глава 4 (окончание)

Минут пятнадцать Роман как заведенный лупил по мишеням. Мозг отключился, а впереди вместо безобидных жестяных мишеней мерещились какие-то невидимые и неведомые враги. Роман очнулся только тогда, когда патроны иссякли. Но ещё долго стоял неподвижно словно охотник, прислушиваясь к шорохам леса, и с наслаждением вдыхал пороховой дым. Потом положил «итальянца» на стойку и быстро вышел в коридор, не забыв выключить свет.

Минуя двери слесарной мастерской и классной комнаты, Роман направился к каморке, где обитал друг. Коридор пересекала тонкая полоска света, выбивающая из неплотно прикрытой двери. Сашка стоял возле открытого старенького шкафа, где хранился весь его небогатый гардероб. На нём уже была белая футболка и светло-синие джинсы.

— Я вижу, терапия дала хорошие результаты, — сказал Сашка, заметив в проржавевшем зеркальце, встроенном в дверцу шкафа улыбающееся лицо друга.

— Да уж — отвёл душу. Послушай, я там раскрошил пару мишеней…

— Ничего, нарисуем ещё.

— Ого, да у нас сегодня пир горой, — взгляд Романа остановился на низком журнальном столике, одновременно и шахматном: на его столешнице была нарисована шахматная доска. На столике лежал белый батон хлеба, в мелкой тарелке — аккуратно нарезанные коляски сервелата, рядом — открытая банка с красной икрой и лоснящиеся от жира шпроты. Венчала всё высокая красивая коробка, содержимое которой не вызывало сомнений...

— Сит джаун, пли-и-из, — Сашка сделал широкий приглашающий жест.

Роман усмехнулся и сел на единственный в комнате стул.

— Да-а, произношение у тебя осталось прежним.

— Ничего, — устроившись на продавленном диване и доставая бутылку из коробки, сказал хозяин. — Главное чтобы русское произношение было правильным.

— Это точно. Скажи, а чёрной у тебя нет?

— Чего?

Роман кивнул на стол:

— Икры.

— А-а-а, обещали притаранить, — разливая коньяк в пиалы, серьёзным тоном ответил Сашка.

— Кудряво живёшь. — Роман взял в руки коробку из-под конька. — Ого, пять звёзд! Французский. А ну, колись: откуда изобилие?

— Счас. Давай выпьем. Три дня уже стынет в холодильнике.

— Ну, давай, — поднял пиалу Роман.

Они чокнулись, выпили.

— Хорош-о-о, — выдохнул Сашка. Он взял батон хлеба и, отломив большой кусок, передал батон Роману. — Понимаешь, Ромыч, нарисовался тут один жирный клиент… — Сашка намазал на хлеб толстый слой икры.

— Кто такой? — Роман вилкой подцепил рыбку из банки.

— Скажем так, — товарищ из Смольного.

— Ага, теперь понятно. Значит и те замечательные мониторы и «Бенелли»…

— У-у, — с полным ртом кивнул Сашка, — это ещё не всё… — Он отложил кусок, отряхнул ладони от крошек и, выдвинув ящик столика, достал небольшую чёрную коробочку.

Роман перестал жевать.

— Это что, мобила? — он осторожно взял прибор. — Похоже на рацию.

— Точно. Не просто мобильник. Это радиотелефон. Могу настраиваться на любую волну, даже милицейскую. — Сашка наколол на нож кругляш колбасы и, откусив от ломтя хлеба, стал нарочито тщательно пережёвывать, словно бы вовсе не замечая вопрошающего взгляда Романа. Потом не выдержал: — Я не говорил тебе раньше… не знал, как ты к этому отнесёшься… Но понимаешь, Ромыч, сейчас без этого не обойтись…. Короче, у меня появилась крыша.

Ещё несколько секунд Роман молча смотрел на друга:

— Братва, что ли?

Сашка кивнул, затем энергично замотал головой:

— Не-е-е, менты.

— Менты?! — с удивлением переспросил Роман. — Да-а-а, — протянул он. — Я так понимаю, тот товарищ из Смольного тоже связан…

— А чёрт его знает. Вроде бы не замечал.

— А ты отдаёшь себе отчёт, что за всё придётся платить?

Сашка снова кивнул:

— Ребята не борзеют. Даже дали время на раскрутку. Зато быки не наезжают.

С минуту Роман задумчиво пережёвывал пищу.

— Наверное, ты прав. Эх, времечко! Всё смешалось в доме Облонских. Ну, ладно, — почти весело добавил он, — наливай, что ли. А что, Сашка, возьмёшь меня в помощники?

Явно повеселевший Гончаренко взялся за бутылку:

— Ромыч, мечтаю об этом. Не осмеливался предложить. Правда, давай, а? Будем как раньше — вместе.

— Давай сначала выпьем. — Они выпили. — Вот если и на этот раз не выгорит, тогда посмотрим, — ставя пиалу на столик, сказал Роман. — Завтра, нет, уже сегодня мне должны позвонить...

— Кравцов — мужик серьёзный, если что обещал… Кстати, как там дела у Маши? Давно вас вместе не видел. Рассказывай. Я же вижу, что-то тебя мучает. Не зря среди ночи примчался. Что, любовь-морковь спать не даёт?

— У Машки всё в порядке, — Роман усмехнулся. — Сегодня у них корпоратив — годовщина их агентства.

— А ты что же? Не пригласили?

— Маша звала. Но ты же знаешь, я не любитель…

— Понятно, — кивнул Сашка.

Несколько секунд в комнате стояла тишина. Оба сосредоточено жевали. Потом Роман внимательно взглянул на друга:

— Здесь другое. На душе погано. Может быть, я сам себя накручиваю, но ощущение такое как будто что-то должно случиться, что-то надвигается… недоброе. Понимаешь?

— Да-а, чуйка у тебя звериная. — И вдруг Сашкина рука с зажатым в ней ножом замерла над банкой со шпротами. — Что!? Неужели опять кулон привиделся?

— А-а? Да-нет.

— Фу-у, я уж думал…

— Нет, но ты недалёк… Я не ребёнок, чтобы пугаться какого-то ночного кошмара. Но понимаешь, Сашка, я уже неделю почти не сплю. Короче, ко мне вернулись те сны, помнишь?

— Иди ты! — Сашкины брови полезли на лоб. — А ну, рассказывай.

Роман помолчал, обдумывая с чего начать:

— Начинается всё как обычно: пирамиды, сфинксы и всё такое. Но потом… проваливаюсь в какое-то подземелье, катакомбы, пещеры… И саркофаги. А ещё монстры; то ли крокодилы, то ли гигантские змеи… Но главное ощущение безысходности… Понимаешь?

— С ума сойти!

— Вот именно. Боюсь этого.

— И давно у тебя это?

— Я же говорю, — уже больше недели.

— А с чего всё началось? У всего должна быть причина.

— Сам голову ломаю.

— Да-а, теперь я понимаю… Ну, а тот божок тебе не снится?

— Кто? — не сразу понял Роман. — А-а, нет, не снится.

— Хоть это хорошо. Значит, смертельной угрозы нет. Ну, давай выпьем, — Сашка разлил остатки коньяка.

Не чокаясь, они выпили и закусили.

— Ладно, Саш, пойду, — вставая, сказал Роман. — Засиделся, — взглянул он на наручные часы. — Может, удастся немного поспать. Проводи меня. — Он кивнул на подоконник, где лежали боксёрские перчатки. — Бокс не бросаешь?

— А-а, — махнул рукой Гончаренко. — Времени не хватает. Стараюсь держать себя в форме. — У входной двери он крепко сжал ладонь Романа, обнял и похлопал по спине. — Ну, давай, братан, держись.