку Хоэнхайма Зейн, когда он накинул ремень автомата на плечо. Эх, где же сейчас Джарвис, когда он так нужен?

Пройдя несколько участков коридора по направлению к бойлерной, Винсент так и не встретил ни одного врага, словно их и не было вообще. Ну и слава Богу. Хотя нет, наоборот, жаль что он их пока не встретил и не отплатил им за смерть своих братьев-терран. По крайней мере, это было бы справедливо.

Новый взрыв и новая тряска конструкции, но и на этот раз Винсент смог удержаться на ногах и продолжить движение. Впереди показалось окно, открывающее вид на пространство вокруг станции. Зейн затормозил и посмотрел в него. Именно в этот самый момент с другой стороны окна в пустоте космоса пронеслась эскадрилья из семи странных истребителей с утолщениями на носах, странной угловатой формой крыльев и отсутствием кабины пилота, которую приследовали три арктосских "Прелата" и пять сайлокианских "Нереид", неизвестно откуда появившихся в милитократской флотилии. Зейн так увлекся наблюдением за охотой одних истребителей на другие, что абсолютно забыл о бдительности, которую в подобной ситуации просто нельзя было терять.

Дребезжащая электронная трель резанула Зейна по уху, и в следующий момент на него сзади кто-то набросился и повалил на пол. В падении человек чуть было не выронил автомат, успев ухватить его за ремень. Взяв его поудобнее, Винсент, придавленный чьей-то тушей, смог круто извернуться и врезать прикладом противнику по лицу. Вместо хруста костей послышался звук удара металла об металл, и враг отлетел в сторону. Терран тут же вскачил и уже собрался открыть огонь, но странная фигура, из руки которой вылез клинок немалых размеров, бросилась на него и этим самым клинком резанула по стволу автомата, располовинив оружие, а следующий удар был уже нанесен ногой, в результате чего Зейн снова оказался на полу, но теперь уже безоружный.

— Приступаю к ликвидации. — тупо по-машинному произнесла фигура и занесла меч над терраном.

В следующее мгновение из груди фигуры показались ее внутренности, выпущенные наружу с помощью двух пуль, и она, тихонько пискнув, грохнулась на пол рядом с человеком. Позади нее высился силуэт арктоса с пистолетом, зажатым в руке. Он часто и тяжело дышал, совсем как собака, пробежавшая целую милю без передышки. Наконец арктос подошел к Винсенту и помог ему подняться. В луче света мелькнуло лицо с крестообразным шрамом над левой бровью — это был Тайфус.

— Какого черта ты тут остался? Почему не пошел за остальными, Зейн? — в аметистовых глазах арктоса читалась ярость, смешанная с заботой, совсем как у заботливого родителя, отчитывающего свое чадо за то, что оно не послушалось его.

— Я спал, Тайфус, я ничего не слышал.

— Спал он, черт возьми! Давай, нужно валить отсюда. — Тайфус тряхнул правой рукой, и из его рукава в трехпалую руку упал второй пистолет АМП-16 "Кристалл", который он передал Зейну. — Держи, авось пригодится. А теперь — подорвались и вперед.

Винсент кое-как всунул три пальца внутрь рукояти арктосского пистолета, взвел курок и положил палец на спусковой крючок, после чего они побежали, но уж точно не по направлению к бойлерной.

— Да что тут творится? Что это за хрень была? — Зейн указал назад на стальную фигуру, лежащую на полу уже в добрых тридцати метрах от них.

— Тебе не все ли равно, кто это? — на бегу отозвался Тайфус, но пару секунд спустя все-таки дал ответ. — Вектор это.

— Кто?

— Хрен в пальто! — оскалился Тайфус. — Шевели булками, если не хочешь тут остаться.

Зейн решил больше не задавать никаких вопросов, понадеявшись на получение ответов после окончания этого нападения. Если они оба смогут дожить до его завершения, конечно. Прогремел еще один взрыв, на этот раз где-то очень далеко.

Внезапно слух Винсента начал улавливать новые звуки помимо звуков их шагов и дыхания. Новыми звуками стали почти не затихающие очереди автоматов, приказы с примесью трехъэтажного мата в адрес противника и режущие слух электронные трели векторов, по интенсивности которых можно было понять, что врагов впереди было предостаточно.

— Сейчас будь готов бежать к нашим баррикадам со всех ног! — на бегу предупредил его Тайфус.

Впереди показался просвет, возвещавший об окончании этого, казалось бы, бесконечного коридора. С каждым новым шагом свет впереди казался все ярче и ярче. Тайфус что-то зарычал на своем родном языке, и он на пару с Винсентом выскачил из темноты коридора в светлый день, освещаемый не только солнцем, но и дополнительными то появляющимися, то исчезающими вспышками огня, вырывающихся из стволов орудий охранников станции и наступающих на них стальных фигур с тремя светящимися глазами на железных лицах-масках.

Только сейчас Винсент смог их как следует разглядеть: векторы, как назвал их Тайфус, напоминали самых обыкновенных роботов с ядовито-зеленым экзоскелетом и с торчащими в разные стороны стальными щитками по всему корпусу, вот только от своих возможных собратьев их отличала повышенная гибкость суставов и скорость реакции, в результате чего некоторые киберы легко уклонялись от огня охранников и давали ответный залп, который становился смертельным для горе-стрелков. Кроме необычного тела они так же имели необычное для роботов строение головы, в частности необычным было строение их глаз; всего их было два: один круглый посередине стального черепа и еще один, маленький и продолговатый, под ним. Они были зеленые, похожие на окуляры камер слежения, которые не закрывались даже тогда, когда вектор, изрешеченный пулями, падал на землю.

— Дяденька доктор! — какой-то мальчуган с радостным криком выскачил из укрытия.

Зейн, сам не ожидавший от себя такой прыти, каким-то образом вылетел вперед Тайфуса, в подкате схватил пацана за шиворот рубашки и утащил в укрытие. Спустя секунду на том месте, где стоял ребенок, металл превратился в пузырящуюся жидкость, расплавленный плазмой, выпущенной из векторских карабинов.

— Парень, лучше не высовывайся, понял? — паренек активно закивал. — Молодец. Тайфус, где ваш товарищ?

— Сейчас появится. Ревиан! Ревиан, черт подери, где ты? — заревел Тайфус, стараясь перекричать канонаду орудий.

Один из охранников, скорее всего являвщийся человеком, а не сайлокианцем (это можно было определить по виду брони и вооружению, состоящему из винтовки АР-57М и стандартного крупнокалиберного пистолета ПХ-27), прячась за баррикадой от вражеского огня, подполз к ним, и, коснувшись особого сенсора на шее, заставил стальную маску сегмент за сегментом убраться, открывая лицо своего носителя, коим оказался Аншель.

— Господин Тайфус, — заговорил он, — отряд лейтенанта Ренфольского остался с основной частью гражданских, мы стараемся удержать этих тварей тут, чтобы по станции не разбежались.

К Аншелю таким же образом, как и сам сержант, подполз паренек в длинной больничной рясе, в руках он держал пистолет.

— Сержант, идет новая десантная капсула, кажется, они собираются взять числом.

Осмотрев прикид паренька, Тайфус резко перевел взгляд на Аншеля. Теперь во взгляде врача-арктоса вместо невозмутимости читалась чуть ли не ярость.

— Что здесь делают гражданские?

— Охранники станции не успели перевести их в безопасное место до того, как эти твари пробили защиту и начали высадку. Оставшиеся вызвались добровольцами.

Один через чур изловчившийся вектор, которому удалось избежать встречи с несколькими вражескими очередями, перемахнул через баррикаду, тут же бросил пустой карабин, выпустил два термоклинка и принялся рубить охранников на части, все так же удачно избегая вражеских выстрелов. Правда, счет убитых им терран не успел достичь и пяти штук, как тело кибера было располовинено лин'харом неизвестно откуда появившегося Сириуса. Сайлокианец деактивировал клинок и, быстро уйдя от посланной в него пули, тоже прижался к баррикаде.

— Эх, будь я чуть быстрее… — выдохнул Сириус, после чего перевел взгляд оранжевых с коричневым сектором глаз на Зейна. — Смотрю, ты снова в строю, братишка, даже лучше двигаешься чем раньше.

— Спасибо доктору. — Зейн высунулся из-за укрытия, сделал пару выстрелов из "Кристалла", который за исключением неудобной конструкции имел слабую отдачу и высокую точность, и быстро нырнул обратно за заграждение, избегая опасного знакомства с плазменным разрядом. — Сириус, они сюда пачками лезут, а откуда появляются — непонятно.

— Десантный корабль в режиме постоянной маскировки. — Тайфус проделал тот же ряд действий, что и Винсент, после чего полез за новым магазином в карман халата. — Должно быть, завис прямо перед входом в ангар и выпускает их нам на голову по несколько штук за раз.

— А почему его еще не засекли датчики движения?

— Потому что против векторов наши системы не работают, Кимбольт. — под грохот оружейной канонады Сириус ненадолго задумался, и, когда мыслительный процесс в его голове закончился, на лице сайлокианца появилась кривая улыбка.

— Братан? — заметил изменение выражения лица Сириуса Зейн и с вопросом во взгляде посмотрел на него.

— Есть одна мыслишка. Кимбольт, отдай свою пушку Зейну и свяжись с Николаем, пусть пригонит фрегат к шестнадцатому ангару в районе арктосов, скажи, чтобы внимательно следил за пространством рядом со станцией, и, когда увидит странную зеленоватую вспышку в космосе, пусть запускает главный калибр и стреляет туда, где была вспышка.

— Какая вспышка?

— Которую я сейчас сделаю. — лезвие лин'хара, полностью созданное из тетрасплава, появилось из рукоятки, зажатой в ладони Сириуса. Салокианец ловко перескачил через баррикаду и побежал в сторону основного скопления войск векторов с криком "Прикройте меня!"

Как только он это сделал, град из плазмы посыпался в его сторону, но что такое массовая пальба для сайлокианского конкорда? Так, пустяки. Прячась от пуль за быстро превращающимися в ничто укрытиями, Сириус бежал сквозь ряды киберов к незакрытым створкам врат ангара, по пути обрывая жизнь особо агрессивных векторов клинком, а следом за ним летели десятки пуль союзников, образуя вокруг сайлокианца смертоносную оболочку из раскаленного свинца, а он все бежал, быстро, подобно смертоносному потоку горной реки сметая все на своем пути. Он молниеносно взмахивал лезвием и продолжал бежать, раскидывал зазевавшихся врагов псионными разрядами и продолжал бежать. Должно быть, и Зейн, и остальные солдаты видели его как настоящего бога войны, смотрели на его силу с каким-то благоговением в душе, но сам Сириус Нава себя таковым не считал, а причина остервенения, с каким он бросался на встречных врагов, была простой — работу нужно делать красиво, а красоту он ой как любил.

До распахнутых створок ангара оставалось совсем немного. Пара прыжков, максимум силы и дело в шляпе. Сириус прыгнул, и в этот момент в его свободной руке вспыхнул яркий огонь пси-заряда, который спустя секунду сорвался с его пальцев, вырвался в безвоздушное пространство, и, пролетев несколько десятков метров, столкнулся… С космосом? Нет, это не мертвый вакуум космоса, это спрятанный от чужих глаз корпус десантного корабля, как и говорил Тайфус.

