Глава I (Гром среди ясного неба)

ГЛАВА I

Гром среди ясного неба

Возможно, многим знакома ситуация, когда ваша жизнь вполне понятна и стабильна. И так уже очень долгое время. Ничто не предвещает беды, но в один момент происходит то, что меняет её сильно и бесповоротно. Знакомо? Если да, то отлично! Это как раз мой случай.

Дело было в 1983-м. В то время я служил лётчиком на палубе авианесущего крейсера «Новороссийск». Летал на штурмовике Як-38.

Многие скажут, что он был чудовищно сложным и таскал мало нагрузки, что как бы и правда, но у всего есть своя цена, которая состоит и в том, что на службу надо сначала попасть, а потом и пройти подготовку. Поверьте, многие так и не смогли её окончить. Часто такое бывало на поздних этапах, когда тренажёры и висение на привязи уже было пройдено. Прибавьте ещё и палубу, в условиях которой, одно лишнее движение, и ты труп. В конце концов, вертикальные взлёт и посадка — это вещи не совсем естественные для пилота самолёта.

Да, высока цена, но, на мой взгляд, вполне справедливая.

Мысль мою доказывают учения, на которых мы в полной мере раскрыли возможности нашего типа. Вот чего мы только не вытворяли. И на баржи садились, и атаковали цели в режиме висения, кружась при этом вокруг неё, как вертолёт. Но запомнилась мне служба не только этим.

Наш полк был очень сплочённым коллективом. Служили там разные люди, но всё равно, мы были этаким «Боевым братством», в котором все очень хорошо ладили друг с другом. Особенно запомнилась мне наша компания из четырёх человек. Перечислю всех по порядку. Начнём с меня. Я очень любил своё дело и уделял ему почти всё внимание. С любопытством относился к любой новой информации и пытался забить свою голову как можно большим количеством информации. Витя был самым старшим и опытным. Сам по себе он был дружелюбным, но крайне упрямым, однако умел делать правильные выводы, когда это выходило ему боком. Дима — человек очень азартный. Серьёзно, он мог резаться в карты хоть сутки напролёт. Для военного лётчика это хорошее качество, но иногда, оно втягивало его в различные неприятности. И наконец, Лёня. Как лётчик, он был довольно средним. Как человек, довольно замкнутым и малообщительным, но при этом, ему очень хорошо давалось рисование. Я даже пробовал у него учиться, но ученик так и не превзошёл учителя.

Возвращаясь к технике, когда нам нужно было поднять больше бомб и ракет, чем планировалось, мы взлетали с палубы горизонтально, а как отработаем по целям, садились вертикально. Решение простое, однако, оно смогло нам помочь, когда встал вопрос о нашей боевой эффективности.

Разве что доставка пива в эти учения не входила. И тогда, один из лётчиков с другого авианесущего корабля под названием «Минск», с которым мы действовали в одной группе, поспорил с нами, что сможет улететь в ближайший населённый пункт и вернуться на борт с выпивкой.

Мы всей авиагруппой посмеялись над ним за его спиной. И вообще не думали, что он сможет сделать хотя-бы близкое к этому.

На следующий день нас в очередной раз подняли на уничтожение наземных целей, расположенных на берегу для поддержки десанта.

Нас было по одной группе с каждого корабля и

работала по своим объектам. Те, что с «Минска» расчищали воздушное пространство от самолётов, имитирующих истребители противника.

Для этого им дали управляемые ракеты воздух — воздух и пушечные контейнеры. Нам же достались неуправляемые ракеты для работы по всем, кому не посчастливилось оказаться внизу. Звено прикрытия летело впереди и с ним мы пробыли вместе, пока с корабля им не сообщили координаты противника, в результате чего, они покинули нас на некоторое время. Но и наши цели были недалеко. Мы начали заход. А пока мы атаковали фальшивые здания и другие мишени, что мы только в эфире не слышали.

Подробно я ничего не помню, ибо у меня были свои задачи.

Но там были такие матерные конструкции, до которых даже пьяный командир не догадается. Прекрасно их понимаю, ибо МиГ-21 — это крепкий орешек и победить его в ближнем бою — непростая задача.

В любом случае, тренировочные мишени были успешно превращены в металлолом, и мы уже возвращались назад. Я обратил внимание на «Минское соединение» и заметил, что один у них отсутствовал на месте.

Я сказал тогда: «Мужики, откуда у вас потери? Мы же не боевыми стреляли.»

А на вопрос «В каком смысле?», я ответил, что 25-й куда-то испарился. А когда сделали запрос на корабль, мы выяснили, что он где-то там заблудился, но полететь за ним никто не мог, поскольку у нас к этому момента было худо с горючкой. (Особенно у штурмовиков, которым изначально залили меньше, чтобы повесить побольше ракет).

Поэтому мы просто вернулись назад и стали его ждать.

