Убежище 15

Небольшая хижина — это всё, что нашли Максвелл и Ян на месте убежища, остальное песок пустыни. К счастью, в записях ПИП-БОЯ было сказано, что именно здесь должен находиться запасной вход в Убежище 15. В итоге оказалось, что это старая лачуга едва держится, еле прикрывая от наступающих песков спуск под землю. Спустившись по металлической лестнице, они очутились в пещере полной монстрами-крысами. Но не это встревожило Максвелла — огромной грудой металла возле входного шлюза лежал, искорёженный взрывом, люк. «Видимо, если Кэтрин права, налётчики очень хорошо здесь поработали! ».

Разрушенное убежище являло плачевное зрелище. Помимо искорёженного люка, во всём убежище не было света и водились крысы-мутанты. Только по знакомым очертаниям Максвелл смог определить, что где есть. Например, во входном шлюзе всё также находился шкафчик в стене.

Войдя в убежище, на Максвелла откуда-то напал огромный рыжий мутант, что-то среднее между крысой и кротом, но гораздо больше их по размеру, даже в сравнении с крысой-мутантом. Он был ростом с медведя.

На первом уровне в медицинском отсеке Максвелл нашёл аптечку и несколько стимуляторов — то немногое, что осталось после жителей убежища. Возле лифта, прямо на полу кто-то, видимо второпях, разбросал несколько вспышек — скорей всего, это был не удавшийся мародёр, который так и не смог попасть на нижние уровни, так как лифты без электричества не работают. Используя верёвку, Максвелл с Яном спустились по шахте на второй уровень. Здесь царила такая же полутьма, как и на первом, только было ещё больше разрушений. Не успев выйти из кабины лифта, на них напали светлошёрстные свинокрысы. Здесь, как и в Убежище 13 располагались живые помещения, с обесточенными и разбитыми мониторами повсюду. В северном крыле все комнаты были завалены камнями и землёй. Вместе с Яном, Максвелл зачистил этот уровень от крыс и нашёл магазин патронов прямо на полу, а в металлическом шкафчике, весь проржавевшем, — кожаную куртку, как у Яна, и моток верёвки. Надев на себя куртку, Максвелл с другом спустились по верёвке на уровень ниже. Здесь ещё больше был развал, нежели на остальных уровнях. Убивая грызунов-мутантов, Скала вместе с Яном обошли по очереди все комнаты. Вот в этой полуразрушенной комнате, заваленной землёй, когда-то принимали гостей и отмечали праздники. В соседней комнате, где когда-то был склад от завала сохранились лишь два металлических шкафчика, в которых ещё с тех времён как-то сохранились динамит и несколько осколочных гранат, а также пистолет-пулемёт Heckler & Koch MP9 десятого калибра.

Заворачивая, по привычке к смотрителю убежища, Максвелл обнаружил, что Центр Управления похоронен под ещё большей толщей земли и камней. «Теперь придётся искать водяной чип где-то в другом месте. » — пришёл он к мысли. Осмотрев всё убежище, Скала вместе с Яном отправились в Джанктаун, для продолжения своих поисков.

Во время путешествия в город Максвелл рассказал Яну о своей жизни в убежище, о том как родился из пробирки — во всех убежищах применялся лишь этот способ развития плода, не говоря уж об искусственном осеменении в той же самой пробирке. Всё это было сделано из-за медицинских соображений в целях безопасности жителей убежищ. Поэтому некоторые дети так порой и не знали своих родителей. Лишь один яркий момент того времени помнил Максвелл, когда лёжа на белых простынях, ещё совсем крошечный, он увидел какую-то женщину с протянутыми к нему руками. … И почему-то тогда, по какому-то волшебному случаю, он произнёс слово «Мама! »… Но мама так и не смогла дотянуться до сына — слишком высок и прочен был барьер из плексигласа…. Но с тех пор Максвелл никогда не видел той женщины со слезами на лице. Старейшины говорили ему, что его родители давно умерли, и что не стоит лишний раз о них вспоминать. Но как сказал один из его друзей детства — «Они это всем говорят, чтобы лишний раз не травмировать нежную детскую психику. » Хоть он и был Скалой, он всё же не был бесчувственным эгоистом, как многие из старейшин убежища. Он даже помнил, как какой-то старший пацан, назвал его мать «стервой, бросившей своего сына», за что потом тот отлёживался месяцами в медицинском отсеке с раздробленной челюстью, а самого Максвелла отправили в спецшколу под усиленный контроль охраны порядка. Он помнил, как обучался охранником в подземных казематах убежища, как следил за особо провинившимися на рытье туннелей для расширения убежища, как вытаскивал неправильных от верной гибели из обвалов. Помнил даже то, как всё тот же пацан из детства, но уже повзрослевший, как и он сам, чуть не спалил склад с питательными веществами. Всё это он рассказал Яну, верно слушавшему рассказ, и даже то, как он оказался здесь: «А ты знаешь жизнь чертовски интересная штука, никогда не знаешь, что будет с тобой наперёд! » На что Ян, усмехнувшись в голос, ответил «Ха! Да, ты определённо прав, парень! ». Сидя на камнях в ночи, под звёздами, перед затухающим костром и допивая пиво, каждый из них вспоминал о своём прошлом….

На следующий день Ян рассказал свою историю. Он рассказал, что когда был совсем юным мальчишкой, родители вместе с ним кочевали по пустыням Калифорнии. Однажды ночью, когда он уже спал, а ему уже было на тот момент лет шесть-семь, он проснулся от далёких выстрелов. Во тьме ночи, при почти угасшем костре, вдали Ян увидел, что прямо на них летел торговый караван, или то что от него осталось. По бокам, пытаясь его обогнать и преградить ему путь бежали какие-то мужчины, все в коже, и что-то кричали караванщику. Он и не заметил, как костёр был быстро потушен, а его как какую-то куклу схватили подмышку. Это был его отец, он понял это по запаху. Но ребёнок, неотрывная глаз, продолжал смотреть на погоню. Они очень быстро приближались. За считанные секунды они были уже почти у костра, несмотря на медленные брамины в упряжке каравана и бегущих за ним следом людей. Выстрелы и крики казались громом с такого расстояния. Люди просили караванщика остановиться «иначе, будет хуже». Но тот толи не слышал их, или быть может не хотел, всё так же гнал свою повозку, пока один из бегущих справа, поравнявшись с браминами, не воткнул свой нож в шею быку. Дальше, казалось, время приостановилось — все движения были медленными и плавными, как в кино. А звуки? — Звуки, казались тогда малышу не существенными, поэтому ему казалось, что наступила тишина. И в этой тишине, было видно как убитый брамин падая, заставляет телегу повернуть в свою сторону. Бедное животное, и без того тяжелораненое, попало под колесо каравана и тот кувыркаясь полетел, сбивая всё и всех на своём пути. Первым был тот самый неудачник, который завалил брамина. Его просто разнесло в куски, словно взрывом. Вторыми были они…. Но, к сожалению, а может и к лучшему, маленький Ян ничего из этого уже не видел. Как потом рассказывал сам торговец, прятавшийся в телеге:

«Я очнулся от сна в уже разбившейся телеге, весь в чей-то крови. Выглянув с опаской из повозки, я увидел как мужчина со рваной раной на левом боку, видимо это и был твой отец, положил тебя на землю. С возгласами проклятия и с остервенением он начал стрелять из дробовика по рейдерам, всё ещё бегущими за своей добычей, не обращая на свою боль и истекая кровью. Я никогда ещё такого не видел! Чтобы один человек положил человек двадцать, тем более из дробовика, на землю?! Да, такое только в сказках бывает… Стреляющий так и не мог понять, что всё уже конечно, что все рейдеры убиты. Он всё так же продолжал стрелять в темноту, пока, наконец, не рухнул от боли на землю. Когда я вылез из своей повозки, он, к сожалению, был уже мёртв, а ты дрых рядом на земле, как ни в чем не бывало…. Тебе несказанно повезло, мой мальчик, что ты остался жив. От этих Ханов-налётчиков никто не уходил. »

После этого Ян прожил в Хабе, где воспитывался и обучался торговцем из Красного каравана, того самого кто был свидетелем того ночного происшествия, когда он потерял своих родителей. Хоть как-то отплатить за доброту торговцу, Ян был вынужден устроиться к нему в караван охранником. Прошло много лет. За это время много чего повидал Ян в своих путешествиях с караваном, он видел и диких псов и даже огромных матисов, рыщущих в пустошах. С тех пор, уже и не было в живых того торговца, но Ян оставался преданным своему слову. Пока на караван, конвоирующий Яном, не напали налётчики. Быть может тех же самых, а может и других… «Но это уже другая история, а пока я хочу спать! » — произнёс Ян и завалившись на левый бок уснул.

А на следующий вечер они были уже возле Джанктауна…