Зейн с замеранием души следил за тем, как искрящиеся волны на месте попадания псионного импульса медленно расползались по мнимому космосу, и больше ничего не происходило. Братан ведь только что подал сигнал, Николай уже должен был готов к атаке. Что его задержало?

Искрящийся бок десантного корабля буквально загорелся всеми цветами радуги, когда в него начали попадать стайки маленьких пулек, сыплющихся откуда-то сверху. Отследив взгдядом направление откуда они сыпались, Винсент невольно улыбнулся — со стороны Садатоми сверкая дулами пулеметных орудий летел "Персифаль". Фрегат заломил вираж, уходя от столкновения с кораблем, резко развернулся и пошел обратно в атаку. Даже с такого большого расстояния было видно, как из бронерованного утолщения внизу фрегата наружу вылез ствол орудие главного калибра "Биг-Бен". Когда "Персифаль" подлетел поближе, дуло его главного орудия полыхнуло пламенем, и бронебойный снаряд огненной вспышкой врезался в десантный корабль векторов. За этой вспышкой последовала вторая, более яркая, и борт векторской машины объяло пламя. По поверхности корабля забегали быстрые искорки, после чего сияние пропало — щиты были уничтожены.

Зато появился скрытый от чужих глаз векторский десантный корабль. Размерами он немного превосходил терранский фрегат и имел капсулоподобное строение корпуса с маленькой смотровой щелью в передней части корабля, и, что самое интересное, он не нес на себе никакого оружия — корпус был абсолютно гладким.

Корабль-капсула запустил главный и вспомогательные двигатели, постарался ретироваться с поля боя, чтобы восстановить щиты и маскировку, но куда ему тягаться в скорости и маневренности с фрегатом Федерации? Жалкая попытка отсрочить свою гибель. Тяжелое орудие снова выстрелило с грохотом, похожим на бой настоящего Биг-Бена, что и в первый раз, и обшивка корабля-капсулы дала трещину. Следующий залп стал для десантного корабля последним — его просто разорвало на части, и самые мелкие его обломки дождем обдали обшивку станции.

Станционные охранники радостно зашумели, видя уже обгорелые останки капсулы, бесцельно болтающиеся в вакууме. Зейн радовался вместе с остальными, но радость быстро пропала, когда он заметил настороженную позу Братана, вглядывающегося в темноту космоса.

— Народ, — заорал Сириус сильно развеселившимся солдатам, — команды "отбой" не было!

Народ резко замолчал. Отдельные группы бойцов приблизились к смотрящему вдаль сайлокианцу и тоже начали разглядывать пространство впереди. Среди этих солдат был и Зейн.

— Братан? — позвал его Винсент, и тот указал куда-то вперед.

Вглядевшись в ту же точку, что и Братан, он заметил несколько странных силуэтов во тьме космоса. Приглядевшись, он смог различить на фоне звезд очертания девяти кораблей, вот только больно странных: абсолютно белые вытянутые корпуса, две вытянутые вперед корпусов конструкции с бугорками башен тяжелых орудий, две пары мечевидных загнутых вниз конструкций по бокам и еле различимое дуло ультрарельсотрона промеж выростов с башнями. Командиры последних четырех арктосских "Центурионов", что остались в строю, начали перестраиваться, образуя защитный периметр и тем самым защищая станцию стальными телами своих кораблей от попаданий.

— "Меченосцы". — еле слышно пролепетал стоящий рядом с Зейном плойтариец, и хохолки на его голове мелко задрожали.

Зейн снова посмотрел на Сириуса, надеясь услышать от него хотя бы неудачную шутку об их положении или, на худой конец, простую глупость, но тот никак не отреагировал на взгляд названного братишки. Он почему-то больше не смотрел на приближающуюся флотилию векторов, он смотрел немного правее и ближе к станции и не понятно почему улыбался своей обычной кривой улыбкой.

— Эх, не завидую я этим полудуркам. — изрек с издевкой он, глядя все в ту же точку.

Не прошло и десяти секунд как пространство перед станцией загорелось двумя десятками ярких сине-зеленых вспышек на местах которых стали появляться корабли подкрепления, в числе которых были и плойтарийские крейсера класса "Небесный огонь", и сайлокианские ударные "Акварионы". Но, пожалуй, самым примечательным кораблем был терранский дредноут класса "Колибри". Не смотря на свое шуточное, можно сказать, милое и безобидное прозвище среди военных это был самый настоящий колосс, истинный король звездных баталий, оборудованный двумя батареями сверхтяжелых орудий и парой десятков ракетных аппаратов класса "Арбалет". А если учесть то, что имя этого гиганта было "Солнцестояние", а его капитаном был генерал Хоэнхайм Джарвис, то можно смело заявить, что флотилии векторов пришел конец.

Сверхтяжелые пушки "Солнцестояния" дали залп по парочке векторских крейсеров, и один из них отправился в небытие, второй, только слегка поцарапанный, дал было ответный залп, но тут же превратился в облако из плазмы и тетрасплава, разорванный совместным огнем ультрарельсотронов сайлокианского и плойтарийского кораблей. Арктосы, обрадовавшиеся нежданному подкреплению, вывели оставшиеся корабли на передовую и открыли стрельбу по уже ретирующимся векторским машинам из орудий главного калибра им вдогонку. Один такой снаряд влетел вражескому крейсеру в основной двигатель в тот момент, когда он почти ушел в пространственный прыжок. В результате взрыва двигателя и резкого выхода в реальное время броня не выдержала нагрузки и корабль разорвало пополам. Остальные векторские крейсеры были уже далеко.

* * *

Винсент сидел в своем новом кресле в совещательном зале "Персифаля" и внимательно смотрел на входную дверь, в проеме которой он уже как десять минут ожидал появления своего наставника Джарвиса в белом сияющем кителе коммандора одного из самых совершенных в плане оружия и техники дредноута Федерации. Минуты шли, часы в хендкоме негромко тикали, а старый друг так и не собирался посетить своего воспитанника.

Зейн негромко вздохнул и поудобнее устроился в своем кресле. Для себя он отметил, что это кресло было в разы лучше его старого кресла второго канонира на командном мостике. Неудивительно, что Хоэнхайм не торопился расставаться с "Персифалем". Еще больше нового кресла Зейну нравилась его новая форма коммандора: она была абсолютно новой, возможно, только вчера сошла с ткацкого станка, она имела нашивки из синего бархата и желтые полоски ткани на плечах, рядом с которыми были пристегнуты маленькие золотистые звездочки. Красиво, ничего не скажешь, вот только сам китель был немного тесноват и частично ограничивал его движения: например, если ему нужно было что-то взять со стола, то он тянулся к нужной ему вещи, и тогда рукава кителя сильно закатывались назад. Вот как сейчас, когда он захотел взять ручку со стола.

Еще больше ему понравилось, как команда его встречала когда он взошел на борт. Ребята были просто вне себя от радости, поздравления с повышением сыпались дождем, Винсенту даже перепал поцелуйчик от Хитоми, ставший предметом ревности Сириуса, который в свою очередь полчаса не разговаривал с названным братишкой, но потом снова начал балагурить и прикалываться, как будто ничего и не было.

Да, новая форма, новый хендком третьей модели, используемый только офицерами флота Федерации, свой собственный корабль — все это, конечно, хорошо, если не учитывать один маленький, но довольно-таки весомый аспект: за новым званием кроется еще большая ответственность. Нет-нет, не нужно думать, что Зейн был безответственным, наоборот, он был через чур ответственным и пунктуальным для своего юного возраста терраном, просто его волновали два небольших пунктика в его нынешем статусе. Первое: он не ожидал такого резкого скачка, чтобы вчера ты был сержантом, получил ранение, проснулся и бац! — ты уже капитан (очень похоже на историю типа "упал, очнулся — гипс"); второй: теперь он должен отдавать приказы, и, если из-за одного неправильного приказа кто-то из членов экипажа погибнет, то эта смерть останется на его совести, а смерти одного из друзей, будь то Хитоми, Кимбольт или ничем не примечательный бортмеханик из моторного отсека Юэн, ему очень не хотелось.

На пару секунд Винсент задумался почему в перечне дорогих ему людей, чьей смерти он не хотел, он даже словом не помянул Братана? Нет, его смерти он тоже не хотел, просто временами у Зейна создавалось впечатление того, что Сириуса просто невозможно убить. Чего стоит его пляска с мечем посреди толпы векторов и свето-псионное шоу, гвоздем которого стало уничтожение десантного корабля? Да, Братан в этот момент был нереально крут, и сам Винсент мог только надеяться на то, что когда-нибудь он сможет стать таким же, как Сириус.

Внезапно терран вспомнил слова странного сайлокианца, которого он видел вечером перед самой атакой: "Скоро эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто у тебя в голове". Интересно, он так хотел предупредить человека или же банально запугать? Да и потом, откуда он мог знать о скорой атаке на "Олимп"? Неужто предвидел? Да кто он вообще такой? И почему у него такое чувство что этот сайлокианец и атака векторов как-то связаны? Не найдя в голове ответа ни на один из этих вопросов, Винсент решил забыть об этой случайной встрече с этим пришельцем.

До ушей капитана сквозь стальную дверь донесся звук чьих-то шагов. Подумав, что это Джарвис, Зейн вскачил с кресла, быстро привел свою форму в порядок, вытянулся по струнке и замер по стойке смирно. Створчатые двери бесшумно разошлись в стороны, и человек машинально отдал честь входящему. Вот только этот самый входящий в зал оказался далеко не Джарвисом — на пороге стоял Тайфус и удивленно смотрел на козыряющего ему бывшего пациента. Осознав глупость этой ситуации Винсент медленно убрал руку в карман кителя.

— Да, — протянул удивленный арктос, — уж чего-чего, а капитана, отдающего честь бывшему младшему лейтенанту я на своем веку не расчитывал увидеть. Это в честь чего?

— Вообще-то я расчитывал увидеть генерала Джарвиса. — сразу включил армейскую пластинку Зейн.

— Прекратите шифроваться, господин Зейн, я знаю, что вы его так называете только в присутствии высших чинов.

Теперь настала очередь Винсента удивленно смотреть на арктоса.

— Откуда вы об этом знаете, господин Сервиус? — спросил он.

— Довелось пару минуток поболтать с генералом в ангаре до того, как он снова отбыл по делам. — Тайфус вдруг резко переключился на арктосский и что-то забормотал. Наконец он снова заговорил на терранском. — Великий Прейтор, где моя память?

Он полез в карман своего халата, и, снова бормоча что-то неразборчивое на арктосском, вытащил оттуда маленькую пластиковую карточку белого цвета — инфочип, после чего протянул ее Винсенту.

— Что это? — спросил его Зейн, принимая карточку из руки врача-арктоса.

— Небольшое послание от генерала Джарвиса, просил передать лично вам в руки. Можете читать при мне, меня содержание сообщения нисколько не интересует.

Винсент засучил рукав пиджака, под которым был надет хендком, и, вставив инфочип в маленький разъем сбоку микрокомпьютера, вывел текст сообщения на голографический экран. В сообщении было написано следующее:

"Здравствуй, Винсент, надеюсь, твое здоровье сейчас в полном порядке и ты крепко стоишь на своих двоих. Прости, что не дождался когда ты придешь в себя, мне было поручено задание огромной важности, поэтому я должен был оставить тебя вместе с ребятами и кораблем на "Олимпе". Впрочем, благодаря стараниям господина Сервиуса, с тобой все хорошо и ты идешь на поправку. Единственное, чего я не смог предвидеть — это атака так называемых векторов. Знай я об этом, оставил бы пару-тройку крейсеров рядом со станцией. Впрочем, эта самая атака послужила хорошим стимулом для твоего организма — Аншель и Сириус наперебой мне рассказывали о том, как ты спас ребенка от смерти (Сириус страшно горд этим твоим поступком, только вот сказать тебе об этом забыл). Я знаю, что ты немного ошарашен таким быстрым взлетом по военной лестнице до звания капитана, но не паникуй — если что, то ты можешь связаться со мной по защищенному каналу (частота и позывные ниже), хотя не думаю что тебе это будет нужно, ведь в экипаже фрегата у тебя полно друзей. Что касается твоих обязанностей как капитана, то с ними стоит немного повременить в связи с активностью векторов в пространстве Единых Рас, поэтому пока оставайся в тени. Чтож, вроде бы все сказал и пора закругляться. Кстати, два дня я буду недоступен — очередное сверхсекретное задание от господина Волкова. До встречи, Зейн, хорошего тебе полета."

Закончив читать сообщение, Винсент открыл вкладку с позывными под ним. Так, позывные Джарвис: "Солнцестояние — фон Бисмарк", позывные для Зейна: "Персифаль — Быстрая тень". Нужно будет сказать Вите, чтобы занесла частоту Хоэнхайма в коммуникатор корабля как одну из приоритетных.

Зейн посмотрел на Тайфуса — арктос стоял на месте как ни в чем не бывало и, похоже, никуда не собирался уходить.

— Вы что-то хотели, господин Тайфус? — решил задать вопрос Зейн.

— Да, — арктос снова полез в карман и на этот раз вытащил из него бумагу желтого цвета сложенную вдвое, — я бы хотел перевестись со станции "Олимп" на ваш корабль.

— А как же больные?

— Я хороший врач, но, поверьте, не единственный в больнице, там есть специалисты получше меня, поэтому пациенты в надежных руках.

— Вы действительно этого хотите? Говорю сразу, я не тащу вас силком за собой.

— Это чисто мое желание, господин Зейн. — заверил его Тайфус. — Кроме того, я заметил что у вас на борту нет медика, а ИИ, даже такой совершенный, как Вита, может не справиться с задачей, поэтому я могу занять как эту должность, так и по совместительству должность стрелка в отряде, вы ведь видели что я умею стрелять.

— Но у нас почти нет места на корабле, все каюты заняты.

— Ничего страшного, я непривередлив в выборе места проживания, могу жить прямо в медблоке. Ну, что, я вас убедил?

Винсент коротко улыбнулся. Все-таки Братан был прав по поводу целеустремленности арктосов: уж если они что-то захотят, то, как их не отговаривай, они ни за что не отступятся от своей цели. Неудивительно, что у арктосов были самая лучшая армия и вооружение.

— Ладно, — махнул рукой Зейн, — я согласен. Можете собирать пожитки и перебираться на фрегат… Правда, с небольшим условием.

— Это с каким? — не понял Тайфус.

— Вы должны будете передать секретные технологии Милитократии за следующие тридцать лет силам Федерации.

— Легендарная терранская алчность?

— Нет, просто шутка.

— К вашему сведению, неудачная.

  • *** / Сборник стихов. / Ivin Marcuss
  • Имитация войны / Блокнот Птицелова. Моя маленькая война / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Холодная гниль / Орлова Анисия
  • Совушка / Novari Anna
  • Герта. / Нарисованные лица / Алиенора Брамс
  • Мир / Осколки счастья / Фиал
  • Стряхнув с обложки старой пыль / Хорошее / Лешуков Александр
  • " Инь и Янь" / Малышева Юлия
  • Тринити любит Нео / Уна Ирина
  • Буратинская диллема / Мысли вразброс / Cris Tina
  • Глава 13 / 14 минут / Дикий меланхолик

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль