Глава 10 / Ты мне не пара / Ли В.Б. (Владимир Ли)
 

Глава 10

0.00
 
Глава 10

Неделя ушла на переезд и обустройство в новом доме. Каждый из нас занял по комнате на втором этаже. Внизу у нас большая кухня и гостиная, подсобные помещения. Дом просторный, в нем почти десяток комнат с высокими потолками и окнами. Так что места всем хватило, еще оставили детскую — Кира сразу заняла ее рядом со своей. Что немаловажно, нужные бытовые удобства в доме, не надо бегать во двор. Отопление газовое, вода подведена, канализация тоже — живи и радуйся! Не то что в старом нашем доме — все на улице. Единственно, что может составить проблему — транспорт. Маршрутный автобус в поселок не заезжает, надо идти к трассе, а до него больше километра. Да и ходит он нерегулярно — можно прождать и час, и два. В поселке живут люди состоятельные, обходятся своими колесами — почти в каждой усадьбе по две-три машины, в основном иномарки.

Мы — редкое исключение со своей Нивой, но не заморачивались такой скромностью — какие наши годы! Да и старший брат Киры — Михаил, пообещал ей взять машину. Сейчас она, как когда-то я, занималась на водительских курсах, уже села за руль учебной машины. Страхов натерпелась — на весь вечер хватило ее рассказа о первом уроке. Пока же супруга добиралась в город со мной, приходилось ей из-за этого выходить на час раньше. Приезжала на работу самая первая, вечером же уходила последней — дожидалась, пока я не заеду за ней. Как-то проговорилась — скорей бы самой сесть за руль своей машины, отоспалась бы. У Кати начались вступительные экзамены в университет, так что утром ехала с нами, обратно добиралась когда как — на автобусе или такси. О том, чтобы самой сесть за руль — и не помышляла, боялась. Отказалась учиться с Кирой на курсах вместе, не поддалась на ее уговоры.

Катя поступила в университет, выдержала экзамены. Не напрасно почти четыре месяца занималась на подготовительных курсах. Да и днем готовилась в свободное от домашних забот время. Ей обязательно нужно было сдавать все экзамены на отлично — конкурс в университет огромный. В прошлом году на ее специальность он составил свыше десяти человек на место. Именно с таким настроем шла Катя к своей цели, учила не только школьную программу, но и дополнительные материалы, которые ей посоветовали преподаватели на курсах. Когда же начались экзамены, шла на них как в последний бой — вся сосредоточенная, не отвлекаясь на посторонние дела. Даже не слышала, когда обращались к ней. А после шумно радовалась каждой пятерке, с порога встречала нас торжествующим возгласом: У меня — отлично!

Когда же объявили результаты, восторгу Кати не было предела. Глаза горели счастливым огнем, а эмоции переливались через край — то плакала от пережитых волнений, то смеялась, радуясь исполненной мечте. В ближайший выходной день устроили ей праздник — заказали столик в том же ресторане, где проходила наша свадьба. Катя сама захотела именно там — ей понравилось, как там обслуживал персонал. Говорили ей поздравления, произносили тосты, а когда начались танцы и зазвучал вальс — Катя попросила меня вести ее так, как на своем свадебном вальсе. Не знаю, о чем думала девушка, но мне показалось, что она представляет себя новобрачной — кружилась в танце, закрыв глаза, а на лице светилась мечтательная улыбка. Мы пробыли почти до самого закрытия, не пропускали ни одного танца. Вел по очереди обеих, но чаще Кира уступала свою виновнице праздника.

Через два месяца после свадьбы жена объявила мне радостно, что она беременна. При первых признаках сходила в консультацию, ей подтвердили долгожданную весть. У нее были некоторые сложности по-женски, в том числе из-за аборта, опасалась, что могут быть трудности с зачатием. Прошла полное обследование, но никаких патологий врачи не нашли. Все же сомнения у нее оставались, со всем старанием — с моей помощью, проверила, что материнская доля не обошла ее. Теперь же, когда сам факт зарождения в ней новой жизни, подтвердил ее чаяния, она просто блаженствовала на вершине женского счастья. Я радовался за нее, в самом же себе не нашел даже отзвука отцовского чувства — наверное, оно еще не созрело, чтобы стало заметно.

С этого дня Кира стала беречься — ходила плавно, без обычной порывистости, старалась выдерживать рекомендованный врачами режим. Каждый вечер выходили на прогулку, вместе с нами и Катя. Так и ходили, дышали перед сном чистым воздухом — здесь он особенный, поселок выстроили на краю соснового бора. Осторожность Киры перешла на интимную жизнь, пришлось с ней удерживаться от прежней страсти. Просила все делать мягко и бережно, без глубоких проникновений, тем более резких. Конечно, исполнял ее просьбу, а потом отыгрывался на Кате — девушка вовсе не противилась моему возросшему вожделению, мы уже приспособились друг к другу. Так постепенно мои подруги поменялись ролями — берег одну, терзал другую, но только уже наоборот.

Начавшийся учебный год — для меня уже на пятом курсе, ничем особым от прошлого не отличался. Большая часть занятий также проходила в базовой клинике, только поменялись предметы — вместо общей хирургии, внутренних болезней и неврологии ввели оперативную хирургию и хирургические болезни, психиатрию, акушерство и гинекологию. Слушали обзорный курс, наблюдали за практикующими врачами, после на семинаре вместе с преподавателями проводили разбор клиники и курса лечения. Опрашивали в палатах больных и писали на каждого медицинскую историю. К реальному лечебному процессу нас все еще не допускали, не учили хотя бы ставить системы или ассистировать врачу.

Для меня такие занятия стали рутиной, считал их малоэффективными, но приходилось выполнять все предписанные задания. Да даже ими не загружали — два-три часа и надо уходить — освобождать учебный кабинет или палату для следующей группы. Старался извлечь из них больше пользы — изучал аурную картину больных, искал в ней характерные для каждой болезни отклонения. Постепенно у меня набиралось что-то вроде диагностического каталога — уже более точно мог составить свое заключение о состоянии пациентов, клинике недуга и возможных путях лечения. Так я готовил базу для своих будущих операций. С недавних пор многократные пробы и эксперименты с прямым вмешательством в структуру живых объектов принесли первые ростки возможного успеха.

Я не рассказывал Мельнику, тем более Юре, о следователе-садисте, которого непроизвольно довел до комы. Просто упомянул о случайном факте подобного влияния без подробностей. Они живо заинтересовались им, предложили от себя любую нужную помощь в его исследовании и возможном использовании. Вместе строили предположения о природе такой способности, способах осознанной инициации, продумали экспериментальную программу. Взялся за нее с увлечением — новая способность обещала в случае успеха грандиозные перспективы, даже мысль о них кружила голову. Проходили день за днем, за ними месяц, другой, провел сотни экспериментов, а результат все тот же — нулевой. Иногда приходило сомнение — может быть, я ошибся, напридумал себе невесть что. Не было ни следователя-изверга, ни моей кары. Опять вспоминал те страшные недели, что пережил в застенках СИЗО. Нет уж, такого не забудешь и не перепутаешь ни с чем.

И вот только теперь, спустя почти полгода, произошел прорыв в цепи неудач. Пусть скромный, едва заметный, но он стал для меня очень важным, наградой за настойчивость и терпение. Когда уже руки стали опускаться, приходил в отчаяние, но продолжал, собрав волю в кулак. Коллеги уже через месяц потеряли интерес к моей работе, даже Мельник. Единственный, кто верил мне до конца — Юра. Подбадривал, защищал от попыток закрыть мою тему, помогал делом и советом. Именно одна из его подсказок дала ключ к первому успеху. Он предложил работать с простейшими организмами, в случае их реакции выявить спектр моего воздействия, давший нужный эффект. Но и тогда мне пришлось провести кучу исследований, варьировать объектами, пока одна из колоний бактерий не отреагировала на мое поле. Ускорился процесс деления, буквально через считанные минуты она удвоилась.

Боялся поверить своим глазам — после бесконечных неудач и вдруг такое чудо! Повторил еще раз и, — слава богу, — вновь та же картина, деление клеток продолжало расти. Радовался, как мальчишка, разве что не прыгал. Побежал за Юрой, рассказал, а потом при нем продублировал эксперимент. После — Мельнику, со счастливой улыбкой принимал поздравления своих руководителей. Дальше работал с большим воодушевлением и уверенностью — начало положено, я на правильном пути. Выявил характеристики поля, повлиявшего на амитоз, отработал на других простейших, а потом перешел к более сложным организмам. Пришлось самому глубже вникать в биофизические процессы, происходящие с подопытными объектами на внутриклеточном уровне. Мне помогли получить консультацию у специалистов подобного профиля, с их помощью определил связь структурных изменений от конкретных параметров моего воздействия.

В последующем планировал отработать данные как влияния на весь организм, так и оперативного вмешательства на заданных участках. Ясно осознавал, что путь долгий, потребуется не один год экспериментов и исследований, пока научусь точно, а главное — безопасно, проводить свои операции на реальных людях с их конкретными отклонениями и патологией. Но страха и сомнения не было — за такую возможность лечить людей не жаль отдать и всю жизнь. Подобных примеров в науке и практической медицине сколько угодно — Кох, Эрлих, Мечников и еще десятки врачей и ученых, не щадивших себя. Для меня они стали святыми, считал идеалом для себя. Еще в детстве зачитывался книгами о их жизни и подвиге, во многом решение стать врачом пришло с того времени.

В начале ноября Мельник рассказал мне о приезде в наш город филиппинского хилера, или, как еще называют таких специалистов, делающих операции голыми руками, — экстрасенсорного хирурга. О них одно время писали много — кто-то восхищался их поразительным даром, другие обвиняли в мошенничестве. На глазах у всех без какого-либо инструмента они проникали руками во внутренности больного, лечили пострадавшие органы, удаляли опухоли или гнойники. У меня самого сложилось мнение о хилерах, как хороших гипнотизерах, внушающих больным и зрителям нужное представление. Не стал упускать возможность своими глазами увидеть "чудо", с готовностью принял предложение завлаба сходить на сеанс к заезжему мастеру. Тот собирался пробыть в нашем городе неделю и пригласил всех желающих присутствовать на первой операции.

В назначенный час приехал в одну из гостиниц — здесь гость снял номер и готовился поразить зрителей своим загадочным искусством. В холле на втором этаже уже собралось два десятка людей. Среди них заметил репортеров и операторов с камерами, микрофонами. Понятно, что сюжет о чуде, да еще происходящим на их глазах, представил несомненный интерес работникам пера и голубого, вернее — трехцветного, экрана. Ждали недолго, вскоре молоденькая филиппинка на почти чистом русском языке пригласила пройти в номер. Посередине большой комнаты на высокой кушетке лежал мужчина средних лет, обнаженный по пояс. Возле него стоял сам мастер — уже пожилой, но еще достаточно энергичный, судя по его быстрым движениям. Одет он был в белую пару из хлопка, волосы коротко пострижены, сухие жилистые руки обнажены по локоть. Когда все гости вошли в комнату, мастер начал говорить, а девушка переводила:

— Доктор Виргилио приветствует присутствующих и желает всем здравия и долголетия. Он пригласил вас посмотреть своими глазами, как будет проходить операция. Перед вами пациент с раком кишечника. В своей клинике он прошел обследование, врачи не стали браться — сослались, что болезнь запущена, нет никакой гарантии излечения. Тогда он обратился к нашему представителю, доктор Виргилио согласился приехать и провести операцию. Она пройдет сейчас, в вашем присутствии. Прошу не шуметь, на все вопросы доктор ответит после завершения процедуры.

После, когда девушка закончила перевод, мастер повернулся к больному и замер, закрыв глаза. Так он стоял минуту, по-видимому, настраиваясь на операцию. Я видел его ауру — ярко светящуюся, переливающуюся золотистой и оранжевой оттенками. Поле у него мощное, может быть, посильнее моего — насыщенность энергетического света, идущего от замершей фигуры, превосходила все виденное мною раньше. После паузы доктор стал водить руками над брюшной полостью больного, а потом как-то резко, броском, погрузил их в подбрюшье. Нам было видно, как он манипулировал в полностью обнажившемся кишечнике, через несколько минут удалил пораженный опухолью участок. Я следил за каждым движением мастера. Видел, как вокруг кончиков пальцев сосредотачивается сгусток пси-энергии, при касании с кожей и нижними тканями пациента он просто раздвинул их, освобождая доступ к оперируемому участку.

 

Операция хилера

 

Верил и не верил своим глазам. То, над чем я бился долгие месяцы, теряя надежду, а сейчас получил первые ростки, — прямое вмешательство в живую ткань, — демонстрировал заезжий мастер. Без особого напряжения, по-видимому, отработал в десятках или сотнях подобных операциях. Из его рук текла жизненная энергия — прана, подпитывая пострадавший орган. Хилер пользовался своей энергетикой как скальпелем — расчищал от миазмов пораженный участок, вырезал очаг опухоли, а потом уже праной сращивал ткани и нервные окончания, восстанавливал на месте шва исходную структуру. Не мог поразиться ювелирной работой мастера, такого совершенства я мечтал достичь через многие годы с неизбежными трудностями и рисками. Закончил Виргилио операцию мгновенным соединением тканей и кожи в месте проникновения. Никаких видимых следов только что проведенного вмешательства не осталось, если не считать окровавленный комочек склизкой плоти в лотке.

Перевел дыхание — не заметил, как почти не дышал, наблюдая за происходившим чудом. Забыл обо всем — своих сомнениях, даже намерении проверить, что же использует хилер — гипноз или ловкость рук и обман, как какой-нибудь талантливый фокусник. Сейчас, когда все закончилось и вернулась способность здраво мыслить — попытался понять, разобраться в самом себе, что же я видел. Если гипноз, то вот ведь объект вмешательства, передо мной. Четко видна ровная аура в оперированном органе, никаких признаков недуга, известных мне, нет. Но принять, что доктор владеет выдающейся способностью, не объяснимой современной наукой, тоже было не просто. Хотя казалось, кому, как не мне, уже несколько лет занимающемуся пси-энергией и достигшему каких-то успехов в работе с ней, понять, что же произошло на самом деле.

Не стал задавать вопросы, как другие зрители, о проведенной операции, только спросил через переводчицу: — Может ли уважаемый доктор уделить мне время для личной встречи? — Добавил, что я будущий врач, сам занимаюсь исследованиями тонкой материи для лечения людей.

Виргилио, когда помощница перевела ему мою просьбу, посмотрел на меня с заметным интересом, кивнул, а потом ответил. Девушка сказала мне:

— Доктор согласен принять вас, молодой человек. Приходите сюда же завтра к вечеру.

Весь день размышлял об увиденном. Строил догадки о примененном хилером механизме оперирования, просчитывал, что мне можно использовать из полученного урока. В лаборатории на вопрос Мельника: — Ну что, Сергей, разобрался с этим чудодеем? — покачал головой, после ответил: — Не все так просто, Илья Николаевич, надо мне хорошо подумать.

Рассказал, как есть — о своих предположениях перед сеансом, о том, что видел и согласии Виргилио встретиться со мной. Мельник высказал то, в чем я сам сомневался:

— Все же отбрасывать вероятность гипноза не стоит. Сужу из твоих слов, что хилер раздвинул кожу и ткани концентрированным полем. Он что, дематериализовал их, разорвал молекулярные связи? А потом таким же невообразимым образом восстановил, как было? Более достоверным вижу объяснение, что он загипнотизировал всех, тебя также. То, что аура больного не показала признаков патологии, не говорит однозначно о вмешательстве хилера. Или тот же морок, наведенный на энергетическом уровне, или хилер своим полем подпитал больной орган. Я уже не говорю о том, что пациент мог быть подставным, без серьезной онкологии.

Видел в словах ученого немалую долю истины, но интуиция подсказывала мне — хилер не манипулировал внушением, действительно провел оперативное вмешательство с устранением ракового образования. Так и высказался Мельнику — он обычно доверял моему подсознательному чувству. Помолчав в задумчивости минуту, ответил все же с сомнением: — Хорошо, Сергей, встреться с доктором. Может быть, что переймешь у него полезного для себя. Тем более, по твоим словам, он сильный эмпат с солидной энергетикой.

Доктор Виргилио Гутиеррес встретил меня приветливой улыбкой. Еще вчера обратил внимание на удивительное тепло, казалось, идущее из самого сердца великого мастера. Мне еще не встречались люди с такой доброй харизмой. Он располагал к себе с первого взгляда, невольно вызывал приязнь и доверие. Возможно, что такое обращение выработалось у него годами профессиональной практики, но действовало безотказно, во всяком случае, — на меня. Пригласил сесть за небольшой столик, а потом, когда я расположился поудобнее в низком кресле, предложил чашку кофе. Не стал отказываться, через минуту помощница доктора подала нам горячий напиток, сама присела между нами. Мастер не торопился начинать разговор — с наслаждением смаковал каждый глоток. Я — по его примеру, также, хотя особого вкуса, кроме горечи, от кофе не испытывал. Но голову он прояснял заметно — уже после нескольких глотков почувствовал, как уходит усталость, а мысли становятся более глубокими и четкими.

— Сергей, о чем ты хотел поговорить со мной? — задал вопрос Виргилио, когда мы закончили с кофе, а помощница освободила столик.

— Уважаемый доктор, — приступил к продуманной еще вчера речи. Останавливался после каждого предложения, давая возможность девушке перевести его. — Кроме учебы в мединституте, я параллельно работаю в институте психологии. Тема, которой сейчас занимаюсь, связана с применением пси-энергии в лечебных целях. То, чем вы пользовались во время операции, напрямую связана с целью моих исследований. Я только в начале пути, ищу способы прямого вмешательства своей энергетикой в физическую структуру биологического объекта. Так что вы можете представить мои чувства, когда увидел вчера его реальное исполнение. Причем не на простейших организмах, с которыми я сейчас работаю, а на живом человеке, с изумительной точностью и эффективностью. Правда, у меня несколько иная направленность — дистанционное влияние, без прямого контакта с оперируемым органом.

— Твой интерес к операции понятен, — с явным вниманием оглядев меня, отозвался Виргилио. — Расскажи подробнее, что ты заметил, с самого начала.

— Вы стояли минуту неподвижно — в вашей ауре заметно стал выделяться оранжевый оттенок на желтом фоне. По-видимому, формировали волну пси-энергии нужного диапазона. Потом стали водить руками над больным органом — видел, как их стала окутывать, как в коконе, пелена сгустившегося поля. Когда же стали погружать в тело пациента, кожа и ткани как будто разошлись под пальцами. Вы касались ими кишечника, а через них текла и впитывалась в пострадавший орган жизненная энергия. Она имела свой оттенок — ярко-золотистый, а не оранжевый. Через минуту пси-энергия вновь сменилась и вы стали вычищать раковые образования, вырезать зараженный опухолью участок. Сращивание и восстановление тканей, нервных и кровеносных каналов шло уже энергией третьего вида — с горчичным оттенком. Завершили операцию общим укрепляющим полем жизненной энергии.

— Хорошее наблюдение, — после непродолжительного молчания подытожил доктор, — У тебя, Сергей, развитое внимание — заметил действительно важные моменты операции. А теперь спрашивай, что тебя интересует?

Я задал несколько вопросов — среди них и те, о которых говорил Мельник. Доктор Виргилио отвечал охотно и подробно, насколько он понимал суть своих воздействий. У меня стало складываться впечатление, что он сам не знал природу оперируемой им пси-энергии — почему она действует именно так, а не иначе, по какой причине одна энергия заживляет ткани, а другая разрушает. Представлял собой чистого практика — применял сложнейшую материю, не понимая ее законов и принципов. Но даже и в таком качестве его знания и умения имели для меня уникальное значение — давали ясную картину невообразимых пока, но реальных в будущем возможностей, если я смогу перенять приемы доктора. А дать научное обоснование можно со временем, используя имеющиеся в нашей лаборатории наработки и методики.

Он рассказывал о некоей Сущности, дающей ему силы лечить людей. Именно она ведет его руками, заживляет раны, позволяет почти бескровно и без боли проводить операции. Надо только чувствовать ее, принять с полной верой, без тени сомнения или страха, иначе она просто не раскроется целителю. Перед операцией хилеры настраиваются на волну божественной благодати — в большинстве они долго молятся, положив руки на Библию. Сам же Вергилио обходится без нее и намного скорее — открывает сердце Сущности, а она наполняет его своей энергией. Технику же лечения он усвоил от великого хилера Элеутерио Терте, положившего начало новому искусству врачевания. Ему понадобился не один год учения, пока учитель дозволил самому проводить лечение. Так же учились и другие практикующие сейчас хилеры — под руководством опытного мастера. Возможности у них разные — кто-то берется только за несложные операции, другие, как Вергилио, за такие опасные, как запущенный рак.

В завершении беседы, длившейся больше часа, доктор сделал мне предложение, от которого не мог отказаться:

— Сергей, вижу в тебе большие способности, а главное — доброе сердце. Уверен, что ты сможешь достигнуть многого в богоданном деле. Через два месяца у себя дома я провожу недельный семинар для таких, как ты — готовых постигнуть великое искусство врачевания. Платы не беру — ваш труд на здоровье людей станет мне достойным вознаграждением. Если согласен приехать на мою родину, то я вышлю тебе официальное приглашение от нашего министерства здравоохранения — хилеры работают под его ведомством. С решением не тороплю, у тебя есть несколько дней до моего отъезда.

Принял предложение с признательностью: — Благодарю за высокую оценку моих скромных возможностей и приглашение. Я переговорю в институте со своим руководством, в случае согласия — думаю, что получу его, — непременно приеду к вам.

На том и расстались, доктор еще вручил мне свою визитку с телефонами и адресом со словами: — Можешь звонить мне в любой день — рад буду помочь советом.

Как и предполагал, Мельник пошел мне навстречу, сумел уговорить руководство института отправить меня в командировку в далекие Филиппины после получения официального приглашения. В тот же день позвонил помощнице доктора и передал ей о своем согласии. Через две недели по факсу в адрес института пришло извещение об отправке приглашения, а еще через неделю позвонили из заморского посольства и вызвали получить официальную бумагу. После началась суматоха с оформление визы и других документов, покупкой билетов, получением нужных прививок. В конце ноября, распрощавшись с подругами и родными, получив от них напутствия и некоторые заказы, впервые в своей жизни вылетел в другую страну.

Сидел в кресле самолета, а самому не верилось, что лечу в далекую страну на другой край света. Эта сторона казалась какой-то диковинкой, неизвестной мне экзотикой. По книгам, журналам в какой-то мере узнал о здешней природе, людях, местных обычаях. Но понимал — то, что видишь своими глазами, не описать ни в одной книге. В предвкушение будущих впечатлений, эмоций сердце захватывала особая волна волнения — будто там, далеко за горизонтом, меня ожидал новый мир, полный чудес и волшебства. Как в детстве, когда после сна ко мне иногда приходило чувство — сегодня случится что-то необычное, сказочное, — весь день ждал и надеялся.

Час проходил за часом, а самолет наш летел все дальше. Только раз садились в промежуточном аэропорту, а через два часа вновь отправились в путь. Внизу суша сменилась морем, на бескрайней его глади видел видел корабли, изредка попадались острова — большие и малые. Полет проходил спокойно, против ожидания, без воздушных ям и колдобин. Даже незаметно уснул — утром встал рано, не выспался. Усталости не чувствовал, только иногда закладывало уши, а ровный шум моторов слился фоном, не раздражающим слух. Скрашивал время чтением журналов и проспектов, которые раздала пассажирам бортпроводница, смотрел в иллюминатор, вступал в разговор с соседом, пока по радио не объявили, что приближаемся к главному городу Филиппин — Маниле.

Все прильнули к стеклу, я тоже, вглядываясь в приближающуюся землю. Под крылом видел россыпь островов, вытянутую с севера на юг. Столица разместилась на самом крупном из них в устье реки у южного побережья. Мы уже пролетали над островом, позади в горной долине остался город Багио, в котором живет и работает Вергилио. Горы сменились равнинами, сплошь занятыми поселениями, городами, рисовыми полями. Этот район самый густонаселенный, используется каждый клочок земли. Видны еще кокосовые рощи вокруг большого озера в центре острова и вдоль вытекающей из него реки. Самолет пролетел по краю большого города, а потом, взревев моторами, пошел на посадку — мы прибыли в столицу Филиппин.

  • Минуты / Nostalgie / Лешуков Александр
  • Писака / Цикл "Страннику" / Потапыч Михайло Михайлович
  • Цельнометаллический / Харитонов Дмитрий
  • Рассказ девочки о прабабушке / Прабабушка / Хрипков Николай Иванович
  • Ты его надежда / Миниатюры / Black Melody
  • Согретая дыханьем / Рифмую любовь слепую, раскаляя тьму добела... / Аой Мегуми 葵恵
  • Дорога к Деду Морозу (Алина) / Лонгмоб "Истории под новогодней ёлкой" / Капелька
  • Чай с секретом / Конкурсные рассказы / Ульяна Гринь
  • Так идите туда / LevelUp - 2015 - ЗАВЕРШЁННЫЙ КОНКУРС / Марина Комарова
  • Акробатика / Уна Ирина
  • Милый, я беременна / Хрипков Николай Иванович

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль