Часть четвёртая.

..."Так и не уснул сегодня. Не удалось даже подремать. Ходил, словно тень, весь день и клевал носом. Притомился я за эти сутки. Удачно вышло, что родители за Анютой приехали раньше, чем планировали. Теперь можно и вздремнуть!" Погрузившись частично в сон, Антон Петрович добрёл до кровати, плюхнулся не раздеваясь и погрузился в тяжёлое забытье. Хаотично всплывали обрывки событий последних дней, однако, он не принимал участия в них, а бесстрастно наблюдал со стороны. Через некоторое время тяжесть в голове прошла и ему показалось, что он не спит вовсе. Он легко повернул голову в сторону. "Да, я не сплю. Темно. Ночь уже наступила, значит, пару часов я, всё же, спал. Но какая лёгкость во всём теле, просто удивительная лёгкость!!!" Он поднялся с кровати, и, раз от прежней усталости не осталось и следа, а сонная дрёма спала, решил поужинать. Голова была чистая-чистая, двигался он очень легко. Он наслаждался этим! И, лишь спустя некоторое время, заметил, что не идёт по полу ногами, а плывёт на небольшом от него расстоянии по воздуху. Оглянувшись назад Антон Петрович увидел самого себя, всё так же лежащего на постели. "Чтож, я умер чтоли? Нет, быть этого не может!" Отвернувшись от собственного тела, заметил впереди силуэт большого человека, приближавшийся к нему. Антон Петрович хотел было бежать от громадной фигуры, но узнал в ней своего прадеда. Тот остановился в двух метрах от него, и молча смотрел. Затем, могучую фигуру стало окутывать синее облако, вызвавшее жуткое ощущение нарастающего страха и тревоги. Фигура теперь казалась зловещей. Окутанный этим мертвенно-синюшним светом, старец сделался суровым и, наклонив голову вперёд, начал мотать ей из стороны в сторону, выказывая отрицание или недовольство. Затем, он стал увеличиваться в размерах, да так скоро, что Антон Петрович почувствовал себя карликом рядом с ним. Но потом, взглянув на свои руки, он понял, что не старец увеличивается в размерах, а он сам уменьшается, превращаясь в мальчишку. Именно с тем возрастом у него и были связаны все воспоминания о прадеде — сухом, высоком от природы седобородом старце. Тогда он казался мальчику великаном из сказаний и былин.

Сейчас Антон Петрович вернулся в то время. Он глядел на прадеда снизу. Старец достал ту самую шкатулку, открыл потайное отделение и дал заглянуть мальчику внутрь. Там, на дне, лежал амулет, который сейчас покоился на шее Антона Петровича. Но, вот странно, амулет тогда испускал не синее, как теперь, а красное сияние. В тот момент старец был спокойным. Лёгкая улыбка уверенности играла на его губах. Но, видение рассеялось, и перед ним вновь стоял суровый прадед, продолжающий мотать головой. Вдруг, откуда не возьмись, со смехом пробежала Анюта. Старец взял её за руку, уводя за собою проч. Антон Петрович начал громко кричать, чтобы девочка вернулась. Хотел было бежать за ними, но, как бы быстро он не двигался, расстояние между ними лишь увеличивалось и скоро фигуры превратились в тёмную точку, растворяющуюся в бесконечности белоснежного тунеля, уходящего в неведомые ему пространства. Но Антон Петрович упорно продолжал следовать за ними. Он всё бежал и бежал, вытягивая руки вперёд, пытаясь ухватить и удержать внучку, но это не помогало и ощущение пустоты заполняло душу всё больше, по мере удаления фигур. От ощущения собственной беспомощности он зарыдал, как ребёнок. Ему было и больно и обидно, но он продолжал бежать по призрачной дороге...

… Он проснулся от нехватки воздуха, вскочил с кровати и, продолжая озераться, кричать и метаться из стороны в сторону, понял, что это был сон. Весь, в холодном поту и мокрый от слёз старик осел на пол, опустив подбородок на грудь. Отдышался, приходя в себя. Кулон ещё испускал остаточное, еле заметное синеватое свечение, и скоро полностью погас. "Так, значит амулет имел силу, а может и власть надо мной, когда я спал. Да и не сон это был, а воспоминания из детства. Как же я мог забыть о том, что прадед показывал мне этот кулон!? Странно, но тогда он светился красным, а не синим огнём. Почему?!" Видение всё ещё тяготило его. Оно, словно камень, привязанный к шее, непременно тянул вниз, ко дну. И, будто не кровь текла по венам, а тягучая жидкость, давя изнутри и распирая. Антон Петрович поднялся с пола, налил чашку кофе, сел в кресло и, глядя в окно, стал размышлять. Постепенно мысли ушли, тяжесть в теле улетучилась и он погрузился в блаженный сон...

Следующий день прошёл отлично! Он проснулся бодрым, радостным, отдохнувшим. Навестил детей. На обратном пути заглянул к приятелю — тому заядлому охотнику, который подарил ему трофей — зуб зверя. Они просидели до позднего вечера, вспоминая славные дни молодости. К ночи старые друзья расстались и Антон Петрович отправился домой, но с обещанием приятеля об ответном визите. Окрылённый и счастливый, возвратившись, старик просмотрел пожелтевшие от времени фотографии, полистал тетради с записями, какие-то книги, журналы. Затем, отложив их в сторону, решил выпить травяного отвару, чтобы сон был легче.

… Вдруг, он видит себя со стороны. Его тело сидит себе смирёхонько на стульчике, а он, понимаешь ли, разгуливает вне тела, сам собою! "Что это такое!?" — возмутился Антон Петрович. "Нет, так дело не пойдёт! На то тело и дано человеку, чтобы в нём ходить..." Он решил действовать и не ждать случайностей. Ливитируя, он начал энергично размахивать руками, вытянул шею вперёд, наподобие гусиной. Это не слишком помогло. Крутя руками, как пропеллерами, Антон Петрович подумал, что выглядит, мягко говоря, странно, если не сказать — смешно. Если конечно его кто-то может видеть… Вдруг, простая и гениальная мысль озарила его. "Ну конечно! Если я не в физическом теле, тогда физические усилия бесполезны. Тут надо силой мысли действовать!" Приказав себе лететь, он вспорхнул и полетел над столом, за тем опустился рядом с собственным телом и начал энергично и упорно втискиваться в него. Он и с боку, и сверху и с разбегу пытался внедриться в собственное тело, но все усилия были напрасны. Тело, как сидело, так и продолжало сидеть, само по себе, а он, несчастный, бился, как муха об стекло, пытаясь слиться с ним. Плюс был в том, что усталость, хотя бы, не ощущалась. Видя тщетность этих попыток, и покорившись судьбе, он успокоился. И тут-то он заметил сидящего напротив прадеда, ухмыляющегося над его манипуляциями. На этот раз старец был веселее и без синего ореола.

— Ну что, наигрался? — спросил он, — Расскажи, что ты понял из моего вчерашнего визита.

— Когда я обнаружил кулон, он светился синим светом. Вчера я вспомнил, что видел его в детстве, но в красном сиянии. И когда тебя окутывал синий свет — ты становился суровым, но в окружении красного свечения ты был спокоен. Значит, синее свечение означает, неправильность ситуации.

— Это так. Синий — предвещает недоброе.

— Недоброе для кого?!

— Ты должен понять всё сам. Тебе поможет амулет. Тот, кто носит на себе этот амулет, способен погружаться в пограничное состояние. Где всё едино, но в то же время независимо и раздельно друг от друга. Там есть истина. Там ты получишь ответы на вопросы. Каждый раз, погружаясь в сон, ты будешь жить и там и здесь...

Последние слова отдавались эхом в голове, силуэт старца становиля менее чётким, пока не раствориля вовсе. Это был момент возвращения Антона Петровича в своё тело. Сказанное старцем не сильно пролило свет истины, но наметило путь и даровало хоть какую-то ясность.