И спустя время настало то ли облегчение, то ли отягощение.

Этот гений таки вернулся со «всем необходимым» на борту.

Может сейчас это и звучит как забавная история со службы, но поверьте, для нас весёлого тогда было мало. Нас из-за всего этого несколько часов строили четыре адмирала, а потом ещё и внутренний ангар драять заставили. Что до непосредственного исполнителя, то его судьбы неизвестна, но, скорее всего, его просто выкинули с флота.

(Зато деньгами мы его обеспечили на пару месяцев вперёд)

Однако, что-то я сам куда-то далеко ушёл. Ближе к делу.

Момент того самого переломного события настал, когда мы прибыли обратно во Владивосток с учений северного флота.

В это время я был в ангаре и чем-то помогал технику со своим самолётом, который носил бортовой номер 87.

Делать мне это не полагалось, но интерес к сложным механизмам и «Копанию» в них, был явно выше.

После возвращения я, как обычно, хотел съездить в Андреевку, чтобы повидать родителей.

Да вот пилотов решили не отпускать.

Нас отвезли неизвестно куда, посадили в подобие актового зала и зачитали приказ о том, что нужно отобрать несколько человек для участия в особом проекте. Каком именно — на тот момент известно на тот момент не было.

Также выяснилось, что мы не первый авиаполк, где проходил подобный отбор. И набрать смогли очень рано.

Первая часть проверки выглядела как стандартная медкомиссия, но, поскольку мы все проходим её каждый год, это ни для кого трудностью не было.

Тогда же, в моей голове, сложилось множество вопросов о том, как такое возможно, что здоровых лётчиков много, а место в проекте получили только пара счастливчиков?

Но ответ появился, когда я прошёл через последнюю дверь.

Там сидел руководитель проекта. Имя и звание, на

Всякий случай, я называть не буду. Он сказал мне, что прохождение стандартной медкомиссии уже радует, но моё участие в проекте предполагает особые требования.

После этой фразы, в мою сторону полетело множество странных вопросов.

Вот некоторые из них:

Сможете ли вы разобрать и собрать свой летательный аппарат?

Умеете ли вы ориентироваться по приборам в полной темноте?

Как выжить, если вы оказались в максимально агрессивной окружающей среды. И много, много других подобных.

Здесь правильного ответа никто знать не мог, но что-то я сообразить попытался.

В конце концов, он сказал: «А, пёс с тобой. Что-то сообразил — уже хорошо.» Я был последним, так что я его на 1% порадовал, а остальное — дело удачи.

Спустя какое-то время, нам объявили результаты, согласно которым, я был единственным, кто прошёл и должен собираться.

После этих слов, я чуть в осадок не выпал, но деваться уже было некуда. Всё необходимое было при себе, так что это было недолго.

Затем мне сообщили, что место службы придётся оставить. Обидно было, конечно. Я любил эту работу, но раз уж это более высокий уровень, то я не против.

Все, кто меня знал, попрощались со мной. Тяжёлый был момент. Я подписал подписку о неразглашении, и меня повезли в аэропорт.

К слову, въехали мы напрямую на лётное поле, а не через терминал, как это обычно и бывает.

На стоянке меня ждал Ту-134, который выглядел как обычный гражданский борт, но, зайдя внутрь, я увидел, что салон был совершенно другим. Вторая его половина выглядела, как и в любом другом самолёте подобного типа.

А вот первая была явно побогаче. Деревянная отделка, широкие кресла, и столы между ними. Богато, ничего не скажешь.

За одним из них сидел мужчина лет тридцати пяти в жёлтой рубашке. Он представился мне как главный конструктор и с энтузиазмом начал рассказывать про свой «продукт». Звали его, кстати, Константин.

Он описал его, как космический самолёт с особой силовой установкой, которая способна на «великие вещи». Я, конечно, спросил про то, что он подразумевает под этим термином и как оно работает, но здесь уже границы того, что мне положено было знать, заканчивались и он уже отказался об этом рассказывать.

Потом за нами зашли ещё пару десятков человек, судя по всему, технического персонала и мы полетели неизвестно куда в направлении средней Азии.

Летели мы долго и с нереальным количеством пересадок. Нет, вот они реально не могли взять самолёт с дальностью больше, чем 2000 км?

Зато конструктор — реально интересный мужик. Как оказалось, до этого он работал в «Молнии», где любили эксперименты, но ни один из его проектов не выстрелил, но всё изменилось, когда один из его друзей, который был двигателе строителем, сообразил нечто ранее невиданное.

Сам он, кстати, тоже участвовал в проекте, но с Дмитрием не поехал.

В любом случае, мы долетели до какого-то аэродрома в степи. Довольно большой, кстати.

Недалеко от полосы располагались центр подготовки и здоровенный ангар. Это значило лишь то, что внутри было поистине грандиозное содержимое.

Что же, теперь жизнь уже не будет прежней…